Глава XII

ИЗ НАБЛЮДЕНИЙ НАД ИСПАНСКИМ МОДАЛЬНЫМ ДИАЛОГОМ^{8}

Способность речевой акции вызывать быстрое и спонтанное реагирование[223] создает общую предпосылку для реализации той формы речевой деятельности, в которой с особенной яркостью проявляются апеллятивная и экспрессивная функции языка (по К. Бюлеру).

Диалог складывается из последовательного чередования стимулирующих и реагирующих реплик. Изучение структуры диалога поэтому в значительной мере сводится к определению природы речевых стимулов и вызываемых ими речевых реакций.[224] Среди речевых стимулов можно различать реплики, апеллирующие к точке зрения, мнению, «модусу» собеседника (назовем их модальными стимулами), и реплики, рассчитанные на получение «объективной» информации (или, иначе, диктальные стимулы). Среди ответных реплик также наблюдаются реакции диктального и модального типа. Последние выражают разнообразные и богатые эмоциональными оттенками виды субъективной модальности. Модальные стимулы и модальные реакции в своей совокупности создают такую форму речевого общения, которую можно было бы назвать модальным диалогом. Суть модального диалога заключается в соотнесении разных субъективных «модусов» с одним явлением, в разной (или сходной) оценке одного суждения, факта или события. Переменным или, во всяком случае, более подвижным элементом такого диалога является модус, в то время как в противоположном ему по степени модальной насыщенности диктальном (предметном, информативном) диалоге переменную величину составляет диктум, сообщаемое. Разумеется, ни та, ни другая разновидность диалогического поведения не встречается в чистом виде. Ниже поэтому рассматривается собственно не модальный диалог, а субъективная сторона современной испанской диалогической речи.[225]

Изучение модального диалога прежде всего обнаруживает его стереотипность. Субъективно—эмоциональный компонент диалогической речи, в противоположность ее «объективному» компоненту, претерпевает активный процесс стандартизации. Поэтому основная форма речевой деятельности в рамках модального диалога состоит в отборе языковых средств, а не в их создании путем комбинации отдельных элементов языка. Это позволяет говорить о возможности построения своего рода диалогических (речевых) парадигм, образуемых модально различающимися репликами, из которых говорящий осуществляет выбор члена, соответствующего его коммуникативному заданию. Такие парадигмы, весьма текучие и стилистически вариативные, богатые синонимией и численно «открытые», относятся не к сфере грамматики, а к области речевого узуса. Ниже в качестве иллюстративного материала будут привлекаться прежде всего речевые клише, бытующие в современном испанском диалоге и группирующиеся в эмоционально—модальные парадигмы. Стилистические коннотации, обусловленные «жанром общения», при этом не учитываются.

К числу заметных характеристик испанских стимулирующих реплик можно отнести обилие апелляций. Реплики испанского диалога обычно содержат «призыв» к собеседнику, имеющий своей целью либо подчеркнуть важность сообщения (эмфатическая апелляция), либо побудить адресата речи дать знак согласия, единодушия с говорящим (модальная апелляция). Ср. ?sabes?; ya sabes; date cuenta; ?te das cuenta?; imaginate; fijate; figurate (lo que pasa); ?que te parece?; ?te parece bien?; ?no te parece?; ya ves tu; mira tu; ?no?; ?verdad? Например: – Viene el, Marce, ?te das cuenta? Si, maja. – Pero dentro de quince dias, ?Te das cuenta, Marce? – Si, maja (Delibes, Hoja).

