МЫ ПОСЛЕ ПОТОПА, ИЛИ ТАКОЙ НАРОД НЕПОБЕДИМ

Если говорить о культуре выживания, то трудно найти кого-то культурнее нас

Августу просто положено быть тяжелым месяцем. Ставший уже банальным ряд - путч 1991 года, финансовый крах 1998 года, катастрофа подлодки «Курск», пожар на Останкинской телебашне. Теперь еще и наводнение в Краснодарском крае. Все это произошло в августе. С течением времени, скорее всего, список летних несчастий, увы, будет продолжен…

С мистикой календаря ничего не поделаешь. Оставим это астрологам. Каждая катастрофа уже описана и проанализирована. Мы уже знаем, что за путчем стоит неэффективность разлагавшейся советской системы: путчисты были даже не худшими ее представителями, по-своему искренне пытались спасти страну и порядок, которым были преданны, но в итоге окончательно погубили и то, и другое. Мы знаем, кого винить в рублевом крахе: международные финансовые институты и российские неолиберальные правительства. Мы знаем официальную версию гибели подлодки «Курск» - самопроизвольный взрыв торпеды. Будем еще долго гадать, как могла торпеда взорваться сама собой. Нас, в сущности, не слишком волнует, отчего загорелась Останкинская телебашня, - главное, что вещание на всех каналах уже восстановлено.

С нынешним потопом, в принципе, тоже все ясно. Избежать стихийных бедствий невозможно. Потоп получился, конечно, не всемирный, но вполне общеевропейский. Однако плотины все-таки надо поддерживать в порядке и реконструировать. Газеты спорят: одни говорят, что денег не выделили, другие утверждают, что деньги украдены. Думаю, правы и те и те. Выделили какие-нибудь смешные гроши, да и те украли. И правильно, кстати, сделали. Потому что когда вам выделяют процентов пять от необходимого, нет никакой разницы, будут они украдены или неэффективно потрачены по назначению.

Пресса, описывая ужасы кризисов и катастроф, уже не находит времени, чтобы заняться обычными людьми. Они теряются на батальном полотне. Их заменяют цифры, общие планы. Движущаяся бронетехника, затопленные дома. Между тем каждый социальный и политический катаклизм - это еще и масса житейских историй. Порой смешных, иногда страшных.

Очень часто публика знает о кризисах заранее. Или хотя бы догадывается. Помню, как в августе 1991 года мне позвонил потрясенный японский журналист, обнаруживший: за несколько месяцев до того я сказал ему, что не позднее августа будет переворот или что-то в этом духе. Мой собеседник был твердо убежден, что я располагал «инсайдерской информацией». Увы, нет. Я просто повторял то, что говорили вокруг. Такое было настроение.

В августе 1998 года за два дня до краха рубля я возвращался из Хельсинки. Рублей не было. На Ленинградском вокзале таксист согласился взять доллары, но добавил: дня через два рубль рухнет, так что я с вас меньше официального курса возьму. Откуда такое поразительное знание? Президент ничего не знал о будущей катастрофе, премьер утверждал, что ничего не знает, а московские таксисты были информированы. Опять же, настроение такое было: ждали краха.

С нынешним потопом и того проще. Даже не надо было таксистов опрашивать. Своими ушами слышал, как недели за полторы до катастрофы синоптики по телевизору предупреждали: одна волна наводнения схлынула, но вскоре обязательно будет вторая. Почему-то всегда наибольшее легкомыслие проявляют именно те, кому по должности положено быть бдительными: политики, администраторы, управленцы. Зато потом они демонстрируют невероятную энергию.

Что касается «обычных людей», то их поведение тоже кажется легкомысленным. Но это защитная реакция.

После августа 1991 года автомобильный журнал разъяснял водителям, что не надо обгонять и «подсекать» идущий впереди танк. Он едет медленно, но у водителя обзор ограничен, может раздавить.

Летом 1998 года я стоял перед окошком кассы лопнувшего банка «СБС-Агро» в здании Государственной Думы. Вместе со мной стояли депутаты и сотрудники аппарата. Мне всегда казалось, что это отделение банка продержится дольше других, ведь через него выплачивали зарплату в администрации президента. Но банк лопнул. Кассиры вежливо отказывали, банкоматы наличности не выдавали, а очередь живо обсуждала происходящее. Те, у кого на карточках «застряло» долларов сто-двести, плакали. Это были их последние деньги. Те, кто терял по десять-пятнадцать тысяч, смеялись. Но больше всех веселился один молодой человек, вернувшийся из отпуска: у него на карточке был перерасход на 300 баксов!

Один из моих друзей бросился в машину и объехал десятка два магазинов, где еще принимали кредитные карточки. Он потратил 12 тысяч долларов за два дня, сделал перерасход счета на 700 баксов, а его дом превратился в склад дорогой и не нужной ему бытовой техники. Но все же он вышел победителем.

Сегодня по телевизору мы видим людей, загорающих и купающихся на черноморских пляжах среди разбитых машин через сутки после потопа. Не надо удивляться: люди уже заплатили за ночевки и обратный билет, они любой ценой должны закончить отдых. Это культура выживания.

А недавно один из молодых авторов «Новой газеты», позвонив мне справиться о гонорарах, сообщил, что уезжает отдыхать на Черное море - как раз в зону наводнения. «Но ведь там сейчас ужасно!» - воскликнул я. «Зато дешево», - услышал я в ответ.

Как говорили в советское время, такой народ непобедим.