61. Заключение.Будущее трансперсональных исследований

Российский трансперсональный проект сегодня является, как никогда ранее, высокопрофессиональным и многогранным. В него пришли ученые из академической науки, за десятилетие подросла перспективная смена. Во многих направлениях ведутся интенсивные поиски, исследования, которые незамедлительно проверяются на практике.

За границами данной книги осталось множество интересных центров, лидеров, школ. Так, большой интерес представляют трансперсональные программы санкт-петербургских центров «Гармония», «Иматон», «Тименос», «Холистической сети России» и журнала «Поток». Широко известны обучающие программы Е. Гордеевой по экзистенциально-трансперсональной психотерапии, которые она проводит в созданном ею в Москве Институте психотерапии и клинической психологии. М. Бурняшев – ближайший помощник В. Майкова по первым трем годам издательского проекта «Тексты трансперсональной психологии» и Трансперсональному институту – в настоящее время осуществляет перспективный синтез системной терапии Б. Хеллингера с трансперсональными идеями и практиками. М. Волченко – российский лидер трансперсональной работы со сновидениями и терапии прошлых жизней – уже много лет преподает по этим темам в ряде трансперсональных центров России. Упомянем также многообещающие исследования И. Зингерман в области трансперсонального подхода к сновидениям и шаманским практикам, исследования сознания доцента О.П. Фроловой из Иркутска, исследования парапсихологических феноменов профессора Захаревич Андрея из С-Петербурга, культурологические исследования доктора психологических наук Кузубовой Марии из Алматы, исследования роли мифологии в женских инициациях кандидата психологических наук Риммы Ефимкиной. Все они представляют новую волну, новую генерацию интегративной психологии. Обо всех этих работах мы постараемся рассказать в следующих изданих книги.

Сегодня многие российские трансперсональные исследователи придерживаются, как правило, эклектического междисциплинарного интегративного подхода. Это отличает российскую трансперсональную психологию от многих других школ, строго следующих единой эпистемологии. Например, интроспективные школы, такие, как психоанализ, придают особое значение наблюдению психики, культурно-исторический подход опирается на научное использование данных опыта культурно-исторического развития психики, в то время как деятельностный подход развивает позитивное ядро марксизма. Существуют и другие многочисленные подходы. Только трансперсональные дисциплины разделяют эклектическую эпистемологию, которая включает науку, философию, интроспекцию и созерцание, стремясь интегрировать их во всестороннее исследование, соответствующее многомерности человеческой природы и человеческого опыта.

Трансперсональные дисциплины, следовательно, тяготеют к исключительно широкой междисциплинарности и интегративности, включая возможности высшего развития, которые А. Маслоу назвал «новыми рубежами развития человека». Исследование строится на объединении таких областей знания, как нейропсихология, когнитивные дисциплины, антропология, философия и история религий, на соединении представлений Востока и Запада.

Трансперсональные дисциплины проявляют особый интерес к измененным состояниям сознания, к мифологии, медитации, йоге, мистицизму, осознаваемым сновидениям, психоделическим веществам, аксиологии, этике, взаимоотношениям, необычным способностям и психологическому благополучию, развитию, трансперсональным эмоциям любви и сострадания, альтруистическим мотивам и готовности к служению, а также трансперсональной патологии и терапии. С этой экзотичной предметной сферой связаны и потрясающие успехи, и все еще проблематичный научный статус трансперсональных исследований. Мы неоднократно отмечали важнейшую роль необычных состояний сознания в трансперсональном проекте. Подчеркивание чрезвычайной важности этой области в первые годы трансперсональной психологии способствовало формированию ее экзотического образа и полунаучного статуса.

