ГЛАВА 7. БУЙВОЛ ДЗЭН В РИСУНКАХ

Имеются многие версии десяти рисунков о буйволе дзэн.

Я передал вам два различных набора, чтобы вы взглянули на них. Я нарочно предварительно перетасовал их, чтобы вы ознакомились с ними вразброс прежде чем они будут расположены в определенной последовательности. Одна версия представлена круглыми картинками, а другая - квадратными. На большинстве рисунков вы видите юношу или молодого человека. Кое-где он один, в других же местах он вместе с буйволом или быком. Обязательно представлена окружающая природа: деревья и вода, луна и звезды. Каждый раз вы видите специфичные взаимоотношения между человеком и быком.

Кроме этого, в одной из версий вы видите изменения в расцветке быка. Серия называется «Очищение быка». На первом рисунке бык весь черный и становится все светлее и ярче с каждой из десяти картинок. Буйвол - символ человеческой натуры и эти рисунки - метафора о человеке и его собственной природе. Так подан путеводитель борьбы человека с самим собой в традиции дзэн-буддизма.

Всего десять рисунков, и каждый может считаться в серии начальным, если вы расположите их по кругу. Поэтому-то я и перетасовал их, прежде чем вручить вам. Мне не хотелось бы, чтобы вас заботило, с какой ступенью вы соотнесете себя, в первую очередь из-за того, что именно так используется этот десяток дзэн-рисунков при длительной практике интроспекции. А теперь разрешите расположить их по порядку и вместе рассмотреть их поочередно. Начну с круглой серии.

На первой картинке и поэтический текст, и рисунок изображают юношу в поисках быка. Поэзия дополнительно развивает образ. Мы видим туман, бурлящую воду с водопадами и воронками. Мы видим отдельные горы и падающую звезду, мы видим проплывающие облака и исчезающий вдали бесконечный путь. Юноша один, ищущий в незнакомой дикой области, в джунглях или лесах. Заблудившийся, он потерял своего быка. Он растерян, выдохся, отчаялся. Возможно, что он повернул голову, чтобы внимать пению поющих невдалеке цикад.

На втором рисунке характер поиска юноши начинает приобретать однонаправленность. Он как-то определяется в соответствии со своим восприятием своего окружения и обстоятельств. В поэтическом комментарии поясняется, что у воды под деревом он обнаружил следы быка. Травы высокие и очень ароматные, и в весенних порывах ветра они напоминают ему запахи цветов родного сада. Вокруг него кишат дикие звери и шипящие, и рычащие, и землю сотрясающие, но юноша их не замечает. Нам начинает открываться, что неукрощенное животное и человеческое сердце отображаются по сути одной метафорой. Но главное сокрыто, только иногда приоткрываясь - играя как бы в прятки.

На третьем рисунке он слышит трели соловья и следует волнам ивовых прутьев. Жаркое солнце, освежающий ветерок, прохладная вода. Внезапно он обнаруживает развевающийся хвост буйвола и затем его круп. Его взору открывается мощное тело с крепкими Рогами. Ярко мужская, выражено Ян - энергия. Именно обнаруживая впервые быка, он и находит отметины своей собственной природы.

На четвертом рисунке юноша начинает противостоять быку. Они переступают по кругу, глядя друг на друга. Юноша приближается к быку, но инстинкты животного, его неуправляемую необузданную природу трудно обуздать. Именно здесь начинается ловля и укрощение.

На пятом рисунке юноша, - возможно, я сам - и буйвол становятся хорошо знакомыми друг другу. Теперь буйвол полностью развернулся, завершая со мною вместе полный круг. Мы общаемся, мы пробиваемся, наступаем и отступаем вместе. Наконец, я продеваю веревку через его нос. Я приручил быка.

Номер шестой. В вечерней дымке, оседлав буйвола, я возвращаюсь домой, играю на флейте и эхо долины возвращает мне мои песни, на сердце моем покойно, буйвол и я оседлали ветер.

Номер семь. Я прибыл домой. Буйвола дома нет, я позабыл его. Преклонив колена, взираю на луну в мечтах о заоблачном царстве, райских вратах. Поднимаю кнут, который служил мне, когда я приручал быка. Кнут бесполезен, я отбрасываю его.

Номер восемь. И человек и бык - оба исчезли, есть только суть, величие, пустота. Небеса простираются ввысь и ввысь, земля вширь и вширь, плывут облака, падает снег, бушует дикое пламя, дует весенний ветер, все растворяется.

Номер девять. Возвращение к источнику. Невозможно удержать преходящее, лучше никогда не уходить из дома. Не напрягай зрение и слух, будь как вроде бы слепым и глухим, не мешай природе. Спокойно смотрю я на воду текущую, цветок раскрывается, миллионы новых расцветок переливаются и кто его знает почему?

Номер десять. С открытым сердцем, обнаженной грудью, босой, иду я по людным, доступным всем местам. Мои брови в пыли, глаза широки, я не нуждаюсь в помощи небес. Я указую на высохшие ветки, цветы тотчас же расцветают.

Такова одна из версий десяти рисунков. Другая версия более сконцентрирована, в ней не представлены начальные стадии: поиски следов, движение по следу, обнаружение быка. Первый рисунок начинается сразу же с противостояния быку, который весь целиком окрашен в черный цвет. Над быком нависает черное облако. В тексте говорится: бык ревет, шумно дышит и очень силен. Так выражается Ян-аспект, мужественность, богатырская мощь быка. Он несется галопом по холмам, по диким зарослям, с рогами, нацеленными прямо в небо. Он в такую даль стороннюю умчался, что потерял свой путь. Над головой быка у входа в долину сгустились и потемнели тучи, скользя над очень нежной, мягкой травкой. Но копытам быка по природе их деликатность неведома.

На втором рисунке начинается учение, начинается самоконтроль. Суть природы необузданности состоит в сопротивлении требованиям дисциплины. Буйвол силен и неуправляем, но человек неуклонно и настойчиво добивается гармонии, и в конце концов он продевает веревку сквозь ноздри быка - возникла связь между ним и быком.

Номер три. Бык послушно следует за человеком на поводке. Теперь голова быка стала белой, он пересекает воды, горные тропы: к границам мира, он следует к берегу моря. Каждый день у человека и быка протекает в упорном тяжелом труде. Неиссякаема творческая энергия.

Номер четыре. Знание. Изучение внешнего становится глубже, обширнее, ширятся грани видимого и слышимого, сердце исследует объективное существующее. Наконец, бык поворачивает свою голову и смотрит на меня, мы смотрим друг на друга, нам не о чем говорить. Мой враг стал моим другом, животное-природа покорилось мне, но все же до конца я в этом не уверен, я не могу поверить в это, по-прежнему держу веревку продетой через его нос и привязываю его к иве.

Привязывая и успокаиваясь, я пою. Я вижу цветок, распускающийся на дереве, но не горю желанием далеко удаляться от дерева.

Номер пять. Под сенью ивы у ручья, текущего с древних гор, меж старых скал, я отвязываю веревку, я приветствую ветер, я полон чувством свободы, спонтанностью, я имитирую качество ветров и вод, покой и безмолвие скал и гор. Неожиданно вечерний туман резко холодает. Зеленые пастбища, кажется, остались далеко позади. Оказывается мы с быком возвращаемся домой.

Номер шесть. Буйвол улегся беззвучно. Он выглядит старым и утихомирившимся. Теперь только хвост его все еще черный. Повернув головы, мы глядим друг на друга. Распираемый радостью, я напеваю сам себе и играю на своей флейте. Мелодия очень приятная, напоминающая течение воды. Под сосной воздух недвижим и я чувствую себя совершенно умиротворенным, совершенно удовлетворенным. Бутон моего сердца раскрывается во все стороны, как сосновые иглы.

Номер семь. Ветви сливового дерева гнутся с ветрами, заходящее солнце исчезает в зелени листьев. Течет вода, я сижу на берегу, теперь буйвол весь белого цвета. Он пьет, когда ощущает жажду и пасется, когда голоден. Травы вокруг очень сочные, очень зеленые. Во сне мне неведомо, сколько птиц пели свои песни, сколько лепестков упали, какая ширь и необъятность неба и как безропотно терпелива земля! Иль все это лишь мимолетный миг?

Номер восемь. Буйвол стал совсем призрачным, и белое облако не отбрасывает тени. Я не знаю, где человек и где его тень. И человек и бык счастливы вполне тем уже, что живут. Лунный свет образует бесформенные белые тени. Луна и звезды в объятьях друг друга, лучась одним светом.

Номер девять. Семь звезд кружат хоровод вокруг луны, буйвол исчез, остался только человек. Я сам себе хозяин, я сам свой царь, я как облачко, проплывающее над пиками гор. Я хлопаю в ладоши, и горы отвечают. Я радостно пою, и лунный свет эхом отражает мне мои песни. Но я врата небес выглядываю, врата дома моего. Обратный путь закругляется.

Последняя картинка. И человек и бык - оба забыты, ни следа, ни тени - ни того, ни этого. Очень пустой, очень белый лунный свет, похоже, что падают все звезды, собираясь в белизне. Без образов и форм облака собираются. Десять тысяч изменяющихся вещей. В чем же смысл всего этого? Созерцание лилий, зеленых пастбищ, ароматов, тишины и ласточки летящей. Бабочка и я, возможно, одно и то же. Пустота, вакуум, пустота. Исполненность, наполненность, счастье. В чем смысл всего этого? Необъятное Дао. ААААА!

Это лишь одна из многих версий вербального текста, описывающего подлинный смысл рисунков. Я даю беглый перевод, не претендующий на достижение какой-либо цели, а только моя буквальная интерпретация частей и деталей китайских иероглифов, на которые я смотрю. Эти рисунки дзэн применялись познающими жизнь учениками как базисный метод обучения, отражающий главные вехи в продвижении к состоянию, которое мы называем просветлением или сатори. Сатори означает внезапное просветление, которое обычно явление временное. На первом рисунке ты, как правило, находится на стадии заблудившегося и ищущего. Затем ты замечаешь следы быка. Затем встречаешься с ним лицом к лицу и вступаешь в борьбу, чтобы укротить его и подружитьсяг'В^финале вы с быком становитесь единым существом и4 оба вы исчезаете. Квадратный набор базируется на парадоксе: оседлать быка и при этом глядеть друг на друга все равно что искать очки, когда они на лбу.

В первой, более развернутой, версии после возникновения и быка и человека имеется еще один дополнительный рисунок: человек теперь у же почтенного возраста возвращается в мир к людскому базару, с открытой грудью, полный жизни, несущий сосуд из тыквы.

Ты постигаешь дзэн, чтобы достичь той пустоты, в которой вся полнота. А достигнув, что тебе еще остается делать? Только вернуться в мир и впустить безмерный мир в свою пустоту. Просветленный человек на последнем рисунке изображается незамысловато простым, - безо всякой вычурности и мало обремененный аурой «великого человека». Он похож на нищего или отшельника, - никак не впечатляющий персонаж в смысле повседневного поверхностного признания успеха. Сосуд, который он несет, символизирует пустоту, у него куча подарков, которые он всем раздает. Его улыбка как бы выражает: «Я знаю, но знание мое не словесно». Опять весь цикл начинается: юноша в поклоне перед ним, только начинает свои поиски, свое путешествие.

Вполне допустимо соотносить рисунки с исканиями всей жизни. Вы можете считать, что первый рисунок относится к периоду жизни совсем молодого человека. Я пока только ищу, у меня есть цель. Добиваясь цели, я все-таки достигаю ее. И тут обнаруживается, что поверхностное достижение ничего особого собой не представляет. В результате мне открывается понимание сути дзэн и я добираюсь до просветления. Я трансцендирую поиск в единый союз между тем, что является внешним физическим достижением, и тем, что подлинно ценного во мне.

Многим нравится сравнивать себя с дзэн-рисунками о буйволе: «Я вот на этой стадии. Четвертый рисунок про меня. То, как я себя вижу в настоящее время, -голова быка белая, а тело пока еще черное. Моя нынешняя ситуация. Мой поводок все еще соломенный. Эх, разве не здорово было бы ехать домой на спине быка, поигрывая на флейте?» Потешные отождествления. Ну и не возбраняется, конечно, примерять эти рисунки к недолговременным происшествиям или разовым путешествиям одного дня. В любой ситуации у тебя может вырисоваться весь этот круг. События разворачиваются, уступают место пустоте, и ты вкушаешь пустоту на своем собственном опыте. С течением времени она вновь забивается пылью, мусором и выглядит в точности как на первом рисунке.

Вероятно, по утрам твое тело чувствует себя, как на первом рисунке. Если ты практикуешь Тай-цзи или другую дисциплину, возможно, что по вечерам ты возвращаешься к источнику и устраиваешь выходы, смеясь и танцуя по-идиотски, - как некий босяк с открытой грудью и сосудом.

Слово «идиот» в английском имеет весьма нежелательную окраску, но дзэн-идиот отличен. Множество персонажей китайской литературы обладают подобными характерами. Дзэнский идиот смеется на луну, бегает с ветрами, как ребенок.

