Наша жизнь не начинается лишь с момента рождения, мы несем в себе энергии и впечатления, унаследованные из прошлых перерождений. В то же время момент и место рождения накладывают на нас вполне конкретный отпечаток. Я был рожден на полуострове Камчатка. Этот полуостров расположен на северо-востоке России и представляет собой редкозаселенный край вулканов и землетрясений, гор, непроходимой тайги и дикой тундры. В связи с этим я чувствую особую связь с недрами земли. Каждый раз, когда я вижу по телевизору и на журнальных фотографиях извергающуюся из жерла вулкана магму, у меня возникает чувство некоторой экзальтации и родства с этой стихией. Судя по моему раннему детству, я практиковал тантрическую садхану не первое перерождение, хотя не могу сказать, был я продвинутым йогином или нет. С момента рождения я не ощущал себя ребенком. Я не хотел сосать грудь-матери и несколько позже, когда научился говорить, отказывался носить детскую одежду. Моя мать рассказывает, что говорить я научился в один год, читать — в три года. В пять лет был в состоянии осилить такие книжки, как «Робинзон Крузо» и «Приключения Тома Сойера».

Видно, определенные навыки и способности сохранились с прошлой жизни. И самое главное — я был благословлен Бхайра-ви и Бхайравой, хотя не имел об этом никакого представления. Лишь спустя много лет вся мистерия начала проясняться.

Мой отец работал военным врачом, также врачом работала мать. Люди интеллигентные и образованные, они не были религиозны. Отец верил в Бога, но предпочитал не распространяться на эту тему. Ведь каждый офицер в СССР обязан был быть коммунистом, а коммунистам верить в Бога не положено. Мать официально коммунисткой не считалась, но фактически безраздельно верила в идеи Маркса и Ленина, а стало быть, отрицала существование Бога. Только старенькая неграмотная бабушка учила меня религии, что вызывало общее осуждение родственников. Пожалуй, стоит здесь рассказать поподробней о том, что представляла из себя в то время Советская империя духовно и магически. Официально считалось, что советское государство не религиозно, но это было не так. Коммунисты создали свой культ, свою религию, где Девой Марией провозгласили Энгельса, Богом-отцом — Маркса, Богом-сыном — Ленина, а в роли Святого Духа выступал глава государства. Да, официально заявлялось, что коммунисты не верят в Высшие Силы, чудеса и магию. Однако повсюду висели лозунги: «Ленин — жил, Ленин — жив, Ленин — будет жить!», «Ленин — живее всех живых!». Только представьте — в европейском государстве двадцатого века был возведен мавзолей в форме ступенчатой пирамиды, в котором в саркофаге лежала мумия «вождя, мессии, спасителя мира». Что это, как не явный признак некой религии, спонтанно или намерено насаждаемой ленинцами! Архети-пические священные символы вольно или невольно возводились теми, кто считал себя их противником. Советские площади и парки украшались высокими каменными обелисками. Чем, как не мегалитами, шивалингамами и Мировыми Древами являлись эти сооружения? А культ вечного огня — в дни национальных праздников официальные лица и руководители возлагали венки из ветвей хвойных деревьев и цветов на Могилу неизвестного солдата. Эти «могилы» имелись во всех городах и поселках страны и представляли собой звезду-пентаграмму, из сердцевины которой вырывались языки пламени от газовой горелки. Вот вам и пять материальных элементов, вот и пять энергий Шивы, да и еще огонь из запредельной глубины.

Мистические архетипы не искоренить, они будут проявляться даже в самой безбожной стране. Другое дело, какую волю и энергию в универсальные символы вкладывать. Можно проявить их как тантру освобождения, можно — как религию, а можно — как черную магию. В некоторых сатанинских сектах, а также в разбойничьих шайках было принято, что, когда старый лидер умирал, новый становился на гроб умершего, попирая его ногами. То же самое на мавзолее Ленина вытворяли руководители страны. Они вообще любили находиться на трибуне, расположенной на верху мавзолея, оттуда принимались парады, произносились официальные поздравления.

Это неудивительно: мумия Ленина, находящаяся в мавзолее, содержала в себе огромную энергию страха и почитания и коммунистические лидеры приобщались к этой энергии. Помню процесс накопления энергии мумией Ленина. Тысячи людей почти ежедневно проходили по лабиринту мавзолея, следуя через центральную камеру, где в стеклянном саркофаге лежал Он, тот, кто «живее всех живых». В каждом углу камеры и мавзо-лейных коридоров стояли охранники в униформе, автоматооб-разно, мертвым голосом произнося: «Тише…тише…тише…». Останавливаться у гроба запрещалось, поток людей проходил сквозь мавзолей, оставляя частицу своей энергии.

Да, многое изменилось в России с тех пор, как кресты на кремлевских башнях заменили красными пентаграммами. В учениях Маркса — Ленина сомневаться не полагалось. За правильностью толкования священных коммунистических текстов следила особая инквизиция.

А каково было положение других религий в СССР? Официально провозглашалась свобода вероисповедания, но…

Библии на современных языках Советского Союза не возможно было достать. Стоимость редких экземпляров часто составляла месячное жалование рабочего. Я помню, как один литовец заинтересовался религией и купил Библию за 100 рублей. Жена того человека, узнав об этом, сразу же позвонила в КГБ и донесла о произошедшем. Сотрудники безопасности приехали к ним на дом, забрали ее мужа и после допроса положили его в закрытое отделение психиатрической больницы: мол, только больной человек отдаст всю зарплату за религиозные глупости. Чего уж тут говорить про ситуацию с такими восточными религиями, как буддизм и индуизм. Тюрьма и сумасшедший дом — вот что было уделом самостоятельных мистиков или подпольных сектантов, разоблаченных КГБ. Понятное дело, что ни выехать в Индию, ни пригласить духовного учителя в СССР не представлялось возможным. Литература по буддизму и индуизму была доступна немногим, большая ее часть была запрещена. Моими первыми учебниками индуизма и буддизма стали атеистические книги, ругающие и критикующие эти восточные учения. Не будь этих книг, как бы я узнал, в чем заключается суть этих религий? Отбросив девяносто пять процентов коммунистической шелухи, мистики-одиночки извлекали из атеистических книг драгоценные пять процентов достоверной информации. Так, на собранных воедино осколках восточных направлений возникали редкие и малочисленные подпольные религиозные общины, преследуемые государством.

В детстве я рос добрым и мягкохарактерным мальчиком, не склонным к спортивным играм и дракам. Я не выносил вида крови, а когда кто-либо из моих друзей в играх получал ушиб или порез, мне казалось, что беда произошла со мной, так тяжело переживалась чужая боль. Мальчишки скоро заметили, что мне жалко ударить обидчика по лицу, и часто пользовались моим мягким характером мне во вред. К тому же мне были не интересны большинство обычных детских игр. Когда я немного подрос, я почувствовал фальшь и дисгармоничность учения коммунистов и способа существования в советском государстве. В силу своего характера я открыто и резко заявлял о своих взглядах, религиозных и моральных, поэтому легко настраивал против себя большинство детей и взрослых. Параллельно этому разворачивалась духовно-магическая мистерия. После прочтения различных художественных и документальных книг в моем сознании начали откладываться крупицы мистицизма. Я как-то незаметно для себя стал рисовать мандалы, посвященные четырем стихиям и двенадцатиричному циклу, магические символы в виде различных звезд, свастик, геометрических фигур и животных. Лишь позже я узнал и понял тайное значение всех этих архетипических символов. Параллельно с этим со мной происходили и некие шаманские зооморфные метаморфозы. Периодически я начинал ощущать себя то котом, то вараном, то мышью, то ежом, то пингвином, то золотой репой. В такой период я с головой погружался в мир данного живого существа. Главным тотемом была Сова, мать и наставница всех существ. Она приходила ко мне в моих видениях, учила, заряжала силой, дарила любовь и защищала от врагов.