Апеллятивные реплики непосредственно обращены к собеседнику, т. е. имеют личный характер. B этом их свойстве проявляется более общая черта испанского диалога: его ориентированность на адресата.[226] Стремление вовлечь собеседника в выражаемые суждения и реакции повело к тому, что даже сообщения, имеющие неопределенно—личный смысл, а также предложения, касающиеся самого говорящего, прибегают ко 2 лицу ед. ч. Например: Cuando yo era joven e iba con mi madre al mercado, la merluza era cosa muy barata y ahora te cuesta los ojos de la cara; A mi me da gusto pensar que, cuando voy a Estocolmo, te encuentras con amigos que te reciben; – ?Y tu que sacas? – Te desahogas.[227] В последнем примере обе реплики – стимул и реакция – стоят в одном лице, хотя реагирующий отвечает «за себя», а не за своего партнера.

Итак, местоимение 2 лица ед. ч. получает две дополнительные функции – лица говорящего и неопределенного лица.

Стремление сделать протагонистом своих сообщений собеседника сопряжено с желанием говорящего исключить себя из центральной позиции, завуалировать тот факт, что предметом сообщения является он сам.[228] В этих целях, как известно, 1 лицо замещается неопределенно—личным местоимением uno, шла. Например, вместо Naturalmente, hablo un poco de ingles можно сказать Naturalmente, una habla un poco de ingles.

В системе местоимений возникают, таким образом, следующие эквиваленты: uno = yo, tu = uno, tu = yo. Сдвиги в употреблении личных местоимений, по—видимому, стимулированы психологическими установками ведущих диалог собеседников.[229]

Ориентированность испанских реплик на собеседника проявляется и в обилии оговорок типа con su permiso de usted, si usted lo permite, si no le molesta в ситуациях, никак не предполагающих и не требующих волеизъявления со стороны адресата речи.[230]

Касаясь апеллятивной стороны испанского диалога, можно сделать еще одно наблюдение. Прямое обращение к партнеру постепенно сокращает употребление не только неопределенно—личных апелляций (типа ?Habrase visto cosa igual! ?Habrase visto egoismo!), но и высокой апелляции к небу, которая если и сохранилась в современной испанской речи, то имеет в ней чисто междометийную функцию (ср. Jesucristo, sabe Dios, Virgen Santa и т. д.). Тот же общий процесс интимизации диалога наблюдается в апелляциях—клятвах, подтверждающих истинность, непреувеличенность или искренность чьих—либо слов. Вместо сложных и торжественных клятв в испанском разговоре употребляются прозаические формы te lo juro и te lo prometo. Например: Estaba dispuesta a tragarme el caliz hasta las heces, te lo prometo (Delibes, Mario); Estuve media hora llorando en el bano, te lo prometo, sin poder salir (Ibid.); Es algo que no resisto, me saca de mis casillas, te lo prometo (Ibid.).

Таким образом, на смену высокого призыва к небу и безличной апелляции «ни к кому» пришла «низкая» и личностная апелляция к собеседнику. При этом обращение «на вы», т. е. употребление местоимения usted (vuestra merced) в современной речи используется все меньше.

Выше были отмечены некоторые особенности испанских модальных стимулов. Обратимся теперь к субъективно—модальным реакциям.

Наиболее простым и спонтанным после междометий способом выражения эмоциональной реакции на полученное сообщение является повтор и переспрос,[231] произносимые с разнообразной интонацией, которая, как и в междометиях, несет на себе основную коммуникативную нагрузку, передавая удивление, недоверие, радость, огорчение, возмущение, растерянность, смущение и т. п. В синтаксическом плане повторы и переспросы часто характеризуются опущением глагола, как связочного, так и смыслового. Взаимообусловленность отмеченных явлений – эллипсиса глагола и усиления коммуникативной роли интонации – закономерна. Известно, что актуализация предложения – его отнесение к действительности – осуществляется в речи личной формой глагола и интонацией, либо (в безглагольных предложениях) только средствами просодики. Эллипсис глагола поэтому естественно компенсируется увеличением функциональной роли интонации. Например: – Esta usted coloca– do. – ?Yo colocao! – ?El senor ese colocao! (Arniches); – Es usted un tio tramposo. – ?Yo tramposo! – Usted. (Ibid.); – Le anda a usted buscando por todas partes. – ?El a mi? (Ibid.). Такого рода эмоциональные повторы и переспросы, как правило, не содержат диалогического стимула. Однако те из них, в которых выражается удивление, граничащее с недоверием, могут вызвать реплики, подтверждающие достоверность предшествующего сообщения. Среди них наиболее типичны: Asi como suena; Asi como oyes; Como estas oyendo.

