Беседы в Ватикане

Мало найдется иностранцев, которые, побывав в Риме с официальным визитом или в качестве туристов, не посетили бы собор святого Петра в Ватикане, где сосредоточены ценнейшие сокровища культуры и искусства.

Особое место здесь занимают произведения Микеланджело, с именем которого связано и сооружение собора. Впечатляет спроектированный им центральный купол, стоя под которым в полной мере осознаешь грандиозность этого архитектурного памятника. Не менее эффектным представляется внутренний вид собора, открывающийся сверху, со специально оборудованной террасы под куполом. Гиды провели нас и на крышу собора, по которой, учитывая ее размеры, можно свободно прогуливаться, созерцая панораму Вечного города.

Росписи Сикстинской капеллы — выдающееся творение Микеланджело. Это одна из величайших ценностей, которую оставил мастер XVI века последующим поколениям людей. Нельзя не удивиться тому, как мог этот титан Возрождения выполнить такую работу. В капелле мне и Лидии Дмитриевне приходилось бывать не один раз. Но каждое очередное посещение в определенном смысле становилось и открытием новых сторон этих росписей.

Ввиду недостатка времени нам так и не удалось подольше задержаться в Станцах[14] Ватикана. Но фрески Рафаэля, которыми расписаны Станцы, и сейчас живы в моей памяти во всей своей красоте. Разве можно забыть, например, сложную многофигурную композицию «Афинская школа»? В центре фрески — Аристотель и Платон, а справа и слева — их ученики и последователи. Великий живописец сумел найти такое изображение двух выдающихся умов античности, по которому нетрудно распознать особенности мировоззрения одного и другого: жест Платона устремлен к небу, Аристотель же указывает на землю, красноречиво давая понять, что человек неотделим от земли, от природы. Простота художественного решения в сочетании с силой экспрессии и сочностью красок поистине поражает.

Начиная с 1963 года мне неоднократно доводилось встречаться и беседовать с главой римско-католической церкви и государства Ватикан — папой. Всего этих встреч было восемь. Один раз с Иоанном XXIII (1963 г.), пять раз с Павлом VI (1965, 1966, 1970, 1974, 1975 гг.) и дважды с Иоанном Павлом II (1979 и 1985 г.). Одна из этих встреч состоялась в Нью-Йорке (1965 г.), остальные — в Ватикане.

Инициатива по их проведению во всех случаях исходила от Ватикана. Как правило, подобная инициатива проявлялась в своеобразной форме: достаточно неопределенной, чтобы назвать ее официальным приглашением, но вполне определенной, чтобы понять, что глава римско-католической церкви хотел бы обменяться мнениями с министром иностранных дел СССР по некоторым проблемам. В общем, это совпадало и с нашей точкой зрения, так как хорошо известно, что Ватикан вовсе не стоит в стороне от мировой политики.

Нью-йоркская встреча, например, происходила следующим образом. Мы обменялись приветствиями, а затем я сказал Павлу VI: — Мысль, высказанная в вашей речи на сессии Генеральной Ассамблеи ООН о необходимости избегать военных столкновений между государствами, созвучна с нашим мнением. Советский Союз исходил и исходит из того, что идеологические разногласия между государствами, религиозные убеждения людей не должны побуждать их стремиться к военным конфликтам. Люди различных идеологий и религий могут и должны быть в одном ряду в борьбе за мир.

Папа Павел VI с полным пониманием отнесся к этим соображениям и высказался следующим образом:

— Святая церковь видит пользу в поиске путей для сотрудничества в этой борьбе.

Вопросы войны и мира оставались главными темами и во время моих бесед с Павлом VI в Ватикане, когда я еще наносил ему визиты, находясь в Италии. Последняя такая встреча состоялась в июне 1975 года. Папа высоко отзывался об активной внешнеполитической деятельности Советского Союза в интересах развития отношений дружбы, взаимопонимания и согласия между людьми. С обеих сторон мы выразили удовлетворение ходом работы Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и решимость содействовать его успешному завершению.

Перед встречей с Павлом VI в Ватикане священник из папской курии — один из приближенных главы католической церкви предупредительно нам сообщил:

— Мы просили бы учитывать возраст и здоровье святого отца. Каждая встреча для него — это нелегкое испытание.

Предупреждение оказалось весьма кстати. Во время беседы ощущалось, что папа говорит медленно, с затруднением. Так общаются с окружающими только нездоровые люди.

Я учитывал это обстоятельство и несколько раз давал понять, что готов беседу закончить. Но каждый раз папа спокойно, с достоинством высказывал пожелание:

— Нет, кончать, по-моему, пока рано. Давайте продолжим беседу.

Встреча с папой Иоанном Павлом II[15] состоялась в январе 1979 года после осмотра Ватикана. Вместе с Н. С. Рыжовым, который являлся в то время нашим послом в Италии, мы долго шагали по коридорам и комнатам, пока не вошли в парадный зал, где папа обычно принимает иностранных гостей.

Это торжественный и большой зал, под его высокими сводами люди выглядят совсем маленькими. В глубине зала — стол, за которым сидит папа. Чуть в стороне от него — переводчик, а на некотором удалении — один или два кардинала. Как правило, когда приходил я, то присутствовал епископ Казароли, который вел в Ватикане все международные дела.

Иоанн Павел II приветствовал нас и отметил:

— Я хочу подчеркнуть важность контактов на благо упрочения мира на Земле.

Со своей стороны я сказал о главном:

— Нам необходимо сделать все, чтобы устранить угрозу новой войны, особенно ядерной.

Затем я изложил и некоторые крупные внешнеполитические инициативы Советского Союза, направленные на достижение этой цели, в частности предложение о неприменении силы в отношениях между государствами.

— Насколько можно судить, — сказал я, — католическая церковь придавала и придает важное значение укреплению мира, разоружению, ликвидации оружия массового уничтожения. Мы это высоко ценим. Советское руководство считает, что такая позиция имеет большое положительное значение, расширяет возможности людей в борьбе за мирное будущее. Что касается идеологии, религиозных убеждений и вообще мировоззренческих проблем, то они не должны мешать сотрудничеству во имя этой благородной цели.

Когда мы беседовали с папой Иоанном Павлом II, глава внешнеполитического ведомства Ватикана Агостино Казароли имел сан епископа. В кардиналы его возвели позднее. Но он отличался всегда необыкновенным вниманием, казалось, что он ловит каждое слово беседы.

Папа заявил:

— Я разделяю ту точку зрения, что сегодня нет более актуальной задачи в мировой политике, чем задача устранения угрозы войны. Католическая церковь действует на благо мира на Земле.

В ходе беседы папа, коснувшись вопроса о религиозных убеждениях людей, сказал:

— Возможно, не везде еще устранены препятствия, ограничивающие свободу вероисповедания.

Он сделал потом осторожный намек:

— По некоторым источникам, кое-что в этом смысле иногда, возможно, встречается и в СССР.

Такого рода заход не явился для нас неожиданностью, хотя бы уже потому, что и предшественник Иоанна Павла II высказывался примерно в том же духе. В ответ на это я сказал:

— Не всегда и не все слухи заслуживают внимания, тем более доверия. Особенно это относится к области мировоззрения людей и религии. На Западе иной раз распространяются разные небылицы о положении церкви в Советском Союзе, даже предпринимаются попытки выдать уголовных преступников за великомучеников. Во всем этом, разумеется, нет ни грана правды. С первых дней своего существования Советское государство гарантировало и гарантирует свободу вероисповедания.

А затем я вспомнил Великую Отечественную войну.

— В тяжелые годы второй мировой войны русская православная церковь, — сказал я, — оставалась на стороне Советского государства и по-своему тоже вела борьбу с фашизмом. Разве это оказалось бы возможным, если бы церковь в нашей стране находилась в ненормальных условиях? Люди религиозные у нас есть, но это не создает никаких проблем ни для них, ни для нашего строя, ни для жизни советского общества.

Папа, а вместе с ним и Казароли слушали с интересом. А потом Иоанн Павел II заявил:

— В общем мы так и понимаем этот вопрос. Дальше обе стороны его не развивали.

Наша встреча с Иоанном Павлом II происходила до известных событий в Польше. По отношению к ним Ватикан занял позицию, которая, конечно, преступает грань, отделяющую политику от проблем мировоззрения людей, и употребил свой вес не в пользу социалистической Польши.

По манере Иоанна Павла II говорить чувствовалось, что он привык к определенной тональности, своим оборотам речи, которые точнее всего можно назвать полуцерковными. Правда, высказываниям он старался придавать общепринятую светскую форму, и тогда создавалось такое впечатление, что обсуждение вопросов войны и мира идет не в Ватикане, в окружении скульптур и портретов святых отцов, а на каком-либо обычном узком заседании ООН. Я обратил также внимание на то, что папа представлял собой человека крепкого сложения, который, видимо, поддерживает хорошие отношения со спортом.

Было это все еще до покушения на папу.

27 марта 1985 года, находясь с официальным визитом в Риме, я в сопровождении заместителя министра иностранных дел СССР Н. С. Рыжова и посла СССР в Италии Н. М. Лунькова прибыл в соответствии с ранее согласованной программой в Ватикан. Этот визит стал моим седьмым посещением духовной цитадели католической церкви.

Предупредительность в отношении нас проявлялась исключительная. Я заметил, что мы шли по тем же бесконечным коридорам. Только если раньше мы мало осматривались по сторонам, то теперь, наоборот, смотрели внимательно. В коридорах Ватиканского дворца находится много замечательных картин великих мастеров прошлого. По мере приближения к залу, в котором проходила аудиенция у папы Иоанна Павла II, встречавшие нас священнослужители из ватиканской иерархии располагались таким образом, что, чем ближе мы подходили к дверям парадного зала, тем все более пышные по одеждам и, очевидно, старшие по чину попадались на нашем пути. А у входа в покои папы стояли два епископа. Я знал их по предыдущим визитам в Ватикан.

Вступив в зал, мы сразу же увидели перед собой энергично шагавшего навстречу папу Иоанна Павла II и обменялись с ним приветствиями, как давние знакомые. Я сразу проявил инициативу и спросил:

— Как вы предпочитаете вести беседу и не будет ли у вас пожеланий насчет круга проблем, которые целесообразно обсудить?

Видимо, из соображений такта он сказал:

— Готов согласиться с любым порядком, который будет для вас более приемлемым.

Я напомнил:

— Во время предыдущей беседы мы главное внимание уделили проблеме войны и мира.

Папа кивнул, подтвердив это, а потом сказал:

— Считаю данную тему наиболее актуальной и острой. Я воспринимаю близко к сердцу все, что касается устранения опасности войны и упрочения мира.

Затем Иоанн Павел II высказал такое пожелание:

— Пожалуйста, изложите взгляды своей страны на международную обстановку и на то, что нужно предпринять, чтобы предотвратить ядерную катастрофу.

Разумеется, мною это было сделано. Кратко, но откровенно. А потом, в частности, я обратил внимание на следующее обстоятельство:

— Ватикан, как нам кажется, использует далеко не все свои возможности в борьбе за мир. Мы знаем, что раньше с его стороны делались заявления в пользу мобилизации сил верующих на эту борьбу. Однако в последние годы такие высказывания стали реже и беднее.

Далее я говорил:

— Особенно хочу подчеркнуть опасность распространения гонки вооружений на космическое пространство.

При этом мне пришлось заметить:

— Верующие люди в соответствии с постулатами религии, которую они исповедуют, с неба ожидают только добра. А ведь в настоящее время определенные круги в некоторых странах хотят превратить небо в источник страшных бед для людей, а то и их гибели. Адрес тех, кто желает распространить гонку вооружений на космос, всем известен.

Я внимательно наблюдал как за самим главой католической церкви, так и за присутствовавшими на беседе кардиналом Казароли и архиепископом Сильвестрини. Собеседники не высказали какой-либо обиды или смущения тем, что было им сказано. Напротив, папа заметил:

— Мы относимся к вашим словам с полным пониманием. Далее папа заявил так:

— Ватикан желает собрать полную информацию по этой острой проблеме, и свое слово он еще скажет.

Все, что им говорилось, излагалось в выражениях, свойственных главе католической церкви. Он избегал категоричных высказываний. Четко собеседник высказал такую мысль:

— Хочу выразить вам признательность за «ясное изложение политики Советского Союза и за рассказ о его усилиях.

С нашей стороны в беседе подчеркивалась такая идея:

— Религиозные деятели, какую бы веру они ни исповедовали, не должны злоупотреблять своим положением и заниматься не свойственными им функциями, иначе говоря, не должны вмешиваться в государственные дела стран. Так мы понимаем и деятельность тех священнослужителей, кстати немногочисленных в Советском Союзе, которые представляют католическую веру. Что касается отношения государства к религии в нашей стране, то группы населения, даже те небольшие, которые являются католиками, не испытывают у нас ущемления своих прав на ее исповедование.

Это я сказал в связи с тем, что папа Иоанн Павел II высказал в тактичной форме некоторую озабоченность:

— Католики в СССР все же испытывают какое-то ущемление прав, не так ли?

Папа спокойно выслушал наши разъяснения, и к этой теме мы больше не возвращались.

Как и раньше при посещениях Ватикана и в беседах с главами католической церкви, так и на сей раз я пытался разгадать, чем же действительно руководствуется папа, когда он говорит на тему о войне и мире. Делать твердый вывод о том, что Ватикан последовательно стоит на позиции мира, борется против угрозы войны и осуждает тех, кто ее готовит, пожалуй, нельзя.

На основе того, что известно о роли Ватикана в международных делах, и исходя из опыта моих собственных встреч с тремя папами: Иоанном XXIII, Павлом VI и нынешним Иоанном Павлом II, правильно было бы сказать так. В Ватикане отдают отчет о том, какими катастрофическими последствиями для человечества обернулась бы ядерная война. В беседе со мной Иоанн Павел II сказал прямо:

— Я полностью разделяю ту оценку последствий ядерной войны, которую дал форум с участием советских ученых, состоявшийся недавно по инициативе папской академии наук.

— Эта оценка форума ученых, — сказал я, — объективна. Но в то же время нельзя не видеть, что Ватикан, как нам кажется, не делает всего, что он мог бы сделать для прекращения гонки вооружений, для осуждения политики и философии тех кругов, которые работают на дело подготовки мировой войны.

Далее я отметил:

— Принцип мирного сосуществования государств, независимо от их общественного строя, в общем находит сочувствие со стороны католической церкви и Ватикана. Но из этого пока не делаются четкие выводы. Практическая деятельность Ватикана несколько смещена в сторону культивирования настороженности в отношении государств социалистического строя. В целом налицо противоречие между признанием необходимости борьбы за мир, против войны, во имя интересов всех государств, независимо от их общественного строя, с одной стороны, а с другой — вмешательством в известных формах во внутренние дела государств.

Итак, несколько раз пришлось мне посетить чертоги главы римской католической церкви и провести беседы со святыми отцами. Каждый раз, покидая Ватикан, я задумывался: «К какому же общему знаменателю следует привести беседу, оценивая ее? Что в ней основное и что второстепенное?»

Главный вывод, который получался, — в основном совпадение взглядов по вопросу о войне и мире. Это, собственно, основной положительный капитал у Ватикана, если он будет последовательно его отстаивать. Насчет последовательности, однако, не все обстоит так просто. И не потому, что главный штаб католиков, находящийся в сердце Вечного города, дрогнул в прямой постановке фундаментального вопроса о войне и мире. Вовсе нет. Дело в другом.

Католическая церковь традиционно раздвигает рамки своей деятельности далеко за границы основного вопроса, который сегодня кровно интересует всех людей, живущих на Земле: «Будет ли сохранен мир и жизнь?» Ватикан ориентирует свою паству через множество каналов и методов влияния на поддержку в повседневной жизни всего, что выгодно классу имущих. Можно сказать, тонко, обходными путями, с черного хода временами поощряется идеологическое единение с классом эксплуататоров.

Вместо того чтобы доносить до каждого католика мысль о необходимости всеми силами не допустить новой мировой войны, ядерной катастрофы и на этой основе объединять людей, независимо от их идеологических и религиозных воззрений, Ватикан нередко направляет верующих фактически на сочувствие и содействие тем силам, которые несут ответственность за обострение положения в мире и за подготовку войны. Но делает это через сочувствие политике правящего класса в вопросах повседневной жизни.

Всякие оговорки, которые руководство католической церкви высказывает насчет того, что, дескать, миллионные массы католиков сочувствуют правящему классу — буржуазии только в вопросах мировоззренческого характера (религии, идеологии), не имеют особого веса.

Ведь это тот же самый класс, который кует оружие для войны.

Если бы Ватикан захотел по-настоящему посмотреть правде в глаза, то всю аргументацию он должен был бы повернуть как раз в обратном направлении, а именно: несмотря на разницу в религиозных и идеологических взглядах, несмотря на различия в общественном строе, люди в высших интересах всего человечества должны сплотиться и вести борьбу против войны, против угрозы ядерной катастрофы и за сохранение жизни на Земле.

Именно такой объективный вывод напрашивается в связи с ролью в мире католической церкви и ее духовного штаба — Ватикана.

Примечания:

1

ЕкатеринаII. Lettres аu prince de Ligne. Bruxelles, 1924. P. 128 (письмо от августа 1790 года).

14

Так со времен Рафаэля в Италии называют парадные залы папского дворца. Прим. ред.

15

До посвящения в сан — польский кардинал Кароль Войтыла. — Прим. ред.