Адвентизму посвящено огромное количество литературы. Значительная ее часть посвящена истории возникновения адвентизма в США, дальнейшему его распространению в других странах. Эти книги написаны по преимуществу последователями исследуемого течения. Число таких книг столь велико, что не имеет никакого смысла пытаться предпринять даже попытку их анализа; целесообразнее, очевидно, использовать наиболее обстоятельные и фундаментальные из них в качестве источника информации.1

Справедливым будет данное ограничение и в выборе источников, касающихся исторических и теоретических корней адвентизма, связанных с возникновением и распространением протестантизма в странах Западной Европы и США в XVI – XIX вв. Этот период в истории религиозных движений достаточно полно освящен как западными, так и отечественными исследователями. Нам оставалось лишь выбрать из написанных ими работ те, что в большей степени подходили целям и задачам нашего исследования.2

Свое внимание в данной главе мы сосредоточим прежде всего на отечественной литературе, посвященной истории адвентизма в России. Всю эту литературу можно разделить на несколько направлений в зависимости от мировоззренческой, социально-политической ориентации их авторов. К первому мы относим весьма малочисленные работы по истории адвентизма в России, написанные членами церкви АСД, которые содержат уникальный материал по истории отечественного адвентизма.3 Ко второму направлению следует отнести официальную и православно-миссионерскую литературу, целью которой являлась апологетика и охрана православия как государственной религии империи, обличение и критика адвентизма и других религиозных течений, расходящихся в вопросах веры с официальной идеологией, с православием.

Помимо этих работ следует выделить исследования дореволюционных светских авторов – историков, этнографов, географов, журналистов, политических и общественных деятелей, которые стояли на антиклерикальных демократических позициях и потому расходились во взглядах на сущность народных религиозных движений с православными авторами.

Наконец, к числу работ, использованных в нашем исследовании, следует отнести книги, брошюры и статьи, написанные в России до и после 1917 г. авторами, принадлежавшими к марксистскому религиоведению и потому стоявшими на атеистических позициях. Несмотря на то, что эти работы были написаны людьми, заведомо негативно относящимися к религии и верующим, в них можно почерпнуть немало интересующей нас информации о жизни адвентистов как до 1917 г., так и при советской власти. Тенденциозность этих работ ни в коем случае не должна заслонять от нас содержащийся в них фактический материал.

Начиная со второй половины XIX в., иерархи Православной Церкви и высшие чиновники государственной власти все с большей обеспокоенностью наблюдают за стремительно развивающимся по всей территории России сектантским движением. Со всех губерний священники и чиновники министерства внутренних дел, губернаторы и полицейские приставы сообщают, что повсеместно от православной церкви отходят прихожане, становясь легкой добычей сектантских проповедников. В православной литературе и официальных сводках российского правительства замелькали слова «секта», «сектанты» и т.д. В связи с этим целесообразно разобраться в том, что же означают сами термины «секта», «сектантство». Само понятие «секта» происходит от латинского «секви» — «следовать». Имелся и греческий аналог этого слова «хайреси» — ересь. Этим словом уже в эпоху раннего христианства обозначали различные течения внутри этого вероучения, по-разному относящиеся к миру, обществу, к дисциплине внутри своих рядов и т.д. Никакого негативного значения это слово первоначально не имело. Именно по этой причине многие исследователи, ученые, теологи как на Западе, так и на Востоке, не вкладывая в понятие секта негативного значения, широко пользуются им, обозначая им «учение», «школу» или «стадию» в рамках магистрального религиозного течения или направления. Можно вспомнить в связи с этим, что практически вся религиозная традиция Японии была основана главным образом именно на таких «сектантских» учениях и школах. Известный историк и популяризатор китайско-японского учения чань-дзэн Дайсэцу Судзуки в своих трудах писал о секте дзэн, не полагая это понятие оскорбительным. Западные социологи при анализе истории религиозных движений, их места в обществе также активно используют понятие секты, не вкладывая опять-таки в него никакого негативного, а тем более оскорбительного значения. Еще в 1912 г. немецкий социолог-протестант Трельч в работе «Социальные учения христианских церквей и групп» выявил, что тексты Нового Завета говорят о двух организационных формах христианской религии того времени: церкви и секте. Они не зависят друг от друга в том смысле, что ни одна из этих форм не была порождением, модификацией или искажением другой. Существуя самостоятельно и одновременно друг с другом они – церковь и секта – представляли уже в то время различные способы социального самовыражения христианских ценностей и идей применительно к различным социальным носителям и субъектам этих ценностей и идей. Аналогичные мысли высказывал другой социолог М. Вебер в начале XX в. В своей работе «Хозяйство и общество» он подошел к проблеме дихотомии «церковь-секта» с социологических позиций, сравнивая их друг с другом по трем основополагающим для них признакам: отношение к «миру», критерий членства и организационная структура. Церковь обычно не противопоставляет себя миру, приемля его культуру и порядок; к своим членам предъявляет умеренные, позволяющие им быть одновременно и членом общества, требования, основывает и реализует свою деятельность через свою бюрократическую организацию, основанную в первую очередь на иерархической лестнице взаимоотношений между своими членами и структурами. Секта же, наоборот, в своей духовной и материальной жизни проявляет тенденции неприятия, осуждения мира. В отличие от церкви, секты не стремятся к универсальности, пытаясь остаться на стадии общины «избранных». В связи с этим секта предъявляет к своим членам жесткие требования, основанные на аскетизме, самоограничении и т.д. Наконец, вместо бюрократически-иерархических отношений, которые характерны для церкви как социальной организации, между членами секты «по идее» должны существовать отношения любви, отношения духовные.

Исследуя религиозные организации в США, еще один социолог религии Р. Нибур отметил тот факт, что некоторые секты в процессе своей эволюции теряли такие типические для них черты, как замкнутый характер, элитарность и неприятие мира, вступали в широкий круг отношений с обществом, государством. Такой путь, по его мнению, проделали в своем развитии баптисты, методисты, адвентисты. С точки зрения Р. Нибура такие религиозные организации с формальной позиции не могут именоваться церковью, ибо им не присущ универсализм, т. е. «тесная связь с широкими слоями общества, приверженными церкви как символу национальной идентичности или преданности государству…».4 Этот тип религиозной организации Р. Нибург назвал «деноминацией». Деноминация представляет собой промежуточную между церковью и сектой форму. «Нибур видел в деноминационализме и типично американское явление, связанное с установившимся в американском обществе религиозным плюрализмом, отсутствием такой организации, которая могла бы претендовать на статус, присущий государственной церкви».5

Из сказанного видно, что в таком понимании слова «секта», «сектант» лишены отрицательного значения и указывают лишь на определенные социологические характеристики того или иного религиозного движения. Вот почему многие, даже конфессионально ориентированные историки путь своей организации характеризуют словами: «От секты к церкви».6 В западном сообществе понятие «секта» настолько лишено отрицательного значения, что, когда западные журналисты хотят описать экзотическое или антиобщественное поведение членов некоторых религиозных меньшинств или групп, они используют другое понятие – религиозный культ.

В России сложилось иное отношение к понятию «секта». В русском языке это слово оказалось в окружении однокоренных слов: «сечь», «отсекать», «секира». Корень в основании всех этих слов один – все то, что отсечено, что является фрагментом усеченного целого. Тем самым ему придавалось резко отрицательное, негативное значение. Именно по этой причине термин «секта» воспринимается в России не столь нейтрально и терпимо, как в США и Западной Европе.

В нашей стране понятие «секта» вошло в обиход в XVII – XIX вв., когда в России начались большие подвижки в религиозной жизни и с легкой руки православно-миссионерских авторов и властей стало связываться со всеми религиозными явлениями вне рамок государственной религии российской империи, т. е. вне православной церкви. Это слово попало в русский язык из немецкого в эпоху Петра I (так регистрируют время появления этого слова на Руси словари) и с того момента им стали называть все религиозные течения, появлявшиеся там с XVII в. в качестве антицерковной оппозиции. Казалось бы, после того, как православие утратило свой статус государственной религии, всякое использование терминов «секта», «сектантство», «сектанты» утратило свой смысл. Однако, большевистские идеологи вне всякой логики продолжали использовать в атеистической литературе понятие «секта» и «сектантство», включая в него даже старообрядчество.

Сохраняется эта инерция мышления в нашей стране и по сей день. Вот один из рецидивов такого рода мышления. Так, в 1993 г. одним из православных подворьев г. Москвы была издана, а в 1995 г. переиздана, брошюра под названием «Баптисты как наиболее зловредная секта».7 Некоторые авторы в таком же духе, разжигая по существу религиозную нетерпимость, продолжают упорно использовать понятия «секта», «сектантство», обозначая им все не православные течения и организации. По поводу таких авторов Судебная палата по информационным спорам при Президенте Российской Федерации в своем Решении от 12.02.96 №4 (138) прямо указала, что данный термин в силу сложившихся в обществе представлений несет, безусловно, смысловую нагрузку и, употребляя его, авторы могут оскорбить чувства верующих.

В то же время понятие «русское сектантство», «сектант» широко использовалось в конце XIX в. дореволюционными исследователями религиозно-духовных исканий русского народа и потому прочно утвердилось в научной литературе. Поэтому нет никаких оснований отказываться при анализе истории религиозных движений в России от этих понятий вообще. Надо лишь при их использовании напрочь отказаться от каких-либо тенденциозных оценок, от того одиозного, ругательно-оскорбительного оттенка, с которым бывает связано употребление таких слов, как «ересь», «сектантство», «раскол». И главное: использовать эти понятия строго адресно, обозначая ими лишь те религиозные течения, которые и составляют их действительное содержание. Какие же религиозные течения, в таком случае, составляют содержание этих понятий, какие исторические формы религиозной жизни русского народа обозначали словом «русское религиозное сектантство» исследователи конца XIX в. и которые по традиции именуются все так же и по сей день?

В строгом смысле слова в научной литературе под «русским сектантством» понимают антицерковные движения, возникшие в России начиная с XVII в. От более ранних еретических движений XIV – XVI вв., возникших среди городского населения и выступивших как своеобразная оппозиция процессам централизации политической власти и бюрократического огосударствления Церкви, сектантские движения XVII – XIX вв. появляются среди широких крестьянских масс, вслед за городом втянутых в орбиту товарно-денежных отношений. Это было движение аналогичное массовому протестантскому движению на Западе в эпоху Реформации. Недаром русский историк М. Н. Покровский назвал сектантское движение в России в XVII – XIX вв. «народным русским протестантизмом».8 Православные авторы конца XIX в. единодушно отмечали массовый народный характер этих религиозных процессов, усматривая в этом большую опасность для Церкви и государства. Как писал епископ Алексий, ректор Казанской духовной академии, «новое сектантство или, лучше сказать, то массовое народное движение, которое возникло в начале второй половины прошлого столетия и уже к концу семидесятых годов широкой волной разлилось по всему югу России, проникло в центральные губернии ее, откуда вскоре перешло в губернии северные и поволжские.

Это русское сектантство есть одно из самых крупных и серьезнейших явлений русской жизни, которое не только нельзя дальше замалчивать, но с которым должно считаться всякому, кому дороги интересы Православной Церкви. Сектантство распространено по всей обширной территории России: вы встретите целые сектантские общины на всем протяжении от Архангельска до Карска, от Варшавы до Владивостока; вы найдете сектантов в болотах Полесья, в тундрах Сибири, в лесах Поволжья и в ущельях Кавказских гор».9 Большое опасение у епископа Алексия вызывает тот факт, что сектантство проникает во все слои российского общества, что нельзя теперь обвинить сектантов в темноте и невежестве: «в среде сектантов вы встретите европейски образованного русского князя, ученого, литератора, художника, купца, ремесленника и проч.»10

Но самое великое опасение у епископа вызывает то обстоятельство, что русское сектантство обладает большой жизненной энергией и силой: «Это не историческая окаменелость – явление раз навсегда отлившееся в известные формы и остывшее в них, нет, оно полно жизненных сил; мысли и чувства сектантов работают усиленно, горячо, с увлечением… Между ними поддерживаются самые оживленные сношения, устраиваются съезды, на которых читаются рефераты по вопросам веры, нравственности, народного права, общественной жизни и проч. Летом текущего года в Санкт-Петербурге происходили заседания съезда представителей новых сект: пашковцев, адвентистов, баптистов, пресвитериан и др., а в самое последнее время представители тех же сект, по газетным сообщениям, вошли с ходатайством к Обер-прокурору Синода о разрешении им свободно распространять свое вероучение путем устных бесед с православным населением и печатных изданий. Все это указывает, что наше сектантство не дремлет, что оно задалось широкими планами прозелитизма и, если раньше оно только защищалось, то теперь принимает наступательное движение».11

В состав «нового русского сектантства» чиновники министерства внутренних дел Российской империи и православные иерархи включали как секты мистического толка вроде хлыстов, так и секты рационалистические, к коим они относили молокан, духоборов, адвентистов, баптистов, евангелистов, толстовцев и т.д. В отличие от сект мистического толка, вроде хлыстов, на первое место ставящих экстаз, чувство как главный способ соединения с Богом, рационалистические секты на передний план выдвигают Святое Писание, веру как единственные источники нашего знания о Боге. Среди списков таких рационалистических сект в Министерстве внутренних дел России адвентисты постоянно занимали одно из первых мест. Аналогичным образом православные миссионеры на одно из первых мест выдвигали адвентистов, как наиболее опасной для благополучия и авторитета Православной Церкви в силу своей строгой организации, разработанности догматики, нравственной и оздоровительной программы, большого опыта миссионерства. «Адвентизм, — предупреждает своих коллег и собратьев православный миссионер-дьякон И. Смолин, — как секта в России сравнительно новая, не только удаляющая православного русского человека от Церкви Христовой, но подрывающая его национальное самосознание и навязывающая ему иго ветхозаветного еврейства, требует сердечной борьбы от православных пастырей и миссии».12

На первых порах Православная Церковь, ее иерархи пребывали в растерянности, ошеломленные успехом сектантских проповедников среди православного населения России. Они, привыкшие к поддержке государства и к монополии в области вероисповедания подданных российской империи, никак не могли приспособиться к тем условиям, которые возникли после первых указов о свободе совести 1905 г. «За несколько лет вероисповедной свободы, — пишет священник, скрывший свое имя под инициалами Н. П., — Православная Церковь понесла и далее несет значительный урон в своих членах. Нельзя скрывать, люди бегут от нее; то там, то там целые семейства переходят в сектантство».13

Первоначальная растерянность и бездействие, однако, вскоре были заменены активным контрнаступлением на сектантов. Против последних была развернута настоящая кампания. В центре этой кампании находилась миссионерская работа православной церкви, которую на местах возглавляли специальные церковные служители – епархиальные священники-миссионеры, задачей которых являлось обличение местных сектантов. Методическим центром деятельности православных миссионеров стал журнал «Миссионерское обозрение», главным редактором которого долгие годы был В. М. Скворцов. Именно этот журнал – орган внутренней миссии Церкви и возглавил борьбу с сектантами в России, давая практические советы, как победить этого врага. По инициативе этого же журнала под общим названием «Народно-миссионерская библиотечка» организуется массовый выпуск популярных брошюр и памяток, руководств и наставлений в помощь практикующим православным миссионерам, занятых святым делом — обличением врага.14

Внимательно наблюдали за сектантским движением и в Министерстве внутренних дел, задачей которого являлась безопасность Российской империи, защита и охрана государственных институтов России, к коим относилась и Русская Православная Церковь, со времен Петра I являвшаяся одним из правительственных учреждений во главе с госчиновником – Обер-прокурором. Отделом, занимавшимся русскими сектами, руководил С. Д. Бондарь, написавший несколько многостраничных справок об объекте своих наблюдений.15 Среди многочисленных работ, посвященных исследованию сектантства в России и изданных правительством, следует также выделить сборник «Статистические сведения о сектантстве»16, а также синодальное издание «Россия. Синод. О сектах»17 и «Приложение к Записке о пропаганде протестантских сект»18. Эти официальные противосектантские издания также содержат большой объем информации о ранних этапах развития сект в России до 1917 г.