Однажды я с трудом раздобыл керамическое подобие «великого камня» — мегалита, шивалингама и соорудил алтарь, установив по бокам от него два пузырька. Пузырьки были синий и красный и должны были олицетворять мужское и женское божества. При помощи зеркала, огня, пепла от сожженных мистических знаков я проводил импровизированные ритуалы, призванные приобщить меня к Высшим Силам. Само собой разумеется: ни я, ни мое окружение не имели ни малейшего понятия об индуизме, буддизме и шаманизме. Вот и думайте, что все это значило, было ли это сохранившейся кармической памятью, генетической памятью архетипов, знанием, исходящим от Бога, от Бхайравы или всем этим одновременно.

Я любил наряжаться в халат своей матери, навязывая на голову тюрбан из полотенца, так как ощущал родство с восточными культурами. Тогда я воспринимал все вышеописанное как обычные игры, и лишь многими годами позже понял, что к чему. Однако это о проявлении памяти и о методах. Скажу пару слов о проявлении видения и мудрости.

Как-то в детстве, когда я сидел в песочнице, ко мне неожиданно подкрался приступ простуды, поднялась высокая температура. Мне было плохо, и я пошел домой, но родителей не было, а я не имел ключей. Я просидел долгое время на пороге и к приходу родителей находился уже в полуобморочном состоянии. Когда меня уложили в постель, я лежал и осознавал, как мне плохо. И вдруг пришла мысль: «Кому это плохо? Мне. Но кто я, который думает и чувствует? Маленький мальчик в нелепой детской одежонке? Это бред, не может этого быть! Я никакой не мальчик, а…». Тут я заглянул в себя и обнаружил водоворот черной пропасти, уносящий сознание в бездну. Мне стало очень страшно, и я отпрянул. Тут же возник вопрос: «Умру ли я, тот, кто мыслит сейчас?». Стало необычайно страшно и одиноко. Под воздействием аспирина мне стало легче, и я заснул.

Позже подобные состояния спонтанно возникали в течение детства и юности. Бездна влекла меня, но страх не давал ринуться в нее. Лишь позже, спустя много лет, я набрался смелости, но Бхайрави тут же перестала проявляться передо мной таким образом. Впрочем, я нашел иные эффективные двери, дабы встретиться с Ней. Расскажу и о спонтанных прямых переживаниях Изначальной Природы всего. На протяжении всего детства и юности периодически я имел кратковременные переживания единства пустоты и ясности. Это происходило спонтанно и длилось секунды. Я чувствовал нечто такое, истинное, свободное, родное, полное высшего, тончайшего блаженства, но не мог осознать того, что со мной происходит. Поскольку подобная тема разговора вообще не существовала в мире вокруг меня, я тут же все забывал, и так — до следующего раза. Особенно сильно это состояние проявлялось на закате — промежутке между днем и ночью. Вот так Бхайрава и Бхайрави, где через красоту, где через болезни и страдания, а где и просто напролом передавали свой шактипат.

Как я уже упомянул, я никак не мог вписаться в существующее общество, и оно меня отвергало. Ни родители, ни учителя, ни сверстники не разделяли моего мировосприятия, я для всех был изгоем. «Друзья», получив от меня в подарок то, чего они добивались, — игрушку, книгу, рисунок, тут же отвергали и предавали меня.

Невзирая на способности, я быстро утратил интерес к школе и из отличника скатился до уровня закоренелого двоечника. То, что интересовало меня, не интересовало советское общество. Я не мог подобрать себе профессию исходя из своих склонностей. Такой профессии просто не существовало в СССР.

Постепенно, под воздействием тотального непонимания, осуждения и предательств (я был очень чувствителен и впечатлителен) в моем сердце нарастал гнев, переходящий в ненависть. Я стал понимать, что лишь сильные, умные и жестокие являются хозяевами жизни, и самостоятельно стал изучать логику, психологию, качать мускулатуру. Фантазия рисовала картины всевозможных пыток и истязаний, которым бы я подверг своих обидчиков, если бы стал великим магом и колдуном.

