ТРЕТИЙ ДЕНЬ (И ПОСЛЕДУЮЩИЕ…)

Ахмад Садик/Ирак, Диего Фернандо Зампини/Аргентина

Несомненно, это был большой сюрприз, что С-75 – возможно, самый старый из находившихся на вооружении в 1991 г. ЗРК, сбивал современные самолеты, подобные F- 14А. С-75 состоял на вооружении уже 31 год, этим оружием был сбит еще U-2 Фрэнсиса Гарри Пауэрса 1 мая 1960 г. Американцы знали, что РЛС наведения этого ЗРК можно сравнительно просто подавить с помощью помех, генерируемых подвесными контейнерами РЭП, и они не могли понять, почему иракцам удается применять С-75 с такой эффективностью. Сегодня мы знаем, что ключом к их успехам было использование оптического канала наведения. Тем не менее, 19 января иракцы «завалили» американский самолет, используя именно РЛС – старый, но надежный локатор наведения этого ЗРК.

Вечером 19 числа полковники ВВС США Хол Хорнберг Скотт (Hal Hornberg, R, Е. «Scottie» Scott) и Дэвид Эберли (David W. Eberly) на авиабазе Эль-Харж (Al-Kharj) в Саудовской Аравии планировали очередной рейд на цели в Ираке. Они были старшими офицерами 4-го тактического истребительного авиакрыла (4th TFW), оснащенного ударными самолетами F-15E Strike Eagle", и уточняли последние детали рейда к Эль-Куэйму (Al-Oaim), что в долине реки Ефрат, Но внезапно поступил новый приказ: нужно вылететь на поиск пусковых установок тактических ракет «Скад». Приказ пришел с самого верха – от Президента Джорджа Буша. Накануне войска Хусейна нанесли «Скадами» удар по Израилю, и это создало угрозу развала всей антииракской коалиции. Если бы Израиль ответил на иракские запуски адекватным ударом, арабские страны-участники коалиции (Египет, Сирия, ОАЭ, Саудовская Аравия) могли бы выйти из числа союзников США.

С 18 января 1-й батальон 224-й ракетной бригады Ирака запускал свои ракеты Р-17 класса «земля-земля», которые иракцы называли «Эль-Хусейн», а американцы – «Скад», по Хайфе и Тель-Авиву. Базировавшуюся в районе Эль-Куэйма бригаду прикрывал 147-й дивизион ПВО, организованный, правда, в основном, для защиты располагавшегося здесь же фосфатного комплекса. Как уже говорилось, в составе этого химического предприятия имелось небольшое секретное подразделение, занимавшееся выделением из фосфата низкообогащенного урана. С момента начала работы комплекса в 1983 г. Израиль и США неоднократно угрожали разбомбить это производство, поэтому Ирак принял меры к его защите. Начиная с 17 января, американцы неоднократно пытались уничтожить комплекс и ракетные установки, однако безуспешно.

В соответствии с приказом Буша, п-к Скотт разработал новый план предстоящей операции, начало которой назначил на 22 часа 19 января. Он решил атаковать Эль-Куэйм двумя волнами самолетов. Первая волна (12 «Страйк Игпов» из 335-й эскадрильи) должна была сбросить на фосфатный комплекс обычные 454-кг бомбы, вторая волна (еще 12 F-15E, но уже из 336-й эскадрильи) – кассетные бомбы «Рокай» и мины «Гэтор», чтобы усложнить попытки ремонта комплекса и доступа к скрывающимся в этом районе «Скадам». В группу обеспечения вошли два F-4G, задача которых состояла в уничтожении пусковых установок иракских ЗРК, и два EF-111A, которые должны были подавлять иракские радары. Тем не менее, оба полковника не были довольны этим планом. Во-первых, они знали, что для иракцев их появление не будет неожиданным, так как после пусков «Скадов» все силы ПВО были приведены в состояние высочайшей готовности. Во-вторых, хотя различные средства ПВО располагались по всему Ираку, но район вокруг Эль-Куэйма был защищен особенно сильно – летчики коалиции даже прозвали его «Аллеей зениток». В-третьих, они не получили ни конкретных координат целей, ни точного времени появления над ними, так как у высшего командования отсутствовали свежие спутниковые фотографии района Эль-Куэйма. В-четвертых, в первую ночь войны, несмотря на гораздо более тщательное планирование операции. 4-е крыло уже потеряло один F-15E. Скотт своими глазами видел, как «Страйк Иглов» м-ров Томаса Коритза (Thomas F. Kohtz ) и Донни Холланда (Donnie R. Holland) нарвался на иракскую зенитную ракету неподалеку от Басры и буквально исчез в огненном шаре взрыва. Оба офицера погибли (их тела были найдены уже после войны). Все это наводило на мысль, что подготовка рейда на скорую руку ничего хорошего не принесет.

