Чтение IX

ДХАРМА (продолжение)

В конце последнего нашего чтения мы дошли как раз до рассмотрения теории интуиции или совести, то есть второй колонны, поддерживающей здание Дхармы. Теперь мы и займемся этим вопросом.

Всякий человек более или менее сознает присутствие в себе внутреннего голоса – "знания", по-видимому, независимого от интеллекта. Этот голос говорит с ним или властным или ласковым тоном, приказывает ему сделать то-то и то-то, или удерживает его от того или другого. Иногда он побуждает его к возвышенным деяниям, иногда же, как бы искушает его совершить недостойный поступок. Мы обыкновенно называем этот голос в его высших проявлениях "совестью", а в низших "искушением". Древние сказания утверждают, что по одну сторону человека стоит добрый ангел, а по другую злой; первый нашептывает ему, чтобы он делал "добро", а второй побуждает его делать "зло".

Эти сказания символизируют истину, как мы увидим при дальнейшем рассмотрении этого вопроса.

Кроме "голоса совести" и "голоса искусителя", существует еще голос, руководящий человеком в обыденных, житейских поступках, причем по поводу этого голоса не возникает вопроса о "добре" и "зле", – как, например, при решении разных дел в вопросах труда, деловых сношений и т.п. Это третье проявление мы будем называть "интуицией". Многие пользуются всеми тремя терминами и имеют ясное представление о различии между каждой из этих форм проявления, но неспособны объяснить, что именно представляют собой эти внушения или откуда они являются. Философия йогов дает этому объяснение, и учение о Дхарме до некоторой степени зависит от этого объяснения, так как оно покоится отчасти на колонне "совести или интуиции". Это вторая колонна, первой же является откровение, а третьей соображения полезности. Эти три колонны представляют собой соответственно их порядку: 1) голос Божий, 2) голос интуитивных способностей человека и 3) голос разума. Посмотрим теперь, что говорит философия йогов по вопросу об интуиции и о природе призывов, исходящих из этой части души.

Чтобы понять природу совести, интуиции, искушения и других чувств, появляющихся в поле сознания из подсознательных областей ума, мы должны немного вернуться назад. В первой книге о йоге под заглавием "Основы миросозерцания индийских йогов", а именно во втором и третьем чтениях, мы говорили о различных "умах" человека, о тех различных плоскостях, в которых человеческий ум проявляет свою деятельность. Вспомним, что было сказано об инстинктивном уме, о рассудке и о духовном разуме. Мы говорили о них много в нескольких чтениях, входящих в состав как первого, так и настоящего курса, и мы надеемся, что читатели уяснили себе природу каждого из этих "умов".

"Искушения" или побуждения совершать "злые", "дурные" поступки идут из низших областей ума – из той части инстинктивного ума, которая имеет дело с животными страстями, стремлениями, эмоциями и т.д. Эти страсти, эмоции, стремления представляют собой наследие прошлого. Они "дурны" не сами по себе, а лишь постольку, поскольку относятся к той части истории нашей души, которую мы уже оставили позади себя или которую мы только что оставляем. Все это могло быть высочайшим "добром", доступным нашему умственному постижению в известный период истории нашего развития, все могло быть необходимым для нашего благоденствия в то время – могло быть гораздо лучше многих других чувств и поступков, которые мы совершали, и соответственно этому могло казаться нашему уму в то время голосом высшего "Я", влияющего на низшее сознание. Но надо помнить, что все это относительно. Теперь, когда мы переступили пределы той стадии, когда все эти вещи были высочайшим добром, и когда мы развились в достаточной степени для того, чтобы воспользоваться высшими понятиями об истине, все это прошлое кажется нам "дурным" и "недолжным", и когда черты его входят в поле нашего сознания из низших областей ума, мы содрогаемся при мысли, что в нас еще осталось так много "животного". Но нам вовсе нет надобности чувствовать себя "порочными" только потому, что в нас еще существуют эти мысли и стремления. Они составляют наше наследие прошлого и являются воспоминаниями о "животной стадии" нашего развития. Это, так сказать, голоса прошлого. Если вы чувствуете, что животная природа, борющаяся в вас, еще недостаточно обуздана, то не смущайтесь этим. Дело в том, что раз вы можете смотреть на нее как на что-то отдельное от вашего "Я", то один этот факт уже должен ободрить вас. Прежде вы были животным, теперь вы видите, что только отчасти остались им, а со временем вы и совсем отрешитесь от ваших животных страстей. Прочтите, что мы говорили по этому поводу в чтении первом.

На дальнейших страницах настоящего чтения мы рассмотрим вопрос об относительной природе "добра" и "зла", так что вам будет ясно, каким образом явление, считавшееся когда-то "добром", теперь представляется "злом", и каким образом то, что нам кажется "превосходным", "должным", при дальнейшем нашем развитии окажется "дурным" и "недолжным". Все это, конечно, говорится с относительной точки зрения, так как, развиваясь, мы начинаем видеть, что "правильное" и "неправильное", "хорошее" и "дурное" термины относительные, и что с точки зрения абсолютного нет ничего "дурного". И все-таки, по мере того, как мы идем вперед, все то, что мы перерастаем, кажется нам "дурным", а то, до чего мы еще не доросли "хорошим", пока оно, в свою очередь, не будет отвергнуто нами. В данный момент мы желаем только указать вам, что "искушение" есть не что иное, как побуждение к повторению какого-нибудь прежнего переживания вследствие того, что стремление к нему еще не окончательно угасло в нас. Оно подымает свою голову, потому что в нем еще тлеет пламя догорающей жизни или потому что эта угасающая животная жизнь была возбуждена каким-нибудь внешним обстоятельством или внушением. Предоставьте животным страстям умирать и не тревожьтесь их борьбой.

Интуиция может исходить или от импульсов, посылаемых духовным разумом, проектирующим себя в поле сознания, или из подсознательных областей интеллекта. В последнем случае интеллект разрабатывает какие-либо проблемы, не затрагивая сознания, и оформив решение их, представляет их сознанию в должное время, причем разрешение вопроса кажется таким авторитетным, что оно волей-неволей принимается. Но многие интуиции исходят от духовного разума, который не "размышляет", а "знает". Духовный разум дает нам всегда наилучшее, что мы можем принять от него соответственно нашей степени развития. Он озабочен нашим действительным благополучием и всегда готов помочь нам своим руководством, если мы только пожелаем. Мы не можем теперь вникать в этот вопрос и только упоминаем о нем, чтобы показать оттенки различия между интуицией и совестью. Совесть имеет дело с вопросами "добра" и "зла", возникающими в нашем уме, а интуиция разрешает возникающие в жизни вопросы правильного действия, не имеющие прямого отношения к этике или морали, но разрешает их все же в согласии с наивысшими нашими нравственными понятиями. Совесть уведомляет нас, согласуется ли данный факт с высшим этическим мерилом, доступным для нас на данной ступени развития, а интуиция говорит нам о том, будет ли такой шаг мудрым с точки зрения высшего добра.

Совесть есть как бы свет духовного разума, проникающий сквозь покровы, окутывающие нашу душу. Это довольно тяжелое определение, которое мы должны постараться сделать яснее. Свет духовного разума постоянно стремится проложить себе путь к низшим умственным плоскостям, и часть этого света проникает даже в самые низшие области, но здесь он бывает виден лишь неясно, так как покровы низших природных свойств, которыми облечена душа, не пропускают его. Но по мере того, как эти покровы сбрасываются один за другим, свет уже становится видимым более ясно, не потому чтобы он приближался к душе, а потому, что центр нашего сознания движется по направлению к Духу. Это совершается подобно тому, как с цветка опадают на землю наружные лепестки, в то время как он распускается. Предположим, что в центре бутона цветка находится источник света, лучи которого должны пробиваться наружу сквозь все лепестки. По мере того, как бутон распускается и лепестки облетают, для проникновения света остается все меньше и меньше препятствий, пока, наконец, цветок весь не будет залит светом. Это искусственное уподобление, но приходится прибегать к таким оборотам речи. Попробуем взять другое сравнение, такое же грубое, но, может быть, более понятное. Представьте себе маленькую, но сильную электрическую лампочку, обмотанную в нисколько слоев какой-нибудь тканью. Свет – это дух, сама лампочка – духовный разум, сквозь который светит дух при минимуме сопротивления и задержки. Внешние слои ткани очень толсты, но чем ближе к свету, тем они тоньше, так что самые ближайшие очень тонки, почти прозрачны. Постарайтесь теперь запечатлеть все это в вашем уме. Конечно, очень немного света достигает до наружного слоя ткани, но тот, который доходит, есть наилучший свет, какой здесь может быть воспринят или постигнут. Мы снимаем этот верхний слой. Следующий слой получает и пропускает больше света, чем только что удаленный нами. Мы снимаем и этот второй слой, и находим третий, еще более освещенный и способный излучать еще больше света. И так далее, и так далее; удаление каждого нового слоя открывает все больше света, становящегося все ярче и ярче, пока наконец, все слои ткани не будут удалены, и свет духа не засияет ярко сквозь прозрачную, как стекло, оболочку духовного разума. Если бы слои ткани были способны думать, они смотрели бы на весь этот сверток ткани (с лампочкой в центре), как на свое "Я". И каждый слой видел бы, что дальше вглубь находится нечто, светящееся ярче, чем это обычное "Я"; этот более яркий свет и был бы наивысшим понятием о свете, доступным такому внешнему слою – он и был бы именно его "совестью". Каждый слой ткани сознавал бы, что следующий за ним более внутренний слой светлее его. Второй слой казался бы первому преисполненным "добра", но четвертому или пятому этот второй слой казался бы полной тьмою по сравнению с ним, чем-то совершенно "дурным". И тем не менее каждый из этих слоев был бы светом по отношению к более темному слою. Совесть есть свет духа, но мы видим лишь тусклый свет, так как его затемняют окутывающие его оболочки; мы видим столько света, сколько проникает сквозь ткань. И мы называем ближайший внутренний слой "совестью"; и так оно и есть, с относительной точки зрения. Теперь вы уясняете себе этот вопрос? Теперь вы видите, почему различается между собою "совесть" различных людей? У вас не должно являться сомнение в яркости и надежности самого источника света, вследствие того что слои окутывающей его ткани пропускают свет в различной степени. Подумайте над этим примером и вы увидите, что в вашем уме появится более ясное представление о ценности "совести".

Не относитесь пренебрежительно к голосу совести только потому, что вы видите, как совесть неразвитого человека, стоящего на низкой степени развития, дозволяет ему делать некоторые вещи, которые вы считаете "дурными". То, что вы считаете "дурным", является "хорошим" по сравнению с ближайшими низшими стадиями развития. И вы не должны предаваться самомнению на том основании, что ваша "совесть" соответствует очень высокому кодексу нравственности; в настоящее время есть существа во плоти, которые с такой высоты взирают на ваш нравственный кодекс, с какой вы взираете на нравственные понятия бушменов. Вы сомневаетесь в этом? В таком случае мы вам докажем это сейчас на примере. Вы считаете себя "честным" и "правдивым". Можете ли вы искренно сказать, что вы в течение месяца ни разу не солгали? Скажите, положа руку на сердце, – причем помните, что "невинная ложь", а также некоторое уклонение от "истины" принимаются во внимание наравне с серьезною ложью – были ли вы безусловно правдивым и честным, хотя бы в течение одного месяца? Ложь в торговых делах, ложь, необходимая в силу принадлежности к известной профессии, искренние "деловые разговоры", условная вежливость и т.п. – все это должно свидетельствовать против вас. Мы не осуждаем вас; мы знаем, что вы не можете быть лучше, чем вы есть, на настоящей стадии развития человечества; вы делаете наилучшее, что вы можете. И то, что вы видите сами, что вы не вполне честны и правдивы, есть уже огромный шаг вперед. Но это сравнительно еще безделица; человечество совершает гораздо более важные преступления, если взглянуть на него, поднявшись немного над общим уровнем. Разве нет людей, которые терпят лишения? Разве ваши братья получают свою долю благ из запаса, накопленного человечеством? Действительно ли все так "хорошо", как должно быть? Разве вы не могли бы предложить какое-нибудь улучшение в настоящем положении вещей? О, да мы знаем, что вы один не можете ничему помочь, но вы составляете часть человечества и пользуетесь преимуществами, выпадающими на долю части его; вы один из находящихся в той колеснице, которая катится по жертвам настоящего положения вещей. Но, как мы уже говорили, вы не можете противодействовать этому; люди должны дорасти до лучшего положения, должны сами выбраться из омута. И чувство боли, вызываемое всем этим, заставит человечество выбраться из этой трясины; люди уже начинают ощущать эту боль, и им очень не по себе. Пока вы только можете констатировать этот факт и желать наступления этого изменения. Бог держит в руках свободный конец клубка и постепенно разматывает его. Вы должны иметь веру и желать этого развития, что бы оно ни несло с собой для вас, потому что ваше предвидение и желание спасут вас от тех страданий, которые выпадут на долю тех, кто не хочет видеть и желать; но даже и эти страдания будут иметь свою хорошую сторону, так как они являются моментом развития. Возвращаясь к нашему предмету, мы спрашиваем вас: чувствуете ли вы себя теперь выше и лучше других? Поучение, которое надо извлечь из всего предыдущего, состоит в том, что не следует осуждать. "Кто из вас без греха, первый брось в нее камень". Никто из нас не может назвать себя особенно "хорошим". А между тем все мы идем по пути восхождения.

"Будем жить дружно, день за днем, делая самое лучшее, что мы можем, сея добро словом и делом; не будим кичиться своей праведностью; не будем осуждать; будем делать по мере сил то, что считаем наилучшим, но предоставим и всем другим право поступать точно так же; будем делать свое дело, не вмешиваясь в чужие дела; не будем никого преследовать, будем любвеобильны, терпимы и сострадательны; будем смотреть на все, как на часть великого целого; поймем, что всякий делает наилучшее, что может, соответственно степени своего развития; будем видеть Божественное в самом жалком, порочном и невежественном человеке – оно есть в нем, хотя и скрыто, оно стремится вперед, к раскрытую; и, наконец, будем добры!"

Таково поучение, преподаваемое нам примером электрической лампочки, окутанной многими слоями материи. Сохраните его в вашей душе, претворите его в плоть и кровь – и вы обретете мир душевный.

Рассмотрение вышеприведенного примера покажет вам, что совесть есть голос Духа, слышимый как бы через стены низших начал человеческой природы, в которые мы заключены. Или, говоря иначе: совесть есть результат прошлого опыта, роста и развития человека, плюс тот свет Духа, какой человек способен воспринять. Человек в своем развитии воспользовался прошлым опытом и создал новые идеалы; он узнал некоторые потребности развивающейся души, почувствовал возникающие в нем новые импульсы, ведущие его в области возвышенные; он сознал свое родство с другими людьми и со всей Вселенной. Все это шло рука об руку с развитием души. Всякая стадия такого развития давала человеку более возвышенные понятия о том, что такое "добро", и требовала от него более высокого идеала. И его высочайший идеал есть то, что он признает "добрым", хотя он, может быть, в жизни и не всегда поступает сообразно этому. Свет Духа озаряет высочайшую, доступную для него вершину идеала и указывает душе на нее, как на цель, к которой нужно стремиться, поднимаясь все выше и выше. Это самая высшая точка, доступная его зрению. Правда, что по мере того, как он подвигается вперед, свет поднимается все выше и выше и озаряет еще более высокие вершины, о существовании которых он и не подозревал. Когда он достигает точки, кажущейся ему самою высокою, он видит, что только достиг вершины холма, находящегося у подножия горы, между тем как над ним, нагромождаясь все выше и выше, возвышаются вершины настоящих гор, самая высшая точка которых ярко озарена светом духовного солнца. Есть и такие разумные существа, задача которых состоит в том, чтобы достичь невидимых для нас высот, а цель тех, кто далеко отстал от нас (то есть высочайшая видимая им вершина), кажется лежащей гораздо ниже нас, так как мы давно уже покинули ее. Мы должны понимать все это, если хотим составить себе ясное представление о деятельности, идеалах и "совести" других людей. Мы должны перестать осуждать; наша обязанность по отношению к другим людам заключается не в том, чтобы порицать их за то, что они не достигли тех высот, которые уже достигнуты нами, а в том, чтобы ободрять их утешительною, радостною вестью надежды и помогать им, указывая им путь. Это то, что наши старшие братья делают для нас; будем же и мы делать это для тех, кто находится позади нас на пути.

