КАБУЛЬСКИЕ ЗАРИСОВКИ ВЕРТОЛЕТЧИКА

Самвел Мелконян/ Нижний Новгород

Фото из архива автора

Окончание Начало в «АиВ», № 32007

В начале марта планировалось проведение очередной небольшой операции в Алли-хеле с выставлением постов. Нашему звену дали день на подготовку перед перелетом в Гардез. Как всегда – банька, стирка.

Прилетели мы в Гардез. Если в Кабуле была почти весна, то тут еще не совсем – на северной стороне перевала Терра (или Тира) лежал плотный снег. Когда перелетали перевал, видели бойцов на посту в овчинных полушубках. Старшим в Гардезе был м-р Жук, через которого мы получали все задачи. Работали с подразделениями 56-й ОДШБр. С утра до ночи передвигались колонны в двух направлениях: в сторону Аллихеля и Хоста. На подходах к этим пунктам выставлялись посты наблюдения (позднее мы узнали, что готовилась Хостская операция). В одну из ночей «духи» устроили засаду, убив одного офицера и около десяти солдат.

Перед операцией в 56-ю бригаду приехал с гастролями гипнотизер Вячеслав Час. Вообще часто приезжали артисты: Розенбаум, Кобзон (в год по 2 раза) и еще кто-то. Перед XXVII съездом КПСС в Кабул прилетели группа «Пламя» и Вячеслав Малежик. В день открытия съезда нас построили на плацу, и начальник политотдела выступил с пламенной речью (по афганским меркам достаточно длинной). Видно было, что командир полка подп-к П.Г. Зайцев терпеливо ждет. По окончании вышел начальник штаба полка и зачитал приказ о награждении. В нашей эскадрилье получили: орден Красной Звезды – к-н М.В. Павленко, ст. л-ты СР. Мелконян и ГК. Сулаберидзе (второй, первый получил в 1984 г.); орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени – ст. л-ты А. Корнев и А.В. Зайцев.

Как шел съезд, я не помню (да и не интересовался), знаю только, что нелетавших загоняли в клуб и «парили». Тем временем, мы летали и продвигались к очередному отдыху в профилактории. Но туда нас не отпустили – командир сказал, что будет большая операция под Хостом. Она началась после съезда. Перед этим к нам «за чеками» приехал какой-то генерал-майор, делегат съезда. Нас собрали в клубе, и он рассказал о великих идеях, о принятии теперь уже официального решения о борьбе со злоупотреблением алкоголем (фактически – антинародного), о закрытии съезда, и… как выпили шампанского (или вина, точно не помню) на прощанье с Горбачевым.

Вначале предполагалось непосредственно в операции нас не использовать, а держать в положении дежурства. Но опять где-то что-то не срослось, и чтоб, быстрее отлетать, мы сами напросились в группу разведки и целеуказания. Операция была масштабной, задействовали эскадрильи из Баграма и Газни, полки из Кабула и Джелалабада. Плюс «демократы» с нашими советниками. Это только вертолетные части, Кроме того, в небе носились, выполняя свои задачи, истребители и штурмовики. Такого скопища войск я никогда не видел. Казалось, что собрали всех со всего Афганистана. Всей этой армадой командовал генерал армии Варенников. Зрелище было впечатляющее.

Весь рубеж вдоль границы с Пакистаном от Хоста на юг и восток разделили на зоны ответственности. За всех не скажу, но наша была протяженностью где-то 5 км. Из Гардеза вертолеты перелетели на площадку под Хостом. Представьте ту пыль, которую подняли два полка и две отдельные эскадрильи, тем не менее, столкновений не было. Произошло только несколько поломок шасси при рулении.

Первый вылет наша группа выполнила в район высадки. Обозначила площадку и расположение противника. Работали парами, на предельно малой высоте (ПМВ). Все шло по накатанной – «демократы» высаживались, следом наши подгоняли их пинками, вертолеты и штурмовики по команде авианаводчиков работали, ПСС вывозила раненых и убитых. Шутка ли – брать сильно укрепленный район с многоярусными пещерами, связанный коммуникациями с сопредельным государством.

В первый день выполнили четыре высадки. На второй – еще столько же. К тому времени и мотострелки уже ввязались в бой. Не знаю, сколько там человек погибло, но «груз 200» вывозили каждый день.

После высадки мы вернулись в Гардез и работали по вызову (сопровождение Ми-8 и войсковых колонн). Остальные продолжали действовать с площадки в районе проведения операции. По взятии первых трофеев были приглашены журналисты, из-за которых у экипажа к-на Андрианова из нашего полка случилась неприятность. По инструкции, после высадки пассажиров борттехник Ми-8 осматривает салон, при обнаружении постороннего предмета докладывает своему командиру, и, как правило, находку выбрасывают, т.к. это может быть взрывное устройство. Так случилось и в тот раз. Обнаружили сумку, которую Андрианов приказал выбросить, не вскрывая. Это оказался кофр одного из журналистов. Они пожаловались не кому-нибудь, а самому Варенникову. Тот резко «рубанул шашкой»: «… в Союз…без льгот!!!». Классного летчика вышвырнули вот просто так, как паршивого котенка. Мы пытались откупиться, собрать деньги. Не помогло. И Андрианов вернулся в Александрию, откуда был направлен на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Профилакторий мы ждали почти 2 месяца. Ровно столько длилась хостская операция. Наконец-то дождались и 28 мая уехали. Одна мысль – домой, к маме, родным.

Возвращались 7 июня. Еще по дороге летчики из Джелалабада сообщили о гибели наших ребят. Кто именно, мы узнали в Кабуле. 31 мая при облете борта погибли м-р MB. Жук и борттехник Андрей Бутузов, а летчик-оператор Николай Яструбенко[8*] скончался от ожогов в госпитале 6 июня. На сопровождении колонны был сбит вертолет к-на Паксюаткина. Погиб он и летчик-оператор Николай Оксененко[9*]. Ужасная весть: за неделю – 5 человек.

Погибшие в Афганистане Николай Яструбенко и Александр Паксюаткин

В.Малежик (крайний справа) в гостях у вертолетчиков 50-го ОСАП

Евгений Полетаев. Погиб в сбитом над Кабулом вертолете

С наступлением лета у многих стали проявляться старые болезни – обострение язвы и гастрита, появлялись новые – желтуха, расстройство кишечника. Для некоторых вердикт был окончательным – возвращение в Союз. Остальных положили в госпиталь (кого в Кабул, кого в Ташкент). Из оставшегося летного состава сформировали четыре звена и две пары. Неизменным осталось только звено к-на Иванова.

Жара давала о себе знать, порой температура доходила до + 55°С. Вертолеты плохо тянули. Еще и превышение аэродрома сказывалось. Взлетать и садиться стали по-самолетному. Изменился распорядок полетов: все задачи стали выполнять с 4.00 до 10.00, затем с 18.00. В основном, летали на сопровождение Ми-8 и транспортных колонн, прикрытие самолетов, взлетавших и садившихся в Кабуле. Дежурная пара находилась на стоянке, она же и выполняла прикрытие самолетов, которые из-за жары тоже прилетали рано утром или вечером. Днем аэродром замирал.

Зато оживлялся политотдел. После съезда бороться с «алкоголиками», в которые записывали всех, кто позволял себе хотя бы 50 грамм, стали с удвоенной силой. Итог был один: партийный или комсомольский билет – на стол, с соответствующими последствиями. Редко кого удавалось отстоять.

