Глава 5

При дворе царя Иосии

Книгой, которую жрец Хилкия, по его словам, нашел в Храме (622 до н. э.), была Книгой Второзакония.

Об этом догадались давно. Еще отцы церкви (например, Иероним) говорили, что царю Иосии было прочитано Второзаконие. На заре нового времени Томас Гоббс высказал догадку, что большая часть Пятикнижия не принадлежит Моисею, а Иосия узнал именно о кодексе заповедей во Второзаконии. При этом Гоббс полагал, что написано Второзаконие было действительно Моисеем, но затем утрачено и заново обретено Хилкией. Однако последующие ученые усомнились в этом.

В 1805 году в Германии В. М.Л.де Ветте занялся данным вопросом вплотную. Он тоже считал, что Хилкия вручил царю Иосии именно Второзаконие. Однако де Ветте отрицал Моисеево авторство Второзакония. По его мнению, Второзаконие — отнюдь не древняя Моисеева книга, утраченная в течение долгого времени, а затем найденная Хилкией. Оно было написано незадолго до своего «случайного» обретения в Храме, каковое было чистой воды инсценировкой. Цель книги — легитимировать религиозную реформу Иосии.

К примеру, первая заповедь в кодексе Второзакония повелевает приносить жертвы Богу в одном-единственном месте. Именно этот обычай учредил Иосия. Он разрушил все места богослужения за пределами Храма. Это способствовало резкому увеличению дохода и влияния иерусалимского жречества и — вот совпадение! — именно жрец из Иерусалимского храма нашел книгу.

Была ли централизация богослужения древним обычаем, который забылся за поколения до Иосии? Или она представляет собой новаторство, введенное жреческими вождями времен Иосии, чтобы оправдать форму культа, которая служила их собственным интересам?

Де Ветте отметил: на заре израильской истории, как она отражена в Книгах Царств, герои ни сном ни духом не ведают ни о какой централизации. Самуил, пророк, жрец и судья, помазавший Саула и Давида, приносит жертвы в разных местах. Первые три царя — Саул, Давид и Соломон, также совершают жертвоприношения у разных алтарей. Между тем автор Книг Царств не ставит в вину Самуилу, Саулу, Давиду и Соломону такое поведение. Согласно де Ветте, напрашивается вывод: для древнейшего периода пребывания народа в Земле обетованной не засвидетельствовано существование закона, требующего поклоняться Богу в одном-единственном месте.

Из заповеди о централизации и некоторых других нюансов де Ветте сделал вывод: Второзаконие не являлось древним утраченным документом, а было написано Хилки-ей незадолго до своего чудесного «обретения». Цели текста, возможно, были похвальными, но атрибуция Моисею не соответствовала действительности. Поэтому де Ветте назвал Второзаконие «благочестивой подделкой».

«Благочестивая подделка» — довольно крепкое выражение, если учесть, что речь идет об одной из частей Библии: подделка есть подделка, даже если исполнена благочестия. Поэтому вопросы стоят острые. Действительно ли Хилкия или кто-то из его окружения сочинил данную книгу, а затем выдал ее царю за древнее сочинение? Или, возможно, царь и Хилкия совместно решили написать книгу, а затем инсценировать ее «обретение» в своих целях? Или книга все-таки была создана до Иосии и Хилкии, а ими лишь найдена и реализована?

Чтобы найти ответы на эти вопросы и определить авторов, следует вникнуть в слова, которые были начертаны на свитке, зачитанном царю Иосии. Необходимы дополнительные данные, что это действительно было Второзаконие, и необходимо разобраться в содержании Второзакония.

Книга Второзакония подает себя как прощальная речь Моисея перед смертью. Место действия — равнины Моава, которые простираются за Иорданом напротив Земли обетованной. Моисей и его народ пришли туда спустя сорок лет скитаний в пустыне. Моисей вспоминает о событиях этих сорока лет. Он вручает народу кодекс заповедей, которыми они отныне должны руководствоваться. Он назначает своим преемником Иисуса Навина. Затем восходит на гору, с которой окидывает взором землю, и умирает.

Первым серьезным прорывом в решении проблемы авторства Второзакония было осознание взаимосвязи между Второзаконием и следующими шестью книгами Библии: Книгами Иисуса Навина, Судей, Первой-Четвертой книгами Царств. Эти шесть книг именуются в иудейской традиции «ранними пророками».

В 1943 году немецкий библеист Мартин Нот продемонстрировал фундаментальное единство между Второзаконием и шестью книгами ранних пророков. Язык Второзакония и язык ряда частей этих других книг был слишком похожим, чтобы это можно было считать простым совпадением. Нот показал, что перед нами не собрание разнородных текстов, а цельное сочинение с продуманной композицией. Оно содержит последовательный рассказ об истории израильского народа в Земле обетованной. Оно не написано одним автором, но разные его части принадлежат разным людям (например, «придворная история Давида», рассказы о Самуиле). Окончательная версия, впрочем, дело рук одного человека.

Этот человек был и автором, и редактором. Из доступных ему источников он отобрал нужные ему рассказы и другие тексты. Он скомпоновал отрывки, произведя ряд добавлений и сокращений. Местами вставил собственные комментарии. Он также написал вступительные разделы, которые поместил в начале работы. В целом, его история начиналась с Моисея и заканчивалась разрушением Иудейского царства от рук вавилонян.

Для этого человека Второзаконие было фундаментальной книгой. Свою работу он выстроил так, чтобы осмысление истории происходило в свете заповедей Второзакония. Когда он оценивал царей Израиля и Иуды согласно тому, делали ли они добро или зло «в очах Яхве», он исходил из их послушания или непослушания уставам Второзакония. Более того, он считал, что судьба всего народа зависит от того, сколь хорошо этот народ соблюдает Второзаконие. Связь между Второзаконием и последующими шестью книгами выглядела столь тесной, что Нот обозначал весь семичастный корпус как «девтерономическая (второзакон-ническая) история».

Анализ Нота убедил многих ученых, а его термин «девтерономическая история» прижился в науке. Доводы были убедительны. Первая книга ранних пророков, Книга Иисуса Навина, начинается с того места, на котором заканчивается Второзаконие. Она развивает темы, начатые во Второзаконии и упоминает о вопросах, впервые затронутых во Второзаконии. Ключевые отрывки в Книгах Иисуса Навина, Судей и Царств используют лексику, характерную для Второзакония, и отсылают к конкретным отрывкам Второзакония.

Соответственно, ответ на вопрос «кто написал Второзаконие?» должен также объясните, кто создал и следующие шесте книг Библии.

Девтерономическая история охватывает период от Моисея до конца Иудейского царства. Она описывает последние дни Моисея, повествует о завоевании Земли обетованной, судьях, царях, разделении монархии на Израиль и Иудею, падении Израиля и, наконец, падении Иудеи. Это удивительное собрание рассказов: битвы и любовь, чудеса и политика. И это история, хотя и рассказанная с религиозной точки зрения. Что такое религиозная точка зрения? Девтерономический историк осмысляет события в свете завета. По его мнению, судьба царей и всего народа зависит от того, сколь хорошо они соблюдают завет (договор) с Богом.

Важность завета в Библии трудно переоценить. В христианской традиции его отражают уже сами названия: «Ветхий Завет» и «Новый Завет». Библейские заветы не только обладают богословской, литературной и исторической значимостью: они помогают продвинуться в решении загадки библейского авторства.

В Библии заветы — это письменные договоры между Богом и людьми. Их письменная форма и лексика соответствуют форме и лексике юридических документов древнего Ближнего Востока. J говорит о завете между Богом и Авраамом. J и Е сообщают о завете Бога с народом Израильским у горы Синай (или Хорев) во времена Моисея. В Книге Второзакония в понятие Моисеева завета вкладываются не только заповеди, данные при Синае/Хо-реве, но и заповеди, данные Яхве Моисею на равнинах Моава под конец сорокалетних скитаний в пустыне. Иными словами, завет включает также заповеди Второзакония. Далее в девтерономической истории появляется еще один завет: завет между Богом и царем Давидом. Этот завет дает ключ к личности девтерономического историка.

В 2 Цар 7 Бог обещает Давиду, что в награду за верность Давид и его потомки будут вечно править царством. Царь Саул, предшественник Давида, умирает, а Ишбаал, сын Саула, гибнет, причем его не замещает другой член Сауловой семьи. Однако Давид получает божественное обетование, что на престоле будут сидеть его сын, внук, правнук и т. д. Формулировка недвусмысленная:

И будет непоколебим дом твой и царство твое
навеки пред лицом моим,
И престол твой устоит вовеки.[80]

Куда уж яснее: давидическая династия будет править царством вечно. На троне всегда будет потомок Давида. И даже если давидический царь уклонится от правильного пути, он понесет наказание, но семья не потеряет престол. Это безусловное обетование, данное Богом при завете.

В свете этого обетования девтерономический историк объясняет разделение царства Давидова во времена Ровоа-ма и Иеровоама. Из-за прегрешений Соломона его семья потеряла северные племена, но царская семья не может потерять трон полностью. В ее руках должно остаться как минимум племя Иудино. Почему? Потому что Бог заключил договор с Давидом. Согласно девтерономическому историку, когда пророк Ахия из Шило сообщает Иеровоаму, что Яхве отнимет Израильское царство у Ровоама, сына Соломона, и отдаст его Иеровоаму, звучат такие слова:

Возьму царство из руки сына его и дам тебе из него десять колен; а сыну его дам одно колено, дабы оставался светильник Давида, раба моего, во все дни перед лицом моим, в городе Иерусалиме, который я избрал себе для пребывания там имени моего.[81]

Согласно девтерономической традиции завета, даже если царь из дома Давидова оступается с правильного пути, трон, царство и его столица (Иерусалим) остаются незыблемыми вовеки.

Об этом факте девтерономический историк напоминает нам несколько раз. Рассказывая о Ровоаме, внуке Давида, и Авии, правнуке Давида, он критикует этих царей. По его словам, им недоставало Давидовой верности. Тем не менее, он считает, что они удержали царство, поскольку таковы были условия завета с Давидом:

Авия… ходил во всех грехах отца своего, которые тот делал прежде него, и сердце его не было предано Яхве, Богу его, как сердце Давида, отца его. Но ради Давида Яхве, Бог его, дал ему светильник в Иерусалиме, восставив по нем сына его и утвердив Иерусалим.[82]

А вот что говорит девтерономический историк об Иораме, одном из правнуков Давида:

…и делал зло в очах Яхве. Однако ж не хотел Яхве погубить Иуду, ради Давида, раба своего, так как он обещал дать ему светильник в детях его на все времена.[83]

Тема вечного завета с Давидом интересна сама по себе, но в данном случае мы вспоминаем о ней в связи с загадкой, которую она создает в девтерономической истории. Согласно выводам Мартина Нота, девтерономический историк написал историю народа от Моисея до завоевания Иудеи вавилонянами. Во время этого завоевания вавилонский император убил детей давидического царя Седекии, а его самого ослепил и отправил в цепях в Вавилон. Давидическое царство пало. Возникает вопрос: почему девтерономический историк, который видел свержение царя, написал в своем сочинении, что Яхве никогда не отнимет царский престол в Иудее, даже если царь собьется с истинного пути, будет «делать зло в очах Яхве» и его «сердце не будет предано Яхве»? Почему человек, который видел падение царства, написал в своем сочинении, что царство будет вечным} Ведь эти обещания — не образные и апокалиптические указания на отдаленное мессианское будущее (как впоследствии в иудаизме и христианстве). В отрывках, посвященных завету с Давидом, речь идет именно о незыблемости конкретных царей на престоле существующего царства. Как можно было написать такие вещи после 587 года до н. э.?

Эти вопросы были поставлены в 1973 году американским библеистом Франком Муром Кроссом из Гарвардского университета.[84] Кросс рассудил, что едва ли человек, бывший свидетелем гибели государства, станет говорить о вечной незыблемости этого государства. Кросс также отметил другие данные в пользу того, что девтерономический автор работал до гибели Иудейского царства.

Кросс отметил важность деталей, которые указывались и предыдущими исследователями. Девтерономический историк иногда пишет, что то-то и то-то существует «до сего дня», причем существовать оно могло только до падения царства. Какой смысл имело говорить подобные вещи, скажем, в 560 году до н. э., если после 587 года все было иначе? Например, 3 Цар 8:8 упоминает о шестах, которые использовались для переноски ковчега. Этот стих сообщает, что шесты были помещены в Храм Соломонов в день его посвящения и остаются там «до сего дня». Какой резон было давать такое указание после того, как Храм был сожжен? Могут ответить: автор лишь переписал хронологическое указание из своего источника. Но зачем он это сделал? Почему не убрал фразу, более не соответствующую действительности?[85]

Кросс предложил следующее решение этих противоречий: существовали две редакции девтерономической истории. Первоначальная версия была написана в правление царя Иосии. Это позитивный и оптимистический рассказ об истории нации, подчеркивающий незыблемость дави-дического завета. Автор явно верил, что государство будет процветать при Иосии и сохранится в будущем. Однако после смерти Иосии, крайне неудачных правлений его сыновей и падения царства, первоначальная версия национальной истории устарела. В свете трагических событий ее оптимизм выглядел едва ли не издевательством. Поэтому после гибели Иудейского царства (587 до н. э.) была создана новая версия истории.

Вторая версия приблизительно на 95 % состояла из прежнего текста. Главное отличие состояло в том, что редактор дописал краткий рассказ о событиях в Иудее при последних четырех царях (последние две главы 4 Цар). Обновленная версия заканчивалась падением Иудеи. Человек, создавщий вторую редакцию девтерономической истории, также добавил несколько небольших отрывков в более ранние части повествования, — поправки с учетом последующих событий.

Первая редакция упоминала о существовании ряда реалий «до сего дня», поскольку во времена Иосии они действительно существовали. Редактор второй версии не убрал эти отсылки, поскольку то была не его забота. Он не собирался переписывать историю заново или искать, нет ли в ней противоречий. Он ограничился тем, что дополнил прежний текст новой концовкой и вставил несколько отрывков в начале.

Если Кросс прав, то девтерономиста искали не в то время и не в том месте.

Каковы же данные, что автор/редактор первоначальной версии повествования жил во времена Иосии? Почему не в правление Езекии или любого другого из царей?

Начнем с того, что в пользу связи самого Второзакония с Иосией аргументы выдвигались давно, еще с Гоббса и де Ветте. «Свиток Торм», найденный Хилкией в Храме, уже давно отождествляли либо с Второзаконием, либо, как минимум, с кодексом закона в Втор 12–26.

Кросс также отметил пропорцию текста, отведенную Иосии. В девтерономической истории этому царю уделено две полных главы, хотя были и другие цари, которые жили дольше и сделали больше. Реформа Иосии была недолговечной. Судя по Книгам Иеремии, Иезекииля, Третьей книге Царств и Второй книге Хроник, многие из его новшеств были отброшены после его смерти. Например, высоты были восстановлены. Зачем же уделять такое внимание Иосии и его попыткам реформировать религию? Ответ Кросса: при нем эта история и была написана. И написана под таким углом, чтобы правление Иосии выглядело кульминацией.

Есть еще одно указание на особый интерес девтеро-номического автора к царю Иосии. Уже на раннем этапе повествования он называет его по имени. 3 Цар 13 рассказывает о царе Иеровоаме. Иеровоам только что поставил золотых тельцов в Дане и Бет-Эле. Затем он отправляется в Бет-Эль на празднество и стоит у жертвенника, чтобы совершить курение. В этот момент происходит нечто неожиданное:

И вот, человек Божий пришел из Иудеи по слову Яхве в Бет-Эль, в то время, как Иеровоам стоял у жертвенника, чтобы совершить курение. И произнес к жертвеннику слово Яхве и сказал: «Жертвенник, жертвенник! Так говорит Яхве: “Вот, родится сын дому Давидову, имя ему Иосия, и принесет на тебе в жертву жрецов высот, совершающих на тебе курение, и человеческие кости сожжет на тебе».[86]

Фраза «имя ему Иосия» в рассказе о событиях, которые происходят за триста лет до рождения Иосии, примечательна даже в книге, наполненной пророчествами и чудесами. Нигде доселе в библейском повествовании не встречалось столь прямого предсказания с указанием на имя человека, который будет жить долгие годы спустя. Более того, девте-рономический автор уделяет внимание этому предсказанию и далее в своем рассказе. Повествуя о религиозной реформе Иосии, девтерономист сообщает, что Иосия отправился в Бет-Эль и сокрушил высоту и алтарь, находившиеся там со дней Иеровоама. Он пишет:

