Глава 22. Гусеница, куколка, бабочка

Она замолчала и вдруг спросила:

— Куда ты так гордо смотришь?

— Забылся. Сейчас попробую выразить. Я увидел того далекого, которого ты называешь скифом. Представил себя им, и мне стало свободно и радостно за мой народ.

— Это уже кое-что. Появляется надежда выбраться из своего кокона. Прими такое упражнение. Ты неоднократно будешь себя рассматривать со стороны, не спеша пролистывать страницы своей жизни, углубляясь в ее начало. Ты будешь находить и видеть ненужные помыслы и действия, находить все больше ненужного в своей сути, и у тебя созреет достаточно полное представление о своем прошедшем и настоящем.

Когда представление о себе сложится, необходимы упражнения с медитацией. После поисков и обретения простоты, искренности ты видишь свое ненужное, как серую липкую паутину. Она обволакивает тебя коконом, и настало время выбраться, ты чувствуешь необходимость в этом. По ту сторону — мир, который ты немного знаешь, и он к тебе ни добр, ни зол. И ты к нему ни добр, ни зол. И ты хочешь найти свое отношение к нему.

Все ненужное ты оставишь в коконе. То малое, что определено любовью к Богу и природе, останется с тобой, разовьется и укрепится. И ты с удивлением и радостью будешь взирать на все окружающее: какая незнакомая страна! Какие незнакомые люди! Ты захочешь понять их. Но чтобы понять их, ты сначала все сделаешь, чтобы понять себя, как бы ни был длинен путь. Теперь в тебе только божественное, не скрытое мирской суетой. И ты рассмотришь эту драгоценную ношу. Ангел поможет тебе.

Каждый раз в этом упражнении есть настрой, что ты видишь себя гусеницей, которая недавно пожирала животворящий лист, и вот она становится бабочкой и прогрызает кокон. А там, вовне твой ангел, он ждет тебя, он рад тебе.

При новом рождении ты как ребенок, который не имеет еще помыслов и не знает предыдущей жизни. Если сделаешь неловкий шаг, тебя поддержат: с одной стороны — твой ангел, с другой — Мать-Богородица. И первые слова — это слова твоей молитвы, обращенные к ним, и первый взгляд твой — к ним. Новыми глазами ты видишь открывшийся мир. Внимание свое не устремишь сразу на все, а постепенно: первая фаза — предметы, «вроде бы я их когда-то видел», вторая фаза — окружение, «когда-то я видел этот мир», третья фаза — к тебе пришло чувство обновления, весны, сопровождаемое восторгом.

Ребенок подходит к изучению внешнего мира без предвзятости, поиск ответа идет из его внутреннего мира. Становясь взрослым, он теряет эту способность и старается изучать внешний, так и не освоив внутреннего. Конечно такая стадия чувств придет после умения отчуждать. Но упражнение и поиск твоей молитвы нужно начинать одновременно с упражнением на отчуждение мирского в тебе и вовне. Все это способствует очищению.

Чтобы созрело правильное отношение к духовным процессам, ознакомься с опытом русских старцев, тебе нужны примеры мужества. Книги придут к тебе, пожелай.

— Как-то они мне не желаются. Наверное, сужу по тому, что знаю. У них жизнь аскетов, граничащая с фанатизмом, и иногда к ним приходит очищение и благодать, которые дают силы на дальнейшее. На мой взгляд, они впадали в крайности: или отрицали все, кроме христианства, или отрицали христианство. Меня настораживает категоричность этих людей.

— Твоя настороженность от недостатка внутренней свободы. Отчуждай привычку оценивать, как помеху. Ты не знаешь, где можешь найти нужное: это может быть и Библия, и стихи суфиев, и далекий тебе научный трактат… Повторяю, важно то, что происходит в тебе.

О русском монашестве скажу одно: они в православие приходят с надеждой и очищаются, являя миру только свое первородное богатство. Раскрывая искренность, смирение, простоту и силу добра в непротивлении, приобретают высокое состояние любви ко Христу. Обогащают они внутреннюю культуру свою, но не развивают внутреннюю силу и способность путешествовать в своем мире реальностей. Почему?

Опыт предыдущих жизней у них закрыт! Заведомое отрицание отнимает у них силы. Силы уходят на отчуждение от себя той части сути, которая бунтует, на брань с собственным подсознанием. Посему вера предков закрыта, и настоящей внутренней свободы они не имеют. Стремятся обрести свободу — деяния по воле божьей, но внутренняя сила определена только надеждой и искренностью, с которой они пришли ко Христу. Они не способны управлять воплощением, и перерождение для них закрыто дверью Рая.

Самостоятельные люди вставали на путь не благодаря религии, а благодаря памяти предков, которая украсила и православие, и русскую культуру. О приоритете религиозной духовности говорят люди невежественные, но чаще заинтересованные в духовной власти. Преображение начинается с изменения образа жизни, и от правильного выбора зависит успех. И еще — «не сразу город строится». Кстати, не торговые пути и не количество домов определяют срок жизни города. Взаимоотношение места и людей. Не делай удивленные глаза. Как люди относятся к месту жития, так и оно, как Мать-Земля, как природа, относится к ним. Односторонней любви здесь не бывает. Не сможет полно раскрыться любовь к Богу, если нет любви к Матери. Я не встречала и не встречу Отца любящего, если дитя не возлюбило Мать. Не бывает духовной чистоты с презрением к плоти!

— Мне хочется вернуться к куколке и бабочке. Она кивнула, и я задал глупый вопрос:

— Когда я буду вылезать из кокона, каково будет обличье ангела? Кого я увижу?

— Если проникнешься ценностью Евангелия, то увидишь его в облике Иисуса Христа и обратишься к нему, как к Спасителю. Он знает все о тебе и научит. Если в предыдущей жизни для тебя имел огромное значение кто-то из предков-подвижников, то увидишь его облик. — Она улыбнулась, — возможно, увидишь скифа… О чем задумался?

— Вспомнилось видение той битвы у реки. Я знаю из истории, что войска македонцев разбили скифов в Азии, и в честь победы основан был город Александрия-Эсхата…

— Начиная с тысячелетия до н. э. процветает ложь. Ты знаешь, как при Сталине украсили историю вашего народа, тем самым вас лишили истории. Так было и ранее, во все времена укрепления власти. Александр Македонский и его вассалы были изобретательны во лжи. Уже до битвы рассылались гонцы в разные стороны, подкупались вражеские гонцы, и все они приносили известия о победе Македонского. И местные правители в угоду победителю спешили низложить своих царей. А летописцы изощрялись, выдумывая движения полков, героические подвиги и результаты сражений. Во времена римской империи летописцев оказалось чересчур много, поэтому правды здесь больше.

Почему о скифах так мало знают? До средневековья и до вас дошло слишком мало писаний, большинство цитируют Геродота. Сам Геродот прекрасно знал о Скифии и тратил большие деньги на это. Руководила им не страсть к познанию, а страх! Небывалой силы страх овладевал им при встрече со скифом. Он каждый раз убеждался в великом превосходстве скифа и делал все возможное, чтобы потомкам оставить запрет: «На север нет пути, там страна дикарей, там конец света». Сознание избранности в человеке не имеет ничего общего с осознанием своеобразия, люди выбирают, и исполняется то, что следует из их выбора.

До сих пор историки пишут трактаты о скифских племенах, как о кочевниках низкой культуры, у которых не было религии, а значит веры. Много можно прочесть небывальщины о хуннах, скифах, тюрках. К примеру, «сарматы уничтожали скифов жестоким образом». Но сарматы — это разновидность скифов, и разогнали они племена, забывшие Слово Предков. Все небывальщины выглядят естественно, т. к. не найдется человек, который согласится, что две тысячи лет назад на его земле жили люди лучше его, честнее, культурнее. В его уме все логично: были полуобезьяны, потом пещерные люди, потом человек древней истории, «темного» средневековья, и наконец вершина прогресса — он, человек разума.

К счастью, летописи почти не влияют на жизнь народа, только отдельные личности уделяют им внимание. На большинство влияет романтика, героика исторических романов, чем сама история. События уже 50-летней давности воспринимаются абстрактно, и только малые нации имеют особое отношение: они чтут своих героев, с уважением относятся к прошлому своего народа.

Историческая информация по отношению к суперэтносу выглядит несколько расплывчатой монадой, не имеющей выраженных качеств, и энергетически почти не подпитывается. Влияние личности на историю своего народа часто иллюзорно, а много лет спустя события связывают с чьим-то именем. Ты меня не слушаешь?

— Пытаюсь представить. Если бы шлепнули Македонского? У скифов же были уникальные способности…

Она рассмеялась,

— Вот мальчишка, пих-пах, и другая история! В деталях возможны различия, но основной ход не изменится. Империя, созданная Македонским, по инерции будет продолжать свою политику. И как ты знаешь, империя распалась. Македонский стал бы очевидцем этого, но его ждала судьба Дария, убитого в повозке своими же вассалами.

Любая сложная система порождает в себе антипода. В смысле «вмешательства в историю» необходимо уметь ждать и вовремя поддержать или помешать антиподу. Роль личности сводится к тому, чтобы позже приписали ей все плюсы или все минусы.

— Значит, не будь Сталина, та дикая мясорубка была бы порождена и содеяла свое, — невольно продолжил я.

— То, что происходило на юге и западе, нам не мешало, — вернулась она к прошлому. — Уже за несколько тысячелетий мой народ знал о разных путях развития и до прихода вашей эпохи активно покидал Ойкумену. А те, кто оставались или приходили после нас, должны были сами решать вопрос выживания на этой планете. Но скажу верное: этого Искандера мы напугали. Конечно, немного жаль, что сие в летопись не попало.

— Ой, покажи мне это, пожалуйста.

— Нет-нет, не хочу вспоминать.

— Ну хотя бы покажи, как выглядел Македонский.

— Ничего интересного, весьма неприятно выглядел.

— Ну расскажи немного, ты видела его до сражения или после?

— После. Сейчас те реки называются Сыр-Дарья и Аму-Дарья. В то время между ними пролегали земли массагетских племен. Скифов там не было. Между племенами были определенные отношения, и должно было сложиться государство. Вторжение войск Македонского прошло успешно и так быстро, что к нам за помощью не успели обратиться. По правому берегу Сыр-Дарьи постоянно курсировали отряды кочевников, мы их называли хуаниты, наши меньшие братья. Эта народность — предки хуннов, их зачастую и называли скифами. На них-то и напало войско Искандера, и те, уклоняясь от сражений, постоянно лавировали, изматывая конницу врага. Но в историю вошло: «Войско Македонского разогнало скифов».

Дело в том, что Искандер и его приближенные прослышали о скифском золоте и драгоценностях. Якобы там такое количество, что Европа и Азия просто нищие перед ними. В Александрии Эсхате готовилось войско в поход за сокровищами. Поэтому один из отрядов скифов был направлен к месту переправы, где головная часть войска Искандера была деморализована: часть бежали к нам, часть отрядами вернулись в родные места, другую часть войска Македонский реорганизовал, пополнил и направил в Индию.

Я была участницей некоторых событий, и поскольку свободна от воинской дисциплины — Райкхуана, тайком с другом Юразом пробралась в Александрию Эсхату. Несколько дней мы находились среди купцов. Мой преклонный возраст и строгий вид не давал повода к подозрениям, к тому же мы с Юразом сносно говорили на македонском наречии. Настал день, когда по Сыр-Дарье должны были проплывать плоты скифского кочевья, возвращаясь в северные земли. Это придало смелости, и мы решили познакомиться с Македонским и его свитой. Но не знали, какой придумать предлог для визита к полубогу. Нам повезло, что у него была назначена встреча с купцами по вопросам постройки города, снабжения армии.

Оказавшись в огромном шатре, мы стояли далеко, старались пройти ближе. Охрана заметила нас, и мы были схвачены как шпионы. Из любопытства Македонский решил посмотреть на нас, а нам удалось разглядеть его. Лик неприятен весьма: блуждающая презрительная улыбка, болезненные тени вокруг глаз, особенно то неприятно, что глаза разного цвета. Ноги больные, в одно распухшее колено девушка втирала лекарство. Начальник стражи доложил, что мы — шпионы-северяне. Я внешне значительно отличалась от местных: высокая, белокожая северянка с седыми волосами. Юраз — юноша-горец с Гиндукуша.

— Говори, старуха, — обратился Александр ко мне. Я призналась:

— Привело любопытство, хотела увидеть полубога. Мне и моим соплеменникам нет необходимости шпионить, мы в любой момент можем услышать и увидеть. Нам нет необходимости завоевывать и ни к чему золото. Каждый из нас достаточно близок к Творцу, и он в любой момент исполнит желаемое. Даже если ты завоюешь все страны, это не даст тебе силы творить, что пожелаешь. Ты мне не веришь, так смотри, и пусть это видят твои гости.

Мгновенно впереди меня появился золотой баран. Повисла гробовая тишина, мой голос звучал громко:

— Ты не веришь своим глазам? Тогда потрогай.

Император сделал жест своей охране. Двое подошли к барану, один постучал мечом. Раздались возгласы:

— Это колдовство! Это чары!

А два солдата там временем попытались поднять статую. Подскочили еще двое, но сдвинуть не смогли. Александр хлопнул в ладоши:

— Что все это значит, старуха?

— А то, — ответила я, — что только духовная сила позволяет творить материальное. Творить собственный мир, в котором ты — бог, и всем окружающим это ясно без доказательств.

Баран исчез. Македонский громко и твердо произнес:

— Шпионка ты или колдунья, ты будешь казнена. Но радуйся, перед смертью ты видишь сына Зевса.

— Ложь, — сказала я, — такое не говорит сын Бога. Передо мной сатрап, не способный на величие.

Он понял мою уловку дать ему возможность проявить свое величие в милосердии и расхохотался. Все стали вторить ему. В это время к нему стремительно проскользнул офицер, что-то шепнул на ухо. У царя исказилось лицо, вытаращенные глаза смотрели сквозь людей. Он встал и быстро вышел через выход скрытый складками шатра. Все всполошились: «Скифы, скифы…», стали толкаться, пробираясь к выходу. Кто-то подошел к нам, оттолкнул стражника, держащего веревку, взял за руки меня и Юраза и потянул за собой из шатра.

Когда оказались в безопасности, высокий юноша в дорогих одеждах снял с моей шеи веревку.

— Скорее уходите. Только скифы могут быть такими беспечными.

Юраз сунул ему в руку свирель, тот улыбнулся, принимая дар со словами, — я здесь, чтоб увидеть ваш народ.

Быстро попрощался и скрылся в шатре.

Мы побежали туда, куда спешили все. С возвышенного места было видно дугу реки. Солнце ярко освещало большое количество плотов, плывущих по реке. На плотах палатки, люди спокойно занимались своими делами, не обращая внимания на город и его жителей. На головах у некоторых блестели шлемы, можно было различить длинные копья, поставленные шатром, и коней, жующих сено. На другом берегу бесконечной вереницей двигалась конница. Шло время, и казалось, нет конца этому потоку.

Вечером мы узнали, что Македонский уже далеко, почти вся его знать покидала эти места, не желая соседства скифов. Через неделю все здешние города были покинуты и лишь формально считались завоеванными. Военные спешно собирали отряды, формировали воинство для похода в Индию.

— Спасибо тебе за рассказ. Но все же хочется посмотреть не предвидение, а случившиеся события, — попросил я ее.