В заключение, мы обращаем ваше внимание на тот факт, что совесть представляет собой лишь одну из колонн, поддерживающих здание Дхармы. Это очень важная колонна, но не единственная. На нее следует обратить самое серьезное внимание, но она не может служить непогрешимым руководителем. Она указывает нам на высочайшую вершину, которую мы можем видеть при данном уровне развития, но видимая нами вершина не есть непременно самая высокая из всех, и мы не должны удовольствоваться тем, что видим. То, что стоит за совестью, непогрешимо и абсолютно, но сама совесть относительна и не обладает непогрешимостью, так как развитие наше недостаточно, и оболочки, в которые заключена наша душа, преграждают к ней доступ лучам духовного света. Несмотря на это, будем стремиться к свету и следовать за ним. Вспомним слова уже известного нам гимна.

О кроткий свет среди царящей мглы,

Веди меня.

Хоть ночь темна, хоть и далек мой дом,

Веди меня.

Стопы направь. Я не молю, чтоб даль

Открылась мне. О, лишь на шаг подвинь.

Веди меня.

Третьей колонной, поддерживающей здание учения о Дхарме, является утилитарная теория, о которой мы говорили в нашем последнем чтении. Учение о Дхарме признает ценность этой теории, как одной из колонн, но видит, что она слишком слаба, чтобы быть единственной опорой этики. Человеческие законы, изложенные в статутах, кодексах и т.п., основываются почти целиком на утилитарных соображениях, хотя некоторые писатели пытаются доказать, что основанием их являются Божественные веления. Закон есть результат человеческого стремления начертать кодекс поведения, соответствующий потребностям человечества. Человеческие законы подчинены законам эволюции: они развиваются, изменяются и совершенствуются с самого начала своего появления, и так оно будет всегда, так как они допускают погрешности и не абсолютны. Тогда как совесть всегда идет немного впереди развития человека, человеческие законы всегда отстают от нее. Совесть указывает всегда на одну ступень выше, между тем как законы составляются применительно к возникшей уже потребности и приводятся в исполнение только тогда, когда потребность в них уже ясно видна. Притом законы обыкновенно остаются в силе на некоторое время (часто даже на очень продолжительное) и после того как потребность в них уже исчезла. Человеческие законы являются выражением среднего уровня умственного развития народа – выражением, на которое оказывает влияние средний уровень народной "совести". Разум видит, что появились известные недочеты, и старается создать законы для устранения "зла" или возможности его возникновения. Совесть человечества может заставить его видеть, что некоторые законы, которые были в силе, стали несправедливыми, неразумными и обременительными, и когда это становится ясным, делаются попытки отменить, изменить, исправить эти законы или заменить их другими, более приспособленными к новым потребностям человечества. Несправедливые законы часто вводятся злонамеренными и недобросовестными лицами при помощи безнравственных законодателей; порочные и невежественные судьи часто неправильно истолковывают их; часто совершаются ошибки при создании, толковании и применении законов. Это бывает потому, что люди и человеческие законы несвободны от погрешностей, не абсолютны. Но, говоря вообще, законы любого народа, как в отношении их создания, так толкования и применения их, представляют собой тот именно средний уровень, до которого способен возвыситься данный народ. Когда народ в своем среднем уровне перерастает закон, он отменяет его; когда большинство народа требует нового закона, оно его получает рано или поздно. Преобразование законов происходит очень медленно, но оно в конце концов наступает и никогда не оказывается слишком далеко позади среднего уровня развития народа. Конечно, те представители народа, которые стоят выше среднего уровня, видят насколько несовершенны и часто даже крайне несправедливы бывают законы с их точки зрения, – точно так же, как это видят и люди, стоящие ниже среднего уровня, хотя и по совершенно другой причине. Первым закон кажется несовершенным потому, что он стоит позади требований справедливости и потребности человечества; вторым же он представляется несовершенным потому, что он слишком опередил их нравственные понятия. Но в общем законы народа более или менее соответствуют потребностям, идеям и умственному развитию среднего уровня людей, входящих в состав народа. По мере того, как средний человек развивается, законы изменяются, приспособляясь к нему, – то есть он вызывает изменение законов, признавая их несовершенство. Некоторые мыслители думали, что идеальным положением вещей была бы "абсолютная монархия с ангелом на троне", между тем, как другой ряд мыслителей рисует общество, так высоко стоящее по своему умственному и духовному развитию, что человеческие законы должны бы были быть отброшены в нем как нечто оскорбительное, так как в подобном обществе не было бы надобности в них, всякий человек был бы сам для себя законом. В среде таких идеальных людей воцарилась бы идеальная справедливость. Оба приведенные условия предполагают "совершенство" или в лице правителя, или в лице самого народа. Законы страны или действительно соответствуют желаниям и взглядам людей среднего уровня данной страны, или терпятся ими. Нельзя наложить ярмо ни на один народ, если он сам не согнет перед ним своей шеи; когда же он перерастет это ярмо, он его сбрасывает. Следует помнить, что мы говорим, конечно, о народе, а не об отдельных личностях. Таким образом, вы видите, что законы страны обыкновенно соответствуют потребностям среднего гражданина ее и являются для него наилучшими, какими он способен руководствоваться и, следовательно, именно такими, какие ему нужны в настоящий момент. Но завтра он, может быть, будет достоин лучших законов и ощутит необходимость их. Закон не свободен от погрешностей и несовершенен, но он необходим, как одна из колонн, поддерживающих храм нравственности. Он не что иное, как обыденное понятие о нравственности, кристаллизованное во временную форму для руководства народа, создавшего эту форму. Всякий закон есть компромисс и всегда притесняет кого-нибудь. Теория его есть "возможно большее благо для возможно большего числа людей".

