V. Бессмертные тела человека

«Ибо знаем, что когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворный, вечный», – говорил апостол Павел. «Оттого мы воздыхаем, желая облечься в небесное жилище».[4] Это «небесное жилище» построено из бессмертных оболочек человека.

Дух, который «будучи родом божьим»[5] пребывает вечно в лоне Отца, он воистину есть Сын Божий, разделяющий его вечную жизнь. Бог сотворил человека «для нетления и сделал его образом вечного бытия своего».[6] Дух этот мы называем монадой, ибо это – истинная суть самосущности. Когда монада опускается в материю, чтобы одухотворить её, она присваивает себе по атому из трёх высших миров для того, чтобы заложить ядро своих трёх высших сил – атмического, буддхического и манасического. К ним – посредством нити буддхической субстанции – прикрепляются частицы от каждого из трёх высших миров, чтобы могло возникнуть ядро трёх низших тел человека.

В течение долгих веков дух осеняет эти свои будущие смертные тела, озарённые его жизнью, пока они медленно поднимаются из минерального царства в растительное и из растительного в животное; между тем, из соединения субстанций трёх высших миров, из того «жилища на небесах», из того «дома нерукотворного, вечного», о котором говорит апостол, образуется проводник жизни Духа, начинающий проявлять себя в высших мирах. Когда же животная форма достигает той точки развития, когда эволюционирующая жизнь стремится, поднявшись, слиться с высшей жизнью, тогда дух посылает в ответ на её стремление биение своей собственной жизни, и в этот решающий миг зарождается ментальное тело человека, подобно искре, вспыхнувшей между углями электрической дуги. С этого мгновения человек индивидуализируется для жизни в высших мирах.

Высшее духовное тело (атмическое) является тончайшей субстанцией самого высокого мира, оболочкой духа, «Богом, ставшим плотью» в совершенно реальном смысле, божественным началом, окунувшимся в океан материи, не перестающим быть божественным, хотя и воплощённым. Постепенно в этом высшем теле собираются результаты всех переживаний, накопленных на протяжении вечности; при этом оба остальные бессмертные проводника[7] сливаются постепенно с ним, образуя светлое одеяние для человека, достигшего совершенства и ставшего сознательно божеством.

Духовное тело (буддхическое) принадлежит второму проявленному миру, миру чистой духовной мудрости, знания и любви, соединённых в одно. Иногда его называют «телом Христа», так как именно оно рождается к деятельности при первом великом посвящении, и оно развивается до «полной меры возраста Христова»[8] на пути святости. Оно питается всеми высокими, проникнутыми любовью, стремлениями, чистым состраданием и всеобъемлющей нежностью.

Манасическое тело (проводник закона причинности) есть высший разум, способный к абстракциям, принадлежащий «природе знания»,[9] посредством которого человек узнаёт истину интуицией, а не рассуждением, причём от низшего разума заимствуются его рационалистические методы только для того, чтобы в земном сознании установились абстрактные истины, которые самому ему ведомы непосредственно. Заключённый в этом теле человек носит название Эго, а когда тело сливается непосредственно со следующим высшим телом,[10] тогда человек получает название духовного эго, и тогда он начинает осознавать собственную божественность. Оно питается и развивается абстрактным мышлением, усиленной медитацией, бесстрастием и подчинением интеллекта воле, направляемой на бескорыстное служение. По природе своей манасическое тело имеет наклонность к обособлению, будучи орудием индивидуализации, и оно должно вырасти сильным и стойким для того, чтобы придать необходимую устойчивость тому «духовному телу» с которым оно должно слиться воедино.

Это – те бессмертные тела человека, которые не подвержены ни рождению, ни смерти – они дают непрерывность памяти, которая есть самая суть индивидуальности. Они являются той сокровищницей, в которой сохраняется всё, достойное бессмертия. В них не может «войти ничто нечистое».[11] Они являются непреходящим местопребыванием духа. В них осуществляется обетование: «Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: “Вселюсь в них и буду ходить в них”.».[12] В них исполняется молитва Христа: «Как ты, Отче, в мне, и я в тебе, так и они да будут в нас едино».[13] Они же оправдывают ликующий возглас индуса: «Я есмь Ты!».