Дэвид Эберли, бравый 43-летний полковник, также испытывал большое беспокойство в связи с недопустимо большим уровнем импровизации в предстоящем рейде. Те же чувства одолевали и второго члена его экипажа – оператора систем вооружения м-ра Томаса Гриффица (Thomas Е. Griffith), который уже взбирался в заднюю кабину их F-15Е.

За несколько минут до взлета на стоянке появился молодой офицер, держа в руках только что полученный факс. Ну, наконец, координаты целей! Располагая этой информацией. Скотт смог уточнить детали операции. Он повел первую четверку «Страйк Иглов» в первой волне. Его позывной на этот раз был «Корвет лидер», а экипаж Эберли выходил в эфир под именем «Корвет-3».

Тем временем в штабе иракской 147-й бригады ПВО собирали информацию о повреждениях, полученных в результате предыдущих налетов. С первых же часов войны район Эль-Куэйма стал объектом ожесточенных атак с воздуха, которые по ночам совершали F-15E Военно-воздушных сил США, а днем – А-6Е Авиации флота. Эти налеты обычно проходили при поддержке самолетов радиоэлектронной борьбы и подавления ПВО, Повреж-

(Примечание – в первоисточнике – скане журнала отсутствует страница)

ЗРК и артиллерия были приведены в полную готовность, пусковые установки «Скадов» рассредоточены по заранее подготовленным и замаскированным укрытиям.

Тем временем на КП генерала Камаля пришла информация от расчета РЛС, расположенной в Хадисе. Она подтверждала, что основная группа американских самолетов направляется именно к Эль-Куэйму, а два самолета РЭБ патрулируют к северу от Хадисы. Командование первого иракского сектора ПВО приняло решение их атаковать. Наперехват отправили МиГ-25ПДС, вооруженный двумя ракетами Р-40РД и двумя Р-40ТД. Ответственную задачу поставили перед м-ром Ибрагимом (Ibrahe-em), старшим летчиком 96-й эскадрильи.

Оператор самолета AWACS наблюдал, как группа F-15Е в соответствии с планом приближается к Эль-Куэйму. Внезапно новая отметка возникла неподалеку от города Эль-Рамади (Al-Ramadi). и он буквально впился глазами в экран локатора. Когда антенна над его головой совершила полный круг и компьютер определил параметры движения новой цели, стало ясно: это неприятельский самолет, который быстро разгоняется до сверхзвуковой скорости и набирает высоту. И что самое худшее – он летит по направлению к двум EF-111 А!

Первый л-т Виссам Эль Куадо (Wissam Al Qado) был офицером наведения 203-го дивизиона 147-й бригады ПВО. Он сидел за своим пультом с раннего вечера, готовя себя к встрече с американскими самолетами. У него было предчувствие: что-то обязательно должно произойти. Виссам был готов к бою, так же, как и его оружие – комплекс С-75МЗ «Волга», Его командир по телефону обсуждал воздушную обстановку с командованием бригады. Около 21 часа поступила команда о максимальной степени боевой готовности – американские самолеты находились всего в 75 километрах! Виссам знал, что американцы широко применяют противорадиолокационные ракеты AGM-88, которые и поразили локаторы на командном посту бригады. Он усилил внимание, чтобы самому не стать жертвой одной из таких ракет. Он слышал, что многие иракские РЛС защищены от них специальными ловушками, и жалел, что его ЗРК в их число не входит Чтобы обмануть ракету, он мог полагаться только на своевременное выключение локатора.

Когда поисковый радар П-12 показал, что первая группа американских самолетов подошла на 40 км к позиции дивизиона Виссама, он получил приказ включить РЛС наведения. Однако сектор в 10 градусов в середине ее экрана оказался белым, как снег. Виссам знал, что это помехи, которые ставят американцы, из-за них он не мог выделить ни одной цели. Он попробовал переключиться на вспомогательную частоту, но через несколько секунд помехи появились и на ней.

МиГ-25ПДС м-ра Ибрагима на полном форсаже стрелой мчался в ночном небе над Западным Ираком, Ибрагим посмотрел на приборную панель – все было в норме. Взгляд остановился на лампочке системы предупреждения об облучении СПО-15.

Она оставалась темной, что свидетельствовало о том, что ни один вражеский радар не захватил его истребитель и ни одна ракета не наводится на него. Его РЛС тоже не излучала, он ждал команду на ее включение с земли. Но система управления вооружением уже была включена, и он уже выбрал ракету Р-40РД для пуска. Когда долгожданная команда поступила, майор хладнокровно включил РЛС. Отметка вражеского самолета появилась на дистанции около 30 км, через секунду произошел захват цели, и Ибрагим нажал боевую кнопку. Ракета покинула направляющие с ослепительной бело-желтой вспышкой. Ибрагим не впервые запускал Р-40 ночью и сделал все как надо. Он увидел цель, которая летела прямолинейно на высоте около 8000 м Но он не знал, что запустил ракету к наиболее совершенному самолету радиоэлектронной борьбы, который в тот момент ставил помехи иракским ЗРК, защищавшим Эль-Куэйм.

Спустя несколько секунд иракский пилот заметил нечто странное: отметка о захвате цели на индикаторе на лобовом стекле пропала. Зато появились отметки о применении множества ловушек. Одновременно противник начал маневрировать. Ибрагим попытался захватить EF-111А снова, но это было бесполезно. Тогда он попросил наземный КП дать ему направление на вторую цель. Такая информация поступила, и он развернул свой МиГ-25 по направлению ко второму EF-111А. Майору не пришлось много трудиться, чтобы обнаружить и захватить вторую цель, поскольку та находилась в 36 км перед ним. На этот раз майор решил запустить сразу две ракеты – и с радиолокационным, и с тепловым наведением. Как только он это сделал, то увидел, что цель перешла в пикирование, сбрасывая множество ловушек обоих типов. Пилот «МиГа» попытался сопровождать ее своим локатором, но тут СПО-15 подала сигнал, что его самолет уже захвачен радаром F-15, и ракета «Спароу» уже летит к Ибрагиму! В этой обстановке майор решил прекратить преследование EF-111A, выполнил правый развороте большой перегрузкой и включил форсаж. Это позволило уклониться от двух ракет AIM-7, которые Ибрагим успел увидеть во время маневра. Таким образом, бой закончился безрезультатно. Однако описанные события имели одно важное последствие, которое не было осознано их участниками в тот момент

После того, как пилотам обоих EF-111А удалось увернуться от ракет Ибрагима, они предпочли прервать выполнение своей миссии и взять курс на базу в Таифе (Taif). Это значительно ухудшило для американцев общую обстановку: внезапно экран локатора перед л-том Виссамом очистился от помех, и он ясно различил на нем воздушную цель. Виссам немедленно включил свой примитивный компьютер и определил, что американский самолет находится в зоне поражения. Он запросил у командира разрешение на запуск сразу трех ракет и получил положительный ответ Смертоносные серебряные сигары устремились к F-15E. пилоты которого не подозревали, что самолеты РЭБ уже прекратили постановку помех, Виссам видел на экране, как первая ракета разорвалась возле своей цели, но американский самолет еще продолжал полет Через 6 секунд рванула вторая ракета, и на экране возникли яркие засветки. Как Виссам рассказывал авторам, в этот момент он понял, что «Страйк Игл» развалился на куски, которые перешли в беспорядочное падение.