Тенденция к усилению экспрессивности интонации нередко вызывает сегментацию повтора, его расщепление на отдельные, интонационно обособившиеся высказывания. Например: – Pues yo, en cuanto uste me los eche de aqui, bien escarmentados, le regalo a uste diez mil pesetas. Nada mas. – ?A mi! ?Diez mil pesetas! Don Paco! (Arniches); – ?Y que anhelaban esas tres orugas? – Pues decirme (…) que esta noche vendrian ellos mismos a ponerle a uste de pezunas en la via publica, o en su totalidad, o en veces. – ?A mi? ?A la calle! … ?Yo? … ?Peroyo? … ?Ja, ja, ja! … ?En mi totalidad? (Ibid.).

Модальный аспект диалога чрезвычайно ярко проявляет себя в формах выражения субъективного отношения адресата к полученному сообщению, к «чужому слову» (по М. Бахтину). Представляется возможным говорить об особом типе субъективной модальности, выявляющей отношение говорящего к реплике собеседника и противостоящей в известном смысле «эксплицитному модусу» Ш. Балли, т. е. способам выражения отношения к собственному сообщению (ср. pienso que …, dudo que …, creo que …, es logico que …, es natural que …, es deseable que …, es necesario que …, etc.). Диалогическая модальность, коррелируя с эксплицитным модусом, резко превосходит этот последний по своему разнообразию и экспрессивности. Особенно многочисленны формы отрицательных реакций, вызываемых у говорящего чужой репликой, чего, естественно, нет по отношению к собственному высказыванию. Хорошо известно, что, даже просто воспроизводя чужую речь, говорящий склонен так изменить в ней расстановку акцентов и интонацию, чтобы она была воспринята собеседником как явление отрицательное.

Диалогическая модальность, понимаемая здесь в самом широком смысле, предстает в формах согласия или несогласия, подтверждения или отрицания, возражения, разных по своей тактической программе и общей установке способов полемизирования, парирования, ухода от ответа, половинчатых «ни да – ни нет—ответов», отказа – прямого и завуалированного и т. п. Остановимся на основных типах диалогической модальности.

Диалогическая модальность реализуется прежде всего в виде согласия и несогласия, подтверждения и отрицания, форма которых обусловлена коммуникативной установкой и содержанием стимула.[232] Так, «да—нет» – ответы варьируются в зависимости от того, служат ли они подтверждением или отрицанием определенной информации, согласием или несогласием с мнением собеседника, знаком готовности или нежелания выполнить просьбу или последовать совету собеседника. Большое влияние на ответную реплику оказывает характер запрашиваемой информации, которая может касаться действия, качества или свойства субъекта, его идентификации и т. п. Меньшее воздействие на структуру ответной реплики оказывает в испанском языке наличие или отсутствие отрицания в вопросе. Покажем это на примере нескольких ответных парадигм:

?Conoces a Juan?

Si – si; claro (que si); naturalmente; pues si; como no; ?y рог que no?; ?desde luego!; ?si que le conozco!; ?que si le conozco?; ?como que si le conozco!; ?no voy a conocerle!; ?vaya si le conozco!; ?no he de conocerle?.

No – no; pues no; claro que no; en absoluto; ni por asomo; ni hablar; ni remotamente; ?que va!; ?quia!; ?que he de conocerle?; ?que voy a conocerle yo!; ?a que ton voy a conocerle?.

?No conoces a Juan?

