Глава 6

D

Мы выяснили, что Второзаконие и следующие шесть книг Библии создавались как единый последовательный корпус. И выяснили, что автор этого корпуса жил в правление царя Иосии. Первоначальная редакция сочинения охватывала период от Моисея до Иосии.

Чтобы выяснить, кем был автор/редактор Второзакония и следующих шести книг Библии, необходимо вникнуть в содержание данного произведения.

Оно включало, прежде всего, кодекс заповедей в Книге Второзакония.

Девтерономический кодекс занимает приблизительно половину Второзакония, главы 12–26.

Первая заповедь — это закон о централизации богослужения. Если человек захочет поесть мяса, он не вправе просто взять и заколоть овцу или корову. Он должен отвести животное в специальный культовый центр, где «пребывает имя» Яхве. Там жрец принесет его в жертву у алтаря. Второзаконие допускает лишь одно исключение для этого правила: если человек живет слишком далеко от культового центра, чтобы вести туда животное. В этом случае он может убить животное дома, но кровь его обязан выпустить на землю.[116]

Девтерономический кодекс также содержит «закон о царе». Он гласит, что царь должен быть избран Яхве (видимо, имеется в виду поставление царя пророком), что царь не должен быть чужеземцем, не должен иметь много лошадей и много женщин (то есть жен и наложниц), а также много золота и серебра; он обязан записать себе изложение данного закона в книгу перед левитами и регулярно перечитывать его.[117]

Девтерономический кодекс содержит и запреты на языческие религии. Он включает наставления о пророках (особенно предостережения против лжепророков). Он содержит материалы о милостыне, правосудии, законы о семье и общине, праздниках и пище, войне и многих других проблемах (обращение с рабами, сельское хозяйство, колдовство и т. д.). Он также регулярно упоминает о благосостоянии левитов и заповедует заботиться о них.

Когда в 1974 году настал черед Баруха Хальперна делать свой доклад на семинаре гарвардского факультета ближневосточных языков и цивилизаций, он предложил вниманию слушателей исследование, посвященное происхождению девтерономического кодекса.

Прежде всего Хальперн задался вопросом: составлен ли этот документ человеком с царского двора? Не написал ли его Иосия или какой-либо другой царь в своих политических целях? Это кажется сомнительным. Ведь текст включает «закон о царе». Согласно этому закону, царь не должен «умножать себе чрезмерно золота и серебра». С какой стати царь, изготавливающий «благочестивую» юридическую подделку для собственной политической выгоды, включил бы в нее запрет самому себе иметь много денег? А ведь закон также запрещает ему иметь много женщин и много лошадей и обязывает его сделать себе копию закона перед левитскими жрецами. Зачем царю устраивать себе все эти сложности?

Девтерономический кодекс не похож на книгу, созданную при дворе. Более того, он содержит материалы, релевантные для условий, которые предшествовали возникновению царей в Израиле и Иудее.

Один из примеров мы находим в заповедях о войне из Втор 20–21* Они посвящены военному призыву. Перед началом военных действий судьи должны возвестить народу: кто построил дом и не справил в нем новоселья; кто сговорил жену и не взял ее, — пусть вернутся в свой дом или к своей жене. Такие люди не должны подвергаться риску погибнуть в битве, после чего их дом или жена достались бы кому-то другому. От призыва также освобождается всякий, кому попросту страшно. Пусть лучше он идет домой, чем ослабляет боевой дух товарищей. Законы о войне также гласят, что после военной победы израильским мужчинам запрещено насиловать пленниц. Женщинам побежденной стороны необходимо дать время, чтобы они оплакали погибших родственников, после чего их следует либо отпустить, либо взять в жены.

Эти законы о войне подразумевают именно всеобщий воинский призыв. Они говорят об обычных гражданах, которых призывают в армию. Такая система почти всеобщей военной обязанности существовала в израильских племенах на раннем этапе их истории. Когда возникала необходимость, израильтян призывали на войну. Однако с возникновением монархии всеобщую воинскую повинность сменила профессиональная армия. Цари не хотели попадать в зависимость от племен, а потому заручались поддержкой профессионалов, подотчетных лично им. Соответственно, законы о войне во Второзаконии не отражают интересов царя. Скорее уж, они наводят на мысль о более ранней, немонархической, точки зрения. Аналогичным образом, девтерономический кодекс содержит уложения о судах, явно созданные не в царском дворце. В юридических вопросах основные права отданы левитам, а не царю или его назначенцам.

Поэтому искать автора Второзакония лучше не среди царских придворных, а среди левитов, жреческого племени Израилева. Во многих вопросах книга содействует именно их интересам. Она начинается с закона о религиозной централизации, который запрещает простым людям самостоятельно совершать жертвоприношения. Она регулярно повелевает заботиться о левитах. Она содержит заповеди о религиозных десятинах и приношениях. Она требует, чтобы царь сделал список закона перед левитами. Она объявляет левитов легитимным жреческим племенем. Коротко говоря, она систематически отражает интересы именно этой группы. На этом основании большинство ученых так или иначе связывают создание девтерономического кодекса с левитами.

Однако какие именно левиты? В Израиле и Иуде было несколько жреческих кругов. В Иерусалиме было жречество, считавшее себя потомками Аарона. В Бет-Эле служили жрецы, которых поставил царь Иеровоам. Существовали также левиты Северного царства, которые священнодействовали в Шило. А еще были местные левиты, которые большую часть израильской и иудейской истории выполняли обряды на высотах. Хальперн задался вопросом: к какому жреческому дому принадлежал автор девтерономического кодекса и в какое время он жил?

Едва ли автора следует искать в среде иерусалимского храмового жречества. Да, иерусалимским жрецам понравилась бы идея, что центром культа является их Храм, но это была группа ааронидов. Они возводили свое происхождение к Аарону и проводили грань между ааронидами и прочими левитами. Девтерономический кодекс не делает различия между разными левитскими фамилиями, а имени Аарона вовсе не упоминает. Он также ничего не говорит о ковчеге, херувимах и других религиозных предметах, хранившихся в Иерусалимском храме. Он не упоминает о должности верховного жреца, а иерусалимский верховный жрец был из ааронидов с тех пор как царь Соломон изгнал жреца Авиафара и сделал единственным главой ааронид-ского жреца Садока. Таким образом, девтерономический кодекс не отражает точку зрения ааронидского жречества какого бы то ни было исторического периода.

Отпадают и жрецы, которые служили в Бет-Эле в течение двухсот лет между Иеровоамом и падением Израильского царства в 722 году до н. э. Эти жрецы не были левитами. Девтерономические законы отдают предпочтение левитам и только левитов считают легитимным жречеством.

Автор девтерономического кодекса не происходил и из местных левитов. Первый и, быть может, основной закон этого кодекса состоит в централизации религии: все жертвоприношения должны совершаться у одного-единст-венного центрального алтаря. Эта заповедь вообще оставляла местных левитов не у дел. Она означала разрушение высот, у которых они служили. Да, девтерономический кодекс выказывает заботу о таких левитах, велит народу заботиться о них. Однако он не дает им реальных прав, не позволяет быть официальными жрецами, совершающими жертвоприношения в центральном святилище. Безусловно, автор девтерономического кодекса не выражал интересы этой группы.

Группа, которую представлял автор Второзакония, отличалась следующими особенностями. (1) Она хотела централизации религии, но централизации не связанной с ковчегом и иерусалимским жречеством. (2) Она заботилась о благосостоянии всех левитов, но реальные права предоставляла только центральным левитам. (3) Она принимала монархию, но стремилась ограничить ее. (4) Она придерживалась домонархического подхода к военным вопросам.

Очень похоже на жрецов из Шило — как раз та самая группа, которая создала источник Е.

Жрецы из Шило были сторонниками централизации культа, поскольку Шило некогда (в частности, во дни Самуила) являлся национальным религиозным центром.

Они не соотносили централизацию с ковчегом и иерусалимским жречеством, поскольку их глава Авиафар был изгнан из Иерусалима Соломоном, и с тех пор иерусалимские жрецы были ааронидами.

Они считали легитимным жречеством только левитов, поскольку сами были левитами, а нелевиты их вытеснили в Бет-Эле.

У них были веские основания призывать народ заботиться о нуждающихся левитах, поскольку они были нуждающимися левитами, не имеющими земли и работы.

Они принимали монархию, поскольку их глава Самуил некогда избрал и помазал первых двух царей Израильских. Однако они стремились ограничить монархию, поскольку Самуил смирился с монархией неохотно, а царь Соломон и царь Иеровоам плохо с ними обращались.

Они предпочитали домонархический подход к войне, отдающий предпочтение всеобщему воинскому призыву перед профессиональной армией, поскольку с возникновением профессиональной армии цари обрели независимую силу и более не нуждались в поддержке со стороны народа.

Поэтому можно предположить, что, как минимум, девтерономический кодекс написан человеком, связанным с шиломским жречеством. Необязательно считать этот труд благочестивой подделкой, созданной незадолго до его обретения Хилкией. Он отражал интересы шиломских жрецов практически любого периода после разделения царства на Северное и Южное.

До Хальперна многие исследователи полагали, что Второзаконие было написано в Израиле до его разрушения ассирийцами, а затем принесено на юг в Иудею в 722 году до н. э. Однако Хальперн спрашивает: что значит «принесено на юг в Иудею»? Если девтерономический кодекс действительно был написан оттесненной от полномочий группой жрецов в царстве, которое было разрушено, как этот документ попал в Иерусалимский храм? Как он вошел в законодательство Южного царства?

Возникла необходимость проследить судьбу этого свитка: что с ним происходило? В ходе поиска ответов на вопрос о том, как девтерономический кодекс оказался в сердцевине Второзакония, выяснилось, что гипотеза о его шиломских корнях укрепляется. Выяснилось также, кем был девтерономист.

Девтерономический историк взял кодекс закона и добавил к нему вступление. Это вступление (Втор 1-11) подано как последняя речь Моисея. Моисей вспоминает об основных событиях сорокалетнего странствия в пустыне.

Затем у девтерономиста Моисей дает кодекс заповедей (Втор 12–26), вслед за чем приведен список благословений и проклятий, соответственно, за следование кодексу и отступление от него (Втор 27–28).

Конец книги описывает последние слова и дела Моисея. Моисей воодушевляет народ. Он пишет «эту Тору» на свитке. Он отдает ее левитам и велит положить рядом с ковчегом. И затем умирает.

Таким образом, девтерономический историк помещает Второзаконие в начало истории, которая далее продолжается в Книгах Иисуса Навина, Судей и Царств. Под конец же идет кульминация: жрец Хилкия находит свиток, и царь Иосия исполняет заповеди.

Почему это свидетельствует в пользу связи с Шило? Потому что сам девтерономический историк оказывается связан с шиломскими жрецами.

Во-первых, насколько можно судить, девтерономический историк был столь же далек от восхищения ааронид-ским жречеством, сколь и шиломские жрецы. Во вступлении и заключении к Второзаконию он упомянул Аарона лишь дважды: это слова о смерти Аарона[118] и о том, что Яхве очень гневался на него за грех с золотым тельцом, даже хотел истребить.[119] Добавлен и прозрачный намек на случай с непослушанием Мирйам, — еще один, в котором Аарон вел себя плохо и вызвал гнев Божий.[120]

Во-вторых, девтерономиста (как и его героя царя Иосию) объединяла с шиломскими жрецами антипатия к царям Соломону и Иеровоаму, которые оттеснили ши-ломитян от власти. По словам историка, в старости Соломон сбился с пути: обратился к язычеству, стал служить сидонской богине Ашторет, моавитскому богу Кемошу и аммонитскому богу Милькому и даже выстроил этим божествам высоты на холме напротив Иерусалима.[121] Под конец историк сообщает, что в ходе своей реформы Иосия уничтожил эти высоты. Формулировки не оставляют сомнений, что он хотел изобразить действия Соломона в как можно более худшем свете. Он говорит:

И высоты, которые пред Иерусалимом… которые устроил Соломон, царь Израилев, Ашторет, мерзости сидонской, и Кемошу, мерзости моавитской, и Мильхому, мерзости аммонитской, осквернил царь (Иосия).[122]

Таким образом, в адрес Соломона звучат весьма нелестные замечания. Девтерономист также ругает религиозное строительство Иеровоама, в частности, высоты и золотых тельцов Дана и Бет-Эля. Судя по его сообщению, Иосия разрушил, как минимум, высоты в Бет-Эле.[123]

Шиломские жрецы не могли желать большего от Иосии. Он взялся за исправление несправедливостей, которые были совершены по отношению к ним тремя столетиями ранее. Поэтому девтерономический историк описывает этого царя как вершину трехсотлетней истории страны.

Был еще один человек, связанный с царем Иосией и дев-терономической историей. Его связь с ними также подтверждает связь с Шило и приближает нас к личности девтерономиста. Это пророк Иеремия.

Согласно Книге Иеремии, этот пророк восхищался царем Иосией и начал свое пророческое служение в его правление.[124] Согласно Книге Хроник, после гибели Иосии Иеремия составил песнь плача по нему.[125]

Иеремия был связан с советниками Иосии, занимавшимися «свитком Торы». Вспомним, что обнаружил книгу жрец Хилкия, а отнес и зачитал ее царю писец Шафан. Когда Иеремия послал письмо пленникам в Вавилон, доставил это письмо Эльяса, сын Шафана.[126] Когда Иеремия написал свиток пророчеств против Иоакима, сына Иосии, оно было прочитано в зале Гемарии, сына Шафана.[127] Гемария, сын Шафана, поддерживал Иеремию в трудные минуты, как делал это и Ахикам, сын Шафана, который спас Иеремию от побиения камнями.[128] И Гедалия, сын Ахикама, внук Шафана, когда Навуходоносор поставил его правителем Иудеи, взял Иеремию под свою защиту.[129]

Значит, можно констатировать связь Иеремии с Ио-сией и свитком Торы. Какое отношение это имеет к связи с Шило?

Во-первых, Иеремия — единственный из библейских пророков, который упоминает Шило (четыре раза).[130]

Во-вторых, он называет Шило местом, где Бог «назначил пребывать (его) имени», — девтерономическое обозначение центрального святилища.[131]

В-третьих, последнее, что мы слышали о шиломском жречестве: что его глава Авиафар, который ранее был одним из двух верховных жрецов при Давиде, был изгнан из Иерусалима Соломоном. Соломон приговорил Авиафара к изгнанию в городе Анатоте, где у Авиафара был семейный надел. (До наших дней сохранилось это маленькое селение недалеко от Иерусалима.) По-видимому, в Анатоте Авиафара легко было держать под наблюдением и контролировать, поскольку там жили ааронидские жрецы.[132] Какова же связь между изгнанием последнего шиломского главы в Анатоте и Иеремией, а также книгой, которую нашел Хилкия? А вот какая. Первый стих Книги Иеремии гласит:

Слова Иеремии, сына Хилкии, из жрецов, которые были в Анатоте.

Иеремия, пророк, благосклонный к Иосии, близкий к людям, которые обнаружили свиток и называвший Шило великим древним центральным святилищем, был жрецом из Анатота. Отцом же его был жрец по имени Хилкия. (К сожалению, нам неизвестно, тот ли это Хилкия, который нашел книгу.) И жители Анатота, ааронидского города, враждебно относились к Иеремии.[133]

Иеремия жрец, но мы нигде не видим, чтобы он совершал жертвоприношения, — вполне понятно, учитывая статус шиломского жречества. Он также единственный пророк, который упоминает о медном змее Моисеевом.[134] Рассказ об этом змее содержался в Е, шиломском документе. Разбил змея царь Езекия. По-видимому, уничтожение древней реликвии, связывавшейся с самим Моисеем, было серьезным ударом для шиломского жречества. Ведь именно эти жрецы сохранили данное предание, они глубоко чтили Моисея и, вполне возможно, являлись его потомками. Царь Иосия же, любимец шиломского жречества, занимал здесь другую позицию. Еврейское название медного змея — «Нехуштан». Иосия выдал своего сына за женщину, которая, возможно, была связана с шиломскими кругами: ее звали Нехушта.[135]

К наблюдениям Хальперна я добавлю следующее: Иеремия не только единственный пророк, который упоминает о Шило и медном змее Моисеевом, но и единственный пророк, который упоминает о Самуиле, жреце, пророке и судье, величайшей фигуре в истории Шило. Для него Самуил и Моисей — два самых великих мужа в истории нации.[136]

И еще один момент связывает пророка Иеремию с Второзаконием и событиями вокруг него. И пожалуй, это самое сильное свидетельство. Как замечали многие комментаторы, равно традиционного и критического направлений, по языку и ракурсу Книга Иеремии во многом напоминает Второзаконие. Некоторые части Иеремии столь похожи на Второзаконие, что даже не верится, что их писали разные люди. Приведем несколько примеров.

Второзаконие

И будет, если будешь слушать голос Яхве… (Втор 28:1)

Иеремия

И будет, если вы будете слушать меня, говорит Яхве… (Иер 17:24)

Второзаконие

Обрежьте крайнюю плоть сердца вашего… (Втор 10:16)

Иеремия

Обрежьте себя для Яхве и снимите крайнюю плоть с сердца вашего… (Иер 4:4)

Второзаконие

…все воинство небесное… (Втор 4:19; 17:3)

Иеремия

…перед всем воинством небесным… (Иер 8:2; 19:13)

Второзаконие

…и вывел вас из печи железной, из Египта… (Втор 4:20)

Иеремия

…вывел их из земли Египетской, из железной печи… (Иер 11:4)

Второзаконие

…всем сердцем твоим и всею душою твоею… (Втор 4:29; 10:12; 11:13; 13:4)

Иеремия

…от всего сердца моего и от всей души моей… (Иер 32:41)

В свете всех этих данных, Хальперн заключил: девтерономический кодекс был создан в среде левитских жрецов Шило. Вообще, судя по всему, эта группа приложила руку ко всей девтерономической истории, охватывающей семь книг Библии, а также Книги Иеремии (как минимум, части ее).

Исследования Хальперном источника D и мои исследования источника Е оказались взаимодополняющими. В обоих случаях была выявлена связь источников с одной и той же группой: шиломскими жрецами. И между этими двумя источниками, Е и D, много общего.

Оба они именуют гору в пустыне, к которой отправились Моисей и народ, Хоревом.[137] Напротив, J и Р называют ее Синаем.

Оба они используют важное выражение «место, какое изберет Яхве, чтобы пребывать имени его» (или «…чтобы положить там имя свое»).[138] Это выражение отсутствует в J и Е.

Оба они оценивают роль Моисея как гораздо более, чем просто позитивную. Моисей — один из поворотных моментов истории, судьбоносная личность. Они тщательно и подробно разрабатывают его образ. (В J и Р нет ничего сопоставимого.)

Оба они придают большое значение пророкам. Это неудивительно, если учесть, что среди их героев были такие люди как Моисей, Самуил, Ахия, а позднее Иеремия. Напротив, в Р само слово «пророк» встречается лишь однажды, а в J и вовсе отсутствует.

Оба они благосклонны к левитам и поддерживают их. Напротив, в J левиты рассеяны за то, что Левий перебил жителей Сихема, а в Р левиты обособлены от ааронидской семьи жрецов и имеют меньший статус.

Оба они отрицательно относятся к Аарону, упоминая его роль в эпизоде с золотым тельцом и «белоснежной» Мирйам. Напротив, в J и Р эти материалы отсутствуют.

Таким образом, законы и повествования D не меньше связаны с жизнью библейского мира, чем J и Е. Они выражали убеждения и чаяния старой и видной жреческой семьи, пережившей долгие годы разочарований. В более поздних частях (Dtr¹) они отражали счастливый день, когда благодаря царю Иосии, некоторые члены этой фамилии вновь обрели уважение и власть.

Можно спросить: могли ли шиломские жрецы сохранить свою идентичность на протяжении трехсот лет маргинального положения и оттесненности от важного религиозного центра? Ответ; да, могли. Это случалось с семьями, особенно политически активными семьями, во многих странах в разные периоды истории. Более того, даже в наши дни есть семьи, которые возводят свое происхождение к библейским жрецам или левитам, хотя уже девятнадцать столетий находятся вне власти. Жреческие семьи библейских Израиля и Иудеи придавали большее значение своему происхождению, поскольку сама роль жреца была наследственной. Более того, скорее всего, шиломские жрецы происходили от Моисея, а семья с таким знаменитым и благородным предком должна была помнить свое наследие.

Кроме того, сама судьба шиломских жрецов на протяжении этих столетий может объяснять специфику источников. Скажем, ковчег не упомянут ни в Е, ни в девтерономическом кодексе: эти документы были созданы, когда ковчег был недоступен шиломским жрецам. Однако ковчег упомянут в тех частях Второзакония, которые были написаны в правление Иосии (Dtr¹), когда шиломитяне обрели доступ к ковчегу.

По-видимому, жрецы из Шило были группой с долгой литературной традицией. Столетиями они писали и хранили тексты: законы, рассказы, исторические отчеты, поэзию. Они были связаны с писцами-книжниками. Быть может, они вели такие архивы по собственной инициативе, как столетиями спустя хранила архивы в Кумране другая группа оттесненных от власти жрецов. Кумранские тексты содержали заповеди, повествования и поэтические произведения. Мы находим среди них и кодекс заповедей, который был написан на случай возвращения к власти в Иерусалиме: так называемый «Храмовый свиток», обнаруженный и опубликованный в 1977 году археологом Йигаэлем Иадином.

Опираясь на доступные ему тексты, во дни царя Иосии девтерономический историк создал историческое повествование. Началом этого повествования была Книга Второзакония, а заканчивалось оно рассказом об Иосии.[139] Его обращение с текстами, которые шли в промежутке, также демонстрирует влияние событий в древнем мире на формирование Библии.

Он взял тексты, которые сообщали о приходе народа в Землю обетованную, — рассказы об Иисусе Навине, Иерихоне, завоевании — добавил несколько строк в начале и в конце, чтобы подать их в определенном ракурсе. Так появилась Книга Иисуса Навина.

Аналогичным образом он поступил со следующей группой текстов, которые рассказывали о первых годах жизни народа в Земле обетованной: рассказы о Деворе, Гедеоне и Самсоне. Так появилась Книга Судей.

Затем он поместил материалы о Самуиле в Шило: рассказы о Сауле и Давиде, первых царях. Так появилась Первая книга Царств.

Затем он включил «придворную историю Давида». Так появилась Вторая книга Царств.

Затем он взял несколько текстов, сообщающих о царях после Давида. Из них он составил единую последовательную историю, которую довел до правления современного ему царя Иосии. Так появились Третья и Четвертая книги Царств.

Мне удалось воссоздать картину его трудов, выделяя строки, которые он добавил к текстам из архивов. Идентифицировать их возможно путем тщательного анализа лексики, грамматики, синтаксиса, тематики и литературной структуры. Здесь я говорю лишь о тех отрывках, относительно которых есть более-менее высокая степень уверенности. Общая линия такая: не считать отрывок вставкой, если на это не указывают как минимум два факта. Зато удивительно интересно изучать эти строки и видеть, как автор всего несколькими фразами придает форму и направление шести векам истории — фразами короткими, но тщательно продуманными и искусно вставленными.

Вставки в Книгу Иисуса Навина содержатся в первых словах Бога Иисусу Навину, когда тот заступает на место Моисея, в материале о национальной церемонии завета (проведена Иисусом Навином на горе Гевал) и в речах, которые Иисус Навин произносит перед смертью в Шило.[140] Все вставленные фразы упоминают о Торе Моисея. Они отмечают, что Иисус Навин прочел народу каждое слово из нее и вырезал ее на камне. Они предупреждают, что благополучие нации в Земле обетованной будет зависеть от соблюдения этой Topet.

Согласно вставке в начале Книги Судей, народ часто оставлял Яхве, обращался вослед других богов, и Яхве попускал другим народам одолевать израильтян; они каялись в неверности, после чего Яхве прощал их и давал им вождя, который спасал их. Эта последовательность (неверность — поражение — покаяние — прощение) является в Книге Судей одной из главных тем: в соответствии с ней выстроены все рассказы. В ряде мест Книги Судей девтерономический историк вставил и другие короткие отрывки, которые показывают, как эта модель работает в истории. Иными словами, согласно его концепции, беды народа суть кара за неверность.[141]

Таким образом, путем немногочисленных вставок в Книги Второзакония, Иисуса Навина и Судей девтероно-мический историк дает понять: (1) Бог даровал израильскому народу учение; (2) Бог предупредил, что судьба и благополучие народа зависят от верности этому учению; (3) последующая история народа наглядно демонстрирует, как послушание приводило к счастью, а непослушание — к несчастью.

Вставок девтерономиста в Первую книгу Царств мало, но они важные. Как и в случае с Книгой Иисуса Навина, он поместил их в важные моменты истории: в речь Самуила к народу при посвящении ковчега, наставление Яхве Самуилу о монархии, а также речь Самуила к народу в день начала монархии. Каждая из этих вставок затрагивала вопрос о необходимости хранить верность одному лишь Яхве.[142]

Во Вторую книгу Царств он сделал одну-единственную вставку: обетование давидического завета о том, что Давид и его потомки будут обладать троном вечно и без всяких условий.[143]

В Третьей и Четвертой книгах Царств задача была еще более сложной. Он не ограничился несколькими случайными вставками в цельный в остальных отношениях текст, а соткал повествование из нескольких различных текстов, взятых из архива. По-видимому, единого исторического повествования о Северном и Южном царстве просто не существовало. Существовал рассказ о Северном царстве и отдельно от него — рассказ о Южном царстве. Девтеро-номист взял труд, посвященный северным царям, и труд, посвященный южным царям, и сделал из них единую последовательную историю.

Например, рассказывает он об Асе, царе Иудеи. Под конец обращается к Израилю и говорит: «Ахав, сын Омри, воцарился над Израилем в тридцать восьмой год Асы, царя Иудейского».[144] Затем рассказывает об Ахаве, царе Израильском, а под конец вновь обращается к Иудее: «Иосафат, сын Асы, воцарился над Иудеей в четвертый год Ахава, царя Израильского».[145] И так далее.

Рассказы девтерономист соединяет друг с другом, начиная каждый из них с формулы: «Он делал зло в очах Яхве» (или «…делал угодное в очах Яхве»). О каждом царе он сообщает не всю известную ему информацию, а лишь ту, которую считает важной. Читателей, которым интересны подробности, отсылает к источникам (например, «прочие дела Ахава, все, что он делал… описаны в летописи царей Израильских»[146]).

Стало быть, девтерономист не просто ведет анналы. Он создает историю народа, причем осмысляет ее и усматривает в ней закономерности и цель. Эти закономерности и цель он проясняет, делая вставки в книги. Он добавляет, например, еще несколько упоминаний о давидическом завете (некоторые из них см. выше в начале главы). Данные отрывки еще раз подчеркивают вечность и безусловность обетований о завете: семья Давидова сохранит владычество, даже если собьется с пути. Для девтерономиста это очень существенно. Эта концепция позволяет ему обличать царей Иудейских за проступки и одновременно объяснять, почему династия столь долго находилась у власти.

Вставки, касающиеся давидического завета, иногда вызывали недоумение у современных исследователей. Иногда они провозглашают, что давидические цари будут править вечно, даже если согрешат. В других случаях, однако, смысл выглядит диаметрально противоположным: цари будут править лишь в том случае, если не будут грешить. Например, обетование о завете в 2 Цар 7 прямо утверждает: даже если царь оступится, он сохранит престол.

Если он согрешит, я накажу его жезлом мужей и ударами сынов человеческих, но милости моей не отниму от него…И будет непоколебим дом твой и царство твое навеки пред лицом моим, и престол твой устоит вовеки.

Однако обетование о завете в 3 Цар 8:25 обусловливает пребывание царя на троне его поведением:

Не прекратится у тебя пред лицом моим сидящий на престоле Израилевом, если только сыновья твои будут держаться пути своего, хотя передо мною так, как ты ходил передо мною.

Почему девтерономист вставил отрывки, столь вопиющим образом противоречащие друг другу? Является ли завет безусловным?

Если мы вчитаемся в отрывки, упоминающие дави-дический завет, то увидим: условия оговариваются лишь в тех случаях, когда речь идет о владычестве царей над Израилем. В остальном же обетования безусловные. Этот, казалось бы, маленький, нюанс очень важен. Автор имеет дело с тем историческим фактом, что поначалу семья Давида правила единым и большим царством Израильским, а затем утратила почти все, кроме собственного племени Иуды. Соответственно, он описывает обетование Давиду как частично условное, частично безусловное. Иудейский престол в Иудее не оговаривается никакими условиями. Он вечно будет принадлежать потомкам Давида. Однако престол над всем Израилем останется при них лишь в том случае, если они будут достойны. Не оказавшись достойны, они потеряли его.

Девтерономический автор добавляет еще одну загадочную деталь. В рассказе о том, как пророк Ахия из Шило предсказал, что израильский престол отнимется у давидидов и будет дарован Иеровоаму, он вкладывает в уста Ахии следующие слова. Ахия говорит Иеровоаму:

И отдам тебе Израиль. И смирю я род Давидов за это, но не на все дни.[147]

Судя по всему, имеется в виду, что потеря Израиля давидическими царями не окончательная. И, как мы знаем, царь Иосия пытался вернуть северные территории. Опять-таки события в библейском мире повлияли на ход повествования. В данном случае превратности национальной истории сказались на том, как автор формулирует завет между Богом и его помазанным царем, мессией (впоследствии одна из ключевых доктрин иудаизма и христианства!). Составитель девтерономической истории, подобно авторам J, Е и девтерономического кодекса, был человеком своего времени, с его радостями и печалями. События, которые переживала его страна, наложили существенный отпечаток на его концепцию Бога и истории.

Некоторые ученые считают получившийся продукт «благочестивой подделкой»: дескать, автор выдумал договор между Богом и царем Давидом, а формулировки договора подстроил под известные ему исторические события. По-моему, это обвинение несправедливо. Не девтерономист изобрел идею давидического завета: он лишь написал о ней. Традиция же возникла гораздо раньше. Ее следы мы находим в некоторых библейских псалмах, созданных задолго до того, как девтерономист взялся за перо.[148] Да и вообще сложно вообразить, что девтерономист взял и с чистого листа выдумал давидический завет в 622 году до н. э., причем заявил, что этот завет существует уже четыреста лет, хотя о нем никто и не слышал. Кто бы ему поверил? Такая фальсификация не сошла бы автору с рук. Процесс оформления предания протекал намного более сложными путями. Девтерономический автор исходил как из традиции, так и из событий своего времени. Он видел свою задачу в том, чтобы описать историю и осмыслить историю в свете традиции.

В Книгах Царств девтерономический историк развивает и другие темы, помимо завета с Давидом. Несколько раз он называет Иерусалим и Иерусалимский храм «местом, где обитает имя Яхве», то есть использует формулировки девтерономического кодекса. В девтерономическом кодексе так именуется центральное святилище, в котором только и подобает совершать жертвоприношения. Девтерономический историк расставляет точки над «и»: этим местом стал Храм в Иерусалиме. Он также добавил несколько упоминаний о Торе.

В целом, он выстроил историю народа вокруг следующих тем: (1) верность Яхве; (2) давидический завет; (3) централизация религии в Иерусалимском храме; (4) Тора. И он осмыслил основные исторические события в свете этих факторов. Скажем, почему разделилось царство? Потому что Соломон оставил Яхве и Тору. Почему Иерусалим и Иудея остаются под владычеством потомков Давида? Потому что Бог дал безусловное обетование Давиду. Почему пало Северное царство Израильское? Потому что израильский народ и израильские цари не соблюдали Тору.

Почему в будущее можно смотреть с оптимизмом? Потому что при Иосии Тору заново обнаружили и соблюдают, как никогда раньше. Все основные темы девтерономиста — верность, Тора, централизация, давидический завет — достигают вершины в Иосии.

А затем Иосия пал, сраженный египетской стрелой.

Примечания:

1

"Some Recent Non-Arguments Concerning the Documentary Hypothesis," in Michael Fox et al., eds., Texts, Temples, and Traditions, Menahem Haran Festschrift (Winona Lake, IN: Eisenbrauns, 1996), 87 — 101

11

Первая версия рассказа о сотворении мира содержится в Быт 1:1–2:3, а вторая — в Быт 2:4-24

12

Чуть ниже в данной главе мы приведем рассказ о потопе, отделив в нем одну версию от другой.

13

Быт 15 и Быт 17.

14

Ввели также понятие «критика низшего уровня» (англ. lower cr'üichm), которое обозначает текстологию. Текстологи-библеисты сравнивают древнейшие сохранившиеся рукописи Библии: масоретский еврейский текст, Септуагинту (греческий), Вульгату (латинский), таргумы (арамейский), а также свитки Кумрана. В случае разночтений ученые пытаются понять, какой из вариантов первоначален, а какой является следствием ошибки или сознательного исправления, сделанного переписчиками. Эта область науки — интересная и важная для библейской интерпретации. Однако в сравнении с изучением содержания и истории текста ее сочли более «низким» уровнем (необязательно вкладывая в это слово отрицательный смысл).

116

Втор 1220.

117

Втор 17:14–20.

118

Втор 10:6.

119

Втор 9:20.

120

Втор 24:9.

121

3 Цар 11:5–7.

122

4 Цар 23:15.

123

3 Цар 12–13; 4 Цар 23:15.

124

Иер 12.

125

2 Пар 35:25.

126

Иер 29:1–3.

127

Иер 36:10.

128

Иер 26:24.

129

Иер 39:14; 40:6.

130

Иер 7:12, 14; 26:6, 9; ср. 41:5.

131

Иер 7:12.

132

Нав 21:18–19.

133

Иер 11:21–23.

134

Иер 8:17–22.

135

4 Цар 24:8.

136

Иер 15:1.

137

Е = Исх 3:1; 17:6; 33:6. D = Втор 1:6, 19; 4:10, 15; 5:2; 9:8; 18:16; 28:69.

138

Е = Исх 20:24. D = Втор 12:5, 11, 21; 14:23, 24; 16:2, 6, 11; 26:2.

139

Втор 1–3; 4:1-24, 32–49; 5–7; 8:1-18; 9-11; 26:16–19; 27; 28:1-35, 38–62, 69; 29:1-20, 28; 30:11–14; 31:1-13, 24–27; 32:45–47; 34:10–12; 4 Цар 22:1-23:25.

140

Нав 1:7–9; 8:30–35; 21:41–43; 22:5; 23:1-16.

141

Суд 2:11–23; 3:1-11; 10:6–7, 10–16.

142

1 Цар 7:3–4; 8:8; 12:20–21, 24–25.

143

2 Цар 7:16, 13–16.

144

3 Цар 16:29.

145

3 Цар 22:41.

146

3 Цар 22:39. Не путать эти «летописи» с библейской Книгой Хроник (Паралипоменон).

147

3 Цар 11:38–39.

148

Пс 89:21–38; 132:11–18. По-видимому, формулировка завета в 2 Цар 7 основана на формулировках Пс 89.