Сбитым оказался самолет Эберли-Гриффица. Впоследствии Эберли рассказывал, что увидел справа оранжевый шар (очевидно, это взорвалась первая ракета), но ему удалось сохранить контроль над самолетом. Он еще попытался выполнить правый разворот с переворотом, чтобы атаковать наземную цель, однако управление стало отказывать, и его повлекло к земле. Второй ракеты, поразившей его F-15Е, Эберли не видел. Его жизнь и жизнь Гриффица были спасены лишь благодаря тому, что в момент поражения самолет находился на средней высоте, и у летчиков было достаточно времени, чтобы катапультироваться. Через два дня их схватили иракские пограничники. П-к Давид Эберли стал наиболее важным американским офицером, попавшим в плен к иракцам.

…Прошло несколько лет, и Виссама вызвали в штаб ПВО Ирака, где он рассказал все обстоятельства этого боя генералу Камалю, который знал о действиях в ту ночь МиГ-25. Только тогда офицеры поняли что уничтожение «Страйк Игла» стало следствием действий м-ра Ибрагима.

В ночь с 19 на 20 января 1991 г., то есть к концу третьего дня операции «Буря в пустыне», генерал Норман Шварцкопф и командование USAF приняли решение о смене характера войны в воздухе. Оно основывалось на данных о ходе воздушных атак на Ирак, особенно на тревожной статистике потерь самолетов. В первый день союзники потеряли сбитыми и списанными в результате повреждений 17 самолетов. Во второй день – только 3 машины. Зато на третий день потери возросли до 7 самолетов (один F-4G, один Tornado GR.1A, три F-16C, один F-14A и один F-15Е). Такие потери были признаны неприемлемыми. Анализ показал, что большинство самолетов было сбито во время полета на малой высоте, когда они несли груз обычных неуправляемых бомб. Стало ясно, что ПВО Ирака ожидала атак именно с малых высот и была к ним готова. С другой стороны, американские атаки, выполненные со средних высот, стоили значительно меньших потерь, а их результаты становились намного более заметными при использовании управляемых боеприпасов. Поэтому Шварцкопф и его штаб решили: начиная с четвертого дня войны ни один американский самолет над Ираком не должен летать ниже 5000 м. а «умные» бомбы и ракеты следует использовать так широко, как это только возможно.

Это решение стало поворотной точкой в войне. Несмотря на то, что в системе ПВО Ирака насчитывалось много ЗРК и артиллерийских систем советского производства, после трех суток непрерывных атак крылатые ракеты и самолеты «стеле» смогли повредить многие ее ключевые объекты. Система ПВО Ирака действительно была ориентирована на перехват, в первую очередь, низковысотных целей. Эта точка зрения укрепилась во время ирано-иракской войны 1980-88 гг.. когда все иракские налеты происходили на высотах до 25 м. Внезапный переход коалиционных сил к атакам со средних высот стал для иракцев настоящим сюрпризом, и они не смогли найти адекватного ответа на новую угрозу. Причина заключалась в недостатке современных вооружений для борьбы с самолетами на средних высотах, ставшем следствием предвоенного эмбарго ООН на поставку в Ирак оружия. Начиная с четвертого дня войны, система ПВО Ирака смогла оказать лишь минимальное влияние на процесс систематического разрушения с воздуха инфраструктуры страны и разгрома бронетанковых сил.

Изучая многочисленную американскую литературу о войне в Заливе 1991 г., можно заметить, что американским авторам нравится думать, будто различия между коалиционными силами и иракскими войсками носили фундаментальный характер, естественным образом проистекающий из превосходства американского образа жизни. Якобы именно это позволило американцам в конечном счете победить, и это есть основная причина того, что ведение эффективных боевых действий в принципе невозможно для вооруженных сил «стран-негодяев», таких как Ирак, Иран или Югославия,

Однако наше исследование ясно показывает, что такая точка зрения является предвзятой. Профессионализм, способность учиться, становиться лучше, предвидеть действия противника, вовремя изменять собственную тактику и т.д. – все это не есть американская прерогатива. Данный текст полон примеров, когда перечисленные достоинства были на стороне иракских солдат, технических специалистов, летчиков, операторов ЗРК. Конечно. USAF выиграли сражение за небо Ирака. Это произошло потому, что они обладали технологическим и численным превосходством и смогли эффективно реализовать эти преимущества. Но также очевидно, что ВВС и ПВО Ирака сражались достойно, намного лучше, чем американцы готовы признать.

(Примечание – в первоисточнике – скане журнала отсутствует страница)

ма. а также проводилось обучение вьетнамских штурманов, борттехников и десантников. Советским авиаторам пришлось действовать в сложных условиях: непривычный климат, гористая местность, угроза обстрелов в воздухе и на земле. Большинство аэродромов на территории Лаоса (Нам Бак, Ланг Сон, Катби. Кюндетюм, Кеп) представляли собой небольшие полевые площадки со сложными подходами, причем со многими отсутствовала радиосвязь. Однако, пожалуй, самым сложным был крошечный аэродром Сам Нео (1100 м над уровнем моря), который от позиций неприятеля отделяли всего 5 км. Его зажатая среди гор полоса шириной 30 м и длиной 1000 м ограничивалась обрывами. Единственный подход к ней прикрывала «торчавшая» в километре от торца ВПП возвышенность, и при заходе на посадку приходилось буквально скользить по ее склону, «брея» верхушки деревьев. Уйти на второй круг было невозможно, так как за ущельем, в которое упиралась полоса, поднимались высокие горы. На аэродроме отсутствовало даже место для сруливания самолетов – слева находился склон с террасами рисовых чек. а справа начиналась болотистая долина реки. О коварстве Сам Нео красноречиво свидетельствовало целое кладбище французских самолетов, разбившихся там еще в колониальные времена, и С-47, потерпевший крушение относительно недавно.

Выполняя боевые задания, советским экипажам приходилось неоднократно летать в Сам Нео, и практически каждый полет был связан с немалым риском. 23 января там потерпел аварию Ли-2 (борт СССР-51190) к-на Дубовцееа. В том полете, кроме штатного экипажа, на борту находились командир другого корабля Край-нов и его штурман Дундуков, которым предстояло получить допуск для посадки в Сам Нео. Вспоминает А.И. Дундуков: «На предполетных указаниях наш командир И. Фирсов особо подчеркнул точность расчета посадки на аэродром Сам Нео, ибо на второй круг там не уйти. «Экипаж С-47 пытался это сделать, теперь самолет лежит на вершине скалы в назидание всем. Издалека его видно… Помните, что ветер в ущелье меняется мгновенно».

…Подлетаем к аэродрому. Вираж, и земля поплыла под левое крыло. Откуда-то сбоку выскочила красноватая речка, нырнула под мост и пропала в зарослях джунглей. Вот и ущелье. Глубина – метров триста. Под фюзеляжем совсем рядом проскочила заросшая лесом гора. Невольно хочется подтянуть ноги. Круто снижаемся, выпустили шасси, закрылки, убрали обороты двигателей. Машина планировала на полосу. Касание. Отлично. Но что это? Мгновенный попутный порыв ветра увеличил скорость самолета, и мы понеслись под уклон, к ущелью… Дать моторам обороты? Взлететь? Уйти на второй круг? Нельзя! Попутный ветер отнесет самолет на скалу. Поздно! Вижу, как летчики пытаются придавить, затормозить бег самолета…».

Избегая падения в пропасть, Дубовцев развернул самолет на 90' влево, при этом очень своевременными оказались действия борттехника ст. л-та И. П. Ионова, который расфиксировал хвостовое колесо и дал максимальный газ правому двигателю, чем помог своему командиру.

Машина выскочила на террасы рисовых чеков и остановилась, Благодаря качественной швартовке, груз (бочки с бензином – 1200 кг) не сдвинулся с места, что спасло экипаж от катастрофы. «В самолете какое-то время стояла тишина, слышалось только потрескивание остывающих двигателей, – продолжает рассказ А.И. Дундуков. – Но вот послышался чей-то голос: «Прилетели!». Командир корабля М. Дубовцев, повернувшись в кресле, спросил охрипшим голосом: «Ну, как там, все живы? Быстро всем покинуть самолет!». Открыли боковую дверь. Осмотрелись. Самолет, распластавшись, лежал на склоне горы Лопасти винтов были изуродованы. Стойки шасси, проткнув крылья, как протянутые в немом ужасе руки, торчали вверх своими цилиндрами… Глянули вправо – и по телу пошли мурашки: в восьми шагах темнела пустота и оттуда тянуло мертвящим сырым холодом. Где-то далеко внизу журчал ручей. Все молча сели рядом с самолетом. Михаил Дубовцев, бледный, каким-то бесцветным голосом сказал, ни к кому не обращаясь: «Лучше б я разбился, чем видеть это…». »Не дури, командир, – сказал я, – ты спас экипаж, даже два…» Все стали его успокаивать. Я достал сигареты, но закурить не смог – дрожали руки».

В тот же день в Сам Нео прилетел м-р Фирсов и вывез экипаж разбитого самолета в Ханой. Как вспоминал командир группы советской ВТА во Вьетнаме М.М. Гамарис («АиВ», № 5'99), после этой посадки Дубовцееа собирались отдать под суд за поломанный самолет Однако Дундуков ничего подобного не слышал. Расследование инцидента проводила комиссия во главе с первым заместителем командующего ВТА генерал-лейтенантом И.А. Таранен ко. До конца расследования полеты в Сам Нео были приостановлены. По окончании его Тараненко объявил личному составу, что командование решило считать поломку самолета Дубовцееа боевой потерей, и необходимо продолжать выполнять задание правительства. Полеты в Сам Нео возобновились. Например, экипаж Крайнова там приземлился уже 6 февраля.

Группа м-ра Фирсова вернулась в Запорожье 5 июня 1961 г.. оставив свои самолеты вьетнамцам. Встречали ее в торжественной обстановке с цветами и оркестром. В 20.00 над аэродромом появился Ан-10 командующего ВТА. Когда приземлившийся самолет подрулил к встречающим, оркестр грянул марш «Все выше», раздались крики «ура». Еще не успели остановиться двигатели, как Фирсов открыл дверь и радостно замахал собравшимся. Через несколько мгновений возвратившиеся из далекой страны авиаторы попали в крепкие объятия родных и друзей. За неполные 5 месяцев командировки они совершили 480 боевых вылетов с общим налетом 1520 часов. Так, экипаж ст л-та Крайнова выполнил 35 боевых вылетов с налетом 114 часов 50 минут, а всего – 250 полетов общей продолжительностью 234 часа 00 минут, в том числе в сложных метеоусловиях – 156 часов 45 минут. Было перевезено: 37045 кг грузов. 949 человек личного состава, 4 раненых. На счету экипажа ст л-га Шингарева 236 вылетов (251 час 50 минут), из них – 59 боевых с налетом 163 часа 35 минут, в том числе – 3 ночью. Кроме перевозки боевой техники, боеприпасов, военнослужащих и раненых, экипажи группы исследовали возможности Л и-2 при посадке с попутным ветром на ограниченную полосу, при взлете-посадке с полной взлетной массой на высокогорных аэродромах, а также подготовили 2 батальона вьетнамских десантников, для чего только экипаж Край-нова провел выброску 1209 парашютистов.

Боевая работа группы м-ра Фирсова получила высокую оценку. Советское правительство удостоило 34 военнослужащих боевых наград, в т.ч. орденом Красного Знамени был награжден м-р Фир-сов, орденами Красной Звезды – к-ны Олифиренко, Голдырев, Дубовцев, Чуланов, Клименко, ст. л-ты Жуков, Шингарев, Край нов, Власов, Дундуков. Весь личный состав получил вьетнамские медали «За дружбу». Лаосское правительство Сувана Фумы также представило 40 советских авиаторов к медалям «Миллиона слонов и белого зонта-" (medaille de chevalier du million d'elephants du parasol blanc), однако своевременно изготовить эти награды во Франции не удалось, и объявленное награждение так и не состоялось.

Для выполнения аналогичного правительственного задания предполагалось направить во Вьетнам еще одну группу из состава 2-й эскадрильи 338-го В ТА Л. однако убыли только 3 самолета. 2 августа 1961 г. в Ханой улетел экипаж к-на Д,И. Григорьева со штурманом ст л-том В.П. Павленко, а 6 сентября – еще два: к-на П.М.Антонова со штурманом ст л-том Н.Я.Лысенко и к-на В.И. Гассиева со штурманом ст. л-том А.Е. Багаевым. Вдали от Родины все три экипажа продолжали успешно выполнять поставленные задачи, занимаясь главным образом переброской военных грузов и личного состава на территорию Лаоса и эпизодически – Камбоджи, Экипаж к-на Антонова совершил 358 вылетов (в т.ч.

329 боевых) с общим налетом 426 часов, перевез 400 т грузов и более 3000 вооруженных бойцов, Учитывая местную обстановку, самолет вооружили двумя пулеметами Горюн о ва, которые разместили в окнах грузовой кабины, а экипажу выдали два автомата Калашникова и 4 пистолета ТТ. При выполнении заданий Ли-2 неоднократно обстреливался с земли и получил много пробоин. Чтобы снизить риск поражения самолета огнем противника, приходилось использовать сложный рельеф местности и облачность, однако это затрудняло самолетовождение, которое и без того было непростым, так как на большинстве аэродромов отсутствовали приводные радиотехнические средства. Экипаж Антонова вернулся на Родину 25 мая 1962 г. К-н П.М. Антонов, ст. л-ты Н.Я. Лысенко и А.Н. Рук овец были награждены орденами Красного Знамени, а старшие техники-л-ты В.Ф, Федоров. ПИ. Сиротин, ст. сержант В.Ф. Грашин, старшина И,И. Гаращенко, ефрейтор П.ф. Деринг – орденами Красной Звезды. Все члены экипажа были удостоены высшей награды Лаоса медали "Миллиона слонов и белого зонта". Таким же образом правительство этой страны отметило заслуги экипажа к-на Григорьева, который вернулся в Запорожье в январе 1962 г., совершив 161 боевой вылет с общим налетом 230 часов. За успешное выполнение задания к-н Д,И. Григорьев был удостоен ордена Красного Знамени, а летчик л-т О.И. Фоминых и радист старшина В.К. Вялов – орденов Красной Звезды.

К сожалению, боевая работа в Юго-Восточной Азии не обошлась для 338-го ВТАЛ без потерь. 22 февраля 1962 г. на 151 боевом вылете был подбит самолет к-на В,И, Гассиева. При попытке совершить посадку на полевом аэродроме возле лаосского селения Фон Саван Ли-2 потерпел катастрофу. Как вспоминал П.М, Антонов, «самолет упал недалеко от столовой и полевого госпиталя. Сразу же началась эвакуация пострадавших, мертвых относили сразу в полевой госпиталь, а на моем самолете, расстелив брезент на грузовом полу, живых доставили в центральный госпиталь в городе Ханое, до которого было два часа лету. В госпитале скончался радист рядовой Владимир Григорьевич Кузьменко». Кроме него, погибли летчик ст л-т Сергей Николаевич Андреев, штурман ст л-т Алексей Егорович Багаев и бортмеханик мл. сержант Анатолий Иванович Корпев. Командир корабля и борттехник В.З. Кравчук получили травмы, но остались живы. У к-на Гассиева были очень тяжелые переломы ног и контузия, в результате которой он находился без сознания 8 дней. После трехмесячного лечения в ханойском военном госпитале Владимир Исаакович вернулся в Союз, прошел реабилитацию в санатории «Светлогорск», однако был списан с летной работы и в конце 1962 г. уволен из рядов Советской Армии. Его наградили орденом Красного Знамени, а четверо погибших членов экипажа были удостоены орденов посмертно: ст. л-ты Багаев и Андреев – Красного Знамени, рядовой Кузьменко и мл. сержант Корнев – Красной Звезды. Правительство Лаоса наградило всех членов экипажа, живых и мертвых, медалями «Миллиона слонов и белого зонта». Похороны авиаторов состоялись на родине. Так, А.Е, Багаев был захоронен на кладбище села Хлебниково Мари-Турекского района Марийской АССР, а С.Н.Андреев – на кладбище поселка Леваневского в Запорожье.

Во втором полугодии «Див» планирует опубликовать монографию, посвященную дальнему противолодочному самолету Ту-142. Приглашаем к сотрудничеству всех, кто может предоставить в распоряжение редакции интересные воспоминания и оригинальные фотографии о самолете этого типа.