Si – si (que) le conozco; claro que le conozco; naturalmente le conozco; pues si le conozco; como no; ?y por que no?; ?que si le conozco?; ?como que si no le conozco!; ?no voy a conocerle!; ?vaya si le conozco!; ?no he de conocerle?.

No – no; pues no; claro que no; en absoluto; ni por asomo; ni remotamente; ni mucho menos; ?que va!; ?quia!; ?desde luego!; ?que he de conocerle?; ?que voy a conocerle!.

?Estas cansado?

Si – si; claro (que si); naturalmente; pues si; cierto; y lo estoy; y tan cansado; y mucho; como no; ?y por que no?; si que lo estoy; ?que si estoy cansado?; ?como que si estoy cansado!; ?no he de estar cansado!; ?no voy a estar cansado!; ?vaya!; ?a ver!; ?desde luego!.

No – no; pues no; claro que no; eso si que no; en absoluto; ni por asomo; ni hablar; de ningun modo; ni mucho menos; ni remotamente; ni poco ni mucho; nada de estar cansado; ?que va!; ?quia!; ?a que ton voy a estar cansado?; ?que cansancio ni que diablos!.

?No estas cansado?

Si – si (que) lo estoy; y lo estoy; y tan cansado; y mucho; pues si, lo estoy; como no; ?y por que no?; ?a ver!; ?que si estoy cansado?; ?como que si estoy cansado!; ?como que no estoy cansado!; ?no voy a estar can sado?; ?desde luego!

Серия отрицательных ответов на этот вопрос в целом совпадает с приведенными выше ответами на вопрос ?estas cansado?.[233] Наблюдая за структурой испанских ответных реплик, можно заметить, что наиболее общие и универсальные способы отрицания и подтверждения – si и по – ориентированы не на предшествующее им высказывание, а на то, которое они предваряют. Si и no не столько являются знаками совпадающей или обратной модальности относительно предшествующей реплики, сколько образуют эквиваленты утвердительных и отрицательных суждений, лексическое содержание которых в случае неразвитой реплики следует искать в предыдущем высказывании. В испанском языке невозможны реплики типа «нет, знаю» или «да, не знаю», первая часть которых представляет собой реакцию на реплику собеседника, а вторая выражает независимое суждение. Хотя и в испанском языке можно встретить примеры причудливого сплетения отрицательных и утвердительных частиц, последние приобретают в них чисто усилительную функцию, cр.: Ahora si que si que no seguimos; ahora si que si que va a ser que no (примеры М. Родригес Ириондо).

Способы подтверждения, используемые чаще в качестве знака согласия с собеседником, чем при ответе на вопрос, ориентированы на контекст и могут соответствовать как утвердительному, так и отрицательному суждению в зависимости от содержания предшествующей реплики. Ср. claro, cierto, justo, seguro, eso es и т. п. Desde luego, по—видимому, обнаруживает колебание в своей ориентации, то выражая подтверждение или согласие с репликой собеседника, независимо от ее модальности, то становясь эквивалентом утвердительной реплики. При ответе на отрицательный вопрос значение этого сочетания не вполне определенно.

Приведенные выше ряды свидетельствуют о том, что эмоциональные и экспрессивные коннотации постоянно сопутствуют в живой речи ответам информативного характера. Подтверждение или отрицание некоторого факта то усиливается, то ослабляется, то обнаруживает в отвечающем раздражение тривиальностью или неуместностью вопроса, то служит для отвода темы. Большую роль в такого рода реплицировании играет интонация. Некоторые реплики—клише могут выражать в зависимости от сопровождающей их интонации различные виды аффективных оттенков. Так, отрицательная реплика ?a que ton? букв. 'почему? с какой целью? указывает на раздражение или возмущение вопросом, обиду, желание прекратить разговор. В коммуникативном отношении она сближается с такими русскими репликами как «С чего ты взял? С какой стати? Чего ради? Еще чего придумал! Скажешь тоже! Вот еще! Это почему еще!». Ср. – No se рог que se me da a mi que el senorito ese tuyo debe andar un poco de la azotea. – La chica se exaspero. – A que ton; bien bueno que es, mira (Delibes, Hoja); ?Te ocurre algo, hija? – Ella respondio esqui—vanamente. – ?A mi? ?A que ton! (Ibid.); La muchacha se irrito. – No empiece, – dijo. – ?A que ton no empiece? Yo no miento, hija (Ibid.); ?Te pasa algo, hija? – Ella repsondio cortada. – ?A mi? ?A que ton! (Ibid.).

Если экспрессивность реплики не поддержана ее лексическим наполнением, а ее рамки стесняют развертывание интонации, то такая реплика быстро утрачивает эффективность. Так, например, усилительная фраза a ver, по—видимому, воспринимается в современной речи как обычный утвердительный ответ; cр. – ?Tienes novio, Desi? – A ver. – ?El militar ese? – A ver (Delibes, Hoja); – Tengo el brazo molido. – ?De la maleta, hija? – A ver (Ibid.); – Madrid no se conquista en un dia, es bobada. – ?Madrid? – A ver, hija (Ibid.).

В некоторых случаях коннотация ответа эксплицируется в уточнении; cр. – ?Son amigos? – ?Amigos? Lo que se dice amigos, no; conocidos, nada mas; – ?Es tu amigo? – Eso de amigo vamos a dejarlo, conocido y de lejos (примеры подсказаны M. Родригес Ириондо).

Выражение согласия или неодобрения, подтверждения или отрицания некоторого факта, желания или нежелания выполнить чью—либо просьбу легко и естественно перерастает в реакцию ad hominem, т. e. переносится на личность собеседника. Согласие с чьим—либо мнением или предложением нередко передается знаками восхищения самой личностью говорящего, на которые столь щедры испанцы; cр. – ?Eres inmenso! – ?Colosal! – ?Formidable! – ?Estupendo! (Ar—nicnes). Наоборот, нежелание выполнить просьбу или требование собеседника может обернуться против него самого, cр. – ?Dejeme usted! – ?Pero, por Dios, Galan, no seas loco! (Ibid.); – Haga uste el favor de salir por esa puerta (…). Saliendo un poco a la derecha esta la escalera. – ?Que fina! ?Te has educao en las damas negras? (Ibid.). Отрицательная реакция на личность собеседника, как показывает последний пример, вовсе не обязательно связана с использованием бранного репертуара. К. Бюлер передает анекдот о том, как боннский студент заставил плакать от злости и бессилия самую агрессивную рыночную торговку, применив к ней все буквы греческого и еврейского алфавитов (?So alfa! ?So beta! и т. д.). «В оскорблении, равно как и в музыке, почти все зависит от тона», – заключает свой рассказ К. Бюлер.[234]

При изучении аффективных реплик их значение удобно разлагать на две пропозиции, одна из которых передает их информативное содержание, а другая эксплицирует сопутствующую ему модально—эмоциональную коннотацию или, иначе говоря, пресуппозицию ответа. Так, например, смысл ответной реплики ?Quien ha de ser? (на вопрос ?Eres tu?) может быть сведен к следующим двум пропозициям: 1) Да, это я; 2) Это и так очевидно.

Отрицательные и утвердительные ответы неразрывно связаны с реализацией в диалоге определенной тактики. Тактика подчас внедряется в само построение реплики. Испанской диалогической речи свойственны непрямые, завуалированные формы реагирования, тенденция к смягчению ответа. Существуют специальные стандартизованные способы окольного выражения мысли, которое достигается благодаря тому, что отрицательная форма становится эквивалентом утверждения либо отрицание нейтрализуется, сочетаясь с прилагательными или наречиями обратного, сравнительно с искомым, значения (no + poco = mucho). Например: – Si vienes con estas intenciones, marcha y no vuelvas, Picaza. – No te has hecho tu poco senorita (Delibes, Hoja); – Marce, eche yo fuera el pueblo? – Anda, maja, no corres tu poco (Ibid.); – No te han entrado a ti pocas prisas, guapa (Ibid.); Ande y que tampoco le quedan a una cosas por aprender (Ibid.); Ande y que tampoco se ha puesto usted chulo, ?va de fiesta? (Ibid.).

Изучение тактики диалогического поведения представляет любопытную социо—и психолингвистическую задачу, раскрывающую как универсальные, так и национальные черты диалога. Диалогическая тактика достаточно стандартизирована, и многие ходы диалогического поведения могут быть предсказаны с большой степенью вероятности. Так, например, чтобы подчеркнуть важность или неожиданность новости, говорящий иногда предваряет ее риторическим вопросом, провоцирующим вопросительную реплику собеседника, которая готовит благоприятную почву для основного сообщения, рассчитанного на эмоциональную реакцию. Ср. – ?Sabes quien es? – ?Quien? – Numeriano Galan. ?Nada menos que Numeriano Galan! ?Que te parece? – Hombre, bien…; me parece bien (Arniches). Ведет «игру» в данном случае тот, кто ее начал.

Подобно тому как игра в шахматы есть в то же время борьба, требующая разработки сложных стратегических программ, диалог – в особенности диалог модального типа – также развивается под знаком борьбы за победу. «Всякий подлинный разговор, – писал Ш. Балли, – это схватка; это не борьба двух умов – соперниками выступают две личности в целом: одно „я“ стремится восторжествовать над другим. Даже в самой невинной и самой мирной беседе всегда затрагиваются жизненные интересы собеседников, потому что каждый из них вкладывает в нее что—то личное, будь то реальная заинтересованность, осознанное желание или чистый инстинкт, неосознанный импульс, неопределенное чувство».[235]

Арутюнова 1970 – Арутюнова Н. Д. Некоторые типы диалогических реакций и «почему» – реплики в русском языке // Науч. докл. высш. шк. Фи—лол. науки, 1970. № 3.

Арутюнова 1981 – Арутюнова Н. Д. Фактор адресата // Изв. РАН. Сер. лит. и языка. 1981. № 4.

Балли 1961 – Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961.

Будагов 1971 – Будагов Р. А. История слов в истории общества. М., 1971.

Гак 1969 – Гак В. Г. Обозначение участника коммуникации или воспринимающего лица // Рус. яз. за рубежом. 1969. № 3.

Гак 1970 – Гак В. Г. Структура диалогической речи // Рус. яз. за рубежом. 1970. № 3.

РРР 1973 – Русская разговорная речь. М., 1973.

Якубинский 1923 – Якубинский Л. П. О диалогической речи // Рус. речь.

1923. № 1.

Beinhauer 1963 – Beinhauer W. E! espanol coloquial. Madrid, 1963.

Bosak 1971 – Bosak С. О. Signalech stimulu a reakce v dialogu // Ceskosloven—ska rusistika. 1971. Т. XVI, № 5. Buhler 1967 – Buhler К. Teoria del lenguaje. Madrid, 1967. Gorosh 1967 – Gorosh M. Un sujeto indeterminado expresado por la segunda

persona del singular – tu // Revue romane. 1967, numero special 1. Actes

du 4e Congres de romanistes scandinaves, dedies a H. Sten. Vо!kova 1971 – Volkova В. Emotionaly motivated repetition and its functions //

Philologia pragensia. 1971. № 2.

Delibes, Mario – Delibes M. Cinco horas con Mario / Ed. Destino. Barcelona,

1967.

Delibes, Hoja – Delibes M. La hoja roja. Bibl. basica Salvat, libro RTV–17, s. a. Arniches – Arniches C. La Senorita de Trevelez. Es mi hombre. Bibl. basica Salvat, libro RTV–21, 1969.