Заглавие «Исход» происходит от слова, которым назвали эту книгу греческие переводчики, — Exodos, то есть «выход». В названии отражена тема, которой в этой книге уделено особое внимание, — выход израильтян из Египта.

Исход — вторая книга Библии — представляет собой часть большого повествования, которое берет начало в Книге Бытие и продолжается по меньшей мере до Книги Второзаконие. Этот материал традиционно рассматривается как единое целое — Пятикнижие (см. статью о Пятикнижии). Книга Исход — неотъемлемая часть Пятикнижия, она связана с Книгой Бытие общими важными темами (напр., завет Бога с патриархами Авраамом, Исааком и Иаковом; Божье обещание, что их потомки будут владеть землей Ханаана; объяснение, почему семейство Иакова оказалось в Египте) и предвосхищает события, описанные в Книге Левит (напр., возведение Аарона и его сыновей в сан священников). Но имея много общего с книгами Бытие и Левит, Исход, как мы увидим далее, затрагивает и ряд особых тем.

Хотя на первый взгляд Исход может показаться собранием разрозненных эпизодов, его композиция хорошо продумана. В повествовании представлены различные литературные жанры (проза, поэзия, родословия, речи, установления, законы), соединение которых, тем не менее, образовало цельное произведение. Рассказчик не пытается дать исчерпывающую картину всего того, что происходило в период, описанный в этой книге; напротив, он весьма избирательно подходит к событиям. В результате в тексте часто отсутствуют сведения, которые автор не считал существенно важными для своего замысла (напр., подробное описание жизни Моисея в мадиамской земле).

Книга Исход состоит из тематических блоков, обычно имеющих отчетливо выраженные начало и конец. Существующее деление на главы — ненадежный указатель на повествовательные единицы, поэтому лучше не обращать на это внимания. Различные эпизоды почти никогда не изолированы друг от друга. Они предполагают знание предыдущего материала и предвосхищают последующие события. Чтобы понять эту книгу, необходимо внимательно следить за ходом повествования и замечать, как связаны между собой различные эпизоды (напр., рассказ о явлении Бога израильтянам у горы Синай из гл.19 имеет большое сходство с рассказом о первой встрече Моисея с Богом у горы Хорив/Синай из гл. 3).

Автор Книги Исход интересуется прежде всего богословием; он пишет для того, чтобы осветить наиболее важные идеи и представления о Боге. Чтобы понять, каким образом каждый раздел книги способствует достижению этой всеобъемлющей цели, необходимо определить главные темы книги; остальные, побочные темы, указаны в комментарии.

Исход — это книга, в основном посвященная постижению Бога на личном опыте. Ее сюжет строится на развитии отношений между Богом и израильтянами с момента поразительного явления Бога Моисею из горящего куста (3:1—4:17) до того, как слава Господня наполнила скинию (40:34–38). Все это время Моисей выступает как посредник, который впервые открывает Господа своему народу и играет важную роль в установлении заветных отношений, позволивших Господу обитать среди израильтян. Показательно, что именно Бог постоянно берет на Себя инициативу, являя Себя не только через слова, но и через чудеса и знамения. В Исходе Бог и говорит, и действует; более того, все, что Он говорит, сбывается.

В первой части книги доминирует тема узнавания Бога. Сначала Бог явился Моисею из горящего куста и в последующей беседе поведал ему многое о Своей природе, в том числе и Свое сокровенное имя (3:1 — 4:17). Эта тема снова возникает в 5:2, когда фараон выразил свое незнание Господа: «Кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его и отпустил Израиля? я не знаю Господа, и Израиля не отпущу». По мере появления различных знамений египтяне постепенно признали всемогущество Господа. В конце концов, Бог заманил фараона и его войско на гибель в Чермном море, чтобы познали «Египтяне, что [Он] — Господь» (14:4,18). После поражения фараона израильтяне восхваляют Бога ликующей торжественной песнью: «Кто, как Ты, Господи, между богами? Кто, как Ты, величествен святостию, досточтим хвалами, творец чудес?» (15:11).

Во второй части Исхода продолжается тема узнавания Бога; внимание здесь сосредоточивается на установлении близких и прочных отношений между Господом и израильтянами. С этой целью повествование обращается к двум обширным темам — заключению завета и постройке скинии. Завет, подобно контракту или брачной клятве, определяет условия, которые должны соблюдать израильтяне, чтобы иметь непрекращающиеся отношения с Богом; эти условия описаны в Десяти заповедях и в книге завета. Люди обязаны следовать Божьим установлениям, если хотят постоянно ощущать Его благословение и присутствие. Пристальное внимание обращено не только на заключение первоначального соглашения (гл. 19 — 24), но и на события, связанные с поклонением золотому тельцу, которые едва не привели заветные отношения к неожиданному и резкому концу (гл. 32 — 34). Постройка скинии — это естественное продолжение заключения священного завета. Устроенная в соответствии с Божьими указаниями, скиния стала средоточием присутствия Господа среди израильтян и напоминала им своей конструкцией и материалами о высшей, святой природе Бога. Знаменательно, что Исход заканчивается упоминанием о том, как вслед за возведением скинии собрания Господь сделал стан израильтян местом Своего пребывания (40:34—38).

С темой узнавания Господа тесно связана тема повиновения. На всем протяжении Книги Исход подчеркивается необходимость послушания Господу. В начальных главах мы наблюдаем и нежелание Моисея, и упрямый отказ фараона исполнить повеления Бога. Позднее израильтянам пришлось точно следовать Божьим указаниям о Пасхе, чтобы обеспечить себе благополучный выход из Египта. А после окончательного избавления из египетского рабства израильтяне должны были научиться повиновению своему новому Господину. Следует отметить, что послушание Богу составляет сущность заветных отношений (ср.: 19:8; 24:3,7). Тем не менее в Исходе подчеркнуто, что главное действующее лицо в завете — Бог, что человеческое повиновение не создает эти отношения, а лишь способствует их поддержанию. Когда израильтяне сделали золотого тельца и стали ему поклоняться, они были наказаны за непослушание и отношения завета с Богом были разрушены.

Следующая важная тема книги — святость. С одной стороны, в Исходе показано, что по природе свят только Бог, а люди в силу своей греховности могут вступить с Ним в общение только при определенных обстоятельствах. Когда Моисей встретил Бога в горящем кусте, ему пришлось снять сандалии, потому что земля, на которой он стоял, была святой (3:5); позднее израильтяне получили предупреждение не подниматься на гору Синай, чтобы не умереть при лицезрении Бога (19:12—13; 21—24; ср.: Евр. 12:14). Несоответствие Божьей святости и человеческой греховности явилось причиной принятия особых мер для того, чтобы Бог мог обитать среди израильтян. Был сооружен предназначенный специально для этого шатер, включающий детали, необходимость которых обусловлена святостью Бога (напр., завеса, образующая защитную преграду между Богом и людьми).

С другой стороны, в Исходе подчеркивается, что народ должен приобщиться к святой природе Бога; ему предстояло стать «народом святым» (19:6). С этой целью в установлениях Десяти заповедей и книги закона указаны качества, которые ассоциируются со святой природой Бога. Святость связана прежде всего с нравственной чистотой и безупречным поведением. Однако, поскольку подобное совершенство характера для человека недостижимо, Исход настаивает на необходимости жертвоприношений, которые позволяют искупить грех и очиститься. Эта идея отражена в жертвоприношениях, связанных с Пасхой и заключением завета на Синае. Кроме того, жертвоприношения составляют неотъемлемую часть ритуала возведения в сан священника (29:1—46). Тот факт, что к Богу можно приблизиться только через принесение угодных Ему жертв, символизировался установкой большого бронзового жертвенника между входом в скинию собрания и святая святых.

Особое внимание уделяется и таким свойствам Господа, как сострадание и справедливость. Мы видим это уже в первой части книги, когда Бог проявляет настоящую заботу об израильтянах и наказывает египтян за жестокое обращение с ними. Эти качества выдвигаются на первый план в законах и нравственных требованиях Синайского завета. Израильтяне должны не только соблюдать строгие нормы справедливости, но и с состраданием относиться к незащищенным членам общества. Наконец, эта же тема снова возникает в событиях, связанных с золотым тельцом. Божественная справедливость проявляется в наказании израильтян за их непокорность, но после заступничества Моисея за свой народ сострадание Бога приводит к возобновлению завета.

В Исходе нет упоминаний о человеке, придавшем книге ее настоящий вид. Указание на то, что некоторые разделы были написаны Моисеем (17:14; 24:4; 34:27), послужило основанием для формирования традиционного взгляда, приверженцы которого считают Моисея автором всей этой книги (напр.: Мк. 12:26). Поскольку в самой книге содержится немного данных, позволяющих определить время ее создания, нет никаких причин считать, что она была написана спустя долгое время после описываемых событий, как полагают многие ученые. Единственное замечание, которое может послужить каким–то указанием на время написания книги, — это упоминание о том, что до вступления в землю Ханаана израильтяне сорок лет питались манной (16:35).

Более ста лет ученые подробно обсуждали происхождение имеющегося текста Исхода. Исследования последних лет выявили серьезную уязвимость теории о том, что Пятикнижие основано на четырех источниках, как правило, обозначаемых буквами J, E, D и Р (см. статью о Пятикнижии). Поскольку надежное определение источников, лежащих в основе существующего текста крайне затруднено, предлагаемый комментарий будет сосредоточен исключительно на том тексте, которым мы располагаем.

Некоторые факторы затрудняют точное определение исторического периода, в который происходили события, описанные в Исходе. Во–первых, речь идет о событиях, относящихся ко второму тысячелетию до н. э. Согласно 3 Цар. 6:1, исход произошел за 480 лет до «четвертого года царствования Соломона над Израилем».

На этом основании считается, что израильтяне ушли из Египта примерно в 1446 г. до н. э. Однако некоторые ученые не соглашаются с этой датой, относя исход ко второй половине XIII века до н. э., и в таком случае мы имеем дело с периодом истории, знания о котором весьма ограниченны и неполны.

Во–вторых, одна из примечательных особенностей Книги Исход — отсутствие исторических ссылок. Например, египетские цари названы только по титулу (фараон), а не по именам. Возможно, это сделано умышленно, чтобы противопоставить безымянных царей Египта всемогущему Богу Израиля, имя Которого, Господь (Яхве), было открыто Моисею и израильтянам. По этой причине невозможно отнести исход к определенному периоду египетской истории. Единственной подсказкой может послужить название одного из «городов для запаса», Раамсеса, который мог быть создан во время царствования Рамсеса II (XIII век до н. э.). Но не исключена вероятность, что название этого места восходит к более раннему периоду и уже имело хождение к тому времени, когда израильтяне впервые обосновались в Египте (ср.: Быт. 47:11). Впрочем, возможно, что это название относится к более позднему периоду, а упоминается в Быт. 47:11 и Исх. 1:11 в результате редакционной правки.

В–третьих, за исключением Библии, не найдено никаких документов, имеющих непосредственное отношение ко времени пребывания израильтян в Египте. В этом нет ничего удивительного, учитывая глубокую древность этого периода и характер событий. Маловероятно, чтобы египетские летописцы стали делать подробное описание событий, повлекших за собой поражение их царя и уничтожение египетского войска. Но даже если они описали эти события, едва ли обеспечение сохранности подобных текстов вызывало в Египте большой энтузиазм.

В–четвертых, при всей своей заинтересованности этими событиями автор Исхода рассказал о них главным образом как богослов, а не как историк. Он сконцентрировал внимание на участии Бога в этих событиях, а не на фактах как таковых. Наконец, учитывая особое место предания об исходе в сознании израильтян, допущение о том, что оно восходит к реальным событиям, представляется обоснованным. Даже если мы не можем подтвердить точность того, что описано в Книге Исход, нет никаких причин относиться к ней как к чистому вымыслу. Ученые, которые отрицают историчность событий, лежащих в основе этой книги, не делают соответствующей поправки на эти факторы.

Если существует проблема определения даты исхода, то неудивительно, что похожие трудности возникают и при воссоздании пути следования израильтян из Египта. Если не считать ничтожного количества географических названий, рассказ проливает немного света на то, какой путь выбрали беженцы из Египта. Известно лишь, что они не пошли к Ханаану прямым путем. Кроме того, не существует единого мнения относительно достоверности и подлинности перечисленных географических названий. Хотя многие ученые считают, что путь, выбранный израильтянами, проходил по южной части Синайского полуострова, последние исследования подтверждают вероятность более северного направления (см. карту на с. 143).

Cole R. A. Exodus, TOTC (IVP, 1973).

Ramm В. L. His Way Out, A Fresh Look at Exodus (Regal, 1974).

Ellison H. L. Exodus (St. Andrew Press/Westminster/John Knox Press, 1982).

Kaiser W. C. Exodus, EBC (Zondervan, 1990).

Durham J. I. Exodus, WBC (Word, 1987).

1:1 — 2:25 Израильтяне в Египте

3:1 — 15:21 Спасение из Египта

3:1 —4:23 Моисей в Мадиаме

4:24—31 Моисей встречается с Аароном

5:1 — 15:21 Суды и спасение

5:1 — 6:13 Первое столкновение Моисея с фараоном

6:14—27 Родословие Моисея и Аарона

6:28 — 7:7 Бог подбадривает Моисея

7:8 — 11:10 Знамения и чудеса в Египте

12:1–41 Пасха

12:42–50 Устав Пасхи

12:51 — 13:16 Дополнительные установления о соблюдении Пасхи

13:17–22 Первый этап путешествия из Египта

14:1–31 Уничтожение египетского войска

15:1–21 Израильтяне восхваляют могущество Бога

15:22 — 18:27 Израильтяне под Божественным покровительством

15:22 — 17:7 Ропот народа

17:8–16 Поражение амаликитян

18:1–27 Визит Иофора

19:1 — 24:11 Утверждение завета

19:1–15 Подготовительный этап

19:16–25 Явление Бога израильтянам на горе Синай

20:1–21 Бог обращается к народу

20:22–26 Повеления о жертвоприношениях

21:1 — 23:33 Книга завета

24:1–2 Приглашение взойти на гору

24:3—11 Утверждение завета

24:12 — 31:18 Повеления о постройке святилища

24:12—18 Бог призывает к себе Моисея

25:1 — 27:21 Указания, относящиеся к скинии

28:1 — 29:46 Указания, касающиеся священства

30:1 — 31:18 Дополнительные повеления о скинии и субботе

32:1 — 34:35 Нарушение и возобновление завета

32:1 — 33:6 Неповиновение в стане

33:7 — 34:18 Моисей говорит с Богом от имени народа

35:1 — 40:38 Сооружение и установка скинии

35:1 — 36:7 Приготовления к постройке скинии

36:8 — 39:31 Устройство скинии и изготовление священных одежд

39:32—43 Моисей проверяет работу

40:1—33 Установка скинии

40:34—38 Слава Господня наполняет скинию

Первые две главы Исхода (охватывающие несколько столетий) дают необходимое вступление к сюжету, который развивается в этой книге далее. Сначала мы узнаем о пребывании Израиля в Египте (1–6) и об опасениях египтян, вызванных удивительным ростом численности израильтян (7—22). Рассказ о бесчеловечных мерах, принятых для подавления израильтян, одновременно знакомит нас с Моисеем, главным действующим лицом этой истории (2:1–22). Вопреки попыткам фараона уничтожить всех еврейских младенцев мужского пола при рождении, Моисей уцелел благодаря хитрости своей матери. По иронии судьбы он вырос при дворе фараона. Шли годы, но однажды Моисей убил египтянина, избивавшего у него на глазах еврея, и был вынужден спасаться бегством и жить в изгнании в земле мадиамской (11–22). Вступление заканчивается кратким замечанием о заботе Бога об Израиле (23—25), которое является важным связующим звеном со следующей частью книги.

