Мадрид — седая древность и день сегодняшний

На всю жизнь в моем сознании отложились сообщения, поступавшие из Испании в конце тридцатых годов. Это было время, когда испанский фашизм решил потопить в крови народную власть. Из черной тарелки репродуктора непрерывно доносились новости, сначала ободряющие, а потом все более печальные. Солидарность с Франко диктатуры германской свастики и ее креатуры — режима Муссолини сделала свое кровавое дело. У советских людей возрастали гнев и презрение к франкистским палачам, которые расправлялись с народом Испании. Росли любовь и уважение к ее патриотам. Недаром советские интернационалисты героически сражались на испанской земле в защиту республики. Недаром в конце тридцатых годов немало прославленных бойцов-республиканцев нашли убежище в Советской стране.

Нельзя не выделить тридцатые годы. Я хорошо помню то время. Глубокое чувство интернациональной солидарности проявили советские люди в дни национально-революционной войны — борьбы ее народа против франкизма. Наша страна оказывала этой борьбе посильную поддержку.

В годы минувшей мировой войны Испания каудильо фактически шла за Гитлером. Шел не народ, а франкистская клика. Ее так называемая «голубая дивизия», направленная в Советский Союз, входила в состав фашистских войск.

Неизгладимый след оставили в памяти народов ужасы войны. Советские люди познали их, как никто иной. Знакомы эти ужасы и испанцам. Разве случайно, что символом общечеловеческого протеста против войны, против звериной сущности фашизма стала бессмертная «Герника» Пабло Пикассо? А «Голубь мира» этого же выдающегося художника, сына испанского народа, превратился в иной, светлый символ, который и сейчас служит людям напоминанием о том, что мир — бесценное достояние и за него необходимо всеми силами бороться.

С крушением гитлеровского рейха Испания долго находилась в состоянии некой политической конвульсии до самой кончины диктатора Франко. После того как этого фашистского последыша не стало, для страны открылась возможность вздохнуть более свободно. Реакционный военный переворот в 1981 году, как известно, не удался. Общая атмосфера в стране стала иной по сравнению со временем франкизма.

Помнится мне много баталий в ООН по испанскому вопросу после войны, когда требовалось дать оценку происшедшего в этой стране и оценку преступлений франкистской клики. У Советского Союза совесть чиста. Он отдавал должное ее народу, но требовал сурового политического осуждения тех, кто заковал этот народ в кандалы. Не все страны занимали такую позицию. Были и такие, кто сочувствовал режиму каудильо.

Если говорить об отношениях двух стран после Великой Октябрьской социалистической революции и образования Советского государства, то они по ряду известных причин складывались неровно. Были в них и нелегкие времена, и длительные паузы напряженности.

Период, когда между СССР и Испанией поддерживались дипломатические отношения, составляет в общей сложности чуть более полутора десятков лет: 1917–1918 годы, затем 1933–1939 годы и, наконец, с февраля 1977 года по настоящее время.

Когда мы налаживали отношения с Испанией, приходилось считаться с тем, что в политике ряда других государств имелись и свет и тени. Но руководящей нитью для нашей страны и ее представителей оставалась историческая правда, справедливость. У советских людей никогда не исчезало глубокое уважение к испанскому народу.

Советский Союз и Испания с обоих концов стали наводить мосты для развития отношений. Мы понимали, что для этого потребуется время. Понимала это и другая сторона.

Сегодня можно сказать, что наши отношения развиваются нормально.

Хотя до первой поездки в Испанию представителей этой страны я встречал немало, тем не менее когда сходил с трапа самолета, то ощутил определенное волнение. Ведь я ступил на ту землю, деятели которой вписали немало ярких страниц в историю мировой культуры.

Знал я, что это лишь мечта, но все же пытался увидеть хоть кого-то похожего на озорную красавицу цыганку Кармен. Нет, во время пребывания в этой стране не удалось увидеть на улицах людей, поющих серенады и танцующих, но само сознание, что это те улицы, по которым ходили и на которых жили герои прекрасной испанской литературы, значило многое.

Вспоминалось и то, что через эту страну в свое время провел армию прославленный карфагенский полководец Ганнибал, прежде чем в грозной позе встать у стен Вечного города. Рим тогда замер в тревоге.

В 1979 году состоялся мой официальный визит в Испанию. Запомнилась и оставила благоприятные воспоминания встреча с королем Хуаном Карлосом I. Он производит впечатление человека, хорошо сознающего свою роль в осуществлении отхода страны от франкистского прошлого. Король подчеркивал необходимость для Испании и Советского Союза по-новому подойти к развитию отношений между ними и полнее использовать возможности.

Всю нашу беседу с королем можно назвать дружественной. Закончилась она тем, что Хуан Карлос I заявил:

— Хочу выразить благодарность советскому руководству за приглашение посетить СССР. Я давно мечтаю побывать в вашей великой стране.

После беседы с королем в Мадриде состоялись встречи с премьер-министром Адольфо Суаресом и министром иностранных дел Испании Марселино Орехой, которые проходили в деловой обстановке. Главное, что подчеркивали наши собеседники, — это необходимость развития отношений между двумя странами. Они говорили о стремлении Испании укреплять с Советским Союзом торговлю, культурные и иные связи.

Имел я возможность беседовать с королем и в сентябре 1983 года во время пребывания в Мадриде на заключительном этапе встречи представителей государств — участников общеевропейского совещания. Испания немало сделала как страна-хозяйка для положительных итогов работы этой встречи.

Испанское руководство оказало советским представителям должное внимание. В частности, премьер-министр Фелипе Гонсалес всячески подчеркивал значение дальнейшего углубления советско-испанских отношений.

Одним из интереснейших политических деятелей Испании являлся министр иностранных дел Фернандо Моран. Будучи сторонником развития советско-испанских отношений, он считал, что им не должны мешать внешние силы.

Это — хорошие слова, и далеко не конъюнктурного значения.