У меня наметились хлопотливые денечки. Помимо личных дел (прихворнул), СОВА сообщила, что Коптевский суд ещё в августе признал экстремистской мою книжицу «Как уродуют историю твоей Родины», в СКП Замоскворечья вызывают для опроса, поскольку еще две моих книги готовятся на эту премию – к признанию их экстремистскими. Кроме того, в Мосгорсуде слушается дело по признанию АВН экстремистской организацией. Поэтому приходится быстренько отписаться по процессу с Росархивом, прошедшем (с понятным итогом) 21 сентября 2010 года в Тверском суде.

Напомню, после того, как Медведев заявил, что по его указанию Росархив рассекретил и вывесил на своем сайте документы из пресловутого «пакета №1», мы от имени Е. Джугашвили подали иск в Тверской районный суд с требованиям признать не соответствующими действительности сведения, содержащиеся в этих документах, о том, что Сталин И.В. вместе с пятью другими членами Политбюро ЦК ВКП(б) якобы предложил НКВД СССР рассмотреть дела 25 700 польских граждан с применением к ним высшей меры наказания – расстрела. Почему мы не подали иск и на Медведева, ведь он дал команду?

Существует понятие «нормативный правовой акт» президента – это его указание, которое он вправе дать и которое обязательно для исполнения всеми (является нормой для всех). И есть понятие «ненормативный правовой акт» - это указание, которое обязательно для исполнения персонально тем, кому он дан. В обоих случаях ключевым является обязательность исполнения. А обязательно ли для исполнения было это устное указание Медведева? Вроде, да. А как это подтвердить? Вот мы и ограничились Росархивом, считая, что Росархив один способен опровергнуть оспариваемые сведения.

В Тверском суде дело попало к судье Сальниковой М.Л. – худощавой женщине, которой, на мой взгляд, чуть более 30 лет. Но она уже очень известна в России тем, что по закрепленном в её судебном решении мнению, если чиновник Администрации президента не исполняет свои прямые обязанности и нарушает закон, то жаловаться на его действия никто не имеет права. Ибо посягательство на любого чиновника Администрации — это практически покушение на президента страны и угроза национальной безопасности.

Росархив - госорган очень малочисленный, правовое управление его невелико, и оно никогда не занималось делами по ст.152 ГК – по доказыванию соответствия действительности распространённых сведений. Только этим можно объяснить, что на предварительном заседании суда в июле представитель Росархива в этом деле, начальник его правового управления В.В. Мосунов, во-первых, действительно решил доказать, что эти сведения соответствуют действительности, во-вторых, решил это сделать так, как ему, юристу, казалось убедительным.

Главная военная прокуратура у нас дура? Нет! Разве могла ГВП, проведя экспертизу, обосновать свои обвинения России на сведениях, не соответствующих действительности? Нет! Значит, сведения соответствуют действительности.

Медведев у нас кто – дурак? Нет, он президент! А разве мог президент распорядиться о распространении не соответствующих действительности сведений? Нет! Значит, сведения соответствуют действительности.

И на предварительном заседании суда представитель Росархива устно заявил суду ходатайства о привлечении к делу на стороне ответчика представителей Главной военной прокуратуры и представителей Администрации президента. Последних - привлечь на том основании, что Росархив исполнял указание президента, а не действовал по личной инициативе (по личной инициативе он и так эти документы распространил еще в 1992 году). Однако этим сообщением Росархив официально подтвердил, что Медведев издал пусть и устный, но ненормативный правовой акт, поскольку Росархив обязан был его исполнить. Далее, В. Мосунов просил суд запросить в ГВП экспертное заключение о том, что документы подлинные.

Судья без замечаний выслушивала просьбы Росархива до момента, когда представители истца Л. Жура и С. Стрыгин не присоединились к просьбе ответчика запросить в ГВП заключение экспертизы. Тут судья молча встала и вышла. Представители истца и ответчика сидели и ждали ее минут 15, пока секретарь не объявила, что заседание окончено, и стороны могут расходиться по домам.

Так или иначе, дело было начато, а на предварительном заседании должен вестись протокол, и С. Стрыгин накануне процесса 21 сентября предпринял героические попытки ознакомиться с материалами дела (на что стороны имеют право в любой момент). Было важно узнать, что именно судьей Сальниковой занесено в протокол, а что «упущено». Однако до вечера 20-го ему сообщали, что дело еще «не сшито», а когда он все же получил его, то выяснилось, что в деле вообще нет ни протокола, ни единой бумажки из Росархива.

Судья оправдывала свою репутацию.

Началось заседание 21 сентября. Судья зачитала сторонам их права, в том числе и право истца уменьшить или увеличить предмет иска (то, что истец просит). Спросила о наличии ходатайств до начала рассмотрения дела. Начал я.

«Уважаемый суд! На предварительном судебном заседании ответчики просили суд привлечь к участию в деле на стороне ответчиков представителей Главной военной прокуратуры.

Участниками дела являются лица, имеющие какой-либо интерес в деле. Какой интерес в нашем деле может иметь Главная военная прокуратура?

Сведения, которые мы просим суд признать не соответствующими действительности, изложены в подложных документах, появившихся в архиве при подозрительных обстоятельствах. Хранят документы работники Росархива, об обстоятельствах появления в архиве этих документов мы будем их расспрашивать. И работники Росархива являются надлежащими ответчиками по делу, заинтересованными доказать, что их вины в появлении несоответствующих действительности сведений нет, поскольку сведения, изложенные в этих документах, соответствуют действительности. Этот их интерес противоречит правилам государственной службы, но он понятен.

Но при чем тут Главная военная прокуратура? Она что – сфабриковала фальшивки, в тайне от работников Росархива подбросила их в архив и теперь заинтересована доказать, что эти фальшивки являются подлинными документами?

Да, эти подложные документы являются одним из тысяч доказательств по уголовному делу №159, так называемому Катынскому делу, но, согласно УПК РФ, следователи обязаны принимать все меры к установлению достоверности используемых ими доказательств, а именно этого добиваются в данном деле не ответчики, а истцы. И, исходя из этой своей обязанности, Главная военная прокуратура в качестве заинтересованного лица была бы более уместна на стороне истцов, нежели на стороне ответчиков.

Но на самом деле следствие должно быть непредвзятым и заинтересованным в установлении истины по делу, в связи с чем Главная военная прокуратура уместна в качестве заинтересованного лица только на стороне председательствующего судьи, но по закону это недопустимо. Посему мы полагаем, что место Главной военной прокуратуры на этом процессе только в зале среди слушателей дела.

Мы просим суд отклонить ходатайство ответчиков о привлечении в качестве участников дела Главной военной прокуратуры РФ».

И тут началось то, для чего судья уничтожила протокол предварительного заседания. Она заявила, что никаких ходатайств о привлечении ГВП не принимала и рассматривать их не будет. Хорошо, Л. Жура делает заявление.

«Уважаемый суд! На предварительном судебном заседании 29.07.2010 г. ответчики сообщили суду, что документы, содержащие не соответствующие действительности сведения, порочащие деда нашего заявителя, И.В. Сталина, были опубликованы Федеральным архивным агентством не по собственной инициативе, а по распоряжению президента Д.А. Медведева, т.е. во исполнение ненормативного правового акта президента РФ.

Данное обстоятельство, а именно то, что оспариваемые сведения были распространены во исполнение Росархивом ненормативного правового акта президента, потребовало от нас увеличить предмет иска.

В связи с этим мы включаем в число ответчиков президента РФ Д.А. Медведева и дополняем предмет иска требованием к президенту РФ отменить свой ненормативный правой акт о публикации Росархивом на своём сайте документов, содержащих не соответствующие действительности сведения.

Дополненный текст искового заявления и две копии его прилагаю».

