Глава четырнадцатая

Экология: нерадужная оборотная сторона медали

При рассмотрении возможности расширения деятельности Казахстана и нефтяных компаний на Каспии по добыче, а также по увеличению танкерного и сервисного флотов и возможного строительства транскаспийского трубопровода Актау – Баку мы рассматривали различные проблемы через призму хозяев, заказчиков и инвесторов. Но если взглянуть на эти же проблемы взглядом эколога, сама суть проблем меняется кардинально. В этой главе будут рассмотрены основные аспекты вероятных угроз экологии и последствия для нефтяной индустрии.

Напомним, согласно Государственной программе освоения казахстанского сектора Каспийского моря, утвержденной указом президента Республики Казахстан от 16 мая 2003 года № 1095, к 2015 году планируется довести объем добычи нефти из шельфа моря до 100 млн. тонн в год с развитием остальных направлений нефтяных операций. На акватории казахстанской части Каспийского моря до 2015 года предполагается сооружение 56 платформ и искусственных островов, бурение более 1100 скважин с платформ и искусственных островов, в том числе в 2011– 2015 годах – 759 скважин. На Северном Каспии в настоящее время дислоцируется более 90 судов, использующихся в разведочном бурении ранней нефти. По оценкам нефтедобывающих компаний, в 2005 году количество судов может достигнуть 250. Это еще не предел, если в 2006–2015 годах такими темпами будет расти добыча нефти, то количество судов может достигнуть 700 единиц.

К этому надо добавить, что по дну моря, не тронутому миллионы лет, по донным отложениям, по кормовым базам рыб в настоящем и будущем будут прорыты траншеи для газо– и нефтепроводов с различным диаметром труб и протяженностью 100–1000 километров. Кроме того, разработчики планируют в 2005–2015 годах добыть из шельфа моря 474 млн. тонн нефти и 298 млрд. кубометров газа.

Достигнутый уровень нефтяников (казахстанских и иностранных) на суше – 4–5 кг выбросов загрязняющих веществ на одну тонну добываемой нефти[57] .

Конечно, иностранные компании (а вместе с ними правительство Казахстана), собирающиеся делать все это и работать на акватории моря, как всегда, обещают минимальные негативные воздействия на окружающую среду. Но на практике, видимо, получится как всегда, как обычно. Судя по многочисленным докладам, экологическая обстановка на Каспии находится на грани катастрофической по целому ряду критериев – от состояния чистоты воздуха и воды, здоровья популяций редких рыб до уровня моря и состояния здоровья людей в отдельных поселках и целых городах (например, в Актау положение с хроническими заболеваниями, вызванными деятельностью нефтяной индустрии, крайне тревожное).

Однако если мы остановимся даже на самой близко привязанной к вопросу флота и трубопроводов теме чистоты акватории Каспия и рыбной биопродуктивности, то предположения большинства экологов о возможных последствиях отнюдь неутешительны.

Основными источниками поступления загрязняющих веществ в Каспийское море являются вынос с речным стоком; сброс неочищенных промышленных, коммунальных, сельскохозяйственных стоков; судоходство; эксплуатация нефтяных и газовых месторождений; дноуглубительные работы; транспортировка нефти морским путем; аэральное поступление, строительство подводных трубопроводов и, конечно, аварии на трубопроводах, на скважинах и на танкерах с последующими выбросами нефти в воду.

Имеет смысл обратить внимание на следующие обстоятельства. Во-первых, при разливе на поверхность моря нефти нефтяные углеводороды локализуются в наиболее биологически значимых частях моря – накапливаются в поверхностном эвфтотическом слое, локализуются в переходных зонах вода – атмосфера и вода – донные отложения, тяготеют к окраинным областям. Во-вторых, масштабы экологических последствий аварий трубопроводов, проложенных под водой, в десятки раз выше, чем аналогичных аварий трубопроводов, проложенных на суше, когда в море поступает нефть в значительной степени в «обессиленном» виде. В-третьих, токсичное воздействие нефтяных углеводородов проявляется на всех уровнях биологической иерархии водной среды – на клеточном, организменном, популяционном, биоценотическом, экоси-стемном и имеет долговременный или даже необратимый характер. В-четвертых, экологи не ведут спор о том, сохранится или не сохранится рыба в Каспийском море – наши знания недостаточны. Рыба, безусловно, в каком-то виде сохранится, но это, наверное, будет другая рыба.

Примеров отрицательного воздействия нефтегазодобычи на биопродуктивность в мировой практике предостаточно. И на самом Каспии их хватает.

Азербайджан, к примеру, до второй половины ХХ века в Каспийско-Куринском районе добывал более половины осетровых рыб и черной икры Каспия. Помимо осетровых здесь добывались куринский лосось, минога, шемая... Сегодня здесь добывается только нефть.

Возможно, что завтра так будет не только на азербайджанском, но и на всем шельфе Каспийского моря.

Законодательные ограничения (вплоть до принятия моратория) на ведение разведочных, нефтепромысловых работ и нефтетранспортных операций в районе мелководий и богатых рыбными ресурсами акваторий шельфа существуют в США, Норвегии, Канаде. Однако надежд на то, что аналогичные действия будут предприняты и в отношении Каспийского моря, мало. Неукоснительное выполнение даже существующих внутригосударственных экологических законодательных актов прикаспийских стран фактически нереально; это равносильно полному запрету нефтедобычи в шельфовой зоне Каспийского моря, ибо Каспийское море свой лимит по предельно допустимой концентрации нефтяного загрязнения уже исчерпало. К этому прибавляется и то, что казахстанские чиновники крайне коррумпированы и за взятки неоднократно фальсифицировали результаты экологических проверок.

К тому же по мере ужесточения экологических требований растет себестоимость добытой нефти. От силы, на что могут надеяться экологи, это то, что иностранные нефтяные компании при разработке каспийской нефти будут соблюдать те же экологические нормативы, что и на других морских месторождениях, например североморских.

Однако аварии и залповые выбросы из скважин, а также аварии на танкерах и подводных турбопроводах были и остаются неизбежными спутниками любых нефтяных промыслов, и рекламный оптимизм некоторых зарубежных нефтяных компаний по поводу «исключительной надежности и безопасности» морских нефтегазовых промыслов не согласуется с реальной практикой.

В Северном море и Мексиканском заливе, где, как считается, нефтегазовая индустрия обеспечила выполнение самых жестких экологических и противо-аварийных требований, зафиксировано около тысячи аварий.

Так, в 1979 году из-за аварии на буровой установке Ixtoc-1 в Мексиканский залив поступило до 2 млн. тонн нефти. Подобное вполне реально на Каспийском море при вскрытии зон с аномально высокими давлениями на Северном Каспии (пластовое давление сероводорода на некоторых казахстанских месторождениях достигает тысяч атмосфер) или при разрыве транскаспийского нефтепровода, который может быть проложен по сейсмоопасному району моря, на Южном Каспии. Сами представители многих международных шельфовых компаний, которые занимаются бурением на Северном Каспии, признают предстоящие работы очень сложными и небезопасными. Велика вероятность аварий при танкерных перевозках, осуществляемых на фоне интенсивного судоходства и рыболовства, существует риск утечки нефти из хранилищ и трубопроводов. Вопрос о том, возможны ли аварии на нефтепромыслах Каспия, фактически не стоит – они неизбежны.

Более того, уже на существующих трубопроводах в регионе, которые были вроде бы по заверениям таких компаний как BP, построены с учетом всех международных экологических стандартов, начались проблемы. Как написала 20 июня этого года The Guardian, член парламента Великобритании от лейбористов и бывший министр по вопросам окружающей среды (с 1997 по 2003 годы) Майкл Ми-чер обвинил BP в нарушении прав человека и нанесении ущерба экологии в результате строительства трубопровода Баку – Тбилиси – Джейхан. По его словам, заявление British Peroleum о том, что они «установили новый международный эталонный тест в области прав человека и стандартов окружающей среды» не соответствует действительности. Он предлагает провести немедленную внешнюю ревизию трубопровода Баку – Тбилиси – Джейхан и судебное исследование диспетчерского управления проекта руководителями фонда. Мичер также говорит о необходимости реформы, чтобы многонациональные компании обязались обеспечить социальные, гражданские права и не наносили ущерба окружающей среде. Кроме того, по мнению английского депутата, компании должны юридически нести ответственность за деятельность их филиалов за границей, чтобы жалобщики могли обращаться в британские суды.

Такие предложения сильно испортят жизнь нефтедобытчикам и перевозчикам нефти на Каспии и значительно повысят уровень их затрат. Кроме того, нефтяные компании могут оценить, как экологи начали применять новые технологии воздействия на нефтяных операторов, виновных, по их мнению, в нанесении вреда окружающей среде и людям именно на Каспии на примере Карачаганка.

В конце января 2005 года 27 неправительственных природоохранных организаций из 19 стран Европы, Азии и США обратились к Иену Макдональду, генеральному директору Каспийского трубопроводного консорциума и его акционерам. Экологи просят приостановить прокачку по трубопроводу углеводородов с Карачаганакского газокон-денсатного месторождения из-за негативного воздействия проекта на жителей России и Казахстана.

В обращении говорится: «Десятки тысяч местных жителей страдают из-за вредных выбросов в атмосферу с Кара-чаганакского месторождения». Ответственна компания «Карачаганак Петролеум Оперейтинг» в составе четырех акционеров. Не так давно участник этого обращения – организация Crude Accountability – попросила Международную финансовую корпорацию использовать факт ее займа российскому «ЛУКОЙЛу», входящему в КПОК. У экологов нет отдельных претензий к россиянам, они хотят, чтобы кредитор заставил весь консорциум уделять больше внимания безопасности проекта.

То есть налицо тенденция: не достигая результатов во внутриказахстанских дискуссиях с КПОК, экологи хотят поставить его в неловкое положение перед партнерами, международным деловым сообществом, мировой прессой. Хранители природы переносят политическое противоборство из района добычи на мировую арену. Скорее всего, к таким же мерам давления экологов должны быть готовы и другие нефтяные инвесторы в Казахстане, Каспийском регионе в целом.

Повлияет ли экологический вопрос отрицательно на вопрос строительства подводного трубопровода, сказать с уверенностью невозможно. Опрошенные автором эксперты высказывают противоположные мнения. Так, один высокопоставленный представитель Казахстана в Каспийском трубопроводном консорциуме неофициально заявил, что, по его мнению, Россия «может запросто разыграть экологическую карту и не дать Казахстану построить трубу, если в этом будет для России необходимость». Другой же эксперт, бывший топ-менеджер компании RAMCO, уверен, что экологический вопрос не станет помехой для Казахстана, так как трубопровод может быть проложен далеко от российской части Каспия.

В любом случае, однако, очевидно, что хотя бы на уровне капитальных затрат экологи могут значительно повлиять на проекты. Это было ярко продемонстрировано недавно на морском проекте Сахалин-2. Усилиями экологов Европейский банк реконструкции и развития принял решение отказаться финансировать второй этап проекта Саха-лин-2 из-за проблем с вопросом о воздействии проекта на экологию региона. В результате, по оценкам экспертов, для компаний-разработчиков это сильно повысит расходы на привлечение кредитов и будет стоить дополнительно многие сотни миллионов долларов.