В возрасте 14 лет я сколотил шайку из своих друзей-подростков. Мы качали мускулы, точили ножи и дрались за сферы влияния с другими бандами. Я все время тогда пытался облагородить хулиганство, подведя под наш гнев некую высокую политическую, мистическую или магическую базу. К 15 годам я превратился в полного дьявола, создавшего в уме культ своего превосходства и ничтожества всех тех, кто не входил в мою банду. Я стал полным циником, готовым за 100 долларов свершить геноцид над целыми народами, и в то же время плакал над трупами животных, искалеченных и убитых злыми людьми. Все люди подразделялись в моем сознании на «полезных», «бесполезных» и «врагов». «Полезным» отдавалось все сердце, я готов был пожертвовать ради них жизнью. «Враги» уничтожались всеми способами, без ограничений, а «нейтральное быдло» меня не интересовало вообще. Я всячески вытравливал из души добрые чувства, приучал себя к виду крови и страданий. Параллельно я продолжал совершенствоваться, изучая определенные науки, готовя себя к «глобальной мести» и «великому реваншу». Я не доверял никому, в том числе и себе. Интеллект развился до значительного уровня, но ушло божественное детское восприятие реальности.

Однако против своей природы не пойдешь. Меня по-прежнему неудержимо влекли к себе тайны мироздания. Я продолжал исследовать всеми доступными способами природу Бога, взаимоотношения Бога и человеческих существ, прощупывал способы достижения Бессмертия, Гармонии и Силы. По-своему расширял рамки православного христианства, обогатив его идеей реинкарнации, достижения единства с Богом, равноистинности всех религий. Позже я вообще перестал иметь всякое дело с христианством. Я мечтал уничтожить всех врагов и, собрав друзей, убежать из СССР на тропические острова, чтобы построить там справедливое духовное государство любви, красоты и силы. Я стремился к Богу, но меня влекли образы монстров, демонов и чудовищ, порожденные моим гневом и страхом. Так, задолго до того, как я впервые узнал о Черном Бхайраве, в моем сознании начал проявляться его образ: ужасный, безжалостный, но святой, всесильный и полный любви к своим друзьям, детям и последователям. Подсознательно я считал, что, если стану единым со всем, что вызывает во мне страхи, мне некого и нечего будет бояться. Невзирая на то что имел банду друзей, я страдал от внутреннего одиночества и готов был помогать даже серийному убийце, если тот считал бы меня своим другом.

Однако захлебнувшись в море слез, крови и страданий, я постепенно понял, что надо быть добрым, усиленно стремиться к совершенству, как физическому, так и духовному. Бхайрава и Бхайрави начали подбрасывать мне литературу по восточной философии и религиям, и я с головой углубился в ежедневные многочасовые чтения и размышления о природе Абсолюта, о пути живого существа к полному счастью, о природе зла и страданий. Я изучил множество религиозных путей и способов видеть Реальность. Мне хотелось найти Истину, а не ее имитацию, узнать всю правду о Боге, об этой Реальности, какой жестокой она бы ни была. Когда передо мной вставал выбор: Истина или психический комфорт и материальное процветание, я выбрал Истину. Своим подозрительным умом я сканировал жизнь и учения, своим глубоким видением я пронизывал тьму неведения, разделяя и интегрируя или воспринимая все, как оно есть. Я не считал зазорным учиться у всех — умных и дураков, добрых и злых, людей и животных, словом, учился у всего мира. Способности, врожденные, унаследованные и приобретенные, очень помогали мне в этом. Все яснее и яснее я видел и слышал Бхайраву, все лучше понимал его суть. Позже Реальность даровала мне возможность встретиться с духовными учителями, как буддийскими, так индуистскими и бонскими, как с тантрическими, так и с религиозными. Опыт и знания учителей еще больше продвинули меня на Тропе. Тантра поразила меня своим величием: глубокими знаниями мира и человека, огромным арсеналом методов достижения Совершенства, остроумными учениями, основанными на йогическом переживании. Тантра восхитила меня рациональностью, научностью и в то же время искусством обретать божественное откровение и трансцендентальное видение. Здесь все, что было доказано опытом величайших мастеров, так же проверялось и собственным опытом.

Я решил, что тантра — это самый совершенный для меня путь. Благодаря ей я изменился к лучшему, избавился от целых гор недостатков и приобрел множество совершенств, сделавших мою жизнь красивой, гармоничной и счастливой. Наступил момент, и я сам стал учить мистическому пути тех, кто обратился ко мне за помощью.

На сегодняшний день наша тантрическая чакра является самой духовно продвинутой и многочисленной шайва-шактистской общиной в Республике Беларусь. Наши садхаки, практикуя Путь, с каждым днем все ближе и ближе приближаются к высшей цели тантры: реализации полного и окончательного единства с Богом. Это сопровождается тем, что они ощущают себя в этой жизни все лучше и лучше. Практики не сомневаются, что каждый из них имеет хороший шанс достичь полного единства с Богом в этой своей жизни, не дожидаясь прихода физической смерти тела. Что же является причиной нашего успеха? Учение и благословение, переданные нам Бхайравой и Бхайрави.

Мой опыт дарует новые знания и разбивает старые стереотипы, он показывает, что:

1. Божества могут передавать учения не только тем, кто достиг уровня святости, но и обычным практикам, кто искренне хочет получить эти учения и делает для этого все возможное. Человек, имеющий как достоинства, так и недостатки и искреннее желание обрести Истину и Совершенство, заслуживает тантрических откровений, ибо именно для него они предназначены. Если ты уже не имеешь недостатков, то зачем тебе знать тайны того, как их трансформировать в достоинства?

2. Многое из того, что считается важными элементами тантры, на самом деле таковым не является. И наоборот, многое из того, что считается маловажным или вовсе недостойным упоминания, является самым главным в тантре.

Кроме того, некоторые вещи и законы, являющиеся необходимыми ключами к успеху, большому количеству современных практиков совершенно не ведомы, вследствие чего они не могут достичь серьезных успехов на пути.

3. Важные тантрические элементы, такие как иштадэвы, гуру, сампрадайя, мантры, сексуальные практики, ритуалы, янтры, мандалы, многими современными практиками, как западными, так и восточными, понимаются неверно. Истинные роль и значение всего этого зачастую неведомы даже тем, кто не первый год пытается достичь успеха на тропе тантры.

4. Как тантризм Ваджраяны, так и шайва-шакта тантризм, приводят к одному и тому же результату, как бы это ни пытались опровергнуть ортодоксы обеих традиций.

5. В наше время поток Учения движется несколько иначе, чем в предыдущие эпохи. Роль религии в обществе значительно уменьшилась, и Бог использует другие каналы для помощи живым существам. Не интегрировав воедино тантру и современную жизнь, успеха достичь невозможно. Но тантрические способы такой интеграции значительно отличаются от нью-эйджев-ских попыток произвести эту интеграцию.

В данной книге я достаточно подробно остановлюсь на каждом из этих вопросов. В чем же причины успеха в постижении всех важных знаний о тантре и ее волшебных методах?

\. Воля Бога. Бхайрава и Бхайрави изволили передать объяснение тантры человеку XX–XXI века, они не просто объяснили древние вещи современным языком, но к тому же даровали и объяснили откровения совершенно новые.

2. Особенности ученика. Для передачи нового потока учений ученики старого типа не годились. Они бы поняли все на старый манер, а волей божеств было именно помочь современным людям реально, без многовековых предрассудков с учетом современных особенностей интегрировать поток жизни с потоком Учения.

Во-первых, я родился и практиковал в состоянии духовной изоляции и не имел возможности постоянно консультироваться с традиционными тантрическими авторитетами. Поэтому, оказавшись в безвыходной ситуации, я молил Бога помочь мне, и он даровал Учение тысячелетней мудрости, но без тысячелетней бороды ложных мнений и предрассудков, приросших к истинной тантре.

Позже, когда Бхайрава и Бхайрави даровали мне возможность встретиться с учителями, продвинутыми практиками и серьезными книгами, я увидел, что мое понимание тантры верно, хотя я часто ставлю другие акценты, применяю другие пути и языки описания, игнорирую многие предрассудки; я знаю о некоторых методах то, чего не знают иные садхаки, получившие знание исключительно через членство в цепях ученической преемственности и практикующие определенные методы механически, не понимая сути, а то и вообще не ведающие об этих методах. В то же время, когда я, уже имея свой опыт, вошел в эти древние линии тантрической передачи Учения, то обогатился знанием того, о чем раньше имел слабое представление. Таким образом, новые и старые откровения, соединившись вместе, явили миру невиданную мощь Учения.

Во-вторых, я имел как ярко выраженные мистические таланты, так и ярко выраженные недостатки, омраченности, и поэтому был вынужден находить экстремальные пути для разрешения экстремальных проблем. Я научился работать как с тончайшими божественными сферами, так и с ужаснейшими энергиями адских измерений, что необходимо на пути гневных божеств.

В-третьих, я ничего не принимал слепо, анализируя все и выявляя принципы, по которым работают все тантрические феномены. Это помогло мне увидеть суть тантры в целом, суть разных ее феноменов и взаимосвязь этих элементов друг с другом. К тому же я изучал тантру не только одной традиции и имел возможность проводить сравнительный анализ нескольких систем. Это позволяло мне определить, что является обязательными универсальными принципами, а что элементами конкретных школ и учений.

Так вышло, что я начал мистический путь с теистических религий и интегрировал богоцентрическую систему со своей жизнью. Когда же я пожелал изучить тантру, я имел возможность в те времена встретиться лишь с нетеистической тантрой. В СССР мы не имели традиции индуистской тантры, у нас были лишь буддийские дацаны. Я с жадностью бросился изучать Вад-жраяну, поразившую меня своим совершенством. Однако мне не хватало в ней позитивизма, Бога, и при первом же удобном случае я нашел возможность перейти к изучению шайва-шакти-стской тантры. Практикуя и изучая обе системы, я пришел к выводу, что и то и другое имеет общие корни, принципы и приводит к той же цели.

Сравнивая индуистские тантрические школы, такие как Три-ка, Махакапалика, Натха, Бхайрава-агхора и др., обнаружил, что:

1) понимание Изначальной Реальности в Трике и Ваджрая-не ОДНО И ТО ЖЕ, Самореализация СОВЕРШЕННО АНАЛОГИЧНА;

2) многие дхараны Виджнянабхайрава-тантры представляют собой те же семзины Дзогчена;

3) многие медитации Каулы соответствуют медитациям вад-жраянских Махайога-тантр и Ануйога-тантр, выполняемых с той же целью и дающих те же результаты;

4) многие медитации класса Агхора почти один к одному соответствуют медитациям Чод;

5) существуют трансрелигиозные традиции, присутствующие как в индуистской, так и в буддийской тантрах, связанные с божествами: Курукула, Бхайрава, Варахи, Тара, Экаджати, Хайагрива — те же божества, ТЕ ЖЕ МАНТРЫ и многое другое;

6) одних и тех же махасиддхов и индуистские, и буддийские тантрические школы считают своими мастерами;

7) в то же время язык описания в разных тантрических школах разный.

В результате я обнаружил, что:

а) главная разница в том, что одни строят свои метафизические спекуляции на теории Атмавады, а другие — на теории Анатмавады (в то же время и те, и другие сознают, что все эти теории — лишь УСЛОВНЫЕ языки описания);

б) некоторые линии передачи идут от разных лиц, НО ОТ ТОЙ ЖЕ САМОЙ ИЗНАЧАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ, не буддийской и не индуистской;

в) когда ламы критикуют индуистские тантрические учения, а индуистские мастера — буддийские учения, в большинстве случаев они критикуют НЕ РЕАЛЬНЫЕ учения, а свои фантастические представления о них. В жизни я сам наблюдал это десятки раз, не в обиду будет сказано;

г) реальные махасиддхи, просветленные мастера были и буддистами, и индуистами, или иными словами не были ни «буддистами», ни «индуистами». Достигшие АДЕКВАТНОГО видения Реальности, природы мироздания были безбрежными и открытыми, как океан. Многие из них одинаково насмешливо относились как к правоверным буддистам, так и к правоверным индуистам. Мастера были исполнены безграничной любовью и с радостью делились своими учениями и практиками с достойными, не взирая на формальное религиозное членство. Зачастую они были вынуждены скрывать свои трансрелигиозные мировоззрения от ортодоксов-буквоедов, не понимающих СУТИ пути свободы. Настоящий махасиддха в сердце всегда еретик как для попов других религий, так и для попов религии собственной.

Однако лучше всего соединить опыт обеих традиций, поскольку у каждой из них есть как достоинства, так и несовершенства, а интеграция помогает двум потокам тантры стать одной мощной великой рекой, богатой совершенствами, имеющей минимальное количество недостатков.

Сначала меня вводило в заблуждение, что авторитетные тибетские учителя называли индуистскую тантру сансарным учением, а индуистские гуру утверждали, что «буддийским тант-рикам никогда не подняться выше уровня пустоты, а это еще не есть высшее совершенство». Позже я увидел, что и те и другие критикуют не реальные учения оппонентов, а свои не вполне правильные представления об этих учениях. И буддисты и шай-ва-шакты так преданы своим учениям, так верят в их истинность и несерьезность всего остального, что им просто не при-ходит в голову заглянуть поглубже в ашрамы и фолианты своих оппонентов. «Зачем? Древние авторитеты и так все нам объяснили по этой теме!» Не все понимают, что реальные древние тантрические титаны не были подвластны магии различных ярлыков и религиозных бирок, а видели внесектарную суть, трансцендентальную кровь живого, универсального потока тантры. А если и спорили о чем-либо, то споры эти были о преимуществе тех или иных языков описаний реальности или об уровне понимания конкретных йогинов. Когда говорится, что ваджра-янский святой Падмасамбхава победил сотню индуистских тан-триков, это надо воспринимать не как победу буддизма над индуизмом, а как то, что продвинутый мастер преподал урок менее продвинутым практикам, которые могли бы быть индуиста-ми, буддистами, бойцами и т. д. То же и в случае описания побед шайва-шактистских тантриков над ваджраянцами. Не надо думать, что один язык описания Истины хуже другого. Кому-то подходит язык Мадхьямики, кому-то Трики, а кто-то уже за пределами рамок всех этих языковых систем. Махасиддхи же вели споры согласно игре конкретной ситуации, чтобы помочь пробудиться живым существам. И когда нужно было разбить умственные оковы формальных «единоверцев», они заявляли прямо противоположное, учили тому, что и практики других религий достигают того же результата. Некоторые современные мастера, как официальные «буддисты», так и официальные «индуисты», все это прекрасно понимают, но излагают лишь узкому кругу продвинутых учеников, не желая злить несметные толпы фанатиков формы Учения, не признающих живой сути.

Почему именно Бхайрава, Бхайрави, а не какие-либо другие божества пришли возрождать учение тантры? Этому есть несколько причин.

С точки зрения ортодоксального индуизма, все те, кто не был рожден в семьях этнических и религиозных индусов, не являются индусами. И согласно древней индийской социальной шкале, большая часть планеты относится к млеччхам и вра-тьям — варварам, стоящим ниже, чем шудры. А варварам учение не передается.

Индийские кришнаиты, например, вовсе не считают полноценными настоящими кришнаитами выходцев из Европы и Америки. Только этнический и религиозный индус может войти в главные кришнаитские святилища, «белому кришнаиту» вход туда закрыт.

Шайвизм и шактизм более толерантны к иностранцам, но все же во многие знаменитые храмы Шивы или Шакти неурожденным индуистам вход запрещен.

Учение же Бхайравы не признает подобных границ. Бхайрава — это не только Бог ритуальной чистоты, но и Бог ритуальной нечистоты. Он учит не только представителей касты брахманов и кшатриев, но и вайшьев, шудр и иностранных варваров. Бхайрава и есть Бог варваров, он пришел к нам и дал Учение, никто другой этого не сделал. Если какие-либо божества и пекутся о соблюдении кастовой системы, то это никак не Бхайрава.

Вторая причина заключается в том, что путь Бхайравы более мощен и интенсивен, чем большинство других путей. Эта традиция позволяет очиститься от грехов и достичь совершенства даже страшному убийце, не то что благостному человеку. А наш век полон террора и насилия. Учение Бхайравы дает шанс каждому избавиться от страха, гнева, агрессии и достичь единства с Богом.

Третья причина — Бхайрава любит рушить табу и запреты, обычаи и догмы. Наша жизнь, жизнь существа постиндустриальной эпохи, сильно отличается от жизни древних тантриков, кому было передано подходящее для них учение. Поэтому мы нуждаемся в новом тантрическом откровении, новых текстах и подходах. Но это вовсе не значит, что мы должны испортить тантру несерьезными нью-эйджевскими идеями и подходами. Это значит, что Бог должен прийти и дать людям свежее видение и ясное понимание древнего учения. С приходом индустриально-технократической цивилизации многие божества утратили интерес к людям Земли. Бхайрава и Бхайрави — нет. Им хочется посидеть за рулем скоростного автомобиля, побродить лабиринтами интернета, потанцевать под компьютерно-трансовую музыку. Бхайрава — великий шутник и бесценный помощник. Он объясняет нам, как интегрировать знание эпохи золотого века и современной эпохи.

С точки зрения западной цивилизации, белые люди — носители прогресса, однако с точки зрения ортодоксального индуизма, они — варвары, не живущие по священным принципам Дхармы, так как белые не заслужили такой жизни по карме.

С одной стороны, выглядит так, будто нам не повезло. Мы не вхожи в некоторые храмы, являющиеся местами силы. Языковой и культурный барьеры отделяют нас от традиционных носителей тантрической традиции, мешают правильно понимать тексты. Однако с другой стороны, мы имеем преимущества, особенно на пути Каула тантры. Наше сознание чистое и свежее, свободное от многих вековых предрассудков и суеверий индуистской религии. Также мы более пригодны к пониманию новых тантрических откровений и энергий. Индийская духовная культура очень древняя. Периодически она не поспевала за изменениями стиля и условий жизни общества, между древним знанием и опытом людей возникала трещина, заполняемая неверным пониманием и суевериями. Позже приходил тот или иной учитель, гуру и поправлял ситуацию — удалял некоторые старые элементы, иные же истолковывал по-новому или объяснял современным языком, а также вводил совершенно новые элементы учения. Чтобы истина воспринималась ясно, мистицизм должен быть свежим для восприятия, хотя и полным многовековой мудрости. Вся эта духовная культура так примелькалась перед глазами индийцев, что ради свежести они вводили в нее все новые и новые мистические элементы, из уважения сохраняя и старые. Из-за этого метафизика, философия и ритуалы усложнялись огромной массой деталей.

Мы — варвары, западные духовные невежды. Наше сознание и так мистически, тантрически пусто и свежо и нам не надо так много всего, чтобы увидеть Истину и достичь ее. Это исключительно положительный момент нашего статуса. Из-за этого мы, постиндустриальные мистики, возможно, намного ближе к тантре каменного века, чем, скажем, средневековые индусы.