Защитники утилитарной школы нравственности указывают на тот факт, что человек называет "дурным" то, что доставляет ему страдание или неприятность. Так например, человек не желает быть ограбленным или убитым и вследствие этого у него складывается убеждение, что грабеж и убийство суть преступления; и вот постепенно издаются законы для предупреждения и наказания этих преступлений, и человек соглашается воздерживаться от грабежа и убийства, чтобы, в свою очередь, пользоваться той безопасностью, которая ему гарантируется всеобщим признанием этих поступков "дурными" и учреждением законов, запрещающих их. Точно таким же образом, видя, что общество страдает от нерадивого отношения человека к свои детям, люди называют такое отношение "дурным", и нравственное чувство вызывает издание закона для наказания и пресечения такой нерадивости и т.п. Так рассуждают утилитаристы, и их рассуждение в известных пределах совершенно правильно, так как такова история законов и их составления, такова и одна сторона развития понятий о "добре" и "зле". Но в этих понятиях есть нечто большее, чем такие эгоистические соображения (которые, хотя они и эгоистичны, совершенно уместны в свое время, как и вообще все существующие или бывшие проявления эгоизма). Утилитарист не обращает внимания на тот факт, что духовное развитие человечества вызывает в людях все больше и больше сочувствия к страданиям ближних и что, когда зрелище этих чужих страданий становится невыносимым, появляются новые представления о добре и зле, и возникают новые законы, соответствующие этим новым условиям. По мере того как развивается душа, она начинает чувствовать свою близость к другим душам, и возвышаться до понятия о Единстве всего сущего, и, хотя и чувства и действия могут еще быть эгоистичны, во всяком случае они представляют собой чувства и деятельность уже расширенного "Я". Человеческое чувство справедливости развивается не только потому, что в силу умственного развития человек создает себе более высокое понятие об отвлеченной справедливости, но также и потому, что его развивающаяся душа заставляет его чувствовать свое сродство с другими и испытывать неприятные ощущения при виде страданий и обид, которым они подвергаются. Его совесть развивается, и его любовь и понимание распространяются на более обширный круг явлений – сначала человек заботится о себе, всех других людей он считает "чужими"; затем он начинает чувствовать известное "единство" со своей женой, детьми и родителями; далее со всеми своими сородичами; затем со своим племенем, с союзом племен, со своей народностью; потом со всеми другими народами, говорящими на том же языке или исповедующими ту же религию; затем с людьми одной с ним расы; со всем человечеством, со всеми живыми существами и, наконец, с неодушевленным миром. По мере того, как чувство "единства" в человеке расширяется и развивается, он приобретает все более и более высокие понятия о справедливости и праве. Все это не обусловливается только одним интеллектом; лучи духовного разума становятся все ярче и ярче, и все больше и больше озаряют интеллект. И по мере того как возрастает степень просветления, человеческое чувство справедливости растет и расширяется, и проявляются новые понятия о "добре" и "зле".

Таким образом, вы видите, что утилитарная теория совершенно справедлива в известных пределах, но чтобы как следует понять ее, нужно принять во внимание наравне с рассудком также и высшие начала разума. Человек находит, что его идеалом является не только счастье большинства, но счастье всех людей, и думает, что не может быть счастлив, пока все не будут счастливы. Он сознает, что если нет справедливости для всех, то ее нет ни для кого. И, таким образом, он все подвигается вперед, поступая сообразно крайнему своему разумению – ошибаясь, оступаясь, совершая безрассудства, но всегда побуждаемый растущим в его уме сознанием, в котором он не отдает себе отчета, пока глаза его не откроются, но которое вызывает в нем большую неудовлетворенность и беспокойство и заставляет его стремиться вперед в поисках чего-то неизвестного. Теперь, когда вы начинаете понимать в чем дело, вы уже будете меньше страдать, потому что понимание является целителем ваших мук; вы можете отойти немного в сторону и следить за треволнениями людей, ищущих разрешения вопроса о "добре и "зле", и за их страданиями, происходящими от неведения. Но берегитесь высказать им прямо ваши мысли, пока они еще не готовы к воспринятую их, потому что они обратятся против вас и растерзают вас; они назовут вас безнравственными, атеистами, анархистами и еще Бог знает кем. Оставьте их в покое с непогрешимыми кодексами законов и нравственности, изменяющимися со дня на день; пусть они издают и отменяют свои законы; это хорошо для них, и им это нужно делать, чтобы избавиться от одолевающих их бед. Пусть они связывают себя путами рутинных правил; пусть налагают на себя цепи, если им это нравится; пусть они осуждают брата своего за то, что он понимает вещи иначе, чем они. Такова их природа на данной стадии их развития. Но пусть все эти факты не тревожат вас; вы знаете, что вся эта постоянно изменяющаяся система законов и нравственности составляет часть великого развития, и что каждое изменение есть шаг вперед, хотя ни один такой шаг не может считаться абсолютным или непогрешимым. Вы знаете, что пока не будет достигнуто полное сознание отцовства Бога и братства людей – сознание и осуществление Всеединства – не может быть настоящего мира и спокойствия. Стойте в стороне и предоставьте детям забавляться игрой.

Развивающаяся жизнь души, раскрытие ее даст вам ключ ко всему этому сложному ряду изменений, ко всей этой тревоге, к этому стремлению согласовать человеческие потребности с человеческими законами – к стремлению установить абсолютное мерило добра и зла в форме человеческих, относительных мерок. Человечество делает все, что может; всякая отдельная личность делает лучшее, что она может делать, и восходит по пути, озаряемому светом Духа. Придерживайтесь твердо того, что вы находите самым лучшим, зная, что и это наилучшее есть шаг вперед к истинному благу, и не осуждайте того, чье лучшее почти таково же, как ваше худшее. Не относитесь презрительно к человеческим законам, хотя бы вы и увидели их несовершенство; они составляют необходимый и важный шаг в развитии человечества. Как бы они ни были относительны и несовершенны, они представляют собой самое лучшее, на что способен средний человек, и то, чего он заслуживает в данное время. Помните, что нет ничего бесконечного, безусловного и совершенного, кроме Целого – Единого – Абсолютного. Помните также, что в человечестве медленно развивается сознание тождества с этим Единым. И вы, в ком растет понимание, сознание, ощущение этого Единства, вы, начинающие чувствовать смысл слов "я есмь", будьте, как скала, о которую ударяются и разбиваются морские волны. Пусть волны относительных явлений устремляются на вас; не тревожьтесь, они не могут принести вам вреда. Они только могут осветить и очистить вас, и когда они откатятся назад, в море, вы будете по-прежнему стоять твердо и нерушимо. Или будьте, как человек, глядящий из окна на группы маленьких детей, которые играют, ссорятся, спорят, мирятся, устраивают игры, устанавливают правила, налагают штрафы, присуждают награды. Так и вы смотрите на окружающих вас мужчин и женщин, которые принимают призрачную жизнь за нечто очень серьезное. Дарите и им, наравне с детьми, любовь и понимание, хотя бы они и не знали, чего вы хотите; хотя бы они и не могли понять вашей точки зрения.

Мы надеемся, что теперь для вас стало ясным, что все эти три общепризнанные этические теории – теория откровения, теория совести или интуиции и теория утилитарная – не исключают, а дополняют друг друга. Каждая из них показывает фазу истины, каждая преподает свой особый урок. И все эти три колонны поддерживают здание Дхармы.

Теперь рассмотрим учение Дхармы в целом.

Как мы уже установили раньше, Дхарму можно определить, как "правильное действие" или, говоря более определенно, мы можем сказать, что "Дхарма есть правило деятельности и жизни, лучше всего приспособленное к требованиям индивидуальной души и наиболее приноровленное к тому, чтобы содействовать ей в достижении ближайшей высшей ступени развития". И, как уже мы говорили в том же самом уроке, "когда мы говорим о Дхарме какого-нибудь человека, мы подразумеваем под этим наивысший образ действий, возможный для него, принимая во внимание его развитие и непосредственные запросы его души".

Мы полагаем, что читатель успел уже за это время усвоить мысль, что учение о Дхарме признает "добро" и "зло" только относительными понятиями, и что единственное безусловное "добро" покоится в самом Абсолютном; абсолютного же "зла" не существует, а относительное, видимое нами зло, которое мы называем этим словом, есть просто или действие, являющееся результатом низменного понимания добра, или действие, не вполне соответствующее наивысшему понятию о добре, свойственному лицу, совершающему данный поступок. Короче говоря, нет поступков, которые сами по себе были бы абсолютно "дурными" или "злыми"; они могут считаться таковыми лишь постольку, поскольку они не соответствуют высшему пониманию "добра" тем человеком, который их совершает или наблюдает. Такое учение может показаться опасным; но остановимся несколько на рассмотрении его.

Изучая историю развития человечества, вы заметите, что наивысшие идеалы человека в диком состоянии были немногим выше стремлений животных. В то время не считалось дурным убивать, воровать или лгать. Действительно, некоторые народы относились с уважением к человеку, совершавшему такие поступки, если они направлены были против людей, стоявших вне его семьи или племени; главным возражением против убийства соплеменника являлось указание на факт, что такой поступок ослаблял военную мощь и силу сопротивления племени; отсюда постепенно возникла мысль, что убийство есть "зло" в том случае, если жертвой его является соплеменник, и "добро", которое даже предписывалось, если убиваемый принадлежит к чужому племени. В настоящее время такой взгляд кажется варварским, но следы его сохранились и по сей день у так называемых "цивилизованных" народов, которые все еще считают правильным убийство людей другой национальности и "захват" имущества, если предварительно была объявлена "война". Все различие между дикарем и "цивилизованным человеком" заключается в данном случае в том, что дикарь доводил свой взгляд до логического заключения, не дожидаясь объявления войны. В том главная разница. Итак, мы видим, что первобытный человек совершал все те поступки, которые мы теперь называем преступлениями, не подвергаясь за то никакому порицанию; и если только объектом преступления являлось лицо, достаточно отдаленное по крови от его соплеменников, то, согласно обычаям и этике того времени, чем более тяжким было преступление, тем "лучшим" или более "правым" поступком оно считалось.

По мере развития человечества многие из таких "правых" поступков стали считаться "дурными" или "злом", соответственно "откровениям" провозглашаемым жрецами и пророками; эти понятия о добро и зле видоизменялись соответственно пробуждению совести в людях, возникающей из бессознательного признания своего сродства со всеми остальными людьми, и под влиянием эволюции идей "полезности" и "гражданственности", возникающих в развивающемся интеллекте человечества. По мере развития человечества его идеалы становились шире и возвышеннее. Те поступки, которые несколько столетий тому назад даже "лучшими людьми" считались совершенно "правильными" и законными, теперь считаются очень "дурными" и низкими. И точно так же многое из того, что нам кажется совершенно правильным в настоящее время, будет считаться нашими потомками варварским, "дурным" и почти невероятным. Прочитайте, например, главу из жизни средних веков и посмотрите, как изменились с тех пор идеалы и нравственные понятия. Затем возьмите эпоху, более близкую к нашему времени, и посмотрите, как изменился взгляд на рабство по сравнению с тем, что было 50 лет тому назад, не говоря уже о столетии тому назад. Затем прочтите, например, сочинение Беллами "Через сто лет", и вы увидите, как радикально может измениться общественное мнение. (Мы приводим эту книгу только как пример, и не утверждаем, что именно описываемые там изменения могут произойти в действительности; хотя и знаем, что человечеству предстоят такие же резкие, коренные перемены, как те, которые описаны в этом романе.)

И дальше в наше время мы видим, что у людей, стоящих на разных ступенях развития, существуют разные идеалы и что нет определенного и установленного общественного мерила "добра" и "зла". Мы можем соглашаться относительно основных нравственных истин, но существенно разойдемся во взглядах на второстепенные вопросы. Среднее умственное развитие и "совесть" народа выражается в законах и "общественном мнении", хотя, как мы уже говорили, законы всегда стоят немного позади даже средних идеалов, точно так же, как и средний уровень совести всегда немного опережает общепринятые правила поведения. Средний человек более или менее удовлетворяется законами, существующими в данное время, хотя некоторые из тех, на кого они ложатся тяжелым бременем, могут считать их слишком "суровыми" и основанными на призрачных понятиях о "добре"; наоборот, людям, стоящим выше среднего уровня, господствующие законы кажутся часто основанными на слишком низких, отсталых идеалах и считаются ими нелепыми, несостоятельными и более или менее несправедливыми.

Не только "хорошее" становится "дурным" с течением времени, но многие "дурные" вещи перестают быть таковыми и начинают считаться хорошими и вполне уместными с точки зрения высшего знания. На многие поступки было наложено "табу", они считались дурными, потому что они не согласовались с общепринятыми религиозными или общественными взглядами данного времени; когда же обычаи изменяются и совершенствуются религиозные понятия, снимается и это "табу". Многие из таких запретных вещей были отнесены к "дурным" жрецами, так как это было выгодно для них, и этим они нередко усиливали свою власть. Нетрудно заметить, что с течением времени средний уровень умственного развития и "совести", проявляющиеся в формах "общественного мнения" и закона, требуют от человека все большого и большого уважения к интересам его собратьев и настаивают на том, чтобы он был "добрее". Это происходит вследствие возникающего сознания родства всех людей между собою, вследствие развивающегося познания Единства всего сущего (знания, часто еще не осознанного). Нетрудно также заметить, что в то время, как в вышеуказанных отношениях прилагается все более и более высокое мерило "добра", с поступков, относящихся исключительно к сфере личной мысли, жизни и деятельности человека, наоборот, постепенно снимается "табу". Если с каждым годом от человека ожидают все более "доброго" отношения к ближним, то с другой стороны, ему предоставляется все больше и больше свободы и возможности получить свободное поле для гармонического проявления его деятельности, его вкусов, его чувства, его личности, его "Я", как это выражает Эдвард Карпентер. Блокада прекращается, "табу" снимают, и человеку начинают предоставлять возможность "безбоязненно и радостно жить своей собственной жизнью", лишь бы он проявлял высшую степень "доброжелательности" по отношению к своим братьям и сестрам.

Но эта идея Дхармы – знание того, что "добро" и "зло" понятия относительные, подверженные изменению, а не абсолютные и неизменные – не может служить извинением для человека, делающего что-нибудь "дурное" или "несправедливое", чего бы он не сделал при наличности старых понятий. Наоборот, Дхарма требует для человека, чтобы он руководствовался наивысшим доступным ему понятием "добра", и ждет от него хороших поступков ради самого "добра", а не потому, что этого требует закон; от него ожидают, что его поступки будут справедливыми даже в том случае, когда закон не достиг еще той высоты, которая доступна его нравственному сознанию. Учение о Дхарме говорит ему, что, если он понимает, что известный поступок "дурной", то он должен считать его таковым, хотя бы закон и общественное мнение, соответствующие низкому нравственному уровню, говорили другое. Высокоразвитый человек будет всегда стоять впереди среднего уровня нравственных понятий, а никак не позади.

Дхарма не учит также, что неразвитому и невежественному человеку должно было быть дозволено безответственно и свободно совершать преступления против своих ближних, потому что он считает себя "вправе" совершать их. Хотя никто не назовет "дурной" кошку за то, что она будет красть, или лисицу за то, что она задушит цыпленка, однако, человек имеет полное право препятствовать свободному проявление этими животными своих естественных инстинктов, когда они приносят ему ущерб. То же самое можно сказать и относительно "преступников"; признавая, что их поступки являются результатом умственной и духовной неразвитости, невежества и неспособности жить сообразно хотя бы самым элементарным идеалам нравственности, доступным и для них, мы, однако, вправе не давать им возможности наносить нам вред. Но при этом следует иметь в виду не "наказание", а обуздание и исправление их. Собственно говоря, преступники те же дикари и варвары: их поступки "злые" с нашей настоящей точки зрения, были бы вполне "правильны" с точки зрения дикаря. И мы должны относиться к этим преступникам, как к нашим младшим братьям – неразвитым, невежественным, но все же братьям.

Правило Дхармы заключается в том, что всякий человек должен жить сообразно требованиям лучшей стороны его природы, все равно, будет ли это "лучшее" запечатлено в его душе посредством откровения, интуиции или совести, или же его разумом в соответствии с "утилитарными" соображениями. На самом деле все эти троякие влияния запечатлеваются в его душе в большей или меньшей степени: и "лучшая сторона" его натуры составляет сочетание всех этих трех влияний. Когда у вас возникают сомнения, раскройте свою душу свету духа, и лучшая сторона вашей природы, озаренная его влиянием, будет ясно видна вам. Эта-то "лучшая сторона" и будет вашей Дхармой.

Другое правило Дхармы предписывает избегать критики или осуждения Дхармы другого, менее вас развитого человека. Он не смотрит вашими глазами и не стоит на вашем месте. Но, может быть, он ближе к своему идеалу, чем вы к вашему, как же вы можете судить его? Разве вы не так близки к совершенству, что возводите свой идеал в абсолютный? Уверены ли вы, что ваш высший идеал и ваш лучший поступок выйдут с честью из испытания, если их подвести под мерку Абсолютного? Останавливались ли вы когда-нибудь над мыслью, что если бы вы находились в точно таком же положении, в каком находятся ваши мало развитые братья и сестры, вы поступили бы так же, как и они? Вы, конечно, не можете вообразить себя в совершенно таком же положении, как они, потому что вы можете представить себя только таким, каким вы являетесь в данный момент; когда вы стараетесь поставить себя на их место, вы способны думать только о себе, (со всеми вашими прошлыми опытами и настоящими стремлениями), облеченном в плоть и одеянье другого человека. Это совсем не то, чтобы вполне уподобиться им; вам пришлось бы отбросить весь ваш прошлый опыт и настоящие стремления и воспринять взамен этого опыт и стремления другого человека, на которого вы хотите походить. И в этом случае разве вы не будете другим, вместо того, чтобы быть самим собой, и разве вы (будучи другим) тогда будете поступать иначе, чем он?

Ученик, следивший за нашим изложением учений этических школ, являющихся теми тремя колоннами, на которых покоится здание Дхармы, естественно спросить нас: что же венчает то здание, и какой идеал поведения предлагает учение о Дхарме тем, кто готов к восприятию его? Что находит в том храме о трех колоннах человек, входящий в него? Посмотрим же теперь, какой ответ дает учение о Дхарме на эти вопросы. Самое главное, что мы должны запомнить при рассмотрении законов "правильного действия" с точки зрения Дхармы – это то, что душа человека есть нечто развивающееся, раскрывающееся. Она движется вперед, проходя ступень за ступенью, от низшей к высшей, – от понятия о раздельности к постижению единства. Это развитие есть цель жизни, Божественный план ее. Если это так, то разве вы не видите, что все находящееся на пути этого развития – все то, что содействует ему – есть "добро", есть "правильный" образ действия? Далее с таким же правом можно утверждать, что все то, что задерживает это развитие, или что стремится отсрочить или уничтожить его, должно считаться "злом" или "неправильным" поступком, если мы будем измерять его тем же мерилом. Правда, вы можете употребить выражение "нехорошо" или "неправильно", вместо того, чтобы говорить "дурно", или "преступно", или вы можете сказать "менее хорошо", "менее правильно", если вы предпочитаете эти термины, но значение останется то же самое, какие бы слова вы ни употребляли. Правильное или "хорошее" согласуется с планом развития, между тем, как "дурное" и "неправильное" стремится задержать его или разрушить его работу. Для тигра "правильно" быть кровожадным и мстительным, потому что это не идет вразрез с его степенью развития, но для развитого человека возвращение к той степени или соответствующей ей является "злом", потому что это есть шаг назад или регресс. Для высокоразвитой души питать чувства ненависти, мщения, ревности и т.п. будет "злом", так как это было бы возвращением к давно пройденным ступеням и шло бы в разрез с знанием и интуицией этого человека... При подъеме по ступеням храма Дхармы один человек может быть, например, на третьей ступени, а другой на пятой. Если человек, находящийся на пятой ступени, опустится на четвертую, для него это будет возвращением назад и "злом", между тем, как для человека третьей ступени подъем на четвертую будет движением вперед и, следовательно, "добром", чем-то желательным для него, так как при этом он подвигается вперед. Закон эволюции, развития, ведет человека ввысь. Все, что согласуется с этим законом, желательно и хорошо; все, что противоречит ему, нежелательно и дурно. Если учительнице попадется тупоумный или упрямый ученик, и если после усиленных занятий с ним она находит, что он сделает хоть небольшие успехи, она хвалит его за это и бывает очень довольна. Но та же самая учительница была бы очень огорчена, если бы кто-нибудь из способнейших и примерных по поведению учеников сделал то самое, за что она только что хвалила плохого ученика. А между тем действия обоих этих учеников с известной точки зрения одинаковы; но если посмотреть на них с более широкой точки зрения, то они оказываются глубоко различными.

Стремитесь жить сообразно вашему наивысшему идеалу. Никогда не забывайте о вашей цели. Прочтите изложенное нами в первом из этих чтений и учитесь "искать в своем сердце корень зла, чтобы вырвать его". Будьте укротителями диких зверей, сидящих в вас. Учитесь изгонять из себя эти остатки прошлого. Учитесь держать на привязи низшие животные свойства вашей природы; загоните зверя в угол его клетки, не боясь его зубов и когтей. Учитесь расти и развиваться до тех пор, пока вы не достигнете той ступени лестницы достижения, с которой вы сможете оглянуться на прошлое и сознать, что Дхарма стала для вас частью прошлого; ибо тогда вы достигнете сознания истинного "Я" и будете видеть вещи такими, каковы они на самом деле. Тогда вы увидите свет духа, незатемненный заслоняющими его оболочками. Вспомните слова "Света на пути":

"Ищи его (т.е. путь), глубоко преклоняя свою душу перед звездой, свет которой бледно мерцает в тебе. По мере того, как ты непрестанно будешь бодрствовать и поклоняться ей, она будет гореть все ярче и ярче. И тогда ты будешь знать, что нашел начало пути. А когда ты дойдешь до конца, этот свет внезапно сделается бесконечным светом".









Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх