Компьютерра

02.04.2012 - 08.04.2012

Статьи

Telautograph: месть Cерого кардинала

Евгений Лебеденко, Mobi.ru

Опубликовано 03 апреля 2012 года

Летним вечером 1884 года известный вашингтонский юрист Бойд Крамрайн встречался в своём доме с одноклассником по бриджпортской высшей школе Генри Беннетом. Неразлучные когда-то друзья, выбравшие после окончания школы каждый свой путь в жизни, сидели за рюмкой хереса в гостиной Крамрайна и вспоминали далёкий 1860 год — год выпуска. Год, когда они покинули Бриджпорт и продолжили своё образование в высших учебных заведениях. Крамрайн — выходец из богатой семьи поступил на юридический факультет университета Джефферсона, а Беннет стал изучать богословие в колледже Оберона. Ныне Беннет — вице-президент университета Фриска с удовольствием напоминал Крамрайну о школьных забавах и товарищах по классу.

"Послушайте, друг мой, — обратился к Беннету Крамрайн. — Не знаете ли вы, что стало с Элишей Греем? Ведь мы с ним были так дружны в школе. Кажется, он вместе с вами поступал в Оберон?"

Крамрайн спрашивал о «третьем мушкетёре» дружной школьной команды — Элише Грее. Грей был из небогатой семьи, изо всех сил старавшейся дать своему отпрыску достойное образование. Чтобы заработать денег на колледж, ближе к выпуску Грею приходилось подрабатывать подмастерьем местного столяра. Несмотря на столь различное положение родителей, школьная троица была не разлей вода.

Беннет с удивлением воззрился на школьного друга. «Погодите, — ответил он, — неужели вы хотите сказать, что не знаете, кем стал Элиша Грей?! Разве Вам не известно, что Элиша — подлинный изобретатель телефона Белла, ныне успешный бизнесмен, миллионер, проживающий в фешенебельном пригороде Чикаго и один из двух граждан США, награждённых орденом Почётного легиона Франции?»

Теперь настал черёд удивляться Крамрайну. «Что?! — воскликнул он. — Я, конечно же, читал в газетах об изобретениях и успехах Элиши Грея. Но у меня и в мыслях не было, что это мой школьный товарищ, подрабатывавший когда-то подмастерьем столяра!»

Тремя годами позже Бойд Крамрайн описал эту встречу в статье, опубликованной в газете Washington Report. Экземпляр этой газеты он переслал Беннету, который, будучи проездом в Хайлэд Парк (пригород Чикаго), передал её Элише Грею.

Чуть позже Крамрайн получил от Грея письмо. "Мой дорогой друг! Замечательно, что Вы с теплотой вспоминаете наши школьные годы. Я, как и раньше, в школе, посвящаю всё своё время науке и технологиям. Сейчас я работаю над изобретением, которое называю «телеавтограф» (telautograph). Это машина, способная, подобно телеграфу, передавать на расстояние рукописный текст. Например, Вы сможете поставить свою подпись на банковском счёте, находясь за сотни миль от банка".

Так, очень кратко, в письме своему школьному товарищу гениальный изобретатель Элиша Грей рассказал о приборе, ставшем для него своеобразным реваншем в телефонной патентной войне, сделавшим его богатым и ставшим прообразом современных факсимильных аппаратов.

Судьба порой испытывает людей на прочность самым неожиданным образом.

11 февраля 1876 года патентный поверенный Элиши Грея подал в Патентный офис США заявку на изобретение аппарата, передающего голос на расстояние по проводам. Тремя днями позже, 14 февраля, Грей дополнил ранее поданную заявку подробнейшими чертежами, описывающими работу телефонного аппарата с жидкостным микрофоном.

И надо же такому случиться, что именно в этот день в Патентный офис США поступила заявка на аналогичное устройство разработки Александра Грэхема Бэлла.

Позже адвокаты Бэлла будут доказывать, что документация на изобретение телефона была разработана несколькими месяцами ранее и не оформлялась в США по причине того, что ожидала оформления в Британском патентном бюро (в Европе также было несколько изобретателей, претендующих на телефонное первенство).

19 февраля господин Уилбер — ведущий патентный эксперт США приостановил на девяносто дней рассмотрение обеих заявок. Причиной приостановки стала необходимость доказательства Александром Бэллом своего первенства в разработке принципов жидкостного микрофона, который, как и в патенте Грея, фигурировал в качестве основного компонента телефона. Некоторое время чаша весов правосудия склонялась в сторону Грея — адвокаты Бэлла не готовы были предоставить необходимые доказательства. 26 февраля Бэлл лично посетил эксперта Уилбера и продемонстрировал ему зарегистрированный годом ранее патент выключателя, основным компонентом которого была ртуть (именно эта жидкость фигурировала в телефонной заявке Бэлла). Ход был рискованным. На самом деле ртутный выключатель не имел ничего общего с жидкостным микрофоном. Тем не менее Уилбер удовлетворился этим «доказательством». 29 февраля исправленная заявка Бэлла на изобретение телефона вновь принимается к рассмотрению, и 7 марта на неё выдается патент. 9 марта Бэлл возвращается в свою лабораторию в Бостоне, и вместе с коллегой Уотсоном они делают прототип жидкостного микрофона по чертежам Элиши Грея. Именно с его помощью и создаётся первый работающий прототип телефона, по которому и были переданы знаменитые слова: «Мистер Уотсон, идите сюда, я хочу видеть вас». Таким образом, фактическая проверка уже зарегистрированного патента Бэлла была выполнена с использованием технологии его конкурента Грея.

Элиша Грей, конечно же, подал протест, объявив патентную войну Бэллу. В ходе длительных судебных разбирательств было выяснено, что патентный эксперт Уилбер пошел на должностное преступление, показав адвокату Бэлла чертежи Элиши Грея, и позже принял заявку на изобретение Бэлла без обязательного предоставления работающего прототипа. Не будь той злополучной девяностодневной приостановки рассмотрения заявок, за время которой Бэлл сумел дополнить свою документацию недостающими сведениями, изобретателем первого телефона, несомненно, стал бы Элиша Грей.

Но судьба распорядилась иначе. И ныне большинство источников, официально признавая первенство Бэлла в изобретении телефона, неофициальным отцом самого популярного средства связи признают Элишу Грея.

Получив статус «серого кардинала» телефонной индустрии, Элиша Грей вовсе не опустил руки. Более того, его последующие изобретения (а было их более семидесяти) позволили ему не только сделать состояние, но и вновь стать отцом технологии. На сей раз факсимильной связи.

Проиграв патентную войну за телефон, Элиша Грей сосредоточился на идее, которая давно волновала его неугомонный разум, — возможности передачи по телеграфным проводам рукописного текста. Актуальность технологии была несомненной. Автограф во все времена являлся доказательством подлинности документа, и возможность его получения на расстоянии была крайне привлекательной. Грей не мешкая принялся исследовать технологическую основу для аппарата, который в письме своему школьному товарищу Крамрайну он назвал «телеавтограф».

К слову сказать, изобретать телеавтографа Элиша Грей начал не на пустом месте. В феврале 1879 года на заседании британского телеграфного инженерного общества (Society of Telegraph Engineers) изобретателем Эдвардом Коупером был представлен действующий прототип пищущего телеграфа (writing telegraph). В основе writing telegraph лежал классический телеграфный аппарат, отображающий на движущейся ленте символы азбуки Морзе. Коупер развил его идею, дополнив контур, передающий информацию о горизонтальных линиях (символах азбуки Морзе), вторым подобным контуром, фиксирующим вертикальное движение пера в передающем устройстве. Кривые линии рукописного текста формировались путём передачи информации о координатах точки, являющейся пересечением горизонтального и вертикального движений пера. Точность вычислений обеспечивалась матрицей из тридцати двух катушек индуктивности, фиксировавщих возникающую разность потенциалов.

Оператор водил пером по движущейся в передающем устройстве ленте, а в приёмнике хитроумный механизм с сифоном, наполненным жидкими чернилами, двигался подобно перу нынешних сейсмографов, вычерчивая непрерывную линию рукописного текста. Пробелы между словами фиксировались как горизонтальная линия.

Схема первого варианта телеавтографа, запатентованного Элишей Греем (страница 1, страница 2)

Аппарат был, безусловно, интереснейшим изобретением, но его практическая выгода ставилась под сомнение. Соперничать по скорости обмена данными с телеграфной системой на основе морзянки пишущий телеграф, конечно же, не мог. Кроме того, для его работы требовалось целых два телеграфных канала — по одному для горизонтальной и вертикальной координат.

Досконально изучив схему пишущего телеграфа, Элиша Грей решил отказаться от телеграфного механизма и разработал сервоприводы, перемещавшие перо в пределах стандартного бумажного листа. Передача координат перемещения происходила путём их преобразования в стандартный телеграфный код на входе и декодирование на выходе. Кроме того, специальный код, формируемый в тот момент, когда оператор приподнимал перо от листа бумаги, передавался на приёмное устройство, заставляя последнее перемещать лист бумаги на новую строку.

Благодаря этому с помощью телеавтографа Элиши Грея появилась возможность обмениваться на расстоянии обычными рукописными документами любой сложности.

Вот как Элиша Грей описывал принцип действия своего изобретения в интервью 1888 года газете Manufacture & Building: «Благодаря телеавтографу вы можете сесть в своём офисе в Чикаго, взять в руку карандаш и записать любой текст, который по проводам тут же будет передан в Нью-Йорк, где приёмная часть воспроизведёт его с точностью факсимиле. Кроме текста вы вольны изобразить всё, что угодно. Например, художник вашей газеты может телеграфировать изображения железнодорожного крушения или других происшествий точно так же, как репортёр телеграфирует текст статьи».

В 1878 году на международной парижской выставке устройство Элиши Грея производит настоящую сенсацию. Благодаря телеавтографу он и получает орден Почётного Легиона из рук тогдашнего президента Франции генерала Мак-Магона.

Позже телеавтограф Элиши Грея, продемонстрированный на Международной выставке в Чикаго в 1893 году, вызвал и коммерческий интерес. Особенно сильно заинтересовались новинкой банки, обретающие с помощью телеавтографа возможность получения подписи удалённого клиента.

В 1901 году в возрасте шестидесяти пяти лет Элиша Грей умирает от сердечного приступа. Но его изобретение продолжает жить. Помощник Грея Фостер Ричи усовершенствовал телеавтограф, превратив его к 1902 году в весьма портативное устройство. Именно в таком виде аппарат и просуществовал следующие тридцать лет, успешно конкурируя с телеграфом и телефоном.

В 1915 году предприятия Грея «Gray National» и «Gray Electric Companies» объединяются в концерн «Telautograph Corporation» и сосредотачиваются на массовом выпуске телеавтографов.

Несмотря на большой успех и востребованность, основным недостатком телеавтографа остается малое расстояние, на которое факсимиле передаётся без ошибок. Отсутствие в то время теории помехоустойчивого кодирования не позволяло передавать рукописный текст и изображения без потерь дальше, чем на двадцать километров. Своеобразным рекордом стала экспериментальная передача, в ходе которой подпись клиента без ошибок была передана на расстояние в двести километров.

Но даже работа телеавтографа на небольших расстояниях делает его чрезвычайно популярным. Конечно, он не был на виду у широкой публики, как, например, телефон, однако, являлся важным инструментом в банковской сфере и железнодорожном транспорте.

Железнодорожники использовали телеавтограф для передачи актуальной информации о задержках поездов. Посетители Центрального вокзала Нью-Йорка могли наблюдать работу телеавтографа в знаменитом киоске в центре зала, где на бегущей ленте отображалось рукописное расписание поездов.

Ещё одним местом активного использования телеавтографа становятся публичные библиотеки, в которых аппараты Грея автоматизируют процесс обработки заявок на получение книг.

Однако наибольшую финансовую выгоду от изобретения Грей получил ещё при жизни, заключив контракт с военными.

В 1890 году военное ведомство США заключает секретный контракт с предприятиями Элиши Грэя на поставку крупной партии телеавтографов в специальном исполнении.

Разработку Грея военные планировали применить к системе прибрежной артиллерийской обороны — единственной на тот момент системе эффективного противостояния надводному и подводному флотам противника.

Точное наведение на цель артиллерийских орудий осуществлялось на основе данных наблюдателей, располагавшихся в защищённых укрытиях вдоль всего побережья. Проведённые учебные стрельбы показали неэффективность применения телеграфной и телефонной связи. Шум выстрелов препятствовал уверенному приёму морзянки и голосовых координат.

Грей выпустил автономную модель телеавтографа в массивном медном корпусе с резиновыми виброгасителями. Корпус был водонепроницаемым, а лента, на которой отображались координаты, была спрятана за противоударным стеклом. Для работы в ночных условиях защищённый телеавтограф комплектовался встроенным источником света.

Первоначально протестированная на базе артиллерийской батареи форта Водсворт система факсимильной связи Грея была установлена на всех артиллерийских точках Атлантического и Тихоокеанского побережья США. Её применение было строго засекречено. Ведь от точной работы военных телеавтографов зависела точность стрельбы мощных береговых установок.

После Второй мировой войны технология, лежащая в основе телеавтографа, переживает своё второе рождение, используя последние достижения электроники и электротехники. Перевод контроллера телеавтографа вначале на лампы, а позже на полупроводниковые элементы и включение в его состав схем помехоустройчивого кодирования избавляют технологию от недостатков прошлого, позволяя пользователям обмениваться рукописным текстом на значительные расстояния.

К 1960 году варианты телеавтографа, получившие название telewriter и telesubscriber, выпускаются по лицензии Telautograph Corporation многими производителями. Наибольшей популярности добивается модель electrowriter — компактный вариант телеавтографа, совмещающий в одном корпусе приёмник и передающее устройство.

В условиях достаточно жёсткой конкуренции владельцы Telautograph Corporation продают активы концерна компании Xerox, которая делает его своим подразделением Omnifax Division. В стенах Xerox инженеры Telautograph Corporation совершенствуют идею передачи факсимильных данных, используя наработки Xerox в области тиражирования данных и лазерной печати. Параллельно совершенствуются и протоколы помехоустойчивой передачи данных. Благодаря такому технологическому тандему и возникает известная нам факсимильная связь — технология обмена документами, доминировавшая в конце прошлого века и до сих пор в ряде случаев не имеющая замены.

Элиша Грей, проиграв битву за первенство изобретения телефона, не опустил руки. Его телеавтограф стал параллельной и не менее востребованной, чем телефон, веткой электросвязи. Бросив вызов неблагосклонно отнесшейся к нему судьбе, Грей победил, оставшись в памяти потомков отцом факса.

К оглавлению

Терралаб

Обзор флэш-карты Apacer AH351

Ника Парамонова

Опубликовано 02 апреля 2012 года

Помните ли вы времена, когда самым простым способом хранить данные или переносить их с компьютера на компьютер были дискеты? Кажется, что это было очень давно, но на самом деле компьютеры с дисководами были широко распространены не более чем десять лет назад. Сегодня о дискетах уже никто не вспоминает, а над программами, где ещё сохранился значок сохранения в форме дискеты, принято подтрунивать: молодёжь, мол, и не узнаёт, что это такое. И немудрено — флэш-карты вытеснили прочие сменные носители с поразительной лёгкостью: они обладают достаточным объёмом (на 16 Гб, к примеру, уместится содержимое более чем 11 тысяч дискет по 1,44 Мб или почти 23 компакт-диска по 700 Мб), хорошей скоростью и надёжностью, а также малым весом и размером. Да что там, даже по цене хорошая флэш-карта сопоставима с тем, что приходилось платить за пару пачек дискет.

К флэш-картам относятся примерно как к канцелярским принадлежностям — нередко их и продают в соответствующих магазинах. И как и в случае с ручками или блокнотами, флэш-карты можно покупать не глядя, можно выбирать, исходя из внешнего вида, а можно подобрать что-нибудь ещё к тому же и по-настоящему качественное.

Флэш-карта Apacer модели AH-351 объёмом 16 Гб безусловно удовлетворяет обоим требованиям. Во-первых, красивая: слегка прозрачный корпус тёмного розовато-лилового оттенка сразу даёт понять, что перед нами не обычная флэшка — такую жалко будет увидеть лежащей на полу. Во-вторых, удобная в обращении: у этой флэшки нет колпачка, и штекер USB выдвигается из корпуса при помощи небольшого рычажка на боку устройства. Приятно, что в обоих положениях он туго фиксируется — части не двигаются друг относительно друга, когда втыкаешь карту в разъём.

Но самое главное, чем гордится производитель, — это скорость флэш-карты. Мы протестировали её при помощи теста Xbench и обнаружили, что она намного быстрее, чем имевшаяся под рукой безымянная карточка. Среднее время последовательной записи у AH-351 составило 12,8 Мб/сек (блоки по 256 Кб), скорость последовательного чтения — 7,6 Мб/сек (блоки по 4 Кб) и 31,6 Мб/сек (блоки по 256 Кб). Скорость случайной записи — 0,24 Мб/сек (блоки по 4 Кб), 3,6 Мб/сек (блоки по 256 Кб), случайного чтения — 4,1 Мб/сек (блоки по 4 Кб) и 31,4 Мб/сек (блоки по 256 Кб). Если скорости последовательного чтения у безымянного собрата Apacer оказались меньшими, но сопоставимыми, то скорость записи (особенно случайной) — меньшей в два-три раза.

Карта Apacer поддерживает новейший стандарт USB 3.0, равно как и до сих пор куда более распространённый USB 2.0. Хоть третья версия и быстрее, но и второй вполне достаточно для того, чтобы работать с флэш-картой, не теряя в производительности.

Высокая скорость записи — приятная вещь, когда речь идёт о карте большого объёма: сюда можно поместить несколько фильмов в хорошем разрешении или, к примеру, архив переписки по электронной почте, и копирование не будет занимать вечность.

Нам не довелось проверить карту «на прочность», то есть на время работы без потери блоков, но на такое тестирование ушли бы месяцы, если не годы. В любом случае можно уверенно сказать, что карта известного производителя в среднем проработает дольше, чем случайная безымянная флэшка.

Такой карте, с одной стороны, не стыдно доверить массив важной информации, с другой — можно не бояться, что она испортится, когда часто копируешь файлы и носишь её с места на место. Кстати, большой объём здесь тоже играет на руку — чем больше памяти, тем реже файлы, не занимающие её целиком, будут записываться в одни и те же ячейки памяти, от чего, собственно, и происходит износ. В общем, имея в кармане такую карту, о временах тирании вечно портящихся дискет или более поздних — тех, когда было модно возиться с записью на компакт-диск, — без смеха вспоминать невозможно.

К оглавлению

Обзор электронной книги PocketBook Touch

Олег Нечай

Опубликовано 05 апреля 2012 года

В самом начале календарной весны, 1 марта 2012 года, хорошо известная всем любителям чтения украинская компания PocketBook представила свою первую «читалку» с сенсорным ёмкостным экраном, построенным на основе «электронных чернил» нового поколения E Ink Pearl. Дисплей с поддержкой жестов мультитач обещает удобное управление, а «бумага» Pearl — высокую контрастность и быстрое обновление экрана. В довершение ко всему PocketBook Touch оснащён модулем Wi-Fi, при помощи которого ридер может подключаться к интернету. Звучит заманчиво, но насколько хорошо все эти возможности реализованы? Давайте разберёмся.

PocketBook Touch (он же — PocketBook 622) продаётся в небольшой картонной коробке с изображением устройства и его основными характеристиками. Комплектация вполне обычная для «электронных книг»: кабель USB, краткая инструкция по эксплуатации (полный вариант хранится в памяти самой книжки) и гарантийный талон. Рекомендованная производителем цена — 6990 рублей.

Устройство полностью выполнено из пластмассы, в доставшемся нам варианте — белой с лицевой стороны и чёрной с тыльной, при этом в продаже есть модификации в полностью чёрных корпусах.

Ближе к низу аппарат немного утолщается, благодаря чему «читалка» удобно лежит в руке. Кроме того, на заднюю панель нанесено мягкое на ощупь покрытие, препятствующее случайному выскальзыванию аппарата из объятий владельца.

Краткие технические характеристики PocketBook Touch:

Экран: 6-дюймовый монохромный сенсорный ёмкостной E Ink Pearl с поддержкой мультитач, разрешение 800 х 600 точек, 166 точек на дюйм

Процессор: 800 МГц

Оперативная память: 120 Мбайт

Постоянная память: 2 Гбайта встроенной флэш-памяти (пользователю доступно до 1,5 Гбайта) с возможностью расширения флэш-картами microSD/SDHC объёмом до 32 Гбайт

Операционная система: Linux

Разъёмы: micro-USB 2.0 и 3,5-мм выход на наушники

Модуль беспроводной связи Wi-Fi IEEE 802.11b/g/n

Поддерживаемые форматы книг: PDF, EPUB (в т.ч. защищённые DRM), FB2, TXT, DJVU, RTF, HTML, CHM, DOC, TCR, FB2. ZIP, PRC, DOCX

Поддерживаемые форматы изображений: JPEG, BMP, PNG, TIFF

Воспроизводимые аудиоформаты: MP3

Аккумулятор: встроенный ионно-литиевый полимерный 3,7 В, 1100 мА*ч

Габаритные размеры: 175 х 114,5 х 9,5 мм

Масса: 210 г

Экран традиционно для ридеров на E Ink закрыт стеклом с антибликовым покрытием — в отличие от планшетов на жидких кристаллах, здесь это принципиально важно, поскольку изображение с таких дисплеев читается в отражённом свете. Под экраном установлены четыре аппаратные кнопки: «Домой», «Назад», «Вперёд» и «Меню».

Над кнопками расположен зелёный светодиодный индикатор, загорающийся при вводе команды и светящийся до тех пор, пока эта команда не будет исполнена. Очень удобно, например, если вы открываете «тяжёлый» PDF или загружаете какое-то приложение, на что требуется время. Кроме того, светодиод светится при подключении к интернету через модуль Wi-Fi. При желании эту индикацию можно выключить, и это приятно.

На нижней грани «читалки» обнаруживаются стандартный 3,5-мм выход на наушники, порт micro-USB для подключения устройства к компьютеру и зарядки аккумулятора, утопленная в корпус клавиша сброса Reset, слот для флэш-карт microSD/SDHC и кнопка включения. Всё замечательно, разве что выходу на наушники снизу совсем не место — это просто неудобно.

К качеству сборки никаких претензий: ничего не скрипит и не прогибается, разъёмы не болтаются, все кнопки нажимаются чётко. По размерам Touch сравнима с другими ридерами с шестидюймовыми экранами, но слегка тяжелее их. В частности, Amazon Kindle весит 170 г против 210 г у Touch. Впрочем, это заметно только при непосредственном сравнении и не особенно сказывается на удобстве использования.

Качество экрана PocketBook Touch можно оценить даже на выключенном устройстве: поскольку в «электронной бумаге» электричество расходуется только на обновление изображения, на дисплей неработающего ридера можно выводить произвольные картинки. В нашем случае — это краткая информация о «читалке» или рекламная заставка. При желании, эту функцию можно тоже отключить.

Увы, но сенсорный слой сводит на нет визуальные преимущества Pearl над «электронными чернилами» Viziplex предыдущего поколения: изображение достаточно контрастное для длительного комфортного чтения, но без сенсорного экрана Pearl впечатляет значительно больше. Сравните несенсорный экран Sony Reader на E Ink первого поколения и дисплей PocketBook Touch: «сонька» явно контрастнее, а фон однозначно белее.

Кстати, именно из-за неизбежного снижения яркости в Amazon Kindle Touch не стали устанавливать ёмкостной экран, а использовали инфракрасные датчики по краям дисплея, никак не отражающиеся на качестве изображения. Однако, как вы можете убедиться по фото, ситуация вовсе не безнадёжная, и в реальной эксплуатации эта особенность совершенно незаметна.

К тому же прочие достоинства Pearl проявляются в PocketBook Touch в полной мере: страницы «листаются» и прорисовываются быстро, аккумулятор служит долго. А уж об удобстве управления при помощи жестов, привычном для любого владельца смартфона, можно даже не говорить.

Помимо «листания» страниц, нажатия на иконки и навигации по меню, сенсорный экран можно использовать для масштабирования шрифтов и изображения: для увеличения достаточно «раздвинуть» двумя пальцами картинку, для уменьшения — «сдвинуть». Эту возможность особенно оценят те, кто часто читает файлы в форматах PDF и DJVU, сохранённые как изображения: обычно целая страница книги и, в особенности, журнала отображается неразборчиво и её приходится увеличивать.

Как и все ридеры под маркой PocketBook, Touch может похвастаться завидной всеядностью: пятнадцать самых разных книжных форматов без конвертации — об этом владельцы «породистых» Sony Reader и Amazon Kindle могут только мечтать. Опять же, нет никаких проблем с загрузкой файлов: «книжка» распознаётся операционными системами ПК как внешний накопитель.

Со своей основной функцией электронная книга Touch справляется прекрасно, и в этом качестве её вполне можно рекомендовать любителям чтения. А вот многочисленные «бонусы», которыми стало модно снабжать любые ридеры, придётся считать именно бесплатными бонусами, которым, как дарёному коню, в зубы не смотрят.

В PocketBook Touch есть словарь ABBYY Lingvo, встроенные часы, научный калькулятор, просмотрщик фотографий, MP3-плеер, RSS-агрегатор, «рисовалка» рукописных заметок Scribble, две игры (пасьянс «Косынка» и судоку) и даже простенький интернет-браузер. Из всего этого списка практический смысл имеют лишь словарь (на четыре языка — русский, украинский, английский и немецкий), калькулятор, плеер и RSS-агрегатор.

Всё остальное или просто неуместно в подобном устройстве (как часы, выводимые на весь экран или просмотрщик фото в чёрно-белом режиме), или неудобно в ридере на E Ink: для игр или веб-сёрфинга такой дисплей чрезмерно инерционен. Более того, попасть пальцем в некоторые меню браузера с первого раза мало кому удастся: они слишком мелкие и явно рассчитаны на экран больших размеров.

Действительно полезными можно признать хороший встроенный словарь и функцию RSS-агрегатора: можно подписаться на несколько RSS-лент и читать их, например, по дороге на работу, а словарь поможет тем, кто читает книги на иностранных языках. Браузером же можно пользоваться, к примеру, для проверки электронной почты через веб-интерфейс или для чтения сообщений в твиттере. Для полноценного сёрфинга по интернету он малопригоден.

Подведём итоги. В активе PocketBook Touch — отличное качество сборки, быстрая и контрастная «электронная бумага» последнего поколения, удобное управление через сенсорный экран и поддержка 15 форматов электронных книг. Производитель обещает до месяца работы новинки без подзарядки (при выключенном Wi-Fi), что не может не радовать. В целом, как ридер, устройство выполняет свои функции на все сто и вполне может быть рекомендовано к приобретению.

Что касается дополнительных функций, то их стоит рассматривать лишь как бесплатное приложение, и не более того. Большинство из них вы попробуете единственный раз после покупки, после чего забудете об их существовании. Если же вам требуется полноценный браузер, игры, удобный доступ к почте и социальным сетям, то вы ошиблись адресом: вам нужен не ридер, а планшет.

К оглавлению

Колумнисты

Василий Щепетнёв: Колыбель живоглота

Василий Щепетнев

Опубликовано 02 апреля 2012 года

Чем отличается маленький человек от человека среднего? Чином? Капиталом? Влиянием на окружающих? Или главное отличие в самоощущении? Маленький человек всегда чувствует себя страдальцем, жертвой родных, соседей, начальства или обстоятельств, былинкой под натиском урагана, щепкой в океане бурь. От него никогда ничего не зависит, и потому он даже и не пытается перечить судьбе, а смиренно ждёт. Чего ждёт, порой и сам не знает. Доброго царя, который повысит учителям зарплату? Письма от нигерийской вдовы с предложением ста миллионов долларов? Забытого в лифте мешочка с бриллиантами?

Ведь бывает же! Редко, но бывает: сыщется если не в Нигерии, то в Канаде очень дальний родственник, одинокий миллионер, не имеющий иных наследников, кроме маленького человека. Или царь расчувствуется и прикажет поднять зарплату на четыре и девять десятых процента: пусть радуются, всё равно рубль обесценился наполовину. О бриллиантах и не говорю — «поскользнулся, упал, закрытый перелом, очнулся – гипс».

И потому следует ждать.

Глеба Успенского судьба толкала в колею маленького человека ежемгновенно. Смирись, становись в затылок и плетись по жизни без ропота и гнева. Не ты первый, не ты последний.

"Захватила их новая жизнь, такая, что завтрашний день не мог быть даже и предвиден, – и талантливые люди почувствовали, что им не угнаться за толпой, начинающей жить без всяких литературных традиций, должны были чувствовать в этой оживавшей толпе своё полное одиночество... Сколько ни проявляй искусства в поэме, романе – «они» даже и не почувствуют. Спивавшихся с кругу талантливейших людей было множество… В таком виде впору было «опохмелиться», «очухаться», очувствоваться – и какая уж тут «литературная школа»! Похвальбы в пьяном виде было много; посулов – ещё больше, анекдотов – видимо-невидимо, а так, чтобы от всего этого повеселеть, – нет, этого не скажу", – писал Успенский издателю Флорентию Павленкову.

Одно мешает живой душе: болезнь по имени скука, "даже и «млекосочны маки» болезни сей не уменьшают". Что помогло Успенскому подняться выше назначенной, отведённой орбиты? Некрасовский «Современник» уподоблю Юпитеру, который способен придать космическому страннику ускорение, открыть путь к внешним планетам и даже отправить за пределы солнечной системы. Иногда, правда, получается иначе: попав в сферу притяжения планеты-гиганта, странник становится новым спутником Юпитера, обречённым до конца дней своих вращаться вокруг патрона.

С Успенским такого не случилось. Быть может, и потому, что «Современник» закрыли, удержать странника он просто не мог. Пришлось лететь дальше. Правда, за Юпитером его подстерёг Сатурн, то есть «Отечественные записки», но опыт самостоятельного полёта остался. Успенский обрёл собственный, не заимствованный у Белинского и компании способ исследования жизни. Способ Успенского простой: шагать с раскрытыми глазами. Слушать. Ничего не принимать на веру. И думать, думать…

Он не был кабинетным писателем. Любил всё посмотреть, пощупать, попробовать горбом. А и не любил бы – жизнь заставляла. То работал в управлении железных дорог и видел, что служит русский интеллигент собственному кошельку. Сербия воюет с Турцией, русские добровольцы спешат на помощь братьям-славянам, Успенский едет на войну корреспондентом и находит, что главная причина устремлений в Сербию – возможность поживиться: «Никакого славянского дела нет, а есть только сундук».

Наконец, он отправляется в Сколково письмоводителем судосберегательного товарищества и, по прошествии двух лет, заключает: вся шумиха вокруг прогрессивной деятельности есть «национальная ерунда», не более, прикрывающая тот простой факт, что богатые становятся богаче, а бедные беднее (я уже говорил, литература и магия – близнецы-сёстры, а что Сколково Успенского находилось в Самарской губернии, так оно, Сколково, всюду; мы говорим Сколково – подразумеваем деньги, мы говорим деньги – подразумеваем Сколково).

Относительно мужика, равно как и мастерового, и чиновника, и интеллигента, иллюзий Успенский не питал. Не умилялся, не закатывал к небу глаза, не писал проникновенно и трогательно о нашем добром, прекрасном и богоносном народе, а резал правду-матку: «Воля, свобода, лёгкое житьё, обилие денег, то есть всё то, что необходимо человеку для того, чтобы устроиться, мужику причиняет только крайнее расстройство, до того, что он делается вроде свиньи».

Прогрессивные люди, народники пеняли Успенскому, что-де «он живописует лишь одни отрицательные стороны мужика, и тошно смотреть на это жалкое, забитое материальными интересами человеческое стадо… Неужели в деревенской жизни и в душе мужицкой нет просвета? Зачем же рисовать мужика такими красками, что никому в деревню забраться не захочется и всякий постарается стать от неё подальше?» (Вера Фигнер).

Уж какой мужик есть, такого и живописую, отвечал Успенский.

Рассчитывать, что у России имеется некий особенный путь в светлое будущее, что из крестьянской общины, из «мира» выйдет что-нибудь иное, нежели кучка кулаков и тьма бедноты, значит обманываться и обманывать. Нет никакого особенного пути по существу, и каждый, обещающий суверенную демократию, нечувствительный переход из болота коррупции ко всеобщему благополучию под водительством мудрого начальства, — это «фарисей! Обманщик! Сам обворовывающий себя и жалующийся на какую-то Европу, обманщик! Лжец, трус, лентяй!»

Мужик побойчее, в глазах которого светится желание лучшей жизни, норовит выбиться в люди, но выбиться за счёт мужика робкого и пассивного: «Прежде он, дурак полоумный, дело путал, справиться не мог, а теперь-то, по нынешним-то временам, он уж и вовсе ничего не понимает. Умный человек тут и хватай! Подкараулил минутку – только пятачком помахивай. Ходи да помахивай – твоё!» Чем не описания процессов, происходящих в России конца двадцатого и начала двадцать первого века?

Сегодняшний живоглот по Успенскому – это вчерашний маленький человек, завтрашний живоглот – это сегодняшний маленький человек. Ты с ним чай пьёшь, о жизни философствуешь, а он смотрит на тебя, улыбается, а сам на ярёмную вену нацеливается.

Саблезубость одних и паралич воли других – вот в чём заключается переход от патриархальности к капитализму в России. И никакого необыкновенного пути, ведущего народ в светлое царство прямиком, минуя расслоение, нет. Не видно и не слышно. Не факт, что оно вообще существует, светлое царство для всех и каждого.

Неизвестно, чем бы обернулись дальнейшие наблюдения Глеба Успенского, пришёл бы он к выводу, что за каждым великим переломом истории стоит взбесившийся маленький человек, или открыл бы иное знание, которое очень бы пригодилось нам сегодня, но в возрасте сорока лет Успенский стал терять рассудок. Буквально.

"Я дошёл до такой степени нервного расстройства, что ночью, во время бессонницы, меня обуял какой-то непостижимый страх, что-то вроде какого-то припадка, – я стал звать прислугу, стучал поленом, чтобы меня услышали, наконец, смешно сказать, открыл форточку и во всю мочь стал звать народ – точно меня хотели убить. Это продолжалось минут пять-шесть, и потом я очнулся и вижу, что со мной была какая-то чертовщина..." (Г.И. Успенский – Л.Ф. Ломовской, декабрь 1884 г.)

Вместе с Глебом Успенским в депрессию впала и жена, Александра Васильевна. Друг и собрат по перу, Всеволод Гаршин, в тоске бросился в лестничный пролёт. Двоюродный брат, Николай Успенский, тоже литератор, спился, стал бродяжничать и в конце концов покончил с собой – зарезался в подворотне. Вхождение в капитализм даётся тяжело, а некоторым и совсем не даётся. Зимой девяносто первого года Успенский помещается в лечебницу. Сначала на несколько дней. Потом – на месяцы. Чехов пишет знаменитую «Палату №6». Вне связи с Успенским, просто время такое.

С девяносто четвёртого года до самой смерти, восемь лет кряду, Успенский находится в психиатрических палатах безвылазно. Гениальные книги, написанные в лечебницах, – миф. Не пишется в лечебнице, нет ни желания, ни сил, речь сбивается на невнятный лепет, вместо идей – бессвязный бред. «Всё-таки надо, надо смотреть на мужика», говорил Успенский Короленко в последние сумеречные минуты разума.

Зачем смотреть, с какой целью смотреть – не сказал.

После сумерек пришла ночь.

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Сеанс чёрной магии

Михаил Ваннах

Опубликовано 03 апреля 2012 года

Фингал все знают… Вряд ли кто обошёлся без положенного количества этих украшений. Почему это слово стало жаргонным обозначением гематомы, неясно. Явно не потому, что полное имя Оскара Уайльда было Оскар Фингал О'Флаэрти Уиллс… Но вот из русской поэзии Серебряного века оно вполне могло прийти: «И встретил Сваран исступлённый, в грозе ликованья,/Героя героев, владыку пустыни, Фингала». Тогда же звучало и другое, тесно связанное с Фингалом имя: «Я не слыхал рассказов Оссиана,/Не пробовал старинного вина;/Зачем же мне мерещится поляна,/Шотландии кровавая луна?»…

Именно из песен Оссиана вернулось в Европу имя ирландского героя III века Финна Мак Кумала, aka Фингала, предводителя дружин фениев, отважных кельтских воинов-поэтов – кроме владения оружием каждый из них должен был знать «Двенадцать книг поэзии» и слагать вирши сам. Понятно, что жить люди подобных достоинств могли лишь в лесах, где развлекались охотой и грабежом богатых (у бедных же ничего не было).

Легендарный Оссиан был сыном и подельником Фингала. Полтора тысячелетия об этой семье знали лишь из фениевского цикла ирландской мифологии, до той поры, пока в Лондоне в 1761-62 годах не была отпечатана «Фингал, древняя эпическая поэма в шести книгах», мгновенно приобретшая огромную популярность. Перевёл её с гэльского шотландец Джеймс Макферсон (1736–1796). Этот уроженец горного Баденоха работал школьным учителем, был секретарём губернатора временно попавшей к британцам Флориды; вернувшись в Лондон, стал членом парламента…

А 25 августа 1835 года выходящая в Нью-Йорке газета «The Sun» опубликовала новости про «ВЕЛИЧАЙШИЕ АСТРОНОМИЧЕСКИЕ ОТКРЫТИЯ, СОВЕРШЁННЫЕ В САМОЕ НЕДАВНЕЕ ВРЕМЯ СЭРОМ ДЖОНОМ ГЕРШЕЛЕМ, ДОКТОРОМ ПРАВА, ЧЛЕНОМ КОРОЛЕВСКОГО АСТРОНОМИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА И Т.Д., НАХОДЯЩИМСЯ НА МЫСЕ ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ». Как видим, обычай писать длинные тексты заглавными буквами родился задолго до эпохи постов и комментов… И, кстати, приводились ссылки на The Edinburgh Journal of Science – то есть традиция публикации в общественно-политических изданиях открытий, совершённых британскими учёными, древна и достойна! Да и ныне об открытиях, совершённых на Южном небе, говорят столь часто, что создаётся впечатление, что оно намного интереснее нашего северного…

Поначалу рассказали, что сэр Джон Гершель построил на мысе Доброй Надежды телескоп-рефлектор с семитонным зеркалом, лишённый трубы (у современных рефлекторов труб нет, но говорить о предвидении не приходится – «воздушные» рефракторы парижских астрономов их тоже не имели), причём объединённый с микроскопом, что позволяло рассматривать на прикреплённом к стене экране мельчайшие детали изображения. Увеличение этой системы составляло, по словам новоамстердамских журналистов, 42 тысячи крат! Телескоп строился в глубокой тайне, ибо видный учёный боялся ущерба репутации в случае неудачи…

Дальше – больше. В пяти последующих очерках рассказывалось о том, что Гершелю, наведшему свой агрегат на Луну, удалось, рассматривая спутницу Земли с расстояния, эквивалентного сотне ярдов, удалось обнаружить на ней потухшие и действующие вулканы, широколиственные и хвойные леса, пальмы и цветы. Глазам астронома явились и ныне гуляющие по книжкам фантастов острова из горного хрусталя, сапфировые пики, кварцевые и обсидиановые хребты… А ещё – животные. Единороги. Рогатые медведи. И даже разумные гибриды орангутангов и летучих мышей… Воздвигнувшие храм из гранёного сапфира с полированной медной крышей! (Тоже частый атрибут более поздней фантастики…)

Ну а в марте 2012 года человечество было обрадовано тем, что сбылась его извечная мечта – летать, как птица. Голландский левша Ярно Смеетс (Jarno Smeets), используя контроллер от видеоигры и смартфон под андроидом в качестве системы управления, изготовил из ткани для парапланов и искусственных мышц для робопротезов мощностью в три лошадиных силы (меньше, чем мотор у пылесоса с аквафильтром) крылья, поднявшие его в воздух. Картинкой, любезно выложенной в Сеть, мог насладиться каждый желающий. Ссылки на неё распространяли как «общественно-политические», так и самые авторитетные компьютерные издания, вроде Wired. Ликование продолжалось дня три… А потом наступило разочарование…

Оказалось, что Ярно Смеетс, как и подковавший блоху кривой тульский кузнец, был персонажем вымышленным. И если Левша принадлежал перу самого русского, пожалуй, писателя девятнадцатого века — Николая Семёновича Лескова, то нидерландского Дедала (тот, как известно, слепил крылья из перьев и воска), в соответствии с духом времени, измыслил тридцатилетний голландский художник Флорис Кайяк (Floris Kaayk), обладатель степени по компьютерной мультипликации. Он же сам и разоблачил собственные выдумки, предоставив аудитории достаточно подробные сведения по их созданию…

И следовал тут Кайяк древней и достойной традиции. Ведь как мы легко можем понять, никаких открытий, совершённых Гершелем на Луне, не могло и быть. Невозможен наземный телескоп с таким разрешением. В любительской астрономии «на пальцах» (чтобы не вдаваться в критерии Рэлея, Штреля, Марешаля и прочие…) прикидывают, что максимальное разрешение — примерно пара диаметров объектива в миллиметрах. Три сотни для шестидюймового рефрактора. Но реально им воспользоваться удаётся крайне редко, вне зависимости от зрения наблюдателя – вступают в действие ограничения, накладываемые волнениями атмосферы. То есть телескоп диаметром в двадцать один метр (да и меньшим…) мог бы иметь разрешение, приписываемое мнимому аппарату Гершеля. И такие агрегаты (в эквиваленте, конечно, составные) вполне в рамках реального.

Только вот сможет ли даже самая адаптивная оптика компенсировать трепет атмосферы даже сейчас? Ну а в первой половине XIX века это было невозможно в принципе!

Так что разумные селениты – чистейшая и наглейшая выдумка! Правда, находившаяся вполне в духе тогдашнего естествознания. Кеплер полагал же лунные кратеры стенами лунных городов, населённых расой лунатиков-эндимионов. Барон Груйтуйзен, профессор Мюнхенского университета, объявил в 1824 году об открытии города на Луне. Преподобный Томас Дик, исходя из того, что не мог же Творец нерачительно населить в Солнечной системе только одну планету, насчитывал в ней 21 891 974 404 480 обитателей, в том числе на одной лишь Луне более четырёх миллиардов (The Christian Philosopher, or The Connexion of Science and Philosophy with Religion, 1823).

Столь забавным методом уходила со сцены так называемая Естественная Теология – но, кстати, это показывает, что взгляды о множественности обитаемых миров разделялись и многими клерикалами! И вот эти-то взгляды попытались спародировать журналисты из «The Sun». Конечно, небескорыстно: кому отвратна мысль об увеличении тиража родного издания (взлетевшего до рекордных по тем временам 19 360 копий…)? И, кстати, с оглядкой на информационные технологии, точнее на их слабость. Телеграфы были ещё оптическими. Письма из Нью-Йорка до Кейптауна шли на борту парусников месяцами, что позволяло не опасаться скорого разоблачения выдумки…

Ричард Адамс Локк, которому приписывается создание «лунной утки», своего авторства так и не признал. После работы в «The Sun» он пытался стать издателем сам, но безуспешно, и до конца жизни работал таможенником в Нью-Йоркском порту. (Кстати, служба, кормившая и Чосера, и Мелвилла). И Макферсон, переводчик барда Оссиана, хоть и повсеместно подозревался в том, что измыслил творения кельтского автора сам, никогда в этом не признался. Может, поэтому ему и удалось попасть в парламент, ибо необходимые для политика качества врать не краснея он продемонстрировал ранее… Впрочем, с Оссианом хуже – законов природы, препятствующих тому, чтобы рукопись сохранилась полтора тысячелетия, нет. Просто эту рукопись никто не предъявил…

Так что хоть нынешний Икар и был изображён с использованием передовых технических средств, но ничего нового в проделке Флориса Кайяка и нет… Даже привлечение для консультаций реального специалиста по нейромеханике Берта Оттена, который сыграл роль Джона Гершеля, и также – невольно! Даже то, что контроллер изготовлен на базе набравшего популярность андроида.

Кстати, разоблачить выдумку Кайяка на основе законов природы сложно. Вроде бы трёх «лошадей» для полёта человека и маловато, но известна древняя байка аэродинамиков о том, что шмель летает потому, что не знает о том, что мощности для полёта ему не хватает… Но важно одно: если розыгрыш с Оссианом длился годами, а с селенитами – многими месяцами, то выдумке Кайяка выпали считанные дни. Даже до 1 апреля она не дожила… Ну а какие последствия она будет иметь, посмотрим.

Пейзажи из «лунной утки», пройдя через «бумажную» фантастику, нынче востребованы индустрией компьютеризированных зрелищ, а кинофантастика – отрасль с миллиардными оборотами, в немалой мере способствующая развитию ИТ-индустрии в целом (спрос на всё, что связано с цифровым кино, крайне важен!). Не начнут ли процессорные мощности уходить на то, чтобы рисовать всё более реалистичные орнитоптеры в пейзажах будущего, а в случае с паропанком — и прошлого?

P.S. Старшие читатели «Компьютерры», как и автор этих строк, обучались по школьным учебникам, содержавшим историю подьячего Крякутного, который в 1731 году в Рязани совершил первый полёт на шаре, надутом «дымом поганым и могучим». Рассказ сопровождался убедительным для детских глаз рисунком в четыре краски…

В честь славного полёта выпустили даже марку.

Только вот никакого Крякутного не было… Его выдумал отставной поручик Александр Иванович Сулакадзев (1771-1830), известный своими многочисленными фальсификациями рукописей. На его мошенничество купились даже составители второго издания Большой Советской Энциклопедии. Так что нет ничего нового под луной.

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: Чудеса самообмана

Дмитрий Шабанов

Опубликовано 04 апреля 2012 года

Я закончил прошлую колонку упоминанием о нерешённой проблеме. Как должно быть организовано общество, чтобы поведение людей в нём отражало их рациональные представления о морали, а не архаичные поведенческие программы? Это большой и сложный вопрос, и я пока не буду его касаться. Вначале обсудим другую проблему, которая кажется более простой. Как разумному и рефлексирующему человеку научиться управлять самим собой, контролируя действие анахроничных программ собственной психики?

Я не говорил, что действию всех врождённых программ нужно противодействовать. Анахроничны или нет родительская любовь, стремление к уважению других людей или чувство прекрасного, противодействовать им не надо. Но даже и эти программы не всегда работают правильно.

Год назад, начиная писать колонки для «Компьютерры-Онлайн», я перечислил три типа реакций на врождённые программы: игнорирование (можно было сказать – вытеснение), капитуляция и модифицирование. Ни вытеснение, ни капитуляция ни к чему хорошему не приводят. Секрет успеха – в грамотной модификации наших биологических побуждений. Я ещё раз приведу (для кого-то из читателей – повторно) нравящийся мне пример.

Наша биологическая природа подталкивает нас к сексуальной активности как средству увеличения количества потомков. Кто-то может решить, что это «низкое» желание и, значит, от него следует отказаться. Его накажут неврозы и его собственные странные поступки, которые ему придётся объяснять происками бесов. Кто-то решит, что, раз такое поведение биологически предопределено, ему следует отдаться с головой. Следствием могут стать проблемы в социальной жизни, нехорошие болезни и несчастные дети. Наконец, можно попросту делать то, что хочется, используя контрацептивы, – это уже снимет множество проблем. А ещё можно научиться так управлять своей сексуальностью, чтобы она укрепляла, а не разрушала семью. Это решение будет находиться в согласии и с нашими биологическими программами, и с нашей моралью.

Удачно, что описанные мною решения не надо искать самостоятельно. Эти решения (связанные и с контрацептивами, и с семьёй) уже найдены социокультурной эволюцией человечества. Надо только осознать проблему и использовать уже известный способ модификации действия врождённых программ.

Увы, значительно чаще мощь нашего интеллекта тратится на достижение странных целей, поставленных нашими анахроничными врождёнными программами. Обычно мы думаем, как добиться того, чего нам хочется. «Как» — задача, которая ставится перед интеллектом, а «хочется» — результат действия неосознаваемых, чаще всего врождённых, программ.

Приведу простой пример. Мы вполне можем иметь такой комплект желаний: «Я хочу, чтобы меня все уважали»; «Я хочу иметь высокий статус»; «...не напрягаться»; «...получать разнообразные удовольствия»; «...иметь статусные вещи»; «...иметь статусных сексуальных партнёров»; «...завоёвывать новых партнёров»; «...чувствовать себя хорошим, гордиться собой»... Сочетаются в этом реальном мире эти желания? Нет. И интеллект, как верный слуга наших желаний, мог бы нам это показывать. А если это не покажет интеллект, то покажет сама действительность. Что самое печальное, попытка реализовать все эти желания приведёт к тому, что все они останутся нереализованными. Видимо, надо выбирать лишь какую-то их взаимосогласованную часть.

Что проще: рассмотреть причины своего поведения, понять, какие механизмы им управляют, и найти оптимальный способ их модификации. Увы, нам мешают это сделать разнообразные психологические защиты. Осознание какой-то проблемы – результат сложной цепочки процессов, от восприятия к интерпретации и пониманию. Эти процессы могут блокироваться буквально на всех этапах. Приведу только один пример, взятый из книги Вадима Ротенберга «Сновидения, гипноз и деятельность мозга».

Один мой знакомый, человек тревожный и мнительный, увидев прыщ на своей щеке, с беспокойством спросил меня о возможных последствиях. Хорошо зная его характер, я постарался развеять его опасения. Однако случайный свидетель этого разговора внезапно вмешался в беседу: «По-моему, вы напрасно относитесь к этому так легкомысленно. Это фурункул, он может быть очень опасен. Один мой товарищ умер от точно такой же штуки». Я внутренне ахнул и, не найдясь сразу, как ответить, протянул недоверчиво: «Ну-у, так уж сразу и умер...» И тут мой знакомый внезапно повернулся ко мне и сказал раздражённо: «С чего это вы вдруг заговорили о смерти? Разве речь шла о смерти?» Было очевидно, что он просто не слышал реплики третьего собеседника. По-видимому, первые же его слова о легкомысленном отношении к прыщу послужили сигналом к «запуску» механизма перцептуальной защиты, ибо стало ясно, что ничего утешительного не последует.

Я наблюдал похожие вещи, а вы? В данном случае психические защиты заблокировали даже восприятие нежелательной информации (неудачливый собеседник предварил сообщение о смерти фразой, которая прозвучала как сигнал тревоги). А насколько больше возможностей для блокирования «нежелательного контента» существует на этапах интерпретации и понимания! И подобные защиты мешают нам воспринимать не только неприятную информацию о здоровье. Они во многих случаях мешают нам осознавать аморальность нашего поведения.

Для доказательства последнего утверждения опишу весьма печальный сценарий, реализацию которого я наблюдал не один раз. Я назвал бы его «тяжёлой, но необходимой жертвой ради высоких идеалов». Я попытаюсь описать его так, чтобы в моей колонке нельзя было найти намёков, обидных для кого-то из моих реальных знакомых...

Прежде всего, надо подчеркнуть, что описанный сценарий реализуется исключительно у людей с развитым интеллектом и сильным моральным чувством (те, у кого не хватает какого-то из этих компонентов, выходят из нравственных тупиков иначе). Человек оказывается в ситуации, когда его собственные корыстные интересы (или корыстные интересы людей, близких ему вплоть до самоотождествления), подталкивают его к очевидно аморальным действиям. Возникает внутренний конфликт мотиваций; чтобы найти выход из него, человек подключает свой мощный интеллект как универсальный инструмент для поиска решений. Через какое-то время такое решение находится. Человек говорит себе (а потом и другим) следующее: «Если бы я поступал так ради себя, это было бы аморально. Но ради... (подставить нужное: Науки, Демократии, Патриотизма, Семейных Ценностей, Веры, Государства, Нации, Свободы, Блага Фирмы, Народа...) я должен это сделать. Когда такой высокоморальный человек, как я, совершит этот шаг, откроются новые возможности для торжества высоких принципов. Я делаю это не ради себя, а ради Идеи, принося ей в жертву свои личные интересы!»

И после этого можно делать любую подлость, гордясь при этом собой. После того как человек совершает такой героический шаг, его модель действительности претерпевает необратимое искажение. Его шансы осознать со временем действительный смысл своего поступка становятся иллюзорным. Спёкся.

Почему я так уверенно описываю этот сценарий? Человек, попавший в описанную ловушку, уверен, что он поступает благородно, и способен объяснить своё понимание его действий. Мне на самом деле приходилось слушать объяснения «я должен был это сделать не ради себя, а ради...», которыми объяснялись совершенно прозрачные и однозначно эгоистические поступки. Он говорит, что страдает во имя общего блага, как раб на галерах, и, вероятно, верит в это, а я вижу, что он действительно гребёт, но исключительно под себя...

Подчеркну, что описанный сценарий известен давным-давно. Пока искал приведённую выше цитату, нашёл описание этого механизма у Ротенберга. Он поясняет работу механизма рационализации ссылкой на Сальери (не настоящего, а оклеветанного, из «Маленьких трагедий» Пушкина). Пушкинский Сальери травил Моцарта не от зависти, а из заботы о МузЫке, и Раскольников, убивая процентщицу, думал не о себе, а о Справедливости. Речь идёт о настолько общем механизме работы нашей психики, что ни о каком приоритете в его описании не может быть и речи. Я неважно знаю античную литературу; возможно, этот механизм был описан уже в ней.

Наверное, подобный симптомокомплекс может демонстрировать и осознанно лгущий обманщик. Можно ли гарантировать, что в подобных случаях имеет место не ложь, а самообман? Гарантии тут бессмысленны, чужая душа – потёмки, но искренность, с которой человек в таком состоянии отстаивает свои абсурдные самооправдания, свидетельствует о том, что он верит в то, что говорит!

Бессмысленно выяснять, слышал или нет слова об опасности фурункулов человек из истории, рассказанной Ротенбергом. Слуховой рецептор принял звуковые колебания, слуховой нерв передал сигнал в мозг, а там сработали защиты. Восприятия услышанного не было по-настоящему! В случае людей, идущих на «тяжёлую, но необходимую жертву ради высоких идеалов», защиты работают тоньше. Если для достижения цели (которую ставят врождённые программы) нужны средства, которые интеллект отвергает как неприемлемые, эти самые программы всё равно находят путь для своей реализации. Они не блокируют сигнал, а искажают алгоритм его рациональной обработки.

Кстати, именно поэтому я уважительно отношусь к циникам. Давайте не будем сравнивать человека, который нарушает служебные обязанности и способен сказать: «Знаешь, я наплевал на правила игры и реализую свой частный интерес», с тем, кто выполняет свои обязанности добросовестно. Зато первого из них стоит сравнить с тем, кто совершает абсолютно эгоистичные действия, рассказывая, что печётся исключительно об общественном благе. Я осознанно предпочту иметь дело с тем, кто осознаёт собственные действия, а не со специалистом по самообману. С первым можно договориться рационально, со вторым – нет.

И сам я стараюсь быть рациональным. Как хорошо, что такое вытеснение неблагоприятных для самооценки событий мне не свойственно! Я-то, благодаря своему интеллекту и развитой способности к рефлексии, воспринимаю себя вполне адекватно. По крайней мере, мне никогда не говорили о неадекватности моих воспоминаний. А если и говорили, то я об этом забыл.

Не так давно ко мне подошла девушка, которую я видел впервые в жизни. Улыбаясь, она сказала: «Здравствуйте, Дмитрий Андреевич! Я так рада Вас видеть! Я давно хотела Вам сказать, как я Вам благодарна, и как раз за объяснение тех вещей, которые вызвали тогда конфликт между нами!» Я сказал ей, что она обозналась; она настаивала, что мы знакомы, и назвала свое имя и фамилию (ни о чём мне не говорившие; я очевидно слышал их впервые).

— «Вы же работали тогда-то в такой-то школе?» — «Да, работал». — «Вы тогда объясняли нам разницу мужских и женских стратегий, я по молодости Вас не поняла, и моя мама ходила к директору...»

Я объяснил девушке, что ничего не помню, и прервал разговор. Вскоре я увидел коллегу, который тоже работал в упомянутой школе, и пересказал ему этот разговор. Тот искренне удивился: «Как ты можешь её не помнить, если тебя выперли из-за неё?» Он рассказал то, чему я был вынужден поверить. В специальном (!) курсе, посвящённом эволюции, я, кроме прочего, объяснил выпускникам (!) биологического (!) класса примерно то, что излагал в этих трёх колонках. Одна девушка поняла меня неверно (можно ли её за это осуждать?). Она пересказала то, что поняла, своей матери. Та истолковала мои пояснения ещё превратнее и захотела обсудить их с директором. В результате я перестал работать в этом заведении.

Кое-что о своей работе в этой школе я помню. Например, я начал там работать вместе с толковым школьником, который поступил к нам университет, с успехом защитил диплом по зелёным лягушкам под моим руководством и сейчас прекрасно чувствует себя в Швеции. А вот эту девушку и всю связанную с ней историю я забыл. Интересно, почему?

Если бы наша рефлексия была безукоризненной, наверное, такие ситуации не возникали бы... Но что мы знаем о нашей способности к рефлексии? Как она возникла?

Об этом как-нибудь в иной раз...

К оглавлению

Дмитрий Вибе: Всюду жизнь

Дмитрий Вибе

Опубликовано 06 апреля 2012 года

Тема органики в космосе стремительно набирает популярность. Среди полутора сотен молекул, обнаруженных в межзвёздной среде, примерно треть состоит из шести и более атомов. Специалистам по астрохимии, которые отродясь не называли по имени даже оксид углерода, отделываясь коротким «це-о», приходится заучивать слова наподобие «метилформиат» и «аминоацетонитрил», потому что если в докладе проговаривать их формулы, на это уйдёт половина отведённого на доклад времени. Да и учить наизусть все эти HOCH₂CH₂OH — занятие для джедаев.

На фоне новостей типа «Учёные нашли в космосе сахар», «Учёные нашли в космосе антифриз» и, естественно, "Учёные нашли в космосе огромное облако спирта" даже опытным астрофизикам трудно отказаться от искушения заговорить если не о панспермии, то по крайней мере о богатых предпосылках для возникновения жизни во Вселенной. Давно известно, что органические соединения вовсе не обязательно являются составным элементом или продуктом биологических организмов. Но слово «органика» всё равно несколько гипнотизирует, вызывая ощущение, что где-то рядом (в пространстве или во времени) есть (были) живые существа.

Забавно при этом, что, по-видимому, отсутствует чёткое определение того, что именно следует относить к органическим веществам. Несомненный признак один: молекула органического вещества содержит атом или атомы углерода. Однако при этом вряд ли кто-то сочтёт органическими первые молекулы, обнаруженные в межзвёздной среде, — радикалы CH и CN — или, например, оксид углерода — самое распространённое в космосе соединение после молекулярного водорода.

Первая молекула, которую можно без особых сомнений считать органической, была найдена вне Солнечной системы в 1969 году. Льюис Снайдер с соавторами при помощи 140-футового радиотелескопа Национальной радиоастрономической обсерватории США нашли в спектрах полутора десятков объектов линию поглощения формальдегида. Годом позже при помощи того же инструмента в паре направлений, близких к центру Галактики, была замечена линия излучения метанола. В 1971 году Барри Тернер обнаружил в молекулярном облаке Sgr B2 излучение цианоацетилена (HC₃N), положив тем самым начало исследованию межзвёздных цианополиинов — углеродных цепочек, украшенных атомом водорода с одной стороны и атомом азота с другой стороны. Сейчас самая длинная молекула в этом семействе — HC₁₁N, и это по земным меркам совершеннейшая экзотика. На Земле цианополиинов (равно как и многих других ненасыщенных водородом межзвёздных молекул) нет ни в живых организмах, ни в минералах, да и искусственно они синтезируются с большим трудом.

По всей видимости, у Природы подобных проблем с органическим синтезом не возникает. Правда, нужно отметить важное обстоятельство. Сложные молекулы присутствуют в космосе, но нельзя сказать, что они есть повсеместно. Больше того, значительная их часть обнаружена в одном из четырёх мест. Первое — уже упомянутое молекулярное облако Sgr B2, точнее, даже не всё облако, а его северная часть. Второе и третье — комплексы молекулярных облаков в Орионе и Тельце. Четвёртое — оболочка углеродной звезды IRC+10216 (она же CW Льва; кстати, её инфракрасное изображение в Google Sky часто выдают за планету Нибиру).

Отчасти такая концентрация в нескольких объектах связана с тем, что искать проще под фонарём. Если вы не ставите иной цели, кроме как найти ещё какую-нибудь замысловатую молекулу, вам нужно не обшаривать всё небо, а просто ещё раз пристально посмотреть на облако Sgr B2. Именно там в последние годы обнаруживают всякую новую органику. Однако могут быть и более физические причины.

Синтезироваться молекулам-монстрам в холодном (единицы кельвинов) и разреженном газе всё-таки не так легко. И реакций подходящих нет, а те, что есть, идут слишком медленно. Сейчас считается, что в синтезе межзвёздной органики решающую роль играет пыль. Ингредиенты для химического синтеза садятся на поверхность космических пылинок и начинают «прилипать» друг к другу. Первым шагом становится слияние молекулы СО с водородом, в результате чего образуется радикал HCO, а он уже присоединяет к себе прочие атомы, последовательно превращаясь в формальдегид, муравьиную кислоту, метанол — далее везде. По прошествии некоторого времени пылинка оказывается окружённой органической мантией весьма сложно переплетённого химического состава.

Предположение о решающей роли поверхностных реакций решает проблему только наполовину. Мантия — это очень хорошо, но мы-то наблюдаем молекулы в газе. Точнее, молекулы в мантиях тоже можно наблюдать, но сделать это гораздо сложнее, и ничего крупнее метанола в ледяных оболочках пылинок пока не наблюдалось (ещё раз подчеркну — вне Солнечной системы!). Подлинное же органическое многообразие присуще именно газу. Это означает, что мантии пылинок нужно испарить. Вероятно, именно тут и проявляется специфика расположения: мы видим органику в газовой фазе преимущественно тех объектов, которые долгое время были холодными, но потом начали разогреваться.

Такая эволюция характерна для протозвёзд, которые рождаются холодными, а потом обретают внутренний источник энергии — будущую звезду. Она испаряет органические мантии, выводя на свет всю синтезированную в них липкую гадость. Поэтому для поисков органики столь перспективными оказываются области звёздообразования и, конкретно, окрестности только что родившихся звёзд. И чем больше таких звёзд, тем больше органики и тем проще её наблюдать. При этом не испарившаяся часть органики может впоследствии попадать и в протопланетные диски, и на формирующиеся планеты, действительно становясь сырьём для зарождения жизни... В комментариях к предыдущей колонке спрашивали, как обнаружить кусочек дозвёздного вещества. Очень просто — это мы с вами! Как говорил Эддингтон, человечество — это звёздная пыль, пошедшая неверным путём (некоторое время назад я уже писал об этом, хотя в несколько ином ключе).

Впрочем, это пока только гипотезы. До сих пор идут споры о том, могут ли формироваться в межзвёздной среде не просто сложные молекулы, но молекулы подлинно биологического значения, в частности аминокислоты. Уже несколько раз сообщалось, что в облаке Sgr B2 обнаружен глицин, но за каждым его открытием неизменно следовало закрытие. Слишком сложно идентифицировать сложные межзвёздные молекулы. Каждая из них обладает тысячами спектральных линий, часто попадающих в недоступные для наблюдений с Земли диапазоны спектра. В полном же спектре объекта друг на друга накладываются линии десятков молекул, что совершенно не облегчает жизнь спектроскопистам.

Проблема подстерегает и с другой стороны. Чтобы уверенно связать набор линий с присутствием определённой молекулы, её спектр желательно измерить в лабораторных условиях. Но как это сделать, если вы далеко не всегда можете заранее предсказать, в какую ещё причудливую комбинацию объединились межзвёздные атомы? Поэтому открытия новых органических молекул в космосе происходят не так часто. Это трудоёмкая и нудная работа, к тому же требующая очень высококачественных наблюдений. Однако от неё напрямую зависит ответ на мировоззренческий вопрос о частоте встречаемости жизни во Вселенной.

P.S. Раз уж я упомянул Льюиса Снайдера, не удержусь и перескажу одну рассказанную им историю, никак не связанную с колонкой. Некоторое время назад в Штатах работал радиотелескоп BIMA — Berkeley-Illinois-Maryland Array. На одном из совещаний консорциума, который управлял работой телескопа, Снайдер (работающий в Университете Иллинойса в Урбана-Шампейн) вынужден был сделать коллегам замечание. «Невозможно было их слушать, — вспоминал он. — БИМА, БИМА, БИМА… Я не выдержал и сказал им, что мой штат называется Ыллиной, а не Иллиной, и потому телескоп следует называть БЫМА, а не БИМА!» Ничего не напоминает?

К оглавлению

Голубятня-Онлайн

Голубятня: Гешефт прислонившихся

Сергей Голубицкий

Опубликовано 02 апреля 2012 года

Сегодня нужно было отыскать адрес человечка в gmail.com. Человечек мне его дал, но то ли записал неправильно, то ли я почерк разобрать не смог, но письма к нему не доходят. 

Что может быть проще, чем найти адрес электронной почты человека в 2012 году? Я вам скажу, что может быть проще: не найти этот адрес! Вернее, почти нереально его найти. Насколько это печально, насколько не соответствует духу времени и даже оскорбляет его, вы даже представить не можете.

Гуглю что-нибудь вроде «how to find person’s email in gmail.com» и получаю длинный список, типа, нужных линков. Кликаю на одном из первых — Yahoo! Answers: если полагаться на название, должно быть пристойно.

Читаю первую рекомендацию (вернее ответ на вопрос о поиске электронной почты): «Если вам нужно получить электронный адрес, лучше спросить его/ee владельца. Если вы пытаетесь узнать адрес человека, то можно спросить у друзей или родственников, но если ваши усилия не дадут результата, лучше оставить поиски, потому что все равно ничего найти не получится — ведь адрес электронной почты — это очень личный и конфиденциальный вебсайт».

Ну то есть, что писал полный идиот, наркоман или ребенок лет 5, это понятно сразу. Забавно, по каким критериям Yahoo! отбирает лучшие ответы и размещает их в самом начале списка? Не удивительно, что эта компания ходит по рукам аки микроб.

Смотрю советы дальше: «Воспользуйтесь http://find-email.find-people-info.com!» или еще «http://www.emailseekeronline.com, мне очень помогло. Надеюсь, поможет и вам». Ну и так далее. 

Не тратьте времени на проверку линков: все они ведут в мерзкие разводиловки, вымогающие деньги: вводите имя и фамилия человека, портал делает вид, что что-то ищет (раз в неделю дебильные скрипты также вот ищут вирусы на моем Маке и через минуту-другую выдают сообщение: «Ваш PC заражен 69 троянами и 24 вирусами! Срочно отправьте СМС для получения регистрационного ключа лучшей антивирусной программы!»), и находит. Мне нашел целых 89 электронных адресов для людей с нужным мне именем и фамилией. Желаете посмотреть? Не вопрос: 23 доллара 40 центов аж за годовую подписку на их говносервис или 14 долларов 95 центов для одноразового доступа к 89 найденным адресам!

На самом деле мы сталкиваемся здесь с двумя катастрофическими ситуациями одновременно. Во-первых, это дикий анахронизм закрытого доступа к электронной почте в наше время. Сегодня у 90 % людей есть аккаунт в Фэйсбуке, Твиттере, или какой-то другой социальной сети. Любой номер телефона, любой наземный адрес узнается за четыре минуты — либо в бумажных справочниках, либо в онлайн-сервисах (бесплатных, разумеется!). И только электронная почта почему-то считается страшно конфиденциальной информацией. Конфиденциальной для всех людей, кроме спамеров! Эти последние играючи и беспроблемно покупают оптом ваши электронные адреса  у онлайн-коммерсантов, а затем заваливают вас своим рекламным мусором. 

Реверс информационной катастрофы — это несметные полчища бездарных и никчемных существ, которые коммерциализируют все, что только шевелится. И уровень анахронизма в этом явлении значительно выше, чем в случае с наложением грифа секретности на электронную почту.

Любой бизнес на самых ранних стадиях пытается эксплуатировать информационный вакуум. Это для бизнеса нормально. В 90е годы, кажется, все 100 процентов гешефт-активности в СНГ строилось вокруг коммерциализации массового незнания всего и вся. За углом продается по 10 рублей, но люди еще не знают? Отлично: открываем ИЧП по продаже тех же товаров по 15 рублей: получил деньги у покупателя — сбегал за угол — купил дешевле — принес товар — оставил себе маржу. 

Это универсальная схема всеобщего обогащения первых 10 лет послесоветского беспредела. По ней работали все: покупали нефть, лекарства, сталь, мазут, азот в одном месте, продавали в другом месте. Тем, кто либо не знал, где лежит дешевле, либо боялся туда соваться, либо его туда не пускали. 

Я помню свою первую сделку в 1992 году: купил две машины шампанского. Прямо с завода — по личному распоряжению директора (с улицы шампанское купить на том же заводе было невозможно в принципе — все партии были официально распроданы на 5 лет вперед). 

Мы вывезли «шипучку» и даже не довезли ее до склада: на полпути по предварительной договоренности товар перегрузили в машины двух гастрономов, которые с радостью купили все под чистую по цене в три с половиной раза превышающую отпускную на заводе.

Два дня работы  — 350 процентов прибыли. Вернее, 175, потому что вечером пришел бандит Ованес, друг директора завода шампанских вид, который любезно дал нам наводку, и забрал 50 % выручки. За труды. 

Гешефты на информационном вакууме — это признак первобытной недоразвитости экономических отношений. Он понятен в 90х годах в России. Но что делает это убожество в 2012 году в интернете?! Причем не в Рунете, а в его самом развитом американском секторе? Ведь интернет — это символ информации, главное назначение интернета — предоставлять информацию. Ан нет, сидят жучки-долгоносики и пилят свою жалкую таньгу, продавая адреса электронной почты!

Мое недоумение, впрочем, длилось лишь пару минут. Объяснение мнимого парадокса нашлось в человеческой психологии, для которой интернет — лишь мимолетная декорация, ибо сама психология  сохраняет закостеневшие формы в неизменном виде тысячелетиями. 

Подавляющее число людей на земле полностью лишено пассионарности. Они не способны генерировать  никакого собственного содержания ни в чем — лишь пассивно воспринимать извне посылаемые им импульсы. Фраза эта — общее место. 

Зато следующая нетривиальна: меньшинство, которое принято считать пассионарным, на самом деле, опять же, в подавляющей своей массе полностью лишено креативности. То есть, скажем, если только 10 процентов людей способны заниматься бизнесом, работать на самих себя, отвечать за свои слова и дела, всячески рисковать и «брать на себя» в самом широком смысле слова, то из этих 10 процентов 90 процентов лишены умения создавать что-то новое, генерировать оригинальные идеи и т.п. 

Удел этих 90 % (из ранее отобранных 10 %)  — заниматься псевдо арбитражем, то есть: покупать за углом дешевле (либо вообще брать бесплатно, как это случается в интернете) и продавать дороже тем, кто не в теме (не знает, что за углом дешевле)! 

Всё — больше ничего! В риаллайфе псевдо арбитраж цветет липовым цветом от розничной торговли — самой массовой и популярной формы деловой активности в мире — до несметных стад жучков-посредников (квартирные брокеры и проч.). В интернете модель фальшивого  арбитража воплощена в торговлю информационным вакуумом. Самое страшное: эти псевдо пассионарные ничтожества хорошо друг друга сканируют, потому быстро осознают общность интересов и весьма эффективно выводят из открытого доступа все больше и больше информации! Главный парадокс интернета: из года в год ценной и полезной информации в нем становится все меньше, а мусора — все больше. 

Эта тенденция — результат жизнедеятельности псевдо бизнесменов, которые, как я сказал, по сговору между собой выводят банальную информацию вроде адресов электронной почты из открытого доступа, а затем продают ее за 23 доллара 40 центов! 

Процесс этот я назвал гешефтом прислонившихся, использовав одну из метафор Галковского, который описал жизненную потребность большинства людей постоянно к кому-нибудь прислоняться, чтобы сосать из него соки, пока это возможно и дозволительно. 

Софт-аппендикс сегодня — забавное мобильное приложение SpinCam. Я пользуюсь им на айфоне, но поскольку практически все из AppStore сегодня портируется в GoogleStore, не сомневаюсь, что аналог найдется и для Андроида:

Смысл SpinCam: вы находите какой-то потрясающий объект (танцующая барышня, архитектурное сооружение, дебильный памятник), запускаете приложение, нажимаете кнопку и начинаете обходить объект по кругу. Программа следит за скоростью сканирования и подает сигналы, если вы движетесь слишком медленно или быстро. 

На выходе вы получаете круговую панораму, которую очень прикольно разглядывать. Вы можете оставить свое творение в локальной папке, а можете загрузить в социальную сеть  SpinCam, в которой хранятся тысячи и тысячи забавнейших образцов человеческой радости. Поймал себя на том, что мне интереснее рассматривать чужие галереи круговых панорам, чем создавать собственные :)

К оглавлению

Голубятня: Ударим графематикой по графомании!

Сергей Голубицкий

Опубликовано 05 апреля 2012 года

Писатель: Я писатель!

Читатель: А по-моему, ты говно!

(Писатель стоит несколько минут, потрясённый этой новой идеей, и падает замертво. Его выносят.) 

Даниил Хармс

Культур-повидлианствовать сегодня будем в пандан софтверному аппендиксу. В смысле, что не традиционный не пришей-к-красной-армии-рукав, а одно вытекает из другого, да и связано напрямую.

Разговор пойдет о разработке наших ученых-соотечественников, бороздящих ниву на стыке самых перспективных отраслей знания: структурно-прикладной лингвистики и компьютерных технологий. 

Если с компьютерами вопросов, обычно, не возникает, то роль лингвиста почему-то в общественном сознании откровенно не дотягивает до заслуженного места. В лучшем случае, обывателю приходит в голову: переводчик какой-то! Если на пике славы, то — Гоблин. Больше ничего. Неужели придется дожидаться эпохи «Stargate» (помните еще культовый фильм Роланда Эммериха?), чтобы понять, что лингвист — это главный пророк нашей цивилизации (астролог, Дельфийский оракул и компьютерный томограф в одном флаконе!)?

Эк меня понесло! Короче говоря, один из разработчиков, Дмитрий Силницкий, зная о моих слабостях в сфере интерпретации смыслов и дата-майнинга, прислал на тестирование демо-версию совершенно уникального движка, который выполняет сравнительный анализ текстов по авторскому стилю и жанру.  

При этом движок понятия не имеет о существовании автора имярек, да и вообще не догадывается о смысле слов и денотатах в принципе. Основа движка -  графематический анализ, оперирующий лишь цепочками языковых символов -  знаками, буквами и словоформами!

Для хотя бы приблизительного объяснения этого монстра позволю небольшую цитату из теоретического сопровождения разработок (текст Игоря Ножова из РГГУ): 

«Основная цель графематического блока получить выборку полных словоформ из массива текстов базы данных.  Графематический анализ работает с внешним представлением текста и использует таблицу стоп-слов. В этой таблице хранятся цифры, спецсимволы и частотные слова языка, нерелевантные для поиска по текстам.

Графематический анализ выполняет три функции:

1. отсечение стоп-слов в тексте;

2. разбиение данных на три потока;

3. индексация каждого потока.

Единицей графематического анализа является цепочка символов, выделенная с двух сторон пробелами. Выделенная цепочка символов подвергается последовательной обработке эвристическими правилами: отсечь знаки пунктуации, проверить присутствие гласных внутри цепочки, чередование верхнего и нижнего регистров и т.д. В зависимости от результатов обработки полученная цепочка символов направляется в один из трех потоков данных:

- цифровые и символьные комплексы (‘кг’, ‘ст.’, ’12.01.99’);

- аббревиатуры — названия государств, организаций, предприятий (‘СССР’, ‘ЮНЕСКО’, ‘ДорСтройСервис’);

- полные словоформы»

В результате столь необычного и внешне совершенно схоластического анализа мы получаем более, чем осмысленные результаты. Именно созерцание практических результатов произвело на меня неизгладимое впечатление.

Я получил демо-версии аналитического движка для двух баз данных. Первая — англоязычная — проводила  стилистический и жанровый анализ относительно хоть и скромной, но вполне репрезентативного массива данных, насчитывающего 2995 авторов и 6266 произведений. Вторая — русскоязычная — чисто номинальная — лишь 700 книг авторов, выражающих мысли на великом и могучем. 

Естественно я начал тестирование с себя любимого: ввел в анализатор текст книги «Как зовут вашего бога». На выходе получил такой результат:

Как видите графематический анализатор опознал мой стиль почти с абсолютной точностью — коэффициент корреляции 95,84 %! Далее идет Вильгельм Адам (кто это?) и много всяких незнакомых товарищей — вплоть до Ильфа и Петрова (62,70 %) и Михаила Веллера (42,66%).

Проверим теперь анализатор на коротких текстах — ввожу «Дело русских медведей», то есть одну из последних Голубятен:

Забавно, не правда ли? Корреляция с самим собой пропала, что не удивительно: на 5 тысячах знаков никакой глубины ожидать не приходится. Зато всплыли чужие ассоциации. Так мой сегодняшний стиль демонстрирует самый высокий коэффициент стилистической и жанровой корреляции с Михаилом Веллером (55,76 %). Далее следует Вячеслав Алексеев (это кто?), Хорхе Луис Борхес (я старался!), Шарль Бодлер (откуда анализатор знает про моего самого любимого поэта?!) и т.д. Даже обожаемый Аутагава Рюноскэ  присутствует в первой десятке корреляции!

Тысяча чертей: но ведь это же не в бровь, а в самый глаз! 

Как и полагается, честному смекалкину, советского замеса, я тут же захотелось всунуть лом между приводной цепью и шестернями анализатора, поэтому скормил ему голубятню образца 2004 года («Лингвистический анализ одного отстойника: призраки ФИДО в XXI веке»)! 

Опять нет прямой корреляции с автором, но подтвердился Веллер на первом месте. И Рюноскэ. Зато исчез Бодлер (старею?).

Признаюсь, результат сразил меня наповал. Понимаете, в чем дело: я же очень хорошо знаю креативные импульсы, наполняющие мои тексты. Меняется рациональное осмысление письма, его техника, приемы, стилистические фигуры и уловки, но стилистическую основу изменить нельзя — она сидит глубоко в подсознании! И там у меня — кладезь морализма, детского идеализма, романтизма, замешанного на трагичном восприятии жизни. Рюноскэ и Бодлер — очень точное описание моих чувств, преломленных через создаваемые тексты. Плюс -  l’art naif на уровне семантики, синтаксиса, подбора метафор. 

Все эти довольно своеобразные жанровые и стилистические особенности моих текстов, отделенных друг от друга 9 годами, графематический анализатор уловил поразительным образом! Не зная ни имен, ни культурологических контекстов автора! Не говоря уже о консистентности стиля и жанра во времени (9 лет дистанции все-таки!). Потрясающе!

Ради чистоты эксперимента подверг жанрово-стилистическому анализу текст Михаила Веллера («Легенды Арбата»):

Текст большой, поэтому анализатор безупречно определяет первым в списке самого автора! Забавно, что Сергей Михайлович Голубицкий числится в корреляционном списке Веллера под номером 11 (44,26 %)! Вот она — диалектика взаимовлияния :)

Теперь — Юрий Бондарев («Берег»):

И тот же результат — первым в списке корреляций — сам автор  (78,48 %), далее следуют Александр Абрамов, Василий Аксенов, Стругацкие, Акунин. 

Дмитрий Силницкий со товарищи трезво отдают себе отчет о непомерной работе, которая предстоит до того, чтобы придать концепту сколько-нибудь практический (не говоря о товарном!) вид. Самое, однако, главное, что уже сейчас четко вырисовываются как минимум несколько аспектов применения этой разработки: во-первых, на основе графематического анализатора можно создать платформу для продвижения неизвестных авторов и разработать систему книжных рекомендаций; во-вторых, можно построить интеллектуальный журнал типа ZITE, который будет задействовать совершенно иные критерии для кастомизации потребительского контента (жанрово-стилистические — и это мне кажется будет посильнее Фауста Гете на фоне современного чисто тематического — «топики» и «лайки» — подхода); в-третьих, можно будет разработать самые разнообразные системы для тестирования и типизирования личности. 

И это — лишь на поверхности. Лингвистические методы анализа действительности столь обширны и универсальны, что навскидку даже затрудняюсь обозначить хоть приблизительно глобальные сферы применения. Психологическая (и психиатрическая) терапия? Извольте! Дата-майнинг стратегического назначения? Не вопрос! Банальная информационная разведка? You bet! Полиграф? Да вот он — уже тут! Ну и так далее.

Короче говоря, я радуюсь, что так много жизни пульсирует вокруг и не все еще потеряно!

К оглавлению