Глава 3. ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ СЕКРЕТ НАСТРОЙКИ ГОЛОСА («МАЛОЕ» ДЫХАНИЕ)

Для начала — немного истории. И история эта тесно связана с именем Гарсиа-младшего.

Вот как ее рассказывает Владимир Павлович Багрунов: «Кто такой Гарсиа-младший? Вокалисты всего мира с трепетом произносят это священное для них имя. Еще бы! Это создатель певческой теории, которая овладела всем миром, это младший представитель великой певческой династии Гарсиа. Его отец и две родные сестры Мария Малибран и Полина Виардо были в середине XIX века виртуозами оперного пения, блиставшими на самых прославленных сценах всего мира. Он, наконец, академик! Поэтому разве можно усомниться в его истинах, считающихся уже более сотни лет прописными и хрестоматийными?! Что же это за истины? В 1856 году в Лондоне вышла прекрасно изданная книга Гарсиа-младшего «Полная школа пения». В этой книге для овладения голосом автор требует опустить диафрагму и увеличивать емкость легких сначала вниз, затем в сторону и принять столько воздуха, сколько позволяют вместить легкие. Дальнейшее переиздание «Полной школы пения» тиражировало по всему миру этот глубокий, диафрагмальный тип дыхания. Мало кто знает, что это было второе издание книги. Первое же издание, вышедшее в 1847 году в Париже, осталось малоизвестным, так как имело, во-первых, очень скромный тираж и, во-вторых, плохое полиграфическое исполнение (трудночитаемый текст). В Российской национальной библиотеке находится по одному экземпляру обоих изданий, и вы можете сами сравнить их. По содержанию они на 99,9 % совпадают, и поэтому только редкие специалисты знают, что несколько строчек, отличающих оба издания, позволяют говорить о диаметрально противоположном подходе к главной проблеме пения и развития голоса в целом».

В первом издании книги Гарсиа говорит о малом дыхании: диафрагма должна быть неподвижной. Этот грудной тип дыхания являлся главным секретом староитальянской школы пения, которую обозначили как «бельканто»: «Il grand segreto per cantare consiste nel cantare con poco fiato» («Великой тайной пения является пение на малом дыхании»).

В XVI веке, во времена расцвета бельканто, этим секретом владели все выдающиеся певцы. Выдающийся певец и композитор Каччини говорил о необходимости такого певческого дыхания, которое не переполняет легких и при котором живот не должен расширяться.

К сожалению, именно второе, «диафрагменное», издание и стало переиздаваться и тиражировать глубокое дыхание. Подтверждением того, что автор так называемой миоэластической (мышечно-механической) теории фонации сам пользовался другой системой, является его необычайное долгожительство по сравнению с последователями его теории: М. Гарсиа-сын прожил 103 года. Обратные примеры многочисленны и впечатляющи: до пятидесяти лет не дожили такие выдающиеся певцы, как Карузо (46), Таманьо (40), Де Муро (42) и многие другие менее известные почитатели диафрагменного дыхания в пении. В то же время ученики Гарсиа хоть и не прожили столько лет, как их учитель, но и жаловаться в этом отношении им не приходилось (Эверарди, Сальватор и Матильда Маркези, Шток Заузен, Женни Менд, Ниссен-Саломан, наш Додонов — учитель Собинова и др.).

Ученики Гарсиа-сына не оставили письменных свидетельств о том, как их учили. В России, как известно, наибольшей славой и известностью пользовался педагог Эверарди, который однажды, обращаясь к Шаляпину, сказал ему: «Ти — моя внучка!». При этом он имел в виду, что единственный педагог Шаляпина — Усатов — был учеником Эверарди. Ни Эверарди, ни Усатов, ни Шаляпин нигде ни словом не обмолвились о главном секрете бельканто.

Таким образом, с «легкой руки» Гарсиа-сына со второй половины XIX века певцы отказались от грудного типа (малого) дыхания, и тем самым певческому искусству был нанесен ущерб, размеры которого невозможно оценить. Несомненно мы имеем дело с грандиозным «недоразумением», погубившим и продолжающим губить голоса и здоровье огромного числа людей по всему миру.

С тех пор теория Гарсиа-младшего стала классической, и фактам, противоречащим ей, почему-то не придавалось и не придается должного значения. Они как бы выпадают из научного анализа. «Устойчивость» этой теории, на мой взгляд, зависит от двух причин.

К первой причине необходимо отнести непомерную роль авторитета певческой династии и школы Гарсиа, и, в первую очередь, Гарсиа-младшего — академика, автора миоэластической теории фонации.

Ко второй причине, обусловившей выбор ложного направления в вокальной педагогике, я отношу господствующий и до наших дней механистический стиль мышления в физиологической науке, и в науке о голосе в частности. Ложные представления о природе голоса ведут к тому, что ученику «методом тыка» подбираются сначала одни упражнения, затем другие, и так до бесконечности, после чего ученика объявляют неспособным, профнепригодным, и дело иногда заканчивается трагически, чаще всего для ученика, а иногда и для профессоров пения. Умалчивая конкретные имена участников подобного происшествия, приведу одну историю, которую рассказал мне Владимир Павлович: «Приехавший в один из наших столичных городов молодой человек, с прекрасно поставленным от природы голосом, через полгода незаметно для себя потерял его в одном уважаемом учебном заведении. Когда он вернулся на родину, его друзья записали его голос на магнитофон и дали сравнить его с записью, сделанной до «обучения». Возмущение молодого человека было таково, что он тут же отправился в аэропорт и вскоре был в вокальном классе, где его «маэстро» гробил голос очередному ученику. В ярости молодой человек, набросился на своего учителя, и, разбив ему в кровь лицо, стал душить. Когда ученики маэстро с помощью подоспевших на крики сумели оторвать душителя от своей жертвы, то заявили, что если маэстро подаст на него в суд, юноша на несколько лет попадет за решетку. Однако молодой человек заявил, что суда он не боится, так как ему будет чем ответить. Избитый, униженный «маэстро» в суд не подал, так как побоялся огласки».

Подобных историй, когда в результате обучения происходила потеря голоса, — множество. Здесь описан экстраординарный случай. Знаю людей, обладавших феноменальными от природы голосами, но после четырех-пятилетнего обучения либо менявших любимое дело на нечто иное, либо продолжавших пение в хорах и уже не помышлявших о карьере солиста. Немало и трагических случаев жертв ложного пути певческой науки…

Одним из первых с резкой критикой глубокого, диафрагменного дыхания выступил наш соотечественник — физиолог Л. Д. Работнов, который в 1932 году выдвинул гипотезу о роли бронхиальной системы в извлечении певческого звука. Главным результатом этой гипотезы был вывод о минимизации глубины вдоха и минимизации силы выдоха при пении («парадоксальное дыхание»). При глубоком дыхании, по мнению Работнова, происходит усиленный выдох или, как он это называет «утечка» дыхания, из-за которой не происходит плотного смыкания голосовых связок и звук искажается.

Из его трудов следуют два ценнейших практических вывода. Первый: глубокое дыхание губительно для голоса. Второй: гласные звуки (а следовательно, слова и фразы, т. е. информационная составляющая звука) должны быть определенными, четкими, неразмытыми. Только в этом случае происходит скоординированная работа всех звеньев голосового механизма — давления в бронхиальной системе и положения голосовых связок.

Судя по всему, гипотеза родилась в неудачное время либо ее внедрению в практику помешала скоропостижная (в 1934 году) смерть ученого. А может быть, свою роль сыграл трудный для восприятия научный стиль книги или отсутствие дополнительных аргументов в защиту гипотезы — в том числе и по причине состояния науки того времени. Как бы то ни было, гипотеза Работнова не нашла широкого отклика в вокальной науке и практике.

Дыхание и голос — два в одном?

Дыхание и голос — две функции, принципиальна важные для выживания человека.

Дыхание — главная функция организма, обеспечивающая выживание индивида, т. е. одного представителя вида. Пять минут без дыхания — и человека нет. Голос — это функция выживания всего вида. Это и оповещение об опасности (сигнал одного индивида спасает остальных представителей популяции), и способ координирования усилий, и возможность обменяться полезной информацией.

Голос и дыхание соединены в одном органе. Однако могут ли эти системы работать «на полную катушку» одновременно? Дыхание необходимо нам для осуществления газообмена («поставка» в организм кислорода и вывод углекислого газа). Чем интенсивней мы дышим, тем интенсивней происходит газообмен. Интенсивное дыхание запускает и ряд вторичных реакций (выделяются специфические гормоны, в том числе адреналин, учащается сердцебиение, усиливаются все обменные процессы в организме) — организм готовится к совершению большой физической работы. Спокойное же, медленное дыхание сигнализирует организму, что все в порядке, организм входит в состояние покоя, вырабатываемая им энергия идет теперь не на внешнюю, а на внутреннюю работу, которая, соответственно, интенсивного газообмена не требует.

Что происходит, если певец, следуя рекомендациям классической школы, использует для пения сильное, глубокое дыхание? Тем самым он сигнализирует организму о том, что тому предстоит сильная физическая нагрузка. Все системы приводятся в боевое состояние. В реальности же нагрузки не происходит: медленная прогулка по сцене или стояние микрофона, не говоря уже о сидении в кресле во время обычного разговора, особых затрат не требуют. Однако энергии требуется выход. Вот и сталкиваются несчастные певцы и ораторы с тем, что руки и ноги пытаются совершать непроизвольные действия, голос срывается от волнения (следствие нерастраченного адреналина), мысли путаются (давно известно, что думать при тяжелой физической нагрузке, например во время убегания от опасности, проблематично).

И здесь я хочу привлечь ваше внимание к наиболее важному моменту наших рассуждений. Гладкая мышечная система, регулирующая процессы в бронхиальной системе, является принципиально иным образованием, нежели поперечно-полосатая мускулатура, которая обеспечивает подачу и вывод воздуха (мышцы груди, ключицы, диафрагма и т. д.).

Возникнув в эволюции живых организмов на сотни миллионов лет ранее поперечно-полосатой мускулатуры, гладкая мышечная система стала осуществлять тончайшую регулировку внутренних органов животных, в том числе и человека, через вегетативную нервную систему. Природа так устроила живые организмы, чтобы исключить сознательное (напрямую) вторжение в деятельность внутренних органов, регуляция которых производится в автоматическом режиме посредством гладкой мускулатуры, например: сужение и расширение кровеносных сосудов, деятельность перистальтики кишечника, сужение-расширение зрачков и т. д.

Внутренняя же структура быстрой и сильной поперечно-полосатой мускулатуры совсем иная, нежели у медлительной и слабой гладкой мускулатуры. Поперечно-полосатая мускулатура стала своего рода системой быстрого реагирования для реализации поведенческих актов посредством центральной нервной системы.

Гипотеза механизма звукообразования

По гипотезе Багрунова, гладкая мышца управляет натяжением мембраны мембранозной части трахеи (см. рис. 4).

Рис 4. Мембрана и гладкая мышца

Вследствие этого при прохождении через трахею (то же самое относится и к бронхам и бронхиолам) струи воздуха мембрана начинает вибрировать (на собственной частоте и ее гармониках) и порождать звук. Эффект такой же, как при завывании ветра в пещере или при извлечении звука из пивной бутылки. Тот же самый механизм работает и в таком, уже не раз в этой книге упоминавшемся, музыкальном инструменте, как орган.

Рис 5. Хрящевое полукольцо

За счет того, что трахея (а также бронхи и бронхиолы) состоит из множества неодинаковых (имеющих различные собственные частоты колебаний) отделов, разделенных между собой своеобразными «ребрами жесткости» в виде хрящевых полуколец (см. рис. 5), а также благодаря тому, что в бронхиальной системе присутствуют трубки разной толщины, частотный диапазон такого звукообразования может быть очень большим. От очень низкого (работает самая широкая и толстая «труба» — трахея) до очень высокого (задействуются тонкие бронхиолы). Звук, рожденный именно таким образом, будет особенно красивым и гармоничным, так как за счет включения большого числа разночастотных генераторов (источников) звука он будет иметь и очень богатую тембровую окраску.

Мембрана трахеи в живом организме приводится в натяжение гладкими мышцами с помощью импульсов вегетативной нервной системы, запускаемой (регулируемой), в свою очередь, центральной нервной системой (например, при сильном стрессе человек может издать звук такой силы, о наличии которого ни он, ни его знакомые никогда не подозревали).

Когда же будущего певца обучают так называемой «опоре дыхания», различным типам управления произвольной дыхательной мускулатурой (так называемые «типы певческого дыхания»), то это, на мой взгляд, не что иное, как грубейшее вмешательство в тончайшую систему, отрегулированную природой за сотни миллионов лет эволюции. Естественно что это в принципе не может дать положительного результата. Обучение пению, основанному на этих принципах, равносильно обучению тому, чтобы успешно проводить сложнейшую полостную операцию с помощью пилы и топора.

Но в живой природе, повторюсь, действуют совершенно другие закономерности образования звука. Усилия, осуществляемые с помощью поперечно-полосатой мускулатуры, и диафрагмы в том числе, направлены на совершение газообмена, а не звукоизвлечения, и существенным образом искажают звук. Анатомически легко наблюдается, что мембранозная часть трахеи, при усилении воздушного давления на нее, начинает прилегать к передней стенке пищевода, что приводит к искажению звука вплоть до его полного исчезновения.

Отмечу, что в настоящее время В. П. Бутейко (автор одноименного нелекарственного метода лечения различных заболеваний) и его последователями доказано, что глубокое дыхание очень пагубно воздействует на все системы организма и очень много заболеваний (например, бронхиальная астма) связано именно с избытком кислорода, поступающим и организм при глубоком дыхании. Глубокое и интенсивное дыхание оправданно и физиологично только тогда, когда мы совершаем большую физическую работу, например, при беге, плавании или поднятии тяжестей. Но ведь в момент общения мы обычно стоим или сидим…

Одним из следствий выполнения упражнений по методике В. П. Багрунова, построенной на поверхностном, малом, неглубоком дыхании, становится то, что обучающиеся, по их наблюдениям, не только не устают после этих упражнений, но, напротив, испытывают прилив бодрости и сил.

Таким образом, фиксируем третий базовый вывод: При беге используем «сильное», или «большое», дыхание, при говорении и пении — «малое».









Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх