27. Каким образом должно наставлять тех, которые могли бы хорошими быть проповедниками, но, по излишнему смирению, боятся и уклоняются; как — тех, коих должна бы удержать от принятия на себя этого служения мысль о их несовершенстве или молодости, но которые по своей опрометчивости домогаются этого

Иначе должно наставлять тех, которые способны и с честию могли бы проходить звание проповедника, но по чрезмерному смирению боятся принять на себя это служение, и потому уклоняются от него; а иначе — тех, коим не дозволяет вступать в это звание или недостаток способности или не соответствующий возраст, но которые, не смотря на то домогаются его. Обратимся к первым, заставив их размыслить безпристрастно, сколько они могли бы доставить пользы в проповедническом служении и какия делают они непростительныя опущения в столь важном деле. Если кто не уделяет от своих достатков ближним — неимущим, скрывая у себя принадлежащее им и необходимое для нихъ; то он становится виновником, конечно, их бедственнаго положения, и заслуживает справедливаго наказания. Но не гораздо ли более бывают виновны и не большему ли наказанию подвергаются те, которые, обладая сокровищем слова, допускают душу согрешающаго брата умирать от глада слова? И премудрый Сирах говорит: премудрость сокровена и сокровище не явлено — кая польза есть во обоих (Сир. 20, 30)? Если кто, при общественном голоде, скрывает у себя хлеб, продовольствием коего мог бы спасти многих от голодной смерти: то он конечно становится виновником их смерти. Какая же вина падает на тех и какого наказазания заслуживают те, которые не доставляют духовнаго хлеба воспринятой ими благодати умирающим душам от глада и жажды слова Божия? И Соломон говорит: удержаваяй пшеницу (frumentum — всякой хлеб в зерне)… проклят от народа (Прит. 11, 26); а получившие дар слова и способность к пастырскому учительству и скрывающие у себя таковый талант без употребления уподобляются удерживающим у себя пшеницу. Если кто, будучи искусен в врачебной науке, видит опасную рану в больном, котораго не иначе можно излечить, как только разсечением самой раны, а между тем отказывается принять на себя этот трудъ; то таковый врач, без сомнения, погрешает против собрата своего, обрекая его на смерть по нерадению своему. Какой же принимают на себя грех те, которые, видя духовныя язвы несчастных грешников, коих могли бы они исцелить от этих язв, не разсекают их мечем слова Божия? И к ним можно отнесть слова Пророка: проклят возбраняяй мечу своему от крове (Иер. 48, 10), а меч от крове возбранять есть тоже, что не действовать словом проповеди на умерщвление плотской жизни, что мечем слова Божия не разсекать духовных язв. О каковом мече говорится еще и в другом месте: и меч мой снет мяса от крове язвеных (Втор. 32, 42).

Итак излишний страх, возбраняющий чрезмерно смиренным вступать в звание проповедническаго служения и заставляющий их уклоняться от избрания этого служения, должно изгонять из робких душ их страхом суда Божия и последующаго за тем наказания. Пусть таковые смиренномудрые приведут себе на память евангельскаго раба, скрывшаго талант, вверенный ему господином, и не хотевшаго возделывать его; участь его им известна: он и таланта лишился и остался осужденным на заключение во тьму кромешнюю (Матф. 25, 15. 18. 24–30). Далее, надлежит указать им, с другой стороны, на апостола Павла, который признавал себя чистым от крове всех ближних, не щадя их в поражении пороков: темже свидетельствую вам во днешний день (говорил он ученикам своим при разлуке с ними), яко чист аз от крове всехъ; не обинухся бо сказати вам всю волю Божию (Деян. 20, 26–27). Пусть внемлют, к чему и Тайновидец призывается ангельским гласом, взывающим: и слышай да глаголет: прииди! (Апок, 22, 17), то есть, чтобы он, последуя зову внутренняго голоса, призывал и других туда же, куда сам стремится, дабы кто-либо даже из званных не застал дверей затворенными, если явится на зов Господа неготовым (Матф. 25, 10–12). Пусть выслушают, как пророк Исаия, узрев Господа Саваофа, Котораго славили и воспевали херувимы и серафимы, а он безмолствовал, имый устне нечисты, — как он с сокрушенным сердцем покаяния восклицал: о, окаянный аз, яко умилихся (а в подлинном тексте: «vae mihi quia tacui — горе мне безмолствующу»); и когда он сверхъестественным светом озарен был и очищен от греховной нечистоты, то на зов Господа: кого послю, и кто пойдет к людем симъ? отвечал: се аз есмь, посли мя! (Ис. 6, 5. 8). А Соломон ободряет еще проповедников тем, что самый дар благовествования приумножается в них, если возгревают его в себе чрез упражнение. «Душа благовествующая» — говорит он — «и сама утучнится; и утоляющий жажду других и сам не вжаждется» (Прит. 11, 25)[3]. Ибо кто, проповедуя слово Божие другим, благотворит им своим благовествованием, тот и в самом себе умножает этот дар благодатный; и кто не перестает питать души верующих этим хлебом животным и напоять их этою водою живою, тот не имать взалкатися и не имать вжаждатися никогдаже (Иоан. 4, 10; 6, 35). Царь же и пророк Давид, возвещая людям волю Божию, говорит Господу о сем, как о жертве, благоугодной Ему: благовестих правду в церкви велицей, се устнам моим не возбраню. Господи, Ты разумел еси. Правду Твою не скрых в сердце моем, истину Твою и спасение Твое рех, не скрых милость Твою и истину Твою от сонма многа (Псал. 39, 10–11). Пусть вслушаются в слова беседы Жевиха к Невесте в Песни песней: седяй в вертоградехъ! друзи (твои) готовы внимать (auscultant) гласу твоему: глас твой внуши мне (Песн. 8, 13). Здесь под седящею в вертограде разумеется Церковь (Невеста Христова), которая блюдет и хранит молодыя леторасли добродетелей до совершеннаго преуспеяния; а под друзьями, готовыми внимать гласу ея, означаются вообще избранные, всегда готовые на зов ея к делу проповеди слова Божия: и сего-то гласа жаждет Жених (Христосъ) от Невесты своей в лице избранных. Пусть наконец полушают, что говорит Моисей к тем (сынам Левиинымъ), которые, по долгу своего служения, должны быть готовы к безпристрастному поражению оскорбляющих и прогневляющих Бога своими против Него преступлениями. Аще кто есть Господень, да идет ко мне. Снидошася убо к нему вси сыны Левиины. И рече им: сия глаголет Господь Бог Израилев — препояшите кииждо свой мечь при бедре, и пройдите и возвратитеся от врат до врат скозе полк, и убийте кийждо брата своего, и кийждо ближняго своего, и кийждо соседа своего (Исх. 32, 26–27). Так заповедал Моисей сынам Левииным, когда увидел, что Господь разгневался на сотворивших себе тельца и поклонявшихся ему. Вникнем в смысл сих слов. Призываемые к потреблению противляющихся Богу идолопоклонников называются Господними, — принадлежащими Господу, потом выслушивают приказание, а затем приводят в исполнение возложенное на них поручение достойно своему званию. И сотвориша сыны Левиины, якоже глагола им Моисей (Исх. 32, 28). Так и проповедник, если хочет быть Господним должен препоясать при бедре меч духовный, — вооружиться словом Божиим, обуздывая и в себе и в других всякия противузаконныя помышления и пожелания; пройти от врат до врат, — с обличением переходить от порока к пороку, так как всякий порок служит как бы вратами, чрез которыя входит в душу смерть; и при том пройти сквозе полк, — посреде всяких преступлений в Церкви, вооружаясь против них и преследуя их во всяком грешнике, без всякаго лицеприятия, будь он, сосед, будь ближний, будь даже брат, обличая безпристрастно с правдивостию и твердостию духа всех оскорбляющих и прогневляющих Бога служением идолам страстей. Если же он не хочет поступать таким образом, по мере возможности; то он не Господень.

Совершенно иначе должно наставлять тех, коим возбраняет принимать на себя звание проповедника или недостаток совершенств, потребных для того, или не соответствующий тому возраст, но не смотря на то они домогаются того и дерзают вступать в это звание по своему легкомыслию. Таковых надлежит предостерегать, чтобы они, воспринимая на себя опрометчиво столь важную и многотрудную обязанность, не уклонились от пути к дальнейшему самоусовершению; предвосхищая преждевременно то что для них не по силам, не опустили и того, что в последствии были бы в состоянии исполнить, и, стараясь блеснуть своею мудростию, не обнаружили на деле, что они ее и не имели. Пусть они посмотрят на птенцов еще не оперенных, которые, откуда бы ни покусились подняться вверх, тотчас падают вниз. Пусть разсудят, что если кто начинает строить дом, не утвердивши под ним прочнаго основания, и станет возводить стены, тяжести коих не в состоянии оно выдержать; то что отсюда выходитъ? — развалины, но отнюдь не домъ! Или кто не знает, что преждевременно раждающия наполняют своими порождениями не дома а могилы? Посему сама Премудрость Божия, хотя могла бы вдруг облечь силою всякаго, кого бы ни восхотела, повелевает однакоже ученикам своим, будущим проповедникам, слова Божия, в научение и наше, ждать определеннаго на то премени: вы же седите во граде Иерусилимсте, дондеже облечетеся силою свыше (Лук. 24, 49; Иоан. 14, 36; Деян. 1, 4. 8). Так желающий посвятить себя проповедническому служению слова Божия должен сперва сосредоточиться в себе самом, приготовившись к сему служению надлежащим образом, а потом уже, при благодатном содействии свыше, должен, так сказать, выступать из внутренней храмины своей для возвещения другим того, что уразумел он сам. Писание говорит: глаголи, юноше, аще тебе есть потреба, едва дващи (но едва — два слова), аще вопрошен будеши (Сир. 32, 9)[4]. Посему-то сам небесный Учитель и Спаситель наш, явившись на земле чрез сверхъестественное вочеловечение нас ради человек и нашего ради спасения, не прежде вступил в звание служения роду человеческому и cтал учить всенародно, как по достижении уже совершеннаго (тридцатилетняго) возраста (Лук. 3, 23), внушая чрез это поспешным и опрометчивым учителям силу и могущество спасительнаго страха, когда и сам Он, не будучи подвержен погрешностям и падению, начал проповедывать людям благодать совершенной жизни уже по достижении совершеннаго возраста. Так евангелист Лука повествует, что егда бысть двоюнадесяте лет… оста отрок Иисус во Иерусалиме, и когда родители искали Его и не обретали, то далее сего говорится, что по триех уже днех обретоста Его в церкви, седящаго посреде учителей, и послушающаго их, и вопрошающаго их (Лук. 2, 42. 43. 46). Итак на эти слова надлежит обратить особенное внимание, что Иисус Христос, будучи Бого-человек, в двенадесяти-летнем возрасте является посреди учителей послушающим их и вопрошающим их, но — не учащим. Этот пример внушает нам — всем и каждому, что не утвердившемуся еще человеку, не достигшему совершеннаго возраста крепости сил, как телесных, так и душевных, тем более не подобает отваживаться учить других, если и божественный отрок Иисус благоволил только учиться, слушая и вопрошая другихъ; между тем как по своему божеству Он подавал глаголы, живота вечнаго самим учителям Израилевым (Иоан. 3, 10; 6, 68). Если же апостол Павел и говорит возлюбленному ученику своему: завещавай (praecipe — заповедуй) сия и учи; никтоже о юности твоей (adolescentiam tuam) да нерадит (да не пренебрегаетъ) (1 Тим. 4, 11–12); то здесь надобно разуметь не отроческую молодость, а молодость совершеннаго юноши, так как и в св. Писании и вообще adolescentia нередко употребляется вместо juventus, и этими словами обозначается средний возраст (юношеский) между отрочеством (pueritia, puer) и возмужалостию (virilitas, vir). Это подтверждают и слова Соломона, обращенныя им к юношам в их молодости: веселися, юноше, в юности твоей (Еккл. 11, 9), нагляднее же для контекста речи по словам подлинника: «lactare juvenis in adolescentia tua — веселися, юноше, в молодости твоей». Ибо если бы он не принимал слов этих в тождественном значении; то не назвал бы юношею (juvenis) того, к кому обращался в его молодости (adolescentia)[5].

Источник: Святаго Григория Великаго, О пастырском служении. Глава XXVII. // Руководство для сельских пастырей. Журнал, издаваемый при Киевской духовной семинарии. Том 3-й. — № 37. — 10 сентября 1872 года. — Киев: Типография И. и А. Давиденко (аренд. С. Кульженко и В. Давиденко), 1872. — С. 41–49.

Примечания:

3

Здесь текст переведен по Вульгате, как значится у св. Григория, где читается он так: anima, quae benedicit, impinguabitur; et qui inebriat, ipse quoque inebriabitur; текст же славянский вовсе не подходит сюда.

4

Этот текст в подлиннике св. Григория, при изменении пунктации, читается несколько иначе: «adolescens loquere in causa tua vix; et si bis interrogatus fueris, habeat initium responsio tua — глаголи, юноше, аще тебе есть потреба, едва (т. е. не будь скор и поспешенъ), и аще дважды (снова) вопрошен будеши, тогда уже дай место ответу своему», и то сократи слово, малыми многая (изглалоли). 10, слич. 20, 6–7.

5

Хотя по гражданским законам древняго мира пределом совершеннолетия полагалось достижение 16-ти летняго возраста, и с этого времени до 25-ти лет, когда человек достигает полнаго развития сил и телесных и душевных, так что в развитии своем как бы останавливается т. е. перестает расти (adolescere), от чего в этом возрасте и назывались adolescentes или juvenes; однако у римлян юношами назывались и гораздо далее — до 35 и даже 40 лет. Указания на это можно находить у Цицерона и Саллюстия. Так Юлий Цезарь назван был adolescentulus в то время своего возраста, когда искал себе первосвященническаго сана, не могши быть для достижения сего моложе 35-ти летъ; а Цицерон называл себя и тогда еще юношею — adelescens, когда был уже консулом, между тем консул не мог быть моложе 40 лет. Смот. Лексик. Кронеберг. под словом adelescens. Кратк. описан. нрав. и обыч. древних римлян, стр. 34, 35, 64, 85 и 96. Римск. Древност. Шафа в перев. с немец. на русск. Гамбургера, стр. 105, 197 и 250.