Рисунок, на котором нет ни человека, ни быка, под номером восемь. С тем же успехом рисунок мог бы быть под номером один. Иногда тебе везет настолько, что ты можешь с этого стартовать. Большинство из нас так начинают, рождаясь. Множество людей знакомы как с этими рисунками, так и с изумительной поэзией и идеями. Но мы можем попасть в плен и стать приверженцами какого-либо одного выделенного образа. На самом же деле все версии при всем их многообразии ничего не выделяют и не призывают ни к чему особенному. Они всего лишь зарисовки самого что ни на есть естественного хода нашего человеческого развития.

Я вкратце пробегусь по темам второй, более сжатой версии: бык непослушен, неприручен, начинается ловля, зачатки гармонии, бык осажен и развернут, дрессировка, ноги свободны от пут, отсутствие взаимопроблем, далее твое следование течению, отслеживание, отображение, один. Одинокая луна, взирающая на луну, отражающая завершенность и пустоту луны после того, как бык растаял, оба: и человек и бык - позабыты, пустота, полностью завершенный круг, и теперь все начинается сызнова.

Другая версия начинается несколько ранее, она начинается еще до обнаружения неукротимости. Ты не имеешь ни малейшего представления, где находишься, полный неведенья, у тебя даже нет чего-то, что требовалось бы наладить, и как наладить тебе тоже невдомек. Но наряду со сложными природными явлениями - облака, горные ущелья, воды, деревья, ветра — ты улавливаешь какие-то позывы в себе. Благодаря им ты обнаруживаешь следы, свой путь, свое направление, ты находишь свою цель, своего мастера, своего гуру, ты вступаешь с ним в борьбу. Ты - ведущий, он - ведомый, он - ведущий, ты - ведомый. А потом, оседлав его, ты возвращаешься домой. Верхом на буйволе - весьма распространенная метафора. В Китае часто можно увидеть малыша, оседлавшего буйвола и играющего на своей бамбуковой флейте по дороге домой. На следующей стадии ты и бык становитесь единым целым, поэтому нет нужды вводить быка в рамки картины. Ты один, но здесь одиночество в корне отличается от одиночества заблудившегося на первом рисунке, когда ты еще ничего своего в себе не обнаружил. Здесь же ты чувствуешь быка в себе, а затем вы оба преданы забвению, возвращаясь к чистоте пустоты.

Подход восходит к буддийской идее о том, что все наше восприятие существования по большей части иллюзорно. Этот мир иллюзий появляется как пузыри, но куда эти пузыри уходят, исчезая? Возвращаются обратно в первобытное состояние, собственно к твоим корням, ты возвращаешься к источнику. Самая последняя картина скорее о предписаниях в области морали. Хорошо, вот ты достиг просветления, а дальше что? Или ты просто испаряешься, ты продолжаешь существовать как физическая самость, и этой энергии необходимо каким-то образом вернуться к жизни. Ты вновь приходишь в мир, но ты не от мира сего. Ты в силах давать, взаимодействовать, не становясь рабом, зависимым от мира. Я полагаю, что рисунки о быке отражают также и способ нашего дисциплинирования в Тай-цзи. Тело, которое у вас есть, вам не подчиняется, вначале вы описываете словами свои действия и затем уже ощущаете их - «О! Я чувствую свое тело поднимающимся, опускающимся» - впервые на своем физическом опыте, а не просто интеллектуально. Или вы говорите: «Да, когда я толкаю с выкриком, я ощущаю эту энергию». Ты начинаешь находить соответствия между тем, что ты говоришь, и тем, что испытываешь. Ты можешь сказать: «Да, теперь я в точности ощущаю, как это происходит в моих запястьях и локтях, как потом происходит поворот, возврат, полный оборот — а!, мое тело поворачивается ко мне, глядит на меня и приветствует, моя ладонь смотрит на меня и между нами устанавливаются отношения. Процесс возвращения, непрерывного обращения.

Ты постепенно начинаешь чувствовать, как становишься более сбалансированным и лучше владеешь собой. Чем далее, тем более невыразим такой процесс, ты можешь, продвигаясь по пути, вполне скоро позабыть то, что изучил, и тут твой танец может на самом деле проистекать из тебя самого; танцуя, чувствовать себя плывущим облаком, пронизанным лунным светом, сиянию которого ты не препятствуешь проходить через тебя.