Из всего политотдела постоянно с личным составом полка, особенно с нашей эскадрильей, бывал ст. л-т Сергей Светилов, помощник начальника политотдела по комсомольской работе. Посещал модули, стоянку, летал с нами в грузовой кабине на прикрытие самолетов и сопровождение Ми-8. По натуре он боец. Для меня загадка, как он попал в политотдел. Некоторым летчикам следовало бы брать с него пример.

В июле из-за обострившейся язвы на неделю положили в госпиталь штурмана нашего звена ст. л-та Василия Исаева. На это время был взят летчик-оператор Азизов.

В середине июля провели небольшую операцию у «черной горы» и на неделю звеном остались в Джелалабаде. Это был рай. Появилась возможность каждый день после полетов купаться в «бучиле» (очищенное от камыша место на канале, куда выходили бани всех эскадрилий). Из парилки деревянные настилы вели в воду. Местные летчики досуг проводили неплохо. Практически у всех любителей рыбалки были удочки. Замечу, что питание там было намного лучше. По возвращении Кабул нам показался пыльным адом – еще при подлете издалека была видна пыльная мгла.

В августе планировалась операция в районе н.п. Гуриан (у границы с Ираном). От 50-го ОСАП туда направили наше звено и две пары, плюс восемь Ми-8. Также там были 4 звена из Джелалабада. Летели через Кандагар, на заправку приземлились в Лош-каргахе (наши называли – Лошкаревка), конечный пункт – Шинданд. В Шинданде стояла лишь отдельная эскадрилья, поэтому с размещением прилетевших была большая проблема. Нас поселили в какую-то полупустую казарму с одними матрасами (без подушек, одеял и постельного белья). Кроме того, летная столовая имела маленькую пропускную способность. Ели как попало или… вовсе не ели.

Быстро перелетели на аэродром Герат. Там уже находились десантники, которых мы должны были переправить. Получив задачу непосредственно на аэродроме, полетели. Выполнили не то две, не то три высадки, потом сопровождали Ми-8 и колонны. Операция проходила относительно спокойно. К тому времени из Шинданда подъехала колонна батальона обеспечения. Потерь со стороны авиации не было, хотя стрельба по вертолетам велась и была замечена даже пара пусков ракет. Работали 2 дня. Спали на аэродроме в вертолетах. Питались тут же.

Домой вернулись тем же маршрутом. Из Кабула летали каждый день. Экипажей стало меньше, а задачи остались прежние. Взамен погибших и больных в июне прибыли всего 3 человека: 1 командир экипажа и 2 оператора. Практически вся эскадрилья перешла к полетам на ПМВ, хотя официального разрешения не было. Летать на больших высотах стало небезопасно.

Потом началось самое интересное – «умиротворение». Главарей банд стали ставить в городах и кишлаках имамами или как там еще. Как объяснял политотдел, это был один из пунктов гласности и перестройки. Нам попытались запретить открывать огонь! Теперь при обнаружении стрельбы по вертолетам, мы должны были доложить координаты и ждать решения. Кто-то даже имел неосторожность высказать мысль – во избежание соблазна стрельбы вертолеты не заряжать. Мысль эту мы отвергли в грубой форме, ругая матом автора, невзирая на должность. На практике разрешения на стрельбу почти никто не спрашивал. Достаточно было одного выстрела с дувала, как домик тут же ровняли с землей. Ну, и, конечно, ничего не докладывали. Такого же мнения придерживались и «наземники». Водить за нос пропитанных войной людей, познавших гибель товарищей, было трудно. Строго выполняли запрет отнюдь не лучшие летчики. Один из них, услышав непонятный звук, выпрыгнул с парашютом, а летчик-оператор Радик Гайнанов подумал, что командир убит, взял управление на себя и произвел благополучно посадку (был награжден орденом Красного Знамени).

8* Жук Михаил Васильевич, начальник воздушно-огневой и тактической подготовки 50-го ОСАП, родился 21 сентября 1955 г. в г. Сызрань Куйбышевской области. Русский. В 1977 г. окончил Сызранское ВВАУЛ. В Республике Афганистан находился с августа 1985 г. Награжден орденом Красного Знамени (посмертно). Яструбенко Николай Николаевич, летчик-оператор Ми-24, родился 16 сентября 1961 г. в дер. Большая Ижора Ломоносовского р-на Ленинградской области. Русский. В 1983 г. окончил Сызранское ВВАУЛ. В Республике Афганистан – с сентября 1985 г. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно). Бутузов Андрей Евгеньевич, борттехник вертолета Ми-24, родился 29 марта 1963 г. в г. Кривой Рог Днепропетровской области. Русский В 1983 г. окончил Кировское ВАТУ. В Республике Афганистан – с сентября 1985 г. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно). (Здесь и далее примечания М. Жирохова.)

9* Паксюаткин Александр Васильевич, командир вертолета Ми-24, родился 13 сентября 1958 г. в г. Сызрань Куйбышевской области. Русский. В 1981 г. окончил Сызранское ВВАУЛ. В Республике Афганистан – с сентября 1985 г. Награжден орденом Красного Знамени (посмертно). Оксененко Николай Николаевич, летчик-оператор Ми-24. родился 25 мая 1961 г. в с. Вязовое Рякитянского р-на Белгородской обл. Русский. Окончил Саратовское ВВАУЛ. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно).

Послеполетный осмотр Ми-24 из 50-го ОСАП

Во время подготовки Ми-24 из состава 50-го ОСАП к повторному вылету

Фото на память вместе с нашим агентом. На заднем плане – вертолет с закрашенными номерами, что практиковалось в «спецназовских» эскадрильях

В сентябре исполнился год нашего пребывания в Афганистане. Ждали замену. Соседи наши (Ан-12), прилетая из Тузеля, говорили о каких-то вертолетчиках, но они меняли другие части. Всех это стало беспокоить. Сказывалась усталость. Лето в Афганистане переносилось гораздо хуже зимы, которая не так изматывала. Непроверенный источник сообщил, что замена будет в октябре, но не сказали где. Она прошла, но в Джелалабаде, а нам сообщили, что заменят в следующем месяце. Наше звено опять отправили в профилакторий.

Возвращаясь, мы узнали о гибели Жени Полетаева и Валеры Фомина[10*]. Они были сбиты 8 октября при наборе высоты над Кабулом. 19 октября над Кабулом на большой высоте также был сбит вертолет к-на Егорова[11*]. Командир погиб при попытке посадить пораженную ракетой машину, а летчик-оператор ст. л-т Владимир Белошапка уцелел, выпрыгнув с парашютом.

Таким образом, «умиротворение» в Афганистане обернулось только новыми нашими потерями. На общем собрании эскадрильи решили возвести памятник в честь погибших ребят. Его вскоре начали строить перед модулем. Сбивали не только у нас, но и в других частях. По всей видимости, командование само не верило в эту авантюру с «умиротворением» и стало планировать новые боевые операции. К тому времени эскадрилью Ми-8 нашего полка уже заменили. Новый состав прибыл из ГСВГ (Мальвинкельн), особого опыта полетов и посадок в горах не имел, поэтому приходилось подсказывать.

Была запланирована очередная операция в Панджшере с высадкой десанта на высотах до 3500 м. Для тренировки экипажей Ми-8 выбрали площадку у 22-го поста (выход из Кабула на Газни, высота около 3000 м). Она была большая, могла уместить сразу два вертолета. Каждый экипаж должен был выполнить две посадки. Взлетали из Кабула парами, с интервалом 10-15 с. После приземления – фиксация 5-6 с и полет обратно в Кабул. Всю эту воздушную карусель прикрывали две пары Ми-24. По заходу на площадку было видно, кто пилотирует – новичок или «старик». Некоторые молодые, не рассчитав заход, уходили на второй круг, что в боевой обстановке категорически запрещалось. Один вертолет «сорвался», не долетев площадки, и покатился вниз по склону горы. К счастью находившихся на борту метров через 70 на их пути встретилась огромная скала. Вот об нее они и ударились. Вертолет лопнул с одной стороны, обхватив скалу. Бойцы с поста помчались на помощь. Бог миловал: благодаря грамотным действиям борттехника, который моментально перекрыл подачу топлива, весь экипаж и пассажиры (3 человека с поста) отделались ушибами. Вернувшиеся в Кабул экипажи двигателей не выключали и почти сразу повторно отправлялись на площадку. Учитывая печальный опыт первого вылета, во втором машины пилотировали 12 опытных летчиков, они же пошли на операцию.

10* Полетаев Евгений Васильевич, командир Ми-24, родился 14 января 1960 г. в г. Новокузнецке Кемеровской области. Русский. Окончил Бузулукский учебный авиационный центр ДОСААФ, а затем экстерном ВАУЛ при Сызранском ВВАУЛ. В республике Афганистан – с ноября 1985 г. Награжден орденами Красной Звезды и Красного Знамени (посмертно). Фомин Валерий Алексеевич, летчик оператор Ми-24. Родился 25 ноября 1962 г. в дер. Гостинино Селивановского района Владимирской области. Русский. В 1983 г. окончил экстерном Сызранское ВВАУЛ. В республике Афганистан – с ноября 1985 г. Награжден орденами "За службу Родине в ВС СССР" III степени и Красной Звезды (посмертно)

11* Егоров Владимир Егорович, командир Ми-24, родился 8 июня 1960 г. в городском поселке Ветрино Полоцкого района Витебской области. Русский. В 1981 г. окончил Сызранское ВВАУЛ. В республике Афганистан – с мая 1985 г.. Совершил более 700 боевых вылетов. Награжден орденами Красной Звезды и Красного Знамени (посмертно).

Пара Ми-24 из 50-го ОСАП во время боевого задания

Конечно, со временем молодежь обучится всему, но так сразу не следовало всех запускать. Практически все части Армейской авиации побывали в Афганистане, некоторые по 2 раза и даже более. Поначалу брали летчиков 1-го класса, а при нас уже допускали и 2-го. Увеличили прием абитуриентов в летные училища (более 500 человек), готовили к открытию еще одно училище (Уфимское), но летчиков все равно не хватало. К тому же, старые кадры увольнялись, а молодежь не могла полноценно заменить их. Вот и приходилось переслуживать направленным в 40-ю армию по 2-3 месяца.

В ноябре нас так и не заменили. Поэтому мы поучаствовали в Панджшерской операции. Задачу всей авиации ставили в Баграме в клубе генерал-майор Кот и п-к Руцкой. Потом там же каждый вечер проводили разбор полетов, с присущим многим нашим командирам хамством (особенно выделялся Руцкой с высказываниями в адрес летчиков Су-25).

16 ноября случилась беда с экипажем Ми-8 из баграмской эскадрильи. Погиб командир этой части С.Д. Пряников. Его штурман Е.И. Пичугин[12*] умер от ран на следующий день.

В середине операции при нанесении ударов по целям разбился Су-25 (молодой летчик, по-моему, лейтенант[13*]).

Командира эскадрильи, как пацана, в присутствии подчиненных оскорбляли и унижали. Хотя летчик сам не вписался в разворот и врезался в гору. Вина ведущего звена, не более. Мы и это хамство пережили.

В конце ноября вернулись в Кабул. На следующий день после нашего прилета, вечером, был сбит ракетой Ан-12[14*], взлетавший из Кабула на Джелалабад с грузом и пассажирами на борту.

Вот таким оказалось это «перемирие». «Духи» и не думали разоружаться, наоборот, стали вести себя еще более дерзко. Как-то, пролетая из Гардеза в Кабул, мы шли правее автодороги на ПМВ, огибая рельеф местности. Выйти должны были на «столб Македонского» (там пост стоял), оттуда – на аэродром. Не долетая до поста, я заметил пикап на горной дороге. Доложил ведущему. Дали предупредительный огонь перед машиной. Она остановилась, пассажиры вышли и легли на землю (так делали мирные). Вызвали досмотр, а сами стали кружить над ними. Только появились Ми-8, афганцы тут же вскочили в машину и – уезжать. Ясное дело, они знали, кто летит. Достаточно было одной управляемой ракеты, и от джипа – кусочки металла. На наше счастье группа досмотра собрала там фрагменты оружия и ракет. Иначе не миновать нам встречи с прокурором. Кстати, этот джип был уничтожен в 10 км южнее места падения Ан-12. По всей видимости, «духи» нашли удобную позицию.

Все осточертело. Новый командир полка п-к Ф.Н. Бендриков приехал с новыми силами и с большим опытом борьбы с «алкоголиками». От этого те, кто пили, пить меньше не стали, просто не шатались по городку.

Наконец-то нам объявили, что следующие заменщики – наши. Смех, конечно. На дворе – середина декабря, по всему Афганистану сменили всех вертолетчиков 1985 г. приезда. Под «занавес» у нас получился выход на «бис»: прощальная операция на «Мухамедке» – там же, где была и первая. По разведданным, туда «духи» натаскали за время перемирия много оружия. Помогали третьему батальону 56-й бригады. Проутюжили «зеленку» от всей души, гори оно все синим пламенем! Такого азарта я не ощущал с рождения. Это война – все средства хороши. Как-то очищавшие кишлак десантники не могли взять мечеть, в которой засели моджахеды. Вызвали пару Су-25, после работы которых на месте мечети осталась только огромная воронка. И это случилось, когда нам Горбачев сказал, что Бог есть. До этого мечети не трогали, хотя прежние руководители считались воинствующими атеистами.

И вот 22 декабря прилетели наши заменщики. Море неописуемой радости. Вспомнился сентябрь 1985 г. Теперь мы – черные, худые и в обношенных комбинезонах… Встретил Мишу Никонова и земляка Вову Климовича.

По плану ротации, мы должны были пробыть с новым составом 10 дней. Но тогда отлет выпадал на 2 января. Это безумие! Несмотря на возражения нового командира полка, командир эскадрильи Артамонов составил план ввода в строй вновь прибывших, который был рассчитан на 4 дня интенсивных полетов. На все задачи стали летать смешанными парами, попутно рассказывая и показывая все необходимое для безопасности. Главный совет был: не переоценивать свои возможности и не терять бдительности. Когда Вова Климович спросил у меня, чем, в основном, мы тут занимаемся, я не знал, что ответить. За 15 месяцев ничего не сделали для улучшения жизни афганцев. Только горя добавилось двум народам.

12* Пряников Сергей Донович, командир 225 отдельной вертолетной эскадрильи, военный летчик 1 -го класса, родился 26 февраля 1955 г. в г. Жигулевск Куйбышевской обл. Русский. В 1976 г. окончил Сызранское ВВАУЛ. В Республике Афганистан – с июля 1985 г. Награжден орденом Красного Знамени (посмертно). Пичугин Евгений Иванович, летчик-штурман Ми-8, родился 9 апреля 1962 г. в г. Арзамас Горьковской обл. Русский. Окончил Саратовское ВВАУЛ. В Республике Афганистан – с июля 1986 г. Награжден орденом Красного Знамени (посмертно).

13* 20 ноября 1986 г. в 35 км севернее аэродрома Баграм был потерян Су-25 из 378-го ОШАП. Погибший летчик ст. л-т Алешин Игорь Викторович родился 24 мая 1963 г в г. Ростов-на-Дону, русский. Окончий Ейское ВВАУЛ. В республике Афганистан – с октября 1986 г. Совершил 23 боевых вылета с общим налетом 19 ч. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно).

14* 29 ноября 1986 г. сразу после взлета в Ан-12 из 50-го ОСАП, которым управлял экипаж к-на А.Б. Хомутовского, попала ракета ПЗРК "Стингер". На борту сдетонировал груз боеприпасов. Все находившиеся в самолете погибли.

Прощальный снимок личного состава 2-й вертолетной эскадрильи 50-го ОСАП. Кабул, 26 декабря 1986 г.

Как-то один духанщик, прекрасно говоривший по-русски (учился в Москве), сказал: «Лучше всего было при Дауде». Ему виднее. Не нам судить: его земля, его кров. Ведь как-то они жили без нас. Глядя на такие города, как Мазари-Шариф, вспоминаешь фильмы из далекого детства о «тысяче и одной ночи». В свободное время (в жару, когда не летали) мы с ребятами выезжали в город. Общались с афганцами. Торговый интерес и корысть у них были, но злобы не видел.

Подводя итоги, скажу, что за время нахождения в Кабуле мы потеряли 10 вертолетов, могли бы и 11, но Радик Гайнанов спас технику. Из них боевые потери – 8. Два вертолета разбились на аэродроме: один на контрольном висении поднял пыль, экипаж потерял ориентировку, и машина перевернулась на лопасти; другой в январе на большой скорости не смог войти в поворот при рулении (дорожки из «железки» были очень скользкими) и тоже перевернулся. «Проблемных» летчиков командир эскадрильи старался не допускать к ответственным полетам, чем, возможно, сохранил технику и жизни людей.

В последний раз мы поднялись в небо Афганистана 25 декабря, выполнив 2 вылета смешанной парой на посты. Свободные летчики собирали подписи на «бегунках» себе и летающим. В тот же день командир полка показал, кто в доме хозяин – троих наших летчиков отправил в Союз за употребление спиртного (пошли в политотдел за подписью, что ни многотомник Ленина, ни гармошку не брали, и там с перегаром попались). Просьба командира Артамонова оставить их на пару дней до отлета всей эскадрильи была отклонена. Цель понятна: запугать новеньких.

На следующий день инженерный состав передал вертолеты и оборудование. Всю ночь большая часть эскадрильи не спала. Особо не шумели, давая возможность выспаться летчикам, запланированным на полеты. Собирали вещи, пили по чуть-чуть водочку (после запрета на провоз через границу много и не было), вспоминали былое и погибших ребят.

В 5.00 подъем (для тех, кто спал). Проверка убывающего состава (дважды: у модуля с вещами и у самолета перед посадкой). Провожали нас новый начальник политотдела (за месяц совместной службы о нем можно сказать только хорошее), начальник медицинской службы 50-го ОСАП подп-к В.И. Судаков (душа-человек) и несколько офицеров из нового состава.

Вылетели днем, прикрывало звено Ми-24. Двухчасовой полет, затем восьмичасовой таможенный досмотр, снова в тот же самолет и в Вазиани. В 2 часа ночи мы приземлились. Нас там встречали командир полка из Цхинвали, несколько офицеров, оркестр, члены семей (их было мало). После доклада разместились по автобусам и домой – в Цхинвали.

Вот мы и отдали свой долг, который не брали, названный пропагандистами интернациональным. Дорого заплатили: 12 жизней молодых ребят (10 летчиков, 2 авианаводчика из управления) и один инвалид.

Полным составом вернулось только звено к-на А.И. Иванова. Он единственный из командиров звеньев (не умаляю достоинств других командиров) получил орден Красного Знамени и был представлен к очередному воинскому званию «майор». Это уникальный человек. Совмещал в себе грамотного, требовательного и заботливого командира, классного летчика и инструктора, остроумного весельчака. Для эскадрильи он был ангелом-хранителем. Ни на одной боевой операции с его участием никто не погиб. Мелкие неприятности были, но не более. Судьба меня свела с этим человеком, за что ей большое спасибо. Благодаря ему, я научился многим тонкостям летного мастерства, с командирского сиденья налетал в Афганистане более 150 ч, в основном, на сопровождение Ми-8 и колонн. С ним мы расстались в Цхинвали, он остался там, а я уехал в Германию. После известных событий в Южной Осетии о его судьбе ничего не слышал. Если прочтет Александр Иванович эти строки, желаю ему крепкого здоровья и долгих лет жизни.

Благодарен всем, с кем мне пришлось прослужить в Афганистане. Даже отрицательное поведение некоторых стало мне уроком для самоутверждения. Благодарен всему техническому составу за их непосильный труд. Они мужественно переносили тяготы той войны и второстепенного отношения к себе, и только отеческий подход нашего командира позволил каждому из них чувствовать себя «человеком войны». Почему-то награды их все время обходили, не буду даже говорить, сколько представлений легло под сукно. Хотя большие чины смело лепили себе на грудь геройские звезды. Глядя на все это, я не был рад ордену «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, который вручили уже в Цхинвали.

За 15 месяцев нашего отсутствия в стране произошли заметные перемены. С прилавков пропало все спиртное. Итак не завидное финансовое положение дало трещину. О том, что в стране экономический кризис, мы поняли еще в апреле, когда произошла авария в Чернобыле. Циркуляр, предписывавший перечислить деньги на ликвидацию ее последствий, прошел по всем воинским частям, включая 40-ю армию. Нам через «почтовик» передали ведомость для росписи. Безусловно, для такого дела денег не жалко. Но где же казна? Что с ней? Теперь-то мы знаем, где деньги. Война сожрала человеко-денежный фарш. Кого не целиком, так душу высосала.

Мы вернулись, и вдруг … эта война оказалась ненужной. Допускаю такую мысль. Но объяснять это матери, которая не отходит от могилки сына, нет смысла. В своем горе она одинока. Не может рассчитывать на помощь инвалид, которому врачи и чиновники говорят: «Я тебя туда не посылал», Зато в почете стали предатели. С помпой и оркестром их встречают в аэропорту, транслируют это по всем каналам. А известно ли вам, при каких обстоятельствах их пленили? Так я скажу. Половина из них попалась из-за собственной трусости. Многие потом наводили моджахедов на свои городки. Те пленные, которые угодили к «духам» по ранению, живыми не вернулись.

Когда эта статья была завершена, исполнился ровно 21 год, как я вступил на афганскую землю, вооруженный словами Дубровского-отца: «Служи, сынок, верно тому, кому присягнул». И служил, не за славу и ордена (хотя ничто человеческое не чуждо), а за «присягнул».

Война сделала свое дело. Мы, конечно, накопили опыт, но утратили остроту восприятия смерти. Накануне нашего возвращения домой был сбит Ан-26 с экипажем из соседнего модуля. Восприняли это не так эмоционально, как первую гибель товарищей. Непонятно, кем мы стали – мужчинами или бесчувственными роботами? Хочется верить, что стали мудрее. И не только мы, но и наши отцы-государи.

Примечания:

КАБУЛЬСКИЕ ЗАРИСОВКИ ВЕРТОЛЕТЧИКА

Самвел Мелконян/ Нижний Новгород

Фото из архива автора

Окончание Начало в «АиВ», № 32007

В начале марта планировалось проведение очередной небольшой операции в Алли-хеле с выставлением постов. Нашему звену дали день на подготовку перед перелетом в Гардез. Как всегда – банька, стирка.

Прилетели мы в Гардез. Если в Кабуле была почти весна, то тут еще не совсем – на северной стороне перевала Терра (или Тира) лежал плотный снег. Когда перелетали перевал, видели бойцов на посту в овчинных полушубках. Старшим в Гардезе был м-р Жук, через которого мы получали все задачи. Работали с подразделениями 56-й ОДШБр. С утра до ночи передвигались колонны в двух направлениях: в сторону Аллихеля и Хоста. На подходах к этим пунктам выставлялись посты наблюдения (позднее мы узнали, что готовилась Хостская операция). В одну из ночей «духи» устроили засаду, убив одного офицера и около десяти солдат.

Перед операцией в 56-ю бригаду приехал с гастролями гипнотизер Вячеслав Час. Вообще часто приезжали артисты: Розенбаум, Кобзон (в год по 2 раза) и еще кто-то. Перед XXVII съездом КПСС в Кабул прилетели группа «Пламя» и Вячеслав Малежик. В день открытия съезда нас построили на плацу, и начальник политотдела выступил с пламенной речью (по афганским меркам достаточно длинной). Видно было, что командир полка подп-к П.Г. Зайцев терпеливо ждет. По окончании вышел начальник штаба полка и зачитал приказ о награждении. В нашей эскадрилье получили: орден Красной Звезды – к-н М.В. Павленко, ст. л-ты СР. Мелконян и ГК. Сулаберидзе (второй, первый получил в 1984 г.); орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени – ст. л-ты А. Корнев и А.В. Зайцев.

Как шел съезд, я не помню (да и не интересовался), знаю только, что нелетавших загоняли в клуб и «парили». Тем временем, мы летали и продвигались к очередному отдыху в профилактории. Но туда нас не отпустили – командир сказал, что будет большая операция под Хостом. Она началась после съезда. Перед этим к нам «за чеками» приехал какой-то генерал-майор, делегат съезда. Нас собрали в клубе, и он рассказал о великих идеях, о принятии теперь уже официального решения о борьбе со злоупотреблением алкоголем (фактически – антинародного), о закрытии съезда, и… как выпили шампанского (или вина, точно не помню) на прощанье с Горбачевым.

Вначале предполагалось непосредственно в операции нас не использовать, а держать в положении дежурства. Но опять где-то что-то не срослось, и чтоб, быстрее отлетать, мы сами напросились в группу разведки и целеуказания. Операция была масштабной, задействовали эскадрильи из Баграма и Газни, полки из Кабула и Джелалабада. Плюс «демократы» с нашими советниками. Это только вертолетные части, Кроме того, в небе носились, выполняя свои задачи, истребители и штурмовики. Такого скопища войск я никогда не видел. Казалось, что собрали всех со всего Афганистана. Всей этой армадой командовал генерал армии Варенников. Зрелище было впечатляющее.

Весь рубеж вдоль границы с Пакистаном от Хоста на юг и восток разделили на зоны ответственности. За всех не скажу, но наша была протяженностью где-то 5 км. Из Гардеза вертолеты перелетели на площадку под Хостом. Представьте ту пыль, которую подняли два полка и две отдельные эскадрильи, тем не менее, столкновений не было. Произошло только несколько поломок шасси при рулении.

Первый вылет наша группа выполнила в район высадки. Обозначила площадку и расположение противника. Работали парами, на предельно малой высоте (ПМВ). Все шло по накатанной – «демократы» высаживались, следом наши подгоняли их пинками, вертолеты и штурмовики по команде авианаводчиков работали, ПСС вывозила раненых и убитых. Шутка ли – брать сильно укрепленный район с многоярусными пещерами, связанный коммуникациями с сопредельным государством.

В первый день выполнили четыре высадки. На второй – еще столько же. К тому времени и мотострелки уже ввязались в бой. Не знаю, сколько там человек погибло, но «груз 200» вывозили каждый день.

После высадки мы вернулись в Гардез и работали по вызову (сопровождение Ми-8 и войсковых колонн). Остальные продолжали действовать с площадки в районе проведения операции. По взятии первых трофеев были приглашены журналисты, из-за которых у экипажа к-на Андрианова из нашего полка случилась неприятность. По инструкции, после высадки пассажиров борттехник Ми-8 осматривает салон, при обнаружении постороннего предмета докладывает своему командиру, и, как правило, находку выбрасывают, т.к. это может быть взрывное устройство. Так случилось и в тот раз. Обнаружили сумку, которую Андрианов приказал выбросить, не вскрывая. Это оказался кофр одного из журналистов. Они пожаловались не кому-нибудь, а самому Варенникову. Тот резко «рубанул шашкой»: «… в Союз…без льгот!!!». Классного летчика вышвырнули вот просто так, как паршивого котенка. Мы пытались откупиться, собрать деньги. Не помогло. И Андрианов вернулся в Александрию, откуда был направлен на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Профилакторий мы ждали почти 2 месяца. Ровно столько длилась хостская операция. Наконец-то дождались и 28 мая уехали. Одна мысль – домой, к маме, родным.

Возвращались 7 июня. Еще по дороге летчики из Джелалабада сообщили о гибели наших ребят. Кто именно, мы узнали в Кабуле. 31 мая при облете борта погибли м-р MB. Жук и борттехник Андрей Бутузов, а летчик-оператор Николай Яструбенко[8*] скончался от ожогов в госпитале 6 июня. На сопровождении колонны был сбит вертолет к-на Паксюаткина. Погиб он и летчик-оператор Николай Оксененко[9*]. Ужасная весть: за неделю – 5 человек.

Погибшие в Афганистане Николай Яструбенко и Александр Паксюаткин

В.Малежик (крайний справа) в гостях у вертолетчиков 50-го ОСАП

Евгений Полетаев. Погиб в сбитом над Кабулом вертолете

С наступлением лета у многих стали проявляться старые болезни – обострение язвы и гастрита, появлялись новые – желтуха, расстройство кишечника. Для некоторых вердикт был окончательным – возвращение в Союз. Остальных положили в госпиталь (кого в Кабул, кого в Ташкент). Из оставшегося летного состава сформировали четыре звена и две пары. Неизменным осталось только звено к-на Иванова.

Жара давала о себе знать, порой температура доходила до + 55°С. Вертолеты плохо тянули. Еще и превышение аэродрома сказывалось. Взлетать и садиться стали по-самолетному. Изменился распорядок полетов: все задачи стали выполнять с 4.00 до 10.00, затем с 18.00. В основном, летали на сопровождение Ми-8 и транспортных колонн, прикрытие самолетов, взлетавших и садившихся в Кабуле. Дежурная пара находилась на стоянке, она же и выполняла прикрытие самолетов, которые из-за жары тоже прилетали рано утром или вечером. Днем аэродром замирал.

Зато оживлялся политотдел. После съезда бороться с «алкоголиками», в которые записывали всех, кто позволял себе хотя бы 50 грамм, стали с удвоенной силой. Итог был один: партийный или комсомольский билет – на стол, с соответствующими последствиями. Редко кого удавалось отстоять.

Из всего политотдела постоянно с личным составом полка, особенно с нашей эскадрильей, бывал ст. л-т Сергей Светилов, помощник начальника политотдела по комсомольской работе. Посещал модули, стоянку, летал с нами в грузовой кабине на прикрытие самолетов и сопровождение Ми-8. По натуре он боец. Для меня загадка, как он попал в политотдел. Некоторым летчикам следовало бы брать с него пример.

В июле из-за обострившейся язвы на неделю положили в госпиталь штурмана нашего звена ст. л-та Василия Исаева. На это время был взят летчик-оператор Азизов.

В середине июля провели небольшую операцию у «черной горы» и на неделю звеном остались в Джелалабаде. Это был рай. Появилась возможность каждый день после полетов купаться в «бучиле» (очищенное от камыша место на канале, куда выходили бани всех эскадрилий). Из парилки деревянные настилы вели в воду. Местные летчики досуг проводили неплохо. Практически у всех любителей рыбалки были удочки. Замечу, что питание там было намного лучше. По возвращении Кабул нам показался пыльным адом – еще при подлете издалека была видна пыльная мгла.

В августе планировалась операция в районе н.п. Гуриан (у границы с Ираном). От 50-го ОСАП туда направили наше звено и две пары, плюс восемь Ми-8. Также там были 4 звена из Джелалабада. Летели через Кандагар, на заправку приземлились в Лош-каргахе (наши называли – Лошкаревка), конечный пункт – Шинданд. В Шинданде стояла лишь отдельная эскадрилья, поэтому с размещением прилетевших была большая проблема. Нас поселили в какую-то полупустую казарму с одними матрасами (без подушек, одеял и постельного белья). Кроме того, летная столовая имела маленькую пропускную способность. Ели как попало или… вовсе не ели.

Быстро перелетели на аэродром Герат. Там уже находились десантники, которых мы должны были переправить. Получив задачу непосредственно на аэродроме, полетели. Выполнили не то две, не то три высадки, потом сопровождали Ми-8 и колонны. Операция проходила относительно спокойно. К тому времени из Шинданда подъехала колонна батальона обеспечения. Потерь со стороны авиации не было, хотя стрельба по вертолетам велась и была замечена даже пара пусков ракет. Работали 2 дня. Спали на аэродроме в вертолетах. Питались тут же.

Домой вернулись тем же маршрутом. Из Кабула летали каждый день. Экипажей стало меньше, а задачи остались прежние. Взамен погибших и больных в июне прибыли всего 3 человека: 1 командир экипажа и 2 оператора. Практически вся эскадрилья перешла к полетам на ПМВ, хотя официального разрешения не было. Летать на больших высотах стало небезопасно.

Потом началось самое интересное – «умиротворение». Главарей банд стали ставить в городах и кишлаках имамами или как там еще. Как объяснял политотдел, это был один из пунктов гласности и перестройки. Нам попытались запретить открывать огонь! Теперь при обнаружении стрельбы по вертолетам, мы должны были доложить координаты и ждать решения. Кто-то даже имел неосторожность высказать мысль – во избежание соблазна стрельбы вертолеты не заряжать. Мысль эту мы отвергли в грубой форме, ругая матом автора, невзирая на должность. На практике разрешения на стрельбу почти никто не спрашивал. Достаточно было одного выстрела с дувала, как домик тут же ровняли с землей. Ну, и, конечно, ничего не докладывали. Такого же мнения придерживались и «наземники». Водить за нос пропитанных войной людей, познавших гибель товарищей, было трудно. Строго выполняли запрет отнюдь не лучшие летчики. Один из них, услышав непонятный звук, выпрыгнул с парашютом, а летчик-оператор Радик Гайнанов подумал, что командир убит, взял управление на себя и произвел благополучно посадку (был награжден орденом Красного Знамени).

8* Жук Михаил Васильевич, начальник воздушно-огневой и тактической подготовки 50-го ОСАП, родился 21 сентября 1955 г. в г. Сызрань Куйбышевской области. Русский. В 1977 г. окончил Сызранское ВВАУЛ. В Республике Афганистан находился с августа 1985 г. Награжден орденом Красного Знамени (посмертно). Яструбенко Николай Николаевич, летчик-оператор Ми-24, родился 16 сентября 1961 г. в дер. Большая Ижора Ломоносовского р-на Ленинградской области. Русский. В 1983 г. окончил Сызранское ВВАУЛ. В Республике Афганистан – с сентября 1985 г. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно). Бутузов Андрей Евгеньевич, борттехник вертолета Ми-24, родился 29 марта 1963 г. в г. Кривой Рог Днепропетровской области. Русский В 1983 г. окончил Кировское ВАТУ. В Республике Афганистан – с сентября 1985 г. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно). (Здесь и далее примечания М. Жирохова.)

9* Паксюаткин Александр Васильевич, командир вертолета Ми-24, родился 13 сентября 1958 г. в г. Сызрань Куйбышевской области. Русский. В 1981 г. окончил Сызранское ВВАУЛ. В Республике Афганистан – с сентября 1985 г. Награжден орденом Красного Знамени (посмертно). Оксененко Николай Николаевич, летчик-оператор Ми-24. родился 25 мая 1961 г. в с. Вязовое Рякитянского р-на Белгородской обл. Русский. Окончил Саратовское ВВАУЛ. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно).

Послеполетный осмотр Ми-24 из 50-го ОСАП

Во время подготовки Ми-24 из состава 50-го ОСАП к повторному вылету

Фото на память вместе с нашим агентом. На заднем плане – вертолет с закрашенными номерами, что практиковалось в «спецназовских» эскадрильях

В сентябре исполнился год нашего пребывания в Афганистане. Ждали замену. Соседи наши (Ан-12), прилетая из Тузеля, говорили о каких-то вертолетчиках, но они меняли другие части. Всех это стало беспокоить. Сказывалась усталость. Лето в Афганистане переносилось гораздо хуже зимы, которая не так изматывала. Непроверенный источник сообщил, что замена будет в октябре, но не сказали где. Она прошла, но в Джелалабаде, а нам сообщили, что заменят в следующем месяце. Наше звено опять отправили в профилакторий.

Возвращаясь, мы узнали о гибели Жени Полетаева и Валеры Фомина[10*]. Они были сбиты 8 октября при наборе высоты над Кабулом. 19 октября над Кабулом на большой высоте также был сбит вертолет к-на Егорова[11*]. Командир погиб при попытке посадить пораженную ракетой машину, а летчик-оператор ст. л-т Владимир Белошапка уцелел, выпрыгнув с парашютом.

Таким образом, «умиротворение» в Афганистане обернулось только новыми нашими потерями. На общем собрании эскадрильи решили возвести памятник в честь погибших ребят. Его вскоре начали строить перед модулем. Сбивали не только у нас, но и в других частях. По всей видимости, командование само не верило в эту авантюру с «умиротворением» и стало планировать новые боевые операции. К тому времени эскадрилью Ми-8 нашего полка уже заменили. Новый состав прибыл из ГСВГ (Мальвинкельн), особого опыта полетов и посадок в горах не имел, поэтому приходилось подсказывать.

Была запланирована очередная операция в Панджшере с высадкой десанта на высотах до 3500 м. Для тренировки экипажей Ми-8 выбрали площадку у 22-го поста (выход из Кабула на Газни, высота около 3000 м). Она была большая, могла уместить сразу два вертолета. Каждый экипаж должен был выполнить две посадки. Взлетали из Кабула парами, с интервалом 10-15 с. После приземления – фиксация 5-6 с и полет обратно в Кабул. Всю эту воздушную карусель прикрывали две пары Ми-24. По заходу на площадку было видно, кто пилотирует – новичок или «старик». Некоторые молодые, не рассчитав заход, уходили на второй круг, что в боевой обстановке категорически запрещалось. Один вертолет «сорвался», не долетев площадки, и покатился вниз по склону горы. К счастью находившихся на борту метров через 70 на их пути встретилась огромная скала. Вот об нее они и ударились. Вертолет лопнул с одной стороны, обхватив скалу. Бойцы с поста помчались на помощь. Бог миловал: благодаря грамотным действиям борттехника, который моментально перекрыл подачу топлива, весь экипаж и пассажиры (3 человека с поста) отделались ушибами. Вернувшиеся в Кабул экипажи двигателей не выключали и почти сразу повторно отправлялись на площадку. Учитывая печальный опыт первого вылета, во втором машины пилотировали 12 опытных летчиков, они же пошли на операцию.

10* Полетаев Евгений Васильевич, командир Ми-24, родился 14 января 1960 г. в г. Новокузнецке Кемеровской области. Русский. Окончил Бузулукский учебный авиационный центр ДОСААФ, а затем экстерном ВАУЛ при Сызранском ВВАУЛ. В республике Афганистан – с ноября 1985 г. Награжден орденами Красной Звезды и Красного Знамени (посмертно). Фомин Валерий Алексеевич, летчик оператор Ми-24. Родился 25 ноября 1962 г. в дер. Гостинино Селивановского района Владимирской области. Русский. В 1983 г. окончил экстерном Сызранское ВВАУЛ. В республике Афганистан – с ноября 1985 г. Награжден орденами "За службу Родине в ВС СССР" III степени и Красной Звезды (посмертно)

11* Егоров Владимир Егорович, командир Ми-24, родился 8 июня 1960 г. в городском поселке Ветрино Полоцкого района Витебской области. Русский. В 1981 г. окончил Сызранское ВВАУЛ. В республике Афганистан – с мая 1985 г.. Совершил более 700 боевых вылетов. Награжден орденами Красной Звезды и Красного Знамени (посмертно).

Пара Ми-24 из 50-го ОСАП во время боевого задания

Конечно, со временем молодежь обучится всему, но так сразу не следовало всех запускать. Практически все части Армейской авиации побывали в Афганистане, некоторые по 2 раза и даже более. Поначалу брали летчиков 1-го класса, а при нас уже допускали и 2-го. Увеличили прием абитуриентов в летные училища (более 500 человек), готовили к открытию еще одно училище (Уфимское), но летчиков все равно не хватало. К тому же, старые кадры увольнялись, а молодежь не могла полноценно заменить их. Вот и приходилось переслуживать направленным в 40-ю армию по 2-3 месяца.

В ноябре нас так и не заменили. Поэтому мы поучаствовали в Панджшерской операции. Задачу всей авиации ставили в Баграме в клубе генерал-майор Кот и п-к Руцкой. Потом там же каждый вечер проводили разбор полетов, с присущим многим нашим командирам хамством (особенно выделялся Руцкой с высказываниями в адрес летчиков Су-25).

16 ноября случилась беда с экипажем Ми-8 из баграмской эскадрильи. Погиб командир этой части С.Д. Пряников. Его штурман Е.И. Пичугин[12*] умер от ран на следующий день.

В середине операции при нанесении ударов по целям разбился Су-25 (молодой летчик, по-моему, лейтенант[13*]).

Командира эскадрильи, как пацана, в присутствии подчиненных оскорбляли и унижали. Хотя летчик сам не вписался в разворот и врезался в гору. Вина ведущего звена, не более. Мы и это хамство пережили.

В конце ноября вернулись в Кабул. На следующий день после нашего прилета, вечером, был сбит ракетой Ан-12[14*], взлетавший из Кабула на Джелалабад с грузом и пассажирами на борту.

Вот таким оказалось это «перемирие». «Духи» и не думали разоружаться, наоборот, стали вести себя еще более дерзко. Как-то, пролетая из Гардеза в Кабул, мы шли правее автодороги на ПМВ, огибая рельеф местности. Выйти должны были на «столб Македонского» (там пост стоял), оттуда – на аэродром. Не долетая до поста, я заметил пикап на горной дороге. Доложил ведущему. Дали предупредительный огонь перед машиной. Она остановилась, пассажиры вышли и легли на землю (так делали мирные). Вызвали досмотр, а сами стали кружить над ними. Только появились Ми-8, афганцы тут же вскочили в машину и – уезжать. Ясное дело, они знали, кто летит. Достаточно было одной управляемой ракеты, и от джипа – кусочки металла. На наше счастье группа досмотра собрала там фрагменты оружия и ракет. Иначе не миновать нам встречи с прокурором. Кстати, этот джип был уничтожен в 10 км южнее места падения Ан-12. По всей видимости, «духи» нашли удобную позицию.

Все осточертело. Новый командир полка п-к Ф.Н. Бендриков приехал с новыми силами и с большим опытом борьбы с «алкоголиками». От этого те, кто пили, пить меньше не стали, просто не шатались по городку.

Наконец-то нам объявили, что следующие заменщики – наши. Смех, конечно. На дворе – середина декабря, по всему Афганистану сменили всех вертолетчиков 1985 г. приезда. Под «занавес» у нас получился выход на «бис»: прощальная операция на «Мухамедке» – там же, где была и первая. По разведданным, туда «духи» натаскали за время перемирия много оружия. Помогали третьему батальону 56-й бригады. Проутюжили «зеленку» от всей души, гори оно все синим пламенем! Такого азарта я не ощущал с рождения. Это война – все средства хороши. Как-то очищавшие кишлак десантники не могли взять мечеть, в которой засели моджахеды. Вызвали пару Су-25, после работы которых на месте мечети осталась только огромная воронка. И это случилось, когда нам Горбачев сказал, что Бог есть. До этого мечети не трогали, хотя прежние руководители считались воинствующими атеистами.

И вот 22 декабря прилетели наши заменщики. Море неописуемой радости. Вспомнился сентябрь 1985 г. Теперь мы – черные, худые и в обношенных комбинезонах… Встретил Мишу Никонова и земляка Вову Климовича.

По плану ротации, мы должны были пробыть с новым составом 10 дней. Но тогда отлет выпадал на 2 января. Это безумие! Несмотря на возражения нового командира полка, командир эскадрильи Артамонов составил план ввода в строй вновь прибывших, который был рассчитан на 4 дня интенсивных полетов. На все задачи стали летать смешанными парами, попутно рассказывая и показывая все необходимое для безопасности. Главный совет был: не переоценивать свои возможности и не терять бдительности. Когда Вова Климович спросил у меня, чем, в основном, мы тут занимаемся, я не знал, что ответить. За 15 месяцев ничего не сделали для улучшения жизни афганцев. Только горя добавилось двум народам.

12* Пряников Сергей Донович, командир 225 отдельной вертолетной эскадрильи, военный летчик 1 -го класса, родился 26 февраля 1955 г. в г. Жигулевск Куйбышевской обл. Русский. В 1976 г. окончил Сызранское ВВАУЛ. В Республике Афганистан – с июля 1985 г. Награжден орденом Красного Знамени (посмертно). Пичугин Евгений Иванович, летчик-штурман Ми-8, родился 9 апреля 1962 г. в г. Арзамас Горьковской обл. Русский. Окончил Саратовское ВВАУЛ. В Республике Афганистан – с июля 1986 г. Награжден орденом Красного Знамени (посмертно).

13* 20 ноября 1986 г. в 35 км севернее аэродрома Баграм был потерян Су-25 из 378-го ОШАП. Погибший летчик ст. л-т Алешин Игорь Викторович родился 24 мая 1963 г в г. Ростов-на-Дону, русский. Окончий Ейское ВВАУЛ. В республике Афганистан – с октября 1986 г. Совершил 23 боевых вылета с общим налетом 19 ч. Награжден орденом Красной Звезды (посмертно).

14* 29 ноября 1986 г. сразу после взлета в Ан-12 из 50-го ОСАП, которым управлял экипаж к-на А.Б. Хомутовского, попала ракета ПЗРК "Стингер". На борту сдетонировал груз боеприпасов. Все находившиеся в самолете погибли.

Прощальный снимок личного состава 2-й вертолетной эскадрильи 50-го ОСАП. Кабул, 26 декабря 1986 г.

Как-то один духанщик, прекрасно говоривший по-русски (учился в Москве), сказал: «Лучше всего было при Дауде». Ему виднее. Не нам судить: его земля, его кров. Ведь как-то они жили без нас. Глядя на такие города, как Мазари-Шариф, вспоминаешь фильмы из далекого детства о «тысяче и одной ночи». В свободное время (в жару, когда не летали) мы с ребятами выезжали в город. Общались с афганцами. Торговый интерес и корысть у них были, но злобы не видел.

Подводя итоги, скажу, что за время нахождения в Кабуле мы потеряли 10 вертолетов, могли бы и 11, но Радик Гайнанов спас технику. Из них боевые потери – 8. Два вертолета разбились на аэродроме: один на контрольном висении поднял пыль, экипаж потерял ориентировку, и машина перевернулась на лопасти; другой в январе на большой скорости не смог войти в поворот при рулении (дорожки из «железки» были очень скользкими) и тоже перевернулся. «Проблемных» летчиков командир эскадрильи старался не допускать к ответственным полетам, чем, возможно, сохранил технику и жизни людей.

В последний раз мы поднялись в небо Афганистана 25 декабря, выполнив 2 вылета смешанной парой на посты. Свободные летчики собирали подписи на «бегунках» себе и летающим. В тот же день командир полка показал, кто в доме хозяин – троих наших летчиков отправил в Союз за употребление спиртного (пошли в политотдел за подписью, что ни многотомник Ленина, ни гармошку не брали, и там с перегаром попались). Просьба командира Артамонова оставить их на пару дней до отлета всей эскадрильи была отклонена. Цель понятна: запугать новеньких.

На следующий день инженерный состав передал вертолеты и оборудование. Всю ночь большая часть эскадрильи не спала. Особо не шумели, давая возможность выспаться летчикам, запланированным на полеты. Собирали вещи, пили по чуть-чуть водочку (после запрета на провоз через границу много и не было), вспоминали былое и погибших ребят.

В 5.00 подъем (для тех, кто спал). Проверка убывающего состава (дважды: у модуля с вещами и у самолета перед посадкой). Провожали нас новый начальник политотдела (за месяц совместной службы о нем можно сказать только хорошее), начальник медицинской службы 50-го ОСАП подп-к В.И. Судаков (душа-человек) и несколько офицеров из нового состава.

Вылетели днем, прикрывало звено Ми-24. Двухчасовой полет, затем восьмичасовой таможенный досмотр, снова в тот же самолет и в Вазиани. В 2 часа ночи мы приземлились. Нас там встречали командир полка из Цхинвали, несколько офицеров, оркестр, члены семей (их было мало). После доклада разместились по автобусам и домой – в Цхинвали.

Вот мы и отдали свой долг, который не брали, названный пропагандистами интернациональным. Дорого заплатили: 12 жизней молодых ребят (10 летчиков, 2 авианаводчика из управления) и один инвалид.

Полным составом вернулось только звено к-на А.И. Иванова. Он единственный из командиров звеньев (не умаляю достоинств других командиров) получил орден Красного Знамени и был представлен к очередному воинскому званию «майор». Это уникальный человек. Совмещал в себе грамотного, требовательного и заботливого командира, классного летчика и инструктора, остроумного весельчака. Для эскадрильи он был ангелом-хранителем. Ни на одной боевой операции с его участием никто не погиб. Мелкие неприятности были, но не более. Судьба меня свела с этим человеком, за что ей большое спасибо. Благодаря ему, я научился многим тонкостям летного мастерства, с командирского сиденья налетал в Афганистане более 150 ч, в основном, на сопровождение Ми-8 и колонн. С ним мы расстались в Цхинвали, он остался там, а я уехал в Германию. После известных событий в Южной Осетии о его судьбе ничего не слышал. Если прочтет Александр Иванович эти строки, желаю ему крепкого здоровья и долгих лет жизни.

Благодарен всем, с кем мне пришлось прослужить в Афганистане. Даже отрицательное поведение некоторых стало мне уроком для самоутверждения. Благодарен всему техническому составу за их непосильный труд. Они мужественно переносили тяготы той войны и второстепенного отношения к себе, и только отеческий подход нашего командира позволил каждому из них чувствовать себя «человеком войны». Почему-то награды их все время обходили, не буду даже говорить, сколько представлений легло под сукно. Хотя большие чины смело лепили себе на грудь геройские звезды. Глядя на все это, я не был рад ордену «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, который вручили уже в Цхинвали.

За 15 месяцев нашего отсутствия в стране произошли заметные перемены. С прилавков пропало все спиртное. Итак не завидное финансовое положение дало трещину. О том, что в стране экономический кризис, мы поняли еще в апреле, когда произошла авария в Чернобыле. Циркуляр, предписывавший перечислить деньги на ликвидацию ее последствий, прошел по всем воинским частям, включая 40-ю армию. Нам через «почтовик» передали ведомость для росписи. Безусловно, для такого дела денег не жалко. Но где же казна? Что с ней? Теперь-то мы знаем, где деньги. Война сожрала человеко-денежный фарш. Кого не целиком, так душу высосала.

Мы вернулись, и вдруг … эта война оказалась ненужной. Допускаю такую мысль. Но объяснять это матери, которая не отходит от могилки сына, нет смысла. В своем горе она одинока. Не может рассчитывать на помощь инвалид, которому врачи и чиновники говорят: «Я тебя туда не посылал», Зато в почете стали предатели. С помпой и оркестром их встречают в аэропорту, транслируют это по всем каналам. А известно ли вам, при каких обстоятельствах их пленили? Так я скажу. Половина из них попалась из-за собственной трусости. Многие потом наводили моджахедов на свои городки. Те пленные, которые угодили к «духам» по ранению, живыми не вернулись.

Когда эта статья была завершена, исполнился ровно 21 год, как я вступил на афганскую землю, вооруженный словами Дубровского-отца: «Служи, сынок, верно тому, кому присягнул». И служил, не за славу и ордена (хотя ничто человеческое не чуждо), а за «присягнул».

Война сделала свое дело. Мы, конечно, накопили опыт, но утратили остроту восприятия смерти. Накануне нашего возвращения домой был сбит Ан-26 с экипажем из соседнего модуля. Восприняли это не так эмоционально, как первую гибель товарищей. Непонятно, кем мы стали – мужчинами или бесчувственными роботами? Хочется верить, что стали мудрее. И не только мы, но и наши отцы-государи.