Дальнейшее развитие трансперсонального проекта возможно на путях все большей интеграции в общенаучный и общегуманитарный проект познания. Для этого надо всесторонне прояснить преемственность и место трансперсональной психологии в проекте глубинной психологии и построить здание трансперсональной антропологии – науки, обосновывающей новые измерения «homo transendus», открытые трансперсональным проектом нашего времени. Обобщающие и критические исследования последних лет внесли большой вклад в это прояснение и расчистку трансперсонального мышления от некритично унаследованных верований прежних времен. В этой связи следует особо отметить работы С. Грофа (58; 62; 64), К. Уилбера (310; 313; 479), Р. Уолша и Ф. Воон (259; 317), А. Минделла (208; 433), Х. Феррера (329), Г. Ханта (342), М. Мерфи (436), Дж. Уайта (355) и освещенные в соответствующих параграфах работы российских исследователей В. Козлова, Е. Файдыша, Т. Сойдла, В. Майкова, В. Демчога, А. Ровнера, В. Лебедько и др. Безусловно, в самые ближайшие годы следует ждать стремительного развития трансперсональных исследований по всем направлениям трансперсональных наук.

Современные трансперсональные дисциплины стремятся учитывать множественность состояний сознания, понять, выразить и вызвать трансперсональные переживания и феномены современного мира. Они пытаются сочетать то лучшее, что есть в древней мудрости и знаниях различных культур, с современными западными представлениями. Поскольку трансперсональные дисциплины учитывают множественность состояний сознания, они, по существу, шире, чем обычные научные дисциплины, и способны охватить и осмыслить более широкий круг человеческих переживаний и возможностей, а также учесть достижения различных направлений мысли, включая их в контекст тех или иных особых подходов.

Не настаивая на преимуществах какой-либо одной точки зрения, трансперсональная психология предполагает, что противоположные и противоречащие друг другу позиции могут быть вызваны различием в перспективе, измерениях и стадиях человеческого опыта и, таким образом, оказываются скорее дополнительными, чем взаимоисключающими. В этом отношении широкую известность получила спектральная модель К. Уилбера и его интегральный подход. Так, фрейдовская психология тесно связана с важными событиями раннего детства, в то время как экзистенциальная психология говорит об универсальных проблемах взрослых людей. Бихевиористская терапия подчеркивает значение внешних обстоятельств для управления поведением, в то время как когнитивная терапия проясняет роль неотрефлектированных мыслей и убеждений. Юнгианская психология обращает внимание на архетипические глубины и власть коллективного бессознательного, а также на терапевтические возможности образов и символов. Восточная психология – буддийская, йогическая, ведическая – дополняет западную, описывая стадии трансперсонального развития и знакомя с техникой их реализации. Хотя трансперсональная психология во многом выходит за традиционные рамки западных школ, она ценит их достижения. Она стремится не заменить их, а интегрировать в рамки более широкой перспективы человеческих возможностей, составляющей сущность трансперсонального подхода (Пути за пределы эго, 1996).

В настоящее время перспектива понимания человечества и космоса ставит трансперсональные дисциплины на особое место. Они способствуют многоаспектному, интегративному подходу к личному и трансперсональному, древнему и современному, к традициям Востока и Запада, к знаниям и мудрости, искусству и философии, науке и религии, интроспекции и созерцанию. В России такая перспектива имеет давние корни в культуре и тесно связана с русским космизмом. Только благодаря такому всеобъемлющему подходу мы можем надеяться обрести видение, отражающее необыкновенные возможности человечества и космоса, – надличностное видение (65). Лишь трансперсональные исследования в настоящий момент охватывают весь спектр человеческого развития и человеческих устремлений, и в ближайшее десятилетие они станут одной из главных областей гуманитарных исследований.

Известный трансперсональный психолог К. Уилбер в своей статье десятилетней давности «Пути за пределы эго в ближайшее десятилетие» намечает следующие важнейшие темы трансперсональных исследований: исследование соотношения состояний сознания и структур сознания; кросс-культурные исследования путей и паттернов созерцания; вопрос о месте трансперсонального движения в контексте постмодернизма; пересмотр мировой философии, религии и психологии с точки зрения трансперсональной ориентации; вопрос о различных «разрывах с нормальностью» (например, соотношение между психозом и мистицизмом); чрезвычайно трудная проблема отношения психики и тела (или ума); продолжение картографирования спектра развития сознания в обычном, созерцательном и патологическом аспектах; отношение общей трансперсональной психологии к концепции Юнга; разработка теоретических представлений о связи «маргинальных групп» (к которым относится трансперсональное движение) с главными импульсами мирового развития и технологического прогресса; отношение трансперсональной области к трем «иным» (недооцениваемым в великих мировых традициях) областям – телу, природе и женщине; отношение природы и Духа; соотношение общей теории и индивидуальной практики и, наконец, продолжение разработки «большой» обобщающей теории, стремящейся к целостному представлению трансперсональной сферы, описываемой в различных «общепринятых» дисциплинах – антропологии, медицине, экологии, экономике и гуманитарных науках (Пути за пределы эго, 1996). Этот список можно в значительной степени считать исследовательской программой мировой трансперсональной психологии и сегодня.

Необходимость нового научного понимания человека привела к тому, что в профессиональный состав трансперсонального движения вошли не только психологи или такие традиционные гуманитарии как этнологи, культурологи или, скажем, танатологи, но и представители, казалось бы, далеких профессий – физики, биологи, кибернетики. Дело в том, что поиск нового предметного поля и нового видения человека оказался созвучным поискам новой научной парадигмы и в других, в том числе естественнонаучных дисциплинах. Например, физик и философ Ф. Капра показал в своем исследовании новой научной парадигмы, что кризис науки и облик новой науки имеет те же отличительные черты как в психологии, так и в физике, кибернетике или биологии. Героями его книги, посвященной этой теме, «Уроки мудрости: разговоры с замечательными людьми» [107] стали психолог С. Гроф, лидер «антипсихиатрии» Р. Лэнг, физик Дж. Чу, экономист Х. Хендерсон, специалист по новой медицине и по лечению рака К. Саймонтон – люди, являющиеся творцами новой научной парадигмы в психологии, психиатрии, физике, экономике, медицине, а также политике и философии. Из бесед с этими людьми Капра делает вывод: новая научная парадигма во всех этих областях действительно имеет такие общие черты как целостность, системность, новые критерии научности, новое обоснование своего предмета, новое понимание научного закона, субъекта и объекта науки. Один из авторов (В. Майков) присутствовал при встрече Капры с российскими философами в 1991 году в Москве, на которой Капра выразил свое восхищение тем фактом, что характерные черты новой научной парадигмы вносимой сегодня в науку трансперсональным подходом (системность, целостность, космизм), является с уже с начала ХХ века родовыми чертами российской академической науки. Именно с этим могут быть связаны самые крупные достижения российских ученых. Поэтому, неслучайно, что в рамках трансперсонального движения объединяются передовые ученые из самых различных областей знания.

Трансперсональная область уникальна в отношении синтеза и интеграции различных областей человеческих знаний, поскольку она признает, принимает и исследует все аспекты человеческого опыта – чувственного, эмоционального, ментального, социального и духовного (Пути за пределы эго, 1996). Есть множество практик, которые открывают для ученого трансперсональные измерения. Это медитация, шаманские техники, кундалини йога, холотропное дыхание, глубинная психотерапия, биологическая обратная связь, наконец, сама жизнь. Теория трансперсональной психологии зависит от тех, кто на практике достигает компетенции в определенных трансперсональных/духовных областях. Вероятно, следует согласиться с тем, что трансперсональному исследователю необходимо практиковать какую-либо духовную дисциплину.

В ближайшее десятилетие в России и во всем мире следует ожидать нового роста интереса к трансперсональным наукам. Россия – страна с многовековыми трансперсональными корнями, наконец, говорит со всем миром на общепринятом трансперсональном языке. Именно эта страна готова сейчас продолжить полномасштабные трансперсональные исследования и именно здесь мы наблюдаем приток в трансперсональную область большого количества талантливых профессионалов.

Мы надеемся, что данная работа, являющаяся и кратким конспектом, и первой на русском языке попыткой анализа основных измерений трансперсонального проекта, будет встречена с пониманием не только специалистами – философами, психологами, психотерапевтами, – но и социологами, педагогами, врачами и всеми, интересующимися темой духовности и самопознания и послужит для лучшего понимания и развития этого проекта.