На днях ко мне зашёл мой сосед по лестничной площадке и говорит, что он возмущён действиями правительства России. (Я его и он меня зовём друг друга «мой сосед». Всего у меня четыре соседа. Второй сосед живёт под моим полом, зову его «подпольщиком». Нет-нет, ни в какой подпольной организации он не состоит. Он живёт под моим полом, этажом ниже. Разъясняю так подробно о соседях, чтобы их, не дай бог, не арестовали. В наше время и не такие казусы случаются.)

- Какими действиями правительства ты возмущен? - спросил я его.

- Ну как же их понимать?! В своём государстве уже миллионы беженцев, которые выживают за счёт помоек, добывая в них для себя пищу. Спят по подъездам, подвалам и вокзалам. Разве они не беженцы в своём государстве? Они всё светлое время бегают от одной помойки к другой. Так что – законные беженцы. А наши правители самолётами возят гуманитарную помощь за границу чужим беженцам! Ты только подумай, видишь ли, им стало жалко ливийских беженцев в Тунисе! А своих беженцев им не жалко, пусть с голода умирают.

- Послушай, сосед, во-первых, в Тунисе нет помоек. Где искать им пищу? Воровать? Но таких воров вывезут в пустыню Сахара и выбросят у какого-нибудь оазиса. Во-вторых, ты забываешь о престиже Рос-сии. Она в течение всей своей истории постоянно помогала кому-то. Вот и теперь помогает Америке бомбить Афганистан. И в-третьих, напрасно ты думаешь, что наши граждане на помойках ищут для себя пищу. Может, они в помойках ищут какие-то ценности, выброшенные кем-то нечаянно.

Смотрю – у соседа задрожали губы, в глазах появился какой-то странный блеск. К тому же сжимает кулаки.

- Ты, - говорит, - что, простых вещей понять не можешь? Или прикидываешься дурачком? Тогда советую самому сходить на помойку и побеседовать с людьми, которые по-твоему ищут в них ценности. Моё предложение. Давай совместно напишем обращение к нашему президенту, чтобы он дал распоряжение своим подчинённым установить у каждой помойки контейнер с гуманитарными продуктами и бесплатно выдавать своим беженцам. Конечно, надо всех беженцев как-то отловить и составить списки для каждой помойки. Это я к тому говорю, чтобы к этим беженцам не примазались нищие.

- По-твоему получается, что граждане нищие и граждане беженцы это не одно и то же, разное сословие в государственном образовании?

- Конечно, разное! У них разное имущественное положение. Вот когда у нищего отберут жилплощадь за коммунальные долги, только тогда он приобретает статус беженца и заносится в списки на получение гуманитарной помощи. Об этом статусе должен знать и президент, подскажем ему в нашем обращении. Кто тебе сказал, что в Тунисе нет помоек?

- Нет, сосед, писать такое обращение к президенту я не буду. Я по натуре труслив. Ищи других единомышленников. Насчёт помоек в Африке. Ты можешь себе представить, какое количество мух будет в Африке, если их кормить на помойках? Поэтому у населения этого континента выработался менталитет: всю пищу съедать без остатка, а посуду мыть языком, то есть вылизывать. Никто мне об этом не говорил. Я сам догадался. Вопрос у меня к тебе. Кто будет раздавать гуманитарную помощь у помойки? Ты подумал об этом? Сами беженцы? Без милиции и общественного контроля тут не обойтись. Это же будет дополнительный рассадник воровства и коррупции, взяточниства и мордобоя.

Мой сосед ушёл не попрощавшись, хлопнув дверью.

А дня три тому назад стучится в дверь сосед сверху. (Нет-нет, он не наверху властных полномочий, не какой-то властный чиновник. Живёт за моим потолком, этажом выше. Чтобы как-то различать соседей, этого называю соседом с потолка. Есть у меня ещё и другие соседи. И чтобы не нажить неприятностей и как-то подчеркнуть их низкое старческое социальное положение, соседа за стенкой, с соседнего подъезда, обозначено «чужой». Это объяснение я пишу для прокуратуры, чтобы не зачислили их в экстремисты и не судили. Если руководствоваться законом об экстремизме, то у моего соседа в обращении к президенту явно просматривается разжигание социальной вражды между нищими и беженцами. В нашей беседе я прямо сказал ему об этом.)

Так о чём же мне поведал сосед с потолка?

- Давай, - говорит, - напишем секретное письмо президенту и премьеру и попросим их выполнить нашу просьбу.

- Какую, - спрашиваю, - просьбу, да ещё и секретную?

- Ты не нервничай, выслушай до конца. В Белгородской области разбился самолёт. Семь человек погибли. Президент выразил семьям погибших соболезнование и пообещал выдать их семьям помощь по миллиону рублей. Молодец! Мы с тобой уже много лет живём, девятый десяток разменяли. Пусть нас кто-то и как-то отправит на тот свет, а нашим детям выдадут по миллиону рублей на каждую семью. Можно просить и поменьше. Погоди махать руками, не красней, послушай дальше. М. Тэтчер, будучи членом глобального правительства, от его имени сказала, что для России в будущем вполне хватит населения в пределах 15 миллионов. Это указание глобального правительства с тех пор неукоснительно выполняется. Но слишком медленными темпами. Сокращается население в среднем где-то по миллиону в год. Выходит, чтобы выполнить это указание глобального правительства, потребуется более века. Мы, старики и старухи, нахлебники у народа, потребители их труда. И если последуют нашему примеру такие же, как мы с тобой, то Россия станет богатой страной. Да прибавь еще наши пенсии, которые останутся у государства. Так что эти миллионы для наших детей в государственной казне быстро окупятся.

- Ты что, - перебил я его, - с потолка свалился? Ты представь себе реакцию народов во всём мире? Правители России за вознаграждение отправляют своих стариков на тот свет! Тем более в ближайшие годы мы по другим обстоятельствам будем там. При этом ещё пополним государственную казну, заплатив кадастровую стоимость могилы и за «отдых» несколько суток в морге? А ты не боишься, что за такое «секретное письмо» тебя в психушку отправят?

- Я уже ничего не боюсь. А ты как был трусом, таким и остался, всего боишься. Твой отец не пожалел своей жизни, погиб на фронте, защищая Отечество и тебя от фашистского порабощения. А что ты оставляешь своим детям? Обломки всего и вся вместо государства, которое отстроили наши деды и отцы! Я тебе не всё ещё рассказал. Давай сагитируем человек тридцать таких же стариков, как мы с тобой, на запланированный террористический акт. Соберёмся все в каком-нибудь нежилом доме и взорвемся в нём. Как это сделали в США 11 сентября. Заранее подкупим какое-нибудь продажное (имею ввиду покупаемое) СМИ, чтобы растрезвонили по всей России о том, как нам жалко погибших стариков. Возможно, к этим старикам примкнут и десяток старух. Надо всё продумать так, чтобы выглядело правдоподобно, как теракт в Америке. Совершён, мол, террор по отношению этих престарелых людей. Чтобы всё выглядело правдоподобно, как в Домодедово.

- Послушай, всё, что ты предлагаешь, это же провокационный шантаж. Это похлеще экстремизма. В Америке эту провокацию совершила власть. Судить себя она не будет. Почему ты думаешь, что наша ФСБ не высчитает, что этот теракт совершён без их участия, без их команды. Значит, был шантаж со стороны этих стариков, давление на власть с какой-то корыстной целью. Лучше давай играть открыто с нашей властью. Вы, мол, как-то нас отправите на вечное «постоянное жительство» туда, откуда назад не возвращаются. А все государственные расходы, которые потратили бы на нас при жизни, отдайте нашим детям.

Сосед схватился за живот и хохотал минут пять. До слёз.

- Вот спасибо! Хоть рассмешил меня. Да нас с тобой за такую «открытую игру» с властью сошлют на вечное поселение за Полярный круг к Абрамовичу. Скажи, где ты сейчас видел открытый заинтересованный диалог власти со своим народом? Правда, надо прямо сказать, народу они много говорят, спрятавшись за экран телевизора. Обещают и клянутся, что скоро все будем хорошо жить. Проходит год-два, и снова клянутся и обещают то же самое. Ну вот! Снова ты меня спровоцировал на экстремизм. Агитирую за смену государственного строя. Чтобы власть чаще спрашивала у народа, что он хочет оставить и что изменить в существующем государственном строе. А вдруг народ при этом скажет: «Верните нам СССР!», «Верните нам наши фабрики и заводы!», «Не оплёвывайте нашу историю!», «Не глумитесь над бывшими нашими вождями!». Выходит, что эти требования народа к власти мы с тобой спровоцировали. А что на это скажет США? Что скажут властные структуры осколков СССР? Поверь мне, нас с тобой быстренько «нечаянно по плану» ликвидируют. Нет уж, как-нибудь обмануть власть я соглашусь. Но откровенно говорить с нею не буду. Энергетические силы у нас с нею не совпадают. Вот если весь народ по всем городам и весям выйдет на улицы с такими лозунгами, лишь тогда перевес силы будет на нашей стороне. Тьфу ты, опять открытый экстремизм! А вдруг у тебя в счетчики воды или газа по заданию правительства вмонтированы «прослушки»? Давай лучше говорить о погоде.

- Не я, а ты начал этот диалог с правительством. Это твоя идея получить с государства миллион рублей за свой дряхлый организм. А ты точно знаешь, что в Домодедово после теракта и за погибших стариков платили семьям какую-то сумму денег? У меня есть хорошее предложение. Пойдём на скамейку у дома, поговорим ещё как следует о чём-нибудь.

В конце нашей заинтересованной беседы на скамейке мы поклялись друг другу, что даже под пыткой каждый из нас не расскажет нигде и никогда о содержании нашего разговора. После этого события сосед «с потолка» каждый раз при встрече, здороваясь со мной и улыбаясь, подмигивает то левым, то правым глазом.

Неисправимый трус

Чем ближе «День независимости», тем ярче и сильнее мои чувства к тебе. И это несмотря на то, что я плохо представляю, что ты есть такое. Согласно трактовке «цивилизованных», Чмо – это чизбургер модифицированный обалденный. С другой стороны, славянофилы и прочие националисты полагают, что Чмо – это чистый мыслями отрок. Сам я склоняюсь ко второму варианту, но, к сожалению, я даже не знаю твой пол. Согласно «цивилизованному» дресс-коду, а по-нашему, согласно твоей одежде, твой пол скорее мужской, чем девичий, но когда ты начинаешь говорить, я обычно вспоминаю, что наши девушки самые наивные. Так что наиболее вероятно ты среднего рода и пола. Более того, последние события показывают, что Чмо – это некий обобщенный образ нашего современника со всеми его достоинствами и недостатками. Ты везде, а многоликость и многоголовость твоя немного пугает. Ну да терять нам особо нечего. Всё, что можно было потерять, уже ушло!

Однако я люблю тебя, как все родное и сопливое, а потому и стремлюсь предостеречь тебя от необдуманных поступков. Взять хотя бы Каддафи и твое отношение к нему. Ну что он тебе сделал плохого? Зачем ты катишь на него баллон? Да, слыхал я о том, что он якобы нарушает «права человека» и обижает собственный народ. Всё врут «цивилизованные». Не мог он этого делать! Ты посмотри, каких «повстанцев» он вырастил на нефтяные и газовые деньги! Все крепенькие, настырные, голосистые и все на джипах. С такими данными их бы к станку или к сохе, а они за автомат хватаются. Хотят ограбить свою родину и своего благодетеля. Наши «повстанцы» из тех, что взрывают метро в Москве, выглядят гораздо скромнее. Должно быть, «цивилизованные» обучили ливийских «повстанцев» ненависти к собственному народу, как в свое время обучили нашего Мишу Горбачева. Если они победят, то ждет бедную Ливию «естественное сокращение» как в живой силе, так и по площади…

Что же касается «прав человека», то тебе, Чмо, лучше их не трогать. Следует понимать, что «цивилизованные» обычно используют этот термин, когда с тоски им хочется на кого-нибудь поохотиться. Скажем, не понравились им славяне, и они начали бомбить Сербию. Если же у них возникло желание поохотиться на араба-мусульманина, то оказывается, Хусейн или Аль-Каида нарушили «права человека». Не хватало еще, чтобы меня начали бомбить, используя этот же повод. Тебе хорошо, чуть что - и ты в бункер или в теплые страны. А меня в мелкий пепел пожгут и выскажут сожаление. У «цивилизованных» так принято. Если не веришь мне, спроси у афганцев, иракцев и сербов. Только не говори мне, что у нас есть бомба и потому на нас никто не полезет.

Бомба-то у нас, возможно, еще имеется, но доставлять её не на чем. После победоносного рейда Руста оба наших боевых самолета летают лишь по большим праздникам. Наши некогда прославленные ракеты взлетают через раз. А все остальное оружие у нас, как у Каддафи, старенькое. В случае чего все это барахло разбомбят в первый же день операции по защите «прав человека». Да слыхал я, слыхал сладкие предвыборные обещания, что к 2020 году, благодаря небывалым капвложениям наша армия будет перевооружена по новейшим стандартам. Дурят они тебя, моё дорогое Чмо.

Во-первых, большая часть отпущенных денег будет разворована. При «демократии» только так и бывает. Во-вторых, никаких новейших стандартов у нас нет, потому что уже четверть века их не финансировали, а сами они на свет не появляются и никто их не дарит. Те два ржавых баркаса, что ты собираешься закупить у Сар-козы по миллиарду за штуку, уже давно устарели и никому не нужны. Можно еще закупить вместо «калашниковых» «цивилизованные» рогатки, но и это не спасёт нас с тобой. Скорей всего, придется восстанавливать свой ВПК, а на это потребуется время.

В-третьих, при больших деньгах время реализации любых планов можно и сократить. Однако ты потребуешь с каждой операции свой «откат» в 40%, и потому время будет тянуться долго. Поскольку ты многоголов, то «откат» потребует каждая из твоих голов, а значит, время еще более удлинится, а деньги сократятся. Вот почему о «правах человека» лучше помалкивать. Не то меня пожгут, а тебя повесят, как Хусейна. Зачем нам с тобой такие приключения?

Обязательно повесят, не сомневайся. Вопрос лишь в том, сообщат ли они перед этим, что ничего личного к тебе у них нет, только бизнес? Помощи с моей стороны не жди. Если я даже и уцелею в «гуманитарных бомбардировках», то все оставшееся время буду вынужден проводить в очередях за гуманитарной помощью. Не до тебя будет. Конечно, если «цивилизованные» предложат за банку тушенки подержать тебя за ноги, то имеет смысл рассмотреть эту инициативу. Однако задарма пусть не рассчитывают. Так им и передай при случае. Рынок, понимаешь!

Примерно так же поведут себя и твои нынешние помощники. Правда, бороться они будут не за банку тушенки, а за сохранение своих вкладов в иностранных банках. Ну знаешь, наверное, как они воровали всё подряд, а затем вывозили наворованное за границу и громко вопили о бегстве капитала из России. Им тоже будет не до тебя.

Наконец, армия, которой ты пообещало сразу после выборов огромные оклады, жилье и новейшее оружие. И её коснулся рынок. Ты же надуешь и армию, потому что для выполнения предвыборных обещаний нужны деньги, а ты их своруешь. Зачем армии лезть на рожон с пиками против новейших самолетов и ракет? Ведь на войне, как на войне. Там не только маршируют, но и убивают.

Было бы ты, Чмо, посообразительней, то наложило бы «вето» на гуманитарные бомбардировки Ливии. «Вето» - это не то, что накладывают в штаны, это такая форма голосования. Похоже, что детство у тебя было тяжелое, образования никакого, а то, о котором ты кричишь, куплено на украденные у народа деньги в подземном переходе посреди Москвы. Хорошо, ещё знаешь, что к компьютеру следует подходить со стороны клавиатуры. Надеюсь, теперь запомнишь и про «вето».

Однако, что же все-таки делать? Прежде всего, постарайся реально помочь Каддафи, а заодно и Ирану. Пока они борются, у нас есть время на перевооружение и на обучение населения поведению в период гуманитарных бомбардировок. Неплохо было бы повесить всех воров, как это сделал Сталин в 1937 году. Но начинать пришлось бы с тебя, мое дорогое Чмо, а потому рассчитывать на это не приходится.

В чём я тебя отчасти одобряю – это в той загадочности, которая окружает тебя. Настоящее Чмо должно быть загадочным! Но не допускаешь ли ты перебор в этом вопросе? Многие мои знакомые считают, что ты сдал национальные интересы в вопросе отношений с Ираном и Ливией в связи с тем, что беспокоишься за свои вклады в западных банках. Однако такое предположение не согласуется с тем, что контрактов в Ливии было на 4 млрд. евро, а это существенно больше того, что ты своровало до сих пор. Наплевав на предрассудки «цивилизованных», ты смогло бы своровать все ливийские деньги и существенно повысить свое материальное благополучие. Но почему-то ты не пошло по этому пути.

Незначительная часть респондентов полагает, что, как истинный патриот, ты стремишься в ВТО и ради этой цели готово лизать зад кому угодно. Но и эта версия не согласуется с твоим шкурным интересом, а потому ее достоверность сомнительна. Наконец третья, наиболее значительная часть респондентов считает, что лизать иностранный зад – это твоя природа и патология. Обосновывают они свою позицию тем, что ты не только низко прогибаешься перед Америкой, что можно было бы связать с материальным интересом, но и любишь заглянуть в польский зад, что ни в какие ворота не лезет. Ведь у поляков нет даже приличного мёда, чтобы подманить тебя.

Да, я понимаю, что твое заболевание очень серьезно, но бороться за переход в мужское состояние необходимо. И пусть этот переход представляется тебе чем-то недостижимым, но наличие у существа сверхзадачи уже ставит его на более высокую ступень развития.

И ради бога, не водись с Сар-козой. Сар-коза существо истеричное, абсолютно беспринципное, но очень изворотливое. Может продать тебя, несмышлёное мое, в любой момент. Если не веришь, спроси ее саму, когда будете обмывать откат, возникший после операции с перепродажей ржавых баркасов. У них во Франции тоже воруют, но существенно скромнее, чем у нас. Вот ты и спроси, зачем они накинулись на бедного Ширака. Наверняка Сар-коза будет что-нибудь болтать о верховенстве закона и прочих предрассудках. На самом деле там все гораздо серьезнее, а эти нападки на Ширака всего лишь призваны отвлечь политических конкурентов Сар-козы от более серьёзного для них преступления, имевшего место во время избирательной кампании 2002 года.

В тот год после первого тура президентских выборов во Франции места распределились так: Ширак, Ле Пен и Лионель Жоспен. Причем между вторым и третьим «зазор» оказался равным всего 0,06%. Расчеты показывают, что Ширак сбросил Жоспену несколько процентов голосов, для того чтобы выбросить Ле Пена из второго тура, а судьбу президентского кресла решить в дружеской компании со своим премьер-министром. Однако то ли математика подвела, то ли Ширак пожадничал и испугался сам оказаться без второго тура, но Жоспен не добрал 0,06% необходимых голосов. Пришлось Шираку бороться с Ле Пеном.

С этой целью французам через зомбоящик внушили, что Ле Пен фашист и голосовать за него не следует. Наоборот, следует выйти на демонстрацию и орать «фашизм не пройдет». Ты спросишь, а причем здесь Сар-коза. Во-первых, она была одной из основных фигур в избирательном штабе Ширака. Во-вторых, в этой операции чувствуется ее беспринципный почерк и математическая малограмотность. Наконец в-третьих, нынешняя кампания «заметания следов» - безусловно, свойство Сар-козы.

Так что ты, мое дорогое Чмо, обязательно расспроси об этом Сар-козу. Начинай издалека, пообещай поделиться с ней избирательными технологиями как старыми, добытыми еще из общения с «сыном юриста», так и новейшими, опробованными в последние годы. Не жмись, плесни ей лишний стакан коньяку, но поцелуев не допускай. Мало ли каких болезней нахватала Сар-коза при её-то авантюризме и нечистоплотности.

И главное, помни, что народ любит тебя, потому что ты величайшее Чмо всех времен и народов. Береги себя. Ты нужно нам, как хороший нужник в жаркий день.

А.В. СВОБОДИН

Популярный Зиновий Бедакин уехал с дачи шестичасовым поездом. После него остались семь окурков на резедовой клумбе, тревожное настроение и рукопись нового романа. Рукопись лежала на садовой скамейке, белая и вспухшая, как утопленник, выкинутый на берег в лунную ночь. Было в ней что-то интригующее и страшное.

Редактор Кудыковский осторожно вытащил окурки, еще осторожнее взял рукопись и понес ее читать в маленькую комнатку под крышей.

– Может, тебе туда чаю дать? – соболезнующе спросила жена.

– Не надо чаю, – безнадежно вздохнул Кудыковский. – Чай здесь ни при чем.

Таким тоном отказывается от дорожного бутерброда человек, идущий с перочинным ножом на старого тигра.

Через полчаса из-под крыши послышались мягкие стонущие звуки. Так стонут голуби на солнце и завхозы в бане, когда им растирают спину.

– Тяжело? – сочувственно спросила жена, заглядывая в комнату.

– Нет, – сердито ответил Кудыковский, – легко. Как ершу в мармеладе. Ты только послушай.

Он с ненавистью вытянул лист из рукописи и едко прошипел:

– На, любуйся. Посмотри, каким стилем пишет популярный Зиновий Бедакин. Вот его герой в третьей главе идет по полю. Слушай: «Игнатий задрюкал по меже. Кругом карагачило. Сунявые жаворонки пидрукали в зукаме. Хабындряли гуки. Лопыдряли суки. Вдали мельтепело». Понятно?

– Нет, – уклончиво ответила жена. – Я рязанская. Может, вологодские так говорят.

– Вологодские отпираются. Намекают, что это псковский диалект.

– А псковские что?

– Говорят, что это новочеркасский язык.

– А ты Бедакина что, пробовал убедить?

– Пробовал. Обижается. «Я, говорит, не для того популярным стал, чтобы мой стиль калечили». Жаловаться даже хочет. «Пушкина, говорит, до дуэли довели, Толстой из дома ушел, а теперь из меня стиль вынимают».

– Ну, верни роман, – необоснованно предложила жена.

– Куда там. Две части издали, а третью вернем? Роман же интересный, пойми ты это… О господи, хоть бы он четвертую часть русским языком написал! Вот послушай… Героиня у него есть. Зоя Проклятых. Ну черт с ней, пусть уж так называется, если нежнее фамилии не нашел. Вот как она страдает: «Зоя пурашилась. В голове у нее симарунило. В ушах пляпали будрыки. Еще минута, и она бы горько встрапнула». Это же не девушка, а каменоломня из сна пьяного дворника. Завтра поеду к Бедакину – может, сжалится…

Разговор с Бедакиным был короток и почти безнадежен.

– Не могу, дорогой, – категорически сказал он Кудыковскому, – язык мой, сам его создал и чужим ломать не позволю. Как думаю, так и пишу.

– Может быть, вы по-русски думать будете, – уныло предложил Кудыковский, – раз уж на русском языке роман пишете?

– Типичный великодержавный шовинизм, – сухо остановил его Бедакин. – Так нельзя. Меня по всему Союзу читают.

– У вас вот сказано, что ваш Игнатий задрюкал по меже. Почти непонятно неподготовленному читателю; может, это на четвереньках человек ползет, а может, на флейте играет. Нельзя ли другое слово?

– Можно. Запишите: «курлонил».

– А это что такое, собственно?

– То же, что фудыркнул. Живой, напоенный образом глагол.

– Жаль, что напоенный. Не поили бы их лучше, эти глаголы, – вздохнул Кудыковский. – И вот еще героиня у вас пурашится. Это что-нибудь физическое или внутреннее? В голове у нее симарунит, а сама она пурашится. Некоторые не поймут.

– Вставьте так, – миролюбиво предложил Бедакин: – «Зоя хапурилась, как душатая». Ясно теперь?

– Уже яснеет, – горько пожевал губами Кудыковский. – Может, разрешите кое-какие слова самому перевести с вашего на общепонятный? Сами понимаете: читательская масса. Не все подготовлены к восприятию самобытных образов. Отсталость. След проклятого прошлого.

– Переводите, – строго согласился Бедакин, – но с соблюдением стиля.

– Да уж не без этого, – обрадовался Кудыковский. – Я даже со словарчиком. На базе точной науки, так сказать. Будьте спокойны, Зиновий Гаврилович.

Поздно вечером Кудыковский вернулся к себе на дачу вдвоем. Впереди шел он, а сзади мальчишка, который нес с вокзала охапку толковых словарей русского языка. Не снимая кепки и на ходу закусывая холодной бараниной, схваченной на террасе, Кудыковский сел за рукопись романа.

– Так, так, – радостно шептал он через полчаса, роясь в рукописи и словарях, – дрюкать… На «Д». «Драпать… Дробить… Дрюкать… Дрюкать… – скакать на левой ноге. Костромское выражение». Так. Теперь на «К». «Карагачить… Кабкать… Калпить… Карагачить… Ловить рыбу руками. Из архангельских сказок». Так… Посмотрим теперь, что героиня делает… В ушах пляпали будрыки… «Пляпать – сверлить стену»… «Будрыка, множ. будрыки – донское название молодых медведей…» Ну-с, теперь дальше…

Через два месяца Зиновию Бедакину принесли корректуру третьей части его нового романа-трилогии «Угодья и половодья». Сверху была пришпилена записочка Кудыковского: «Что мог – исправил. Работал по словарям. Если что не так – извините. К.».

Бедакин начал читать прямо с третьей главы. Карандаш медленно падал у него из рук.

«Игнатий, – прочел Бедакин, – прыгал на одной ноге по меже и ловил рыбу. Небогатые жаворонки запрягали лошадей и били сапогами простоквашу. Свистели колеса, вбивали гвозди суки. Вдали было весело».

Еще более странные строки, родившиеся при помощи толковых словарей и его языка, мелькнули перед Бедакиным в следующей главе.

«Зоя рыла землю. В голове у нее шел снег и молодой медведь сверлил стену. В ушах танцевали холодные бани. Еще минута – и она бы пошла дождем».

Бедакин растерянно оглянулся, убедился, что в комнате никого нет, и быстро зачеркнул обе фразы.

«Игнатий шел по меже, – торопливо вписывал он, – и вокруг него пели жаворонки. Вдали пахло сеном…» Здесь так сделаем: «Зоя страдала. В ушах у нее шумело, и перед глазами плыли круги…» Пойдем дальше…

«Иван Петрович малапурил…» Не стоит… «Иван Петрович курил» – это будет лучше… «Даль стырчевела…» Не надо. «Даль синела». Так будет красивее…

Еще через два месяца роман «Угодья и половодья» появился в печати.

– Не понимаю тебя, – сказала жена Кудыковскому, прочтя роман, – хороший роман. Что ты злился? И очень простой, понятный язык. Что ты от него хочешь?

– Теперь решительно ничего, – хитро ухмыльнулся Кудыковский. – Прекрасный писатель! Кстати, Вера, вели выкинуть эти словари, которые я купил. Кажется, мне они больше не понадобятся,

Аркадий БУХОВ, 1935 г.

Я за словом в карман никогда не лез. Вот, помню, намазали мне половину булки маслом и вишнёвым вареньем сверху полили. Выбежал я во двор и скорее, чтобы сладкое по пальцам не растекалось, начал есть. А тут Танька из второго подъезда:

- Дай попробовать маненько!

- Бе-бе-бе, фиг тебе!

- Ах ты, жадина-говядина!

И все ребята во дворе подхватили:

- Жадина-говядина, жадина-говядина!

Другой бы заревел от обиды, а я им сразу в ответ:

- Танька-жиртрест, всё подряд чужое ест!

А то ещё классе в пятом было. Попросила меня Ленка Перфильева её портфель до дома донести. А наши все следом из школы выскочили, дразнить начали. Танька среди них первая:

- Жених и невеста, тили-тили тесто!

Перфильева так отпадно покраснела и убежала, а я за словом в карман не полез, ленкиным портфелем в Таньку запустил и прокричал:

- Толстая корова ходит в мехах, сто лет без жениха!

Здорово, в общем, припечатал: Таньку до самого выпускного «чернобуркой» за тот её воротник и дразнили.

Да что ты! Если повспоминать - я столько смешного за жизнь начубучил, многим мало не показалось!

Вот, например, вчера меня замминистра вызвал. То есть вызвал-то он на сегодня, а позвонил вчера. И давай орать:

- Бездельники! Где проект водоотвода, ещё в мае должен был быть! А к нам, недоноски, завтра сам приедет, как я перед ним отчитаюсь?!

Я выслушал и говорю в трубку:

- Чем как идиот орать, лучше меньше воровать! Бе-бе-бе!

Он булькнул, хрюкнул и прошипел:

- Ну, завтра в десять.

И вот я собираюсь. Танька мне на спине костюм щёткой чистит, а я в зеркало вижу: у неё слезинки на глазах.

- Не плачь, - говорю, - Тань. Я сейчас и самому, если он чего такое себе позволит, знаешь как отвечу! Я уже и рифму придумал!

- Да уж знаю… А жить-то на что будем?

- Ничего, как-нибудь! У нас вон варенье мамино с того года осталось, я тебе булку намажу.

- Без масла?

- Конечно, сегодня с работы выгонят – на что масло-то покупать… Зато похудеешь, никто жиртрестом дразнить не будет. А то внуки вон совсем разболтались: забегут в комнату и прямо из дверей языки показывают: «Бе-бе-бе!».

Евгений ОБУХОВ