1:1—6 Прибытие израильтян в Египет. Начало Исхода лишено драматизма: это краткое перечисление имен двенадцати сыновей Израиля (Иакова; ср.: Быт. 32:28) и сообщение о том, что по прибытии в Египет весь его род насчитывал семьдесят душ. Эта информация образует мостик между Исходом и предшествующей ему Книгой Бытие. Предполагается, что читатель уже знаком с более подробным рассказом о тех, кто эмигрировал в Египет, по Быт. 46:1—27 (хотя имена перечислены в порядке, соответствующем Быт. 35:23—26). Сообщение о смерти Иосифа в ст. 6 перекликается с Быт. 50:22–26.

Примечание. 5 В соответствии с ранним греческим переводом в Деян. 7:14 приведено другое число потомков Иакова — 75 (см. комментарий к Быт. 46:27).

1:7 — 2:10 Притеснение израильтян египтянами. Быстрый рост числа потомков Израиля подчеркивается в древнееврейском тексте повторением в ст. 7 четырех глаголов, связанных с ростом («расплодились и размножились, и возросли и усилились чрезвычайно»), а также замечанием: наполнилась ими земля та. Это удивительное умножение народа свидетельствует о частичном исполнении Божьих обетовании, данных Аврааму, Исааку и Иакову (ср.: Быт. 12:2; 13:16; 15:5; 17:2,6; 22:17; 26:4; 28:14; 35:11; 46:3; 48:4), и является несомненным свидетельством Божьего благословения Израиля.

Восшествие на престол нового царя, не знавшего Иосифа, предвещает события, которые будут иметь важные последствия и для израильтян, и для египтян. Новый фараон рассматривал плодовитость израильтян как серьезную угрозу благополучию своего царства. Египтянам пришлось проявлять изворотливость и действовать против этой потенциальной угрозы сообща (9–10). Израильтян стали изнурять тяжелыми работами на строительстве городов для запасов (11). Парадоксально, но чем больше египтяне притесняли израильтян, тем больше возрастала численность последних (12). Исполнению Божьего замысла сделать Израиль великим народом не могли помешать грубые человеческие усилия.

Видя неуклонный рост израильского населения, фараон прибегнул к другому способу регулирования рождаемости: по его повелению повивальные бабки, Шифра и Фуа (евреянки), должны были умерщвлять всех новорожденных еврейских мальчиков (16). Когда они, убоявшись Бога, не повиновались, Бог вознаградил их самих рождением детей (21). Боги поныне вознаграждает тех, кто ставит Его превыше всего.

Полный решимости продолжать политику истребления израильтян, фараон приказал своему народу бросать каждого новорожденного еврейского мальчика в Нил (22). Почва для появления на свет Моисея и его чудесного спасения была подготовлена. По иронии судьбы он не только был спасен дочерью фараона (2:5–6), но и вырос под покровительством человека, который угрожал самому его существованию (9–Ю).

Примечания. 8 В Книге Исход ни один из египетских царей (фараонов) не назван по имени. Несмотря на свое высокое положение, они изображены как пустое место, как ничтожества. Это согласуется с проводимым в Исходе принципом противопоставления Господа и египетских царей. 11 Точное местонахождение Пифома и Раамсеса вызывает споры. Название «Раамсес» часто связывают с именем великого фараона Рамсеса II (1290–1224 гг. до н. э.). Однако это название могло восходить и к более раннему периоду и появиться в результате редакционной правки (ср.: Быт. 47:11). 11 Фараон — это царский титул, а не личное имя. 19 Принимая во внимание удивительный рост численности израильского населения, фараон вполне мог поверить, что еврейские женщины могут рожать до прихода повивальных бабок.

2:11–22 Бегство Моисея в Мадиам. В ст. 11 повествование переходит к тому времени, когда Моисей стал взрослым; согласно позднейшей традиции, ему было сорок лет (ср.: Деян. 7:23). Далее следуют три взаимосвязанных эпизода. Сначала Моисей убивает египтянина, который избивал еврея (11—12). Затем он вмешивается в ссору двух евреев и делает выговор виноватому (13—14). И, наконец, сбежав из Египта, он приходит на помощь дочерям Рагуила (16–19). Кажется, все складывается против него. Несмотря на старания Моисея избежать разоблачения до и после убийства египтянина, его поступки быстро становятся широко известными (12—13). Реплика воинственного еврея «Кто поставил тебя начальником и судьею над нами?» невольно предвосхищает дальнейшие события книги, когда Моисей станет вождем и судьей Израиля (ср.: 18:13–26). После бегства Моисея из Египта, вызваного его нежеланием мириться с жестокостью египтян, он встретил дочерей Рагуила, которые и его самого приняли за египтянина (19). Хотя его поступки уже обнаруживают заботу о слабых и угнетенных, Моисей еще не созрел для роли национального освободителя. Покинуть царский двор и стать пришельцем в чужой земле (22) его, скорее всего, вынудили. В мире, полном несправедливости, христиане тоже должны неизменно выступать на стороне слабых и незащищенных, даже встречая противодействие.

Примечание. 15 Моисей бежал на восток, в Мадиам — землю, расположенную у залива Акаба. Возможно, эта область получила свое название по имени одного из младших сыновей Авраама (ср.: Быт. 25:2).

2:23–25 Забота Бога об израильтянах. Сообщение о смерти фараона служит вступлением к краткому, но чрезвычайно важному абзацу, в котором описаны непрекращающиеся страдания израильтян в Египте. Тематически он связан с предыдущим разделом; Бог, как и Моисей, печется об угнетенных. Хотя косвенные указания на радение Бога о Своем народе встречались и раньше, только теперь повествование ясно дает понять, что Бог осведомлен о страданиях израильтян: Бог все слышит, помнит, видит и знает (24—25). Особенно значительно упоминание о священном завете с Авраамом, Исааком и Иаковом. Сердцевину завета составляло обетование о том, что потомки патриархов будут владеть землей Ханаана (ср.: Быт. 17:8; 26:3; 28:13; 48:4). Авраам получил даже более конкретное обетование: «Знай, что потомки твои будут пришельцами в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет. Но Я произведу суд над народом, у которого они будут в порабощении; после сего они выйдут с большим имуществом» (Быт. 15:13–14). И вот пришло время избавления потомков Авраама от рабства и угнетения в Египте.

Теперь, в отличие от двух первых глав, которые охватывают большой период времени, темп повествования существенно замедляется. Бог открывает, какие меры Он намерен предпринять для защиты угнетенных израильтян; на Моисея возлагаются полномочия вывести народ из Египта. В силу своей важности встреча между Богом и Моисеем описана весьма подробно, причем особое внимание уделено их беседе. Несомненно, это событие оказало на Моисея огромное воздействие.

Некоторые моменты встречи Бога и Моисея наиболее знаменательны. Во–первых, Бог является Моисею из горящего куста. И на протяжении всей Книги Исход Божье присутствие символизируют огонь и дым (Исх. 13:21–22; 19:18; 24:17; 40:38; ср.: Лев. 9:24; 10:2; Чис. 11:1–3; Втор. 9:3; 18:16). Во–вторых, проводится мысль, что, поскольку природа Бога внушает благоговение и трепет, к Нему следует приближаться с осторожностью. Сняв свои сандалии, Моисей показал, что признает святость Бога. Понятие Божьей святости становится в Исходе одной из главных тем. Проведя однажды стадо своего тестя через пустыню к горе Хорив (1), Моисей позднее приведет и израильтян к этому же месту (ср.: 3:12; 19:1—2); здесь они будут свидетелями священного присутствия Бога, явленного огнем (см.: гл. 19).

Несмотря на важность всех подробностей происходящего, повествование сосредоточивает внимание только на диалоге между Богом и Моисеем. С самого начала главное – заключалось в том, чтобы Моисей понял, Кто с ним говорит: «Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова» (6). Далее Бог открывает Моисею то, что читателю уже известно; Он глубоко озабочен страданиями Своего народа в Египте (7–9; ср.: 2:23–25). Наступило время действовать. С помощью Моисея Бог намеревается освободить израильтян из Египта, земли угнетения, и привести их в Ханаан, землю возможностей. Ответ Моисея почти не вызывает удивления: «Кто я, чтобы мне идти к фараону и вывести из Египта сынов Израилевых?» (11). Действительно, какое он имел право на такую миссию? Как мог беглец из Египта противостать фараону? Бог отвечает прямо: «Я буду с тобою» (12). Эти слова сопровождаются обещанием знамения. Но Бог не обещает немедленного чуда; сначала Моисей должен оправдать Его доверие.

Моисей выдвигает еще одно возражение. Как он убедит израильтян, что Бог послал его к ним? Ст. 13–15, посвященные идентификации личности Бога, трудны для истолкования. Желание Моисея узнать имя Бога вызвано верой израильтян в то, что имя отражает сущность индивидуума. В Бытие различные аспекты природы Бога отражены в именах, которые используются для Его обозначения: Эл–Элион (Бог Всевышний; Быт. 14:18–20), Эл–Рой (Бог видящий меня; Быт. 16:13), Эл–Шаддай (Бог Всемогущий; Быт. 17:1), Эл–Олам (Бог вечный; Быт. 21:33). Здесь же Бог называет Себя Своим личным именем — Яхве, переведенным на английский язык (и русский. — Прим. ред.) как Господь (15). «Яхве», священное древнееврейское имя Бога, тесно связано с выражением в ст. 14, которое может быть переведено по–разному: Я ЕСМЬ СУЩИЙ, «Я буду Тем, Кем Я буду», «Я буду Тем, Кем Я был». Усеченная форма этого выражения повторяется в словах «Сущий послал меня к вам». В отличие от предыдущих имен, имя «Яхве» не ограничивает божественную природу никакими отдельными характеристиками: Он есть Тот, Кто есть. Более того, Его природа неизменна. Он Бог, Которому поклонялись древние (Бог Авраама, Исаака и Иакова) и Которому будут поклоняться будущие поколения (Вот Мое имя на веки, и памятование о Мне из рода в род).

По возвращении в Египет Моисею надлежало собрать старейшин Израиля. Все вместе они должны добиться от фараона разрешения отпустить израильтян на «три дня пути» в пустыню, чтобы они смогли поклониться своему Богу (18). Ответ фараона на эту сравнительно небольшую просьбу обнаружит его враждебное отношение к израильтянам. Он откажет им не потому, что просьба чрезмерна, а потому, что подозревает, что если он разрешит израильтянам уйти, то они уйдут навсегда. Повествование в ст. 7–15 подтверждает это предположение. Фараон не изменит своего решения, если не принудить его рукою крепкою (19). Божья десница воздействовала на египтян, и они готовы были отдать свое имущество, лишь бы увидеть, что израильтяне уходят из Египта. Эти дары будут расплатой за страдания, которые израильтяне здесь претерпели.

Несмотря на Божьи заверения, Моисей продолжает медлить и выдвигает новое возражение. Что если израильтяне ему не поверят? Как он докажет, что Бог действительно явился ему? В ответ Бог дает ему три знамения, заключавшиеся в чудесных превращениях, которые Моисей сможет показать народу: его жезл превратится в змея (2—4); его рука побелеет от проказы (6—7); нильская вода превратится в кровь (9). Первые два знамения Моисей видит собственными глазами. Третье пока пришлось принять на веру. Позднее, когда все три знамения были показаны израильтянам, они убедились, что Моисея действительно послал Бог (30—31).

Но Моисей все еще колеблется. Он находит новое оправдание для своего нежелания исполнить Божье повеление, говоря, что он человек не речистый (10). Задав ряд риторических вопросов, Бог заверяет, что в Его власти преодолеть всякую неспособность, какую может знать за собой Моисей. И когда Моисей все–таки просит, чтобы был послан кто–нибудь другой, Бог, понятно, приходит в ярость (13). Как смеет Моисей отказываться? Последним знаком Божьего терпения стало обещание дать Моисею в помощники Аарона, его брата. После этих слов Моисей смирился с необходимостью возвратиться в Египет. Тот факт, что Моисей не открыл своему тестю истинную причину своего ухода в Египет, возможно, свидетельствует о том, что он все еще не верил в способность Бога осуществить этот замысел. Призвание Богом Моисея — это яркое напоминание о том, что все мы призваны служить Богу живому. Не правда ли, в колебаниях Моисея мы видим кое–что знакомое?

Из взятого Моисеем с собой в Египет особое внимание уделяется жезлу Божьему (20). Как выяснится позднее, этот жезл Моисей использовал, когда представлял фараону все чудеса, которым научил его Бог (см., напр.: 7:10; 20; 8:5,17; 9:23; 10:13). Моисей как Божий посланник был наделен правом использовать божественную власть (ср.: 3:20). Жезл был символом этой власти, а не волшебной палочкой. Тем не менее Моисей был предупрежден, что фараон будет упорно отказываться отпустить израильтян. И Бог накажет египтян смертью их первенцев — карой, напоминающей о египетских злодеяниях против Израиля, Божьего первенца (22). Это предсказание исполнится в 11:1 — 12:30.

Примечания. 3:1 Другое имя Иофора — Рагуил (2:18). Гора Божья Хорив известна также под названием Синай (о ее местоположении см. информацию во Введении и карту). 8 Земля… где течет молоко и мед — вошедший в поговорку образ плодородия Ханаана. 15 Перевод Господь не дает возможности понять, что древнееврейское слово Яхве — это имя. Прежде оно транслитерировалось как Иегова.

24—26 Место действия рассказа — ночлег в пути. Здесь мы сталкиваемся с загадочным сообщением о том, что Бог хотел умертвить Моисея (24—26). Его жизнь была спасена только после того, как Сепфора, его жена, сделала обрезание их сыну, Гирсаму (ср.: 2:22). Возможно, этот странный инцидент связан с тем, что Моисей продолжал сомневаться в успехе своей миссии. Хотя Бог заверил Моисея в том, что Он выведет израильтян из Египта, ибо заключил завет с Авраамом, Моисей не удосужился сделать обрезание собственному сыну, как того требовал Бог по тому же завету (ср.: Быт. 17:10—14). Это происшествие служит напоминанием об опасности легкомысленного отношения к Богу.

О встрече Моисея с Аароном и старейшинами Израиля повествование сообщает предельно кратко. Лаконизм описания этого события резко контрастирует с пространным изложением разговора Моисея с Богом.

Вопреки своим ожиданиям, Моисей встретил у своего народа самый благосклонный прием. Услышав о том, что Бог помнит о них, старейшины Израиля преклонили головы и восхвалили Бога. Моисей никак не ожидал подобного развития событий (это видно из его беседы с Богом). Все говорило о том, что его миссия будет успешной.

Примечание. 25 Значение выражения жених крови точно не известно.

1—23 Окрыленные первым успехом, Моисей и Аарон отправляются на встречу с фараоном. Однако тот выказал полное пренебрежение к Моисею, Аарону и особенно к их Богу: Кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его и отпустил Израиля? я не знаю Господа, и Израиля не отпущу (2). Фараон еще не знает Бога, но очень скоро трагические обстоятельства изменят это положение. Знаменательно, что тема знания «Господа» будет возникать в следующих главах снова и снова (ср., напр.: 6:7; 9:14,16,29; 10:2). Теперь, открывшись Моисею, Аарону и израильским старейшинам, Бог явит Себя во всем могуществе фараону и египтянам.

По указанию Бога (3:18) Моисей и Аарон просят фараона разрешить израильтянам уйти «на три дня пути» в пустыню, чтобы принести жертвы своему Богу. Интересно, что Моисей подкрепляет свою просьбу ссылкой на то, что в противном случае Бог может поразить израильтян язвою или мечом (3). За этими словами скрывается предупреждение фараону о том, что к Богу следует относиться почтительно. Реакция фараона на их просьбу выглядит несколько чрезмерной. Он отдает распоряжение, которое затруднит израильтянам выполнение работ по производству кирпичей: им перестанут выдавать солому, необходимую для их изготовления (ср.: 1:14). Еврейские надзиратели восприняли это так, будто Моисей и Аарон предоставили фараону прекрасную возможность расширить политику геноцида. Поэтому они испытывали к Моисею и Аарону глубокое отвращение. Столкнувшись с такой неприязнью, Моисей в отчаянии обращается к Богу. Как Он допустил такой поворот событий?

6:1 — 13 Только теперь Бог открывает Свою цель: фараон будет вынужден подчиниться крепкой руке Бога (1). Подбадривая Моисея, Бог напоминает ему об обетованиях завета, заключенного прежде с Авраамом, Исааком и Иаковом (2—8). Когда израильтяне выйдут из Египта, то поймут, что «Господь» — это действительно их Бог, а они — его народ (7). Трехкратное повторение слов «Я Господь» в ст. 2, 6 и 8 подчеркивает, что именно Господь даст им спасение. Тем не менее, когда Моисей передавал ответ Бога израильтянам, они не слушали (9). Власть фараона казалась им непоколебимой. И сам Моисей начинает думать, что просить отпустить израильтян бесполезно (12).

Примечание. 3 Этот стих поднимает важный вопрос: было ли известно имя «Яхве» до Моисея? Мнения ученых на этот счет разделились. Одни указывают на частое использование этого имени в Бытие. Другие полагают, что это следствие позднейших добавлений. В некоторых местах в Бытие слово «Яхве» действительно может заменять какое–то более древнее божественное имя (напр.: 16:11,13), но доказать это удается не всегда (напр.: 15:7; 22:14). Несомненно, однако, что другие божественные имена, и особенно Эл–Шадай (Бог Всемогущий), были хорошо известны патриархам. И все же смысл ст. 6:3 остается довольно загадочным.

Здесь развитие сюжета прерывается родословием, и внимание в нем сосредоточено на роде Левия, к которому принадлежали Моисей и Аарон (14—25). Сыновья Иакова перечислены в этом родословии в том же порядке, что и в 1:2: Рувим (14), Симеон (15), Левий (16). Остальные сыновья Иакова в нем не упомянуты, и далее говорится только о потомках Левия. Это родословие выполняет две функции. Во–первых, оно сообщает о роде Моисея и Аарона подробности, которые в Исходе больше нигде не встречаются. Во–вторых, прерывая рассказ в критический момент, оно подогревает интерес читателя к тому, что произойдет дальше.

Рассказ возобновляется в ст. 28–30 повторением тех сведений, которые изложены в ст. 10—13. Если израильтяне не поверили Моисею, то какова вероятность, что фараон поверит ему? В ответ Бог заверяет Моисея, что Он способен одолеть фараона и вывести Свой народ из Египта. Он даже говорит, что Моисей будет Богом фараону, а Аарон — его пророком (7:1—2). Получив такие заверения, Моисей должен быть уверен в успехе. Кроме того, речь Бога предвещает множество знамений… и чудес, которые составят главное содержание гл. 7 — 14. Наконец, Бог обещает ожесточить сердце фараона и судами великими вывести Израиль из Египта, Он говорит: тогда узнают Египтяне, что Я Господь (5). Таким образом, почва для цикла эпизодов, составляющих повествование 7:8–11:10, подготовлена.

В повествовании Исхода значительное место уделено знамениям и чудесам, сотворенным в Египте. Их нередко называют «десятью казнями», но это не совсем удачное определение. Во–первых, в библейском тексте они чаще называются «знамениями» (7:3; 8:23; 10:1–2) или «чудесами» (4:21; 7:3,9; 11:9–10), хотя в некоторых случаях и уместно слово «казнь» (9:3,14–15; 11:1). Во–вторых, в гл. 7 — 12 фактически описано одиннадцать чудесных знамений. Первое из них — превращение жезла в змея (7:8—13) — обычно не включается в перечень «казней». Оно же было первым знамением, которое Бог дал Моисею, чтобы убедить израильтян в том, что ему действительно явился Господь (4:2—5). Второе знамение, которое Моисей продемонстрировал фараону, — превращение воды в кровь (7:14—25) — тоже использовалось Моисеем для доказательства израильтянам своего божественного призвания (4:8–9). Но если благодаря этим знамениям израильтяне поверили Моисею (4:30—31), то фараон не обратил на них никакого внимания; его собственные чародеи были способны творить такие же чудеса (7:11,13,22).

Хотя каждый рассказ о чудесном знамении строится по одной и той же модели, но во избежание монотонности допускаются некоторые вариации. Однако все одиннадцать эпизодов объединяются несколькими примечательными особенностями. Во–первых, рассказ о каждом чудесном знамении начинается словами «и сказал Господь Моисею». Инициатива совершения каждого знамения принадлежит Богу, Который держит под Своим контролем все этапы противоборства Моисея и фараона. Во–вторых, каждый эпизод, вторя предсказаниям, данным в 4:21 и 7:3—4, заканчивается упоминанием об ожесточении сердца фараона. Интересно, что поведение фараона постепенно начинает резко отличаться от всего происходящего в этом повествовании. Сначала египетским чародеям удавалось воспроизводить чудесные знамения Моисея и Аарона, но вскоре они достигли предела своих возможностей и сказали фараону: «Это перст Божий» (8:19). Далее особо отмечается, что не могли волхвы устоять пред Моисеем по причине воспаления; потому что воспаление было на волхвах (9:11). Даже придворные фараона постепенно убеждались в могуществе Бога. Когда Моисей предсказал град весьма сильный, которому подобного не было в Египте (9:18), некоторые их них приняли меры предосторожности (9:20). Когда в следующий раз Моисей предупредил о наказании саранчой, придворные стали уговаривать фараона отпустить израильтян (10:7; ср.: 11:3). Но, несмотря на то что все окружающие постепенно признали могущество Бога, фараон продолжал упрямо сопротивляться требованиям Моисея.

Неоднократные упоминания об ожесточении сердца фараона подчеркивают важность этой темы. Любопытно, что это ожесточение представлено здесь по–разному. Если на первом этапе отмечается, что «сердце фараона ожесточилось», то в дальнейшем сердце фараона ожесточает Бог, как предсказано в 4:21 и 7:3. Описывая ожесточение сердца фараона таким образом, повествование подчеркивает и вину фараона, и могущество Бога.

Некоторые полагают, что «казни», описанные в Исходе, имеют отношение к природным явлением, которые могли иметь место в древнем Египте. Так, например, превращение вод Нила в кровь можно объяснить необычайно высоким подъемом реки в июле и августе. Вода в Ниле становится «кровавой» из–за присутствия в ней красной глины, принесенной в виде суспензии из бассейнов Голубого Нила и Атбары. Но подобная гипотеза не учитывает, что «кровь» оказалась в деревянных и каменных сосудах по всей земле египетской (7:19). Не объясняет она и первое знамение Моисея перед израильтянами (4:30), и деяния египетских чародеев (7:22). Кроме того, в тексте подчеркивается божественное начало этих событий. На это указывают, например, многочисленные упоминания о том, что Моисей и Аарон простирали руки или жезл, чтобы вызвать знамение. Даже если некоторые из знамений можно соотнести с природными явлениями, их возникновение, несомненно, объясняется божественным вмешательством.

Хотя все эпизоды в 7:8 — 11:10 построены по единой схеме, их сопоставление позволяет заметить некоторые интересные особенности. Мы уже отмечали это, говоря о чародеях, которые постепенно становятся бессильными перед Моисеем и Аароном. Меняется и поведение придворных фараона, их позиция по отношению к израильтянам. Перемена происходит и с самим фараоном. Сначала он соглашается отпустить израильтян при условии, что Моисей помолится и удалит жаб (8:8). Затем его уговаривают отпустить израильтян недалеко в пустыню, хотя он предпочел бы, чтобы они остались в Египте (8:25–28). После града он заявил, что не будет более удерживать израильтян (9:28), но не выполнил обещания. Когда Моисей пригрозил нашествием саранчи, фараон был готов позволить израильтянам (без женщин и детей) пойти и совершить служение Господу (10:8–11). В конце концов он соглашается, чтобы ушли все: мужчины, женщины и дети, но только без их мелкого и крупного скота (10:24). Несмотря на очевидную готовность уступить Моисею и Аарону в страхе перед дальнейшими божественными знамениями и чудесами, фараон продолжает отказываться отпустить израильтян.

Наряду с небольшими различиями между эпизодами некоторые аспекты рассказа выделяются многократным повторением. Во–первых, заслуживает упоминания отчетливое различие, проводимое между израильтянами и египтянами (ср.: 8:22–23; 9:4,26; 10:23; 11:7). Во–вторых, фараон несколько раз умоляет Моисея помолиться за него (ср.: 8:8–12,28–30; 9:28–29,33; 10:17–18). Моисею дано было право ходатайствовать перед Богом от имени других, и эта тема будет возникать в Исходе снова и снова.

Несмотря на композиционное сходство эпизодов в 7:8 — 11:10, каждый из них привносит в повествование что–то особенное.

7:8–13 Жезл превращается в змея. Интересно, что противостояние между Моисеем и фараоном начинается с требования египетским царем чуда (9). Очевидно, фараон был уверен, что при демонстрации силы у него будет возможность превзойти Моисея с помощью чародеев. Однако, хотя они и были достаточно искусны, чтобы воспроизвести превращение жезла в змея, их сила была меньше: жезл Ааронов поглотил их жезлы (12).

7:14–25 Вода превращается в кровь. Четырехкратное повторение подробностей, связанных с превращением воды в кровь, дает представление о масштабах и опасности чуда, сотворенного Моисеем и Аароном: и была кровь по всей земле Египетской (21).

8:1—15 Нашествие жаб. Просьба фараона к Моисею помолиться Господу, чтоб Он удалил жаб от [него] и от народа, открывает в этом разделе тему, которая обнаружится во многих эпизодах. Фараон признал за Моисеем право ходатайствовать перед Богом за Египет (ср.: 8:28–31; 9:28–29,33; 10:17–18).

8:16—19 Превращение пыли в мошек. Это событие по сравнению с другими эпизодами излагается кратко. Основное внимание обращено на то, как восприняли эту «казнь» египетские чародеи. Будучи не в силах повторить деяние Моисея, они сказали фараону: это перст Божий (19).

8:20—32 Песьи мухи. В этом эпизоде подробно освещаются переговоры фараона и Моисея о том месте, где израильтяне смогут принести жертвы своему Богу. Подчеркивается коварство фараона: несмотря на то что Моисей помолился за него, он отказался отпустить израильтян. Такая же лживость показана в 9:34 и 10:16–17.

9:1—7 Моровая язва. Характерной особенностью этого эпизода является четкое разграничение израильтян и египтян. Язва поразила только тех животных, которые принадлежали египтянам: из скота Израильтян не умерло ничего (7).

9:8–12 Воспаление с нарывами. Этот короткий эпизод имеет большое сходство с 8:16–19. Он достигает кульминации в известии о том, что египетские чародеи больше не могут устоять перед Моисеем. Хотя сначала они состязались с Моисеем и Аароном, но перед лицом столь удивительных чудес они почувствовали себя слабыми и беспомощными.

9:13—35 Град. В отличие от предыдущего, этот эпизод описан более обстоятельно. Частые ссылки на Господа привлекают внимание к Его божественному могуществу. Нам напоминают, что Моисей был всего лишь Божьим посланником, а целью разнообразных чудес была демонстрация всемогущества Бога.

10:1—20 Нашествие саранчи. Наиболее примечательная особенность этого эпизода — поведение придворных фараона. Сразу после того, как Моисей объявил о том, что нашлет саранчу, они попытались убедить фараона изменить свою позицию. Теперь они были уверены, что удерживать израильтян от ухода в пустыню для поклонения Богу безрассудно. Но фараон намеревался отпустить только мужчин; женщины и дети должны были остаться. Если не считать краткого замечания в 9:20—21, это первый признак различного отношения фараона и придворных к израильтянам.

10:21–29 Тьма. Этот эпизод, в отличие от всех предыдущих, имеет заключение. В конце остальных эпизодов говорится об ожесточении сердца фараона. Здесь же добавлено несколько стихов, которые привлекают внимание к новому повороту в сюжете. Если прежние эпизоды заканчивались, когда Моисея уже не было с фараоном, то здесь — повеление Моисею уйти (28) свидетельствует о том, что он еще оставался у фараона. Кроме того, этот случай, как никакой другой, выявляет ненависть фараона к Моисею; ясно, что если Моисей появится перед ним еще раз, то обязательно погибнет. Этот кульминационный момент становится прологом к последнему эпизоду раздела, посвященного «казням».

11:1—10 Смерть первенцев. Все еще оставаясь у фараона, Моисей получает новое откровение от Бога. Должна совершиться еще одна, последняя казнь, которая вынудит фараона отпустить народ Израиля. Моисей немедленно сообщает об этом фараону: И умрет всякий первенец в земле Египетской (5). С этими словами Моисей в гневе покидает фараона. Из–за нежелания фараона прислушаться к требованиям израильтян Египту предстоит испытать еще одно страшное проявление Божьего могущества. После этого израильтяне уйдут. Хотя ст. 10 отмечает конец цикла, начавшегося в 7:8, финальный эпизод определяет дальнейшее развитие событий.

Как мы уже отметили, предшествующий цикл эпизодов заканчивается драматической вестью о том, что умрет всякий первенец в земле Египетской (11:5). Теперь внимание сосредоточивается на исполнении этого предсказания. Удивительный способ, с помощью которого израильские первенцы были спасены от смерти, запечатлелся в замечательном событии, именуемом Пасхой (ср.: ст. 11,23, 27). Знаменательно, что последующие поколения должны будут всегда о нем помнить. Во–первых, они ежегодно будут праздновать семидневный праздник опресноков (14–20; 13:3–10). Еще несколько раз подчеркивается тесная связь между опресноками и Пасхой (34,39). Поспешность ухода из Египта не позволила израильтянам соблюсти этот праздник, они смогли сделать это лишь в первую годовщину исхода (ср.: Чис. 9:1 — 14). Во–вторых, наряду с праздником опресноков израильтяне будут отмечать Пасху вкушением однолетнего агнца или козленка (24—27). Пасха, которая празднуется с вечера 14–го дня первого месяца, знаменует начало праздника опресноков, который продолжается до 21–го дня того же месяца (ср.: ст. 18). В–третьих, в память о спасении своих первенцев израильтяне будут отделять Богу все первородное из скота (13:11—16). Все это станет вечным свидетельством того, что Бог вывел их из Египта рукою крепкою (ср.: 13:3,9,16).

Первый пасхальный ритуал заключался в заклании агнца или козленка, окроплении дверной рамы его кровью и вкушении его мяса. Детали этого ритуала имеют большое сходство с основными моментами жертвоприношения, что подтверждается в ст. 27: Это пасхальная жертва Господу. И все же, несмотря на сходство с другими ритуалами жертвоприношений, пасхальная церемония уникальна, ибо отражает исторические условия своего возникновения. Поскольку Аарон еще не был возведен в сан священника (Лев. 8:1 — 9:24), Моисей приказал всем старейшинам Израилевым заколоть пасхальные жертвы (21). Отсутствуют и какие–либо упоминания о главном святилище или жертвеннике, о которых будет сказано лишь на Синае после исхода (20:24–26; 24:4; 27:1–8). Если все другие жертвоприношения обычно совершались днем, то пасхальный агнец приносился в жертву вечером, поскольку это было единственно удобное время для израильтян, вынужденных работать допоздна. Наконец, 14–й день месяца, на который приходится Пасха, совпадает с полнолунием — самой подходящей ночью для бегства из Египта.

Особое внимание уделено использованию крови агнца: ею окропляют косяки и перекладину двери каждого дома (7,22). Некоторые ученые утверждают, что это делалось для защиты обитателей дома от враждебных внешних сил (ср.: ст. 13,23). Другие полагают, что кровь предназначалась для очищения домов израильтян, что подтверждается ссылкой на употребление иссопа (22), что было связано с ритуальным очищением (напр., Лев. 14:4; Чис. 19:6,18). Однако, как мы увидим ниже, кропление кровью, вероятно, составляет часть ритуала посвящения в сан.

Не менее важной частью пасхального обряда было вкушение мяса агнца. Все члены израильского общества должны были принимать в этом участие (47), и на каждое жертвенное животное определялось соответствующее число едоков. Были даны особые указания относительно приготовления мяса: оно должно быть испечено, а не сварено (9); мясо следовало съедать в доме и не повреждать кости (46). Если сколько–нибудь мяса оставалось до утра, его полагалось сжечь (10).

Описание пасхальной трапезы во многом соответствует некоторым моментам возведения в сан священников Аарона и его сыновей (Исх. 29; Лев. 8). Заклание овна, наряду с окроплением его кровью и вкушением его мяса, составляет основную часть ритуала посвящения. Несмотря на различия в деталях, те же элементы лежат в основе пасхального ритуала. Принимая участие в Пасхе, израильтяне освящались. Принесение животного в жертву искупало грех народа, кровь на дверных рамах домов очищала живущих в них, а вкушение жертвенного мяса освящало тех, кто его ел. Участвуя в Пасхальном ритуале, израильтяне освящали себя как святой народ для Бога (ср.: 19:6).

12:1–28 Повеления о Пасхе. Этот раздел состоит из двух речей, содержащих повеления. Хотя они следуют непосредственно друг за другом, их разделяет несколько дней. Первая речь (1—20) была произнесена Богом для Моисея незадолго до совершения израильтянами первой Пасхи; в ст. 3 говорится о выборе пасхального агнца за четыре дня до празднования Пасхи. Со второй речью (21—27) Моисей обращается к старейшинам Израиля в день Пасхи. Таким образом рассказчик освещает события, которые привели к поражению египетских первенцев в полночь с 14–го на 15–е первого месяца (29). Интересно, что обе речи заканчиваются замечанием о будущем праздновании Пасхи (14—20; 24—27). Более того, вторая речь дополняет первую, уточняя информацию о различных аспектах соблюдения Пасхи. Поскольку читатель может представить происходившее из содержания этих речей, автор воздерживается от описания исполнения повелений; он только замечает, что пошли сыны Израилевы и сделали; как повелел Господь Моисею и Аарону, так и сделали (28).

Пасха играет первостепенную роль в новозаветном понимании смерти Иисуса Христа. Согласно Матфею, Марку и Луке, Тайная вечеря, которую впоследствии стали совершать как вечерю Господню (1 Кор. 11:23—33), была пасхальной трапезой (Мф. 25:17; Мк. 14:12; Лк. 22:7–8). Подчеркивая, что кости Иисуса «не сокрушились», Иоанн намекает на сходство смерти Иисуса со смертью пасхальной жертвы (Ин. 19:36). 1 Кор. 5:7 делает эту связь очевидной: «…ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас». По всей вероятности, в 1 Пет. 1:18—19 тоже подразумевается пасхальная жертва.

Примечания. 3 Древнееврейское слово seh обозначает либо ягненка, либо козленка. 15 Пресный хлеб — это хлеб без закваски. То обстоятельство, что хлеб был без закваски, указывает на недостаток времени для его надлежащего приготовления (39; ср.: ст. 11). 18 С четырнадцатого дня первого месяца, с вечера… до вечера двадцать первого дня — период от Пасхи до праздника опресноков. Чтобы понять это установление, следует иметь в виду, что в Египте началом дня считался восход солнца, а не заход. Иудеи начали считать началом дня заход солнца только в шестом веке до н. э. 23 Исход умалчивает об истинной природе губителя. Согласно Пс. 77:49, это может относиться к «посольству злых ангелов».

12:29–36 Поражение египетских первенцев. В этом фрагменте сбываются предсказания, сделанные в 11:1 —10. В полночь Бог поразил всех египетских первенцев, так что сделался великий вопль в земле Египетской (29–30; ср.: 11:4—6). Вызвав к себе Моисея и Аарона в последний раз, фараон разрешил израильтянам уйти без всяких оговорок (31–32; ср.: 11:1). Следуя указанию Бога (11:2), израильтяне просили у Египтян вещей серебряных и вещей золотых и одежд (35). Благодаря тому, что Господь… дал милость народу Своему в глазах Египтян… они давали ему (36; ср.: 11:3). «Ограбление» Египта рассматривается как воздаяние за жестокое обращение египтян с рабами–израильтянами.

12:37—41 Начало исхода. Получив разрешение от фараона, израильтяне ступили на путь к свободе, отправившись из Раамсеса в Сокхоф. На поспешность их ухода указывает тот факт, что времени у них хватило только на приготовление пресного хлеба. Великие чудеса, сотворенные Богом, наконец–то позволили израильтянам уйти из Египта после долгих лет рабства (около 430 лет).

Примечание. 40 В Быт. 15:39 сказано, что потомки Авраама будут в порабощении и угнетении четыреста лет (ср.: Деян. 7:6). Вероятно, лишние тридцать лет относятся к периоду спокойствия, изведанному израильтянами после первого прихода в Египет.

12:42–50 Устав Пасхи

Рассказ об уходе израильтян из Египта прерывается уставом Пасхи. Очевидно, что эти правила касаются и первой Пасхи, и ее соблюдения в будущем (42). Раздел заканчивается замечанием о повиновении израильтян, причем ст. 50 почти полностью совпадает со ст. 28, указывая на то, что эти установления соотносятся хронологически. Располагая материал именно в таком порядке, рассказчик объединяет в 12:42 — 13:16 три непременные составляющие празднования спасения из Египта: символическое воспроизведение Пасхи (43–49), праздник опресноков (13:3–10) и посвящение Богу всех первенцев мужского пола(13:11–16).

В ст. 51 рассказ об исходе, прерванный в ст. 41, продолжается повторением различных деталей (напр., в этот самый день, по ополчениям их). На следующий день после поражения египетских первенцев Бог возвестил Моисею, что израильтяне должны отделить ему каждого первенца, разверзающего всякие ложесна… от человека до скота (ст. 2). Моисей, в свою очередь, передает это повеление народу более подробно (11—16). Этому предшествуют, однако, наставления, касающиеся праздника опресноков (3—10). Хотя Моисей и Аарон были извещены об этом празднике раньше (12:14–20), народ узнал о нем только теперь. Речь Моисея распадается на две равные части, имеющие много соответствий. Обе начинаются с утверждения о том, что израильтяне овладеют землей Ханаана во исполнение клятвы Бога их предкам (5,11). Далее следуют указания о действиях в ознаменование спасения израильтян из Египта (6–7,12–13) и о необходимости объяснять смысл этих действий сыновьям (8,14—15). Завершаются обе части почти дословно совпадающими напоминаниями: рукою крепкою вывел тебя Господь из Египта (9; ср.: ст. 16).

Объявив о Своем намерении привести израильтян в землю Ханаана, Бог повел их в этом направлении. Однако, заботясь о их безопасности, Он избрал более длинный и спокойный путь, ведя народ дорогою пустынною к Чермному морю. Исполняя клятву сынов израилевых, данную Иосифу (Быт. 50:24—25), Моисей взял с собой набальзамированные останки Иосифа. Рассказчик обращает внимание на постоянное присутствие Бога среди народа, днем отмеченное столпом облачным, а ночью — столпом огненным. Как явствует из дальнейшего повествования, столь близкое соседство указывало на особые отношения Бога с израильтянами.

Примечание. 18 Чермное море (евр. yam sup; букв, «море тростника») — вероятно, здесь имеется в виду северная часть Красного моря, то есть залив Акаба (северо–восточный рукав) и Суэцкий залив (северозападный рукав), включая область, известную теперь под названием «Горькие озера» (в древности эта область могла непосредственно примыкать к Красному морю). Точное место перехода неизвестно, но большинство ученых склоняется в пользу области Горьких озер. (См. предполагаемый маршрут исхода на карте.)

Данный фрагмент имеет много общего с циклом эпизодов, приведших к Пасхе. Мы снова встречаемся с некоторыми знакомыми темами: ожесточение сердца фараона (4,17), простертый жезл в руке Моисея (16; ср.: ст. 21,26—27) и различие, проводимое Богом между египтянами и израильтянами (19–20,28–29). Читая о спасении израильтян и уничтожении фараона и египетского войска, мы подходим к кульминационному моменту первой части Книги Исход.

Хотя фараон и разрешил израильтянам уйти из Египта после поражения всех первенцев, Бог счел необходимым еще раз продемонстрировать Свое могущество. Поэтому Бог задержал отправление израильтян в Ханаан, и они стояли в Египте на западном побережье Чермного моря (ср.: 13:18; 15:4). Когда фараон со своим войском почти настиг бывших рабов, израильтяне, решив, что они в западне, устрашились (10–12). Однако Моисей простер жезл и, разделив воды, открыл народу безопасный путь к спасению. Египтяне бросились в погоню, но Моисей снова простер руку к морю — на этот раз с печальными последствиями для фараона и его воинов: не осталось ни одного из них (28). Рефрен в ст. 4 и 18 проясняет главный мотив уничтожения Богом египетского войска: и узнают Египтяне, что Я Господь. Прежде фараон легкомысленно отклонил просьбу Моисея отпустить народ, заявив: «…кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его и отпустил Израиля?» (5:2). Теперь он понял, что Господу надо повиноваться. В повествовании показана и перемена в настроениях израильтян — от неверия перед лицом опасности (14:10—12) к вере после Божественного избавления (14:31).

Предполагаемый маршрут исхода

Достойно завершая рассказ о Божьем избавлении порабощенных израильтян из–под власти Египта, Моисей восхваляет величие и могущество Господа песнью (1—18). Повествование переключается здесь с прозы на поэзию. Возвышенный язык поэзии лучше передает мысли и чувства израильтян, поклоняющихся Тому, Кто сжалился над ними и освободил из–под власти тирана. Возвращаясь к событиям, уже описанным в прозе, читатель загорается желанием принять участие в празднике израильтян. Когда люди с благоговением и благодарностью отвечают на то, что совершает Бог, они с уверенностью смотрят в будущее. Поэтому их песнь заканчивается упованием на то, что Бог еще многое сделает ради них (13—18). Зная о прошлых событиях и о надеждах израильтян на будущее, мы едва ли удивимся, читая в конце этого раздела о том, что Мариам и все женщины вышли с тимпанами и пели с ликованием.

Примечание. 21 По–видимому, этот стих содержит только первые фразы песни Мариам, в них слово в слово повторяется начало песни Моисея в ст. 1; вместе эти стихи обрамляют данный фрагмент, знаменуя его начало и конец.

Несмотря на чудесное избавление от рабства, жизнь в Египте часто представлялась израильтянам привлекательной. Череда эпизодов, в которых они ропщут на неудобства своего нового положения, обнаруживает их упорное нежелание доверять и повиноваться Богу (ср.: 15:24; 16:2—12; 17:1—7). Все три случая связаны с отсутствием пищи или воды. Тем не менее Бог сохраняет преданность Своему народу.

15:22–27 Воды Мерры. Короткий рассказ о том, как Моисей сделал горькую воду сладкой, служит удачным переходом от того, с чем сталкивались израильтяне в Египте, к ситуации, возникшей после исхода. Этот случай свидетельствует о перемене, происшедшей с Израилем, о контрасте между «горькой» жизнью в Египте и только что обретенной свободой. В рассказе подчеркнуты преимущества, которые имели бы израильтяне, если бы оставались верными Богу. Соблюдение заповедей и уставов Господних — это тема, которая еще не раз возникнет в Исходе, особенно в связи с заветом, заключенным на Синае. С нею перекликается тема испытаний, посланных Господом Своему народу для выяснения меры его повиновения (25; ср.: 16:4; 17:2,7; 20:20).

16:1–36 Народ ропщет из–за пищи. Тяготы жизни в Египте быстро забылись, когда люди начали испытывать голод, двигаясь по пустынной местности к юго–востоку от Горьких озер. Они даже заявили, что лучше бы им умереть от руки Господней в земле Египетской, чем голодать в пустыне (3—4). В ответ на это Бог милостиво послал им вечером перепелов (13), а утром — какое–то похожее на хлеб вещество; его назвали манна, потому что люди спрашивали: «Что [евр. man] это?» (31; ср.: ст. 15). Испытывая израильтян, Бог поставил определенные условия (4—5,16,23). Чтобы доказать свою веру в Божье попечение, люди не должны были оставлять манну на следующий день (19). Но в шестой день недели — в пятницу — следовало собирать двойную норму манны, ибо следующий день (суббота) должен быть днем покоя. Некоторые из народа не обратили внимания на эти установления (20,28). Несмотря на удивительное проявление могущества Бога, спасшего их из Египта, у многих так и не возникла абсолютная преданность Ему. Как показывает история исхода, израильтяне часто демонстрировали свое сопротивление Богу. Но, оставаясь верным, Бог давал им манну еще сорок лет; только после того, как народ обосновался в Ханаане, манна прекратилась (35—36). Один гомор манны сохранили как свидетельство для будущих поколений (33).

В Новом Завете Иисус сравнивает себя с манной, ниспосланной в пустыню Божественным провидением: «Я — хлеб живый, сшедший с небес: ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» (Ин. 6:51; ср.: 6:48–58).

17:1—7 Народ ропщет из–за воды. Следующее столкновение израильтян с Моисеем произошло в Рефидиме из–за отсутствия воды. Все успокоились, когда Моисей, следуя Божьим указаниям, добыл воду из скалы с помощью своего жезла (6). Если в предыдущем эпизоде Бог испытывал израильтян (16:4), то здесь они искушали Его своим отсутствием веры (2,7). Их неверие дало повод назвать это место Масса и Мерива — «искушение и укорение» (7; ср.: ст. 2). Павел вспоминает этот случай в 1 Кор. 10:3—4, утверждая, что предсущий Христос есть Тот, Кто поддерживает людей пищей и питьем.

Нападение амаликитян привело к битве между ними и Израилем. И снова жезл Божий в руках Моисея сыграл свою роль в победе Израиля. Когда Моисей поднимал жезл, Иисус Навин и израильтяне одолевали амаликитян. Во всех трудностях, которые встретились израильтянам сразу после исхода из Египта, Бог делал все возможное, чтобы помочь им.

Два обстоятельства указывают на то, что описанные в этой главе события, скорее всего, относятся к более позднему времени. Во–первых, упоминание о горе Божьей в ст. 5 свидетельствует о том, что израильтяне уже пришли к Синаю (ср.: 19:1–2). Во–вторых, совет Иофора Моисею — назначить судей — подразумевает, что законы и уставы были уже вручены народу (ср.: Втор. 1:9—18). Тем не менее эти доводы не окончательны, и события, описанные в гл. 18, могли произойти до прибытия израильтян к горе Синай.

В любом случае этот рассказ тематически связан с соседними главами. Во–первых, визит Иофора — полная противоположность нападению Амалика. Иофор, как представитель мадианитян, благожелательно относится к израильтянам и признает всемогущество Бога (10—11). Во–вторых, этот эпизод подготавливает читателя к следующим главам, обращая его внимание на чудеса, с помощью которых Бог избавил израильтян от египетского рабства, и на важность Божьих законов и уставов. Если последнее предвосхищает правовую тематику гл. 21 — 23, то первое подчеркивает основу отношений завета, установленного в гл. 19 — 24 (ср.: 19:4—6; 20:2). Божественное спасение израильтян превозносится в высказываниях Иофора непосредственно, а в замечании Моисея о имени его сына Елиезера — косвенно: потому что, говорил он, Бог отца моего был мне помощником и избавил меня от меча фараонова (4).

Во второй части этой главы изображен Моисей, разбирающий споры между израильтянами. Совет Иофора Моисею о необходимости передать часть своих полномочий начальникам народа привел к установлению иерархической структуры для разрешения конфликтов (25—26). Этот пример — хорошее напоминание о том, что в церковной жизни мы должны разделять свои обязанности, чтобы никто не был чрезмерно перегружен. Те, кто занимает ведущее положение, тоже должны быть готовы к возложению на других существенных обязанностей.

Когда Бог впервые повелел Моисею идти к фараону, одно из Его обещаний состояло в том, что народ «совершит служение Богу на горе этой» (3:12). Прибытие к горе Синай описано в 19:2. С четвертого века н. э. существует стойкая традиция располагать Синай в южной части Синайского полуострова и отождествлять его с горой Дже–бел–Муса (гора Моисея). Эта гипотеза уязвима, поэтому было выдвинуто предположение, что Синай находился севернее, в вади Судр. В таком случае Синай отождествляется с горой Син–Бишер.

В гл. 19 — 24 описаны важнейшие события, связанные с заключением завета между Богом и израильтянами. Основное условие этого договора изложено в ст. 4–6. Если, благодаря Бога за свое спасение из Египта, Израиль будет повиноваться Господу, то станет Его уделом из всех народов… царством священников и народом святым. Выражение «царством священников» можно перевести и как «священными царями», что подразумевает привилегию израильтян быть священниками и царями по отношению к другим народам. Это указывает на важную роль, которую должен был сыграть Израиль в замыслах Бога. Однако этот особый статус зависел от их повиновения Богу. Понятие «царственное священство» по отношению к статусу всех верующих возникает и в Новом Завете (1 Пет. 2:9; Отк. 1:6; 5:10; 20:6).

События, предшествующие заключению завета, свидетельствуют о явном намерении подчеркнуть серьезный характер будущего соглашения. Народ должен был подготовиться к третьему дню (10—11; 14—15). Гора Синай была объявлена запретной, и всякому, кто осмелился бы на нее подняться, угрожала смерть (12—13). Как и во время предыдущей встречи Моисея с Богом на Синае, гора названа святой (23; ср.: 3:5). С этим связано повеление Моисею освятить («сделать святым») народ (10–14).

Третий день был ознаменован появлением над горой густого облака, сопровождаемого громом и молниями. Когда Бог сошел на Синай, гора задымилась (18). В очередной раз огонь символизирует Божественное присутствие (ср.:3:2; 24:17). Кроме того, сошествие Бога возвещал трубный глас, который становился громче и громче (16,19).

Примечание. 22 Священники, упомянутые здесь и в ст. 24, — это те, кто исполнял священнические функции до посвящения Аарона и его сыновей (ср.: 28:1).

20:1–2 Вступление. Стоя в благоговейном трепете перед горой, народ услышал голос Самого Бога: Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства (2; ср.: Втор. 4:12—13; 5:4). Далее следует перечень условий, которые должны сформировать основу отношений завета между Богом и Израилем (3–17). Позднее они были названы «десятисловием» (34:28; Втор. 4:13; 10:4), откуда и произошло определение «Декалог», или «Десять заповедей». Огромное значение этих заповедей было вскоре подчеркнуто тем, что Бог начертал их на двух каменных скрижалях (24:12; 31:18; 34:1,28; см. ниже). Условия, выдвинутые Богом, должны были определить отношения Израиля с Ним. В них отражены основные требования, которые Бог предъявлял к народу Израиля для установления и поддержания отношений завета между ними. Народ должен быть безраздельно предан Тому, Кто вывел его из Египта, и служить только Ему одному (2–3). Кроме того, в своем обществе израильтяне должны были следовать образцу, в котором первостепенное значение придавалось правам личности во всем, что касается общественной жизни, брака и собственности. Они должны были соблюдать эти заповеди из любви к Богу (6).

Строго говоря, Десять заповедей — это не свод законов. Многое выделяет их из числа других правовых материалов Пятикнижия. Во–первых, они были произнесены перед народом Самим Богом: Моисей на этот раз не был посредником (1,19; ср.: Втор. 4:12–13; 5:4–5,22–27). Во–вторых, только они были начертаны на каменных скрижалях «перстом Божьим» (31:18; ср.: 24:12; 32:15–16; 34:1,28). Все остальные правила и установления были записаны Моисеем (24:4; 34:27–28, см. примечание к 34:28). В–третьих, Десять заповедей — это не детализированные предписания, которые предусматривают определенные наказания за их невыполнение. Хотя вторая и пятая заповеди как будто содержат угрозу наказания, в действительности это «оговорки побуждений», предназначенные содействовать соблюдению Божьих повелений. Наконец, какой человеческий суд смог бы воспрепятствовать зависти, описанной в десятой заповеди?

Условия завета перечислены в гл. 20 по нисходящей — с учетом важности; внимание здесь сосредоточено на отношениях израильтян с Богом и другими людьми. Христос назвал главными две заповеди: любовь к Богу и любовь к своему ближнему (Мф. 22:37–39; Мк. 12:29–31). Любовь к Богу должна стоять на первом месте, но ее нельзя отделять от любви к ближнему; первая автоматически влечет за собой вторую.

20:3 Первая заповедь. Исключительная преданность Господу составляет сущность отношений завета. Это фундамент, на котором покоится все остальное. Израильтяне должны были на практике доказать свой монотеизм, поклоняясь только одному Богу. Как ясно показывает все Пятикнижие, поклонение другим божествам каралось смертью (Чис. 25:1–18; Втор. 13:1–18).

20:4—6 Вторая заповедь. В отличие от современных людей, израильтяне не должны были создавать изображений своего Бога и поклоняться им. В Ханаане, как и в Египте, важную функцию в изображении атрибутов божества выполняли человеческие и звериные образы. Любая попытка израильтян изобразить Бога, используя подобные образы, привела бы к искаженному представлению о Его истинной природе. Эпизод с золотым тельцом (гл. 32) не только проясняет необходимость запрета, так как людям свойственно стремление иметь какое–то изображение Господа, но и указывает на серьезные последствия, к которым может привести пренебрежение этой заповедью.

20:7 Третья заповедь. Если вторая заповедь запрещает видимые изображения Бога, то третья предостерегает от употребления Его имени без особой надобности. В знак почтения к Богу люди должны проявлять величайшую осмотрительность, говоря о Нем или призывая Его имя. Они не смели произносить ничего, что могло бы исказить истинное представление о Его природе.

20:8—11 Четвертая заповедь. Израильтянам полагалось воздерживаться от работы в седьмой день недели, субботу. Согласно 31:12—18, суббота была знамением завета, заключенного на Синае; в этом качестве ей отводилась та же роль, что и предыдущему знамению завета — обрезанию (Быт. 17:9—14). Кто не соблюдал субботу, тот выказывал свое пренебрежение к особым отношениям, установленным между Богом и Израилем. После возвещения Христом нового завета субботу заменил день Господень (воскресенье). Строгое соблюдение субботы, равно как и обрезание, утратили свою необходимость для христиан.

20:12 Пятая заповедь. Идея почитания обычно ассоциируется с Богом или Его представителями — пророками и царями. Весьма вероятно, что родители рассматривались как представители Бога для детей, а семья — как государство в миниатюре. О важности этой заповеди свидетельствует тот факт, что за умышленное проявление неуважения к родителям полагалась смертная казнь (Исх. 21:15,17). Если родители как носители власти в семье почитаются детьми, то и общество в целом будет почтительно относиться к представителям власти.

20:13 Шестая заповедь. Запрещая убийство, эта заповедь свидетельствует о том, что Бог придавал человеческой жизни высочайшее значение. Ни один человек не имеет права отнять у другого жизнь, ибо каждый создан по образу Божьему (ср.: Быт. 1:27; 9:6). В Пятикнижии наказание за убийство человека — смерть.

Однако эта заповедь не имеет в виду смертную казнь за тяжкие преступления или неизбежные убийства во время военных действий. Необходимо добавить, что Ветхий Завет проводит четкое различие между преднамеренным и случайным убийством (см.: 21:1— 22:20, раздел «О повреждении человеку»).

20:14 Седьмая заповедь. По очередности, установленной Богом, за неприкосновенностью человеческой жизни следует нерушимость брачных отношений. Под прелюбодеянием здесь понимаются половые сношения замужней женщины с мужчиной, который не является ее мужем. Уличенные в прелюбодеянии могли быть преданы смерти (Лев. 20:10; Втор. 22:22). Связь между женатым мужчиной и незамужней женщиной не расценивалась как прелюбодеяние. Таким образом, эта заповедь не исключала полигамию, хотя на практике в ветхозаветные времена это встречалось редко. Развод допускался, но считался нежелательным. Новозаветное учение о браке, следуя Божьему идеалу, выраженному в Быт. 2:24, в некоторых отношениях более требовательно; полигамия, измена мужа и, возможно, повторный брак, запрещались (ср.: Мф. 19:3–12; Мк. 10:2–12; Лк. 16:18). В целом Библия открывает нам, что Бог желает установления гармоничных супружеских отношений и что ни один из партнеров не должен их разрушать.

20:15 Восьмая заповедь. Еще один принцип, который определял отношения израильтян с Богом, — это уважение к чужой собственности. Всех, кого считали виновными в присвоении чужой собственности, следовало наказывать в соответствии со стоимостью нанесенного ущерба, а потерпевшая сторона получала компенсацию. Если в других древних государствах Ближнего Востока за воровство нередко полагалась смертная казнь, то Ветхий Завет неуклонно отвергает подобную позицию, ясно показывая, что Бог оценивает человеческую жизнь и супружеские отношения выше собственности.

20:16 Девятая заповедь. В последних двух заповедях мы переходим от запретов, касающихся действий, к запретам на слова и помыслы. На них завершается нисходящая последовательность приоритетов.

Девятая заповедь подчеркивает значение правдивости. Хотя первоначально запрет на ложное свидетельство касался судебного разбирательства, в более широком смысле он может относиться к любой ситуации, в которой ложь используется для нанесения вреда другому человеку.

20:17 Десятая заповедь. Последняя заповедь запрещает человеку даже мысленно посягать на то, что принадлежит другому. Она обращена к таким потаенным чувствам, как зависть и алчность. Поскольку израильтянам предстояло вступить в гармоничные отношения с Богом, все аспекты их жизни должны были подчиняться Его воле. Внешнего благочестия недостаточно; внутреннее «я» должно следовать божественным принципам морали, изложенным в Десяти заповедях. Как напоминает нам Иисус, толковать заповеди как требование только внешнего повиновения — значит не понимать их назначения (Мф. 5:17–48).

20:18—21 Первая реакция народа. При явлении Бога страх охватил народ. Еще до того, как Бог обратился к израильтянам, они вострепетали (19:16), а когда Бог говорил, их страх усиливался (18–19). Однако Моисей сказал, что Бог подверг их испытанию, чтобы страх Его был пред лицем вашим, дабы вы не грешили (20). Все еще напуганные, они попросили Моисея выступить посредником между ними и Богом (21).

20:22—26 Повеления о жертвоприношениях

Это первый раздел продолжительной речи Господа, которую слышал (а впоследствии и записал) только Моисей. Как мы убедимся, содержание речи Бога тесно связано с рассказом о принятии завета в 24:3–11.

Многие комментаторы рассматривают этот раздел как часть законодательства, записанного в книгу завета, однако имеются основания воспринимать его как самостоятельный раздел. Помимо труднообъяснимого расположения части законодательства перед заголовком в 21:1, форма изложения не соответствует модели, которая используется на протяжении 21:1 — 22:20. Эти особенности можно объяснить тем фактом, что в 20:22–26 переданы повеления (а не законодательство), которые имели отношение к устройству жертвенника и к ритуалам жертвоприношений, составлявших важнейшую часть церемонии подписания завета, описанной в 24:4–8. Упомянутые в обоих случаях всесожжения и мирные жертвы усиливают впечатление этой связи. Однако, несмотря на то что повеления об устройстве жертвенника относятся в первую очередь к событиям гл. 24, они подходят и к другим случаям.

Примечание. 26 Позднее Бог приказал Моисею сделать Аарону и его сыновьям льняное нижнее платье, чтобы не открылась при Боге их нагота (что привело бы к смерти; 28:42–43).

Согласно 24:4 Моисей записал все, что сказал Бог, в книгу, известную под названием «книга завета» (24:7). Возможно, что большая ее часть, если не вся, сохранилась (см.: 21:1 — 23:33). Данный материал разделяется на четыре части. Во–первых, это длинный перечень законов, касающихся различных сторон повседневной жизни (21:1–22:20). Следующую часть составляют моральные требования, предъявляемые к поведению людей, особенно по отношению к неимущим (22:21 — 23:9). В третьей части изложены повеления о соблюдении субботы и других религиозных праздников (23:10–19). В конце Бог показывает, как Он будет содействовать израильтянам, чтобы дать им возможность овладеть землей Ханаана (23:20—33).

Неудивительно, что в книге, посвященной горячей заботе Бога о справедливости, выразившейся в спасении израильтян из Египта, такое же внимание уделено справедливости, которая будет определять завет, заключенный Богом с израильтянами. Наиболее отчетливо это проявляется в законодательстве и моральных требованиях, составляющих два первых раздела книги завета.

21:1 — 22:20 Подробное законодательство. В материале этого раздела представлены лишь некоторые из законов древнего права Израиля. По всей вероятности, многие законы, вошедшие в книгу завета, избраны по той причине, что они тесно связаны с деяниями Бога по спасению израильтян от рабства в Египте. В самом начале здесь утверждается право раба на свободу по истечении определенного срока (1–4); это означало, что египтяне поступали незаконно, удерживая израильтян в рабстве такое долгое время. С другой стороны, законы, касающиеся рабов, которые «любят своего господина» (5–6), а также рабынь (7—11), должны были осветить различные аспекты особых отношений Израиля с Господом: израильтяне будут служить Ему из любви; избрав Израиль, Бог останется верным ему. Следующая группа законов отражает принцип компенсации за нанесенные телесные повреждения (18–27). В частности, всякого раба, получившего серьезную травму от руки господина, полагалось немедленно отпустить на волю (26–27). В свете жестокого обращения с израильтянами в Египте (ср.: Исх. 2:11; 5:14–16) эти законы служили косвенным оправданием действий Бога по освобождению израильтян. Далее представлен ряд законов, посвященных вопросам возмещения вреда, нанесенного собственности ближнего (22:1–15). Здесь тоже можно усмотреть связь с событиями накануне исхода, когда израильтяне просили у египтян золотые и серебряные вещи и одежду (3:21–22; 11:2; 12:35–36). Эти предметы были компенсацией за жестокую эксплуатацию израильтян в Египте.

Помимо того, что законы этого раздела подводят законодательную базу под предыдущие события, описанные в Книге Исход, они важны еще и потому, что отражают определенные идеалы и ценности. Особого внимания заслуживают следующие:

1) Нравственная симметрия. Библейские законы основывались на принципе соответствия наказания преступлению. Наиболее отчетливо это выражено в широко известном, но обычно неправильно понимаемом «законе возмездия»: душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб (21:23—25; ср.: Лев. 24:17–21; Втор. 19:21). На первый взгляд закон возмездия выглядит довольно варварским способом обеспечения справедливости. Тем не менее он представляет собой большой шаг вперед в развитии права на древнем Ближнем Востоке. В древнейших из известных нам сводов законов за оскорбление и телесные повреждения взимался денежный штраф. Слабым местом этих законов было то, что они не учитывали платежеспособность нарушителя. (Для безработного штраф в тысячу фунтов представляет непосильную задачу, а для миллионера это пустяк.) Закон возмездия снял все эти несоответствия, потребовав, чтобы наказание было не меньше и не больше, чем преступление.

К тому же закон возмездия не всегда применялся буквально. В книге завета ему предшествует закон об увечье человека, наказанием за которое было денежное возмещение потерянного заработка и расходов на лечение (21:18—19). За ним следует закон, гласящий, что в качестве возмещения за утраченный глаз или зуб рабу следует даровать свободу (21:26–27). Очевидно, что в этих случаях закон возмездия не применялся буквально.

2) Неприкосновенность жизни. Вероятно, многих современных читателей возмутит наказание смертной казнью за целый ряд преступлений, включая убийство, похищение людей, оскорбление родителей словом или действием, колдовство, содомию и идолопоклонство (21:12—17; 22:18—20). По сравнению с современными нормами справедливости это наказание кажется чрезмерно суровым. Тем не менее оно отражает значение, которое придавали израильтяне человеческой жизни, иерархической структуре семьи и чистоте богослужения. В случае убийства смертная казнь назначалась не за равнодушие к человеческой жизни, а по той причине, что жизнь любого человека обладает огромной ценностью (ср.: Быт. 9:6). Формула «душу за душу» отражает не мстительность, а, вероятно, представление о том, что единственной расплатой за лишение человека жизни может быть только сама жизнь. Это относится даже к животным, повинным в смерти человека (21:28).

Уникальность библейских законов становится очевидной при сравнении их с законами других народов древнего Ближнего Востока. В более ранних законах Хаммурапи от убийцы требовалось только денежное возмещение семье жертвы. Это резко контрастирует с настоятельным библейским требованием «жизнь за жизнь». С другой стороны, законы других народов предусматривали смертную казнь за вторжение в дом с целью грабежа, мародерство и воровство. Эти примеры показывают, что другие народы относились к материальным потерям более серьезно, чем к утрате жизни. В библейских же законах постоянно подчеркивается, что человеческая жизнь обладает неизмеримо большей ценностью, чем материальные блага.

В свете этих наблюдений может показаться, что христиане должны поддерживать смертную казнь за такие преступления, как, например, убийство. Однако следует учитывать и другие факторы. Во–первых, у древних израильтян не было возможности осудить убийцу на пожизненное заключение; в то время отсутствовали средства для содержания человека в тюрьме столь долгое время. Как это ни странно, но тюремное заключение вообще не использовалось в качестве наказания за какое–либо преступление. Очевидно, что это существенно сужало выбор наказания. Во–вторых, похоже, что смертная казнь применялась редко, и это гарантировало, что ее применение не повлечет за собой обесценивания человеческой жизни. Частое обращение к смертной казни могло внушить мысль, что человеческая жизнь ничего не стоит, и тем самым свести на нет смысл этого наказания. Какая бы форма наказания не избиралась, необходимо удостовериться, что это не нарушает принцип неприкосновенности человеческой жизни.

3) Предупреждение о злоупотреблениях законом. В законодательство были заложены защитные механизмы, препятствующие злоупотреблению законами или неправильному их применению. В любом обществе существует опасность использования закона недобросовестными людьми против невиновных. По–видимому, этим объясняются различные наказания за убийство ночного грабителя (22:2–3). Если он был убит ночью, то владелец дома считался невиновным. Если инцидент произошел днем, то владелец дома считался виновным в пролитии крови. Дифференцированный подход имел целью помешать кому бы то ни было убивать другого человека, а затем заявлять, что убитый был грабителем. При отсутствии таких гарантий закон мог бы фактически работать на виновную сторону. Кроме того, этот пример показывает, что даже вор пользовался определенной защитой закона.

Примечание. 21:6 «…приведет его пред богов», т. е. пред судьей (см. также: 22:8–9 и 22:28). 22:8–9 Описанный здесь суд мог основываться на использовании урима и туммима (см. 28:15–30).

22:21 — 23:9 Нравственные повеления. Обычно материал этого фрагмента воспринимают как нормативный документ. Однако ряд особенностей указывает на то, что его следует отличать от предписаний, изложенных в 21:1 — 22:20. Во–первых, этот раздел отделен от окружающего текста «рамкой», образованной 22:21 и 23:9. Оба стиха не только запрещают дурное обращение с пришельцами, но и подчеркивают это напоминанием о том, что когда–то израильтяне тоже были пришельцами в Египте. Во–вторых, форма подачи материала не соответствует модели, использованной в предыдущем разделе; скорее она напоминает форму изложения Десяти заповедей. В–третьих, если не считать общей угрозы и убью вас мечом (ст. 24), нарушение перечисленных здесь повелений не предусматривает никаких конкретных наказаний, которые .мог бы вынести человеческий суд. В–четвертых, тема этого раздела совершенно особого свойства. Здесь поощряется и внимательное отношение к слабым и незащищенным членам общества (т. е. пришельцам, вдовам, сиротам, бедным), и стремление к абсолютно беспристрастному исполнению законов. Те, кто занимается разрешением тяжб, не должны потворствовать ни богатым, принимая от них взятки (23:8), ни бедным (23:3). Всех, независимо от их положения, следует судить одинаково (23:6,9). Свидетель не должен поддаваться давлению общественного мнения (23:2) и обязан гарантировать правдивость своих показаний (23:1,7). Эти наблюдения подсказывают, что мы имеем дело скорее с моральными повелениями, чем с законами в строгом смысле слова.

В изложенных здесь заповедях поощряются нормы поведения, превосходящие букву закона. Маловероятно, чтобы человеческий суд преследовал человека за то, что он не вернул своему врагу заблудившееся животное; тем не менее Бог требует от Своего народа побеждать зло добром (23:4–5; ср.: Мф. 5:43–48; Рим. 12:19–21). В свете особых отношений, установленных между Богом и Его народом, поистине знаменательно, что в центре этого раздела помещена заповедь и будете у Меня людьми святыми (22:31). Отсюда мы видим, как должен жить святой народ Божий.

23:10—19 Повеления о субботе и религиозных праздниках. Материал этого раздела тщательно организован; он распадается на две части (в центре — ст. 13), каждая из которых тоже подразделяется на части. Первая часть посвящена седьмому году (23:10–11) и седьмому дню (23:12). В ст. 14–19 описаны три главных праздника, которые израильтяне должны отмечать ежегодно: опресноков, жатвы и сбора плодов. Повеления в 23:17—19 соответствуют трем праздникам, перечисленным в ст. 14—16 (обратите особое внимание на соответствие ст. 17 и ст. 14).

Необходимо отметить три важные особенности. Во–первых, почти весь материал этого раздела предвосхищает то время, когда израильтяне будут вести оседлый образ жизни, занимаясь земледелием в Ханаане. Израильтяне, беглые рабы, должны были воспринимать эти повеления как обещание будущего благосостояния. Во–вторых, исключительная важность соблюдения субботы объясняется тем, что она была знамением завета между Богом и Израилем (31:12–17). Всякий, кто осквернял субботу, был повинен в отказе от особых отношений с Богом; это каралось смертью (31:14–15). В–третьих, израильтяне получали напоминание о том, что они обязаны служить только одному Богу: имени других богов не упоминайте: да не слышится оно из уст твоих (23:13). Служение Богу лежит в основе всех годичных праздников, посвященных благоволению Бога к Израилю.

Примечания. 15 Праздник опресноков отмечался в начале уборки хлеба (продолжавшейся примерно с середины мая до середины июня) в ознаменование Пасхи (см.: 12:14—20). 16 Праздник жатвы назывался также «праздником седмиц», так как его отмечали через семь недель после праздника опресноков. В новозаветные времена — это «Пятидесятница», потому что он наступал через пятьдесят дней после праздника опресноков (ср.: Деян. 2:1; 20:16; 1 Кор. 16:8). Праздник сбирания плодов известен также под названием «праздник кущей». 19 Запрет не вари козленка в молоке матери его лежит в основе обычая израильтян не употреблять одновременно молочную и мясную пищу. Первоначально запрет относился к празднику кущей и, по всей видимости, был направлен на то, чтобы празднование израильтян отличалось от празднования их соседей. С другой стороны, этот запрет мог отражать идею о том, что предназначенное давать жизнь не должно становиться орудием смерти.

23:20–33 Божественные обетования и предостережения о земле Ханаана. В последней части книги завета указано на обязательное исполнение завета, заключенного между Богом и Израилем. Если израильтяне будут повиноваться Господу, то овладеют землей Ханаана (22—23). Более того, Божье благословение обеспечит им будущее благополучие (25—26) и безопасность (27–28). Вследствие особых отношений с Богом израильтяне должны удалиться от служения другим богам и разрушить все языческие изображения и места поклонения (24). По той же причине они не должны вступать в какие–либо союзы с обитателями Ханаана, чтобы не поставить под угрозу свою исключительную преданность Богу (32—33). Эти предостережения были необходимы потому, что, хотя Бог и обещал изгнать из Ханаана все жившие там народы, это должно было произойти постепенно, чтобы земля не опустела (29–30).

К сожалению, существующее деление на главы подразумевает, что призыв Бога к Моисею, Аарону, Надаву, Авиуду и семидесяти старейшинам Израиля никак не связан с Его речью в гл. 21 — 23. Однако древнееврейский текст свидетельствует о том, что данный фрагмент является продолжением Божественной речи с той разницей, что теперь Бог дает специальные указания только Моисею, а не всем израильтянам (ср.: 20:22).

Сойдя с горы, Моисей передал слова Бога народу. И снова израильтяне выразили готовность исполнять все, что повелел Бог (3; ср.: 19:8). Далее следует краткий отчет о церемонии утверждения завета между Господом и Израилем (4—11). Интересно, что описанные здесь действия отражают три главные темы речи Бога, обращенной к Моисею (20:24–24:2). Возведение жертвенника и принесение жертв соответствуют повелениям, данным в 20:24–26. Затем Моисей зачитывает перед народом книгу завета (24:7), т. е. центральный, наиболее важный раздел Божественной речи (21:1 — 23:33). Таким образом Моисей напоминает израильтянам, что они должны жить как святой народ Бога, а также о взаимно обязывающем характере священного завета. После того как израильтяне еще раз подтвердили свою готовность повиноваться Богу (7), завет был скреплен кровью, которой Моисей окропил народ (8). И наконец, Моисей и старейшины принимают приглашение взойти на гору, где им предстает удивительное явление славы Господней (9—11). Приблизиться к Богу могли только те, кого Он позвал; для остальных это грозило смертью (ср.: 19:21—22,24).

Следующий крупный раздел Исхода начинается с Божьего повеления Моисею взойти на гору Синай и получить каменные скрижали, на которых начертаны закон и заповеди, которые [Он] написал для научения их (24:12); это касается Десяти заповедей, а не книги завета. Эпизод с вручением Моисею двух каменных скрижалей (31:18) отмечает завершение этого раздела, образуя совместно со ст. 24:12 «рамку».

Основное содержание этого раздела, помимо краткого вступления и заключения, составляет продолжительная речь Бога, где Он говорит о приготовлениях к постройке святилища и о необходимых материалах, а также о назначении священников (25:1–31:17). Святилищу придается огромное значение: Бог подробно описывает процесс изготовления скинии, а затем в 35:4 — 39:43 дается отчет о постройке святилища. В целом, если не считать деталей, связанных с возведением в сан священников, приблизительно пятая часть Исхода отдана описанию постройки обители Бога. Однако, несмотря на это, данный рассказ не дает исчерпывающей информации, необходимой для полной реконструкции скинии. План скинии напоминал план, который был использован при постройке храма Соломона и при его повторном возведении после возвращения из плена; но размеры храма вдвое превосходили размеры скинии. О том, как раннехристианская церковь связывала смерть Иисуса со скинией и ее ритуалами, см.:Евр.9:1–10:18.

Моисей и прежде уже всходил на гору для бесед с Богом, но ранее нигде не указывалось, что он оставался там какое–то время. Однако на этот раз Моисей пробыл на горе сорок дней и сорок ночей (18). Предчувствуя это, Моисей передал Аарону и Ору право решать споры, которые могут возникнуть у народа. Почему Моисею пришлось в течение семи дней ожидать приглашения Бога, никак не объясняется. Но это указывает на трудности, с которыми сталкивался даже Моисей, приближаясь к Богу.

25:1—9 Приношения для строительства скинии. После утверждения завета Бог через Моисея повелевает израильтянам сделать приношения в знак признания Его власти над ними (1–7). Моисей должен был принимать добровольные дары для Бога; жертвовать мог каждый человек, у которого было усердие (2). Затем Бог возвестил о своем намерении обитать среди народа (8; ср.: 29:45–46). Это важнейшая тема заключительной части Исхода, поэтому приготовлениям, необходимым для выполнения этой задачи, уделено значительное внимание. Подобно Своему народу, Бог будет жить в шатре. Однако перечень драгоценных металлов и разноцветных тканей указывает на то, что это был не обычный шатер; он был предназначен для Царя.

Примечание. 5 Не совсем ясно, что представляли собой синие кожи. Есть основания считать, что их получали от дюгоней, крупных морских млекопитающих, достигающих трех метров в длину и в изобилии водившихся в заливе Акаба.

25:10—22 Повеления о ковчеге. Вначале Моисей получает указание сделать три предмета для шатра. Первый из них — прямоугольный деревянный ящик, или сундук, покрытый чистым золотом изнутри и снаружи (10–11). Для удобства транспортировки этот сундук, или ковчег, как его традиционно называют, должен был иметь золотые кольца и шесты (12—15). Впоследствии Моисею следовало поместить внутрь этого сундука каменные скрижали — откровение завета между Богом и Израилем (16,21; во Втор. 10:8 этот сундук назван ковчегом завета). Крышка ковчега, сделанная из чистого золота, символизировала чистилище (17; ср.: Евр. 9:5). В Лев. 16:1–34 (особенно ст. 11—17) описывается ежегодный ритуал (в День очищения), когда первосвященник кропил жертвенной кровью крышку ковчега, чтобы очистить «святилище от нечистот сынов Израилевых и от преступлений их, во всех грехах их» (Лев. 16:16). К обоим концам крышки должны были прикрепляться золотые херувимы с распростертыми крыльями, обращенные лицом друг к другу. Там, между херувимами, Бог намеревался открываться Моисею для провозглашения заповедей Своему народу (22; 30:36; ср.: Лев. 16:2). Таким образом, ковчег был не только вместилищем, но и престолом, охраняемым херувимами (поэтому Бога иногда характеризуют как «сидящего на херувимах»; ср.: 1 Цар. 4:4; 2 Цар. 6:2; 4 Цар.19:15; Пс. 79:2; 98:1; Ис. 37:16). Ввиду особой важности ковчега как Божьего престола, план его сооружения излагается первым.

Примечание. 18 Херувимы традиционно были стражами святилищ на древнем Ближнем Востоке. Кроме описанных двух херувимов, остальные были вытканы на покрывалах, образующих скинию, и на завесе, отделяющей святая святых от святилища (26:1,31). Библейских херувимов не следует путать с «херувимами» в образе детей, часто встречающимися в искусстве более позднего времени.

25:23–40 Повеления о столе и светильнике. Вторым предметом внутреннего убранства скинии был деревянный стол, обшитый золотом и снабженный кольцами и шестами (23—28). Здесь же следовало расставить блюда, чаши и другую утварь; кроме того, на столе должны были постоянно находиться хлебы предложения (29–30). Третьим обязательным предметом был золотой светильник с семью лампадами (31–40). Светильник имел форму растущего дерева и был украшен чашечками на подобие миндального цветка, с яблоком и цветами (31). По обеим сторонам от центрального стебля выходило по три ветви; верхушки стебля и ветвей предназначались для установки лампад. Почему светильник должен был обладать сходством с деревом, неизвестно. Возможно, это служило напоминанием о дереве жизни (Быт. 3:22), которое символизировало животворящую силу Бога. Стол, светильник и сундук (скамья) составляли главные предметы обстановки любого жилища. Тем самым эти предметы в скинии указывали, что она предназначалась для обитания Бога. Изобилие золота подчеркивало высокое положение Хозяина этого шатра. Наличие хлеба (25:30) и света (27:21) служило символическим напоминанием о том, что Бог находился там постоянно — как днем, так и ночью.

Примечание. 30 Более подробно о хлебах предложения см. в комментарии к Лев. 24:5–9.

26:1—37 Повеления о скинии. Далее идут подробные указания, касающиеся постройки шатра, или скинии. Не совсем ясно, каким образом соединялись различные покрывала с деревянным каркасом. Поскольку все сооружение было задумано как переносное, то, скоре всего, его конструкция не отличалась от конструкции других палаток. Голубые ткани и золотые крючки указывали на царское достоинство. Скиния, прямоугольная в плане, была разделена на две части, из которых одна, возможно, была вдвое больше другой (31–33). В меньшем помещении, расположенном в западной части скинии, должен был находиться ковчег откровения. Поскольку считалось, что там между херувимами восседает Бог, это помещение называлось святая святых (34). Расположенное в восточной части большее помещение получило название святилища; его убранство составляли золотые стол и светильник (35). На завесе, разделяющей два помещения, были вытканы изображения херувимов, напоминая о том, что грешнику закрыт доступ в обитель Бога (ср.: Быт. 3:24).

Примечания. 11 Если для соединения внутренних покрывал использовались золотые крючки, то для внешнего покрова было достаточно медных. 33 Завеса, которая будет отделять… святилище от Святого–святых, — это последняя преграда между израильтянами и Богом. В Мф. 27:51 сообщается, что, когда умер Иисус, подобная завеса в храме разорвалась надвое сверху донизу. Своей смертью на кресте Христос уничтожил преграду между Богом и человечеством.

27:1—19 Повеления о жертвеннике и о дворе скинии. Вокруг скинии Моисей должен был устроить двор, оградив его завесами. Перед подробным описанием конструкции ограды (27:9—19) приводятся указания насчет сооружения переносного деревянного жертвенника, обшитого медью. Его следовало установить во дворе, возле входа в скинию (1–8). Судя по его размерам, жертвенник занимал господствующее положение в пространстве перед скинией; он был шириной 2,5 м (половина ширины скинии) и 1,5 м высотой. Каркас жертвенника был сделан из дерева акации и обшит медью. Чтобы обеспечить тягу, необходимую для сжигания жертвенных животных, нижняя часть жертвенника со всех сторон была сделана из медных решеток. Расположение жертвенника между входом во двор и скинией указывало на то, что приблизиться к Богу можно только после совершения жертвоприношения, искупающего грех. В Лев. 1:1 — 7:38 подробно описаны различные жертвы, которые должны были приносить люди.

Прямоугольный двор скинии, длина которого вдвое превышала ширину (приблизительно 25x50 м), был окружен завесой высотой около 2,5 м. Поперечные стороны двора смотрели на восток и на запад. Пришедший на богослужение входил через ворота на восточной стороне и видел перед собой большой медный жертвенник, а затем проходил к скинии, стоявшей в западной части двора. Ограда, окружавшая двор скинии, наряду с завесой на воротах, не позволяла видеть происходившее во дворе тем, кто находился снаружи. Отгороженный от израильского стана двор скинии выделялся как священное место; только сама скиния, в которой обитал Бог, считалась более священной. Различие в степени святости двора и скинии отражено в ценности материалов, использованных при их сооружении. Если в скинии преобладало золото, то основными металлами, использованными при устройстве двора, были серебро и медь. Как и запретная черта, проведенная вокруг горы Синай, чтобы народ не приближался к Богу (19:12—13; 21—24), ограда двора скинии тоже предназначалась для этой цели. В Исходе постоянно подчеркивается, что только тот, кто свят, может находиться рядом с Богом; в противном случае приближение к нему приводит к смерти. Без двора скинии, служившего своеобразной «буферной зоной», израильтяне не смогли бы жить в безопасности так близко от Бога.

27:20–21 Обеспечение елеем. За указаниями об устройстве скинии и двора следует краткое распоряжение о том, что израильтяне должны приносить елей для лампад, находившихся в скинии. Ответственность за поддержание огня в лампадах была возложена на Аарона и его сыновей (21). Упоминание о них становится мостиком к следующим повелениям о назначении священников для служения в святилище (28:1).

Примечание. 21 Судя по контексту, выражение скиния собрания, несомненно, относится к описываемой скинии. Однако в 33:7 имеется в виду совершенно другой шатер, который использовался для встреч Бога и Моисея до сооружения скинии.

28:1—43 Одежда первосвященника. Поскольку пространство внутри скинии было местом святым, те, кого назначали там служить, тоже должны были быть святы. Поэтому Аарону и его сыновьям были сделаны священные одежды. Материалы, использованные для их изготовления, — золото, голубая, пурпуровая и червленая шерсть и крученый виссон искусной работы (5) — не только свидетельствуют о высокой чести, возложенной на Аарона и его сыновей, но и объединяют их со скинией, сделанной из тех же материалов. Аарону, как первосвященнику, полагалось иметь наперсник, эфод, верхнюю ризу, хитон, кидар и пояс (4). Сыновьям Аарона следовало сделать хитоны, пояса и головные повязки (40). Отсутствие упоминаний об обуви может означать, что священники служили босыми (когда Бог явился Моисею в горящем кусте, Моисей получил повеление снять сандалии, ибо земля там была святой; Исх. 3:5). Наибольшее внимание уделено некоторым аксессуарам облачения первосвященника, особенно эфоду и наперснику.

6—14 Поскольку библейский текст очень лаконичен, представить себе эфод довольно трудно; скорее всего, это было нечто вроде жилета, надеваемого поверх остальных одежд (4). Особо упоминаются два драгоценных камня, на которых были выгравированы имена двенадцати колен Израиля. Вставленные в золотые гнезда (11), они были закреплены на нарамниках ефода… на память сынам Израилевым (12). Это напоминало о том, что Аарон служил Богу как первосвященник не от своего имени, а от имени всех израильтян.

15–30 Судя по описанию, наперсник представлял собой квадратный платок, который первосвященник носил на груди. Платок был изготовлен из той же ткани, что и эфод, и прикреплялся к нему. На передней стороне наперсника располагалось четыре ряда драгоценных камней, по три в каждом ряду; каждый камень символизировал одно из колен Израилевых. Хотя Аарон происходил из колена Левия, но как первосвященник, носивший имена двенадцати колен на своей груди, он служил от имени всего народа. Драгоценные камни символизировали ценность, которую Бог придавал Своему народу. Далее следует повеление о возложении на наперсник урима и туммима (30).

Что представляли собой урим и туммим, точно не известно, но они использовались для того, чтобы узнать волю Божью на суде (ср.: 22:8–9).

31–43 Голубая риза, украшенная вышитыми яблоками и золотыми колокольчиками, вероятно, носилась под эфодом и наперсником. Звон колокольчиков должен был возвещать о появлении первосвященника в святая святых, что давало ему возможность безопасно приближаться к Богу; всякий другой, осмелившийся туда войти, должен был умереть (ср.: 19:12–13; 21—22,24). В качестве еще одного напоминания о священном характере служения на головной повязке Аарона была золотая дощечка с надписью «Святыня Господня» (36). Только неся на своем челе эту «диадему святости», Аарон как первосвященник имел право выступать от имени израильтян, призывая благоволение Господне на их жертвы (38). Помимо уже упомянутых предметов, Аарон должен был носить хитон, кидар и пояс (39). (По–видимому, хитон надевался под ризу и эфод; ср.: 29:5.) Поскольку нижняя одежда не имела непосредственного отношения к «славе и благолепию» (2) священников, повеления о ней даны отдельно. Священники должны были носить нижнее платье льняное, чтобы не открылась случайно телесная нагота их в святилище (ср.: 20:26). Подобная обнаженность была недопустима в присутствии Бога (ср.: Быт. 3:7,10,21). Кроме того, поскольку в скинию могли входить только священники, нижнее платье свидетельствовало оставшимся снаружи, что ничего неподобающего в скинии не происходит.

Примечание. 41 Еврейский термин, который означает «посвящать в духовный сан», в NIV (и в русском переводе. — Прим. пер.) передан буквально: «наполни руки их». Это имеет отношение не к «посвящению в духовный сан», а, скорее всего, к восполнению нужд священников.

29:1—46 Посвящение в сан священников. Повеления о посвящении Аарона и его сыновей являются естественным продолжением предыдущей главы. Священники, которые совершают богослужение в святом присутствии Бога, тоже должны быть святы. Как неоднократно показывает Книга Исхода, изначальная природная святость присуща только Богу, поэтому для того чтобы освятить человека, необходимо принять различные меры. Данный рассказ отражает стадии посвящения в сан, упомянутые в 28:41: облачение, помазание, «наполнение рук» и посвящение.

Подготовив все необходимое (1–3), Моисей должен был облечь Аарона и его сыновей в священнические одежды. Затем он должен был принести три отдельные жертвы, используя тельца и двух овнов. Первое жертвоприношение — тельца (10–14) — можно истолковать как жертву очищения, оно очень похоже на повеления, изложенные позднее в Лев. 4:3–12, о нечаянном грехе помазанного священника. Но в этом случае кровь возлагалась на рога большого медного жертвенника во дворе скинии, а не на золотой жертвенник благовонных курений внутри скинии (12; ср.: Лев. 4:7). Кровь очищала жертвенник, который осквернялся от соприкосновения с теми, кто считался нечистым.

Следующее жертвоприношение — всесожжение (ст. 15–18) — точно соответствует указаниям, изложенным позднее в Лев. 1:10–13,о принесении в жертву овна. Всесожжение искупало грехи Аарона и его сыновей. Полное сожжение жертвенного животного было выразительным напоминанием о том, что грешный человек не может приблизиться к святому Богу. Животное умирало, замещая тех, кто отождествлял себя с ним, возлагая руки на его голову. Третье жертвоприношение (19–34) очень похоже на мирную жертву, приносимую в знак благодарности (ср.: Лев. 3:6–11; 7:12–15).

Однако, несмотря на свое сходство с обычными, регулярными жертвоприношениями, описанный здесь ритуал имеет отличительные свойства, которые соответствуют этому незаурядному событию. Во–первых, Аарон, его сыновья и их одежды должны были освящаться жертвенной кровью (19—21); все, к чему прикасалась кровь, становилось святым. «У священника должны быть освящены уши, чтобы он всегда прислушивался к священному голосу Бога; руки, чтобы постоянно совершать святые дела; ноги, чтобы неизменно ходить святыми путями» (Dillmann A. Exodus und Leviticus, 2nd edn [Hirzel, 1880]. P. 465). Во–вторых, в ст. 22—35 говорится о вознаграждении, которое Аарон и его сыновья должны были получить как священники. «Вручение» (овен вручения) — это доля, которую получали священники после принесения различных жертв (ср.: Лев. 6:14–18, 25–29; 7:1–38). Ритуал, который должен был совершить Моисей, освящал правое плечо и грудь жертвенного животного для вкушения их священниками. Проводилось различие между грудью, которая была потрясаема, и плечом, которое было возносимо (27). В этом случае грудь была отдана Моисею в качестве вознаграждения за совершение жертвоприношения (26), а плечо было сожжено на жертвеннике вместе с хлебом (25). В дальнейшем, после посвящения священников, грудь мирной жертвы будет вручаться всем священникам, а плечо — тому священнику, который совершает жертвоприношение (Лев. 7:28—36). Оставшуюся после отделения груди, плеча и жира часть овна полагалось сварить и съесть у входа в скинию собрания. Вкушать эту святую пищу позволялось только священникам.

Ритуал, представленный в ст. 1–34, был обязательным при посвящении в сан. На основании ст. 35 многие комментаторы полагают, что этот ритуал должен был повторяться ежедневно в течение семи дней. С другой стороны, жертвы, описанные в ст. 36—41, могли приноситься в течение следующих шести дней, при условии что все это время Аарон и его сыновья будут оставаться во дворе скинии (ср.: Лев. 8:33—35). В любом случае процесс посвящения требовал времени.

Затем Моисей получил указания об освящении жертвенника (36—37). Принесение тельца в качестве жертвы за грех сходно с жертвоприношением, описанным в ст. 10—14. Смерть животного очищала жертвенник, искупая грех; помазание алтаря кровью делало его святым (36). Это должно было повторяться в течение семи дней. Наконец, были даны повеления о ежедневном принесении в жертву двух агнцев для всесожжения; одно животное следовало приносить утром, другое вечером. Эти жертвоприношения должны были стать постоянными и совершаться ежедневно после того, как священники и жертвенник будут полностью освящены. Ст. 42—43 проясняют цель этих повелений: установление священного ритуала было необходимым условием для встречи Бога с израильтянами. «Там буду открываться сынам Израилевым, и освятится место сие славою Моею» (43) — провозгласил Бог. Как видно из ст. 46, высшая цель божественного спасения израильтян из Египта состояла в том, чтобы Бог мог обитать среди них. Исполнение повелений, касающихся посвящения Аарона и его сыновей, описано в Лев. 8:1–36.

Примечания. 4 Чистота и опрятность ассоциировались со святостью (ср.: 19:10,14).

14 Жертву за грех правильнее всего понимать как очистительную жертву (см.: Лев. 4:1–5:13; 6:24–30).

30:1–38 Дополнительные повеления об оснащении скинии. Следовало сделать еще один предмет внутреннего убранства скинии — жертвенник для курений (1—10). Сделанный из дерева акации и обшитый чистым золотом, он должен был находиться в святилище вместе с золотым столом и светильником. Аарону вменялось в обязанность дважды в день воскурять на нем благовония (7—8) и один раз в год (вероятно, в день искупления; см. Лев. 16:15–19) совершать очищение над его рогами (10). Согласно точным указаниям, этот жертвенник запрещалось использовать для других целей, кроме воскурения благовоний.

Упоминание об очищении в ст. 10 связано со следующим наставлением Моисею: он должен был исчислить народ и получить от каждого израильтянина в возрасте от двадцати лет и выше по полсикля приношения серебра во искупление (11–16). Этим выкупом израильтяне спасались от наказания язвой (12). Любопытно, что не делалось никакого различия между богатыми и бедными; все нуждались в искуплении одинаково.

Затем Моисей получил повеление сделать медный умывальник. Его установили между скинией и медным жертвенником, чтобы Аарон и его сыновья могли омывать руки и ноги перед богослужением в скинии и во дворе (17–21). Обязательное омовение символизировало святость и чистоту священников (ср.: 19:14; 29:4).

Для помазания скинии, предметов ее убранства и священников, совершающих там богослужение, следовало приготовить специальное масло — миро (22—30). Поскольку это миро обладало свойством освящать все, к чему оно прикасалось, его производство и использование было строго ограничено (31—33). Аналогичные повеления касались изготовления и использования благовоний, которые полагалось возжигать в скинии (34–38).

31:1—11 Одаренные Богом мастера. Описав обстановку скинии и двора, Бог сообщил Моисею, что Он избрал и наделил мастерством, необходимым для изготовления этих предметов, определенных людей. Особого упоминания удостоились Веселиил и Аголиав. Необыкновенные способности этих людей объяснялись тем, что они были исполнены Духом Божьим (3). Это, пожалуй, одно из первых упоминаний о духовных дарах, представление о которых было развито более полно в Новом Завете (ср.: Рим. 12:4–8; 1 Кор. 12:1–31; Еф. 4:7–13).

31:12–18 Повеления о субботе. Перечислив приготовления, необходимые для устройства скинии и посвящения священников, Бог подчеркнул значение субботы. Идея святости, пронизывающая предыдущее повествование, играет важную роль и в этом разделе. В качестве знамения завета между Богом и Израилем суббота должна была напоминать народу, что именно Господь освящал его (13). Поскольку суббота посвящена Господу, все дела запрещались (ср.: 20:8–11); всякий, кто работал в субботу, осквернял ее и подлежал смерти. Соблюдением субботы израильтяне утверждали и поддерживали особые отношения Бога с Его святым народом.

Важным условием завета, заключенного между Богом и израильтянами, было повиновение (24:3,7). Однако из настоящего рассказа мы узнаем о мятежных действиях народа, которые разгневали Бога, поставив под угрозу недавно заключенный завет. Их грех был так велик, что Моисей не смог загладить его, даже предав смерти около трех тысяч человек. Когда Бог выразил сомнение в возможности Своего дальнейшего пребывания среди народа, строительство скинии было отложено.

32:1—6 Золотой телец. Продолжительное отсутствие Моисея (сорок дней и сорок ночей; 24:18) создало в стане израильтян атмосферу неопределенности. Опасаясь, что Бог сделал что–нибудь с Моисеем (ср.: 20:19), израильтяне нашли утешение в создании идола, который должен был символизировать присутствие Бога среди них. Обратившись к Аарону, израильтяне попросили сделать им бога, который шел бы перед ними (1). Некоторые детали указывают на то, что золотому тельцу предназначалось олицетворять Господа. Во–первых, согласно второй части ст. 4, телец представлял бога, который вывел народ из Египта; он не был новым божеством. Во–вторых, торжество, с воодушевлением отмечаемое народом (6), названо Аароном праздником господу (5). Более того, праздничные обряды имеют сходство с обрядами, связанными с заключением завета между Богом и израильтянами, описанными в гл. 24. Хотя израильтяне не совершили сознательного отречения от Господа как своего Бога, их попытка изобразить Его в виде золотого тельца была серьезным и опасным нарушением условий завета (ср.: 20:4—6; 20:23). Столь явное неисполнение повелений Бога не могло не вызвать сурового осуждения (ср.: 32:7–10). Даже рассказчик косвенно намекает на это, используя в ст. 1, 4 и 8 древнееврейское слово elohim (бог/боги). Когда оно используется, как и здесь, с глаголом во множественном числе, то означает языческих богов; с глаголом в единственном числе оно, как правило, обозначает Господа.

Нельзя не заметить горькой иронии в желании народа иметь символ божественного присутствия именно теперь. Моисей только что получил повеления о постройке шатра, в котором должен был обитать Бог среди Своего народа. Но если скиния с ее золотым убранством символизировала Бога как царскую особу, то золотой телец представлял Его в жалком образе зверя. И хотя израильтяне принесли положенные жертвы, их поклонение тельцу унижало достоинство Того, Кто избавил их от египетского рабства. Чтобы быть истинным, богослужение должно основываться на правильном представлении о Боге. Книга Исход подчеркивает необходимость знать Бога таким, Каков Он есть на самом деле, а не таким, каким мы Его воображаем.

Примечания. 2 Требование Аарона «выньте золотые серьги», по–видимому, следует понимать буквально (ср.: ст. 3); золотой телец был отлит из серег, которые были в тот момент на израильтянах. Несомненно, у них были и другие серьги, которые они не носили. Позднее это золото было использовано при устройстве скинии (35:22). 4 Телец — это, скорее всего, молодой буйвол. Изображения буйволов были широко распространены в древних ближневосточных культах.

32:7—14 Моисей вступается за народ. Возмущенный случившимся, Бог приказал Моисею вернуться в стан (7). Гнев Бога был вызван тем, что израильтяне так быстро отвернулись от Его заповедей, вопреки их неоднократным утверждениям, что они исполнят все Его повеления (19:8; 24:3,7). Подобное неуважение к Богу заслуживает самого сурового наказания — смерти. И Бог вознамерился истребить этот жестоковыйный народ, Моисей же получает заверение, что Бог произведет от него многочисленный народ, что перекликается с давним обетованием Аврааму (Быт. 12:3). Как это ни удивительно, но Моисей не отступает и просит помиловать народ, напоминая о чудесном выходе израильтян из Египта и о завете Бога с Авраамом, Исааком и Иаковом (11 — 13). Его прошение опиралось только на милосердие и великодушие Бога. Он не делает никаких попыток оправдать греховные поступки израильтян. Мольба Моисея была столь впечатляюща, что Бог отказался от немедленного истребления народа (14). Тем не менее, как показывает дальнейшее повествование, народ не остался без наказания (28,35).

32:15—29 Моисей возвращается в стан. Когда Моисей увидел, что происходит в стане, он тоже пришел в ярость. Разбив скрижали с божественными письменами, содержащими условия договора, Моисей показал, что отношения завета между Богом и израильтянами больше не существуют. После уничтожения золотого тельца в огне Моисей получил от Аарона маловразумительное объяснение происходящего. Наконец, желая восстановить порядок в стане, Моисей призвал к себе тех, кто Господень (26). Серьезная расправа, учиненная по приказу Моисея, отражает всю серьезность ситуации: «возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего» (27). Левиты были вознаграждены за свою преданность Богу.

Примечания. 21 Выражение грех великий (см. также: ст. 30–31), вероятно, относится к нарушению завета (ср.: Быт. 20:9; 4 Цар. 17:21). 27 Смерть почти трех тысяч израильтян от рук левитов свидетельствует о серьезности инцидента с золотым тельцом и должна рассматриваться как один из способов наказания народа.

32:30—35 Моисей вторично вступается за народ. Несмотря на то что многие из народа были наказаны, их смерть не искупала грех остальных. Сознавая чудовищность греха израильтян, Моисей все же пытался загладить его перед Богом (30). Но его просьба была отклонена: каждый в отдельности должен понести наказание за свой грех. Чтобы подчеркнуть эту истину, в ст. 35 сообщается о том, что поразил Господь народ. Но вопреки Своей решимости покарать народ, Бог заверил Моисея, что их путешествие будет продолжено.

Примечание. 31 Выражение золотой бог заставляет вспомнить 20:23.

33:1—6 Бог отказывается идти вместе с народом. В этих стихах показаны дальнейшие последствия предательства народа. Хотя Бог приказал Моисею вести народ в Ханаан и пообещал исполнить Свои обетования, данные Аврааму, Исааку и Иакову, Он не захотел идти с народом. Бог опасался, что дальнейшие акты неповиновения вынудят Его уничтожить народ в пути. Когда Моисей доложил об этом израильтянам, они глубоко опечалились. Следующим знаком неодобрения Богом их поступков стало повеление снять украшения, которые они получили при уходе из Египта (ср.: 3:22; 11:2; 12:35) и которые теперь стали живым напоминанием о том, как осчастливил их Бог. Снятие украшений, подобно расторжению помолвки или возвращению обручального кольца, символизировало разрушенные отношения между Богом и Его народом.

Примечания. 2 «И пошлю пред тобою Ангела» — обещание Божьей помощи в победе над обитателями Ханаана, которое перекликается с 23:23. Однако это не дает оснований считать, что Бог непременно будет пребывать среди народа. 3 О земле, где течет молоко и мед, см.: 3:8.

Данный раздел обрамлен двумя небольшими отрывками (33:7–11 и 34:34–35), в которых описаны события, явно не сводимые к какому–то определенному моменту и происходившие на протяжении длительного времени. В этом тексте описываются события, происходившие в период между прибытием израильтян к Синаю и установкой скинии — приблизительно около десяти месяцев (ср.: 19:1; 40:1). В основном же разделе описывается следующий важный поворот сюжета — возобновление завета между Богом и израильтянами.

Если в предыдущей главе внимание всецело сосредоточено на неповиновении израильтян и на Божьем наказании народа, то здесь оно переключается на преданного Божьего слугу — Моисея и на его удивительную дружбу с Богом. Благодаря своей необычайной близости к Богу, Моисей получил возможность ходатайствовать перед Ним за народ, в результате чего завет был восстановлен. Это объясняется не каким–то драматическим переломом в настроении части израильтян, а Божьим состраданием и милосердием.

33:7–11 Скиния собрания. В этом фрагменте рассказывается о том, как Моисей поставил шатер вне стана, чтобы встречаться там с Богом. Особое назначение этого шатра подчеркнуто его названием — скиния собрания (7). (Ее не следует путать со скинией, тоже известной под названием «скиния собрания» (напр.: 40:2, 6), которая была сооружена позднее (36:8–38) и установлена в пределах стана израильтян (Чис. 1:53; 2:2,17), а не вдали от стана.) Здесь Моисей имел несравненное счастье вступать в общение с Богом: говорил Господь с Моисеем лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим (11). Однако, несмотря на их непосредственную близость, даже преданному слуге Моисею не дозволялось смотреть на Бога; в ст. 9 подразумевается, что покрывало скинии защищало Моисея, когда он находился внутри, от Бога, Который пребывал снаружи. Это еще одно напоминание о преграде, которая существует между божественным и человеческим.

33:12 — 34:33 Возобновление завета. Разговор, описанный в начале этого раздела, состоялся в скинии собрания. Здесь затрагивается ряд важных тем. Во–первых, Моисей добивается подтверждения, что Бог, вопреки Своим предыдущим высказываниям (ср.: 33:3,5), действительно пойдет со Своим народом в обетованную землю. За этой просьбой скрывается опасение, что если Бог не пойдет со Своим народом, то Моисей не сможет больше встречаться с Ним лицом к лицу. Когда Бог обещает: «Я… введу тебя в покой» (в единственном числе), Моисей настаивает на том, чтобы это обещание распространилось на всех остальных. В конце концов Бог соглашается на это, потому что Моисей смягчил Его гнев. Затем Моисей просит показать ему славу Господню (18). Как явствует из ответа Бога, Он отождествляет Свою славу с милостью: «…и кого помиловать, помилую, кого пожалеть, пожалею» (19). Чтобы убедить Моисея в том, что это действительно Он, Бог провозглашает Свое имя — Иегова. Когда Бог впервые открыл Свое имя Моисею, «Моисей закрыл лице свое, потому что боялся воззреть на Бога» (3:6). Теперь, благодаря приобретенному с тех пор опыту, Моисей держится более уверенно. Однако хотя Моисею была дарована уникальная возможность лицезреть Бога, он все же не мог смотреть на Божественный лик, не подвергаясь опасности (20).

Перед тем как увидеть славу Господню, Моисей получил повеление принести на гору две каменные скрижали взамен разбитых (34:1). Явившись Моисею на вершине горы, Бог провозгласил, что Он есть не только прощающий вину и преступление и грех (7; ср.: 33:19), но и не оставляющий без наказания (7; ср.: 32:34). Откровение о Божественных качествах, данное Моисею, настолько важно, что этот отрывок получил резонанс в шести других местах Ветхого Завета (Неем. 9:17; Пс. 85:15; 102:8; 144:8; Иоил. 2:13; Ион. 4:2). Здесь, в драматической обстановке, мы сталкиваемся со словесным выражением двух важнейших качеств Божественной природы. Это те самые качества, которые уже были проявлены в деяниях Бога, направленных на благо израильтян при выходе из Египта. Более того, в них заключена сущность новозаветного понимания смерти и воскресения Христа; мы прощены Богом, потому что Христос понес наказание за наши грехи.

Отвечая на это поразительное откровение, Моисей просит, чтобы Бог пошел со Своим народом, простил его грехи и сделал его Своим наследием (9). И тогда Бог возобновляет завет со Своим народом. Условия завета (перечисленные в 34:11—26) имеют близкое сходство с повелениями последних двух разделов «книги завета» (23:14–33), если не считать того, что они следуют в обратном порядке. Моисей снова записывает обязательства завета (27; ср.: 24:4). И наконец Бог пишет на скрижалях слова завета, «десятисловие» (28; ср.: 20:3—17).

Когда Моисей спускался с горы после встречи с Богом, его лицо сияло (29). Израильтяне так встревожились, что Моисею пришлось их успокаивать — сначала старейшин, а затем и всех остальных. В конце концов, вручив им Божьи заповеди, Моисей закрыл свое лицо покрывалом (33).

Примечания. 34:9 Это первый случай, когда израильтяне прямо названы Божьим наследием. 28 Хотя лицо, к которому относится глагол «написал» ясно не обозначено, из 34:1 можно вывести заключение, что скрижали были написаны Богом. В древнееврейских текстах нередко наблюдается изменение лица глагола без ясного указания на эту замену.

34:34—35 Моисей покрывает свое лицо. Эти стихи тесно связаны с 34:30–33. В них отмечено то, что происходило всякий раз, когда Моисей общался с Богом. Покидая божественный придел, Моисей передавал слово Божье народу, а затем закрывал свое лицо покрывалом. Его сияющее лицо было для народа знаком того, что он действительно встречался с Богом.

Вслед за возобновлением завета Моисей собрал весь народ и напомнил ему о необходимости соблюдать субботу (2—3; ср.: 31:15). Поскольку суббота была знамением завета между Богом и израильтянами, было чрезвычайно важно воздерживаться от любых дел в седьмой день недели. Теперь Моисей мог передать полученные им ранее повеления о постройке скинии и о назначении священников. Затем Моисей просит народ сделать приношение Господу, чтобы собрать материалы, необходимые для изготовления скинии и связанных с нею предметов (4—9); это было исполнением повеления, данного Богом Моисею (25:1–7). Потом следует призыв к мастерам начать работы (10) и перечисление различных предметов, которые необходимо изготовить (11—19). В 35:20—29 описывается щедрый отклик народа на призыв Моисея (ср.: 35:4–9). Заметьте, что особое внимание уделено работе женщин, которые пряли шерсть (25–26); их природные способности и умения были посвящены служению Богу. Все израильтяне проявили такую щедрость, что позднее пришлось остановить этот поток даров (36:3—7).

Во исполнение прежнего Божьего повеления (31:1—6) руководителями работ были назначены Веселиил и Аголиав, которых Господь наградил мудростью и умением (35:30 — 36:2). Они были не только талантливыми мастерами, но и обладали способностью учить других (35:34).

Большая часть этого раздела имеет сходство с предыдущими фрагментами Исхода. Мы находим здесь отчет об исполнении повелений, данных Богом Моисею во время его первого пребывания на Синае (25:1 — 31:18), почти дословно их повторяющий (см. таблицу). Сходство между повелениями и исполнением указывает на то, что народ повиновался Богу «в точности». Все было сделано именно так, как было приказано Моисею. Лишь изредка Божьи повеления (но не исполнение) содержат дополнительные указания, касающиеся использования какого–то определенного предмета (см., напр.: 30:6—10; 30:18—21).

Помимо демонстрации точного исполнения Божьих повелений, повторение этих подробностей проливает свет на значение скинии как обители Бога. Повторение, которое может показаться некоторым читателям утомительным, было приемом, с помощью которого древний автор привлекал внимание к важным темам.

Порядок перечисления предметов здесь немного отличается от того порядка, в котором Бог излагал свои повеления Моисею (гл. 25 — 30). В первоначальной последовательности заметно стремление поставить на первое место наиболее важные предметы, тогда как здесь отражена их очередность в момент установки скинии (ср.: 40:2–8,12–14; 17–33). Согласно приведенной описи драгоценных металлов, их вес представляется весьма внушительным (около тонны золота, четыре тонны серебра и две с половиной тонны меди). Впрочем, для того времени в этом не было ничего необычного.

Как только работа была закончена, все предметы были принесены Моисею для осмотра. Приведенный здесь список предметов совпадает с последовательностью их представления в 31:7–11 и 35:11–19. Когда Моисей увидел, что все сделано именно так, как повелел Бог, он благословил народ (43). Теперь все было готово к тому, чтобы Моисей поставил скинию.

Бог дает последние повеления об установке и освящении скинии и ее принадлежностей (1–11) и о возведении Аарона и его сыновей в сан священников (12—15). Мы видим, что Моисей исполнил часть этих повелений немедленно. (Рассказ о посвящении Аарона и его сыновей следует искать в Лев. 8:1–36.) Послушание Моисея подчеркнуто многократным использованием выражения как повелел Господь Моисею (16,19,21,23,25,29,32). Скиния была поставлена в первый день первого месяца второго года (17), как раз в то время, когда народ должен был праздновать первую годовщину своего спасения из Египта (ср.: Чис. 9:1–5).

Когда все было закончено, облако покрыло скинию и слава Господня наполнила ее (34). Отныне Бог обитал среди Своего народа. Скиния стала скинией собрания (35), заменив шатер, который прежде использовал Моисей (ср.: 33:7—11). Новая скиния отличалась тем, что Бог пребывал внутри, а Моисей должен был оставаться снаружи (35), тогда как прежде Моисей входил в скинию, а Бог оставался у входа (33:9). Присутствие Бога в виде облака и огня над скинией было зримым для всех. Это облако указывало израильтянам путь во время их путешествия (36—38). Сообщением о милостивом присутствии всемогущего Бога среди народа Израиля книга Исход завершается.

(Alexander T. D.)