При поддержке государства, по инициативе правительственного Синода при духовных академиях открываются кафедры сектоведения и миссионерской работы для подготовки церковных кадров – практических работников по борьбе с сектантами. В программы семинарий вводятся новые курсы по сектоведению, пишутся учебные пособия по этим курсам19, а в итоге возникает новая православная дисциплина – «сектоведение». Отстаивая необходимость этих нововведений перед светскими скептиками, епископ Алексий, ректор Казанской Духовной академии, в работе «О необходимости изучения в духовных академиях русского сектантства» так обосновывает необходимость чтения этой дисциплины в православных учебных заведениях: скоро «пред нами, разумею тех, кто посвятил свои силы служению Церкви и оставшийся верным ей православный русский народ, встанет колоссальная задача – задача борьбы с врагом церкви, сильным количественно и качественно. Готовы ли мы к этой борьбе? Нет. Мы не знаем, что такое секты. А ведь борьба с сектантством для пастыря так же неизбежна, как для земледельца очистка поля от сорной травы. Но прежде чем вступить в борьбу с врагом, нужно знать его силы, прежде чем лечить болезнь, нужно установить правильный диагноз ее. Эти соображения вполне применимы и к борьбе с сектантством: пастырь, прежде чем вступить в борьбу с сектантством, на которую он необходимо вызывается, как страж своей паствы, должен изучить его со стороны его вероучений и морали»20.

Новой дисциплине – православному сектоведению ее творцы пытались сообщить наукообразный характер, полагая, что это придаст большую весомость и убедительность ее выводам и рекомендациям, поднимет ее авторитет и статус в глазах общественности. Священник Н. Н. Фетисов в работе «Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения» в связи с этим указывает, что православное сектоведение имеет научный характер, то есть, отвечает требованиям объективного беспристрастного исследования, руководствующегося стремлением лишь уяснения одной только истины. «Изучение истории русского сектантства, — декларирует он, — должно всецело подчиниться этим общенаучным требованиям научно-исторического идеала»21.

Не следует, однако, обольщаться обещаниями и декларациями православных сектоведов быть объективными и беспристрастными в вопросах происхождения и сущности русского сектантства. Их объективность и беспристрастность имеет весьма и весьма условный характер и всецело ограничены теми задачами, которые они ставят перед новой наукой, — «обличить, показать несостоятельность сектантства»22, ибо «наша наука не есть только история сектантства, но его обличие»23.

Не следует считать, что сами православные сектоведы не замечали этого противоречия между декларируемой ими беспристрастностью и научностью их исследования сектантства и конкретными целями и задачами этого исследования. Сознавая это противоречие, они попытались снять его «по-гегелевски», доказывая необходимость дополнения научного, объективного метода исследования другим – так называемым «трансцендентальным методом». Уже упоминавшийся Н. Н. Фетисов по этому поводу рассуждал следующим образом: «известно, что никакая научная критика не может ограничиваться приемами одного только имманентного исследования. Трансцендентальный, догматический интерес при исследовании неизбежен. Предполагая существование известных принятых нами точек зрения или одушевляющих стремлений, трансцендентальная критика требует подойти к философским системам с запросами, именно последних. Какие у нас, в данном случае, могут быть трансцендентальные точки зрения, одушевляющие стремления, понятно. Принципы нашей веры, нашего православного учения, личное, произвольное уклонение от которого и представляет наше сектантство, — вот наш трансцендентализм в настоящем случае. Другими словами, мы обличим, покажем несостоятельность сектантства с этой трансцендентальной точки зрения тогда, когда его религиозные положения, его построения проверим основами и учением вселенской ортодоксии»24.

С еще большим рвением этот «трансцендентальный подход» применялся, когда речь заходила об адвентизме. Последний, как уже говорилось выше, вызывал у православных миссионеров особые опасения своей организованностью, разработанностью догматики, нравственной программы, которые отличали его от всех других неправославных религиозных течений в России на рубеже XIX – XX веков. В связи с этим среди православных сектоведов выделяются специалисты именно по адвентизму, во главе которых по плодовитости находился, бесспорно, священник-миссионер Херсонской епархии М. Кальнев. Пристальное внимание М. Кальнева к адвентизму объясняется, очевидно, тем фактом, что позиции адвентизма в России сильны были, прежде всего, на юге империи. О своем опыте борьбы с адвентизмом этот миссионер рассказал в своей статье «Адвентизм и иоаннитство пред судом миссионерской критики», опубликованной в журнале «Миссионерское обозрение» в 1910 г. под рубрикой «В помощь практикующему миссионеру»25. По месту служения М. Кальнев организовал выпуск специальной книжной серии «Противосектантские издания Херсонского Епархиального миссионера М. А. Кальнева», большая часть которых посвящена была опять-таки адвентизму.26

В своих работах М. А. Кальнев и его коллеги по изучению адвентизма ни в коей мере не стремились получить новое знание об этом стремительно набирающем популярность в России на рубеже веков религиозном течении; не были заинтересованы они и в анализе его подлинной специфики. Свою задачу они видят исключительно в его «обличении», т. е. в доказательстве его заведомой ложности. Поэтому они подходили к адвентизму не с позиций объективного исследования социально-экономических и историко-культурных предпосылок его популярности среди части населения России в указанный период, а с позиций «трансцендентальных», «догматических». Они не рассматривали появление адвентизма в России как результат определенных процессов в социальной, экономической, культурной, религиозной, наконец, жизни народа, а стремились лишь доказать его ложный характер с точки зрения православной ортодоксии, представляя его исключительно как продукт отклонения от истинно церковного учения. Им не в коем случае не был интересен адвентизм как таковой; их внимание ориентировано лишь на том, в чем это учение противоречит церковному учению.27

Такой подход, впрочем, был характерен не только для тех миссионеров, которые специализировались исключительно на «исследовании» адвентизма, но для всех православных сектоведов вообще. Они категорически отказываются исследовать подлинное место сект в жизни российского общества на рубеже веков. Другого, впрочем, ожидать от них и нельзя было, ибо признание того, что у русского сектантства имеются социально-экономические и историко-культурные предпосылки, что сектантство возникает как удовлетворение каких-то реальных потребностей общества означало бы одновременно и признание закономерности того, что православие перестало удовлетворять эти потребности, что сектантство, наконец, — это не обидная случайность, а закономерный этап в развитии религиозной жизни России.

В силу же невозможности такого признания православные сектоведы искали корни и причины русского сектантства не в условиях жизни крестьянства, а исключительно в сфере человеческого духа – психологии, этики и т.д. Не социально-исторический или экономический анализ и соответствующие им категории использовались православными авторами при ответе на вопросы, откуда появились в России секты, в чем причина их растущей популярности, а анализ преимущественно психологический и соответствующие ему категории. Как писал в начале XX в. преподаватель полтавской православной семинарии В. Н. Терлецкий, «предметом же и задачею науки определяется и метод ее. Так как сектантство захватывает собой область явлений жизни внутренней, духовной, то к изучению его должен быть применен по преимуществу психологический метод».28 Этот метод позволял тем, кто к нему прибегал в своих апологетических целях, представить секты как явления в жизни русского крестьянства не закономерные, а исключительно случайные, порожденные отходом от нормы, т. е. церковно-православного учения, а сектантов изобразить как отдельных аморальных, порочных людей, облик и психологический тип которых граничит с психопатологией. Об этом откровенно писал упомянутый выше В. Н. Терлецкий: «…Психологический же анализ, примененный к изучению сектантства, опираясь на данные, добытые путем сравнительно-исторического исследования, может привести к признанию особого сектантского психического или, лучше сказать, психопатологического типа, лежащего в основе подлежащих изучению группы явлений. В самом деле, все секты, несмотря на их разнообразие, сходятся между собой на одной почве, имеют одну общую основу, которую представляет собою особый психопатологический тип сектантства. Существование этого типа легко может подметить всякий, кому приходится знакомиться и наблюдать над сектантами. Общие, основные черты этого типа сказываются и в общих приемах сектантского изворотливого мышления, и в общем, лицемерном характере сектантских действий и поступков, и даже во внешнем облике сектанта, преимущественно в смиренно-лукавом выражении сектантской физиономии, и тонкой, коварной игре пронырливых, быстрых, бегающих, иногда же остро воспаленных, болезненных, блуждающих сектантских глаз… Итак, внутренняя основная причина сектантства кроется в слабости, поврежденности человеческой природы, которая со времени печального факта грехопадения, утратив целостность и гармонию девственной природы первозданного, стала подвержена всякого рода болезням, ненормальностям и отклонениям в своем развитии»29.

Логика рассуждений автора этих строк, В. Н. Терлецкого довольно проста: зачислить всякое религиозное инакомыслие, диссидентство, сектантство в один разряд богомерзских, греховных, психопатологических явлений на одном лишь основании отхода, уклонения их от православия и после этого вынести ему приговор. Логика эта была весьма и весьма в ходу у православных авторов-сектоведов. Буквально цитируя Терлецкого, его малороссийский коллега Ф. И. Титов восклицает: «Русское сектантство и в сущности своей, и в причинах своего происхождения, и в состоянии возбуждения, переживаемого им ныне, есть явление ненормальное, ложное, темное и болезненное»30.

Такое единодушие православных сектоведов, хором рисующих сектантство как психопатологию, а сектантов как психопатов не случайно. Ведь психопатология нередко является причиной преступного поведения, а именно такими и пытаются изобразить некоторые православные авторы сектантов, в своих работах обвиняя их во всех смертных грехах и преступлениях. «Среди сектантов (местечко Любомирка на Украине – авт.) ужасные пороки, — пишет архимандрит Арсений. – Два года тому назад обличен в прелюбодеянии известный в округе вожак – Иван Рыбалко (пресвитер), а недавно сами штундисты обличили заместителя Рыбалки, Онуфрия Дробота, также в прелюбодеянии. Дети бывшего вожака И. Рыбалки – Ефимия и Николай – находятся в тюрьме до суда, первая – за убийство мужа своего, а второй – зятя. Одесская баптистская община изгнала из своей среды известного столба ее В. Павлова, обвинив его в присвоении общественных денег».31

Но коль сектанты – это люди психически не здоровые, склонные к психопатологии, коя влечет их к совершению преступлений против морали и закона, то разбираться с ними, согласно той же логике церковных теоретиков, должна уже не Церковь, а вся мощь государства. Именно к этому и призывают православные миссионеры, отчаявшись победить сектантов в диспутах. «Но если сектантство есть болезненное явление, то необходимо принимать меры к излечению нашего народа от этого духовного недуга, — рассуждает все тот же Ф. Титов. – Где же брать средств для этого. Когда лечат болезнь, то стараются, прежде всего, определить, найти коренную причину ее и удалить, или совсем уничтожить ее. Также должно поступать и с русским сектантством, которое есть духовная болезнь русского народа… Вот почему по отношению к русскому сектантству являются необходимыми в первую очередь ограничительные меры… И глубоко ошибаются те, кто думает, что на сектантов можно и должно действовать только мерами нравственными, только путем убеждения и что здесь нет места для деятельности светской правительственной власти»32.

Чувствуя шаткость такого рода аргументов, полагая их явно недостаточными, чтобы побудить государственные институты империи к более активным репрессивным мерам и действиям против сектантов, церковные теоретики-сектоведы конца XIX в. выдвинули еще два «теоретических» положения, которые с того времени постоянно воспроизводятся в работах авторов, считающих сектантство противником и врагом православия. Первое из этих положений отрицает наличие у сектантства внутренних, отечественных корней, доказывает исключительно иноземный характер сектантства, трактуя появление последнего в России в результате воздействия «вражьих сил» из-за рубежа с целью разложения народа и страны. Так, протоирей, профессор духовной академии Т. И. Буткевич полагает, что подходить к русскому сектантству как к «самобытному выражению духовной жизни русского народа,33 значит оскорблять творческий гений великого народа!»34, ибо «в русском сектантстве все чужое».35 С Т. И. Буткевичем были солидарны практически все православные авторы, занимавшиеся в конце XIX – начале XX вв. вопросами русского сектантства. «Там, в сектантстве, — пишет уже упоминавшийся Н. Фетисов, — принципы чужестранного откалывают общину от господствующей народной церкви, желая путем дальнейшего влияния направить самостоятельно жизнь новой общины».36

В результате научный, объективный анализ факторов, способствовавших появлению, например, адвентизма в России, причин, содействовавших росту его популярности среди части населения империи, подменялся демагогическими заявлениями типа: сектантство – это «воровство…, которое обкрадывает у нашего православного народа его лучшее, высшее, драгоценнейшее достояние, которое развращает святую веру и чистые нравы нашего народа».37

Второе положение, также составившее важнейший элемент «теоретического» багажа православного сектоведения в конце XIX – начале XX вв., касалось социальных принципов сектантства. Последние в изложении одного из теоретиков православного сектоведения В. Базаринова выглядят следующим образом: «С религиозной областью тесно связана область политическая, по крайней мере, в своих кардинальных вопросах о власти и отношении к ней: вопрос о нравственном праве власти и меча, обуздывающий злодеев, есть, в некотором смысле, вопрос религиозный, вопрос, так сказать, прикладной религии. И не трудно угадать, что, покончив с церковью, ее мнением, ее властью, ее законом во имя принципа личной свободы и личной святости, сектанты тем более должны покончить во имя того же принципа и с государством, его законом и властью, как стеснительный для личной произвольной свободы организацией, имеющей практическое основание своей необходимости в греховности человеческой личности, ее эгоизме, гордыне… Сектантство есть отродье того же духа произвола и разнузданности: в его основании лежит тот же крайне индивидуалистический принцип полной свободы, не стесняемой никем и ничем самостоятельности, жизни по ту сторону добра и зла… Все секты более или менее клонят в сторону этого принципа, все они стоят на пути к анархии… Все они едины в том, что «власть есть зло и действие антихриста».38

Несмотря на то, что в то время духовные лидеры адвентизма, баптизма и т.д. в России уже успели выразить свою верноподданническую позицию и заявить о своей лояльности властям, отмежеваться от всевозможных бунтовщиков, анархистов, социалистов и других политических противников самодержавия, православные миссионеры-сектоведы продолжали в превратном виде изображать социальные принципы указанных религиозных движений. Причины, побуждавшие православных авторов изображать адвентистов, баптистов, толстовцев и т.д. в виде смутьянов и нигилистов по-прежнему очевидны. Подчеркивая, выпячивая, а точнее, домысливая «бунтарский», «подрывной», «анархический» характер русского сектантства, они надеялись подтолкнуть правительство к преследованиям своих конкурентов на духовной ниве. На такую поддержку, например, откровенно рассчитывал все тот же Ф. И. Титов, который писал: «В русском сектантстве, кроме религиозного, есть еще значительный социально-политический элемент. В современном же, новейшем русском сектантстве этот элемент заявляет о себе даже гораздо более чем религиозный… Брожением сектантства руководят далеко не религиозные мотивы, так как собственно религиозных вольнодумцев среди сектантов, отрицающих церковь, насчитывается слишком незначительный процент. Многие недавно проявившиеся в характере и поведении сектантов черты, особенно упорное отрицание всякого авторитета, вызывающее высокомерное и совершенно не христианское обращение к православному населению, грубое систематическое неповиновение начальству, красноречиво свидетельствуют, что современное течение в русском сектантстве не религиозного, а социально-политического и весьма опасного свойства. Здесь мы уже имеем дело более с социальным брожением на народно-нигилистской почве, чем с религиозным брожением… В отношении к такому направлению современного русского сектантства опять-таки неприложима одна только духовная борьба. Это именно и есть та область, где церковь теряет всякую возможность на убеждение людей. Здесь, очевидно, требуются совсем иные меры, именно ограничительные. Вот те основания, по которым мы признаем ограничительные меры, содействие агентов правительственной власти духовенству и миссии одним из важных средств для борьбы с сектантством».39

Манера и тон выражения своих мыслей у некоторых авторов в их полемике с сектантством по мере нарастания эмоций все более приобретала характер политического пасквиля, логика которого была построена по принципу: «кто против Веры, тот и против Царя и Отечества». Пример тому – рассуждения самарского епархиального священника-миссионера И. Никифоровского: «В последнее время в сознании всех истинно русских людей все более и более пускает корни мысль о высоком значении того теснейшего союза церкви и государства, который представляет наша история. Все, не нарицающиеся только русскими, но и в действительности являющиеся таковыми, все истинные сыны России чем дальше, тем все сильнее и сильнее крепнут в убеждении, что Православие создавало и охраняло «единую Россию», что Православие блюдет ее ныне, что Православие и для времен будущих служит залогом свободного и искреннего единения русского народа не только под кровом единой православной церкви, но и под скипетром единого православного царя. Ныне почти уже аксиома, что если где, то имеется у нас, церковь – несокрушимый оплот государства, если где, то именно у нас, верность церкви – надежнейшее ручательство и верность государству, если где, то именно у нас, кто против «Веры», тот и против «Царя и Отечества»… Не на одну только церковь посягают, посему, все те, которые исходят на брань с Православием. Расшатывая устои церковности, они колеблют и основы государственности, — нанося вред первой, они причиняют зло и последнему. Сепаратизм религиозный порождает сепаратизм гражданский… Вот основная, вот первейшая точка зрения на все расколы и секты, волнующие православную Русь. Что бы ни представляли из себя религиозные разномыслия, что бы ни проповедовали, чему бы ни учили они, раз они отрывают русский народ от его исконной, от его национальной веры православной, они уже не безразличны для государства, они существенно вредны для него».40 По мнению того же И. Никифоровского, секта тем вреднее, тем опаснее для государства, чем скорее (сравнительно с другими) «уловляет она в свои сети чад православной церкви». К числу таких сверхопасных «сект» он относит прежде всего адвентизм по причине тщательной разработанности ее догматики и организованности.41

В годы первой мировой войны православные авторы еще более активно стали обвинять адвентистов, баптистов, евангелистов в России в государственной измене, называя их «вражеским духовным авангардом». «Есть военная внешняя сила – солдаты, — пишет протоирей И. Восторгов, раскрывая смысл заголовка своей статьи «Вражеский духовный авангард»… – Но есть духовная тоже военная сила, есть духовные подданные враждующего с нами народа, тысячелетнего врага православия и славянства, — это те слабые души, которые поддались на соблазн врага, отпали от духовного союза со своим народом и приняли веру, дух, наклонности, стремления, весь душевный уклад врага. Вы сразу поймете, что эти русские, которые приняли немецкую веру, именно наши сектанты, баптисты и адвентисты, которые и сами эту немецкую веру исповедают, и другим ее всячески стараются внушить, внедрить, навязать, постоянно издеваясь над исконною верою русского народа, над святым православием… Сектантство немецкое и есть такой духовный немецкий авангард».42

Священник из Орла И. А. Кушнев подхватывает слова своего московского коллеги, присоединяясь к хору православных сектоведов, обвиняющих сектантов русских в предательстве своего народа и государства: «Евангельские христиане, адвентисты и пр. без конца – все они немецкого происхождения и все деятельно работают в пользу онемечения России путем уничтожения религиозных устоев русского народа».43 Все эти сектанты, продолжает свою мысль И. А. Кушнев, «составляют из себя также не только враждебную нам религиозную общину, но и прямо антигосударственную вредную для целости нашего государства общину, цель которой все перекроить на немецкий лад… превратить Россию в Германию».44 Он же грозно предупреждает: «Вот почему всякий, переменяя свою родительскую православную веру на веру немецкую (штундизм: баптизм, пашковцы, секта евангельских христиан, адвентизм и проч.) должен, прежде всего, принять во внимание, что он оставляет вместе с религией и свое отечество, т. е. он делается уже политическим агитатором и прямым врагом своего отечества, ибо немецкие веры заботятся не о спасении душ своих поклонников, а о том, чтобы с их помощью уничтожить православную религию, как оплот государства и затем уничтожить самостоятельность и Российского государства».45

На местах по всей России епархиальное начальство в годы войны активно «принимало меры к тому, чтобы через посредство приходских священников собрать подробные, точные, основанные на всесторонне проверенных фактах, сведения о настроении… сектантов и поведении их во время нынешней войны»46, дабы проверить их «в отношении их политической благонадежности»47. Усилиями таких православных «социологов», «сведения эти рисуют весьма мрачную картину настроений сектантов… и поведениях их»48 во время войны, что свидетельствует об их политической неблагонадежности49.

Такова была в общем позиция Православной Церкви и государственных институтов Российской империи на рубеже XIX-XX вв. в отношении к сектантству. Адвентизм же в силу своей доктринальной и организационной специфики вызвал еще более предвзятое, настороженное отношение, что и было зафиксировано в работах православных авторов и официальных отчетах ответственных государственных чиновников.

Отмечая односторонность и даже тенденциозность официальных и православно-миссионерских исследований сектанства в России в XIX – XX вв., не следует отказываться от них вообще в ходе реализации нашей задачи – объективного анализа истории адвентизма в нашей стране, ибо они содержат богатейший конкретный фактический материал по истории зарождения и дальнейшего развития этого религиозного течения в различных уголках великой империи. Сообщения, отчеты, акты и доносы полицейских приставов, губернаторов, православных иерархов и рядовых священников-миссионеров тем самым доносят до нас голоса тех, кто участвовал в строительстве Церкви АДС на территории России, кто нередко претерпевал гонения и репрессии, не боялся оказаться изгоем в своей стране и не отказывался от своей веры даже перед угрозой быть заключенным в тюрьму или сосланным в места не столь отдаленные по причине своей веры. При этом, отмечая тенденциозность и субъективность мнений и оценок авторов таких исследований, отчетов и сообщений, не следует впадать в морализирование, которое здесь неуместно. Да, Православная Церковь к концу XIX в. окончательно превратилась в «служанку» царского самодержавия. Но ситуация эта сложилась не по вине Православной Церкви, не по причине лицемерия и меркантильности ее иерархов, как сегодня иногда можно услышать. Многие православные иерархи и священнослужители понимали пагубность сращивания Церкви с самодержавием и мы хорошо знаем многочисленные факты борьбы этих православных иерархов за независимость Церкви от государства во времена Ивана III, Петра I, Екатерины II. Некоторые в этой борьбе отдали свои жизни за свое убеждение в том, что Церковь не должна быть прислужницей деспотизма. Однако логика истории оказалась сильнее подвига этих людей, этих великих представителей Православной Церкви. И логику эту надо признать и понять, имея в виду прежде всего интересы настоящего. Тем более, что многие рядовые священнослужители Православной Церкви искренне верили в нераздельность судеб русского народа и Православной Церкви, в ее историческую роль как основы становления государственности и культуры России. К тому имелись свои основания. Что ни говори, а отечественная культура развивалась как «православная»…, если этот термин понимать не в узком церковно-каноническом, но в широком историко-культурном смысле».50

В дооктябрьский период в России было написано немало книг, публицистических и художественных произведений, посвященных описанию различных религиозно-общественных движений. Авторы этих произведений стояли на антиклерикальных демократических позициях. Они сочувствовали тем, кто осмелился верить по-своему, всячески защищали их от полицейского и церковного произвола, активно выступали за отделение церкви от государства в России, за утверждение свободы совести, веротерпимости и равенства всех религий и конфессий. На страницах своих произведений они описывали те гонения и преследования, которыми подвергались религиозные диссиденты на протяжении всей русской истории, повествовали о героической борьбе этих инакомыслящих за право на свою веру, за что их без суда и следствия бросали в тюрьмы, ссылали в места не столь отдаленные.

Среди этих авторов следует выделить действительного члена императорского Русского Географического общества, члена-сотрудника юридического общества при Санкт-Петербургском госуниверситете, действительного члена Санкт-Петербургского религиозно-философского общества В. И. Ясевич-Бородаевскую51, лидера российских кадетов П. Н. Милюкова52, известного общественного деятеля С. П. Мельгунова53, талантливого журналиста А. С. Пругавина54 и других. Кроме этих известных в то время общественных деятелей, публицистов и исследователей на защиту свободы совести, попранных прав русских сектантов встали и многие другие честные люди России, часть из которых, опасаясь за свою судьбу в деспотическом государстве, каковою являлась тогда Россия, издавали свои книги за рубежом, под псевдонимами или лишь инициалами, скрывающими имя автора.

Характеризуя методологию православно-миссионерского сектоведения, исследователи, стоявшие на антиклерикальных, демократических позициях, в своих работах и статьях подчеркивали прежде всего субъективизм, тенденциозность, пристрастность православных авторов при описании русского сектантства. «Духовным органам, — писал в 1903 г. один из либерально-демократических публицистов, скрывавший свое имя под инициалами P. S., — не доставало беспристрастия, не доставало спокойного объективного отношения, столь необходимого для выяснения сложного общественного явления и, наконец, не доставало широты взгляда, так как они рассматривали вопрос исключительно с политической точки зрения, имея в виду обличить учения разных сект в тех или других отступлениях их от догматов господствующей православной церкви».55 По мнению этого же автора, именно тенденциозность мешает православным сектоведам выяснить подлинные причины, которые «заставляют народ отказываться от православия и толкают его в сектантство. А выяснение этих причин получает особенное значение в виду несомненного факта, что в сектантство и раскол чаще всего уходят наиболее живые, восприимчивые и страстные натуры из народа. Духовные органы, духовные писатели не задавались вопросами: почему, в силу каких мотивов крестьянин, мысли которого пробудились, чаще всего уходит в сектантство? Почему крестьянин, который начал задумываться над вопросами нравственного и религиозного характера, которого начали смущать и мучить разные сомнения о правой вере, о возможности спасения души, об устройстве жизни на началах евангелического учения, — почему такой человек в большинстве случает порывает с церковью и становится адептом того или другого сектантского учения?»56

Попыталась ответить на этот вопрос В. И. Ясевич-Бородаевская, которая внимательно и глубоко исследовала духовно-нравственные процессы, происходившие в конце XIX в. среди русского крестьянства. Литературный дар и, главное, искренность вкупе с глубиной анализа этой талантливой и совестливой женщины делают ее свидетельства весьма ценными для нас. «В руках сельского священника, — писала она, — самое могущественное орудие – нравственное влияние на паству, а потому, если мы наблюдаем разлад между паствою и ее пастырем, то вина в данном случае почти всегда должна быть отнесена за счет последнего. Если у крестьянина по вопросам веры возникали сомнения, то в большинстве случаев он прежде всего шел к сельскому батюшке. Какая встреча ожидала его и что выносил он из беседы со священником? Его недоумения, запросы его наболевшей совести почти всегда принимались темным и, в большинстве своем опустившимся сельским священником за какое-то дерзновенное нарушение установленного господствующего государственного порядка. Вместо задушевной беседы человека насильно привлекали в храм, где над ним издевался миссионер или священник, глумились мучительно, грубо, публично, превращая храм в базарную площадь, и, в лучшем случае, дело кончалось простым разрывом с господствующей церковью, в большинстве же случаев – доносом по начальству, протоколом, розыском единомышленников, а далее уже работало за «пастырей» уголовное законодательство. Подобное отношение не могло привлечь сердца ищущих правды и истины к пастырям господствующей церкви», которые и ныне остаются «сословием, предназначенным лишь для выполнения церковной обрядности». Народ же не удовлетворяется ныне одной формальной стороной религии, а требует религии одухотворенной, требует проповедей не по тетради, а живого слова, возвышающего душу и подымающего нравственно слушателя, пробуждающего в человеке духовное начало. Кто знаком со сказыванием очередных проповедей, составленных по заранее предначертанному шаблону, куда священник боится вставить свое лишнее слово, кто вслушивается в эти проповеди, лишенные теплоты, живой веры и жизненности, тому понятен стал трагизм положения священника, в котором жива душа; и охлаждение во многих местах прихожан к обрядам и к хождению в церковь не доказывает вовсе отсутствие религиозности, а является лишь результатом неудовлетворенности и падения нравственного авторитета господствующей церкви. Ведь теперь уже нельзя так халатно относиться к запросам паствы, ибо пасомые найдут иное отношение к своим духовным нуждам в другой церкви, куда доступ теперь совершенно свободен».57

Таким образом, В. Ясевич-Бородаевская, как и многие другие либерально-демократические авторы того времени, возникновение сектантства в России рассматривала как закономерный результат, как продукт внутреннего развития народного духа, когда на смену не могущей удовлетворить выросшие духовно-нравственные потребности людей старой религиозной идеологии приходят новые формы духовного творчества человека, более соответствующие духу времени. Эту позицию разделяют многие исследователи тех лет. По словам В. Андерсона, «когда человечество начинает доживать известный период своей исторической жизни, когда утомленное предшествующей борьбой оно начинает как бы вянуть, для него необходима новая встряска, новые горизонты, новое пространство для эмиграции, так сказать, приунывших духовных сил. Зарождается новая «вера»… Закон прогрессивно и неизбежно должен проявиться. Движение против религиозно обрядового формализма зиждется на голосе человека, уме и порыве сердца».58

Аналогичной позиции придерживается еще один крупный исследователь сектантства в России П. Н. Милюков. По его мнению, развитие религии, независимо от того, где, в России, или в Западной Европе, подчинено определенной внутренней логике развития религиозного духа. «Везде и всюду, — писал он, — развитие религиозной мысли и чувства совершалось более или менее однообразно: это однообразие мы можем констатировать эмпирически, в ожидании, пока психологи дадут нам его научное объяснение. Не только в православии, но и в христианстве, — и даже не только в христианстве, но и в других монотеистических религиях, — процесс религиозного развития состоял в постепенной спиритуализации религии, постепенном превращении религии обряда в религию души»59.

По мнению Милюкова, именно эта внутренняя логика развития религиозного духа любого народа как нельзя более убедительно доказывает «самобытный и национальный» характер русского сектантства. Так, пишет он, русское сектантство есть «не менее самобытный и национальный продукт, чем само обрядовое благочестие, которому оно пришло на смену… Это развитие одного из другого совершается в той же естественной последовательности форм, какую мы можем наблюдать в истории западного сектантства».60

Не один Милюков доказывал отечественный характер и происхождение сектантства в России. Практически все исследователи либерально-демократического направления были убеждены в том, что сектантство в России является продуктом народного творчества, самостоятельной работы народного духа, есть результат пробуждения народного самосознания. В связи с этим они подвергли острой критике противоположное утверждение православных авторов, по которому русское сектантство по сути своей и генезису своему есть продукт чужеземного влияния и не имеет никаких корней в отечественной почве. Полемизируя с такого рода точкой зрения на сущность и происхождение русского сектантства А. С. Пругавин, в частности, пишет так: ««В нашем обществе чрезвычайно распространено мнение о том, что все наши так называемые рационалистические секты вроде молоканства и штунды занесены к нам извне, с Запада, что они совершенно чужды чисто народному русскому духу, носителем которого выставляется старообрядчество, ставящее будто бы выше всего внешнюю обрядность. Это не так. Раскол61 – это целый религиозно-бытовой культ, выработанный и созданный историческим процессом народной жизни… Раскол в своем происхождении в значительной степени является протестом народа против поглощения его прав центральной властью. Причины, обуславливающие развитие сектантства слишком широко захватывают народную жизнь и коренятся и кроются в ней гораздо глубже, чем обыкновенно думают об этом».62 Подчеркивая самобытный национальный характер русского сектантства В. И. Ясевич-Бородаевская об этом пишет следующее: «Как я уже сказала, мысль народная в области религиозных воззрений неослабно растет, принимая самые разнообразные направления и, захватывая все стороны народной жизни, проникает со стихийной силой в самые широкие круги народа».63

Помимо, если так можно выразиться, «внутренних», т. е. духовно-идеологических причин возникновения и распространения сектантства в России в конце XIX в. исследователи либерально-демократического направления не проходят и мимо «внешних» факторов, способствовавших расцвету сектантской идеологии в это время в разных уголках империи. Эти «внешние» причины и факторы они обнаруживают в особенностях социально-политического и экономического состояния России в конце XIX столетия, в условиях жизни русского народа в этот отрезок времени. «Между тем необходимо признать, — пишет уже упоминавшийся автор, скрывавший свое имя под псевдонимом P. S., — что причины, обуславливающие развитие нашего раскола и сектантства, слишком широко захватывают народную жизнь и коренятся в ней гораздо глубже, чем обыкновенно думают. Не подлежит сомнению, что вопрос о расколе тесно, органически связывается не только с вопросами, касающимися церкви, духовенства и школы, но также и со всеми теми вопросами, которые относятся правового и экономического положения народа: все эти вопросы находятся в прямой и тесной связи с условиями, содействующими развитию сектантства, и от того или другого практического разрешения их будет зависеть усиление или ослабление сектантства.

Если такие секты, как бегунство или странничество и неплательщики, являются прямым, хотя и не сознательным протестом против известных невыносимо тяжелых условий народной жизни (вроде, например, непосильных податей и паспортов, сковывающих народ), то понятно само собою, что только устранением поводов и причин, вызывающих протест, можно парализовать развитие такого рода учений и не дать им принять еще более острые, более резкие формы. Между тем мы как будто не хотим замечать, что развитие многих сект находится в непосредственной зависимости от существования в народной жизни таких учреждений, как паспортная система, чрезмерное обложение народа разного рода податями и налогами и т.п.».64

Практически все либерально-демократические исследователи русского сектантства причины популярности последнего в народе видят в экономических, политических, правовых и иных объективных условиях жизни русского народа. Росту сектантских настроений среди российского населения, считает С. П. Мельгунов, «содействуют в большой степени ненормальное правовое положение, противоестественные социальные и экономические условия жизни народных масс, которое является характерным признаком жизни деревни в наши дни. Этими преимущественно экономическими условиями, создающими атмосферу безотрадной жизни, должно объясняться развитие сект… Религиозный экстаз дает возможность забыть об окружающих невзгодах».65

С мнением С. П. Мельгунова о причинах возникновения сектантства в России солидаризируется другой исследователь религиозно-духовных исканий русского народа А. С. Пругавин. Он, в частности, указывает, что «вопрос о расколе тесно органически связывается не только с вопросом, касающимся церкви, духовенства и школы, но также со всеми теми вопросами нашего общественного быта, которые относятся к правовому и экономическому положению народа».66 Свой вывод А. С. Пругавин обосновывает на конкретном материале из истории различных религиозных движений в России в XIX в. Повествуя о религиозном движении так называемых немоляков-упорщиков и медальщиков, он убедительно показывает, что «все эти секты являются прямым результатом ненормальности экономических условий, окружающих массу нашего крестьянства».67 Такового же мнения он придерживается и при исследовании истории зарождения другого популярного на Урале религиозного движения – секты неплательщиков. «Появление секты неплательщиков, — говорит он, — является прямым и характерным продуктом известных условий социальной жизни русского крестьянства».68 «Возникновение этой секты, — уточняет он, — относится ко времени введения крестьянской реформы, вызвавшей в среде заводского населения многие недоразумения и недовольство», в результате чего «движение, вызванное причинами аграрного и социального характера, в своем дальнейшем развитии постепенно вылилось в форму религиозных сект с явно выраженными тенденциями анархического характера с полным отрицанием церкви и государства со всеми их установлениями».69

Связывая возникновение сектантства в России в конце XIX в. с социально-экономическим кризисом, охватившим страну в результате перехода национальной экономики на рельсы буржуазно-рыночных отношений, либерально-демократические авторы дают соответствующую морально-политическую характеристику тем, кто вставал под знамена сектантской идеологии. По мнению С. П. Мельгунова, «сектанты являлись у нас всегда наиболее мыслящими и передовыми элементами в народной среде».70 Обосновывая свою точку зрения, он писал: «Несколько лет назад, когда Россия напоминала еще спящее царство, когда в сознании политических деятелей, отказавшихся от прежней идеализации народных сил, стоял еще неразрешенным мучительный вопрос о переменах, происшедших в крестьянстве с того времени, как пали оковы крепостного рабства, сектанты, как передовые элементы в народной среде, своим сознательным отношением к общественным явлениям могли служить показателем происходящих перемен. При всем своем отрицательном даже отношении к направлению сектантской идеологии, в ней общественная мысль могла улавливать некоторые признаки, служившие ей путеводной звездой. Она отмечала нам несомненное пробуждение народного самосознания».71

Что же касается всевозможных наговоров и потоков клеветы в адрес сектантов, то о них С. П. Мельгунов высказывался так: «Итак, все столь распространенные у нас «рассказы, толки и легенды» о народном мистическом сектантстве должны быть признаны в значительной степени совершенно необоснованными. В распространении этих легенд, к сожалению, больше всего, пожалуй, виновата наша беллетристика…»72

С. П. Мельгунов, обвинив русскую беллетристику в распространении клеветы в адрес русских сектантов, имел в виду таких отечественных литераторов, как А. Мельников-Печерский, Д. Мережковский, А. Белый, которые красочно живописали «развратные хлыстовские радения», бездоказательно заявляли, что некоторые сектанты «обрезают грудь у богородицы, режут ее на куски, убивают младенцев, причащаются кровью, а тело сушат в порошок, с которым после пекут калачи» и т.п. К клеветнической кампании против старообрядцев и сектантов, изображавшихся на страницах части российских газет, журналов и романов в виде морально разложившихся людей, которым не место в обществе и которых поэтому надо изолировать в тюрьмах и психиатрических лечебницах, присоединились в конце XIX в. и некоторые российские ученые. Так, мрачный патологический тип сектантства в своих работах рисовал российский психиатр И. А. Сикорский.73

С резкой отповедью подобного рода измышлениям выступили представители либерально-демократического направления в исследовании русского сектантства Пругавин, Андерсон, Ясевич-Бородаевская в коллективной статье «Изуверские секты и веротерпимость».74 К ним присоединился и представитель марксистского направления в изучении русского сектантства В. Д. Бонч-Бруевича в работе «Кровавый навет на сектантов христиан».75

Образу русского сектанта как изувера, психопата и антиобщественного элемента, нарисованного православными авторами-сектоведами и их светскими единомышленниками, авторы либерального направления в изучении русского сектантства противопоставляют образы людей, обладающих исключительно положительными характеристиками, борцов с закоснелой бюрократической православно-монархической машиной.

«Искатели истины» — очень образно называет российских сектантов и старообрядцев В. И. Ясевич-Бородаевская. Раскрывая духовный и нравственный облик этих «искателей истины», жизнь и веру которых она изучала на протяжении 25 лет, Ясевич-Бородаевская с сочувствием писала следующее: «Все эти люди, движимые жаждой познать истину и осветить ею свою жизнь, глубоко заинтересовали меня и жизнь их, переполненная страданиями и горем, пропитанная насквозь горючими слезами и кровью, стала моим горем, моими страданиями, и нашла свое отражение в последующих работах… И чем глубже я окуналась в это бездонное море человеческого горя, тем непрерывнее становились страдания, предо мной раскрывавшиеся, перенося мое внимание от южного сектанства к старообрядчеству, от фактов и событий текущего дня к летописным страницам былого. Чем далее уходила я в область изучения народной жизни и разных религиозных течений, в их многообразии, тем ярче, среди царящего невежества и тьмы, вырисовывались предо мной эти смелые искатели правды и истины в своем духовном превосходстве и тем понятнее становилась для меня та пропасть, которая естественным путем образовалась между гонимыми и гонителями».76

На этой высокоэмоциональной характеристике русского сектантства, которая являлась общей для всех представителей либерально-демократической линии в исследовании религиозных движений в России, мы и закончим настоящий раздел. Хотелось бы отметить лишь то обстоятельство, что все они, несмотря на явно выраженные симпатии к тем, кто являлся жертвой репрессий и гонений со стороны властей по причине инаковерия, в то же время придерживались строго научных принципов объективности и беспристрастности при изучении и описании образа жизни русских сектантов XIX в., что делает их наблюдения и выводы еще более ценными для современного исследователя истории религиозно-духовных процессов в России.

Историю марксистской школы в изучении русского сектантства можно разделить на два теснейшим образом связанных друг с другом периода: дооктябрьский и послеоктябрьский.

Различие между первым и вторым определяется прежде всего различным положением большевистской партии в политической системе российского общества. В конце XIX и начале ХХ столетий деятельность этой партии была нацелена исключительно на завоевание власти, в связи с чем большевики были заинтересованы в первую очередь в расширении числа союзников в этой своей революционной борьбе с царизмом. Именно эти соображения породили ту тактику и стратегию отношения большевиков к сектантству, которые в резолюции II съезда РСДРП были выражены в следующем виде: «Принимая во внимание, что сектантское движение в России является во многих его проявлениях одним из демократических движений в России, II съезд обращает внимание всех членов партии на работу среди сектантства в целях привлечения их к социал-демократии».77 Реализуя написанную им же эту резолюцию партии, ее вождь В. И. Ульянов-Ленин в то дореволюционное еще время активно выступал в печати в защиту свободы совести, веротерпимости, активно боролся с «инквизиторской травлей сектантов» царским правительством.

Задачу привлечения русских сектантов на сторону большевиков В. И. Ленин возложил на своего ближайшего и надежнейшего друга и соратника В. Д. Бонч-Бруевича. Последний, наивно полагаясь на искренность чувств и высказываний своего вождя, добросовестно пытался реализовать тактику партии в своих дореволюционных статьях о сектантстве, защищал их от клеветнических измышлений со стороны царского правительства и православных сектоведов, следуя при этом традициям либерально-демократического направления в изучении русского сектантства. По его словам, не иноземные заезжие проповедники, не патология индивидов, а конкретные социально-экономические и политические условия жизни людей, прежде всего русских крестьян, вызывают к жизни различные сектантские настроения и организации, являющиеся именно протестом против царящего в стране порядка, в соответствии с которым самодержавие и православная церковь решали, как надобно жить, и думать и во что веровать русскому народу.78

Характерной чертой большинства российских сект, по мнению В. Д. Бонч-Бруевича, поэтому и является «свободомыслие», проявляющееся в том, что сектанты, не желая жить так, как от них требуют правительство и Церковь, «все дела житейские стремятся разрешить по собственному рассуждению, логикой собственного разума, установившегося обычного права и общественного мнения»,79 допускают и рекомендуют свободную критику всего, ничего не ставя из окружающего их мира вне контроля собственного разума».80 В силу этого, считает В. Д. Бонч-Бруевич, в этих сектах сильно демократическое начало, они в своем протесте против заскорузлых форм российского общежития – потенциальные союзники большевиков в борьбе последних с царизмом.

После прихода к власти и упрочения своей диктатуры большевики пересмотрели отношение к своим бывшим союзникам во время подготовки революции: мелкой буржуазии, крестьянству, интеллигенции, сектантству. Вспомнив, что религия – это опиум для народа, они объявили сектантству войну.

По мере того, как Сталин прибирал власть в свои руки и разворачивал в связи с этим борьбу со своими реальными и мнимыми противниками, в стране стала насаждаться атмосфера острой классовой борьбы с врагами пролетариата, к числу которых стали относить и верующих в целом. Поэтому сектантские лидеры и рядовые сектанты, как и православные священники и их прихожане были объявлены вне закона, вне общества, на них возлагались обвинения в контрреволюционной деятельности и государственной измене. Православное и все другие исповедания веры в Бога стали рассматриваться как несовместимые не только с теорией, но и с практикой социалистического строительства, в связи с чем все религиозные лидеры и рядовые верующие были обвинены во вредительстве, создании всяческих помех делу строительства светлого будущего. В ход пошли лозунги типа: «Антирелигиозный фронт кричаще виден как фронт классовой борьбы»,81 «Борьба с религией – борьба за социализм»82 и т.п.

Естественно, что все работы по сектантству, выходившие в СССР в те годы, были написаны их авторами в соответствии с тем новым антисектантским курсом партии, который был выработан на партийном Совещании по антирелигиозной пропаганде при ЦК ВКП (б) от 27-30 апреля 1926г., принявшим печально знаменитые тезисы «Сектантство и антирелигиозная пропаганда». В этих тезисах констатировался прежде всего тот факт, что «в количественном отношении целый ряд сект является массовыми организациями, насчитывающими в своих рядах миллионы человек… Это обстоятельство заставляет нас серьезно относиться к продолжающемуся росту сектантского движения».83

На этом же совещании большевистские идеологи, пропагандисты и партийные лидеры без всяких сомнений стали отмечать антисоветский, контрреволюционный характер сектантства, напрочь забыв ленинские указания о наличии демократического начала у многих русских сект. «Реакционные тенденции в сектантстве, — было заявлено в Тезисах, — сохранялись всегда, так как свою хозяйственную независимость и обособленность сектанты старались проявить не только в религиозном отношении, но и в политическом, хозяйственном и культурном. Независимость и обособленность сектантских организаций в политическом отношении привела их к фактическому признанию Лиги Наций, к союзу с западноевропейской и американской буржуазией через посредничество заграничных сектантских организаций, довольно открытыми руководителями и благотворителями которых является Рокфеллер (сын), Куллидж, Форд, Ллойд-Джордж и др.».84

Нагнетая истерику классовой борьбы, авторы указанных Тезисов продолжают в том же духе: «От связи и материальной поддержки со стороны заграничных капиталистических организаций, прикрываемых религиозно-сектантской оболочкой, русские сектанты до сих пор не отказались. В лице многих русских сектантских организаций заграничная буржуазия имеет хорошего осведомителя и в обмен на материальные ценности получает от русских сектантов и своих специальных агентов, проживающих в СССР под видом сектантских проповедников, все нужные ей сведения. Во время интервенции были случаи открытой поддержки интервентов отдельными сектантскими группами. В белобандитских и контрреволюционных выступлениях против Советской власти часть сектантских вожаков и кулаков участвовали открыто и активно. Это показывает, что сектантская оболочка может служить прикрытием контрреволюционной деятельности»85, ибо «по своему социальному составу сектантство является мелкобуржуазным преимущественно крестьянским движением».86

Для доказательства антисоветского противогосударственного характера сектантства при этом использовались как «теоретические» изыски, так и всевозможные «конкретные» примеры, в большинстве своем являющиеся бесстыдной ложью и фальсификацией, сочиняемой под руководством органов госбезопасности. «Примерами» подобной контрреволюционной деятельности русских сектантов были в те годы наполнены страницы массовых общественно-политических органов большевиков (газет, журналов), в которых образно повествовалось о вредительской, шпионской и изуверской деятельности адвентистов, баптистов и прочих, их тайных связях с Западом, о стремлении всячески противодействовать социалистическому строительству в СССР.87

Соответствующими красками писался и обобщенный портрет сектанта в СССР, для чего большевистские богоборцы и безбожники, несмотря на всю свою ненависть к православию, частенько прибегали к той обличительной и обвинительной лексике, которая до них была апробирована еще православными сектоведами в царской России. Вот и представал перед советским читателем сектант-изувер, «убивающий людей», «насилующий женщин при жизни и перед их смертью», на которую «он же их и увлекает», ибо «насильственная смерть, якобы ведет к блаженству».88 Но это не самые большие, с точки зрения большевистских авторов, грехи сектантов в СССР. Они ко всему прочему за маской проповедника таят личину врага народа. «На устах – сладенькая улыбочка, евангельская проповедь всеобщей любви и братства, «непротивления злу насилием», предназначенная для отравления сознания трудящихся, — такими словами рисует портрет сектанта в СССР большевистский сектовед 30-х годов XX в. Ю. Майский. — за пазухой – револьвер и нож, шпионские чертежи и записки. Вот каковы они, многие вожаки и проповедники сектантства, затаившие звериную злобу против нашей социалистической страны, против нашего народа. Это люди, которые, надев на себя личину «святош», маскируясь, ведут подлую вражескую работу. За последние годы выявлено немало сектантских «братцев», занимавшихся в СССР вкупе с троцкистско-бухаринскими бандитами шпионажем по заданию фашистских разведок».89 Продолжая традиции официального и православно-миссионерского сектоведения дореволюционной России, большевистские идеологи выискивали следы иноземного характера и происхождения сектантства. В. Тихомиров, например, следующим образом рисует генезис русского сектантства: «Сектантскую идеологию, развившуюся в другое время и в другой стране, но близкую к чаяниям и настроениям, возникшим в силу экономических условий в среде крестьянства, легче было перенести в Россию. Так, в эпоху ту были занесены (подчеркнуто нами – авт.) секты, которые принято по их происхождению называть «западными», по их отношению к учению и обрядовой стороне – «рационалистическими». 90

Активные поиски западных «корней» русского сектантства понадобились большевистским «теоретикам» для того, чтобы обвинить своих несчастных соотечественников, посмевших верить, думать и жить по-своему, в связях с зарубежными подрывными центрами, в антигосударственной деятельности, измене своему народу. Н. Болдырев в работе «Апостолы международного капитала атакуют пятилетку» обвиняет русских сектантов в том, что они «служат мировому капиталу». Сектанты, по его словам, несомненно, классовые враги русского народа, ибо с началом первой пятилетки «сектантские вожаки вывели свои силы на передовые участки фронта (антисоветского – авт.) и повели заказанную заграничным хозяином работу»91 — борьбу с Советской властью, срыв социалистического строительства. В роли заказчика у Н. Болдырева выступает «мировой капитал», которому и служат, кто осознанно, а кто и не подозревая об этом, сектанты в СССР. Этим последним, т. е. тем, «кто подобно «Иисусам Христам» служат у него на запятках, — указывает Н. Болдырев, — он поручает задание: в тылу Советского Союза всегда отвлекать рабочих от ударных темпов индустриализации страны, т.к. индустриализация является основой обороны… Вот почему Христовое воинство мобилизует все свои «специальности» для борьбы против социалистического строительства. Фронт борьбы международного капитала против нас, таким образом, начинается не за рубежами нашей страны. Нет. Замаскированные религией капиталистические отряды копошатся на авангардах пятилетки и в нашем тылу».92

Резюмировал позицию большевистских «сектоведов» Ф. М. Путинцев – главный партийный авторитет и теоретик в области сталинского сектоведения. В тезисах своего доклада на Совещании при Агитпроме ЦК ВКП (б) в 1926 г. он заявил: «Сектантские организации… являются политической агентурой и военно-шпионскими организациями международной буржуазии». В последующем доказательству и обоснованию этого тезиса он посвятил главный наукообразный свой труд «Политическая роль и тактика сект», на 700 страницах которого были вылиты потоки клеветы на сектантов в СССР.93 Обвиняя всех сектантов в контрреволюционной деятельности, большевистские сектоведы классифицируют их по степени вредности. В число наиболее вредных и опасных для Советской власти и социалистического строительства, как в свое время и для царского самодержавия, попали адвентисты, ибо «сколочена эта новая религия (адвентизм – авт.) по-американски: просто, крепко. Она бьет по сознанию масс сильно действующими средствами, отбрасывая прочь устаревшую поповскую труху. У адвентистов гвоздем всей системы одурачивания является проповедь «конца мира», который наступит в ближайшее время… Задача адвентистов прежде всего – напугать, поразить сознание мыслью и неизбежном конце в ближайшие дни. Их цель – нагнать на человека ужас и загнать его страхом в объятия Христа».94

Аналогичное мнение о неодинаковой опасности различных сект и об особой вредности для Советской власти адвентистских организаций высказывают и авторы известной в 30-е годы уже прошлого столетия работы «Адвентисты» Г. Фрицен и А. Рейнмару.95 По их мнению, особая опасность и вредность адвентизма состоит в том, что адвентисты привнесли в свою догматику много рационалистических моментов, а также в том, что свою реакционность они скрывают, на словах славословя на каждом шагу новые советские порядки, распинаясь в своей верности революции, за которую они, мол, всегда боролись и т.д.96

Еще один исследователь сектантства вообще, адвентизма в частности, А. И. Клибанов, позднее ставший признанным авторитетом в области изучения русского сектантства, в одной из своих первых работ «Адвентисты» также не верит признанию адвентистской верхушкой советской власти и считает адвентизм наиболее реакционной религиозной организацией, контрреволюционная сущность которой маскируется за лживыми заявлениями ее лидеров.

«Помимо того, что адвентистские главари, — писал он, — занимаются вредительством, шпионажем, стараются воспитывать в антисоветском духе трудящихся, помимо всего этого сама адвентистская идеология играет контрреволюционную роль. Ведь с точки зрения убежденного адвентиста, героическая борьба трудящихся за социализм совершенно бессмысленна. К чему тратить свою энергию, силы на индустриализацию, на социалистическую переделку сельского хозяйства, если должна наступить кончина мира? К чему бороться за освобождение человечества от гнета, к чему все это, раз должно наступить второе пришествие, раз должен явиться Спаситель?! Спасение в таком случае придет само собой. Обволакивая сознание трудящихся традиционными легендами о пришествии никогда не существовавшего Христа, запугивая их диким вымыслом о кончине мира, т. е. пропагандируя адвентизм, кулаки и нэпманы, перерядившиеся в проповедников, делают свое черное дело… Как и всякой религии, трудящиеся должны объявить решительную борьбу адвентизму».97

И эти призывы к «решительной борьбе» с адвентистами, сектантами в целом не остались не услышанными. В совокупности с линией партии на уничтожение сектантов как классовых врагов, определенной на Совещании при Агитпроме ЦК ВКП (б) в 1926 г., такого рода призывы побудили местные органы Советской власти начать кампанию по закрытию сектантских организаций. Мероприятия по ликвидации адвентистских и иных сектантских объединений начались осенью 1927 г., усилились в 1929, завершились в основном в 1937 г. Было закрыто большинство молитвенных домов сектантов, многие сектанты, сектантские служители и их семьи были высланы в различные регионы страны. Молитвенные собрания проводились теперь нелегально: сектанты в результате этой травли вынуждены были уйти в подполье. Этот факт, однако, только усилил подозрительное отношение к ним. В литературе же о сектантах начисто исчез всякий даже намек на исследовательский характер; авторы таких работ были переведены в ранг партийных идеологов и они искусно отрабатывали свой партийный долг, всеми возможными и невозможными средствами обличая сектантов в различного рода грехах, выливая на них потоки грязных наветов…

С 1942 г. наблюдается определенное потепление в отношениях между государством и Церковью. Коснулось это потепление и неправославных религиозных объединений, которые большевики, невзирая на то, что в СССР давно уже нет государственной Церкви, упорно именовали «сектантами». В 1944 – 1945 гг. это потепление приняло конкретные организационные формы: произошло объединение баптистов, евангельских христиан и части пятидесятников во Всесоюзный союз евангельских христиан-баптистов. В 1947 г. начал вновь после длительного перерыва формироваться Всесоюзный Совет адвентистов седьмого дня (ВСАСД). Пережив трудности Великой Отечественной войны 1941-1945гг., «сектантские» объединения получили более-менее сносные условия для нормальной деятельности. Трагедия войны, испытания и переживания, выпавшие во время нее на советский народ, привели к росту религиозности населения страны. Коснулось это и «сектантских» объединений: растет численность адвентистских, баптистских и иных протестантских объединений.

После смерти Сталина, занятые борьбой за власть, большевистские вожди на время забыли о религиозном вопросе. Христианские лидеры занялись активным строительством своих организаций в масштабе всей страны, наивно полагая, что временное затишье, эта пауза в борьбе большевиков с религией имеет необратимый или, по меньшей мере, долгосрочный характер. Но надежды эти были напрасными, ибо уже в 1954 г. вышло печально знаменитое постановление ЦК КПСС об усилении атеистической работы среди населения, которое вызвало к жизни новый «крестовый поход» большевиков против религии. Это была хорошо продуманная и хорошо организованная, долгосрочная кампания, рассчитанная не на одно десятилетие. Своей целью она имела «изживание» религии как пережитка капитализма из жизни советского общества. Результатом этой многолетней кампании явились всевозможные ограничения деятельности религиозных объединений в стране. Удар был направлен в первую очередь на центральные органы религиозных объединений с целью их развала и уничтожения. Благодаря провокационной деятельности произошел раскол в Совете ВСЕХБ (Всесоюзный Совет Евангельских Христиан – Баптистов), результатом чего стало практическое прекращение деятельности этой организации. В декабре 1960 г. была остановлена деятельность ВСАСД, после чего у многих местных адвентистских организаций были отобраны регистрационные справки, а на рядовых верующих вновь обрушились всевозможные репрессии.

Коснулась эта кампания и выпускаемой в СССР атеистической литературы по вопросам сектантства. Авторам антисектантских работ этого периода пришлось «работать» в более сложных условиях, нежели их предшественникам 20-х – 30-х годов. Согласно «теоретическим» изысканиям идеологов КПСС организованное сопротивление внутренних классовых врагов было подавлено, верующие, несмотря на религиозный дурман в их головах, считались советскими людьми, и, естественно, патриотами своей Родины, что нашло свое отражение и в изменении социально-политической платформы религиозных объединений и церквей. Поэтому Постановление ЦК КПСС (1954 г.) об атеистической работе требовало вести борьбу с Церковью уже не как с классовым врагом, а как с пережитком прошлого, сохранившимся в условиях передового социалистического общества в силу консерватизма общественного сознания. В связи с этим всем партийным пропагандистам было предписано строить антирелигиозную кампанию в форме борьбы передового научно-материалистического мировоззрения со старым антинаучным религиозным мировоззрением, с религиозным дурманом в головах верующих.

Типичной для того времени была работа «Сектантство и его идеология», автор которой Е. А. Тучков в прошлом был сотрудником органов НКВД, выполнял функции секретаря Антирелигиозной комиссии. Эта работа была написана уже в соответствии с новой линией КПСС. Е. А. Тучков в соответствии с этой линией указывает на то, что успехи социалистического строительства, уничтожение эксплуататорских классов вынудили церковь и сектантов изменить свои политические позиции, что, однако, не изменило реакционной сущности религии и сектантства. Ведь «изменились политические позиции руководителей сект, но идеология религиозного сектантства не изменилась. Она осталась антинаучной, чужой и враждебной интересам коммунистического строительства».98 Наиболее вредными, с точки зрения автора, являются адвентистские «пророчеств о конце мира», которые «всегда использовались сторонниками религии для того, чтобы посеять среди верующих страх перед богом, убедить их в бренности земного существования, в бессмысленности борьбы за лучшее будущее. В наших современных условиях такие «пророчества» внушают верующим вредную мысль о никчемности их труда, воспитывают пассивность, апатию».99

В таком же духе писались и другие работы, посвященные адвентизму, баптизму и т.д. Не обращая внимания на специфику вероучения и культа этих религиозных течений, историю их возникновения, авторы таких работ акцентировали свое внимание на вредности идей христианства, их чуждости советскому человеку. В те годы на поток был поставлен выпуск антисектантских книг и брошюр, уже одни названия которых должны были указывать на реакционность сектантства: «Заживо погребенные»100, «Жизнь на коленях»,101 «Проповедники тьмы и мракобесия»102, «Под маской святости»103, «Изуверы»104, «Ловцы человеческих душ»105. На обложках этих книг рисовались обычно паутина, страшные насекомые и пауки, черные силуэты мрачных фигур в капюшонах, что должно было символизировать порочность и пагубность сектантства.

В таком же ключе были написаны и многочисленные работы, посвященные адвентизму.106 Все они претендовали на научную характеристику адвентистского вероисповедания. Однако в них отсутствует серьезный анализ тех причин и мотивов, по которым люди предпочитали адвентизм всем другим христианским вероисповеданиям, обстоятельное и объективное исследование специфики идеологии, нравственной программы, отношения к науке адвентизма, отличающей его от иных, христианских деноминаций. Центральное место в этих работах занимало опровержение учения адвентистов о втором пришествии Христа и доказательство его несостоятельности с точки зрения марксизма-ленинизма.

Авторы такого рода атеистических работ большое внимание уделяли обоснованию того, что советская мораль, моральный облик строителя коммунизма гораздо выше, чем нравственный потенциал верующего, изображая при этом адвентистов, баптистов и т.д. в виде опустившихся, аморальных личностей, обвиняя их во всевозможных прегрешениях. В одной из таких работ писалось: «Басни о святости семейных отношений у баптистов и адвентистов, как и сказки о христовой любви у иннокентьевцев и хлыстов, служат лишь для прикрытия безнравственности и разврата, царящего в сектах и возведенного в культ, таких безобразных явлений, как «свальный грех» во время молитвенных радений у хлыстов и пятидесятников».107

Подытоживая обзор советской литературы о сектантстве вообще, адвентизме в частности, следует отметить, что характерные для нее штампы казенного безбожия и официального догматизма продолжали воспроизводиться массовыми тиражами вплоть до конца 80-х годов прошлого столетия. Лишь после празднования 1000-летия крещения Руси в стране стало меняться отношение государства к религии и верующим, что нашло свое отношение в литературе.

После принятия первых демократических законов о религиозном культе этот процесс еще более активизировался. Церковь окончательно вышла из подполья. Сей факт нашел свое отражение в изменении образа верующих в общественном мнении, чему в немалой степени содействовали средства массовой информации, ранее рисовавшие верующих исключительно черными красками. Стеллажи книжных магазинов и библиотек стремительно стали наполняться религиозной литературой самого различного толка. Правда, авторами такого рода книг были преимущественно сами верующие. Наконец, когда религиозный ренессанс стал неотъемлемой чертой современной России, за исследование процессов, происходивших в духовной жизни страны, взялись и профессиональные религиоведы. Свое внимание они сосредотачивали главным образом на изучении взаимоотношений религии и общества в целом, или же выбирали в качестве объекта изучения православие как несущий элемент русской культуры. Что касается изучения религиозных меньшинств, их места в российской действительности, то они были обойдены вниманием серьезных исследователей. Исключением в данном случае является творчество известного российского философа, религиоведа Л. Н. Митрохина, давно интересующегося российским баптизмом. Исследованию истории последних он посвятил свою работу «Баптизм: история и современность».108 В этом сочинении он, органично соединив исторический и логический метод исследования, используя богатый источниковедческий материал, раскрывает сущность и специфику баптизма, исследует историю его возникновения, определяет подлинное место баптизма в общей истории христианства, уделяя при этом самое пристальное внимание его российскому «варианту», проблеме самобытности последнего. Путь, который избрал Л. Н. Митрохин при исследовании самобытности «российского баптизма» как особой формы баптизма, его религиозно-духовных предпосылок, является, с нашей точки зрения, весьма эффективным при решении проблемы появления на русской почве тех или иных религиозных течений, в свое время возникших в иной социально-культурной среде. Что касается аналогичного исследования истории российского адвентизма, то таковых в последние годы в российской литературе не появилось. Попыткой компенсировать этот пробел можно считать настоящую работу.

Примечания:

Примечания

1

Adventism in America. A. History. Ed. by G Land. Grand Rapids, Mich., 1986;

Lohne Alf. Adventist Encyclopedia. Ed. by Don F. Neufeld. Washington, 1966;

M. Ell. Olsen. A History of Origin and Progress of Seventh-day Adventists. Washington, 1925.

2

А. Маграт. Богословская мысль Реформации. Одесса, 1994;

Филососфия эпохи ранних буржуазных революций. М., 1983;

Ф. Капелюш. Религия раннего капитализма. М., 1931.

3

Из истории Церкви адвентистов седьмого дня в России. Калининград, 1993;

Г.И. Лебсак. Великое адвентистское движение и адвентисты седьмого дня в России по 1917 г. Киев, 1918;

Н.А. Жукалюк. Вспоминайте наставников ваших. Киев, 1999;

Дымань А.А. Церковь христиан адвентистов седьмого дня и реформационные движения. Заокский, 1998;

Тепоне В.В. Из истории Церкви адвентистов седьмого дня в России. Материалы и документы. Калининград, 1913;

Хайнц Д. Адвентисты Седьмого Дня и отказ от участия в военных действиях в Российской империи//Долгий путь российского пацифизма. М., 1997;

С доброй вестью к своим соотечественникам. История Церкви христиан-адвентистов седьмого дня. Заокский, 1996.

4

В.И. Гараджа. Социология религии. М., 1966. С. 140

5

В.И. Гараджа. Социология религии. М., 1966. С. 140

6

Adventism in America. A History. Ed. by G. Land. Grand Rapids, Mich., 1986. P.228

7

Баптисты как наиболее зловредная секта. М., Подворье Русского на Афоне Свято-Пантелеймонова монастыря в г. Москве, 1995.

8

Покровский М.Н. Очерк русской культуры. Курск, 1924. С. 237

9

Епископ Алексий. О необходимости изучения в духовных академиях русского сектантства. Казань, 1907г. Стр. 9.

10

Там же.

11

Там же.

12

Смолин И. Краткие исторические сведения о русских сектах и их вероучении. СПб., 1911г. Стр. 7.

13

Н. П. В чем причина успеха сектантства. Нижний Новгород. 1911г. Стр.3.

14

Скворцов В.Н. Ответы из слова Божьего. Пг.,1915г.

Смолин И.В. Миссионерская памятка. СПб., 1914г.

Смолин И.В. Краткие исторические сведения о русских сектах и их вероучении. СПб., 1911г.

Боголюбов Д.И. За церковь родную. СПб., 1905г.

Амвросий. О религиозном сектантстве. СПб., 1891г.

Айвазов И.Г. Обличение русского сектантства. СПб., 1914г.

Боголюбов Д.И. Православный противосектантский Катехизис. СПб., 1910г.

15

Бондарь С.Д. Адвентизм. СПб., 1911 г.

Он же. Английская епископальная церковь. СПб., 1911 г.

Он же. Секта менонитов в России. Пг., 1916 г.

Он же. Секты хлыстов шалопутов, духовных христиан, старый и новый Израиль и субботников и иудействующих. Пг. 1916 г.

16

Статистические сведения о сектантстве. СПб., 1914 г.

17

Россия. Синод. О сектах. СПб., 1911 г.

18

Приложение к Записке о пропаганде сектантства. СПб., 1899 г.

19

Маргаритов С. История русских рационалистических и мистических сект. Учебник для духовных семинарий. Кишинев, 1902 г.

20

Еп. Алексий. О необходимости изучения в духовных академиях русского сектантства. Казань, 1907.С.8-9.

21

Фетисов Н.Н. Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения. Киев, 1914 г. Стр. 17

22

Там же. Стр. 22

23

Там же.

24

Фетисов Н.Н. Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения. Киев, 1914 г. Стр. 22

25

Кальнев М. Адвентизм и иоаннитство пред судом миссионерской критики. II Миссионерское обозрение, 1910г. №1.

26

Кальнев М.А. Когда будет второе пришествие Христа и конец мира? Одесса, 1913г.

Кальнев М.А. О втором пришествии. Одесса, 1912г.

Кальнев М.А. О душе человеческой. Одесса, 1913г.

Кальнев М.А. Адвентизм. СПб., 1909г.

Кальнев М.А. Какой день празднуешь ты? Одесса, 1909г.

27

Кальнев М.А. Адвентизм и иоаннитство. С.10

28

Терлецкий В.Н. Очерки, исследования и статьи о сектантстве. Вып. 1. Полтава, 1911 г. С. 18.

29

Терлецкий В.Н. Очерки, исследования и статьи о сектантстве. Стр. 28.

30

Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. Стр. 36.

31

Арсений. Свобода веры и сектантства. Харьков, 1914 г. Стр. 13.

32

Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. Стр. 36.

33

Так рассматривали сущность и происхождение русского сектантства представители демократического религиоведения в России в конце XX в., с которыми полемизирует Т.И. Буткевич.

34

Т.И. Буткевич. Обзор русских сект и их толков. Харьков, 1910. С.6.

35

Там же.

36

Н. Фетисов. Указ. соч. С.22

37

Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. С.47.

38

Базаринов В. Основные принципы и сущность нашего сектантства. (Опыт философско-психологического освещения сектантства). Отд. оттиск из журнала «Миссионерское обозрение» №143 за 1904 г. СПб. Стр. 38.

39

Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. Стр. 47.

40

Никифировский И. Краткие замечания об отношении русских сект к государству. Оттиск из «Самарских Епархиальных Ведомостей».1891г. №8. Стр. 1-2.

41

Там же.

42

Восторгов И. Вражеский духовный авангард. «Немецкая вера». К вопросу о сущности русского сектантства. М. 1914. Стр. 1-2.

43

Кушнев И.А. Немецкие веры. Орел, 1916. Стр. 6-7.

44

Кушнев И.А. Немецкие веры. Орел, 1916. Стр. 9.

45

Кушнев И.А. Немецкие веры. Орел, 1916. С. 10.

46

Настроения сектантов Киевской Епархии и поведение их во время войны. К вопросу о русском сектантстве, как одном из видов немецкого засилья в России. Киев, 1915. С. 3.

47

Кальнев М.А. Война и сектанты. Одесса, 1916. С.1.

48

Настроения сектантов Киевской Епархии и поведение их во время войны. К вопросу о русском сектантстве, как одном из видов немецкого засилья в России. Киев, 1915. С. 4.

49

Кальнев М.А. Война и сектанты. Одесса, 1916. С.1.

50

Л.Н. Митрохин. Баптизм: история и современность (философско-социологические очерки). СПб., 1997. С.29.

51

Ясевич-Бородаевская В.И. Борьба за веру. Историко-бытовые очерки и обзор законодательства по старообрядчеству и сектанству в его последовательном развитии. СПб., 1912;

52

Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Часть II. Церковь и школа (вера, творчество, образование). М., 1998

53

Мельгунов С.П. Из истории религиозно-общественных движений в России в XIX в. Старообрядчество. Религиозные гонения.Сектанство.М., 1919.

54

Пругавин А.С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектанством. (К вопросу о веротерпимости). М. 1905

55

P.S. Вне закона. Отд. Оттиск из «Освобождения» Кн.1 1903. Stuttgart. S.70

56

P.S. Указ. соч. S.71

57

В.И. Ясевич-Бородаевская. Указ. соч. С. 346, 351.

58

В.Андерсон. Старообрядчество и сектантство. Исторический очерк русского религиозного разномыслия. СПб., 1905, С.37-41.

59

П.Н. Милюков. Указ. соч. С. 102

60

П.Н. Милюков. Указ. соч. С. 91

61

А.С. Пругавин толкует термин «раскол» несколько нетрадиционно, понимая под «расколом» не только возникшее в XVII в. на Руси старообрядчество, но и появившееся гораздо позднее в России «сектантство»

62

А.С. Пругавин. Раскол и сектантство в русской народной жизни. М., 1905. С. 9, 15.

63

В.И. Ясевич-Бородаевская. Указ. Соч. С.329

64

P.S. Вне закона. S.77

65

С.П. Мельгунов. Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в. С.228.

66

А.С. Пругавин. Старообрядчество во второй половине XIX в. С.88

67

Там же С.89

68

А.С. Пругавин. Неприемлющие мира. Очерки религиозных исканий. Анархическое течение в русском сектантстве. М., 1918. С.9

69

А.С. Пругавин. Указ. соч. С.7, 10

70

Мельгунов С.П.. Из истории религиозно-общественных движений. С.228.

71

Мельгунов С.П. Указ. соч. С.231.

72

Там же

73

И.А. Сикорский. Эпидемические вольные смерти и самоубийства. Вопросы нервно-психической медицины. Киев, 1897.

74

См.: Мельгунов С. Церковь и государство в России. Вып.1. М., 1907. С.172-177.

75

В.Д. Бонч-Бруевич. Кровавый навет на сектантов христиан. СПб., 1918.

76

В.И. Ясевич-Бородаевская. Указ. соч. С. XI-XII

77

Ленин В.И. Полн. Собр. Соч. Т.6 С.431.

78

Бонч-Бруевич В.Д. Избранные сочинения Т.1. О религии, религиозном сектантстве и церкви. М., 1959.

79

Там же С.163

80

Там же С.164

81

Бухарин Н.И. Реконструктивный период и борьба с религией. Речь на II Всесоюзном съезде безбожников Революция и культура. 1929 №12 С.4

82

Троцкий Л. Соч. Т. XXI. М., Л., 1927 С.313

83

Коммунистическое просвещение 1926 №5 С.30

84

Там же С.33

85

Там же

86

Там же С.30

87

О подрывной, шпионско-вредительской деятельности писалось, в частности, в следующих центральных и местных печатных органах:

Актюбинская правда. 28 ноября 1937.

Красноярский рабочий. 23 августа 1937.

Гудок. 16 июля 1937.

Рабочий путь. 26 августа 1937.

Коммуна. 11 сентября 1937.

88

Козьмина А.А. О религиозном сектантстве в Иркутской области. Иркутск, 1939. С. 38;

Майский Ю. О сектантах. М., 1939. С. 42

89

Майский Ю. О сектантах М., ОГИЗ, 1939 с.21

90

Тихомиров Б. Баптизм и его политическая роль. М.-Л., 1929. С.10

91

Болдырев Н. Апостолы международного капитала атакуют пятилетку. Саратов, 1931. С.47

92

Там же С.69

93

Путинцев Ф.М. Политическая роль и тактика сект М., 1935

94

М.Галактионов. Классовый враг под сектантской личиной. М.-Л., 1930. С.21

95

Фрицен Г., Рейнмару А. Адвентисты М., 1930

96

Фрицен Г., Рейнмару А. Адвентисты М., 1930

97

Клибанов А.И. Адвентисты. Л. 1931. С.32

98

Тучков Е.А. Сектантство и его идеология. М., 1955. С.12

99

Там же. С.22

100

Сергеенко М.М. Заживо погребенные. М., 1964

101

Маят Е.В., Узков И.Н. Жизнь на коленях. М., 1964

102

Александров А. Проповедники тьмы и мракобесия. Кишинев, 1958

103

Антонова О.А. Под маской святости. Омск, 1962

104

Блудный В.И. Изуверы. М.,1961. Гузанов В.Г. Изуверы. Из записной книжки журналиста. М., 1962

105

Альшанский Ю. Ловцы человеческих душ. Ставрополь, 1962

106

Яковлев В.Г. Кто такие адвентисты 7 дня и что они проповедуют. Алма-Ата, 1961.

Бартошевич Э.М., Борисоглебский Е.И. Они ждут конца мира. М., 1963

Лентин В.Н. Отношение адвентистов 7 дня к науке. К., 1962

Лентин В.Н. Критика некоторых вопросов идеологии адвентистов 7 дня. К., 1962

Белов А.В. Адвентизм. М., 1968

Жосан Г.П. Адвентизм и второе пришествие. Кишинев, 1985.

107

Суглебов Г.А. Венчается раба Божия. М., 1959.С.29

108

Л.Н. Митрохин. Баптизм: история и современность (философско-социологические очерки). СПб., 1997.

Примечания

1

Adventism in America. A. History. Ed. by G Land. Grand Rapids, Mich., 1986;

Lohne Alf. Adventist Encyclopedia. Ed. by Don F. Neufeld. Washington, 1966;

M. Ell. Olsen. A History of Origin and Progress of Seventh-day Adventists. Washington, 1925.

2

А. Маграт. Богословская мысль Реформации. Одесса, 1994;

Филососфия эпохи ранних буржуазных революций. М., 1983;

Ф. Капелюш. Религия раннего капитализма. М., 1931.

3

Из истории Церкви адвентистов седьмого дня в России. Калининград, 1993;

Г.И. Лебсак. Великое адвентистское движение и адвентисты седьмого дня в России по 1917 г. Киев, 1918;

Н.А. Жукалюк. Вспоминайте наставников ваших. Киев, 1999;

Дымань А.А. Церковь христиан адвентистов седьмого дня и реформационные движения. Заокский, 1998;

Тепоне В.В. Из истории Церкви адвентистов седьмого дня в России. Материалы и документы. Калининград, 1913;

Хайнц Д. Адвентисты Седьмого Дня и отказ от участия в военных действиях в Российской империи//Долгий путь российского пацифизма. М., 1997;

С доброй вестью к своим соотечественникам. История Церкви христиан-адвентистов седьмого дня. Заокский, 1996.

4

В.И. Гараджа. Социология религии. М., 1966. С. 140

5

В.И. Гараджа. Социология религии. М., 1966. С. 140

6

Adventism in America. A History. Ed. by G. Land. Grand Rapids, Mich., 1986. P.228

7

Баптисты как наиболее зловредная секта. М., Подворье Русского на Афоне Свято-Пантелеймонова монастыря в г. Москве, 1995.

8

Покровский М.Н. Очерк русской культуры. Курск, 1924. С. 237

9

Епископ Алексий. О необходимости изучения в духовных академиях русского сектантства. Казань, 1907г. Стр. 9.

10

Там же.

11

Там же.

12

Смолин И. Краткие исторические сведения о русских сектах и их вероучении. СПб., 1911г. Стр. 7.

13

Н. П. В чем причина успеха сектантства. Нижний Новгород. 1911г. Стр.3.

14

Скворцов В.Н. Ответы из слова Божьего. Пг.,1915г.

Смолин И.В. Миссионерская памятка. СПб., 1914г.

Смолин И.В. Краткие исторические сведения о русских сектах и их вероучении. СПб., 1911г.

Боголюбов Д.И. За церковь родную. СПб., 1905г.

Амвросий. О религиозном сектантстве. СПб., 1891г.

Айвазов И.Г. Обличение русского сектантства. СПб., 1914г.

Боголюбов Д.И. Православный противосектантский Катехизис. СПб., 1910г.

15

Бондарь С.Д. Адвентизм. СПб., 1911 г.

Он же. Английская епископальная церковь. СПб., 1911 г.

Он же. Секта менонитов в России. Пг., 1916 г.

Он же. Секты хлыстов шалопутов, духовных христиан, старый и новый Израиль и субботников и иудействующих. Пг. 1916 г.

16

Статистические сведения о сектантстве. СПб., 1914 г.

17

Россия. Синод. О сектах. СПб., 1911 г.

18

Приложение к Записке о пропаганде сектантства. СПб., 1899 г.

19

Маргаритов С. История русских рационалистических и мистических сект. Учебник для духовных семинарий. Кишинев, 1902 г.

20

Еп. Алексий. О необходимости изучения в духовных академиях русского сектантства. Казань, 1907.С.8-9.

21

Фетисов Н.Н. Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения. Киев, 1914 г. Стр. 17

22

Там же. Стр. 22

23

Там же.

24

Фетисов Н.Н. Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения. Киев, 1914 г. Стр. 22

25

Кальнев М. Адвентизм и иоаннитство пред судом миссионерской критики. II Миссионерское обозрение, 1910г. №1.

26

Кальнев М.А. Когда будет второе пришествие Христа и конец мира? Одесса, 1913г.

Кальнев М.А. О втором пришествии. Одесса, 1912г.

Кальнев М.А. О душе человеческой. Одесса, 1913г.

Кальнев М.А. Адвентизм. СПб., 1909г.

Кальнев М.А. Какой день празднуешь ты? Одесса, 1909г.

27

Кальнев М.А. Адвентизм и иоаннитство. С.10

28

Терлецкий В.Н. Очерки, исследования и статьи о сектантстве. Вып. 1. Полтава, 1911 г. С. 18.

29

Терлецкий В.Н. Очерки, исследования и статьи о сектантстве. Стр. 28.

30

Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. Стр. 36.

31

Арсений. Свобода веры и сектантства. Харьков, 1914 г. Стр. 13.

32

Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. Стр. 36.

33

Так рассматривали сущность и происхождение русского сектантства представители демократического религиоведения в России в конце XX в., с которыми полемизирует Т.И. Буткевич.

34

Т.И. Буткевич. Обзор русских сект и их толков. Харьков, 1910. С.6.

35

Там же.

36

Н. Фетисов. Указ. соч. С.22

37

Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. С.47.

38

Базаринов В. Основные принципы и сущность нашего сектантства. (Опыт философско-психологического освещения сектантства). Отд. оттиск из журнала «Миссионерское обозрение» №143 за 1904 г. СПб. Стр. 38.

39

Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. Стр. 47.

40

Никифировский И. Краткие замечания об отношении русских сект к государству. Оттиск из «Самарских Епархиальных Ведомостей».1891г. №8. Стр. 1-2.

41

Там же.

42

Восторгов И. Вражеский духовный авангард. «Немецкая вера». К вопросу о сущности русского сектантства. М. 1914. Стр. 1-2.

43

Кушнев И.А. Немецкие веры. Орел, 1916. Стр. 6-7.

44

Кушнев И.А. Немецкие веры. Орел, 1916. Стр. 9.

45

Кушнев И.А. Немецкие веры. Орел, 1916. С. 10.

46

Настроения сектантов Киевской Епархии и поведение их во время войны. К вопросу о русском сектантстве, как одном из видов немецкого засилья в России. Киев, 1915. С. 3.

47

Кальнев М.А. Война и сектанты. Одесса, 1916. С.1.

48

Настроения сектантов Киевской Епархии и поведение их во время войны. К вопросу о русском сектантстве, как одном из видов немецкого засилья в России. Киев, 1915. С. 4.

49

Кальнев М.А. Война и сектанты. Одесса, 1916. С.1.

50

Л.Н. Митрохин. Баптизм: история и современность (философско-социологические очерки). СПб., 1997. С.29.

51

Ясевич-Бородаевская В.И. Борьба за веру. Историко-бытовые очерки и обзор законодательства по старообрядчеству и сектанству в его последовательном развитии. СПб., 1912;

52

Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Часть II. Церковь и школа (вера, творчество, образование). М., 1998

53

Мельгунов С.П. Из истории религиозно-общественных движений в России в XIX в. Старообрядчество. Религиозные гонения.Сектанство.М., 1919.

54

Пругавин А.С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектанством. (К вопросу о веротерпимости). М. 1905

55

P.S. Вне закона. Отд. Оттиск из «Освобождения» Кн.1 1903. Stuttgart. S.70

56

P.S. Указ. соч. S.71

57

В.И. Ясевич-Бородаевская. Указ. соч. С. 346, 351.

58

В.Андерсон. Старообрядчество и сектантство. Исторический очерк русского религиозного разномыслия. СПб., 1905, С.37-41.

59

П.Н. Милюков. Указ. соч. С. 102

60

П.Н. Милюков. Указ. соч. С. 91

61

А.С. Пругавин толкует термин «раскол» несколько нетрадиционно, понимая под «расколом» не только возникшее в XVII в. на Руси старообрядчество, но и появившееся гораздо позднее в России «сектантство»

62

А.С. Пругавин. Раскол и сектантство в русской народной жизни. М., 1905. С. 9, 15.

63

В.И. Ясевич-Бородаевская. Указ. Соч. С.329

64

P.S. Вне закона. S.77

65

С.П. Мельгунов. Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в. С.228.

66

А.С. Пругавин. Старообрядчество во второй половине XIX в. С.88

67

Там же С.89

68

А.С. Пругавин. Неприемлющие мира. Очерки религиозных исканий. Анархическое течение в русском сектантстве. М., 1918. С.9

69

А.С. Пругавин. Указ. соч. С.7, 10

70

Мельгунов С.П.. Из истории религиозно-общественных движений. С.228.

71

Мельгунов С.П. Указ. соч. С.231.

72

Там же

73

И.А. Сикорский. Эпидемические вольные смерти и самоубийства. Вопросы нервно-психической медицины. Киев, 1897.

74

См.: Мельгунов С. Церковь и государство в России. Вып.1. М., 1907. С.172-177.

75

В.Д. Бонч-Бруевич. Кровавый навет на сектантов христиан. СПб., 1918.

76

В.И. Ясевич-Бородаевская. Указ. соч. С. XI-XII

77

Ленин В.И. Полн. Собр. Соч. Т.6 С.431.

78

Бонч-Бруевич В.Д. Избранные сочинения Т.1. О религии, религиозном сектантстве и церкви. М., 1959.

79

Там же С.163

80

Там же С.164

81

Бухарин Н.И. Реконструктивный период и борьба с религией. Речь на II Всесоюзном съезде безбожников Революция и культура. 1929 №12 С.4

82

Троцкий Л. Соч. Т. XXI. М., Л., 1927 С.313

83

Коммунистическое просвещение 1926 №5 С.30

84

Там же С.33

85

Там же

86

Там же С.30

87

О подрывной, шпионско-вредительской деятельности писалось, в частности, в следующих центральных и местных печатных органах:

Актюбинская правда. 28 ноября 1937.

Красноярский рабочий. 23 августа 1937.

Гудок. 16 июля 1937.

Рабочий путь. 26 августа 1937.

Коммуна. 11 сентября 1937.

88

Козьмина А.А. О религиозном сектантстве в Иркутской области. Иркутск, 1939. С. 38;

Майский Ю. О сектантах. М., 1939. С. 42

89

Майский Ю. О сектантах М., ОГИЗ, 1939 с.21

90

Тихомиров Б. Баптизм и его политическая роль. М.-Л., 1929. С.10

91

Болдырев Н. Апостолы международного капитала атакуют пятилетку. Саратов, 1931. С.47

92

Там же С.69

93

Путинцев Ф.М. Политическая роль и тактика сект М., 1935

94

М.Галактионов. Классовый враг под сектантской личиной. М.-Л., 1930. С.21

95

Фрицен Г., Рейнмару А. Адвентисты М., 1930

96

Фрицен Г., Рейнмару А. Адвентисты М., 1930

97

Клибанов А.И. Адвентисты. Л. 1931. С.32

98

Тучков Е.А. Сектантство и его идеология. М., 1955. С.12

99

Там же. С.22

100

Сергеенко М.М. Заживо погребенные. М., 1964

101

Маят Е.В., Узков И.Н. Жизнь на коленях. М., 1964

102

Александров А. Проповедники тьмы и мракобесия. Кишинев, 1958

103

Антонова О.А. Под маской святости. Омск, 1962

104

Блудный В.И. Изуверы. М.,1961. Гузанов В.Г. Изуверы. Из записной книжки журналиста. М., 1962

105

Альшанский Ю. Ловцы человеческих душ. Ставрополь, 1962

106

Яковлев В.Г. Кто такие адвентисты 7 дня и что они проповедуют. Алма-Ата, 1961.

Бартошевич Э.М., Борисоглебский Е.И. Они ждут конца мира. М., 1963

Лентин В.Н. Отношение адвентистов 7 дня к науке. К., 1962

Лентин В.Н. Критика некоторых вопросов идеологии адвентистов 7 дня. К., 1962

Белов А.В. Адвентизм. М., 1968

Жосан Г.П. Адвентизм и второе пришествие. Кишинев, 1985.

107

Суглебов Г.А. Венчается раба Божия. М., 1959.С.29

108

Л.Н. Митрохин. Баптизм: история и современность (философско-социологические очерки). СПб., 1997.

109

King W.L. Eschatology: Christian and Buddhist Religion. Leiden, 1896. Vol. 16. №2. P. 169

110

Элиаде М. Миф о вечном возвращении. М., 2000. С. 224.

111

М. Элиаде. Указ. соч. С. 305

112

М. Элиаде. Указ. соч. С. 304-305

113

М. Элиаде. Указ. соч. С. 243

114

Schneider I. Die chiliastische Doctrine. Schaffhausen. 1859. S.6

115

М. Элиаде. Указ. соч. С. 243

116

Anthony A. Hoekem. The Bible and the Future. Grand Rapids: Eerdmans, 1979. P. 174

117

G.E. Ladd. A Theology of the New Testament. Grand Rapids: Eerdamans, 1974

118

G.E. Ladd. Historic Premillenarism//Robert G. Clouse, ed. The Meaning of the Millenium: Four Views. Downers Grove etc., 1977.

119

G.E. Ladd. The Blessed Hope. Grand Rapids: Eerdmans, 1956.

120

K.L. Gentry Jr. He Shall Have Dominion: A Postmillennial Eschatology. Tyler, Tex.: Institute for Christian Economics, 1992. P.63

121

Gentry. He Shall Have Dominion. P. 71.

122

Порфирьев И.Я. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях. М., 1916. С.226.

123

Вл. Соловьев. История России. Т.1. С.154-155

124

Д.Е. Фурман. Религиозные конфликты в США. М., 1981. С. 11-12.

125

Д.Е. Фурман. Религиозные конфликты в США. М., 1981. С. 11-12.

126

Евсевий Памф. Церковная история. М., 1858. кн.III, гл.XXXIX. С. 165.

Соч. св. Иринея. Еп. Лионского. М., 1871. Пять книг против ересей. Кн. V, гл. XXXIII. С.673-675.

127

Соч. св. Иринея. М., 1871. Пять книг против ересей. Кн.V. Гл. XXXIII, С. 673-675.

128

Иустин муч. Разговор с Трифоном иудеем. М.1878. Гл. 81. С. 280-282.

129

Ириней. Против ересей. М.1871. Кн. V/Гл.23. С.659-660.

130

Там же С. 660

131

Там же С. 671

132

Там же.

133

Там же. С.672

134

Быт.27, 24

135

Ириней. Указ. Соч. С.673

136

Lact.Instit. Divin. Спб., 1848. Кн. VII, гл. 14. С. 125-126

137

«Против Цельса». Апология христианства Оригена, учителя александрийского, в восьми книгах, ч.1. Казань, 1912. С.240.

138

Сочинения Евсевия Памфила, Т.1. СПб., 1858. С.278.

139

Творения Тертуллиана, христианского писателя в конце второго и начале третьего века, ч. 1, СПб., 1847.С.77

140

Фурман. Д.Е. Религия и социальные конфликты в США. М., 1981. С. 110.

141

М. Элиаде. Указ. соч. С. 113.

142

Moeller B. Piety in Germany around 1500// The Reformation in Medieval Perspective. Ed. By St.E.Ozment. Chicago, 1971. Pp. 50-75.

143

Ястребов Н.В. Этюды о Петре Хельчицком и его времени. СПб., 1908. С.39-44

144

Там же. С.46-47

145

М. Элиаде. Указ. соч. С. 201

146

Цит. по: Еп. Алексий. Религиозно-рационалистическое движение на юге России. С.5.

147

Luhmann N. Funktion der Religion. Frankfurt a/M. 1977.S. 97.

148

Фурман Д.Е. Указ. Соч. С.31-32

149

Нечаев П. Пиетизм и его историческое значение. М., 1873. С.94

150

Нечаев П. Пиетизм С.102

151

Цит. по: И.С. Дмитриев. Неизвестный Ньютон. Силуэт на фоне эпохи. СПб., 1999. С. 583-584

152

И.С. Дмитриев. Указ. соч. С. 585.

153

И.С. Дмитриевым, «Неизвестный Ньютон. Силуэт на фоне эпохи. СПб., 1999.

154

И.С. Дмитриев. Указ. соч. С. 588 – 589.

155

И.С. Дмитриев. Указ. соч. С. 590

156

И.С. Дмитриев. Указ. соч. С. 591

157

Там же. С. 592

158

Там же. С. 602

159

Там же. С. 597

160

И.С. Дмитриев. Указ. соч. С. 592

161

Там же.

162

Цит. по: Дмитриев И.С. Указ. соч. С. 618

163

Следует иметь в виду, что Ньютон был не согласен с «летоисчислением» Дионисия Малого, который перенес Рождество Христово на 2 года позднее той даты, которой христианский мир придерживался до него. И потому Ньютон считал датой казни Христа не 32-1 год н.э., а 34-й.

164

Цит. по: Дмитриев И.С. Указ. соч. С. 619.

165

Цит. по: Дмитриеву И.С. Указ. соч. С. 619.

166

С этой схемой читатель может познакомиться в указанном сочинении И.С. Дмитриева, стр. 646-647.

167

И.С. Дмитриев. Указ. соч. С. 635.

168

И.С. Дмитриев. Указ. соч. С. 648-649

169

Кислова А.А. Религия и церковь в общественной жизни США. М. 1989.С.36.

170

Sweet W.W. Revivalism in America/ N- Y, 1944.Р. XII

171

Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М., 1991 С.215

172

Аптекер Г. История американского народа: Американская революция, 1763 – 1783. М. 1962 С.148.

173

G. McDermott. One Holy and Happy Society. Penn.: Pennsylvania State Univ. Press, 1992. P. 59.

174

J. Edvards. A History of the Work of Redemption. Sermon 27. Yale Univ. Press. 1990. P. 482.

175

J. Edvards. A History of the Work of Redemption. Sermon 27. Yale Univ. Press. 1990. P. 482.

176

J. Edwards. The Apocalyptic Writings. Ed. by S.J. Stein. New-Haven; Yale Univ. Press, 1977. P. 129

177

С.И. Самыгин, В.И. Нечипоренко, И.Н. Полонская. Религиоведение: социология и психология религии. Ростов-на-Дону, 1996. С. 252

178

H. Stout. The New England Soul. N.-Y.: Oxford Univ. Press, 1986. P.204.

179

А.В. Ефимов. Очерки истории США. М., 1958. С. 228.

180

В.Л. Паррингтон. Основные течения американской мысли. Т.II. М., 1962. С. 463.

181

Кислова А.А. Религия и церковь в общественной жизни США. М., 1989. С.204.

182

Кислова А.А. Религия и церковь в общественной жизни США. М., 1989.

183

Цит. по Кислова А.А. Указ. соч. С. 208.

184

Кислова А.А. Указ. соч. С.210

185

Диккенс Ч. Собр.соч., М., 1958, Т.9.С.265

186

Noyes J.H. History of American Socialisms. N-Y, 1966. Р.669.

187

От англ. слова perfection – совершенство. Этим термином «совершенствование» обозначается особое мистическое состояние верующего, обретение которого освобождает его от грехов и дает ему полное спасение, а слово «перфекционисты» означало «совершенные».

188

Паррингтон В.Л. Основные течения американской мысли. М. 1962. Т.2 С.398-399

189

Цит по: Кислова А.А. Указ. соч.С.223

190

См.: Парингтон В.Л. Указ.соч. Т.2, С. 399-400.

191

Кислова А.А. Указ. соч. С.227

192

А.В. Белов. Адвентизм. М. 1964. С.7

193

Деизм – это результат секуляризации общества, рационализации, в соответствии с принципами XVIII века – века Просвещения, критики религии. Деизм – это религиозно-философское учение, которое признает Бога как мировой разум, сконструировавший целесообразную машину природы и давший ей законы и движение, но отвергает дальнейшее вмешательство Бога в самодвижение природы (т.е. отвергает “промысел Божий”, чудеса и т.д.) и не допускает иных путей к познанию Бога, кроме разума). Деисты поэтому отвергали молитвы, считали Иисуса исключительно добрым, но человеком, отвергали поэтому и непорочное зачатие, и воскресение, и пришествие. Под сильным влиянием деизма находились Томас Джеферсон и другие отцы- основатели Соединенных Штатов.

194

Miller W. Apology and Defense. Boston, 1845. P. 5, 12-17.

195

См.: Andrews-Conradi. Die Yeschichte des Sabbaths. Bassel – Hamburg, 1891. S. 548-549.

196

Miller W. Evidences from Scripture and History of the Second Coming of Christ, about the Year 1843, and of His Personal Reign of One Thousand Years, Boston, 1833.

197

The Encyclopedia Americana. V. 19. N.-Y.-Chicago, 1929-1949.

198

Encyclopedia Britannica. V. 15. L.-Chicago-Toronto, 1960. P.497.

199

Timothy Smith. Revivalism and Social Reform in Mid-Nineteenth – Century America N-Y, Abindon Press, 1957. P. 225

200

Ibid. P. 201.

201

Mourt’s Relations A Journal of the Piligrims at Plymouth. Applebooks of Cambridge and Boston, Mass. 1971.

202

The Seventh Day Baptists in Evrope and America, 3 vols. N.-Y., 1972. Vol1, 1972. p. 64-66, 72-73, 78-79

203

Самыгин С.И., Нечипуренко В.Н., Полонская И.Н. Религиоведение: социология и психология религии. Ростов-на-Дону, 1996. С. 170.

204

J. White. The Nation // Review and Yerald.12.08.1862

205

J. White. Our Duty in Reference to the Wat // Review and Gerald. 16.09.1862.

206

J.H. Waggoner, Out Duty and the Nation// Review and Gerald. 23.09.1862.

207

J. Clarke, The Sword vs. Fanatism// Review and Gerald. 23.09.1862.

208

J.N.Loughborough, Do Violence to no Man // Review and Gerald 30.09.1862

209

D.T. Bordeau, The Present War //Review and Gerald 14.10.1862.

210

R.F. Cottrell, Non-resistance // Review and Gerald. 14.10.1862/

211

B.F. Snook. The War and Our Duty //Review and Gerald. 14.10.1862

212

Ibid

213

J. White. The War Question //Review and Gerald. 14.10.1862

214

M.E. Cornll, Extremes //Review and Gerald, 21.10.1862

215

H. Carver, The War // Review and Gerald 21.10.1862.

216

J. White, Letter to Br. Carver //Review and Gerald. 21.10.1862.

217

M. Kittle, From Br. Kittle //Review and Gerald, 21.10.1862.

218

Stephan Pierce, Obligation to Human Governments //Review and Gerald, 16.10.1862.

219

O. Nickols, Our Duty Relative to the War //Review and Gerald. 16.10.1862

220

M. Aldrich, The War //Review and Gerald, 23.12.1862

221

F.M. Wilcox, Seven-Day Adventists in Time of War.Р. 58

222

Review and Gerald. 23.08.1864.

223

Review and Gerald, 13.09.1862.

224

Review and Gerald 7.03.1865.

225

A.W. Spalding. Origin and History of Seventh-day Adventists. Vol. 2. Hageston, Md.: Review and Herald Publishing Assn., 1962. PP. 253-262.

226

Adventism in America. P.113-116.

227

С.Д. Бондарь. Адвентизм 7 дня. СПб., 1911. С.13

228

Adventism in America. P.118.

229

Ibid. P.95-96, 119.

230

Adventism in America. P.125-128.

231

Adventism in America. P.128-129.

232

Adventism in America. P.129-138.

233

Adventism in America. P.139.

234

Adventism in America. P.141-144.

235

Adventism in America. P.144-150.

236

Таблицы №1, №2, №3, №4 и №5 даны по: Adventist in America. Ed.G.Land. Grand Rapids, Michigan, 1986. P. 148-149

237

См. Executive Committee? General Conference of Seventh-Day Adventists, A statement Refuting Charges Made by A.T.Jones Against the Spirit of Prophecy and the Plan of Organization of the Seventh-Day Adventists Denomination (Washington, D.C.: General Conference Committee, 1906), p.86 etc.

238

Porter W. The Worlds Armageddon in Prophecy // Review and Herald. 24, July, 1913;

Reaser G.W. Preparation for Armageddon. //Watchman Magazine. October 1913;

“Unseen Forces in the European War Storm //Signs of the Time. 15 September 1914.

239

Adventism in America. P.169.

240

Ibid.

241

Adventism in America. P.173-175.

242

Adventism in America. P.175-176.

243

Adventism in America. P.177-178.

244

Adventism in America. P.180-184.

245

Цит по: Adventism in America, Р.184

246

Adventism in America. P.188.

247

Adventism in America. P.188-189.

248

Adventism in America. P.193-196.

249

Adventism in America. P.195.

250

Adventism in America. P.196-197.

251

Ibid. P.208-209.

252

Adventism in America. P.197-202.

253

Adventism in America. P.210-211.

254

Adventism in America. P.211.

255

Ibid.

256

Adventism in America. P.212.

257

А. Кураев. О нашем поражении. Москва. Подворье Свято-Троицкой лавры, 1996. С.3.

258

Белов А.В. Адвентизм. М., 1973. С. 101, 123.

259

М.П. Кулаков. Не в бездеятельном ожидании второго пришествия Христа//Диалоги о вере. СПб., 1999. №1. С. 31.

260

М.П. Кулаков. Не в бездеятельном ожидании второго пришествия Христа//Диалоги о вере, 1999. №1. С.30

261

Диалоги о вере. С.87

262

Церковное руководство адвентистов седьмого дня. М., 1995.

263

Л.Н. Митрохин. Баптизм: история и современность. СПб., 1997. С. 194.

264

Мельгунов С. Церковь и государство в России. М., 1909. С. 8.

265

Л.Н. Митрохин. Баптизм:история и современность. С. 198.

266

П. Смирнов. История христианской православной церкви. М., 2000. С. 137.

267

Л.Н. Митрохин. Указ. соч. С. 209.

268

А.И. Клибанов. Наука и религия. М., 1957. С. 374.

269

Н.Ф. Кудинов. Духовные христиане. Молокане: Краткий ист. очерк. Владикавказ, 1913. С. 39 – 40.

270

Об успехе адвентизма среди молокан см.: С. Жабин. Плевелы//Духовный христианин. 1914, №3.

271

В.В. Иванов. Субботничество и адвентизм// Баптист. 1914, №№11-12, С.15-16.

272

Шестаков В.П. Эсхатология и утопия. Очерки русской философии и культуры. М., 1995. С. 4-6.

273

Там же. С. 5

274

Кацис Л.Ф. Русская эсхатология и русская литература. М., 2000

275

О конце мира. М., 2000.

276

Кончина мира. Всеобщий суд. СПб., 1997

277

Россия перед вторым пришествием. Материалы к очерку русской эсхатологии. СПб., 1998. ТТ.1-2.

278

Игнатий (Брянчанинов Д.А.). О кончине мира. СПб., 1997.

279

Макарий. Эсхатология Григория Нисского. М., 1999.

Иоанн Златоуст. К неверующему в воскресенье. М., 1996.

О последних временах. Сб. Ефрем Сирин и др. М., 1996.

Ильинская А. Старцы о последних временах. М., 1995.

Знамения пришествия антихриста. М., 1992.

О последних событиях, имеющих свершиться в конце мира. М., 1991.

280

В. Сахаров. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные духовные стихи. Тула, 1879. С. 54-55

281

В. Сахаров. Указ. соч. С. 57

282

Там же.

283

В. Сахаров. Указ. соч. С. 57

284

В. Сахаров. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности. С. 56-58.

285

«Книга о вере», или «Азариева вера»//Православный собеседник. Казань, 1858. Кн. VI. С. 265 и сл.

286

См.: И.Ф. Нильский. Об антихристе против раскольников. СПб., 1899. С. 160-185

287

А.Н. Робинсон. Творчество Аввакума и общественные движения в конце XVII в.//Труды отдела древнерусской литературы, т. XVIII. Л., 1962. С. 149-175

288

В.Г. Дружинин. Раскол на Дону в конце XVII в. Приложения. СПб., 1889.

289

А.И. Клибанов. Народная социальная утопия в России. М., 1971. С. 261

290

Я.С. Лурье. Национальные истоки социально-утопических идей//Идеи социализма в русской классической литературе. Л., 1969. С.22.

291

П. Безсонов. Калики перехожие, вып. 5. М., 1863. С. 194-243.

292

А.И. Клибанов. Народная социальная утопия в России. С. 260

293

Название «молокане» произошло, как гласит одна из версий, от того, что свое вероучение они называют «молоком духовным», согласно же другой версии происхождение этого названия – что в пост они пили молоко.

294

Православный собеседник. М., 1858, гл. III. С. 297 – 308.

295

Исторические сведения о молоканской секте//Православный собеседник, кн. третья. Казань, 1858. С. 301, 352.

296

М. Саяпин. Общие//Ежемесячный журнал. 1915, №1. С. 67

297

Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России. С. 137.

298

М. Саяпин. Указ. соч. С. 68

299

Н. Дингельштедт. Закавказские сектанты. М., 1876. С. 24, 33.

300

Н. Дингельштедт. Закавказские сектанты. С. 46.

301

Цит. по:Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России. С. 132

302

Там же.

303

Там же.

304

А.И. Клибанов. История религиозного сектантства в России. С. 239.

305

Там же.

306

Камчатские епархиальные ведомости. 1897, №10. С. 195-196.

307

Камчатские епархиальные ведомости. 1897, №10. С. 195-196.

308

А.И. Клибанов. История религиозного сектанства в России. С. 135

309

Митрохин Л.Н. Указ. соч. С. 212

310

Алексий, епископ. Религиозно-рационалистическое движение на юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1909.

311

Еп. Алексий. Указ.соч. С. 326

312

А.И. Клибанов. История религиозного сектантства в России. С. 295

313

А.И. Клибанов. Указ. соч. С.296.

314

Еп. Алексий. Указ. соч. С. 321.

315

Л.Н. Митрохин. Указ. соч. С.191-192

316

Там же. С. 239-240

317

См.:Лебсак Г.И. Адвентистское движение и адвентисты седьмого дня в России по 1917 г. Киев, 1918. С.64

318

С.Д. Бондарь. Адвентизм 7 дня. СПб., 1911. С. 28.

319

Бондарь С.Д. Указ. соч. С. 31

320

Правительственный вестник, 1906, №51, 4 марта.

321

Маслина, 1913, №3.

322

Белогорский В.А. Секта адвентистов//Русские сектанты, их учение, культ и способы пропаганды. Одесса, 1911. С. 142.

323

В.Д. Бонч-Бруевич. Указ. соч. С. 169

324

См.: Никакого конца света не будет ни 1 ни13 ноября 1899 г. М., 1899;

О времени второго пришествия Христова (Против толкований Бейнингена). СПб., 1909.

325

См.: Л.Ф. Кацис. Русская эсхатология и русская литература. М., 2000.

326

Э.Я. Боград. Опыт изучения современного сектантства в Мичуринском районе//Вопросы истории религии и атеизма, т. IX. М., 1961. С. 138.

327

Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России. С. 297.

328

В.А. Валькевич. Записка о пропаганде протестантских сект в России и особенно на Кавказе. М., 1909. Приложение №3. С. 35

329

А.И. Клибанов. История религиозного сектантства в России, С. 297

330

З.С. Жабин Плевелы//Духовный христианин, 1914. №3. С. 30-31

331

Статистические сведения о сектантах к 1 января 1912 г. СПб. С. 24-26

332

Очерки сектоведения Директора Департамента духовных дел. Вып. II. Сост. С.Д. Бондарь. Адвентизм 7-го дня. СПб., типогр. Мин-ва внутренних дел., 1911. С.97-101.

333

Маслина, 1911. Майское приложение.

334

См.: Маслина. Майское приложение за 1911 г.

335

Seventh-Day Adventist Denomination 1910, 1911.

336

С.Д. Бондарь. Указ. соч. С. 197-199

337

А.И. Клибанов. История религиозного сектантства в России. С. 318.

338

Утренняя звезда, 1914, №45

339

Благая весть. 1918, №10. С. 23

340

Лебсак Г.И. Великое адвентистское движение и адвентисты 7-го дня в России. Киев, 1918. С. 286.

341

Благая весть. 1917, №4.

342

Благая весть. 1917, №4, С. 78

343

Благая весть. 1917, №6. С. 106

344

Там же.

345

Благая весть. 1917, №6. С. 106

346

Там же.

347

Благая весть. 1918, №11-12.

348

Из истории церкви адвентистов седьмого дня в России. Калининград, 1993. С. 223-224.

349

Там же. С. 224.

350

Голос истины. 1927. №11.

351

Савельев С.Н. Бог и комиссары (к истории комиссии по правоведению отделения церкви от государства при ЦК ВКП(б) – антирелигиозной комиссии)//Религия и демократия. На пути к свободе совести. СПб, М., 1993. С. 164 – 216.

352

( В графу «Всесоюзный Союз» входит общее число служителей, включая и работников канцелярии ВСАСД

353

Митрохин Л.Н. Указ. соч. С. 365

354

Там же.

355

Фризен Г., Рейнмарус А. Адвентисты. М., 1930. С. 37

356

Ф. Путинцев. Современное сектантство//Антирелигиозник. 1926, №4.

357

Безбожник. 1926, №11

358

Антирелигиозник. 1928, №1

359

Фризен Г., Рейнмарус А. Указ. соч. С. 37

360

Там же. С. 37-38

361

Там же. С. 44.

362

Там же. С. 39

363

Там же. С. 40

364

Ф. Путинцев. Кабальное братство сектантов. М.-Л., 1931;

Ф. Путинцев. Кулацкое светопреставление. М., 1930;

И. Морозов. Сектантские колхозы. М.-Л., 1931.

365

С.Н. Савельев. Бог и комиссары (к истории комиссии по проведению отделения церкви от государства при ЦК ВКП(б) – антирелигиозной комиссии//Религия и демократия. На пути к свободе совести. СПб, 1993. С. 164 – 216.

366

Л.Н. Митрохин. Указ. соч. С. 362 - 363

367

С.Н. Савельев. Указ. соч. С. 211

368

Н.А. Жукалюк. Вспоминайте наставников ваших. Киев, 1999. С. 93-94

369

Там же.

370

Путинцев Ф.М. Политическая роль и тактика сект. М., 1935. С. 405

371

Ежегодник Музея истории религии и атеизма, вып. VI. М. – Л., 1962. С. 145

372

А.В. Белов. Адвентизм. М., 1973. С. 60

373

Н.А. Жукалюк. Вспоминайте наставников ваших. С. 183

374

А.И. Клибанов. Религиозное сектантство и современность. М., 1966. С. 6

375

Огонек. 1988, май.

376

Жукалюк Н.А. Вспоминайте наставников ваших. Киев, 1999. С. 453.

377

Лентин В.Н. Адвентисты 7 дня. М., 1966

378

Лентин В.Н. Указ. соч.

379

Там же. С. 10-11

380

Г.П. Жосан. Адвентизм или 2-е пришествие. Кишинев, 1966. С. 210

381

А.В. Белов. Адвентизм. М., 1973. С. 152

382

М.П. Кулаков. Церковь и меч государства//Бедная, бросаемая бурею. С. 147.

383

История религии в России. Под ред. Н.А. Трофимчука. М., РАГС, 2001. С. 360-361

384

М.П. Кулаков. Указ. Соч. С. 30-31

385

Дано по: Adventism in America. Ed. by G. Land. Grand Rapids, Michigan. 1986. P.251.

386

Дано по: Adventism in America. Ed. by G. Land. Grand Rapids, Michigan. 1986. P.252.

387

Дано по: Adventism in America. Ed. by G. Land. Grand Rapids, Michigan. 1986. P.253.