И тут судья себя показала, заявив, что не будет включать Медведева в число ответчиков! Дело в том, что выбор ответчиков это исключительное право истца (иначе граждане лишаются права на правосудие). Согласно статье 41 ГПК РФ, суд даже замену ненадлежащего ответчика на надлежащего может провести только с согласия истца, а«в случае, если истец не согласен на замену ненадлежащего ответчика другим лицом, суд рассматривает дело по предъявленному иску». То есть суд видит, что ответчик подает иск не к тому, кто истцу нужен, а поделать ничего не может – к кому истец подал иск, к тому суд его и рассматривает (суд не признает этот иск и заставит истца оплатить расходы ответчика, но иск рассмотреть обязан к тому, на кого указал истец!). Представитель Росархива, правда, не стал отрицать, что он просил включить Администрацию Президента в число ответчиков, но поспешно заявил, что они от этого ходатайства отказываются. Однако теперь это было уже не его, а только наше, истцов, дело.

Ладно, с ответчиком, но в новом, дополненном заявлении мы просили увеличить исковое требование, дополнив его таким:

«- обязать президента РФ Д.А. Медведева отменить свой ненормативный правовой акт о размещении подложных документов «по «проблеме Катыни» из «пакета №1»» на сайте Федерального архивного агентства http://rusarchives.ru».

И это опять было нашим исключительным правом истцов, закрепленным статьей 39 ГПК РФ: «Истец вправе изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований…». Судья Сальникова отказывается рассматривать иск по увеличенному требованию!

Я заявил ходатайство:

«Уважаемый суд! Статья 152 ГК РФ устанавливает, что в случае, если не соответствующие действительности сведения содержаться в документе, исходящем от организации, такой документ подлежит замене или отзыву. Таким образом, в обязанности суда входит принять решение по двум взаимосвязанным вопросам – по вопросу соответствия указанных в документе сведений действительности и по вопросу отзыва этих документов.

Но теперь установлено, что подложные документы, содержащие сведения не соответствующие действительности, были обнародованы во исполнение ненормативного правового акта президента России, принятого президентом в рамках своих конституционных полномочий. Таким образом, к спору о праве распространять данные сведения добавился спор о праве президента России распространить эти сведения своим ненормативным правовым актом, и, согласно статье 152 ГК РФ, отдельно эти споры рассмотреть нельзя. А по результатам рассмотрения дела суд обязан будет потребовать от президента России отменить ненормативный правовой акт о размещении указанных документов на сайте Росархива.

Но никакой районный суд в России не имеет на это права, поскольку статьей 27 ГПК РФ установлено, что ненормативные правовые акты президента Российской Федерации оспариваются исключительно Верховным Судом Российской Федерации.

Исходя из вышесказанного, и в связи с тем, что к предмету иска добавился спор о праве президента РФ сообщать правовым ненормативным актом сведения, содержащиеся в оспариваемых документах, ответчики просят суд по основаниям статьи 27.1 ГПК РФ передать дело в Верховный Суд РФ по подсудности для рассмотрения в нем предмета спора по существу».

И судья Сальникова отказывается передавать дело по подсудности!

На ее отказ от передачи дела по подсудности мы имели право подать частную жалобу в Мосгорсуд, ведь рассмотрение дела еще не было начато, зачем его рассматривать, если суд неправомочен это делать? Мы просим отложить суд, чтобы иметь возможность подать частную жалобу. Судья Сальникова нам отказывает!

Надо сказать, что я уже походил по судам Москвы, и даже если бы не знал репутации знаменитой судьи Сальниковой, и то подостлал бы соломки. Короче, я загодя заготовил несколько разных заявлений на все проблески судебной мысли. В данном случае пригодилось такое:

«Статьей 16 ГПК РФ установлено, что основанием для отвода судьи являются обстоятельства, вызывающие сомнения в его объективности и беспристрастности.

Удовлетворение иска по этому делу обязательно требует отмены ненормативного акта президента России, чего районный суд сделать не в состоянии, а судья Сальникова не может этого не понимать. Тем не менее судья Сальникова не передает дело на рассмотрение данного дела по подсудности – в Верховный Суд России. Следовательно, она оставила себе единственное возможное решение по этому делу – в иске отказать. Фактическое принятие решения в пользу ответчиков еще до начала рассмотрения дела доказывает, что судья Сальникова не собирается быть ни объективной, ни беспристрастной.

В связи с этим истец заявляет отвод судье Сальниковой М.Л.».

Судья Сальникова вынесла определение – в заявлении отказать! А мы-то надеялись…

Ладно, Леонид Николаевич просит суд вызвать свидетелем депутата В.И. Илюхина, мы объясняем, что этот свидетель покажет, кем и как фабриковались вывешенные на сайте Росархива и оспариваемые нами документы, предъявит вещественные доказательства их фабрикации. Представитель Росархива, видимо, проинструктированный по этому случаю, начал протестовать, дескать, мы хотим затянуть дело, но судья заколебалась и приняла решение определиться с вызовом свидетеля в ходе рассмотрения дела. Возразить тут нам было особо нечего – это ее право понять, в чем суть дела, и только потом принять решение, отрывать свидетеля от дел или нет.

Наконец, до рассмотрения дела я заявил последнее ходатайство:

«Уважаемый суд! Статья 56.2 ГПК РФ требует от председательствующего: «Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались».

Из смысла статьи 152 ГК РФ и из разъяснений Верховного Суда понятно, что истцы обязаны доказать факт распространения сведений и их порочащий характер.

В отношении ответчиков дело сложнее, поскольку наш иск является элементом невероятно сложного дела, в котором уже замешаны президенты СССР и России, правительственные круги Польши, Главные военные прокуратуры СССР и России, различные общественные и государственные организации. Обращаю внимание суда, что только в Польше на поддержание антироссийских настроений польских граждан в Катынском деле выделяется 70 миллионов долларов ежегодно. Уголовное дело, расследование которого проводилось главной военной прокуратурой России, составляет 183 тома, однако Главная военная прокуратура отказывается закончить это дело обвинительным заключением и передать его в суд для рассмотрения в открытом судебном процессе. Тем самым прокуратура оставляет висеть клевету Катынского дела не только на России, но и на деде нашего доверителя, И.В. Сталине. Чтобы оценить сложность Катынского дела, сообщу, что только я, помимо десятков статей, написал две монографии, одна из которых объемом в 760 страниц, мой коллега Стрыгин С.Э. также, помимо написания десятков статей, является соавтором монографии по проблеме Катынского дела.

Ну и главное в том, что, вне зависимости от решений Главной военной прокуратуры, речь идет, грубо говоря, об убийстве, и само Катынское дело – это уголовное дело, рассмотрение которого во всем объеме в гражданском процессе недопустимо. И это требует четко ограничить рамки рассмотрения нашего иска таким эпизодом Катынского дела, в котором нет криминальной составляющей.

Напомню, мы в исковом заявлении просим суд признать несоответствующими действительности сведения, распространенные в вывешенных на сайте Росархива подложных, как бы исторических архивных документах. Это сведения о том, что дед нашего доверителя, Сталин И.В., в качестве члена Политбюро поручил некой судебной тройке рассмотреть дела 25 700 поляков с применением к ним расстрела. И мы просим суд обязать ответчиков доказать соответствие действительности только и исключительно этих сведений.

Позволю себе аналогию. Представим, что кем-то обнародовано подложное свидетельство о регистрации брака между Ивановым и Петровой в таком-то районном загсе в таком-то году. Мы не требуем доказать, что Иванов и Петрова не были супругами, мы не требуем доказать факт регистрации или отсутствия регистрации брачных отношений между ними, мы требуем доказать, что именно в этом районном загсе, именно в этом году, именно этими должностными лицами зарегистрирован этот брак – доказать соответствие действительности того, что описано в подложном документе. Ведь если регистрация брака действительно была, то это нетрудно доказать иными, помимо подложного свидетельства, документами, фотографиями, свидетельскими показаниями.

И если Политбюро действительно принимало такое решение, то в архивах должны сохраниться сотни тысяч документов, подтверждающих факт такого решения.

В связи с этим мы просим суд определить ответчикам доказать следующее обстоятельство, а именно, что:

Сталин И.В. в качестве члена Политбюро поручил судебной тройке рассмотреть дела 25 700 поляков с применением к ним расстрела».

Это было единственный раз, когда судья проявила какой-то интерес к сути дела, и переспросила меня, что, собственно, мы просим, чтобы ответчик доказал. Я повторил – только то, что выделено жирным шрифтом, больше ничего доказывать не надо.

Начали рассмотрение.

Ю.И. МУХИН

В связи с массовыми пожарами в России, как всегда, возникает вопрос: «Кто виноват?». И более конкретный: «Кто сжёг Россию?»

Газета «Аргументы и факты» (№35, 2010) в статье под названием «Климатический бумеранг может вернуться к тем, кто его запустил» пишет: «Одна из версий происхождения чудовищной жары в России – диверсия американцев, которые направили на нас климатическое оружие». И далее: «...Олег Фейгин, физик-теоретик, академик Украинской академии наук, на ней настаивает. И связывает её с такими именами, как Никола Тесла, Лев Ландау, Пётр Капица».

Но, кроме этой фантастической версии, перекладывающей вину  за разгильдяйство с наших чиновников – творцов климатического оружия в России, на США – лучшего друга российского руководства по борьбе с международным терроризмом, существуют объективные данные, с которыми руководство страны считаться не желает. Примером тому слова главы МЧС Шойгу.

Министр РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации стихийных бедствий Сергей Шойгу в интервью газете «Коммерсант» призвал не искать виновных в ситуации с распространением пожаров на территории страны.

Как считает министр, никто не мог предсказать такой аномальной жары, а соответственно принять меры заранее было невозможно. «История метеонаблюдений не знает таких случаев на территории России, такого не было никогда. Если бы мы знали об этом заранее, то можно было предсказать хотя бы влажность торфа», – отметил министр.

И здесь сразу же возникают вопросы:

– Это первый случай, когда горели торфяники?

– Не надо быть учёным министром, чтобы понимать – наступившая жара представляет большую пожарную опасность.

«Проблема российских торфяников в том, что они сильно иссушены и очень пожароопасны, загораются от одной искры, – объяснила член-корреспондент РАСХ,  руководитель испытательной лаборатории ТГПУ Лидия Ивановна Инишева, - но раньше рядом со всеми осушенными объектами были пожарные водоёмы и насосные станции, которые сейчас не работают, поэтому пожар так сложно потушить. Для восстановления пожарных водоёмов и насосных станций нужны, естественно, денежные средства. При достаточном финансировании всё реально восстановить за год, но этим должны  заниматься правительственные органы, министерства сельского и лесного хозяйств,  военные ведомства…»

Лукавит министр: ещё в 2008-м году руководитель лесного отдела Гринпис России А. Ярошенко писал о лесной реформе в России:

«Совокупное действие нового лесного законодательства и других ошибочных решений в области управления лесами, а также неблагоприятных внешних факторов, может привести в течение ближайшего года к развитию кризисных явлений в лесном секторе, упадку лесного хозяйства, росту нищеты и безработицы в лесных деревнях и посёлках. В настоящее время представляется наиболее вероятным, что пик кризисных явлений придётся на вторую половину 2008 и первую половину 2009 гг.»

Почему правительство это не обеспокоило?

А. Ярошенко продолжал:

«Мировой экономический кризис даёт основание разработчикам лесного законодательства, авторам административной реформы органов лесоуправления и многим руководящим работникам лесного хозяйства основание заявлять: “Виноваты не мы, а внешние обстоятельства, от нас не зависящие”.

Если все беды российской лесной отрасли спишут на мировой кризис, то это означает, что российскому лесному хозяйству будет поставлен ошибочный диагноз и, как следствие, будет назначено неправильное лечение…»

А. Ярошенко писал, фактически, о преступных действиях наших чиновников, к которым, в первую очередь, относитсяликвидация наземной лесной охраны:

«До конца 2004 года система охраны лесов в России основывалась на так называемых “обходах” участков леса, закреплённых персонально за работниками государственной лесной охраны (лесниками-обходчиками, штатная численность которых по всей стране составляла около 70 тысяч человек). С начала 90-х гг. XX века эта система работала весьма плохо, поскольку для того, чтобы обеспечить себе хоть сколько-нибудь приемлемый уровень зарплаты, лесники должны были большую часть своего времени заниматься всевозможными хозяйственными работами… Тем не менее, леса не были совсем бесхозными – по крайней мере, сельские жители знали, что лесная охрана существует и теоретически нарушителя можно обнаружить…» (выделено мной. – В.Б.).

Мало того, уже в сентябре 2010 года стало известно, со слов Н. Чаплина, председателя Общественной палаты Московской области, что 1 июля было принято «фантастическое» решение Федерального агентства лесного хозяйства по Подмосковью. Агентство, «когда уже был известен прогноз о сухом и жарком лете, сократило ещё 500 работников лесного хозяйства по Подмосковью».

Как бы такие действия назвали в советское время, во времена И.В. Сталина?

Ответ однозначный: вредительство! Вредительство, совершённое в интересах определённой группы «коммерсантов», получивших возможность дёшево купить горелые земли.

В ситуации с пожарами проще всего обвинить самих граждан. Как напомнил Шойгу, российские дачные посёлки построены с нарушением противопожарных мер. Во многих случаях нет больших водоёмов и иных источников воды, а также нет возможности для нормального проезда техники. Оштрафовать жителей посёлка нельзя, так как это их собственность, на территории которой они ведут себя так, как считают нужным, отметил министр.

Опять лукавит министр: горели, в основном, не дачные посёлки – сгорелидесяткидачных домови целиком деревни – тысячи домов, где у людей погибла их единственная собственность и источник обеспечения продовольствием.

Интересное сообщение:

«Участие в тушении природных пожаров принял премьер-министр РФ Владимир Путин во время визита в Рязанскую область. Глава правительства сидел в кресле второго пилота и управлял забором воды и сбросом её на горящий лес. За время получасового полёта самолёт-амфибия Бе-200ЧС два раза… набрал воду и потушил два очага возгорания.

Полёт Владимира Путина в кресле второго пилота запланирован не был. Глава правительства перешёл из салона самолёта в кабину пилотов неожиданно для сопровождавших его главы МЧС Сергея Шойгу и губернатора Рязанской области Олега Ковалева».

Какие мысли возникают при этом:

– премьер-министр не имел права занимать место в кабине пилотов, куда вход посторонним лицам категорически запрещён (вспомним историю гибели польского президента);

– второй пилот, уступивший ему место, должен был быть сразу же уволенным;

– наши правители удивляются: их распоряжения не выполняются чиновниками, но если сам премьер-министр не выполняет полётные инструкции, чего же тогда ожидать от чиновников?

Телеканалы показали, как премьер обещает жителям сгоревшей деревни Верхняя Верея выделить сотни тысяч рублей и восстановить дома. Затем Путин говорит по телефону с Дмитрием Медведевым, давая ему объяснения по ситуации, «больше похожие на указания» и свидетельствующие о разъедающей страну коррупции, пишет InoPressa со ссылкой на L’Express. Вырезанные кадры, однако, оказались выложенными в Сеть. Ролик начинается громкими криками: «Долой правительство!». Это кричат женщины при приближении к жителям премьера. Обступившие Путина люди с возмущением говорят ему, что властям надо было предпринимать меры раньше, но никто не откликнулся на просьбы людей о помощи.

По подсчётам специалистов, ущерб от пожаров в России может составить около 15 млрд. долларов.

Теперь интересно подсчитать, сколько денег сэкономили чиновники на ликвидации службы лесной охраны? Если считать, что каждый из 70 000 людей лесной охраны получал, допустим, 10 000 рублей, то в месяц это будет 700 миллионов, а в год – 8,4 млрд. рублей. Есть разница?

В результате пожаров в июле-августе в России погибло более 50 человек, сгорело почти 2 тысячи домов, свыше 3,5 тысяч жителей осталось  без крова, площадь пожаров превысила 800 тысяч гектаров.

Наступил сентябрь, прошли дожди, казалось бы, пришло время подсчитать потери, но тут полыхнул Алтай. В населённом пункте Николаевка Алтайского края сгорели все 433 дома, в которых проживали 1166 человек.

Президент пообещал погорельцам денежные компенсации и одновременно обвинил в пожаре в Николаевке бездействующих чиновников, появилось сообщение, что первые выплаты погорельцам составили 100 000 – 200 000 рублей на человека.

Министр Шойгу отметил, что несмотря на то, что такая жара – редкое явление в России, мы должны научиться бороться с её последствиями, научиться делать превентивные шаги по защите жилья, объектов экономики.

Алтай показал, что «превентивные шаги» чиновники сделать не смогли.

Как заверил Шойгу, практически во всех населенных пунктах, пострадавших от огня, была грамотно организована эвакуация, где-то люди эвакуировались сами, наверное, тоже грамотно – в сторону, противоположную огню.

Но вернёмся опять к Лесному кодексу.

Пишет А. Ярошенко:

«Новое лесное законодательство максимально облегчило застройку лесных земель, в том числе в защитных лесах…– зелёных зонах поселений, водоохранных зонах и других». Естественно, земли, на которых сгорели леса, после «зачистки» можно будет приобрести значительно дешевле.

Что получается?

1. Предпосылки для возникновения пожаров не побудили руководство страны к принятию превентивных мер, в то время, как начатое в советское время осушение болот, находилось под контролем лесных служб, в демократическое время с уничтожением службы контроля лесного хозяйства была заложена основа для возникновения крупных пожаров;

2. Как следствие неверия в глобальное потепление – нехватка и отсутствие специальной техники тушения масштабных пожаров;

3. Принятие Лесного кодекса поставило лесное хозяйство на грань катастрофы, о чём заранее предупреждали специалисты;

4. В результате,чиновник стал главной экологической опасностью для страны, стал представлять собойглавное климатическое оружие, направленное против страны, и, как всегда за случившееся ответят только мелкие чиновники.

Наказание же нерадивых чиновников будет таким, каким оно описано в сказке Леонида Филатова:

Пусть он выйдет!.. Где он там?

Я сейчас ему задам!..

Я сорву с него медальку,

Да медалькой  по мордам!..

В.И. БОЯРИНЦЕВ

Слава богу, «ВПК» вспомнил: мужество генералов начинается в мирные дни, с отстаивания собственных взглядов на оборону, Вооружённые Силы и будущую войну (М. Ходарёнок. Бесполезны в мирное и опасны в военное время. «ВПК», №33-2010).

От того, кто не может сражаться за убеждения, и военных побед ждать не приходится! С каким трудом эта истина пробивалась на страницы уважаемой газеты, но утвердится ли, вот вопрос! Семь номеров, посвящённых статье В. Шлыкова «В мобилизационном угаре», пять номеров, устами Марка Солонина повествующие о «трёх планах Сталина», не дают поверить в то, что возмущение «ВПК» не случайно.

У журналиста терпение кончилось, но прикрикнут – и не вернётся ли всё на круги своя? В наше время даже главным редакторам надо иметь мужество почище генеральского! Тем не менее и именно потому приветствуем выступление «ВПК» и ждём продолжения!

Но если уж продолжать, то без выпадов в сторону «отца народов», без которых и Ходарёнок не обошёлся. Со Сталиным можно было спорить. Тому свидетельства не одного Рокоссовского, а множества умных - создателей оружия Победы Грабина и Яковлева, маршала Жукова и адмирала Кузнецова, учёных и великих организаторов производства Курчатова и Королёва, а также  других дельных людей.

С вождём было просто специалистам, творческим людям, для которых дело  превыше всего, и сложно – лентяям, пустышкам, прихлебателям, занимающим не своё место. Жаль, я не застал того времени, но и в моё кое-какие сталинские традиции сохранились. Могу сравнивать: в 70-е, 80-е годы я, ведущий инженер Тульского НИИ, без проблем попадал к начальникам главков Минмаша, в Госплан, Минстанкопром, к директорам крупнейших заводов.

Да простит меня Стародубцев, но и к нему я не сумел попасть в бытность его губернатором: не в укор ему – такая воцарилась система!

Для делового человека лучше сталинской эпохи не было. Не этим ли объясняется, что в восторге от Сталина были столь разные люди (порой, идеологические противники), как писатели Булгаков и Пастернак или физики Капица и Ландау? Оттого же и Рокоссовский с Мерецковым не затаили на него злобу после ГУЛАГа, а могли бы высказаться после низвержения вождя Хрущёвым.

Но даже Жуков, казалось бы, обиженный в пух и прах, не захотел обливать помоями генералиссимуса. Не потому ли, что в душе сознавал справедливость послевоенной опалы?

Несовместимо со здравым смыслом восхвалять мужество Рокоссовского, независимость его поведения на совещании у Верховного Главнокомандующего, и в то же время подчёркивать, что «возражать «кремлёвскому горцу» было не то чтобы нелегко – просто опасно». Опасно было проиграть доверенную прославленному полководцу стратегическую наступательную операцию «Багратион». Вот это было действительно опасно!

И хотя мужество Рокоссовского, командовавшего единственным фронтом, несравнимо с мужеством вождя, отвечавшего за всю страну, во всяком случае оба мужества – одного порядка. Среди современных деятелей столь мужественных не видно, но о проблеме хотя бы заговорили…

Рокоссовскому автор противопоставил министра обороны РФ в ноябре 1994 г., не решившегося возразить Ельцину, когда решался вопрос о проведении операции против формирований генерала Дудаева. Мол, «на том приснопамятном совещании не выбивали зубы, не ломали рёбра, не расстреливали», однако министр промолчал и принял к исполнению. Около 300 убитых русских солдат за одну новогоднюю ночь! Запад сделал вывод, что «в России отсутствуют Вооружённые Силы, способные вести боевые действия с применением только обычных средств поражения». А с ельцинского любимчика, как с гуся вода!  «Паша-мерседес», в отличие от маршала Рокоссовского, знал, что за провал операции ему ничего не будет! Сталин требовал от генералов военных успехов, а Ельцин лишь личной преданности!

Но так или иначе, примечательна концовка статьи М. Ходарёнка: «Как известно, высший офицерский состав ВС РФ за последние годы без звука «сдал» виды Вооружённых Сил, округа, главные командования, армии, корпуса, дивизии, военно-учебные заведения. Никто «даже в доступных для этого рамках» (так иногда писали раньше в служебных аттестациях) не пытался возражать, отстаивать иную точку зрения. Критика звучала только из уст отставников… В природе так не бывает – рыбье молчание и услужливая покорность в мирное время и редкое мужество в военное. Подобные черты отечественного высшего офицерского состава могут привести к самой главной беде – утрате управления войсками иобщему поражению в войне. А последнюю ещё никто не отменял»!

Наконец, довелось услышать, что война всё-таки возможна! А то бесконечные военные реформы наводят на мысль, что армия существует только для парадов да для полицейских операций. Что касается «поражения в войне», то иные генералы ведут себя соответственно побеждённым: двадцать лет назад без единого выстрела сдали «непобедимую и легендарную» и с тех пор озабочены одним: как бы добить её до конца!

Сочувствую Ходарёнку,  начальники ему объяснят лучше меня!

Ю.М. ШАБАЛИН

От редакции. Возмущение нынешними руководителями Вооруженных сил, безусловно, справедливо и оправдано. Но не будем забывать, что все назначаемые на высшие посты генералы прошли отбор заокеанскими специалистами. Об этом когда-то писала «Дуэль». Поэтому о профессиональной непригодности того или иного военного можно судить уже по тому, что его назначают на высокую должность.