V

Особую разновидность импульсивных преступников составляют преступники половые, изнасилователи и развратители подростков и малолетних. Это – субъекты, у которых существует сильная склонность к половым удовольствиям, не ограничиваемая обычными у людей комплексами морального характера, а подчиняющаяся одним соображениям личной приятности и риска. В силу этих соображений они стараются обставить получение приятных ощущений полового характера такими условиями, при которых им не угрожали бы ни большой скандал, ни ответственность, но о моральной стороне своего поступка и о его социальной недопустимости они не думают. В этой, так сказать, диссоциированное™ склонности к половым удовольствиям от моральных ограничений и состоит сущность их предрасположения к подобным преступлениям. Иногда преступления этих субъектов бывают очень тяжки, а иногда носят на себе печать не столько зверской жестокости, сколько не лишенной комизма половой распущенности. Вот Несколько разнообразных образчиков представителей данного тина

Крестьянин Московской губернии, Бронницкого уезда, Иван Г.,

55 лет, неграмотный, по профессии кузнец, на первый день рождества в 1920 году, в отсутствие жены своей, изнасиловал свою дочь Зинаиду 14 лет; сбросив с нее одеяло и сорвав рубашку, он совершил с ней половой акт, несмотря на все ее сопротивление. С этого времени и до лета 1922 года, угрожая ей избиением, он время от времени жил с ней. За это он приговорен к лишению свободы на 8 лет, с сокращением по амнистии срока на половину. Дочь, страшно запуганная, долго скрывала поступки отца, но, наконец, сообщила обо всем властям, причем, после возбуждения дела, просила следователя об изолировании ее отца, опасаясь его побоев.

Иван Г. -сын трезвых родителей, которые хотя и имели некоторый достаток, но отдали его с 9 лет в ученье, по кузнечной части. Выйдя из ученья, Иван работал все время в качестве кузнеца у разных хозяев, у одного, у Спасской заставы в Москве, прожил более 20 лет. Затем завел свою кузницу и работал в ней до последнего времени. С 18 лет стал сильно пить; пьет ежедневно и говорит, что «мастеровое дело- известно, не выпьешь и работать нельзя». Груб, драчлив, раздражителен. Лет с 18 начал заниматься онанизмом, но потом бросил. Женился 25 лет, до женитьбы с женщинами связей не имел. От жены имел 6 человек детей, из которых осталась жива одна Зинаида, остальные умерли в раннем детстве от неизвестных причин. С женой прожил 16 лет. После ее смерти 7 лет вдовел, а затем женился лет восемь тому назад. Во время вдовства имел с женщинами редкие половые связи «с кем попадется». С женой живет ладно, но уже лет 12 замечает, что у него все более падает половая сила и притупляется память: желание есть, а половой силы нет. Признается, что, раз, выпив 4 бутылки ханжи, «пристал к дочери». Изнасилование вообще и дочери, в частности, признает «неудобным», ну, а если бы она согласилась, тогда другое дело. Старается уверить, что дочь на него наговорила и что если по освидетельствованию она «оказалась тронутой, то кто же его знает кем?». Иван Г. представляет собою резко выраженный тип полового насильника.

В других случаях перед нами оказывается более или менее импотентный, сладострастный блудник, не доходящий до насильственного совершения акта совокупления, а ограничивающийся разными «блудными» действиями. Вот примеры представителей этой разновидности: Один из них – человек старый -

56 лет-Иван Иванович X., русский, из крестьян Московской губернии, Звенигородского уезда. Он – сын трезвых родителей и сам пьет мало. Давно женат, старшей из его детей – дочери – 30 лет. Малограмотен. С 10 лет был отдан сапожнику в ученье и более 30 лет работал как сапожник. Затем служил машинистом на водокачке, а последние 3 года – сторожем при одном заводе. Хвалится тем, что, живя 46 лет в Москве, ни разу даже свидетелем на суде не был и в участке не сидел. В половом отношении стал слаб, ссылается на возраст. Производит впечатление довольно бестолкового старика, склонного временами ворчать, а временами плакать без особых оснований. Приговорен в 1922 году на 2 года за развращение малолетних: зазывал в свою будку девочек лет 9 – 11 с фабричного двора, сажал их к себе на колени, ощупывал, вводил палец в их половые части и показывал им свой член. На суде, в качестве потерпевших, фигурировали 4 девочки, причем оказалось, что каждая из них неоднократно подвергалась, в разное время года, таким посягательствам со стороны X. Он сперва пробовал отрицать свою вину: «При годах ли это такие дела делать», – восклицал он. Говорил, что и девочки эти, несмотря на свои 9-11 лет, не были уже невинны, как, будто отсюда вытекала его невиновность! Но потом признался, что «всяко бывает, может быть, выпил кружку бражки и…» Несомненно, мы имеем дело в данном случае с импульсивным преступником, у которого предрасположение ограничивается тесною областью указанных выше половых удовольствий.

Сходное преступление было учинено в Москве в июне 1923 года П., 38 лет, белорусском по национальности, уроженцем Гродненской губернии. Проходя вечером, часу в 8-м, погулять на Ваганьковское кладбище, он увидел по дороге 5 девочек в возрасте 10 – 13 лет, заговорил с ними и пригласил их на кладбище погулять, обещая дать им конфет, кольца и еще что-то. Придя на кладбище, он сел на лавку, вынул свой член, а девочкам велел поднять юбки. Но в это время вблизи появилась публика, и он позвал девочек на другое место, вглубь кладбища. Там он сел на памятник, а девочки попросили его дать им обещанные конфеты и кольца. «Дайте вы мне сначала ваши кольца, а потом я дам вам свои», – ответил он. Те сказали, что у них нет никаких колец, на что Сидор возразил: «Я покажу вам, что у вас есть кольца»,- и он велел им поднять платья и набегать на него, а сам вынул член и прикасался им к верхним частям их ног. После этого он велел им ложиться на могилки, сказав, что так будет удобнее, но девочки убежали от него, а затем, когда он возвращался домой, они все время шли за ним и, как он выразился, «кричали разные неприятные вещи по адресу моего члена». Он свернул в переулок к портному, но они следовали за ним и туда. За описанное преступление он был приговорен к 3 годам лишения свободы без строгой изоляции и с поражением прав на 3 года.

П. происходит из бедной крестьянской семьи. Родители его люди трезвые и ни нервными, ни психическими болезнями не страдали. В семье его родителей царила довольно спокойная атмосфера; детей было трое, и все они и друг с другом, и с родителями жили дружно. Сидор учился в трехклассном народном училище и кончил его; учился, по его словам, «очень великолепно», все предметы давались ему легко. С 14 лет он начал работать в качестве чернорабочего на разных железных дорогах. В 1907 году он был призван на военную службу и, по возвращении с нее в 1910 году, устроился на службу по почтово-телеграфному ведомству и служил в московском почтамте и во время совершения своего преступления. Половую жизнь он начал с 19 лет; в 1920 году он женился и живет с женой хорошо. До 1917 г. он отличался большой половой потенцией 1917 г. особого влечения к женщинам не имеет. Во время военной службы он получил триппер, принявший у него хроническую форму и по временам проявляющийся у него снова. Пьет он мало и редко. Вспыльчив и не из добрых. Самолюбив. Злопамятен. Ревнив. В. раздражении легко может перейти к насилию. Одного знакомого, который, будучи у него на именинах, стал ухаживать за сестрой его жены, а потом и за его женой, он сильно избил и спустил с лестницы, после чего побитый довольно долго лежал в больнице. Упорно отрицает свою вину в развращении подростков, хотя всеми обстоятельствами дела и 8 свидетельскими показаниями вполне уличен. Дать моральную и социальную оценку он не в силах, хотя говорит, что считает такие поступки очень плохими, но мотивировать такую оценку как следует, не может. Импульсивный тип, носителем которого является П., ясен, но его предрасположение не идет далее сферы полового чувства и половых удовольствий.

То же можно сказать и о Ш., 32 лет, который в момент своего преступления состоял учителем пения и музыки в одном из детских домов. Он сумел завоевать себе симпатии детей, часто приглашал их к себе на квартиру, где у него были музыкальный ящик «Стелла» и разные птички, очень привлекавшие детей. В конце лета 1923 года жена Ш. уехала на время к родственникам, а он стал особенно часто приглашать к себе Шуру У., 8 лет, и Олю Г., 8 лет, сажал их к себе на колени, целовал, гладил их тела, запускал руку под панталоны, снимал с них панталоны и лизал их половые органы. При попытке девочек кричать, он приказывал им молчать, угрожал исключением из детского дома, а иногда даже убийством. Он обещал купить им по мячику и строго приказал никому ни о чем не рассказывать. Те повиновались. Кроме указанных двух девочек, он зазывал к себе еще двух девочек – К. и В., из которых каждой было по 10 лет. Этим девочкам и одной из вышеупомянутых он засовывал пальцы в их половые органы, чем причинял им физическую боль, от которой К. даже кричала. Кроме того, он вкладывал им в половые органы спринцовку, которой лечился от триппера, при чем на вопрос девочки В., что это такое, он ей сказал, что эту штучку он вставляет и в половой орган жены, когда последняя спит. И воспитанниц более старшего возраста Ш. не оставлял в покое, хотя к ним он в общем приставал меньше, опасаясь с их стороны протеста и жалоб. В1 конце декабря 1923 года дети были как-то в опере Зимина. Щ. вошел в ложу, где сидели девочки Анна Ю., 12 лет, и Элла Р., 12 лет, и, когда погасили огонь, стал их целовать и хватать за груди и только после угрозы детей рассказать все заведующему домом, оставил их в покое. Часто Ш. ловил Валентину С, 14 лет, приставал к ней, старался ее обнять и поцеловать. Во время ночных дежурств Ш. заходил в дортуары, сдергивал с девочек 8 – 9-летнего возраста одеяла и обнимал их голое тело, а когда испуганные девочки поднимали крик, он их успокаивал, говоря, что он поправлял одеяла, которые с них сползли. Такое положение вещей длилось до 6 января 1924 года. Дети старшего возраста стыдились рассказывать о приставаниях Ш., а дети младшего возраста были терроризированы им. 6 января дети отказались идти с Ш. в кинематограф. По случаю этого отказа был учинен опрос детей, раскрывший поведение Ш. и повлекший привлечение его к судебной ответственности. За свое преступление Ш. приговорен к 5 годам заключения со строгой изоляцией, с запрещением ему заниматься педагогической деятельностью и жить в крупных городах и с ходатайством перед комиссией НКВД о ссылке его в Нарымский край.

Ш., русский, происходит из мещан г. Елабуги. Ни со стороны отца, ни со стороны матери он не обременен дурной наследственностью. Отец его пил очень мало и очень редко и то лишь виноградное вино, водки же не пил совершенно. Характеры у родителей были мягкие, к детям они относились очень заботливо. Семья жила дружно и атмосфера внутри нее царила тихая и спокойная. У Ш два брата. И он, и братья обладают некоторыми музыкальными способностями. Он с 12 лет стал сочинять музыкальные композиции и пел сопрано в хоре Стахеева. Благодаря этому он постоянно бывал в церкви и в детстве и юности был набожен, но теперь думает, что религия выдумана для того, чтобы держать в руках темные массы. Однако, он верит, что где-то есть какое-то начало всех начал. Самое любимое его занятие: уединяться и предаваться музыкальному творчеству, жить в мире звуков. Другое любимое занятие: путешествовать. Окончив при поддержке Стахеева городскую начальную школу, а затем городское училище, Ш., на средства того же Стахеева, решил отправиться во Владивосток и поступить там в школу штурманов дальнего плавания. Учился он всегда легко и хорошо, что он приписывает хорошей памяти. Эксперименты подтвердили, что у него хорошая память. Из учебных предметов его особенно привлекали математика и география. Будучи учеником школы штурманов, он был два сезона в плавании и посетил разные порты Китая и Японии. В этой последней стоне, в поэтической обстановке «чайного домика», который он живо и подробно описывает, он впервые вступил в половые сношения с очаровавшей его гейшей. Ему было в это время 19 лет. Утверждает, что период полового созревания протек для него незаметно и что онанизмом он никогда не занимался.

Пробыв в школе 2 года, он получил звание зауряд-штурмана, но на этом и кончилась его морская служба. Родители, желая получать от него поддержку, убедили его избрать себе другую службу,

Он избрал педагогическую карьеру, сдал экзамен на народного учителя и три года – 1910 – 1912 – пробыл у себя на родине сельским учителем. В это время он «впервые сблизился с детьми и в совершенстве понял их психологию»; раньше он не обращал на них никакого внимания. Каждое лето он уезжал на отдых куда-нибудь к морю, на черноморское побережье и «здесь, где-нибудь в горах над Сочи, он творил, творил и творил»… Чудные звуки наполняли его душу, и в результате явилось около 100 музыкальных номеров, концертных и симфонических, однако ни один из них напечатан не был. Уединяясь для музыкального творчества, он вместе с тем наслаждался красотами природы, которую любит до безумия; бродил среди лесов, «как любитель и натуралист», с восхищением слушал «пичужек»…

В 1912 году, 22 лет, Ш. женился на богатой девушке старше его несколькими годами, без любви, по настоянию родителей. Супруга его была к нему также равнодушна. Она оказалась очень скупа, дрожала над каждой копейкой и «склонна к эксцессам»: однажды, например, получив за что-то от свекра замечание, перебила в квартире стекла. Когда у мужа открылся туберкулез, и он пожелал, для поправления здоровья, поехать на юг, она ни денег не дала, ни сама с ним не поехала. Осенью того же 1912 года Ш. уехал на юг один и больше к жене не возвращался. На юге он сначала жил частными уроками, потом с год дирижировал одним оркестром, затем перебрался в Елисаветполь и там, с лета 1914 по весну 1915 года,- служил в женской гимназии преподавателем пения. В 1915 году он был взят на военную службу, окончил Тифлисское пехотное училище и был отправлен на германский фронт, сидел в окопах и 6 раз участвовал в боях, причем 2 раза был легко ранен: один раз – в правую руку, а другой – в шею. В 1916 году заразился триппером, который принял у него хроническую форму. Около этого времени он заболел также возвратным тифом. В 1917 году был демобилизован. До апреля 1918 года перебивался кое-как частными уроками в Рязани, а в этом месяце поступил в «Хлеболес» и был отправлен в Омск для закупки зерна. Летом в Сибири произошел колчаковский переворот, Ш. был мобилизован и служил капельмейстером. В это время он приступил к созданию оперы «Смерть Ивана Грозного», в 5 актах, и над нею работал все время, заканчивая свою работу уже в таганской тюрьме, во время нашей с ним беседы. В 1918 году он женился в Омске второй раз и до последнего времени живет с женой хорошо.

Прослеживая далее историю жизни Ш., мы узнаем, что с падением Колчака он из Омска попал в Ярославль в концентрационный лагерь, с группой арестованных белых офицеров. Здесь он устроил хор из заключенных, который с успехом давал концерты, и одновременно преподавал пение и музыку в 1-й ярославской пролетарской школе. Затем, освободившись из лагеря, он поступает заведовать в Самарканде эвакуационным пунктом, пропускавшим тысячи детей, увозимых из голодных местностей. Здесь умерла от дизентерии его дочь, а он и жена вынесли сыпной тиф. Покинув место, совершенно больной, он жил несколько месяцев продажей вещей, а затем перебрался в Омск к родственникам жены и здесь был капельмейстером в театре. Затем в марте 1923 года, по не совсем ясным причинам он оказывается в Москве, будто бы посланный из Омска для участия в организации «Общества помощи русским композиторам». Вскоре после этого он обратился к поискам места и был назначен в детский дом для преподавания музыки и пения.

Д.- человек недалекий и лживый. Любит прихвастнуть своими влиятельными знакомствами и мнимыми музыкальными успехами. Он добр, хотя и не так, как говорит, добродушен и несколько восторжен. Причиняя детям большое зло, он, в силу крайней поверхностности своего мышления, не понимал всех размеров этого зла. Он сознается лишь кое в чем из того, что ему вменено судом, и находит, что вел себя непедагогично; он признает свое поведение бестактным для педагога и только. Хотя его нельзя считать малоразвитым для той социальной группы, к которой он принадлежал, однако углубиться в достаточной степени в моральную и социальную стороны своих поступков он не в состоянии; комплексов, из которых могла бы вытекать такая оценка и соответствующие ей импульсы, у него нет. В половом отношении, но только в этом отношении, он человек распущенный, предрасположенный добывать себе половые наслаждения всячески, даже путем насилия. Половая потенция его, по-видимому, ослаблена. Пьет он очень мало и редко. Раньше не судился.

В приведенных выше случаях преступники хотя и не могут считаться вполне нормальными людьми, так как у них есть склонность к описанным ненормальным поступкам, однако, лишены признаков какого-либо определенного нервного или психического расстройства. Но, конечно, чаще такие поступки совершаются людьми, нервно-психическая сфера которых более или менее сильно болезненно расстроена. Не имея возможности, по размерам настоящей работы, входить в рассмотрение этих случаев, я пополню серию приведенных выше примеров лишь еще одним небольшим примером.

Павел Л., 30 лет, русский, уроженец Симбирской губернии, сын крестьянина, который сам хозяйства не вел, а плотничал в разных местах, постоянно и сильно пил и часто бил и жену, и детей, которых у него было 9 человек, из них 5 осталось в живых. Павел – старший из них. Кончив 14 лет школу, он стал работать вместе с отцом и работал до 1913 года и об этом периоде своей жизни сохранил очень мрачное воспоминание: отец постоянно бывал, пьян и страшно бил его, требуя выдачи денег, которые он от него пьяного припрятывал. С 1913 г., после смерти брата, ведшего хозяйство, отец бросил плотничать, и они поселились в деревне. В 1915 г. Павел был мобилизован, поступил в фельдшерскую школу, кончил ее и с тех пор до последнего времени работал в качестве военного фельдшера. После окончания гражданской войны он был назначен фельдшером в высшую военную химическую школу и получил казенную квартиру в виде проходной комнаты, ведшей в помещение гражданки К., служившей в той же школе санитаркой и жившей имеете с малолетней дочерью Нюшей лет 7-8. Несмотря на то, что у него по службе было много работы, Д. поступил на рабочий факультет и имел в виду оттуда поступить на медицинский факультет. Учиться он любит и всегда учился хорошо. Собственно его больше влечет к строительной и сельскохозяйственной технике, но, раз уже судьба поставила его на медицинскую дорогу, он пойдет по ней… Он любит почитать научную книжку, особенно по политическим вопросам. Будучи занят буквально с утра до ночи, он часто чувствовал, что у него в голове как-то все путается и что он повышенно нервен. Особенно трудно было ему в таком состоянии овладеть математикой. В 1923 году он женился; в апреле 1924 года – демобилизовался, но остался на прежнем месте. 20 мая 1924 года он совершил преступление, в котором горячо и искренно раскаивается. В этот день произошло следующее. Около 10 часов вечера К., вернувшись в свою комнату, увидела Д., выходившего от нее, а свою дочь Нюшу в постели раздетой. На расспросы матери Нюша объяснила, что Д. вошел к ней в комнату, лег с нею на кровать и стал вводить свой половой орган в ее промежность, но она оттолкнула его и стала отговаривать; провозившись с ней минут 5 и заслышав шаги, он поспешил удалиться. Д. признался во всем и заявил, что, увидев раздетую девочку в кровати, он почувствовал половое возбуждение и желание иметь с ней сношение. Он добавил еще нам, что мать этой девочки постоянно приводила, к себе любовников, что девочка была посвящена в тайны половых отношений, и ему казалось, что и ей не чужды половые стремления. Д. – человек нервный, довольно бестолковый, склонный к фразерству и некоторой восторженности. Его мышление носит сильную эмоциональную окраску, но работает медленно, причем у него заметно повышенное преобладание зрительных образов. Лет с 11 -12 и до последнего времени он занимался онанизмом; и, живя с женщинами, он не оставлял онанизма, в чем откровенно признался и жене. Последняя иногда на его откровенность как-то обижается, но это происходит, по его мнению, от ее малокультурное. Откровенность-необходима, а скрытность и ложь – злейшие враги прогресса человечества. К сожалению, полной откровенности от всех можно будет требовать не так скоро, так лет через 50. В своей жизни он часто влюблялся, но по несчастной случайности он никогда не находился в связи с женщинами, которые ему нравились: предложить им простое сожительство он не решался, а жениться не позволяли внешние обстоятельства. Те же женщины, с которыми он жил, ему, собственно, не нравились: с одной он прожил месяца 2 – 3, с другой – около года. Между этими двумя связями был промежуток в несколько лет; в течение которых он занимался исключительно онанизмом. Женился он по расчету: не вечно же жить одному, это скучно и тяжело. С женой живет ладно и нередко ревнует ее к прошлому, так как она-вдова.

Психиатрическая экспертиза признала у Д. нервное расстройство на почве врожденной психопатии, с извращениями в области половой сферы. Состояние его вменяемости не исключает. Он был приговорен к лишению свободы на 1/2 года, с поражением прав на 3 года.