' УДАР … НАНОСИТЬ КРУПНЫМИ ГРУППАМИ…'

Продолжение- Начало в Ne 4-7/2006 г.

Командующий ВВС КА маршал А.А. Новиков

Маршал Новиков считал, что цель операции 6 и 7 мая достигнута, а задачи, поставленные Ставкой, полностью выполнены. Достигнутые в операции результаты обеспечили улучшение воздушной обстановки для ВВС КА на центральном и южном участках фронта.

К сожалению, некоторые моменты, вытекающие из опыта боевого применения нашей авиации в прошедшей операции, не нашли должного отражения в отчетном документе штаба ВВС. Проведенное офицерами штаба обобщение результатов ударов невольно вскрыло ряд особенностей, которые позволяют несколько иначе трактовать результаты операции. В этой связи позволим себе дать некоторые уточнения к докладу маршала Новикова.

Как следует из оперативных документов штабов полков, дивизий и воздушных армий, для ударов по аэродромам противника в течение 6 и 7 мая было выполнено 1112 боевых самолето-вылетов, которые завершились либо ударом по аэродрому, либо воздушными боями с истребителями люфтваффе. Из этого числа на долю Ил-2 пришлось 300 вылетов, Пе-2 и Б-3 - 165 и истребителей – 647 вылетов.

Безвозвратные потери воздушных армий при дневных ударах по аэродромам 6 и 7 мая составили 70 самолетов Ил-2, 40 истребителей и 13 бомбардировщиков Пе-2 и "Бостон" (Б-3).

Согласно отчетов штабов штурмовых авиаполков, 9 самолетов Ил-2 были сбиты истребителями люфтваффе, 8 – огнем зенитной артиллерии, 36 – не вернулись с боевого задания и 1 7 – списаны после вынужденных посадок.

Примерно в 63% боевых вылетов штурмовики вели воздушные бои с немецкими истребителями, и каждый вылет Ил-2 сопровождался обстрелом зенитной артиллерии противника. Можно считать, что в воздушных боях с истребителями люфтваффе было потеряно около 45 самолетов Ил-2. Остальные потери в штурмовиках пришлись на долю немецких зенитчиков. При этом боевая живучесть Ил-2 не превысила 4,3, а летчика – 5,8 самолето-вылетов. Каждая группа штурмовиков при ударе по аэродрому в среднем теряла около 23% своего состава. Из этих потерь 75% составляли безвозвратные потери летного состава.

В общей сложности с боевого задания не возвратились 52 летчика- штурмовика и 41 воздушный стрелок. Основную массу боевых потерь – 52% составили молодые летчики, которые имели небольшой боевой опыт или не имели его вовсе. Остальные 48% потерь пришлись на летчиков с хорошей и выше летно-боевой подготовкой, в том числе: 21% – на командный состав полков (командиры полков, штурманы полков, командиры эскадрилий и звеньев), то есть на очень опытных летчиков, и 27% – на старших летчиков с достаточным опытом войны.

Отметим, что при подсчетах потери Ил-2, включенные в отчетах полков в графы "не вернулись с боевого задания" и "на вынужденных посадках", распределялись между графами "сбит истребительной авиацией" и "сбит зенитной артиллерией" исходя из конкретных условий каждого боевого вылета.

В число безвозвратных потерь летного состава вошли летчики и воздушные стрелки, сбитые истребительной авиацией и зенитной артиллерией над территорией противника и не вернувшиеся с боевого задания, о судьбе которых ничего не известно, а также убитые в бою и раненые, скончавшиеся в госпиталях.

Для сравнения, живучесть бомбардировщиков и истребителей при дневных налетах на аэродромы противника 6-7 мая составила 12,7 и 16,6 самолето-вылетов на одну безвозвратную потерю, соответственно. При этом потери бомбардировщиков от огня зенитной артиллерии и истребителей люфтваффе были почти одинаковыми.

Если с оценкой своих потерь более или менее понятно, то с оценкой потерь противника дело обстоит значительно сложнее. Как следует из документов частей и соединений воздушных армий, потери люфтваффе при дневных ударах по аэродромам по докладам экипажей составили 467 самолетов различного типа, в том числе 420 самолетов, уничтоженных и поврежденных непосредственно на аэродромах. Из этого числа на долю штурмовиков приходится 308 боевых самолетов, а на долю бомбардировщиков и истребителей – 47 и 57 самолетов соответственно. Остальные самолеты были сбиты в воздушных боях: 39 – истребителями, 12 – штурмовиками и 4 – бомбардировщиками.

Следует учитывать, что основным методом оценки результатов удара являлись наблюдения экипажей штурмовиков, бомбардировщиков и истребителей сопровождения. В некоторых случаях результаты ударов подтверждались агентурными данными по линии штаба партизанского движения и показаниями пленньх немецких летчиков. При анализе оперативных документов штабов полков и дивизий обращает внимание явная корреляция количества наблюдаемых экипажами пожаров на аэродромах с заявленными потерями противника в самолетах. Можно предположить, что количество уничтоженных самолетов в ходе ударов определялось в штабах по количеству пожаров на аэродромах. Во всяком случае, эти данные, несомненно, учитывались при составлении итоговых донесений и сводок.

Между тем количество ударов по аэродромам, сопровождавшихся фотографированием результатов, оказалось весьма небольшим – всего 5,6% всех налетов. Характерно, что при выполнении первых ударов 6 мая фотоконтроль результатов проводился, но при всех повторных налетах фотографирование аэродромов практически не выполнялось, хотя метеоусловия в районе целей вполне позволяли производить фотосъемку.

Возможно, это связано с низким коэффициентом подтверждаемости потерь противника. Например, из 25 самолетов, уничтоженных и поврежденных по докладам экипажей на аэродромах Шаталово и Боровское утром 6 мая, фотоконтроль подтвердил всего 14 самолетов как поврежденных, а из 30 самолетов на аэродроме Рогань – только 6.

С другой стороны, фотографирование результатов удара в условиях, когда "прицельно бьет зенитная артиллерия и охотится истребительная авиация противника", было делом весьма сложным и опасным. Дело в том, что для получения качественных фотоснимков необходимо было строго соблюдать режим полета – скорость, высоту и т.д., со всеми вытекающими последствиями для экипажа. Как правило, самолеты-"фотографы", будучи замыкающими в группе или выполнявшими пролет над аэродромом через несколько минут после ударных групп, довольно легко "снимались" немецкими зенитчиками и перехватывались истребителями люфтваффе. Вместе с самолетом терялась и ценная материальная часть – фотоаппарат. А их в частях и БАО всегда ощущался недостаток…

Сопоставление результатов ударов по докладам летчиков с имеющимися данными фотоконтроля, а также оценка боевых возможностей Ил-2 по материалам полигонных испытаний его вооружения при действии по самолетам позволяет утверждать, что реальные потери люфтваффе в течение 6 и 7 мая на аэродромах от советских штурмовиков составили не более 120- 130 самолетов. То есть эффективность штурмовиков примерно в 2,5-3 раза была ниже, чем докладывалось экипажами.

Если учесть эффективность действия бомбардировщиков и истребителей, то общие потери люфтваффе на аэродромах можно оценить в 170-180 самолетов, уничтоженных и выведенных из строя.

Несомненно, количество немецких самолетов, сбитых советскими летчиками в воздушных боях, также завышено и требует уточнения.

Анализ распределения потерь и эффективности ударов по времени их нанесения позволяет сделать вполне очевидный вывод: наибольший эффект был достигнут именно в первых ударах утром 6 мая, когда сказывался эффект внезапности налетов.

Можно считать, что в утренних налетах Ил-2 немцы лишились на аэродромах около 45-50 самолетов против 35-40 в повторных ударах. Общие же потери люфтваффе могли составить, соответственно, 70-75 и 50-55 самолетов в том и другом случаях. Причем, что важно, если утром 6 мая потери противника более чем в 4 раза превысили потери Ил-2, то во всех повторных ударах потери в штурмовиках почти совпали с потерями противника. То есть днем и вечером 6 мая советская сторона фактически разменивала каждый потерянный Ил-2 на один самолет люфтваффе.

Последнее обстоятельство объясняется резким ростом противодействия немецкой противовоздушной обороны и истребительной авиации при выполнении повторных налетов на аэродромы.

Действительно, утром 6 мая воздушные бои вели только 4 группы Ил-2 из 17 вылетавших на боевое задание групп, а при повторных ударах – уже 13 из 14 групп штурмовиков. При этом наряд сил истребителей для обеспечения действий Ил-2 (сопровождение групп и блокировка аэродромов противника) серьезно не увеличился. В пересчете на один самолето-вылет Ил- 2 истребители выполнили 1,7 и 1,8 самолето-вылетов утром и во второй половине дня соответственно. Как следствие, при повторных ударах боевая живучесть штурмовиков снизилась почти в 3,4 раза – с 9,9 до 2,9 самолето-вылетов на одну потерю Ил-2. В свою очередь, потери истребителей при повторных ударах 6 мая удвоились – с 8 до 16 самолетов, что при фактически одинаковой интенсивности вылетов привело примерно к двукратному понижению их живучести – с 28 до 13,8 самолето-вылетов на одну безвозвратную потерю.

Потери штурмовиков от истребителей противника в сравнении с утренними ударами резко возросли – с 5 до 18 самолетов, хотя эффективность прикрытия своими истребителями ухудшилась незначительно – с 1,3 до 1,4 самолетов Ил-2, в среднем сбитых в каждой группе штурмовиков, которые были атакованы пилотами люфтваффе.

Утром 7 мая картина примерно такая же. Выделяемый ресурс истребителей для обеспечения действий штурмовиков остался почти на прежнем уровне – на один вылет Ил-2 пришлось 1,9 самолето-вылетов истребителей. Вероятность встречи с истребителями противника и ведения с ними воздушного боя в сравнении с повторными ударами 6 мая не увеличилась, но противник стал применять свою истребительную авиацию значительно более массированно, чем в предыдущий день. Поэтому эффективность работы истребителей сопровождения по обеспечению действий штурмовиков понизилась в 1,7 раза – потери каждой атакованной истребителями противника группы Ил-2 в среднем составили 2,3 самолета. Как следствие, живучесть Ил-2 составила всего 2,8 самолето-вылетов на одну боевую потерю штурмовика, а потери противника на аэродромах оказались ненамного выше потерь Ил-2 – всего на 12%.

Усиление активности немецкой истребительной авиации отрицательно сказалось и на боевой живучести истребителей воздушных армий. На одну безвозвратную боевую потерю наших истребителей в среднем пришлось 12,6 самолето-вылетов.

Очевидно, что для обеспечения потерь штурмовиков, равно как и потерь истребителей сопровождения, на уровне первых ударов, командованию воздушных армий при повторных налетах 6 и 7 мая следовало бы значительно увеличить наряд сил истребителей. К сожалению, этого сделано не было.

Если сопоставить возможные потери противника с численностью его группировки самолетов, вскрытой советской авиаразведкой накануне операции на основных аэродромах, то получается, что люфтваффе 6-7 мая могли потерять до 16-17% наличных сил авиации. В то же время безвозвратная убыль матчасти воздушных армий ВВС КА составила 11% от общего числа "ходивших" на аэродромы самолетов.

При этом необходимо учитывать, что если советская сторона несла в основном безвозвратные потери не только в самолетах, но и в летном составе, то немецкая сторона – главным образом в самолетах, из которых часть могла быть восстановлена уже через некоторое время. Потерь в летном составе немцы практически не понесли: недосчитались лишь тех летчиков, которые погибли в воздушных боях. Поэтому боевая мощь группировки люфтваффе на атакованных участках фронта могла быть быстро восстановлена за счет переброски резервов самолетов и маневра авиационных сил. Тогда как советскому командованию необходимо было пополнять части и самолетами, и летным составом, который еще требовалось ввести в строй.

С учетом сказанного, следует признать: нашим воздушным армиям не удалось решить поставленные Ставкой и командованием ВВС КА задачи, то есть подавить немецкую авиацию на аэродромах базирования. Намеченные цели воздушной операции достигнуты не были, хотя противник, несомненно, понес чувствительный урон.

Отметим, что оценка результативности действия авиации по количеству самолето-пролетов противника до и после ударов по аэродромам в данном конкретном случае все же неправомерна. Дело в том, что в период затишья авиационная группировка никогда не работает всеми своими самолетами, а действует лишь частью сил. Поэтому понесенные потери легко компенсируются имеющимися в наличии исправными самолетами, что и обеспечивает запланированный уровень интенсивности боевых вылетов. Убыль матчасти сказывается сразу лишь при условии, что поставленные боевые задачи требуют привлечения всех сил авиационной группировки и их действий с максимальным напряжением.

В период 8-10 июня 1943 г. по решению Ставки ВГК была проведена еще одна крупная воздушная операция по уничтожению авиации противника на аэродромах. Цель операции заключалась в том, чтобы разгромить группировку бомбардировочной авиации люфтваффе, которая совершала ночные налеты на крупные промышленные центры страны – Горький, Саратов, Ярославль. К участию в ней привлекались авиасилы 1-й, 15-й и 2-й воздушных армий и часть сил АДД. Осдбое внимание было уделено уничтожению самолетов на аэродромах Сещинского, Брянского, Орловского и Харьковского аэроузлов. На этих аэродромах воздушная разведка обнаружила наибольшее скопление немецких бомбардировщиков. Учитывая итоги майской операции, командующий ВВС КА маршал А. А. Новиков в своих директивах командующим воздушными армиями указал на необходимость выделения значительно больших сил, чем прежде, в эшелон подавления зенитных средств. Истребителям была поставлена задача сковать боем в воздухе истребители противника и заблокировать все передовые немецкие аэродромы.

Подготовка Ил-2 к полету

Особенно сложная обстановка складывалась на западном и брянском направлениях, где действовали 1-я и 15-я воздушные армии. По плану они должны были нанести удар по двум аэродромам в районе Сещи и Брянска и трем аэродромам Орловского аэроузла. Время первого удара устанавливалось в период с 20.30 до 21.00 7 июня. Удары фронтовой авиации предполагалось "подкрепить" налетами дальних бомбардировщиков, которые действовали по аэродромам противника в течение всей ночи с 7 на 8 июня начиная с 22.00. Соответствующие шифровки штабы армий получили ранним утром 7 июня.

Однако в связи со сложными метеоусловиями в районе целей вылет 7 июня был отменен и перенесен на следующий день. При этом 1-я ВА наносила удары только по аэродрому Сеща, так как Брянск был "закрыт" по метеоусловиям, а 15-я ВА – по аэродромом Орел-ГВФ и Хомуты.

В результате запланированная последовательность ударов фронтовой авиации и авиации дальнего действия была нарушена.

Как показали дальнейшие события, перенос сроков нанесения ударов крайне неблагоприятно сказался на их результатах. Анализ документов показывает, что для внезапного удара по немецким аэродромам время было упущено, и готовящиеся налеты для противника никакой тайны не составляли.

Дело в том, что в течение 7 июня проводилась активная разведка аэродромов базирования немецкой авиации, а 8 июня пришлось проводить еще и доразведку целей. При этом один разведчик 1-й ВА был сбит, а другой – подбит.

Кроме этого, в ночь с 7 на 8 июня по аэродрому Сеща "отработала" авиация дальнего действия. По официальным данным от налетов дальних бомбардировщиков противник недосчитался 8 самолетов.

Очевидно, что возросшая активность советской авиации не участках 1-й и 15-й ВА не могла не навести противника на мысль о готовящемся ударе. Об этом свидетельствовали и донесения авиаразведчиков армий, которые докладывали, что противник основательно усилил воздушные патрули и зенитное прикрытие на ближних подступах к аэродромам. По агентурным данным штаба партизанского движения Западного фронта, немцы дополнительно подтянули к наиболее крупным аэродромам радиолокационные станции с целью создания сплошного радиолокационного поля обнаружения самолетов. Были расширены сети постов ВНОС, радиоразведки и радиоперехвата.

Благодаря этим мерам противник получил возможность оперативно отслеживать все действия нашей авиации и в кратчайшие сроки стягивать в район атакованных аэродромов крупные силы истребителей. Чтобы "продавить" такую мощную противовоздушную оборону, требовалось значительно увеличить ударные силы и истребительное обеспечение.

Однако в предыдущие несколько дней прошли ливневые дожди. Грунтовые площадки, на которых "сидели" авиаполки воздушных армий, раскисли. С некоторых аэродромов взлетать было просто невозможно. Поэтому ряд истребительных дивизий не могли участвовать в операции всеми своими силами. А это означало, что блокировка большинства аэродромов будет проведена лишь частично, а группы непосредственного сопровождения будут не столь сильны, как этого требовала обстановка.

Тем не менее, несмотря на столь неблагоприятные обстоятельства, командующий 1-й ВА генерал-лейтенант М. М. Громов и командующий 15-й ВА генерал-лейтенант Н. Ф. Науменко принимают решения на нанесение 8 июня ударов по аэродромам противника.

Штаб 15-й ВА запланировал нанести бомбоштурмовой удар в период 20.00-20.05 8 июня по трем аэродромам Орловского аэроузла. Для этого выделялось 42 Ил-2, из них: три группы по 6 Ил-2 от 948-го шап 308-й шад – по аэродрому Хомуты или Орел-Военный (он же Орел-Центральный), 18 Ил-2 в трех группах от 614-го шап 225- й шад – по аэродрому Орел-ГВФ и 6 Ил-2 от 81 0-го шап этой же дивизии – по аэродрому Мезенка.

От командиров штурмовых авиадивизий требовалось в составе каждой шестерки Ил-2 выделить не менее одной пары штурмовиков для подавления зенитного огня в районе цели. Уточнение по целям для атаки предполагалось дать не позже 18.00 8 июня. При облачности с высотой по нижней кромке менее 400 м и видимости до 2 км ведущим групп штурмовиков разрешалось прекратить выполнение боевой задачи и возвратиться на свои аэродромы.

Штурмовиков должны были сопровождать 42 истребителя от 315-й иад – из расчета один истребитель прикрытия на каждый Ил-2.

Истребителям 1-го гиак была поставлена задача в период 19.58-20.10 блокировать аэродромы Орловского аэроузла, чем обеспечить действия штурмовиков в районе целей. Всего выделялось 56 самолетов: 12 Як-1 блокируют аэродром Орел- ГВФ, 8 Як-1 – аэродром Мезенка, 8 Як-7б – аэродром Лежен- ки, 12 Ла-5 – аэродром Орел- Центральный, 8 Ла-5 – аэродром Кулики, и 8 Ла-5 – аэродром Хомуты.

Время вылета всех групп штурмовиков назначалось с таким расчетом, чтобы у цели Ил-2 были через 2-3 минуты, после того как аэродромы будут заблокированы истребителями 1 -го гиак.

Встреча истребителей и штурмовиков планировалась над аэродромами базирования истребителей. О месте и времени встречи, порядке прикрытия и взаимодействия в бою в случае атаки истребителей противника командирам 3-го шак, 225-й шад и 315-й иад предписывалось договориться самим. При этом командир 315- й под п-к В. Я. Литвинов лично отвечал "за организацию встречи и сопровождение" штурмовиков. Готовность к вылету выделенных для удара авиаполков истребителей и штурмовиков определялась с 18.00.

Ровно в 1 8.00 командующий 1 5-й ВА генерал Н. Ф. Науменко по телефону уточнил поставленную задачу. Ударам подвергались только два аэродрома: Орел-ГВФ и Хомуты. По первому аэродрому должны были "отработать" две шестерки Ил-2 от 614-го шап (ведущие к-н Смирнов и стажер к-н Ковган), и по второму – также две шестерки Ил-2 от 948-го шап (ведущие командир полка м-р Храбрых и к-н Афанасьев).

Как следует из документов 315-й иад, выделенные для выполнения боевого задания группы истребителей прикрытия уже в 18.30 вырулили на старт, дозаправились и ожидали подхода Ил-2.

Для понимания дальнейших событий необходимо остановиться на серьезных недочетах и ошибках, которые были допущены командованием выделенных для удара соединений и частей.

Вместо того чтобы собрать всех командиров истребительных и штурмовых авиаполков на командном пункте 315-й иад для проработки боевого задания, было решено вызвать их на КП своих соединений. При этом полковник В. Я. Литвинов совместным с командирами 225-й шад полковником А. Ф. Обуховым и 3-го шак генералом М. И. Горлаченко решением переложил на командиров полков согласование всех вопросов взаимодействия истребителей и штурмовиков в полете и в бою. В дальнейшем ни он сам, ни командиры штурмовых авиасоединений не проконтролировали своевременность выполнения подчиненными этого распоряжения.

В свою очередь, штабы соединений настолько подробно спланировали удар, что командирам авиаполков оставалось лишь узаконить назначение ведущих групп и отдать необходимые распоряжения по подготовке самолетов к боевому вылету. В боевых документах штабов дивизий указывались не только цель, время удара, количество и численность групп, но также и боевые порядки на маршруте и при атаке цели, маршрут полета до цели и обратно, высота полета, количество и направление заходов на цель, количество самолетов для подавления зенитного огня и т.д. Всякая инициатива со стороны командиров полков была полностью исключена.

Фактически при таком подходе командиры полков превращались в простые передаточные инстанции команд вышестоящего штаба, практически никак не влиявшие на руководство боевыми действиями. Штабы утрачивали инициативу и чувство ответственности за результаты боевой работы вверенных им полков. В итоге – недостатки при организации боевого вылета и трагические последствия, к которым они привели.

По неустановленным причинам представитель от 614-го шап прибыл на аэродром базирования 50-го иап Молочные Дворы для согласования вопросов совместного выполнения боевого задания лишь за 5 минут до вылета истребителей, хотя командир полка подполковник В. Н. Верещинский получил "исчерпывающие указания" о подготовке к вылету еще в 12.00. Естественно, ни о какой договоренности между группами штурмовиков и истребителей о порядке сопровождения на маршруте и в районе цели, а также взаимодействия в бою при встрече с истребителями противника не могло быть и речи. То есть штурмовики и истребители вылетели на боевое задание, не проработав обязательный элемент полета – взаимодействие групп в бою.

Кроме этого, штабом 614-го шап не все было учтено при организации боевого вылета. Временной расчет взлета группы Ил-2 был выполнен без учета состояния аэродрома Жадомо-Еф- ремово, который имел плохое травяное покрытие. В результате 12 экипажей взлетали 17 минут, так как на выруливании и при взлете поднялась пыль. Как следствие, штурмовики опоздали на встречу с истребителями сопровождения.

Дальнейшие события развивались примерно следующим образом. С проходом штурмовиков над аэродромом Молочные Дворы взлет истребителей 50-го иап был выполнен в течение одной минуты, и в 19.53 группы встали на курс.

При построении в общий боевой порядок мл. лейтенанты Гаврилов и Куварзин от 50-го иап оторвались от основной группы и возвратились на свой аэродром. Вскоре на самолете мл. лейтенанта Добровольского забарахлил мотор, и он потянул на свой аэродром. Таким образом, штурмовиков прикрывали только 9 Ла-5 вместо 12 истребителей по плану.

В дальнейшем все три возвратившихся пилота в оперативных документах 15-й воздушной армии были указаны, как не выполнившие боевую задачу "из-за неисправностей матчасти".

Взлет и сбор групп от 948-го шап и 431-го иап над аэродромом Проходное прошел в полном соответствии с планом и расчетом времени. Однако на маршруте к аэродрому Хомуты при пересечении линии фронта в районе Шашкино группы встретили ливневый дождь с облачностью до 8-10 баллов и высотой нижней кромки до 200 м, вследствие чего вернулись на свой аэродром, не выполнив боевой задачи. При этом четыре экипажа, не имеющие опыт посадки с бомбами, сбросили их на полигоне по собственной инициативе.

Истребители 1-го гиак действовали строго по плану. Ровно в 19.58 аэродромы противника были блокированы. Все истребители, кроме группы от 65- го гиап (ведущий ст. л-т Головин), "работавшей" по аэродрому Мезенка, обстреливались сильным огнем МЗА. Эта группа, обнаружив на аэродроме Мезенка выруливавшие два самолета противника и около 30 бомбардировщиков и 5-6 истребителей на стоянках в северной части аэродрома, тремя экипажами произвела штурмовые атаки. Отличились ст. л-т Головин, л-т Сычев и сержант Ходос, которые в двух заходах зажгли 5 двухмоторных самолетов.

В течение 6-12 минут с момента прихода наших истребителей в район заблокированных аэродромов подтянулись многочисленные группы истребителей противника, поднятых с дальних аэродромов, которые не были заблокированы. В воздухе над аэродромами завязались воздушные бои.

Группа в составе 8 Ла-5 от 63-го гиап (ведущий комполка п-п-к Иванов) была атакована парой Fwl90 уже на подходе к аэродрому Кулики. В ходе скоротечного воздушного боя сержант Судошкин сбил "фокке-вульф", который упал в районе аэродрома. Оставшийся без напарника "фоккер" вышел из боя, но вскоре к аэродрому одиночно и парами подошли еще около 8-12 Fwl90 и Bf 109. Гвардейцы вели с ними тяжелый воздушный бой.

Командир 65-го гиап п-п-к Зворы- гин доложил, что "после второго круга в районе аэродрома Орел-ГВФ появилось до 4 Fwl 90 и 2 Bf109" с которыми его группа (12 Як-1) вступила в воздушный бой. Бой велся в основном на вертикальном маневре. В ходе воздушного боя противник последовательно наращивал свои силы за счет подходивших в район боя отдельных пар и четверок своих истребителей, создавая численное превосходство над советскими истребителями. Сдерживать натиск противника с каждой минутой становилось все труднее, но штурмовиков в районе цели все еще не было.

Несмотря на неважную погоду на маршруте (облачность 8-10 баллов, высота по нижней кромке 800-1000 м, местами слабый дождь с видимостью до 4 км, западнее линии Орел-Болхов ливневые дожди), штурмовики 614-го шап сократили отставание от графика, но все равно подошли к аэродрому Орел-ГВФ с опозданием на 13-15 минут от запланированного срока.

К моменту их подхода истребители 65-го гиап уже были "на исходе времени" и постепенно одиночно и парами выходили из боя.

Надо сказать, выбор маршрута полета штурмовиков к цели был выбран крайне неудачно. Группы 614-го шап и 50-го иап летели вдоль ж.д. дороги в направлении Мценск-Орел, что исключало внезапность удара, так как противник, имея вдоль нее многочисленные посты оповещения, своевременно получил информацию о пролете большой группы советских самолетов в направлении на аэродром Орел-ГВФ, привел в готовность все зенитные средства и сосредоточил в район аэродрома большое количество своих истребителей.

"Из беседы с летчиками-истребителями сопровождения штурмовиков установлено", что после перелета линии фронта штурмовики 614-го шап все время обстреливались зенитной артиллерией и были атакованы отдельными парами и звеньями истребителей противника. Атаки пилотов люфтваффе успешно отражались истребителями прикрытия и воздушными стрелками. В районе аэродрома сопровождающие истребители были атакованы сразу 10 Fw-190 с "последующим наращиванием сил". Пилотам люфтваффе удалось отсечь истребителей 50-го иап от прикрываемых групп Ил-2. Штурмовики остались без защиты, но развернуться в боевой порядок для атаки экипажам все же удалось.

После нанесения удара по целям на аэродроме Ил-2 перешли на бреющий полет и начали выходить на свою территорию. Связанные воздушным боем истребители сопровождения потеряли штурмовиков из виду. В результате "…вся группа 12 Ил-2 с задания не возвратилась". Никаких следов экипажей на нашей территории не обнаружено. Точной причины не установлено. По всей видимости, все экипажи были сбиты огнем зенитной артиллерии и истребителями противника.

Ил-2 но полевом аэродроме

Как следует из акта расследования причин летных боевых потерь 614-го шап при ударе по аэродрому Орел- ГВФ 8 июня, на случай встречи с истребительной авиацией противника штурмовики должны были "встать в круг с оттяжкой на свою территорию, ведя оборонительный ОГОНЬ летчиками и воздушными стрелками". Однако штурмовики организованного воздушного боя с истребителями противника не вели. При этом возвращение штурмовиков 3-го шак из района Шашкино позволило противнику сосредоточить в районе аэродрома Орел-ГВФ все силы своих истребителей в воздухе, которые могли массированно "работать" по группе Ил-2 от 614-го шап.

По докладу ведущего группы истребителей прикрытия, он был связан воздушным боем истребителями противника, последний раз видел штурмовиков в момент атаки ими аэродрома. Один из ведомых мл. л-т Димитрук показал, что он после отражения атак истребителей противника нагнал 4 Ил- 2, которые шли на бреющем полете вдоль р. Ока, и сопровождал их до Мценска. В районе лесного массива западнее ст. Думчино в 15-20 км южнее Мценска один Ил-2, подбитый зенитным огнем, загорелся и упал. Оставшиеся три штурмовика стали разворачиваться вправо для выхода на свою территорию. В этот момент Димитрук потерял штурмовиков на фоне леса и больше их не видел.

С боевого задания не возвратились: штурман полка к-н А. Н. Смирнов (воздушный стрелок ст. сержант В. М. Евсеенко), помощник командира полка во воздушно-стрелковой службе к-н П. Е. Астапенко (воздушный стрелок мл. сержант Н. Н. Кропотов), старший летчик мл. л-т П. В. Варапаев (воздушный стрелок мл. сержант Я. П. Кузнецов), командир звена мл. л-т А. Ф. Гамынин (воздушный стрелок мл. сержант М. Я. Ламцов), стажер в должности командира эскадрильи к-н А. С. Ковган (воздушный стрелок ст. сержант М. В. Пойманов), командир звена л-т И. А. Космачев (воздушный стрелок мл. сержант И. И. Лейман), мл. л-т В. И. Крамар (воздушный стрелок мл. сержант Б. И. Кислицин), мл. л-т Н. С. Чеботарев (воздушный стрелок сержант М. М. Хавлин), ст. сержант Е. Л. Сабуров (воздушный стрелок сержант Н. И. Гаврилин), сержант Г. С. Сорокин (воздушный стрелок сержант И. И. Елисеев), мл. л-т Г. Г. Мальцев (воздушный стрелок сержант Н. Ф. Ковалев), мл. л-т А. В. Резинкин (воздушный стрелок сержант М. И. Баклань).

По наблюдению большинства летчиков-истребителей из группы сопровождения и блокирующей группы, штурмовики свою задачу выполнили: удар по аэродрому нанесли, в результате чего на аэродроме "было создано 7- 10 очагов пожара".

Характерно, что при докладе наверх эти данные штабом 15-й ВА были подкорректированы. В оперативной сводке штаба армии за 8 июня официально было учтено 8 уничтоженных самолетов противника.

В ходе воздушного боя истребители прикрытия от 50-го иап сбили 4 Fwl 90, но и сами потеряли трех летчиков: на свой аэродром не вернулись мл. л-т Коротких, мл. л-т Михайлов и ст. сержант Журавлев. Кроме этого, мл. л-т Жучков из этого же полка был ранен, а его самолет – подбит. Летчик сумел дотянуть до аэродрома Вы- ползово, но при посадке потерпел катастрофу и погиб. Вынужденные посадки на свой аэродром на подбитых самолетах совершили также мл. лейтенанты Голяк и Кравцов.

Истребителями 1-го гиак в общей сложности было проведено 5 групповых воздушных боев с группами по 4-8 самолетов Bf 109 и Fwl90, в ходе которых противник недосчитался 5 "фокке-вульфов" и одного "мессера". Потери корпуса составили 9 самолетов и 7 летчиков. С боевого задания не вернулись мл. лейтенанты Кудрявцев и Валентей – от 63-го гиап, л-т Заикин и мл. лейтенанты Мацина и Дрозд – от 64-го гиап, л-т Жуков и мл. л-т Лапшенков – от 65-гс гиап. Старший сержант Божко из 160-го иап был подбит в воздушном бою и совершил вынужденную посадку в районе Б.Крицыно юго-восточнее Мценска. При посадке его Ла-5 был разбит, а сам летчик получил ранения.

Кроме этого, один "Як" из 65-го гиап (мл. л-т Кулиев) произвел вынужденную посадку из-за недостатка горючего в районе Пруды юго-восточнее Мценска.

В довершение всех бед возвращавшиеся с боевого задания на малой высоте истребители 1-го гиак в районе Б.Каменка были обстреляны нашими войсками ружейно-пулеметным огнем. По счастью, ни один самолет серьезно не пострадал.

Командир 315-й иад п-к В. Я. Литвинов в отчете о боевой работе дивизии за 8 июня в качестве основной причины больших потерь штурмовиков и истребителей считал отсутствие опыта у летного сосава как истребителей, так и штурмовиков в ведении воздушного боя в сложных метеоусловиях и с численно превосходящим противником.

Этой же точки зрения придерживался и командир 1-го гиак генерал-лейтенант Е. И. Белецкий, который доложил, что: "…несмотря на сложные метеоусловия, сильный зенитный огонь, бои с истребителями противника и отсутствие опыта у зсего летного состава по блокированию аэродромов, задача, поставленная частям корпуса, была выполнена полностью, с блокированных аэродромов ни один самолет не взлетел".

Штаб 1 5-й воздушной армии большие потери в истребителях объяснил тем, "что молодой летный состав, попав в зону сильного зенитного огня, потерял боевой порядок и рассеялся одиночно, что позволило противнику атаковать наших истребителей превосходящими силами".

Отметим, что при блокировании аэродромов Орловского аэроузла 8 июня наши летчики впервые наблюдали характерное построение групп истребителей противника: перед вступлением в бой пары были однородными, а в ходе боя очень быстро перестраивались в смешанные пары – Fw-190 и Bf 109. При этом "Мессершмитты" вели бои на вертикали, а "фоккеры" – в горизонтали. Несмотря на некоторую сложность маневрирования при таком перестроении, применение смешанных пар позволяло противнику несколько лучше использовать летно- тактические данные их самолетов. Конечно же, такой маневр был возможен в основном благодаря традиционно хорошей слетанности немецких летчиков и широкого использования радиосвязи в бою. В то же время, по мнению наших летчиков, "на ход боя такое перестроение резкого влияния не оказывает".

Основной причиной больших потерь штурмовиков считалось опоздание с вылетом штурмовиков, что, по мнению штаба 15-й ВА, явилось следствием слабой организации удара командованием 225-й шад. По не понятным причинам в штабе армии не обратили внимания на то, что группы штурмовиков и истребителей вылетели на боевое задание, не проработав обязательный элемент полета – взаимодействие групп в бою. Во всяком случае, этот факт не нашел отражения ни в одном документе штаба армии.

Отсутствует в отчетных документах штаба 15-й ВА и оценка действий командира 315-й иад полковника В. Я. Литвинова, который нес полную ответственность за организацию боевого вылета и не только лично не проконтролировал решение вопросов взаимодействия истребителей и штурмовиков, но даже не отдал соответствующих распоряжений своим подчиненным. В документах же 315-й иад об этом факте не упоминается вовсе.

В свою очередь, штаб 225-й шад в своих отчетных документах даже намеком не затронул вопрос организации взаимодействия с истребителями, сделав основной акцент на запаздывание с вылетом групп Ил-2. Очевидно, это позволяло штабу дивизии "перевести стрелку" на командира 614- го шап подполковника В. Н. Верещинского и его штаб. В отчете по боевым действиям частей дивизии начальник штаба 225-й шад п-к Богданов особо указывал: "…Штабом дивизии были даны исчерпывающие указания командирам полков об организации и порядке выполнения удара. Кроме того, в 12.00 8.06 командиры полков, вызванные к командиру дивизии, получили дополнительные указания по организации всей системы подготовки и выполнения и проведения самого вылета. …Командование 614-го шап, имея вполне достаточно времени для выполнения поставленной задачи, не учло, что аэродром пыльный и потребуется больше времени для вырулирования и взлета, нежели с аэродрома с травяным покрытием".

Несомненно, часть вины следует возложить и на подполковника Верещинского, и на его штаб. Отдав необходимые распоряжения, Верещинский не проконтролировал их выполнение, а начальник штаба полка с офицерами штаба не смогли должным образом обеспечить выполнение боевого приказа.

Обращает внимание также и следующее обстоятельство. Из 12 экипажей 614-го шап, вылетавших для удара по аэродрому Орел-ГВФ, только пять воздушных стрелков и четыре летчика имели боевой опыт. При этом опыт войны летчиков выражался в 5, 16, 24 и 25 боевых вылетов на самолете Ил-2 и проведении двух воздушных боев на каждого. Опыт воздушных стрелков характеризовался 9-15 боевыми вылетами и 1-4 воздушными боями. Ни один из них официально не имел сбитых самолетов противника. Все остальные летчики и воздушные стрелки, кроме ст. сержанта Пойманова, который летел вместе с капитаном Ковганом, составлявшие 8 полных экипажей, выполняли в этот день свой первый боевой вылет – он же, как оказалось, и последний.

Следует признать, подобная "разнарядка на вылет" является грубейшей ошибкой командира 614-го шап и начальника штаба полка, непосредственно назначавших экипажи на вылет. Очевидно, что экипажи, не имеющие ни одного боевого вылета, ни под каким предлогом не должны были вылетать для удара по аэродрому. Из имевшихся в полку к концу мая 15 экипажей, уже успевших "понюхать пороху", вполне можно было сформировать боеспособную группу для удара по аэродрому, включив в нее не более двух-трех "молодых" летчиков с большим налетом на Ил-2 (например, мл. лейтенанта Мальцева – 81 час 06 минут, капитана Астапенко – 39 часов и летчика-инструктора капитана Ковгана).

Налицо явное нарушение принципа последовательности при вводе в бой молодых летчиков, когда в первый бой молодежь должна уходить по мере готовности к бою и только в паре с опытным ведущим. При этом цель должна быть простой, а прикрытие своими истребителями – обязательным.

В дальнейшем оба штаба – дивизии и полка – попытались снять всю вину с себя, доказывая, что "уровень подготовки экипажей для выполнения поставленной боевой задачи вполне соответствовал"в учебно-тренировочных групповых полетах группы сколочены хорошо", "в распоряжении экипажей с момента получения задачи на подготовку к вылету …времени было 1 час 50 минут" и т.д.

Как следует из документов 225-й шад, дивизия к началу июня еще находилась в небоеготовом состоянии. В течение мая одна часть полков доукомплектовывалась матчастью и летным составом, а другая часть, получив Ил-2, только к концу месяца приступила к вводу в строй молодого пополнения согласно курса боевой подготовки штурмовой авиации 1943 г.

Проведенное 29 мая летно-тактическое учение выявило серьезные недостатки в подготовке летного состава дивизии. Так, при учебных атаках истребителей оказалось, что во всех полках "не отработано ведение воздушного боя". При построении оборонительного круга штурмовики держали большие дистанции – до 1500- 1800 м, нарушая тем самым огневое взаимодействие между экипажами. От цели уходили "…по одному, далеко друг от друга, что дает истребителям противника возможность пристроиться под хвост и безнаказанно атаковать". Ясно, что в реальном воздушном бою с истребителями люфтваффе действия экипажей штурмовиков не могли отличаться в лучшую сторону. Летный состав требовал "кропотливой тренировки по вводу в строй".

Действительно, в 614-м шап на отработку воздушного боя было выполнено всего 24 учебных самолето-вылета с налетом 5 часов 30 минут. То есть менее одного вылета на летчика. В 810-м шап и того меньше – 12 вылетов (2 часа налета). В лучшую сторону отличался 783-й шап, летчики которого имели в своем активе 62 вылета (20 часов 42 минуты) на воздушный бой. В то же время ни в одном полку не было выполнено ни одного вылета на отработку групповой слетанности, хотя в материалах учения этот элемент подготовки оценивается удовлетворительно.

Командир 225-й шад п-к А. Ф. Обухов в отчете о боевой работе дивизии за июнь месяц особо отмечал, что: "Ощущается крайняя необходимость в отработке противозенитного и противоистребительного маневра в группе, быстрого замыкания круга над целью…"

Для налета на аэродром Сеща 8 июня командующий 1-й ВА генерал М. М. Громов выделил 36 Пе-2 от 204-й бад, 36 Ил-2 от 233-й шад, 6 Як-1 от 122-го иап 233-й шад, 30 истребителей Як-1, Як-7 и Ла-5 от 309-й иад и 54 Ла-5 от 215-й иад 2-го иак.

Истребителей явно не хватало для надежного решения всех задач по обеспечению действий ударной авиации армии. Однако из-за раскисших аэродромов задействовать большие силы оказалось невозможным. От блокирования аэродромов противника и патрулирования в районах выхода на свою территорию штурмовиков и бомбардировщиков, как это планировалось-ранее, пришлось отказаться.

Последовательность ударов по аэродромам предполагалась следующей. Первыми в 20.15 по аэродрому Сеща наносят удар бомбардировщики. Следом за ними в 20.20 на аэродром "выходят" штурмовики.

Во всех случаях бомбардировщики наносят так называемый "звездный" удар с горизонтального полета, то есть с разных направлений и высот, а штурмовики – действуют с пикирования в одном заходе.

Для удобства управления и организации удара по аэродрому Сеща п-к В. В. Смирнов собрал всех командиров полков, ведущих групп штурмовиков и истребителей на совещание, где было тщательно проработано задание и достигнута полная договоренность по всем вопросам взаимодействия.

М.З. Бондаренко, 198 шап

От каждого полка 233-й шад выделялось по две шестерки Ил-2. Ведущим сводной группы штурмовиков, он же ведущий первой группы Ил-2 от 198- го шап, был назначен Герой Советского Союза м-р М. 3. Бондаренко.

Порядок и очередность взлета устанавливались следующим образом. За 30 минут до вылета все самолеты должны были находиться на линии предварительного старта. Взлет выполняется парами с последующим сбором в группы по 6 самолетов но большом кругу на высоте 400 м. Боевой прядок каждой группы – правый пеленг пар. После взлета и сбора штурмовики перестраиваются в колонну шестерок с дистанцией 300-400 м.

Первыми взлетают две группы от 198-го шап (ведущие м-р Бондаренко, к-н Малинкин), затем две шестерки от 312-го шоп (ведущие к-н Зырянов, ст. л-т Алферов) и следом за ними две группы от 62-го шап (ведущие к-н Губанов и ст. л-т Панфилов).

Встреча штурмовиков и истребителей прикрытия планировалась над аэродромом Зубово. При этом истребители пристраивались к штурмовикам на "петле" вдоль линейного ориентира – дорога Зубово, Гаврики. Каждая шестерка Ил-2 имела свое истребительное прикрытие. Единого управления всеми группами истребителей не предполагалось.

Несмотря на длительную подготовку – почти два дня, вылет штурмовиков и истребителей 1-й воздушной армии для удара по аэродрому Сеща вечером 8 июня прошел далеко не по плану и далеко не с теми результатами, на которые рассчитывали.

Взлет парами, как предусматривалось заданием, обеспечил довольно быстрый взлет всех шести групп Ил-2 с аэродромного узла дивизии – всего за 13 минут (в период с 19.30 до 19.43). Однако при построении групп в боевой порядок ведущие слегка запутались, вследствие чего группы от 312-го и 62-го шап своевременно не пристроились к группам от 198-го шап, потеряв их из виду.

Путаница произошла отчасти из-за отказов матчасти. Так, у ведущего первой группы от 312-го шап капитана Зырянова после взлета отказал мотор, и он совершил вынужденную посадку на свой аэродром. Оставшиеся пять экипажей его группы на выполнение боевой задачи повел мл. л-т Михайлов.

На самолете ведущего группы капитана Губанова (воздушный стрелок мл. сержант Карпов) из 62-го шап не убралось шасси. В боевой порядок группы Губанов не встал, решив идти на посадку. Группу повел на задание его заместитель ст. л-т Ф. А. Башки- ров. В дальнейшем, сделав полкруга над аэродромом, Губанову удалось убрать шасси от аварийной системы, после чего он пошел в район исходного пункта маршрута Серпейск и там пристроился к группе капитана Малинкина от 198-го шап, в составе которой и выполнял боевое задание.

Остальные 23 экипажа от 312-го и 62-го шап боевую задачу не выполняли, так как на аэродром истребителей для встречи с ними пришли уже после их ухода с первыми группами штурмовиков. Сделав несколько кругов над аэродромом, штурмовики потеряли на этом 15 минут и, не дождавшись истребителей, ушли в район Серпейск в надежде встретить их там.

Дальнейшие события имеют весьма неоднозначную трактовку в документах различного уровня – армии, дивизии, полков.

Как следует из доклада ст. л-та НД. Алферова, его группа дошла до Серпейска, где он наблюдал две группы штурмовиков и одну девятку Пе-2. Истребителей не было. Алферов со своей группой дошел до района Фаянская поближе к линии фронта, но и там истребителей сопровождения не встретил. После этого он принял решение возвратиться на свой аэродром Зубово.

Ведущий другой группы мл. л-т Михайлов докладывал, что в районе Серпейска он встретил истребители прикрытия, которые ходили по кругу. После того как к нему пристроились 4 Як-1, он повел группу для выполнения боевой задачи. Дойдя до железной дороги Спас-Деменск-Сухиничи, истребители ушли, оставив штурмовиков одних. Михайлов принял решение прекратить выполнение боевой задачи. Побоявшись потерять ориентировку при возвращении на свой аэродром в условиях надвигающихся вечерних сумерек, Михайлов повел группу на Сухиничи вдоль железной дороги. В 21.15 вся группа благополучно выполнила посадку на аэродроме Сухиничи и на следующий день перелетела на аэродром Зубово.

Оба ведущие групп от 62-го шап доложили, что истребителей прикрытия в районе встречи не обнаружили и приняли решение возвратиться на свой аэродром Гаврики.

Отсутствие истребителей прикрытия в районе сбора стало официальной точкой зрения и штаба 233-й шад на причины невыполнения боевой задачи штурмовиками.

В противовес мнению штурмовиков в оперативных документах штаба 309-й иад организация взаимодействия штурмовиков и истребителей, а также их встреча над аэродромами Гаврики, Васильевское и Умиленка оцениваются как вполне удовлетворительные.

Штаб 1 -й воздушной армии, естественно, считал иначе. В качестве главной причины не выполнения боевой задачи штурмовиками и истребителями указывалась "плохая организация сбора на круге и маршруте и потеря на этом времени".

Тем временем, пока штурмовики и истребители искали друг друга, высланная вперед пара Ил-2 от 198-го шап (мл. л-т Бабкин и л-т Ефимов) для разведки погоды доложила, что метеоусловия на маршруте Кожухово-Сер- пейск-Фаянская вполне сносные и обеспечивают выполнение боевой задачи. Отбоя налета не последовало.

Таким образом, удар по аэродрому Сеща выполняли 13 экипажей Ил-2 в двух группах: 6 Ил-2 вел м-р М.З. Бондаренко и 7 Ил-2 – к-н В. А. Малинкин. Их прикрывали 6 Як-1 от 122- го иап 233-й шад, 5 Ла-5 от 49-го иап, 6 Як-1 от 162-го иап, 5 Як-1 и 5 Як-7 от 172-го иап 309-й иад.

Истребительное прикрытие состояло из трех групп: группы непосредственного сопровождения, ударной группы и группы свободного боя. Группы истребителей эшелонировались по высоте. При заходе штурмовиков на цель истребители снижались вмести с ними с последующим доворотом на 10-15° во внешнюю сторону с уходом в район выхода из атаки штурмовиков.

Самолет Ил-2 майора М.З. Бондаренко после вынужденной посадки

Выход на аэродром строился с запада со стороны населенного пункта Новый Свет с таким расчетом, чтобы экипажи групп имели возможность атаковать самолеты на стоянках и летном поле с последующим выходом в юго- восточном направлении.

При подходе штурмовиков к аэродрому противник открыл сильный зенитный огонь среднекалиберной и малокалиберной артиллерии. Обстрел велся из населенных пунктов Б.Островня, Холмовка, Плетневка, ст. Сущинская и непосредственно с аэродрома. Экипажами было отмечено до 600 разрывов снарядов среднекалиберной зенитной артиллерии преимущественно на высоте 800 м, а с северной стороны аэродрома отмечался "обстрел термитными снарядами или фосфорными, имеющими вид огненных шаров".

После прохождения населенного пункта Долгое в 20.1 7 штурмовиков пытались атаковать 6 "фокке-вульфов". Истребители ударной группы от 122- го иап вступили с ними в бой. Пара штурман полка м-р Михайлов и мл. л- т Непокрытое связала боем два Fwl 90, а пара к-н Гугнин и мл. л-т Бушков – четверку истребителей противника. Воздушные бои велись на высотах 1600-1800 м преимущественно на вертикали и в лобовых атаках. По докладам летчиков капитану Н. П. Гугнину удалось сбить один Fwl90.

Самоотверженные действия пилотов 122-го иап обеспечили штурмовикам свободу маневра на подходе к аэродрому.

На цель штурмовики 198-го шап вышли на 2-3 минуты раньше расчетного времени – в 20.24-20.25. К этому времени на аэродроме, по наблюдению экипажей, находилось до 87 самолетов различного типа. На северозападной окраине имелось до 22 двухмоторных самолетов, на сезерной окраине – до 30 двух- и одномоторных самолетов, на восточной окраине – до 20 одномоторных, и на южной окраине – до 15 двухмоторных самолетов в капонирах.

Обе группы штурмовиков нанесли удар почти одновременно. Атака выполнялась с высоты 800-900 м с пикирования под углом 25-30°. Первая группа "била" звеньями по самолетам на северо-восточной окраине и на летном поле, о вторая группа, также звеньями, – по стоянкам на южной и западной окраинах аэродрома. Сброс бомб осуществлялся с высоты 300 м с последующим переходом на бреющий полет для продолжения атаки пушками и пулеметами. Выход из атаки выполнялся на бреющем полете в юго- восточном направлении.

В результате прямых попаданий бомб и PC экипажи наблюдали три горящих самолета на северо-западной окраине, и три – в середине летного

поля. На северной окраине отмечены два взрыва большой силы с высотой пламени и дыма до 250-300 м: "…один взрыв черного цвета, а другой – красного". На северо-восточной окраине была обстреляна группа до 50 человек летно-технического состава, выбежавших из здания (предположительно из столовой).

По мнению экипажей, в результате удара на аэродроме в общей сложности было уничтожено до 20 и повреждено до 15 самолетов противника.

В свою очередь истребители прикрытия от 309-го иап доложили, что после удара штурмовиков но аэродроме возникло до 18 очагов пожара в районе стоянок самолетов и ангаров, а также сильные взрывы.

Как следует из документов 198-го шап, "…ночники У-2, базирующиеся на аэродроме Красный Гой, подтвердили, что при действии в ночь с 8 на 9.06 они наблюдали целую ночь пожары в районе аэродрома Сеща"

Аэродром прикрывался истребителями противника, которые парами и четверками атаковали штурмовиков во время их разворота на цель в районе Чекалина Слобода в 3-4 км до аэродрома. Из них одна часть связала боем истребители прикрытия, а другая – атаковала штурмовики со стороны нижней полусферы.

В первую очередь немецкие пилоты старались сбить ведущих групп. Например, когда ведуший первой шестерки м-р Бондаренко вышел на боевой курс, его атаковали на встречных курсах два истребителя противника – Fw l90 и Bf 109. После атаки цели при пересечении железной дороги курсом 70° м- р Бондаренко был вторично атакован парой "фокке-вульфов". Атака проводилась снизу сзади с бреющего полета. В результате на самолете Бондаренко был отбит киль. Отбивая атаку, воздушному стрелку капитану Бессмертнову удалось сбить ведомого пары Fw l90. Истребитель "перевернулся на низкой высоте и упал в районе Загорье (6 км северо-восточнее ст. Рековичи)". Ведущий "фоккер" резким набором высоты ушел влево и больше атак не производил. Сам Бессмертнов получил тяжелые ранения в голову и в обе ноги.

После атаки Fw l90 м-р Бондаренко был атакован одиночным "Мессершмиттом". В общей сложности "мессер" выполнил 7 атак, преследуя штурмовик до самого Людиново. Все атаки выполнялись сзади снизу. Огонь противником открывслся с дистанции 100- 200 м. В результате атак Bf 109 на самолете Бондаренко был поврежден мотор и заклинены рули. Бондаренко удалось дотянуть до аэродрома Красный Гай и произвести вынужденную посадку с убранным шасси.

Идущая за Бондаренко пара его ведомых атакам истребителей люфтваффе не подвергалась, но огневой поддержки своему командиру они не оказали. Ведомые вообще не видели, как атакуют их ведущего, так как на выходе из атаки отстали от него на 800 м и затем шли на высоте 150-250 м, а Бондаренко "после повреждения самолета отошел вправо и снизился до предельно малой высоты".

Вторая группе штурмовиков была атакована немецкими истребителями, не доходя 2-3 км до западной окраины аэродрома. Пара Fwl90 с высоты 1000 м безуспешно атаковала самолет ведущего группы капитана Малинкино под ракурсом почти 3/4-4/4. После атаки один "фокке-вульф" прошел прямо перед носом Ил-2 и развернулся вправо для занятия исходной позиции для повторной атаки. В этот момент Малинкин довернул свой самолет немного вправо и с дистанции 70-100 м огнем из пушек сбил "фоккер", который "упал в болото перед аэродромом". Падение истребителя подтвердили замполит полка к-н Пицхелаури и ст. л-т Волков.

Как отмечалось в боевом донесении 198-го шап, истребители прикрытия "сопровождали хорошо, ходили на высоте 1000-1500 м, но атаку штурмовиков истребителями противника, идущими на низких высотах, очевидно, не наблюдали…"

(Продолжение следует)

Владимир КОТЕЛЬНИКОВ, Михаил НИКОЛЬСКИЙ