О СКАЗОЧНИКАХ И СОБИРАТЕЛЯХ СКАЗОК ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ

СКАЗКИ Е.Е.АЛЕКСЕЕВА

Ефим Евдокимович Алексеев — уроженец села Русской Караболки Екатеринбургского уезда. Теперь живет в с. Метлине того же уезда. Он был сослан за какое-то преступление на каторгу. Теперь ему около 70 лет. Он сам наслался мне со сказками. Кроме трех записанных мною сказок (N3№ 62–64), знает еще сказку «Ивинька на лошадке сивинькой». Дурак убил свою кобылу, продал кожу богачу, в отсутствие его завез ее в его дом, а там у жены богача милиш, последний спрятан в голбец и т. д.

СКАЗКИ, ЗАПИСАННЫЕ П. А. и А.А. ВОЛОГДИНЫМИ

В Пермских губернских ведомостях 1863 г. (№№ 32, 33, 36–44) была напечатана статья под заглавием: «Материалы для этнографии Закамья. Из сборника П. А. Вологдина». Здесь, среди заговоров, колыбельных песенок и духовных стихов, напечатаны также и «сказки, говоримые детям», всего 20 номеров, считая мелкие «докучные сказки» и одну «присказку».

Под именем «Закамья» автор разумеет «часть Пермской губернии, лежащую по правую сторону р. Камы до Вятской губернии» (№ 32. С. 154, примеч.), т. е. уезды Соликамский и Оханский. Но сказки, по-видимому, все записаны в Соликамском уезде; а именно: А. А. Вологдин записывал сказки в Усолье (о том имеются точные указания при шести сказках: №№ 81, 84, 86, 87, 89, 90), а П. А. Вологдин, записывал сказки «на Иньве» (о том сказано им при первой сказке, № 74), т. е. в Иньвенском крае (по бассейну р. Иньвы) Соликамского уезда; в частности, местами записи сказок в Иньвенском крае были селения: Кудымкор и Добрянка (см. примечание к сказке № 90).

Усолье — большое (теперь около 10 тыс. жителей) промышленное село Соликамского уезда, с пристанью на р. Каме; расположено в 6 верстах от заштатного гор. Дедюхина. Население здесь великорусское, занятое главным образом соляными промыслами. Что же касается Иньвенского края, то он населен главным образом полуобрусевшими пермяками. Однако нет никаких оснований полагать, что печатаемые шоке сказки записаны П. А. Вологдиным от пермяков. Нам известно, что П. А. Вологдин состоял «ученым управительским помощником при заводах гр. Строганова»[33], под его начальством служило, конечно, весьма много русских людей, от которых ему весьма легко было записать сказки.

Довольно хорошо отразившийся в записях сказок язык — обычный на всем севере Пермской губернии.

Записанные братьями Вологдиными сказки перепечатываются мною все полностью (№№ 74–94).

СКАЗКИ М.О.ГЛУХОВА

Михаил Осипович Глухов — не специалист-сказочник, а просто человек «на все руки», с весьма разнообразными способностями. Талантливую натуру Глухова сгубило вино, от которого он решительно гибнет.

Человек лет 30, хороший игрок на гармонике и хороший, как говорят, рисовальщик, Глухов живет в доставшемся ему от отца домике, в Каслинском заводе Екатеринбургского уезда. Когда не пьет (у него запои), тогда работает на заводе.

Будучи хорошо грамотным, Глухов дважды обещал мне (я был у него дважды — в июле и в октябре 1908 г.) собственноручно записать ряд сказок, частью им мне рассказанных (не для записи, бегло, за его «недосугом»), получил два раза задаток (что-то около 6 рублей), и, конечно, ничего не записал и не прислал. Получил я только через год или через два после того написанное, по поручению, его родственником письмо, в котором у меня просили денег на покупку какого-то дорогого лекарства от запоя, но я успел уже к тому времени на целом ряде случаев убедиться, что алкоголикам ни в чем решительно доверять нельзя, и прекратил с Глуховым всякие сношения.

Две сказки Глухова записаны мною полностью (были рассказаны специально для записи), и две же записаны лишь в подробном изложении (рассказывались не для записи, а обычным, беглым рассказом). Вот эти последние.


1. «КРЕСТЬЯНСКИЙ СЫН ВАСЯ» (вариант № 1 сказок Ломтева). «У старика со старухой был сын Вася. Жи «ли они, жили, старик и говорит: «Надо Васю приобучить к ремеслу к какому-нибудь! Пеки лепёшек, пойдем!» — Напекла, распростились, пошли. Идут лесом. Забуранило, тучи пошли, дождь и град. Бежать. Бегли, бегли, дом громаднейший (встретили). Дело к вечеру. Старик вышел (из дому): «Сына в ученье повел? Заходите в избу, ужинать!.. Мне в ученье отдай! Ко всему выучу».

Оставил (отец сына). — «Вот тебе работа: вымети утром, поставь самовар, свари (обед), потом гуляй!» — «Что не учишь?» «Время не пришло!» — От 11 комнат 11 ключей (дал): «Вот тебе развлеченье! К 12-й комнате не подходи!» — В первой комнате море враз образовалось и корабли. Во второй комнате сад: утки, лебеди, фонтаны, яблони. В 3-й комнате сражаются, война идет, стрельба из пушек. В четвертой — хрустальный дворец, музыка; его приняли во дворец. В пятой — горы, и не видать, где у них вершина; на вершине охотник держит козла. В шестой — дворец, весь в золоте залит.

Старичище: «Я брат твоего дедушки. Проси у него от 12-й комнаты ключик! Не даст ли?» — «Нет, Васинька, рано еще!»

Подошел к 12-й комнате: песни поют, девичьи голоса. Принёс деремнку, сучок выколотил (в двери). Там красавицы. — «Как бы к вам зайти?» — «У дедушки травка на полке: изотри в порошок, положь в кушанье, подай; он уснёт, ты возьми ключик и к нам!» — Они превратились в лебедей и улетели. — «Что ты наделал?» — (Дедушка) привел их: «Выбирай любую!» — Вася выбрал. Свенчал их: «Живите в этом доме! В котором платье она венчалась, ты ей три года не давай!» — Собрались в церковь, она приласкалась: «Дай ты мне платье!» — Дал; она улетела лебедью.

Вася пошел искать свою жену. Увяз в болоте и видит ветхую избенку; зашел туда и лег на печь. Баба Яга говорит, что «это моя племянница! Она скоро прилетит — хватай ее за косу и держи!» — Схватил, но она превратилась в огненного дракона. Баба Яга дала Васе щучью косточку и послала к сестре своей. Там Вася опять схватил свою жену, но она превратилась в льва и вырвалась. Сестра Бабы Яги дала Васе от ворона косточку и клубок: куда клубок покатится, туда и иди. И в третьей избенке жена вырвалась у Васи; он здесь получил от орла косточку.

Приходит к жене во дворец. Она говорит: «Какая я тебе жена?» — «Дай ты мне три раза спрятаться». — Первый раз Вася бросает в озеро щучью косточку: щука заглонула его, один палец не ушел; жена взяла зеркало волшебное и нашла. Второй раз ворон унес Васю в болото и сел на него; одно ухо не мог закрыть ворон. Третий раз орел унес Васю под самые облака. Когда жена нашла его и там, Вася идет, плачет: «Смёртонька теперь!» Девка-чернавка научила его спрятаться за зеркало; жена позволила прятаться и не могла найти. — «Вылезай, Васька!» — «Нет! Получше назовешь!»


2. «КРЕСТЬЯНСКИЙ СИЛАЧ ВАНЯ» (Брат и сестра; вариант напечатанный выше № 41 и 5).

«В старинные времена было это. Народ был тёмный, непросвещённый. Наши прадеды еще жили. Народонаселения здесь (т. е на Урале) еще не было, были одни леса. Потом стал селиться народ помаленьку. — Поселился здесь крестьянин Егор со своей женой Марией; с ним были малолетние дети — Петр, Иван и Марья. Старший сын был худой, а младший — здоровеннейший крестьянище-парень. Стали заниматься они хлебопашеством. Старший сын трудолюбивый был, а младший только ленился, ничего не делал. Старший отцу жалится: «Чего его хлебом кормить?» — «Ну, да пущай! У нас есть чего есть!» — Отец захворал, призвал детей, делить. — «Тебе, старшой, дом, все хозяйство и тысячу рублей денег». — Сестра говорит: «Что же ты нам ничего не дал?» — «Я про вас и забыл! Да вот вам старая баня! Работай и сестру корми!»

Ванюху выселили в баню. Ваня стал ездить в лес рубить дрова: дрова продавал и покупал хлеб. Нашел далеко в лесу дом на поляне: окна затворены и ворота тоже в дому никого нет; стоит чан с вином; он вино выпил, песенку затянул. Приехали 30 разбойников. Ваня одного тенькнул кулаком и намертво убил. Всех убил, один есаул успел скрыться. Взял Ваня золото-серебро, одежды разной; позвал брата в гости: «Я именинник!» — «Сухую корку разве глодать?» — отвечает брат; однако приходят. — «Я клад нашел: это ведь отец мне оставил по наследству».

Ваня переселился с сестрою в лес, в этот дом; стал ходить на охоту. Возьмет ружьишко, пойдет; однажды Ваня разыскал игровых косачей: «Надолго пойду», — говорит. Без него явился есаул, поглянулся сестре. У сестры дитё от есаула. Последний научает сестру: «Верст за 60 живут разбойники — пошли: там его убьют!» — Сестра запросила садовых яблоков. Ваня яблоков набрал, слышит: русский голос кричит: помогите! Разбойник ведет пленницу-девушку. Ваня отбил ее, повёл ее с собой. «Я купеческая дочь». Сестра будто бы рада подруге: «Названая сестра». Последняя слышит, что сестра Вани с кем-то шепчется в задних комнатах и просит у Вани: «Дай-ка мне оружие: может быть, зверь нападется!» — Стали в дурачка играть: кто проиграет, тому руки связать канатом. Она его обыграла; понатужился Ваня, канат лопнул. Волосяной канат Ваня не может порвать: «Развяжи!» — «Погоди, я за ножиком схожу!» — Хотели с есаулом убить Ваню, но купеческая дочь его спасла, и они свенчались.

СКАЗКИ, ЗАПИСАННЫЕ А.Н.ЗЫРЯНОВЫМ

Записано известным пермским фольклористом Александром Никифоровичем Зыряновым в 1850-х годах в Шадринском уезде. — Напечатано в «Записках И. Р. Географического Общества по отделению Этнографии», том 1-й, 1867 г. С. 659–661.

СКАЗКИ С. К. КИСЕЛЕВА

Когда я записывал сказки в Верхнем Кыштымском заводе и «первый лёд был сломан», недоверие населения к новому и неслыханному делу — записыванью сказок для печати — прошло, тогда ко мне на квартиру приходили многие жители завода; одни приходили из простого любопытства, другие сами насылались со сказками, хвастливо называя себя хорошими сказочниками; третьи легко соглашались на мое предложение рассказать мне известные им сказки. К числу последних принадлежит и обыватель завода Степан Кириллович Киселёв, 50-ти лет. Он мне рассказал четыре сказки, из которых последнюю я не привожу по ее нескромному содержанию (женщина обманывает одновременно и своего мужа, и своего случайного знакомого).

Подобно большинству жителей Верхнего Кыштымского завода, С. К. Киселев слабо акает, но далеко не всегда, а лишь изредка. Его любимое словечко: «слышь» (говорит; собственно: слушай!).

СКАЗКИ ИВ. КУПРЕЯНОВА

Иван Купреянов, 17-ти лет, обыватель Верхнего Кыштымского завода Екатеринбургского уезда. Купреянов выслушал свои сказки, работая на рудниках Кыштымского завода. — Рассказывая мне сказки, Купреянов сначала (видимо, стесняясь) скорее окал, чем акал, но потом стал довольно последовательно акать по-московски….

СКАЗКА Я.М.ЛОГИНОВА

Яков Матвеевич Логинов, обыватель Верхнего Кыштымского завода Екатеринбургского уезда.

СКАЗКИ А.Д.ЛОМТЕВА

Антип Демьянович Ломтев — уроженец с. Куяшей Екатеринбургского уезда Пермской губернии; живет давно в дер. Кожакуле Куяшской волости, на родине своей матери. Отец его рано умер в солдатах. Теперь Ломтеву 65 лет; это бодрый и крепкий старик, продолжающий заниматься своими промыслами: зимою бьет шерсть и валяет обувь, а летом плотничает. Живет бедно.

А. Д. Ломтев не учился в школе, не был в солдатах, и остался до старости совершенно неграмотным. Сказки выслушал, хотя в разных местах Екатеринбургского и соседних уездов в качестве «пимоката» (валяльщика шерстяной обуви); многие сказки выслушаны им от «дальних рассейских» (т. е. от лиц из внутренних губерний Европейской России).

Сказки А. Д. Ломтева почти все о богатырях; другого рода сказок он, в сущности, не признает. Рассказанную им легенду (№ 15) он называет не сказкой, а «побывалыцинкой» (т. е. былью). Вообще на сказки он смотрит, как на нечто очень серьезное и важное. Слышанные им сказки он передает, что касается основной фабулы и отдельных эпизодов, с большою точностью; но бытовые подробности на фойе готовых эпизодов он рисует от себя, черпая из своего жизненного опыта, почему и его сказки носят отчасти местную окраску (ср., напр., картину крестин в легенде под № 15).

Ломтев хороший рассказчик, обладающий даром слова. Ему не удаются только начала и концы сказок; пока он не разошелся, ни одна сказка у него не клеется; концы также все бледны. — Он любит рассказывать сказки и в долгие зимние вечера рассказывает их своим домашним и соседям.

Память у А. Д. Ломтева замечательная, и он ею справедливо гордится. Я записал от него 30 длиннейших сказок (10 дней постоянной работы с моей стороны). Кроме печатаемых ниже, мною записаны от Ломтева три сказки не полностью: 1. «Конек-меренок», 2. «Иван-царевич и серый волк» и 3. «Иван-дурак, сын царя Ирода». Эти три сказки Ломтева показались мне слишком близкими вариантами к имеющимся в печати (первая — к «Коньку-горбунку» Ершова). Кроме того, Ломтев рассказал мне, с большими подробностями бытового характера, известный анекдот о том, «как мужик гусей делил».

Память Ломтева, при всем ее богатстве, односторонняя, он, например, не помнит, в какой губернии родился его зять, муж его единственной дочери; «много что-то городов-то наговорил, где он ехал» (зять его — переселенец из Европейской России). Память на имена у него слаба, и отчасти, быть может, этим обстоятельством объясняется отсутствие и однообразие имен в его сказках. (Впрочем, фантастические сказки и по самой сущности своей должны быть безымянны.) «Ванюшка» — любимое имя его героев и «Марфа» — героинь.

Родной говор А. Д. Ломтева чистый «владимирский». Так говорит Ломтев в обыкновенной разговорной речи. Но в сказках он свое произношение сильно разнообразит, по-видимому, прежде всего из убеждения, что в сказках все должно быть особенным, не по-будничному, деревенскому. Но, конечно, память о том, как звучало каждое данное слово сказки в ее источнике (т. е. разнообразный говор тех лиц, от кого Ломтев выслушал сказки), а также и желание не ударить лицом в грязь перед слушателями — тоже имели свое действие. — Хотя область странствований Ломтева невелика, но на Урале весьма много пришлого люда, и всюду можно встретить уроженцев очень разных губерний. Да и зять Ломтева, живущий в одном с ним доме, родом из Вологодской губернии…

СКАЗКА П.В.НАУМОВА

Павел Васильевич Наумов, 17-ти лет, обыватель Верхнего Кыштымского завода Екатеринбургского уезда, выслушал сказку от своего отца.

СКАЗКИ В.П.ПАЛАМОЖНОГО

В 1898 году учитель начального земского училища в с. Козьмодемьянском Соликамского уезда Пермской губернии В. П. Паламожных доставил в Отделение русского языка и словесности Имп. Академии наук ответ на изданную Отделением подробную программу для описания северно-великорусских говоров. К своему ответу г. Паламожных приложил несколько сказок и песен, записанных местными полуграмотными крестьянами.

Записи сказок плоховаты, так как бывшие ученики старались выражаться по-книжному. (Записывали они сказки, видимо, не со слов третьих лиц, а по собственной памяти.) Однако они не бесполезны. Из пяти записанных сказок я четыре печатаю ниже полностью (№№ 68, 69, 70, 71) и только одну привожу в изложении.

«СКАЗКА О СТАРИКЕ И СТАРУХЕ». (Записал крестьянин Александр Аликин.) У старика и старухи не было детей; они молились Богу, и Господь дал старухе дитя Максима. Максим маленьким стал воровать, а взрослым ушел к разбойникам. После смерти старухи старик пошел к сыну и поселился у него вместе с разбойниками. Там и умер старик: сын-разбойник «своего отца схоронил и поминки правил отлично; зато получил царство небесное».

Как видим, решительно ничего «сказочного» тут нет.

Рассматриваемые записи все более или менее безграмотны. Я сохранил при печатанье безграмотное правописание автора только в первой сказке (№ 68), где мною расставлены лишь знаки препинания. Прочие же сказки печатаются, за крайне редкими исключениями, с обычным историческим правописанием.

Подлинники этих записей хранятся в рукописном отделении Библиотеки И. Академии наук: прогр. № 207.

СКАЗКИ, ЗАПИСАННЫЕ ИВ. ПОТАПОВЫМ

В Пермских губернских ведомостях 1863 г. (№№ 45 и 46. С. 228–232) была напечатана статья Ивана Потапова под заглавием: «Сказки, собранные в Екатеринбургском уезде». В статье этой напечатаны тексты двух сказок; первая из них озаглавлена «Мышь и воробей» (№ 45. С. 228), вторая «Брат и сестра» (№ 46. С. 231–232). Никакого предисловия к этим записям, равно как и никаких примечаний к ним нет. Особенности местного говора в записях Потапова соблюдены.

Ввиду крайней редкости «Пермских губернских ведомостей» за старые годы сказки Потапова здесь перепечатываются.

СКАЗКИ Е. С. САВРУЛЛИНА

Евсей Степанович Савруллин — уроженец Билимбаевского завода Екатеринбургского уезда Пермской губернии. Маленьким остался один после смерти родителей. Молодым работал на Богословском заводе Верхотурского уезда. Потом служил в солдатах в Туркестане, «за Ташкентом», причем был не в строю, а шорником. Теперь живет собственным домом в с. Метлине Екатеринбургского уезда, пропитываясь своим ремеслом сапожника.

Седой благообразный старик (65 лет), с умным, интеллигентным лицом, Е. С. Савруллин много проигрывает лишь оттого, что выпивает. Пить водку начал он, по его словам, с тех пор, как его «полковник поляк откатал нагайкой».

Как сказочник Е. С. Савруллин представляет собою полную противоположность А. Д. Ломтеву, от коего живет в 7–8 верстах. Это, собственно, не сказочник, а просто краснобай, балагур, каким он и слывет у соседей. Я от него записал около 30 сказок, но печатаю лишь немногие из них. Сказки Савруллина большею частью не старинные, не традиционные. Часто это бытовые картинки, рассказы о разного рода жизненных происшествиях, не заключающие в себе ничего фантастического и сказочного. Но они изложены по-своему очень красиво, мастерски, и небезынтересны как этнографический материал. (Ниже печатаются, для образца, два таких бытовых рассказа — №№ 37 и 39.)

Немногие традиционные сказки, рассказанные мне Савруллиным, посвящены б. ч. похождениям воров и т. п. Вообще его жанр — короткие шутливые сказки-анекдоты, как раз те, какие А. Д. Ломтев не считает и сказками, пренебрежительно называя их «побасёнками». Даже серьезные сказки Савруллин рассказывает в шутливом тоне, в духе раешника (см. особенно № 28), что ведет иногда к искажению всей сказки.

Слабость Савруллина — любовь к рифме, стремление говорить по возможности стихами (см. тот же № 28 и другие). Это отчасти портит язык его сказок: для ритма он нередко вставляет лишние частицы, а иногда и целые ненужные фразы.

Свои сказки Савруллин выслушал большею частью во время военной службы в Туркестане, а частью — уже живя в с. Метлине: последние — главным образом от старухи «Панихи», которой я не застал в живых.

Особенности местного произношения у Савруллина, как человека бывалого и грамотного, сильно сглажены. Однако у него проскальзывает иногда даже произношение «с» вместо «ц» — черта «серых» «челпанов» Урала. Вместо «ч» он произносит часто явственное «т, ш», что, быть может, объясняется его старческим шамканьем? Позднее обучение Савруллина грамоте (в солдатах) сделало то, что он произносит по-книжному многие слова, между прочим, и в род. пад. ед. ч. прилагательных и местоимений произносит иногда «г» вместо «в»: «этого», что местному говору совершенно не свойственно. Встречается у него и старомодная, книжная, канцелярская конструкция оборотов речи.

Ниже я перечисляю сказки и рассказы Савруллина, не вошедшие в настоящий сборник:

1. «Медведь боролся со стариком» (содержание несколько нескромное).

2. «Два дохтура» (вариант в сборнике Е. А. Чудинского, «Русские народные сказки, прибаутки и побасёнки». М. 1864, С. 75, № 15, «Дока на доку». Сюжет один и тот же, но у Савруллина так много мелких бытовых подробностей, что размер его рассказа в 4–5 раз больше по сравнению с рассказом у Чудинского).

3. «Еловы шишки» (вариант у Д. Н. Садовникова «Сказки и предания Самарского края». Спб., 1884. № 37. С. 154; рассказ Савруллина пространнее и в некоторых подробностях отличен).

4. «Как богач дохтура испытывал» (анекдот с некрасивыми подробностями).

5. «Мужик кормит медом язык» (шутка-анекдот).

6. «Про солдата» (солдат женится на генеральской дочери, превзойдя своего соперника, дворянина, чистоплотностью).

7. «Покойник убежал» (конкуренция между двумя пьяницами, «читателями» псалтыря по покойникам, повела к тому, что один из них утащил у другого и припрятал богатого покойника).

8. «Цыгана хоронят» (цыган притворился покойником, чтобы обокрасть церковь).

9. «Василий Васильевич Чуркин» (подробная биография знаменитого разбойника с весьма реальным описанием всех его похождений).

10. «Русский и калмык» (шуточный анекдот о появлении калмыков от собаки, съевшей пшеничное тесто).

11. «Морковь и хохол» (ничтожный анекдот о пребываяии в Петербурге «американского государя»).

12. «Мастер» (пьяница легко припаял отломленное крыло ангела на вершине высокой колокольни).

13. «Богатый купец и бедный сапожник» (вариант одного из эпизодов в рассказе Л. Н. Толстого «Чем люди живы»).

14. «Фома Данилов. Быль» (каптенармус, взятый в плен коканцами; ему поставлен памятник в Маргелане).

15. «Марья пленная в Хиве. Быль» (русская пленница помогла спастись из плена казаку Костылеву).

СКАЗКА Е.И.СИГАЕВА

Евгений Иванович Сигаев, обыватель Верхнего Кыштымского завода Екатеринбургского уезда, 49 лет.

СКАЗКА П.СЛОВЦОВА

Сказка о Наполеоне записана в Верхотурском уезде священником села Лялинского Петром Словцовым в 1848 году. Напечатана в «Записках Императорского географического общества по отделению этнографии», том 1-й, 1867 г., с. 655–659. Печатается нами по подлиннику, хранящемуся в Архиве И. Р. Г. О. (рукопись XXIX, 22); в Записках Геогр. Общ. сохранены далеко не все особенности местного говора, отразившиеся в записи о. Словцова, есть несколько пропусков и некоторые стилистические поправки. — П. Словцов сообщает, что он два раза слышал эту сказку «о причине войны 1812 г.» от своих прихожан, двух старичков; рассказчики полагали, что сказка эта верно передает действительные события.

СКАЗКА М. И. СУРИКОВА

Сказка о Дуньке-Дурке и Ясном Соколе записана учеником старшего отделения Половодовского начального училища Соликамского уезда. Доставлена в Отделение русского языка и словесности Императорской Академии наук в 1898 году бывшим учителем того же училища, псаломщиком с. Арийского Красноуфимского у., Мих. Ив. Суряковым. Подлинник, писанный рукою Сурякова, хранится в рукописном отделении Библиотеки Императорской Академии наук: программа № 136.

СКАЗКА А.П.ЦЫПЛЯТНИКОВА

Александр Петрович Цыплятников — обыватель Верхнего Кыштымского завода Екатеринбургского уезда, 33 лет. Он служил в солдатах в Варшаве, потом работал в качестве мастерового на Кыштымском заводе, а теперь занимается промыслом легкового извозчика в том же заводе.

Цыплятников не считает себя сказочником, как не считают его таковым и другие; но он хорошо знает несколько сказок, выслушанных им на службе (в Варшаве) — от солдат товарищей. «Прежде, пока я не пил вина, у меня такая голова была: выслушаю раз сказку — и запомню ее сейчас же всю». Теперь Цыплятников сильно выпивает, хотя только временами. Это человек сравнительно образованный; между прочим, читает газеты (левого направления) и хорошо осведомлен о текущей политике.

Цыплятников был моим ямщиком, когда я летом 1908 года ехал из Кыштыма в с. Метлино. Дорогой я и выслушал от него длиннейшую сказку про солдата Курилова. (Сказка эта выслушана им в Варшаве от солдата из Орловской губернии.) Когда Цыплятников кормил в Метлине лошадей, он согласился вновь рассказать мне эту сказку, уже специально для записи. Запись сказки была мною уже почти закончена, как вдруг на моего рассказчика напал «стих» недоверия. Не исключена возможность, что это был чисто психопатологический припадок алкоголика; но возможно также, что недоверие было вызвано боязнью начальства или «политическими» соображениями: в сказке говорится про генералов и императора Николая I, а дело происходило в 1908 году, когда события 1905–1906 гг. в провинции были еще очень памятны. О своих мотивах Цыплятников мне ничего не говорил; но после усиленных просьб его, грозящих перейти в насилие (дело происходило наедине ночью, в селе, куда я заехал впервые), я отдал ему свою рукопись, которую он тут же и разорвал. На другой день рано утром я записал вновь злополучную сказку по памяти. По этой второй записи она и печатается мною ниже. Так как я выслушал эту сказку дважды и притом, слушая второй раз, записывал ее из слова в слово, то я запомнил ее очень хорошо и в своей записи довольно точно передаю даже и самый стиль рассказчика, не говоря уже о всех подробностях содержания.

Еще от Цыплятникова я выслушал, но не успел записать по вышеуказанной причине сказку «Токман Токманович сам с ноготь, борода с локоть» (вариант напечатанной выше сказки Сигаева № 55) и сказку о человеке, который чудесным образом вызвал наводнение в Петербурге при Петре Великом (вариант сказки «Морока», напечатанной выше под № 60, ср. № 52).

СКАЗКИ В. Е. ЧЁРНЫХ

Василий Егорович Чёрных (24 лет) — уроженец дер. Першино Глинской волости Екатеринбургского уезда (деревня эта близ завода Режевского, в 15 верстах от Невьянска). Сказки свои он выслушал от крестьянина-старика той же деревни, Павла Петровича Гладкого (теперь уже покойного).

В. Е. Чёрных служит в военной службе, состоит рядовым Конвойной команды в г. Вятке. Я познакомился с ним в вагоне жел. дороги, когда он возвращался из служебной командировки по конвою. В вагоне он рассказывал сказки мне и другим своим спутникам. (Я нарочно ездил в рабочих поездах, чтобы знакомиться со сказочниками. При благоприятном случае я заводил речь о сказках и рассказывал какую-нибудь сказку, чтобы положить начало. Под влиянием ее обыкновенно кто-нибудь из слушателей вызывался сам рассказать сказку, в худшем же случае мне сообщали адреса хороших сказочников).

В Вятке я обратился к начальству Чёрных с просьбою разрешить ему рассказывать мне сказки для записи. Разрешение последовало под условием, чтобы записыванье происходило в свободные от службы для Чёрных часы, в канцелярии Конвойной команды. Здесь я заметил, что обстановка крайне стесняла моего рассказчика. Сказки его выходили много хуже, чем даже в вагоне железной дороги, где разнородность публики, настроенной не всегда сочувственно к сказке, также несколько стесняет рассказчика. В результате я записал от Чёрных две сказки полностью (№№ 48 и 49) и три сказки в изложении. Вот эти последние:

1. Вариант пушкинской сказки о царе Салтане: царь посылает подслушивать, не говорит ли кто о его смерти. Три сестры хвастаются: старшая — сплести ковер-самолет, младшая — родить 12 сыночков по локоть руки в золоте, по колен ноги в серебре. Царь женится на младшей. Когда та родит обещанных сыновей, старуха-мамка меняет их на щеночков и пишет соответствующее письмо к царю. Царица с сыновьями закупорены в бочку; селятся на острове. Мужичок дает сыну 12 рыбинок, в 12-й из них кольцо; перекинуть его — явятся молодцы к услугам. Гости-купцы переезжают на кораблях от отца к сыну. Царь со слов мамки задает сыну задачи: 1) дом построить такой же, как у царя; 2) кот-баюнок вверх идет — песни поет, вниз идет — сказки сказывает; 3) боров-самопахарь — сам и пашет, и сеет, и веет; 4) 12 сыновей в золоте-серебре. Последних находит уже сам царевич (все прежнее — молодцы из кольца), который приносит им 12 хлебцов, испеченных на грудном молоке матери. Сам же царевич делает мост через море к отцу и едет туда.[34]

2. ИВАН КРЕСТЬЯНСКИЙ СЫН вызвался: хоть к черту, так пойду в работники. Черт нанимает его за 250 рублей и 100 рублей дает задаток. На дороге Яга Ягишна сообщает Ивану: «К нему много идет, от него никто нейдет». Яга Ягишна научает его: иди к морю, туда придут три девицы белые лебедицы; которая в середках, у той бери платье; девица отдает ему кольцо и велит приходить к тестю, где окно отперто и золотой клубок в окне. Тесть задает Ивану работы: 1) 300 десятин болота распахать, посеять, сжать и в амбар ссыпать, в один день; 2) на море корабль построить в одну ночь; 3) к утру через болото в 200 верст устроить мост; тройкою лошадей, садов и птиц на мост; 4) жеребца обучи; а он сам жеребцом. Тесть предлагает выбирать любую из трех его дочерей, которых оборачивает сначала козлухами (Иван выбирает самую старую: «стара доле помнит»), потом барышнями (у жены Ивана золотая мушка на спине). Тесть объявляет: «Сегодня спать, завтра венчать», и те бегут. «Ежли ворон каркает, батюшко едет, сорока шокчёт — матушка». В первый раз беглецы оборачиваются лесом частым (его «надо бы рубить»), второй — его церквой, а сама старым попом («ты бы рубил попа, а церква сама бы пришла»). Сорока шокчёт, тогда жена обернула его водой, а сама ершом и в воду; сорока — щукой; ерш голову в камни; «ёршик, ёршик, поцелуй у щучки губки!» — «Нет! — говорит, — поймай ерша с хвоста!» (Ср. №№ 12 и 55).

3. (БУРКО, КОУРКО И ВЕЩИЙ ВОРОНКО). У старика со старухой три сына: Семен, Сергей и Иван. «Когда помру, на могилу приходите: благословенье дам». Приходит один Иван, который первую ночь получает бурка, вторую — коурка, третью — вещего воронка. В царстве таком-то есть царская дочь, ширинку вешает на 12 брёвен: кто достанет, тот жених. На бурке выскочил на 8 брёвен; на коурке едет — только лес трещит, выскочил на 10 брёвен; воронко катит — из ноздрей огонь валит, достал ширинку. Царь задает задачи зятевьям: достать козку золотые рожки, свинку золотые щетинки и кобылицу золото-гривищу; все это доступил Иван, но продал зятевьям, за что те 1) отсекли у рук по пальчику, 2) у ног по пальчику, 3) из спины ремень, из ж…ы пряжку. Зятевьям царь отдал полцарства; когда истопил баню, Ваня там ихние пальчики расклал.

СКАЗКА Н.Ф.ШЕШНЕВА

Родной сын сказочника, живущий с ним в одном доме на Теченском заводе Екатеринбургского уезда, Никифор Филиппович Шешнев (лет 25–30) сказок вообще не знает и никогда никому их не рассказывает. Но, слушая, как отец его рассказывал мне сказки для записи и получал за то приличный гонорар, и он вызвался рассказать мне одну сказку, которую, будто бы, «сам выдумал». (В действительности сказка эта традиционная и, конечно, где-нибудь Никифором была выслушана.) Привожу здесь эту сказку, рассказанную вообще не совсем удачно, как образчик современных народных сказок в устах случайных сказочников, неспециалистов.

СКАЗКИ Ф.Д.ШЕШНЕВА

Филипп Дементьевич Шешнев не может быть назван сказочником в собственном смысле этого слова: он никогда и никому сказок не рассказывает. Но он выслушал в детстве от отца много сказок, «понял» их (т. е. запомнил) и частью помнит их теперь. (Ф. Д. Шешневу около 60 лет.) Он согласился рассказать мне те сказки, которые лучше сохранились в его памяти; но память часто изменяла ему и тут: он делал пропуски, нередко прерывал складный и красивый традиционный рассказ сухим и схематическим изложением одной сути дела, безо всяких подробностей (№ 44 почти весь схематичен). Вообще сказки Шешнева приходится признать бледным отражением весьма хорошей традиции.

Не обладая даром изобразительности, Шешнев не вносит в свои сказки решительно ничего своего, личного. В этом полная противоположность его предшествующим нашим сказочникам, Ломтеву и Савруллину; если в устах последних сказка продолжает жить, то в устах Шешнева она умирает.

Ф. Д. Шешнев — уроженец Нижне-Сергинского завода Красноуфимского уезда, но на родине провел только свое детство, молодым приехав на Теченский завод Екатеринбургского уезда. Теченский завод теперь не работает, и жителей здесь почти нет. Шешнев живет тут одиноко, с двумя своими женатыми сыновьями, в качестве караульщика-дворника.

Нижне-Сергинский завод основан в 1742 году Ив. Демидовым; населен он был выселенцами из южно-великорусских губерний (вероятно, главным образом из Тульской губернии?), и жители его до сих пор сохраняют акающий южно-великорусский говор (ср. Д. Зеленин. Великорусские говоры… С. 521). Шешнев, рано оторванный от родной среды и давно живущий среди чистых окальщиков, акает весьма редко. В разговорах со мною он всегда окал; аканье у него прорывалось, по-видимому, только тогда, когда он находился в состоянии аффекта (например, сердито кричал на своих внучат и т. д.).

Тонкости произношения Шешнева не отразились в моих записях; Шешнев не умеет рассказывать сказки под запись: он всегда сильно торопится; хотя я большую часть его сказок выслушал по дважды, но все-таки приходилось следить главным образом за его изложением, а не за произношением.

Общее мое впечатление о языке Шешнева такое: Шешнев усвоил окающее произношение точно так же, как деревенский крестьянин, особенно белорус или малорус, усваивает в Питере или другом культурном центре, под страхом насмешек товарищей, городскую речь. Чтобы говорить всегда чистым окающим говором, для этого ему нужно подтягиваться, быть всегда начеку; в минуты же душевной усталости, в состоянии сильного чувства и т. п. привычки детства берут верх.

Возвращаясь теперь вновь к обстоятельствам жизни Шешнева, замечу, что обстоятельства эти мне известны мало. Жить на Теченском заводе негде, и я был там только проездом, дважды. Шешнев всегда относился ко мне как к человеку незнакомому, довольно подозрительно; излишними расспросами я мог только усилить эту его подозрительность.

Знаю только, что Шешнев не был в солдатах, что он, как и все его дети, грамотен. Книг я у него не видал, но, по-видимому, он читал жития святых. Человек это вообще очень набожный.

Как и все другие сказочники, Шешнев, конечно, далеко не сразу согласился рассказывать мне сказки для записи. Только после долгих колебаний решился он рассказать мне сказку, и первою его «сказкою» было житие св. великомученика Евстафия Плакиды, римского воеводы, память коего празднуется Православною церковью 20 сентября. Шешнев, по-видимому, не знает, что это почитаемый Церковью святой мученик; во всяком случае, он о том мне ничего не говорил и озаглавил свою «сказку» именем: «Остафий Плакида». В рассказе встречаются местные черты, например, перевозчиком является «башкирец», у царя — гонителя русских пленных оказывается «мечеть». Но вообще содержание сказки близко к житию[35]. Мне осталось не вполне ясным, действительно ли Шешнев не видит никакой разницы между данным житием и обычными сказками[36], или же он рассказал мне эту «сказку» только для того, чтобы испытать нового человека: если, мол, запишет эту святую сказку, так, значит, человек он более или менее надежный? Я записал эту «сказку» и привожу здесь ее полностью.

СКАЗОЧНИКИ-БАШКИРЫ

СКАЗКИ Г.Ю.КАРИМОВА

Гасфур Юсупов Каримов — башкир-солдат, проживает в деревне Берденише Мякотинского сельского общества башкирской Карабольской волости Екатеринбургского уезда, который знает очень много как башкирских, так и русских сказок. Последние он выслушал в военной службе (служил в матросах), а башкирские сказки выслушал частью в детстве, а большею частью в юности, служа работником в разных башкирских деревнях. Память у Каримова очень богата, но по-русски говорит он весьма плохо — крайне ломаным и неправильным языком, который трудно и признать за русский. Я не записывал от Юсупова тех сказок, которые он сам (равно как и слушатели башкиры) называл «башкирскими сказками» и которые он выслушал, по его словам, дома от башкир. Из русских же сказок, вынесенных Юсуповым из военной службы, я записал четыре в извлечении. Богатый сказочный репертуар Юсупова, как башкирский, так и русский, я, таким образом, совсем не исчерпал, предоставляя это специалистам по башкирскому фольклору.

Вот русские сказки Каримова (в изложении):

1. (БЕССТРАШНЫЙ СОЛДАТ). «В некотором царстве, в некотором государстве — в том, в котором мы живем, на ровном месте, как на бороне, служил солдат Петровский. Самый первый солдат был. Раньше телеграммного сообщения никакого не было; депеши таскали пешие солдаты, вестовой. В 12 часов ночи приходит государю императору из иностранного государства пакет: объявляется война. Пакет был отдан (нужно было отдать) графу Пашкевичу; жил он 25 верстах от города». Страшная ночь — темная, гром и молния. Некому идти с пакетом. — «Солдат Петровский, — говорит, — понесет, он бесстрашный». — Призвали его; он понес. Дорога по кладбищу. Хоронили раньше кое-как. Он вроде (как) дурачок: «Пойду спать на кладбище, как дома». — В гробницу лег, где было Идолище, старуха. Спит. Тот является: «Пусти!» «Нет, нельзя!» — Научил Петровского всему. — Отдал Петровский пакет.

Народ хохлы живет. Жених с невестою кончился (умерли в одном селе). Солдат Петровский их оживляет за 500 рублей. Оживил, но там его заперли в каталажку. Император посылает телеграмму: «Где бесстрашный солдат?» — «В тюрьме». — «Выпущал». Жених дал Петровскому лошадь, а родители молодых по триста рублей. Петровский отдал коня и деньги старику, а сам отправился за границу. Женится на попадье скупого священника, получает коней. Находит в трактире безбоязливого товарища, и едут с ним вместе; берут к себе в экипаж пять встретившихся мертвецов. Заезжают в полигончик (чугунный дом), где живут 12 сыновей-разбойников; пугает разбойников, закусывая своими мертвецами; поселился в этом дому и повесил афишу: «В этом дому живет людоед-разбойник, близко не подходить!»