Также и жертвенник, который в Бет-Эяе, высоту, устроенную Иеровоамом, сыном Наватовым, который ввел Израиля в грех, — также и жертвенник тот и высоту он [Иосия] разрушил, и сжег эту высоту, стер в прах…

И взглянул Иосия и увидел могилы, которые были там на горе, и послал и взял кости из могил, и сжег на жертвеннике, и осквернил его по слову Яхве, которое провозгласил человек Божий, предрекший эти события. И сказал Иосия: «Что это за памятник, который я вижу?»

И сказали ему жители города: «Это могила человека Божия, который приходил из Иудеи и провозгласил о том, что ты делаешь над жертвенником Бет-Эля».

И сказал он: «Оставьте его в покое, никто не трогай костей его».[87]

Девтерономический историк не просто поместил предсказание об Иосии в начало рассказа, а его осуществление — в конце. Он ставит всех царей Израиля и Иудеи, которые были в промежутке, ниже Иосии. Он раздает оценки: кто из царей был хорошим, а кто плохим. Большинство были плохими. Да и хорошие оставляли желать лучшего. Даже Давид обличается за то, что совратил Вирсавию, а ее мужа отправил на верную смерть, чтобы оставить Вирсавию себе. И даже Езекия обличается пророком Исаией.[88] Иосия и только Иосия выделяется девтерономическим историком из общего ряда правителей как безоговорочно положительный персонаж. Прямо сказано:

Подобного ему не было царя прежде его, который обратился бы к Яхве всем сердцем своим, и всею душою своею, и всеми силами своими, по всей Торе Моисея; и после него не восстал подобный ему.[89]

Согласно выводам Кросса, первоначальная редакция девтерономической истории была делом рук человека, жившего в правление Иосии, а вторая была осуществлена после падения Иудейского царства. Кросс обозначил первую редакцию Dtr¹, а вторую — Dtr².

Поначалу анализ Кросса не получил широкой рецепции в научном мире. Дж. Эрнест Райт, коллега Кросса по Гарвардскому университету, усомнился в существовании Dtr¹ и Dtr². Он не принимал ключевой довод Кросса: что девтерономическое понятие о вечном и безусловном давиди-ческом завете обязательно должно было предшествовать падению царства. Райт полагал, что полностью безусловных заветов не бывает. Что, если какой-то царь зайдет слишком далеко в почитании чужих богов и полностью отвернется от Яхве? Неужели божественное обетование о поддержке царя по-прежнему будет действовать?

Райт попросил одного из своих студентов поработать над этим вопросом. Студент подготовил доклад, в котором попытался доказать, что полностью безусловных заветов и впрямь не бывает. Затем Райт предложил этому студенту прочесть свой доклад на факультетском семинаре. Семинар представлял собой курс, который посещали все преподаватели библеистики и студенты гарвардского факультета ближневосточных языков и цивилизаций. Каждую неделю заслушивался доклад очередного студента, которому затем приходилось выдерживать критику профессоров и других учащихся. И вот, молодой студент оказался между двумя гигантами. Этим студентом был я.

История имела парадоксальное продолжение. В тот день я защищал точку зрения Райта, но в ходе последующих исследований убедился в правоте Кросса. Человек, создавший семь книг Библии, жил в правление Иосии. Он специально написал историю народа так, чтоб Ио-сия представал ее вершиной. Для него Иосия не просто хороший правитель и яркая личность: по значимости, он сопоставим с самим Моисеем. В частности, обратим внимание на следующие детали.

1. Фраза «не восстал подобный ему» используется применительно лишь к двум персонажам Библии: Моисею и Иосии. Второзаконие завершается такими словами: «И не было более у Израиля пророка такого, как Моисей…»[90] Сопоставим с завершающими словами об Иосии: «И после него не восстал подобный ему».[91] Не было пророка, подобного Моисею, и не было царя, подобного Иосии.

2. Во Второзаконии Моисей заповедует народу: «Люби Яхве, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими».[92] Во всем Ветхом Завете лишь об одном человеке сказано, что он исполнил эту заповедь: об Иосии. По словам девтерономиста, Иосия «обратился к Яхве всем сердцем своим, и всею душою своею, и всеми силами своими».[93] Это трехчастное выражение содержится в Ветхом Завете только в этих двух местах.

3. Во Второзаконии Моисей говорит, что в трудных вопросах закона, если кто-то не будет уверен, как себя следует вести, необходимо «вопросить» жрецов или судью на том месте, которое изберет Яхве, а затем действовать в соответствии с их указаниями.[94] У девтерономиста лишь один царь в одной ситуации следует этому правилу: Иосия. После того, как ему зачитали найденный свиток Topet, он посылает за инструкциями к пророчице через жреца Хилкию в Иерусалиме (месте, которое избрал Яхве). Он говорит Хилкии: «Пойдите, вопросите Яхве за меня…»[95]

4. Во Второзаконии Моисей говорит, что получив желаемое наставление от жрецов, необходимо ему следовать. Формулировка такая: «Не уклоняйся ни направо, ни налево от того, что они скажут тебе».[96] В своем законе о царе Моисей также говорит, что царь должен читать копию закона все дни жизни своей, «чтобы не уклонялся он от закона ни направо, ни налево».[97] Предостережение против уклонения направо и налево встречается еще дважды во Второзаконии и еще дважды в Книге Иисуса Навина. Больше нигде в Священном Писании мы его не находим за исключением одного случая: применительно к Иосии. Первое, что историк говорит об Иосии: «И делал он угодное в очах Яхве, и ходил во всем путем Давида, отца своего, и не уклонялся ни направо, ни налево».[98]

5. Свиток Торы упоминается только во Второзаконии, в Книге Иисуса Навина и больше нигде в Ветхом Завете, за исключением рассказа об Иосии. Моисей записывает его, отдает жрецам и произносит: «Возьмите эту книгу Торех и положите ее одесную ковчега…»[99] Затем эта книга остается возе ковчега и пропадает из повествования, доколе шестьсот лет спустя жрец Хилкия не говорит: «Книгу Торы я нашел в доме Яхве».

6. Во Второзаконии Моисей, передавая книгу Торы жрецам, заповедует читать ее публично каждые семь лет. Дословно, он говорит: «Читай в их уши».[100] Это выражение, обозначающее публичное чтение, далее в девтерономической истории не встречается до рассказа об Иосии. Историк сообщает, что царь Иосия собрал весь народ в Иерусалиме, «и прочел в их уши все слова книги завета, найденной в доме Яхве».[101]

7. Во Второзаконии Моисей описывает, как поступил с золотым тельцом, изготовленным Аароном. Он обжег его огнем и разбил так, что тот стал «мелким как прах», а этот прах выбросил в реку.[102] В 4 Цар Иосия идет к жертвеннику и высоте в Бет-Эле, где некогда Иеровоам водрузил золотого тельца. Он сжигает высоту и делает ее «мелкой как прах». Тем самым, золотого тельца Аарона и золотого тельца (или высоту) Иеровоама постигает одинаковая участь. Лексику, с помощью которой во Второзаконии описывались действия Моисея, девтерономический автор использует для описания действий Иосии в 4 Цар. Манассия, дед Иосии, поставил в храме статую богини Ашеры, — Иосия сжигает эту статую у реки и делает ее «мелкой как прах».[103] Манассия и другие иудейские цари устанавливали жертвенники, — Иосия сокрушает эти жертвенники, а прах выбрасывает в реку.[104] Выражение «мелкий как прах» встречается в Библии только в этих отрывках. Историк сознательно говорит о действиях Иосии в тех выражениях, в которых Второзаконие описывало слова и дела Моисея. Моисей говорит: «…разрушьте их жертвенники… и сожгите их Ашерим…»[105] Иосия разрушает жертвенники и сжигает Ашеру.

8. Во Второзаконии Моисей неоднократно упоминает о запрете на изготовление статуй. Это одна из Десяти Заповедей, которые он цитирует.[106] Он несколько раз заводит об этом речь и в других местах книги.[107] Статуи языческих богов необходимо сжигать.[108] После этого слово «статуя» встречается в повествовании всего несколько раз: единожды в четырех Книгах Царств, доколе царь Манассия не ставит в Храме статую Ашеры.[109] Затем Иосия убирает эту статую из Храма и сжигает ее.

А что, если формулировки Второзакония и Четвертой книги Царств столь похожи лишь потому, что это самые естественные способы описать соответствующие события? Такое объяснение не проходит. За несколько глав до Иосии 4 Цар рассказывает о реформе Езекии.[110] Езекия делает многое из того, что впоследствии сделает Иосия, или очень похожие вещи. Тем не менее, о Езекии и его действиях повествуется в других формулировках, — формулировках, которые не повторяют лексику, встречавшуюся в связи с Моисеем. Напротив, образ Иосии у девтерономического историка рисуется красками, явно напоминающими о Моисее. Он — кульминация того, что началось с Моисея. Его действия — это словно действия возродившегося Моисея. Он олицетворяет надежду на то, что завет, начало которому положил Моисей, будет исполнен как никогда ранее.

По мнению некоторых исследователей, все это лишь доказывает, что девтерономический автор придавал большое значение Иосии, а не что первоначальная редакция заканчивалась на Иосии. На мой взгляд, свидетельства в совокупности указывают, что царь Иосия не просто один из важных персонажей. Акцент на вечность завета, фраза «до сего дня», пространность рассказа об Иосии, предсказание о рождении Иосии, сделанное за три столетия, исключительная положительность образа Иосии (в отличие от остальных царей, у него словно отсутствуют недостатки), параллели между Моисеем и Иосией — все это показывает, что Иосией повествование увенчивается.

Я также нашел в тексте следы «шва», разрыва: указания на то, что Иосией некогда текст завершался, а затем, уже после его смерти, был дописан, причем в ином ракурсе.

Первый ключ — критическая оценка автором царей. По-видимому, автор придает ключевое значение централизации религии. Первая заповедь девтерономического кодекса повелевает совершать жертвоприношения лишь на том месте, «какое изберет Яхве… чтобы пребывать его имени там».[111] Значит, в золотых тельцах, поставленных Иеровоамом в Бет-Эле и Дане, автор видит чудовищный грех. С его точки зрения, каждый царь Израиля «делал зло в очах Яхве» уже потому, что не убирал этих тельцов. Что касается царей Иудеи, несколько из них «делали зло в очах Яхве»: имеются в виду разные прегрешения, но во всех случаях они включают сооружение или восстановление «высот» для богослужения вне Иерусалима. Даже если автор сообщает, что какой-то царь Иудеи «делал угодное в очах Яхве», он дает оговорку: «Но высоты не были уничтожены».[112] Из всех царей израильских и иудейских только два избавлены от такой критики: Езекия и Иосия, два царя, уничтожавшие высоты.

Единственный критерий оценки, последовательно применяющийся к каждому царю, — это централизация религии. Однако после Иосии этот критерий исчезает.

Последние две главы 4 Цар даже не упоминают о высотах. Согласно книгам пророков Иеремии и Иезекииля, высоты были восстановлены в этот период.[113] Тем не менее, девтерономический автор не говорит о них: и не хвалит какого-либо из последних четырех царей за то, что они отвергали высоты, и не ругает их за то, что они поощряли высоты.

Если вся девтерономическая история вышла из-под пера одного человека, почему он, взяв этот критерий, последовательно применял его к каждому царю, за исключением четырех последних, — и именно тех, в чье правление царство пало?

Это не единственное, что меняется в повествовании после рассказа об Иосии. В девтерономической истории очень важен царь Давид. Его жизни посвящена половина Первой книги Царств, вся Вторая книга Царств и первые главы Третьей книги Царств. С ним сопоставляются большинство царей, бывших после него. Историк несколько раз прямым текстом говорит, что из-за заслуг Давида даже очень плохой царь Иудеи не может привести к потере трона династией. Особенно ближе к последним нескольким царям перед Иосией историк напоминает нам о Давиде. Он сравнивает и самого Иосию с Давидом: «…ходил во всем путем Давида, отца своего».[114] Он сравнивает с Давидом его деда Манассию, его прадеда Езекию и его прапрадеда Ахаза.[115] Всего в девтерономической истории имя Давида встречается около 500 раз. Однако в рассказе о последних четырех царях оно пропадает. Текст не сопоставляет этих царей с Давидом. Не упоминает о давидическом завете и уж тем более не объясняет, почему давидический завет не спас трон, как спасал во времена Соломона, Ровоама, Авии и Иорама. Да и вообще не говорит ни слова о Давиде.

Таким образом, две очень важные темы девтерономической истории — централизация и Давид — исчезают после раздела, посвященного Иосии.

Здесь требуется осторожность. «Аргументы от молчания» — вещь ненадежная: гораздо лучше делать выводы из того, что текст говорит, чем из того, о чем он не говорит. Однако в данном конкретном случае аргумент от молчания достаточно весок. Когда каждого царя оценивают в соответствии с его усилиями по централизации религии — и после Иосии этот критерий пропадает, когда Давид регулярно появляется в повествовании в качестве важной фигуры — и после Иосии исчезает, перед нами явное указание на разрыв в тексте и изменение подхода, связанные с Иосией. И все это согласуется с другими данными в пользу того, что Иосией некогда повествование заканчивалось. Значит, автор / редактор первоначальной версии жил в правление Иосии. И он был благосклонен к Иосии.

С помощью этих ключей мои предшественники и я сам пытались проследить, где и когда жил человек, который дал нам Второзаконие и следующие шесть книг Библии. Теперь мы знаем, когда: около 622 года до н. э. И знаем, где: в Иудейском царстве, скорее всего, в городе Иерусалиме. Остается вопрос: кем был этот автор?

Примечания:

1

"Some Recent Non-Arguments Concerning the Documentary Hypothesis," in Michael Fox et al., eds., Texts, Temples, and Traditions, Menahem Haran Festschrift (Winona Lake, IN: Eisenbrauns, 1996), 87 — 101

8

Хадду и другие мужские божества часто именуются в Библии просто словом «баал» (множ. число «баалим»), т. е. «хозяин».

9

О переводе имени Божьего. В Библии Бога зовут Яхве. После завершения Библии возник обычай не произносить это имя вслух. Поэтому в тех случаях, когда еврейский оригинал содержит имя Яхве, большинство современных переводов передают его словом «ГОСПОДЬ». В целях нашей книги лучше следовать оригиналу.

10

Для читателей, которым интересны подробности: к этому моменту Самуил уже умер, и город Шило попал в руки филистимлян. Поэтому из Шило жрецы перебрались в Номву (Нов).

11

Первая версия рассказа о сотворении мира содержится в Быт 1:1–2:3, а вторая — в Быт 2:4-24

80

2 Цар 7:16.

81

3 Цар 11:35–36.

82

3 Цар 15:3–4.

83

4 Цар 8:18–19.

84

См. Frank Moore Cross, Canaanite Myth and Hebrew Epic (Cambridge: Harvard, 1973). Эта и другие научные работы, упомянутые в данной главе, приведены в библиографии в конце книги.

85

Другие отрывки с фразой «до сего дня»: 3 Цар 9:21; 10:12; 12:19; 4 Цар 8:22; 10:27; 14:7; 16:6; 17:23.

86

3 Цар 13:1–2.

87

4 Цар 23:15–18.

88

4 Цар 20:12–19.

89

4 Цар 23:25.

90

Втор 34:10.

91

4 Цар 23:25.

92

Втор 6:5.

93

4 Цар 23:25.

94

Втор 17:8-13.

95

4 Цар 22:13.

96

Втор 17:11.

97

Втор 17:20.

98

4 Цар 222.

99

Втор 31:26; Нав 1:8; 8:31, 34; 23:6; 4 Цар 22:8.

100

Втор 31:11.

101

4 Цар 23:2.

102

Втор 9:21.

103

4 Цар 23:6.

104

4 Цар 23:12.

105

Втор 12:3.

106

Втор 5:8.

107

Втор 4:16, 23, 25; 27:15.

108

Втор 7:25.

109

4 Цар 21:17.

110

4 Цар 18.

111

Втор 12.

112

Примеры: царь Аса (3 Цар 15:11–14), царь Иосафат (3 Цар 22:43–44).

113

Иср 17:3; Исз 6:3, 6.

114

4 Цар 22:2.

115

4 Цар 16:2; 18:3; 21:7.