СЕН-ЖЕРМЕН И ШАМБАЛА

С помощью внутренней Божественной силы человек может достичь всего, он может стать богоподобным.

Предупредить вспышки насилия и жестокости в Европе, предупредить Французскую революцию, восстановить естественный ход социального развития — такое поручение было дано Великому Адепту Шамбалы, который внезапно появился на французской сцене в 1753 году. Он приехал из Азии, где находился в паломничестве в отдаленных монастырях горных районов, а также был гостем Персидского шаха.

Этого посланца звали граф де Сен-Жермен. У него был средний рост, красивая осанка и крепкое телосложение. Он обращался к важным лицам без внимания к их рангам и титулам, но с бедными людьми был прост и добр. Граф сидел за столами с королями и принцами, но не касался ни пищи, ни вина. У себя дома он питался, обычно ячменной кашей, напоминающей пищу тибетцев. Его поручением было сближение и общение с королями и министрами для того, чтобы побудить правительства к умеренности и реформам. До него с той же миссией в Европу был послан Аполлоний Тианский. Сен-Жермен думал привлечь внимание высшего общества, поэтому его одежда буквально сияла созвездиями великолепных бриллиантов.

Великое Братство, к которому он принадлежал, было хорошо осведомлено о том, что Франция находилась в упадке в конце ХVIII века. Честолюбивые войны Людовика ХIV, его неумеренная любовь к грандиозным постройкам разорили страну.

Граф де Сен-Жермен появился во Франции во время царствования Людовика ХV, человека просвещенного, но глубоко эгоистичного. В 1749 году, когда маршал Велль-Изль возвращался в Париж из Пруссии, он привез с собой графа. Людовику ХV его представила маркиза Помпадур — фаворитка короля, женщина весьма утонченная. Не без основания предупреждение относительно будущего Франции адресовалось этому королю, сказавшему небрежно: «После меня — хоть потоп!» Этот потоп, кровавый поток, и стремился предупредить посланник Шамбалы.

Тип посланцев узнается по некоторым чертам. Прежде всего, они пацифисты и апостолы Учения Сердца. Далее они, обычно, связаны с Азией, а кроме того, обладают неизвестными силами, которые можно отнести к оккультным. Сен-Жермен обнаруживал все черты посланца Города Бессмертных Братьев.

О научных успехах графа, который мог получать искусственный жемчуг, создавать огромные бриллианты из камешков, производить неизвестные краски, было известно его друзьям. Сен-Жермен с легкостью говорил на многих языках: французском, немецком, итальянском, английском, русском, португальском, испанском, греческом, латинском, санскрите, арабском и китайском. Это удивительное лингвистическое достижение, столь редкое в ХVIII веке, никогда не было удовлетворительно объяснено. Действительно ли граф продолжил свою жизнь на века, как об этом думали некоторые его современники?

Мадам де Оссе, дама из окружения маркизы Помпадур, так писала о нем: «Глубокое знание всех языков, древних и современных, удивительная эрудиция, проскальзывают в его беседах. Он объездил весь мир, и король внимательно слушал его рассказы о путешествиях по Азии и Африке, так же, как и о русском, турецком и австрийском дворах. Казалось, что он близко знает секреты каждого двора, лучше, чем поверенные короля».

Именно эта осведомленность в дипломатии и пацифистские попытки возбудили подозрения начальников секретной полиции во Франции, Англии и в других странах. В Париже Шуазель подозревал графа в шпионаже в пользу Пруссии, воевавшей тогда против Франции. В Англии Питт думал, что он находится на жаловании у России. Между тем, все эти обвинения не имели оснований и показывали лишь ревность государственных министров, задетых дружескими отношениями, которые граф поддерживал с Людовиком ХV и другими монархами Европы.

В 1746 году он вызвал подозрение в Лондоне. Но то, что за этим последовало, было скорее забавным. Личная привлекательность Сен-Жермена вызвала глубокий интерес одной английской дамы. Раздосадованный поклонник дамы тайком положил в карман графа компрометирующее письмо, которое связывало его с интригами молодого претендента. Когда эта информация дошла до авторитетных лиц, Сен-Жермен был арестован. Тщательное изучение документа показало, что тот фальшивый, и граф был приглашен на обед лордом Хольдернессом немедленно после его освобождения.

В 1760 году тот же лорд Хольдернесс писал Митчелу, послу Англии в Пруссии, по поводу Сен-Жермена: «Его допрос не имел никаких реальных оснований».

В том же году Франция была вовлечена в гибельную войну с Пруссией. Король и мадам Помпадур, так же, как и народ Франции, надеялись на мир. Благодаря посредничеству маршала де Вель-Изль, военного министра и личного друга Сен-Жермена, было предложено отправить графа в Голландию для того, чтобы заключить сепаратный договор с Пруссией. Сен-Жермен мог рассчитывать на помощь герцога Луи де Брунсвик, с которым был дружен. Это вынудило бы Австрию, связанную с Францией, капитулировать перед Пруссией и положило бы конец войне.

Когда герцог Шуазель, министр иностранных дел, обнаружил план мирных переговоров, разработанный без его ведома, он заявил Людовику ХV о своем категорическом протесте. И король должен был отказаться от проекта. Он поспешил послать специального курьера в Ла Гей предупредить своего друга Сен-Жермена. Секретная депеша извещала его, что Шуазель собирается заявить Голландии требование о выдаче графа, которого хочет затем заключить в Бастилию.

Получив предупреждение, Сен-Жермен не терял ни мгновения: он пересек Ла-Манш и скрылся в Англии. Его друг, граф де ла Ватю писал ему из Амстердама по этому поводу: «Я знаю, что Вы — величайший человек Земли, и я удручен тем, что этот несчастный народ беспокоит Вас и интригует против Ваших пацифистских усилий».

Таков только один инцидент в истории Сен-Жермена. Вообще понять это были способны лишь немногие из его современников.

В 1762 году он внезапно появился в Санкт-Петербурге. Здесь после смерти императрицы Елизаветы, только что был коронован ее племянник Петр III. Супруга нового царя, уроженная принцесса Анхальт-Цербот, была дочерью одного из друзей Сен-Жермена.

В течение семнадцати лет Екатерина была вынуждена усмирять пьяные дебоши своего мужа. Его привычки делали этого человека менее всего способным управлять обширной российской империей. Вот почему братья Орловы и устроили государственный переворот в пользу Екатерины. Этот переворот и последующий «Золотой век» России были тайно подготовлены графом Сен-Жерменом. Таким образом принцесса Анхальт-Цербот стала императрицей Екатериной II, которая управляла Россией в течение 25 лет и была одним из ее величайших монархов. Она расширила границы империи, покровительствовала искусствам, литературе и наукам, она открыла дверь России масонскому братству и обычаям Западной Европы.

Во время русско-турецкой войны, когда русский флот стоял на якоре в Ливорно (Италия), граф Сен-Жермен на борту фрегата появился в форме русского генерала. Граф Григорий Орлов представил его герцогу д’Аншпах в Нюрнберге в 1771 году следующими словами: «Вот человек принявший большое участие в нашей революции».

Франция и Россия не были единственными областями влияния графа Сен-Жермена. Пруссия также была полем его действий. Друг и ученик графа, принц Карл фон Хессе-Кассель помогал ему основать масонское общество высокой ступени. То был сплав учений и законов розенкрейцеров и тамплиеров с умозрительным масонством. Его либерализм наложил свою печать на интеллигенцию Европы. В России в начале ХIХ века был литературный период, определявшийся как «масонский», но этот призыв к демократии был уничтожен благодаря несвоевременной революции декабристов.

Масонские законы высокой ступени, учрежденные Сен-Жерменом и принцем Карлом, распространялись и в Америке.

Американская демократия была разработана в парижских салонах, когда Жан Жак Руссо выпустил свой «Общественный договор». Полезно упомянуть, что Сен-Жермен, Лафайетт и Франклин были членами масонской ложи «девяти Сестер» во Франции, ложи, в которую вступил Вольтер незадолго до смерти. Руссо, пророк новой демократии, объединился с Сен-Жерменом в парижской «Ложе Общественного договора».

Еще вспоминаются слова графа, выражающие его осуждение классового гнета в Европе. «У вас лишь бедность и социальная несправедливость», — говорил он. Тем не менее, философ верил в реформы и постепенное превращение существующих систем в демократию более, чем в насильственный мятеж. Но французская знать пренебрегала его предупреждениями, и буря Революции погрузила их в забвение.

Яркая картина деятельности Сен-Жермена в течение этих лет дана в книге «Воспоминания о Марии-Антуанетте» графини Адемар. Редактура этой книги приписывается барону Этьену-Леону де Ламот-Лангон (1786—1864). Хотя воспоминание не написаны рукой Мадам Адемар, которая была «дворцовой дамой» Марии-Антуанетты, переписанный текст должен быть очень близок к исторической истине. Тем более, что Ламот-Лангон мог знать графиню, которая жила очень долго и умерла только в 1822 году. Кроме того, во время редактирования французский автор мог изучать многочисленные документы, связанные с Сен-Жерменом, которые он мог найти в Париже.

Позже, когда Наполеон III проявил живой интерес к деятельности графа во Франции, эти вещи были собраны в библиотеке полицейской префектуры, где целый зал был специально предназначен для бумаг и писем, относящихся к жизни Сен-Жермена. К несчастью, корреспонденция и рукописи были сожжены в 1871 году во время Парижской Коммуны.

Согласно «Воспоминаниям о Марии-Антуанетте», граф Сен-Жермен пытался предупредить Людовика ХVI о грядущей революции. Он не смог получить аудиенцию у короля, но тем не менее достиг апартаментов королевы. Без обиняков, в присутствии мадам Адемар, он предупредил Марию-Антуанетту, смело предсказав ей падение монархии, если не будет установлена социальная справедливость. Важно отметить, что Людовик ХVI, бывший сам франкомасоном, был восприимчив к либеральным идеям. Но знать и богатая буржуазия оказывали на него такое давление, что слабый характер Луи не мог им противиться.

Предупреждение, написанное и представленное королеве графом Сен-Жерменом, было позже скопировано мадам Адемар: «Скоро наступит время, когда неосторожная Франция придет к несчастьям, которые она может избежать. И будет напоминать ад таким, как его рисовал Данте. Королева, этот день близок, и не нужно в этом сомневаться! Да, увидят, как падает скипетр, духовная власть. Зашатаются башни, гербовые щиты и до белых знамен. Отныне будут обман, убийство, насилие, которые встретим мы вместо тихого отдыха. Реки крови потекут в каждом городе. Я слышу только рыдания, я вижу только изгнанников. Повсюду грохочет ужасом гражданский раздор. И повсюду бежит добродетель, испуская крики».

Когда эти стихи попали в руки всесильного министра, он вспыхнул гневом и отдал приказ об аресте графа и заключении его в Бастилию. Графиня Адемар защищала Сен-Жермена.

«Я знаю мошенника лучше Вас, — сказал Морепа. — Он будет разоблачен, наши полицейские офицеры имеют безошибочный нюх». В этот момент кто-то открыл дверь. Мадам Адемар вскрикнула, а лицо министра изменило выражение: перед ними был граф Сен-Жермен, который произнес эти пророческие слова:

«Король позвал Вас для того, чтобы Вы дали ему добрые советы. Но противостоя моей аудиенции, Вы думаете лишь о поддержании своего авторитета. Вы нарушаете монархию потому, что я могу отдать Франции лишь ограниченное время, и когда это время пройдет, меня снова увидят через три поколения. Меня не будут порицать, когда анархия со всеми ее ужасами опустошит Францию. Вы не увидите этих бедствий сами, но тот факт, что Вы мостили для них дорогу, будет достаточным для того, чтобы омрачить память о Вас».

Сен-Жермен сделал несколько шагов к двери, открыл ее и исчез. Министр объявил тревогу, но его люди найти и арестовать графа не смогли. Предсказания Адепта оправдались. Морепа не дожил до революции, так как умер в 1781 году.

Таким образом получается, что граф Сен-Жермен был посланником Шамбалы и защитником Учения Сердца. Его связи с Азией стали очевидными благодаря словам, которые он произнес и которые Франц Грефер приводит в своих «Воспоминаниях»: «Я скоро исчезну из Европы, — сказал он, — для того, чтобы возвратиться в район Гималаев. Там я отдохну. Я должен отдохнуть. Через 85 лет меня увидят снова». Эти слова были произнесены в 1790 году. Значит, Адепт мог бы возвратиться в Европу к году Архатов, то есть к 1875 году.

Получил ли он свои поручения от великих руководителей Азии?

Ответ находится в словах самого графа: «Мои руки связаны кем-то более могущественным чем я». Был ли это легендарный Учитель Шамбалы? Рассказывают, что у Сен-Жермена было уединенное пристанище около Экс-ан-прованса. Здесь, сидя на пьедестале в позе Будды, он проводил периоды глубокого созерцания, подобно йогу.

Карл фон Хессе-Хассель, помогавший Адепту в его масонской и розенкрейцеровской работе, писал о своем учителе в «Воспоминаниях моего времени»:

«Сен-Жермен был, может быть, одним из самых великих философов, который когда-либо жил. Друг человечества, желающий богатства только для того, чтобы иметь возможность раздать его бедным. Любящее животных, его сердце было занято только счастьем других».

Именно на фон Хессе-Хасселя ссылается Махатма Кут-Хуми в своем письме к Синетту 5 августа 1881 года, как на «друга и прочную опору, доброжелательного немецкого принца, из жилища и в присутствии которого он (Сен-Жермен) в последний раз отправился домой». Из этих слов ясно, что дом находится где-то за снежными вершинами Гималаев. Махатма Мориа так описывает трудности миссии своего Брата во Франции:

«Один знатный француз сказал однажды Сен-Жермену: «Я не могу понять окружающую Вас бессмыслицу». Сен-Жермен ответил: «Мою бессмыслицу понять не трудно, если Вы уделите ей такое же внимание, как Вашей, если Вы прочтете мои доклады с той же заботой, с какой Вы относитесь к чтению списка танцовщиц Двора. Но несчастье в том, что правила менуэта для Вас важнее безопасности Земли...»

Посланник все же не смог предупредить потоки крови Французской Революции, поскольку было невозможно предупредить об исходе правящие классы или направить их эгоистическую политику. Тем не менее противники монархии должны были бы изучить факты и цифры прежде, чем выполнить приговор. Кто был более жесток — король или третье сословие? 14 июля 1789 года крепость Бастилия пала от рук революционеров. Вместо бесчисленных заключенных, деспотически закованных в цепи противников режима, которыми она должна была быть переполнена, как говорили в народе, освободители обнаружили только четверых мошенников-подделывателей, двух сумасшедших и одного дворянина. Последний был лишен свободы по просьбе своей семьи из-за его опасного характера, причем жил в Бастилии в условиях, соответствующих его титулу и обслуживался слугами из его собственного дома.

Те неполитические заключенные, которые были освобождены из Бастилии в этот исторический день — ставший национальным праздником Франции — были лишь горсткой сравнительно с десятками тысяч заключенных, и затем отправленных на эшафот во время террора. Эту трагедию и стремился предотвратить посланник Магов Азии.