Мебель из Парижа в Эрмитаже

Тамара Раппе

1. Картоньер. Франция, Париж. Середина XVIII века Бернар ван Ризенбург и Жозеф Баумхартер

Эрмитаж располагает уникальной коллекцией французской мебели, насчитывающей более 2000 первоклассных образцов. Некоторые из них по традиции составляют убранство дворцовых интерьеров, другие – сопровождают экспозиции живописи. Кроме того, мебель представлена на специальной выставке декоративно-прикладного искусства Франции XVII-XVIII веков и на выставке искусства эпохи Ампир в здании Главного штаба. Часть коллекции находится в фондах музея.

Столь обширное собрание сложилось благодаря традиционным связям между Парижем и Петербургом и глубокому интересу к искусству Франции, который в России почти всегда превалировал над увлечениями искусством других европейских стран. Формирование эрмитажной коллекции можно разделить на два этапа: первый можно датировать XVIII – первой половиной XIX века – в ту пору предметы французской мебели покупались для непосредственного использования в интерьерах дворцов, второй начался со второй половины XIX века, когда они стали приобретаться как коллекционные раритеты.

Распространению французской мебели в России, прежде всего в Петербурге, мы обязаны политике Петра I и особенно его визиту в Париж в 1717 году. Там царь приобрел «предметы спальни убраны медью вызолоченной» 1* в мастерской А.-Ш.Буля, показанной ему в Лувре. Кроме того – сделал ряд покупок мебели и разных художественных предметов у торговца Калей 2* . 15 мая, по свидетельству Сен-Симона, «сев в наемную карету, царь отправился осматривать мастерские, посетил фабрику гобеленов…» 3* . Среди подарков, полученных Петром I во Франции, числился гарнитур шпалер для обивки.

Хотя, по мнению историков, «искусства менее интересовали государя, а хранившиеся в Лувре королевские драгоценности, стоимость которых исчислялась в тридцать миллионов, вызвали у него гримасу: он находил деньги выброшенными зря» 4* , царь активно вводил европейские вкусы в новой столице. Этому способствовала и политика приглашения в Россию иностранных мастеров. Так, судя по реестру 1716 года, в Петербурге находился резчик по дереву из Парижа, который «инкрустировал медь в дерево», т. е. работал в технике «буль» 5* . С 1717 года в столице числился французский столяр Нобле. Его искусство рекомендовал Петру I архитектор Леблон, «если пожелает он иметь обстановку на французский манер» 6* . Однако в коллекции Эрмитажа не сохранилось ни одного предмета французской мебели, поступление которого мы могли бы связать с петровской эпохой.

Первые по времени появления в Петербурге предметы французской мебели в эрмитажном собрании датируются серединой XVIII века и принадлежат рафинированному стилю рококо. Примером может служить картоньер с клеймами Бернара Ван Ризенбурга и Жозефа Баумхарте- ра. Французский исследователь Пьер Верле идентифицирует этот предмет с «серпапье (т.е. картоньером), увенчанным часами», который значится отправленным в Россию в списке вещей, подаренных Людовиком XV в иностранные государства 7* . О желании императрицы Елизаветы Петровны иметь точно такой же, как у него, картоньер сообщил в Версаль французский посол в России г-н Шетарди 8* . Однако доподлинно известно, что заказ на картоньер для русской государыни был сделан торговцу Эберу 9* , а на эрмитажном предмете сохранилась редчайшая для нашего времени наклейка, которая свидетельствует, что картоньер был поставлен другим торговцем – Дарнольтом. Очевидно, что предмет из собрания Эрмитажа является одним из многих картоньеров, которые, судя по сведениям опубликованным Дени Рошем, были очень популярны в России в ту пору. Так, он сообщает, что как только подарок Людовика XV был отправлен, Данилон, занимавшийся поставками товаров в Петербург, сообщил о желании графа Воронцова иметь картоньер, поскольку тот, что «мною (Данилоном) был отправлен тремя годами раньше, был взят императрицей» 10* .

2. Кресло. Франция, Париж. Середина XVIII века Атрибутируется Н.Фалио

Происходит из гарнитура принцессы Пармской

В елизаветинское время российская знать так же, как и императрица, часто заказывала мебель из Парижа. В России появились многочисленные торговые дома французов, товары для которых поставлялись на кораблях из Руана и Гавра. Например, в списке вещей, поставленных из Парижа в 1758 году для меблировки двух помещений дворца графа Воронцова, числятся кресла, кровать, зеркала и угольники 11* . Возможно, речь шла о подарке. Но, как сообщает Екатерина, эта мебель была старой и ранее принадлежала фаворитке короля маркизе Помпадур, «которая продала ее по этому случаю с выгодой королю, своему любовнику» 12* . Для обстановки дворца на Невском проспекте мебель во Франции заказывал и граф Строганов, про которого Екатерина II писала, что «у него только Париж на устах». В собрании Эрмитажа ныне находится несколько превосходных вещей, происходящих из строгановского дома, среди которых секретер Дюбю и кресло работы Дьедонне. Несколько комодов и кресел великолепной работы происходят из собрания И.И.Шувалова, который, как отметила Екатерины II в «Записках…» за 1756 год, «до безумия» любил Францию.

Сама же Екатерина Алексеевна присоединилась к числу заказчиков мебели из Франции с конца сентября 1751 года. Еще будучи великой княгиней она решила не следовать тогдашней российской традиции перевозить с собой мебель из дворца во дворец, а «мало-по-малу» покупать себе комоды, столы и самую необходимую мебель на собственные деньги, как для Зимнего, так и для Летнего дворца, и когда мы переезжали из одного в другой, я находила у себя все, что мне нужно без хлопот и потерь при перевозке» 13* . Уже после восшествия на престол ею были заказаны во Франции зеркала и 67 резных золоченых консолей 14* . Екатерине II принадлежали также стол и картоньер зеленого лака работы Рене Дюбю, хранящиеся ныне в коллекции Уоллес в Лондоне.

С окончанием постройки Зимнего дворца и строительством новых резиденций заказы иностранной мебели становятся регулярными. Самые значительные относятся к 1780-м годам. Правда, Екатерина II отдавала предпочтение мебели из Англии и Германии, в частности – мастерской знаменитого немецкого мебельщика Давида Рентгена. Однако не стоит забывать, что Давид Рентген был широко известен в Париже, где в 1780 году получил звание французского придворного мастера, а внимание русской императрицы на его работы обратил ее парижский корреспондент барон Ф.-М.Гримм, назвав Рентгена в письме «первым эбонистом-механиком века».

Из 22 работ Рентгена, хранящихся ныне в Эрмитаже и выполненных, в основном, в так называемом «архитектурном стиле», есть несколько работ во французском вкусе. Это шкатулка с портретом Людовика XV в медальоне, бюро с набором в стиле шинуазри, выполненном по рисункам Франсуа Буше. Аналогичное бюро, подаренное Марией Антуанеттой папе Пию VI, хранится в Берлине. Кроме того, превосходные работы мастера украшает бронза французской работы, которую он, как правило, заказывал у парижских бронзовщиков, и выполнялась она по рисункам французских же орнаменталистов. Французский исследователь Болез недавно опубликовал материалы о мастере Ф.Ремоне, работавшем на Рентгена 15* .

Несмотря на англо-германские симпатии императрицы в сфере мебели, французский магазин в Петербурге процветал благодаря заказам русских вельмож, таких, как Головкины, Строгановы, Разумовские.

Большое значение для формирования французского вкуса в России имело европейское путешествие великокняжеской четы Павла Петровича и Марии Федоровны, предпринятое ими под именем графов Северных в 1782 году. Во время визита в Париж графы Северные не только получали в подарок превосходные произведения декоративно-прикладного искусства Франции, но и, как сообщила в своих воспоминаниях баронесса Оберкирх, покупали предметы во время посещений антикварных магазинов и мастерских (в том числе и Дагера и Эрикура). Затем эти покупки в 200 ящиках были отправлены в Россию 16* .

По большей части эти предметы украсили Павловск и Гатчину. Во французском вкусе был оформлен впоследствии и Михайловский замок. Многочисленные предметы мебели и бронзы для его обстановки были привезены из Парижа через поставщиков Кюло, Любенского и Фабра. После смерти императора меблировка Михайловского замка была передана в Таврический, а затем – в Зимний дворец. Так в Эрмитаже оказались консоль с подписью П.-Ф.Томира, секретер и комоды с севрскими и веджвудскими плакетками, полушкаф и секретер со вставками черного лака, атрибутированные Адаму Вейсвалеру. Этому мастеру приписывается авторство многих произведений этого времени. Он работал для торговца Дагера, широко известного в России. Так, Виже Лебрен, описывая дворец канцлера Безбородко, упоминает, что «залы были заполнены мебелыо, происходившей от знаменитого эбе- ниста Дагера» 17* .

Политические события начала XIX века, войны с Наполеоном не могли не сказаться на ввозе французской мебели в Россию. Однако и в этот период интерес ко всему французскому не ослабевал. В Петербурге активно работали французские архитекторы Тома да Томон и Рикар де Монферран, создавшие эскизы мебели, исполнявшиеся русскими мастерами. В 1813 году Александр I получает в подарок тринадцать сборников с рисунками памятников Парижа и интерьеров начала XIX столетия прославленных орнаменталистов Ш.Персье и Л.Фонтена. В издаваемых ими в Париже «Recuil des decorations interieures» встречаются проекты мебели, специально выполненные для русской аристократии.

По проекту Ш.Персье и Л.Фонтена был выполнен для графа Строганова стол с малахитовой столешницей, находящийся ныне в собрании Эрмитажа, равно как и другой стол с зеркалом «псише», выполненный фирмой М.Т.Бьенне в 1817 году. Эскиз этого стола хранится в Музее декоративного искусства в Париже. Стол был привезен в Россию благодаря усилиям парижского банкира Бонтара и министра финансов Гурьева и предназначался для убранства Николаевского (Аничкова) дворца к бракосочетанию великого князя Николая Павловича. Затем он попал во дворец в Ропше и только потом через музей барона Штиглица – в Эрмитаж.

В конце царствования Александра I в Россию были приобретены интересные произведения из Мальмезона, распродававшиеся после смерти Жозефины. В 1823 году вместе с коллекцией живописи прибыли консоли с мраморными столешницами, одну из которых Гранжан идентифицирует как консоль из собрания Эрмитажа с клеймом Жакоба Демальте и со столешницей флорентийской мозаики с резными сфинксами в подстолье 18* . Этот предмет состоит из двух разновременных частей: мозаичная столешница с изображением натуралий морского дна на лазуритовом фоне создана в 1760-х годах по рисунку Джузеппе Цокки в паре к столешнице с аллегориями воздуха; консоль же на резных фигурах сфинксов выполнена Жа- кобом Демальте, которому столешница была передана в 1799 году. На этой консоли обнаружено клеймо из двойного «М» и «J» под короной. Это является бесспорным свидетельством того, что консоль была создана для Жозефины. Более того, ее описание есть в составленном после смерти императрицы инвентаре Мальмезопа, записи в котором позволяют точно датировать ее 1809 годом 19* . Однако в Россию эта консоль попала не с коллекцией картин, а гораздо позже. После смерти Жозефины ее наследовал Евгений Богарне: эту консоль можно видеть в интерьерах дворца Богарне в Мюнхене на акварели 1824 года. Затем она, очевидно, перешла к его сыну – Максимилиану, получившему титул герцога Лейхтенбергского и женившегося в 1839 году на великой княгине Марии Николаевне. Таким образом, консоль оказалась в России, затем из коллекции герцога Лейхтенбергского она была передана в музей барона Штиглица и оттуда поступила в Эрмитаж 20* .

В числе эксклюзивных предметов французской мебели, поступивших в Россию в XIX веке, один из самых интересных-стол «Флора Лотарингии» работы Эмиля Галле, жемчужина эрмитажной коллекции. Он был подарен Александру III в знак дружбы от города Нанси во время визита русских моряков в Тулон в 1893 году. Столик служил подставкой для «Золотой книги» с рисунками лотарингских художников и украшен великолепным маркетри с изображением всех произрастающих в Лотарингии растений.

Кроме предметов, полученных в качестве дипломатических подарков, на протяжении всего XIX века в Россию продолжала поступать французская мебель, предназначенная для меблировки интерьеров. Ее можно было приобрести как в самой России – во французских фирмах Ланкри, Опица, Тамиссера, так и заказать во Франции. Благодаря любезной помощи главного хранителя музея Орсэ господина Тьебо, мне удалось познакомиться с реестром фирмы «Эскалье де Кристаль», экспортировавшей мебель к русскому Двору с середины XIX века. В частности в этой описи числился приобретенный недавно Эрмитажем столик этой фирмы, украшенный букраниями.

Несколько десятков произведений, созданных современными французскими мастерами, упоминается в описи предметов, украшавших Зимний дворец в 1885 году. Это шкафы черного дерева с инкрустацией камнем и мозаикой и шкафы, декорированные в модной тогда технике «Буль», изображения которых можно видеть на акварелях и рисунках В.Гау, Л.Премацци, К.Ухтомского 21* .

1885 год, которым датирована только что упомянутая опись, – весьма знаменательная дата в истории формирования французской коллекции. Именно тогда в музей поступило приобретенное в Париже собрание А.Базилевского – так в стенах Эрмитажа появилась ретроспективная мебель, и вскоре в музее было создано отделение Средних веков и Возрождения. Именно эти эпохи были темой коллекционирования Александра Петровича, собравшего за полвека одну из лучших коллекций эмалей, фаянса, стекла, тканей, металла. В собрании насчитывалось более 50 образцов мебели. Всего же в каталоге собрания Базилевского, составленном знаменитым знатоком и хранителем Лувра Альфредом Дарселем, указано 550 произведений 22* .

В 1883 году коллекция Базилевского была выставлена на продажу через аукцион в отеле «Друо». Однако судьба собрания решилась еще до торгов – телеграммой от Александра III, осмотревшего коллекцию во время визита в Париж, с предложением о продаже в Россию. Несмотря на более выгодные предложения от иностранных покупателей, Базилевский, считавший себя «русским прежде всего», согласился с предложением императора. За коллекцию было заплачено 5 448 125 франков (2 200 000 золотых рублей). 762 предмета были транспортированы в Петербург фирмой Шену, и 10 марта 1885 года Александр III уже осматривал предметы в Эрмитаже 23* .

Самым интересным среди них был дрессуар (по-русски поставец) с центральным двухстворчатым шкафчиком под навесом. Створки шкафчика украшены сценами Благовещения и Поклонения волхвов, доска под навесом – резными изображениями святых Варвары, Магдалины и Екатерины. Этот шкафчик был сильно переделан в XIX веке: еще в 1867 году, когда шкафчик экспонировался его тогдашним владельцем герцогом Барри из Тулузы на Всемирной выставке в Париже, у него не было решетки с балдахином и нижней расписанной цветами части. А в каталоге Базилевского 1874 года дрессуар описан уже в современном виде. В настоящее время доделки XIX века выявлены во время реставрации в мастерских Эрмитажа, однако в целом предмет сохранил первоначальную конструкцию.

3. Деталь секретера Франция, Париж Последняя четверть XVIII века Атрибутируется А. Вейсвалеру Происходит из обстановки Михайловского замка

4. Деталь бронзового декора стола пюпитра Германия, Нейвид Давид Рентген. 1786 Бронза – Франция, Париж. Последняя четверть XVIII века Атрибутируется Ф.Ремону

5. Консоль со столешницей флорентийской мозаики «Морское дно». Франция, Париж. Жакоб Демалыпе. 1809 Столешница – Италия, Флоренция. 1760-е Происходит из обстановки дворца императри цы Жозефины Малъмезон

6. Наборная столешница стола «Флора Лотарингии» Франция, Нанси. Эмиль Галле. 1893 Подарен Александру III в 1893 году городом Наши во время, визита русских моряков в Тулон

7, 8. Шкаф. Франция, Париж. Конец XVII века Атрибутируется А. Ш.Булю Деталь набора Общий вид

Коллекция французской мебели в Эрмитаже значительно пополнилась после революции 1917 года. Кроме великолепных предметов, поступавших из национализированных дворцов (Шереметевых, Юсуповых, Шуваловых, Строгановых), в Эрмитаж стекались вещи из многочисленных частных собраний, активно формировавшихся в Петербурге со второй половины XIX века: Олив, Хитрово 24* , Евдокимовых, в которых была широко представлена французская мебель. Из собрания Олив поступила деревянная обшивка стен, которую описывал С.Н.Тройницкий в «Старых годах»: «Это целый парижский интерьер, перенесенный в Петербург»25* . Обшивка украшена живописными десюдепортами, исполненными после 1735 года по гравюрам Лармессена с картины «Детство» из серии «Четыре возраста» Н.Ланкре.

К числу раритетов из частных собраний принадлежит консоль из стали и бронзы из собрания Федора Паскевича, описанная в каталоге 1885 года как «стол стенной из железа времени Людовика XVI» 26* . Это одна из консолей, исполненных для украшения портретного зала Варшавского замка по проекту французского архитектора Виктора Луи. В настоящее время известно шесть консолей, созданных по этому рисунку: одна в Музее Поля Гетти в Калифорнии, остальные в Париже (коллекция Ротшильда, музей Нисим де Комондо и Версаль). Все они несколько отличаются от эскиза и не имеют в центре герба Станислава Августа Понятовского.

Особенное значение для пополнения мебельной коллекции Эрмитажа, в том числе ее французского раздела, имело присоединение в 1924 году музея при художественно- промышленном училище барона Штиглица. Этот музей, возникший в последней четверти XIX века почти одновременно с Кенсингтонским музеем в Лондоне (впоследствии Музей Виктории и Альберта) и Музеем прикладных искусств в Гамбурге, располагал очень интересными коллекционными предметами, приобретавшимися на аукционах в Вене, Лондоне, Франкфурте-на-Майне и в Париже.

Так, из собрания Штиглица в Эрмитаж поступил, приобретенный в 1905 году у парижского антиквара Зелигмана, один из самых ранних образцов французского мебельного производства – свадебный поставец Савойского Дома, на котором сохранилась готическая надпись: «Эту вещь сделал прочно благородный муж… в 1471 году 20 дня января» 27* . Считалось, что этот дрессуар связан со свадьбой дочери французского короля Людовика XI и герцога Амадея IX Савойского. Однако специалистам Эрмитажа удалось доказать, что этот поставец следует приурочить к другой свадьбе – Филиппа II, сына Людовика XII, герцога Савойского с Маргаритой, дочерью Карла I, герцога Бургундского, которая состоялась весной 1472 года. Дело в том, что этот поставец сделан спустя две недели после их помолвки, произошедшей 6 января 1471 года28* .

Французскому Ренессансу принадлежит также пара двухъярусных шкафов второй половины XVI века, поступивших в музей Штиглица из коллекции почетного попечителя музея Александра Половцева. Очевидно они были приобретены па парижских аукционах, на которых он занимался покупками произведений для музея. «В те дни, когда остаюсь в стенах Парижа, разыскиваю художественные вещи для музея училища и нахожу много весьма драгоценного», – пишет он в дневнике за 1886 год 29* . Во время реставрации одного из этих шкафов была обнаружена подлинная обивка: зеленая материя с полосками ткани, прикрепленными гвоздями с широкими шляпками так, что получался клетчатый узор. Поскольку тканые обивки в шкафах этой серии чрезвычайно редки, эта находка делает предмет уникальным.

Из музея Штиглица происходит и знаменитое «пармское кресло», входившее в гарнитур, созданный Н.Фалио для принцессы Пармской. Известно три кресла из этого гарнитура (одно – в частной коллекции в Париже, другое – в музее Метрополитен в Нью-Йорке), но только на эрмитажном сохранилась подлинная обивка на спинке и сидении кресла. Это кресло было приобретено в 1896 году у немецкого антиквара Голдшмидта во Франкфурте-на-Майне.

Несколько уникальных предметов из коллекции музея Штиглица были приобретены у известного антиквара Уортхеймера, поставщика семьи Ротшильдов. В том числе редчайшее подлинное произведение А.-Ш.Буля – шкаф, созданный по рисунку мастера и парный к шкафу из собрания Лувра. Его украшает замечательная наборная композиция из разнообразных цветов в вазах разных форм на черепаховом фоне. У того же антиквара был приобретен и комод-медалье в технике «буль» с бронзовой кадуцией в центре, парный к медалье из коллекции Поля Гетти. Уже по этому краткому перечню наиболее примечательных вещей можно заключить, что ныне собрание Эрмитажа трудно представить без коллекции мебели из музея Штиглица 30* .

Несколько предметов французского производства поступили из другого петербургского музея – Общества поощрения художеств. Его коллекция формировалась на основе частных пожертвований известных в XIX веке собирателей прикладного искусства, таких, как Ф.Паскевич, М.Дурново. В ее состав также входили вещи из коллекции князя Нарышкина, подаренные музею Александром III, – кресла, консоли, комоды в стиле рококо. Все эти произведения обогащали и дополняли весьма и весьма представительное собрание мебели Эрмитажа.

9. Туалетный стол с зеркалом «псише» Франция, Париж. 1817 Фирма М.-Г.Бъенне, по проекту Ш.Персье Выполнен для. меблировки Николаевского (Аничкова) дворца

10. Проект туалетного стола Ш.Персье Музей декоративного искусства, Париж

11. Консоль из стали. Франция. 1860-е По проекту В.Луи Выполнена для портретного зала Варшавского замка

12. Дрессуар. Франция. XV век

Однако в 1920-е – 1930-е годы этой коллекции был нанесен заметный ущерб. По решению советского правительства многие предметы были проданы за границу, и вместе со второстепенными вещами стены Эрмитажа покидали и первоклассные произведения. В аукционных каталогах 1928-1929 годов (в частности Лепке) можно встретить работы Топино, Жакоба, Крессана, Швертфегера. Наибольшее количество мебели было продано в 1930-1932 годах. Именно тогда Эрмитаж лишился комода Бенемана, предметов работы Карлена, Делорма и многих других знаменитых французских мебельщиков. Некоторые из этих вещей попали в коллекцию португальского музея Гульбекян, другие в американские музеи, многие – в частные руки.

В 1950-е годы коллекция вновь стала пополняться – предметы мебели начали приобретаться Закупочной комиссией Эрмитажа. Этот процесс продолжается и до сих пор.

В числе этих приобретений стул с клеймом Жоржа-Альфонса Жакоба, последнего мастера из семьи знаменитых мебельщиков. Приобретается мебель французских мастеров XIX века (Эскалье де Кристал и Альфонс Жиру), а также несколько произведений мастеров модерна. Закупочная политика нашего музея в соответствии с выраженным дворцовым характером нашего собрания направлена на приобретение редких вещей с клеймами или же с интересной историей. Безусловно, в коллекции Эрмитажа существуют лакуны, тем не менее, ее без преувеличения можно назвать уникальной и поставить в один ряд с крупнейшими собраниями французской мебели за пределами Франции.

1* Бакланова Н. Культурн ые связи России с Францией в первой четверти XVIII века // Международные связи России в XVII- XVIII вв. М., 1966, с. 323-329.

2* Левинсон-Лессинг В. История картинной галереи Эрмитажа. Л., 1985, с. 252.

3* Валишевский К. Петр Великий. М., 1993, с. 296.

4* Там же, с. 298.

5* Roche Е. Le mobilier fransais en Russie. Paris, 1914, p. 6.

6* Ibid., p. 8.

7* Verlet P. Les meubles du XVIII-e siecle. Paris, 1982, pl. 165.

8* Roche D. Op. cit., p. 13.

9* Ibid., p. 13, 14.

10* Ibid., p. 13.

11* Ibid., p. 17, 18.

12* Записки Императрицы Екатерины Второй. Репринтное воспроизведение издания 1907 года. М., 1989, с. 392.

13* Там же, с. 321.

14* Reau L. Histoire de l'art fransais. Paris, 1926.

15* Bolez Ch. David Roentgen et Fransois Remond // l'Objet d'art, № 305, p. 115.

16* M Memoirs de la barrone d'Oberkirch. Vol. I. Paris, 1853, p. 293.

17* Memoirs of Elisabeth Vigee Le Brune. London, 1980, p. 220.

18* Grandjean S. Inventaire apres deces de I Imperatrice Josephine a Malmaison. Paris, 1964, p. 44.

19* Ibid., p. 198, №1540.

20* Аналогично происхождение эрмитажного столика-геридона золоченой бронзы с клеймом, фирм ы братьев Жаков на улице Мессле. Его круглая столешница белого мрамора, украшенная символами четырех стихий и четырех времен года, выполнена Франческо Беллони – римским мастером, основавшим в конце XVIII века в Париже мастерскую по производству флорентийских и римских мозаик.

21* Опись предметам, имеющим преимущественно художественное значение. СПб., 1885.

22* Александр Петрович Базилевский при надлежал к стари нному дворянскому роду. Его отец Петр Андреевич, камергер Двора и статский советник, и мать Екатерина Александровна, урожденная Грессер, большую часть жизни провели в Париже. В этом же городе на улице Бланш после службы при посольстве в Вене поселился и Александр Петрович. Сложно сказать, что лежало в основе его собирательской деятельности – желание выгодно продать капитал или более высокие цели; очевидно лишь одно – была собрана блистательная коллекция..

23* Kryzanovskaya M. Alexander Petrovich Basilevsky // Journal of the History of Collections, 1990, № 2. p. 143-155.

24* Вейнер П. Собрание Алексея Захаровича Хитрово // Старые годы, 1912, декабрь, с. 18.

25* Тройницкий С. Собрание Олив // Старые годы, 1916, апрель-июнь, с. 36.

26* Каталог Предметам искусства, составляющим собрание князя Федора Ивановича Паскевича. СПб., 1885.

27* Подобные поставцы было принято заказывать к свадьбе: внутри них хранили посуду, а, снаружи украшали наиболее ценной утварью. Использованию таких поставцов недавно была посвящена специальная, выставка в замке Экуан.

28* Кузовникова В. Поставец XV века, из Савойи // Сообщения ЕЭ, 1977, вып. XLII, с. 4, 5.

29* Половцев А. Дневник Еосударственного секретаря А.А.Половцева.. Т. 1. с. 441.

30* Для коллекции, музея Штиглица, приобреталось много копийных работ (например, копия со знаменитого бюро Людовика XV работы Эбена. и Ризнера), так как в задачу музея входило наиболее полно представить картину развития мебели для образовательных целей.

1, 2. Рюмочная передача с пасторальными сценами Завод Еарднера. Около 1766

Передача расписана, пасторальными сценами в резервах, « подвешенных» на широких очерченных золотом гирляндах с бантами и украшенных снизу длинными золочеными листьями. Еирлянды выполнены поразительно умелой, и тонкой цировкой. Цировкой называется, полировка позолоты па, фарфоре, создающая, игру блестящей и матовой, поверхностей. Эта техника позволяла делать настоящие рисунки на столь хрупком материале, как золото. Интересно 'отметить, что цировка не практиковалась на Севре (там предпочитали резьбу по уже полированному золоту для получения эффекта рельефа). Изображения пасторальных сгден на, передаче завода Еарднера по качеству исполнения и по краскам близки, к подобным росписям, на изделиях Севра,. Причем можно заметить, что Еарднер сумел добиться в твердом фарфоре эффекта связывания красок с глазурью, который обычно достигается только в мягком, фарфоре. Извилистый борт передачи подчеркнут двумя, полосками, золота, ручки в форме рокайлей также украшены золотом. Основание передачи очерчено тончайшей золотой нитью сверху и широкой полосой позолоты снизу. Синяя подглазурная марка G., поставленная изнутри на дне передачи, отличается от более привычной марки, завода, поскольку это изделие относится К началу его деятельности, когда форма, марки еще не устоялась. Скорее всего, эта передача была создана как пример для демонстрации возможностей мануфактуры.