Спасает девицу, которую утащили черти и мучат в тереме; для этого Петровский заказывает в городе чугунный чехол на пружинах, перчатку с железными когтями, три молота — в 1, 2 и 3 пуда, и статую, которая колотит молотами. Петровский идет к чертям в терем играть в карты; условие игры: выигравший 1) царапает спину, 2) колотит молотами; когда выигрывал черт, Петровский надевал свой чугунный чехол, в противном же случае пользовался железными когтями и статуей с молотами. На третью ночь земля задрожала — пришел старый чёрт и привел за собой всех птиц. Петровский отказывается играть, говоря: «Боюсь старого солдата», и указывая на статую. Чёрт полез к статуе, и там его защемило. Петровский отпустил чёрта только тогда, когда тот расписался, что никогда не придет в этот дом. Петровский остался жить в этом тереме, но девицу не взял замуж, так как был уже женат на попадье.

2. (СОЛДАТ СПАСАЕТ ЦАРСКУЮ ДОЧЬ ОТ ЗМЕЯ). У царя было три дочери; их охраняли два генерала и один солдат. Они гуляли и увидели: зверок с бриллиантами и золотом (это оыл чёрт). Генералы хотят зверька брать, а солдат не велит. Те взяли, и царские дочери исчезли. Всех троих (генералов и солдата) царь велел засадить в темницу, а потом посадили их на круглый корабль и пустили в море: на 7 лет провизии дали. Плавали в море 4 года и попали на остров. Вышли на берег. Генералы охотятся, а солдат кашеваром, дома сидит. Прилетел к солдату Идолище в виде государя: «Иди ко мне на службу, я тебе дам триста рублей жалованья». — Солдат согласен. Дал ему Идолище шлюпку-самодранку. Едет на ней солдат; видит: сад прекрасный, львы и тигры кругом терема. Солдат убил двух гусей, бросил львам и прошел в комнаты. Там никого нет; денег ворохами лежит, а есть нечего. 6 суток сидел солдат голодом, потом нашел в комоде дудки и заиграл; явились 12 разбойников: «Чего изволите, солдат?» — «Поесть». Заиграл другой раз, явились 12 девиц-стряпок, 12 красавиц. — «Жрать скорее!» — 12 столов сразу накрыли. Лег спать солдат. Месяц жил, как один день.

В двенадцатой комнате под полом, под решеткой сидит девица, дочь государя. Она дает солдату шашку-саморубку в 50 пудов и научает убить 12-главого змея сонным. Солдат зарубил и головы замазал. — Государская дочь дала ему белой платок: махнул солдат этим платком направо и налево, явилось войско — мухи, комары, мошки: «Здорово, Ваше Императорское Величество!» Положил в карман, ничего не стало. Второй платок дала красный, махнул — явились тигры, львы, нерпы: «Здорово, Ваше Императорское Величество!» — Львица с рапортом и идет. — «Не бойся. Нас Идолище мучил».

Поехали домой, к государю, отцу девицы. Корабли загрузили товаром, а зверьев в нижний трюм; дома: свинтила винты, и ничего не стало. Приехали на остров, где генералы. — «Вон наш солдат Федотов!» — Взял солдат и генералов с собой. Штык свой солдат оставил в тереме: «Пойду обратно: царь оштрафует». — Садится в свою шлюпку-самодранку, едет один. Генерал мучит царскую дочь: «Возьми меня замуж, солдат кончился».

Солдат раньше их приехал домой и поступил на службу вольноопределяющимся; выслужился скоро до унтер-офицера и получил взвод вотяков, черемис и других, которых никто не мог учить. Он ночью их учит, своих солдат из дудок заставляет: «учите (нагайками)». Сделали его поручиком, полуротным командиром, подполковником. А государь император не знал, что это тот солдат. На смотру батальону солдата похвала с наградою. — Между тем получили телеграмму: генерал нашел царскую дочь. Прибыли; устроили парад. — «А где солдат?» — «Наверно, утонул». — «Как нашли дочь?» — «Убили змея». — Бал на месяц. Царская дочь увидела на балу солдата-полковника и говорит: «Вот этот полковник спас меня, у него и наши именные платки». Солдат-полковник взял дудку и сказал своему войску: «Убейте генерала!» — Царская дочь вышла за него замуж.

3. КАК ГОСУДАРСКИЙ СЫН НА МАЧЕХЕ ЖЕНИЛСЯ. (ДЕРЕВЯННЫЙ ОРЕЛ). Были два друга: часовой мастер и столяр. Они поспорили и положили заклад в триста рублей; каждый говорит, что я «чище сделаю» (хитрее и тоньше работу). Купеческий сын слышал это, дал им материал и 600 рублей залогу. Часовой мастер сделал золотую утку: летит поверху, прилетит — 12 утят сзади. Солдат сделал деревянного орла, двухглавной. Приходят на суд. — «Оценить нельзя орла, дороже утки. Идите к царю, мы рассудить не можем». — Приходят к царю, показывают; за утку 40 тысяч подарил; на орла сел с помощником: в один час 80 тысяч верст. 75 тысяч наградил за орла и взял орла себе. — Те деньги прокутили.

У царя один сын, Алексей, 18 лет. «Я поеду кататься на орле». — «Ты погибнешь». — «Нет, я сейчас приеду». — Не спросил ничего, садится и поехал: а денег с собою взял много. Трое суток летал; в тридевятое царство уже прилетел. Спустился: не наш народ, не наши дома. — Орла в корзинку собрал, к старушке в домик зашел: «Прими меня в сыновья!» — «По миру хожу». — «Прокормлю». — Дает ей 25 рублей.

На другой день узнает: в башне живет заграничного царя дочь, от Идолища спасается; у башни дыра только на макушке. Подлетел туда; она спит; влюбился, хотел обнять, она закричала; сбежались, а он еще прежде улетел. — Опять туда; а та притаилась, поймала его. — «Откель?» — «Пастуха сын». — А по лицу не простой. Не пущает его домой. Стал жить с ней, прожил почти год; она беременна, а отец ничего не знает.

Между тем отец Алексея ищет своего сына, посылает газету. По карточке царская дочь узнала. Увидал Алексей газету и заплакал: стосковался. Царская дочь родила сына. — Куда девать? — «Я отдам старухе, сам домой, — говорит, — поеду. А тебя когда-нибудь достану, приеду». — Отдал сына старухе, 12 тысяч дал на ученье; в бумажный пакет перстень и платок запечатал и отдал. Приехал домой: отец и мать его померли.

Сын его Василий уже учится; над ним смеются: «крапивный ты!» — Мать дает ему отцовский портрет, и он идет искать отца. Приехал, а Алексей высватал уже другую невесту. Василий поступил в приказчики к отцу, играл на музыке. Мачехе (тогда еще только невесте Алексея) охота замуж за Василия; она отсрачивает свадьбу на месяц» а сама приходит каждую ночь спать к Василию. Приходит иеромонах и видит это, сказал государю; иеромонаха в крепость. Государь надевает платье иеромонаха, идет ночью и видит: опять пустили ночевать. Утром государь издает приказ: безбилетных на виселицу. Один приказчик-де без билета (Василий). Перед смертью Василий просит стакан воды. Алексей увидал у него на руке именной перстень, и рот он обтирает именным платком. — «Украл у меня?» — «Перстень твой, и я твой!» — Узнали. — «Я приехал за тобой. Твоя жена там, а мачеху я за себя взял». — Старуху похоронил.

4.(КУПЕЧЕСКИЙ СЫН). Жил купец; у него был единственный сын. Отец миллионер. Сын хорошо учился. Приехал сын домой: дают ему книжку; он притворяется неученым: грамоты не знаю-де — Ругают его. — «На тебе триста рублей, иди по деревням, собери себе ума». — Ничто ему не нравится. Пришел в город. Там картежники играют. — «Научите меня в карты играть». — Дал им двести рублей. Домой пришел: «Ничему, де не научился; хохлы деньги отобрали». — Опять ему дали триста рублей; он научился музыке, пришел домой и говорит: «Ничему не научился, цыгане деньги отняли». — Третий раз дали ему тысячу рублей. Он пришел в город, там библиотека: один писака рукой пишет, ногой пишет, сзади песенки поет. Научился купеческий сын у него всему за тысячу рублей, а домой пришел, говорит: «Ничему не научился, де».

Повез его купец продавать на рынок. Свояк государя все смотрит, покупает. — «Не купи, — говорит отец, — горе захватишь!» — Купил его; стали держать его со свиньями, плохо кормить. Потом хотят его убить. Пакет послал с капитаном: жене убить его велел. Поехали. Приехали в город, где Ваня в карты научился играть. Капитан все проиграл — и корабль и все. Тут выступил Ваня и все у них выиграл. — «Я ваш ученик. Не надо мне ничего, а дайте мне только пакет». — В пакете переписал: «Взвенчать с дочерью государского свояка». (Свояк на смотру остался.) Подал пакет. — «Где жених?» А Ваня красивый. Ваня выиграл у государя войско, а потом и чин государя выиграл. Тестю виселицу изготовил. Свояк едет и говорит: «Пошто не вешали его?» — «Он царем».

В город поехал Ваня, где у него отец. Собрал всех на обед и сказку говорит, про себя: сын дурачком называл себя, а был умным, ума собирал по деревням… А отец говорит: «Не может быть этого!» — «Эх, отец, я тебе сын!.. Не трону отца!» — Уехал домой.


СКАЗКИ Б. ДИН-МУХАМЕТОВА

Бузикит Ярышич Дин-Мухаметов — уроженец и житель башкирской деревни Алабуги Карабольской волости Екатеринбургского уезда. Ему 19 лет. Грамотен только по-татарски. По-русски говорит плоховато. Живет в Алабуге у отца, занимаясь земледелием, а в свободное время работает на заимках. Отец его, от которого Савелий (русское имя Бузикита) выслушал часть своих-сказок, служил работником в разных местах Пермской губернии.


СКАЗКИ МАРДАНА МУХАМЕТОВА

Мардан Мухаметов — башкир деревни Алабуги Карабольской волости Екатеринбургского уезда, 35 лет. Грамотен только по-татарски. В солдатах не служил, но в молодости жил работником в разных местах, тогда и выслушал свои сказки.

Мардан рассказывал мне свои сказки летом 1913 года несколько ломаным русским языком. Некоторые погрешности его в языке — а именно смешение родов и нерусскую конструкцию речи — я исправляю; прочее же оставляю без изменений. — Некоторые выражения и слова, которые рассказчик не знал по-русски, я сам переводил с башкирского.

Все сказки, которые я записал от Мардана, он называет «башкирскими».


СКАЗКА А. ШАХАТОВА

Мещерякскую сказку рассказал по-русски мещеряк из с. Кунжак Муслюмовской волости Шадринского уезда, Абдулмажит Шахатов, 35 лет. Я встретился с Шахатовым в башкирской дер. Агачкуле Челябинского уезда, где Шахатов временно работал вместе с своим семейством: местные мещеряки вообще вследствие малоземелья занимаются отхожими сельскохозяйственными промыслами в Пермской и соседних губерниях.


СКАЗКИ С. ЯКУПОВА

Субханкул Якупов — 15-летний мальчик, ученик татарской школы в дер. Алабуге Карабольской волости Екатеринбургского уезда. Русского языка он еще не знает; но по-татарски учится прекрасно и, между прочим, пишет стихи на татарском языке (именно на татарском, а не на родном башкирском, так как местная школа, по его словам, совсем не признает башкирского языка). Обладая прекрасною памятью, Субханкул очень хорошо помнит ряд сказок, слышанных им в разное время от разных лиц. Я записывал от него сказки по-башкирски и потом сам переводил (с помощью местных жителей) их на русский язык.


Примечания:



3

Кстати заметить, что через служащих, свиту и дворню заводовладельцев Урала к местному крестьянскому населению могли легко проникнуть некоторые книжные сказочные сюжеты. Между прочим в Шадринском уезде Пермской губернии в 1860 году была записана А. Н. Зыряновым местная сказка с сюжетом, заимствованным из «Сатирикона» Петрония (Пермский сборник И, 1860. Отд. 2, N5 3. С. 165: «Жена забыла мужа», ср. о том статью Н. М. Благовещенского в «Русском Слове» 1861 г., N5 9. С. 132–150: Пермские сказочники и Петроний).



33

] Между прочим, П. А. Вологдин в 1867 г. прислал в Московский Дашковский музей подробнейшую карту северо-западной части Соликамского уезда, т. е. местностей по бассейну р. Иньвы; и эта карта составлена была им также совместно с его братом Александром Алексеевичем Вологдиным (см.: Труды Этнограф, отдела, III. Вып. I. С. 45–50).



34

Выслушано мною в вагоне железной дороги.



35

Житие это издано на русском языке, между прочим, и в стихах: «Св. великомученик Евстафий Плакида, римский воевода с семьей. В стихах. В двух частях. Переложение Варвары Какуриной. М. 1862».



36

Житийная литература вообще оказала бесспорное влияние на русские сказки.









Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх