Изучение сращений представлений несомненный интерес. Оно вскрывает закономерности взаимодействия лексической и грамматической систем языка. Оно может способствовать также выяснению его потенциальных возможностей в создании моделей словосложения, позволяя проследить их зарождение и формирование.

Образование сращений в каждом конкретном языке обусловлено всем ходом развития его грамматической, лексической и фонетической систем. При этом имеют весьма существенное значение такие факторы, как структура синтаксической группы, система ударения, самостоятельное флектирование первого члена словосочетания и пр. Закономерности в образовании сращений вытекают из связи различных частей всей системы в целом, ибо «взаимосвязь и взаимообусловленность – это наиболее общая и главная черта закономерности и закона».[169]

Чтобы подтвердить конкретными языковыми данными это общее положение, разберем один пример из области сравнительного анализа фактов французского и испанского языков.

Во французском языке распространено образование сложных слов путем сращения словосочетаний, состоящих из двух существительных, соединенных между собою предлогами, напр., arc—en—ciel, gendarme, chef—d'oeuvre и пр. Такой процесс основывается на общей тенденции французского языка к фонетическому слиянию словосочетаний (ср. систему так наз. liaison). Эта тенденция языка проявляется также в видоизменении звукового состава предлогов, тесно сливающихся с существительным.

В родственном французскому испанском языке, напротив, граница слова, в частности предлога, определена как в речи, так и на письме. Почти все контракции предлогов с местоимениями и артиклями (della < de ella, deste < de este и пр.) исчезли уже в XVIII в. Предлог в современном языке редко подвергается редукции, вос—принимаясь как показатель границы слова. В связи с этим сращение синтаксических групп, члены которых соединены предлогом, встречается в испанском языке лишь как исключение. Предлог в ходе употребления сращения из него выпадает. Saltaembancо и saltembancos редуцируется до saltabanco. Все прочие сложения с глаголом saltar беспредложны: saltaprados, saltamontes, saltagatos, etc. Интересно отметить, что даже формирование моделей словосложения на базе синтаксических сочетаний, в состав которых входит предлог, протекает через выпадение последнего, ср., напр., bocacalle на базе boca de la calle, ср. также: telarana, estrellamar, maestroescuela и др.

В современном испанском языке имеется всего несколько сращений существительных, соединенных между собою предлогом. Ср. el trampantojo 'обман, заблуждение', возникшее из словосочетания la trampa ante ojo; el hidalgo 'дворянин; идальго'. Предполагается, что слово образовалось на базе сочетания hijo de algo. В настоящий момент, правда, Америко Кастро поставил под сомнение такую трактовку этого существительного, предложив свою версию.[170] Однако понимание hidalgo как сращения группы hijo de algo в течение долгого времени было общепринятым. Существовала даже форма мн. числа hijosdalgo. Такое понимание этого слова характерно также для всех испанских классиков. Напр., Кеведо, в стиле которого большое место отводится игре слов, называет себя hijo de algo, senor de nada [Quevedo, Obras 1924: 121].

Видимо, по аналогии с hidalgo, осмысленным как hijo de algo, возникли еще два сложных образования: hideputa, hideperra, неупотребительные сейчас.

Можно встретить сращение словосочетаний, члены которых соединены между собою предлогами, в топонимике, напр. Valderro—bres (Teruel), Aldealpozo (Soria), Valdecaballeros (Badajoz), Valdepenas. Среди существительных, обозначающих растения, также иногда встречаются сращения подобных групп, например milenrama ('тысячелистник') и образованные уже по аналогии sieteenrama и cinco—enrama.

Все перечисленные слова не являются неологизмами.

В настоящее время сращений словосочетаний, члены которых соединены между собою предлогами, почти не происходит.

Невозможность образования в испанском языке сращений двух существительных, соединенных предлогом de, компенсируется в известной степени функционированием модели словосложения, передающей генитивную связь между компонентами. Имеется в виду словосложение типа la bocacalle.

Разобранный пример иллюстрирует зависимость образования сращений от разных сторон языкового единства, в частности от его фонетического и синтаксического строя. Оказывается, что даже в таких близкородственных языках, как французский и испанский, действуют различные закономерности в образовании сращений, что в первую очередь обусловлено спецификой развития фонетической и синтаксической систем каждого из них.

Давая общую характеристику сложных слов этого способа образования в испанском языке, следует бегло указать на сращения имен собственных в связи с превращением их в нарицательные. Сюда относится такое образование, как pedrojimenez, обозначающее определенный сорт винограда, а также вина. Еще не так давно это слово оформлялось как имя собственное, см. [Cadiz 114]. Сюда же принадлежит такое слово, как Maricastana, употребляемое обычно в выражении en tiempos de Maricastana – соответствующем русскому «во времена царя Гороха». К сращению имен собственных относится Perogrullo (от Pedro Grullo), встречающееся в сочетании la verdad de Perogrullo 'прописная истина'. Имеется также производное от него perogrullada в том же значении. Perogrullo взято из пословицы: La verdad de Perogrullo que a la mano cerrada llamaba puno 'Правда Пе—рогрульо, который называл кулаком сжатую руку'. К сращению имен собственных принадлежит также Jesucristo (из Jesus Cristo). Слиянию компонентов в данном случае способствовало их употребление в восклицаниях с определенной эмоциональной окраской. Можно указать также на такое существительное, как santabarbara, означающее пороховую камеру на кораблях.

Ряд сращений имен собственных служит названиями растений, например dondiego 'чудоцвет'.

Видимую близость к словам этой группы обнаруживают такие существительные, как marisabidilla 'синий чулок, ученая женщина', marimacho 'мужеподобная женщина', менее употребительное marimanta 'Баба—Яга, бука', и некоторые другие. Имя Maria выступает внутри этих сложных слов как нарицательное имя со значением 'женщина'.

Одновременно со сращением имен собственных, превращающихся в нарицательные, происходит сращение синтаксических групп в результате их частичной или полной десемантизации. Прежде всего этот процесс затрагивает топонимику. Наряду с десемантизацией процесс образования сращений в топонимике определяется и другими обстоятельствами, активизирующими его. В. Г. де Диего считает, что быстрота образования сращений в топонимике, а также возможность колебаний между цельно—и раздельнооформленностью одинаковых названий являются результатом того, что топонимика не регулируется нормативной грамматикой, устанавливающей границы слов.[171] В этом, безусловно, есть доля истины. Другим фактором, активизирующим процесс образования сращений, является то обстоятельство, что географические наименования, обозначая единичное, лишь очень редко употребляются во множественном числе. Поэтому составному названию, члены которого находятся между собою в отношениях согласования, как это обычно бывает, не приходится преодолевать раздельное флектирование компонентов.

Среди названий населенных пунктов на территории Испании образование сращений распространено исключительно широко. Можно смело сказать, что число сращений географических наименований страны, во—первых, охватывает подавляющее большинство двусоставных названий, во—вторых, далеко превосходит число сращений фразеологических единиц в словарном составе испанского языка. Не имея полного списка топонимики Испании, мы пользовались довольно детальными данными атласа Бартоломью,[172] который отмечает более 150 сложных наименований населенных пунктов Испании. Сопоставление цельнооформленных названий с раздельно—оформленными, отмеченными этим же атласом, подтверждает высокую активность образования сращений.

Среди сложных географических названий можно выделить все основные морфологические типы сращений, характерные для испанского языка:

1) сращение существительного и согласованного определения, выраженного прилагательным, причастием или числительным: Vil—laluenga (Toledo), Pradoluengo (Burgos), Villajoyosa (Alicante), Mucha—miel (Alicante), Montellano (Sevilla), Puertollano (Ciudad Real), Cinco—torres (Castellon), Casabermeja (Malaga), Vistabella (Castellon), Cam—porredondo (Palencia), etc.;

2) сращение аппозитивного сочетания двух существительных, причем вторым из них может быть имя собственное: Villagarcia (Badajoz), Villagonzalo (Badajoz), Torredonjimeno (Jaen), Villaciervos (Soria), Torreperogil (Jaen), Fuentiduena (Segovia), Villacanas (Toledo), etc.;

3) сращение двух существительных, соединенных между собой предлогом: Valdefuentes (Extremadura), Tordehumos (Castilla la Vieja).

Сращение определительных словосочетаний в топонимике дало целую серию названий, начинающихся словом villa 'город'. Например, Villanueva, Villavieja, Villafranca, Villaviciosa, Villahermosa, Villa—luenga, Villarreal, Villablanca, Villagonzalo, etc.

Villa стало в испанской топонимике словоэлементом, при помощи которого образуются названия мелких населенных пунктов. Аналогичное явление можно наблюдать и во многих других языках, ср. русск. град, город, нем. Burg, англ. chester (от лат. castra), ton (от town), фр. ville и пр.

Большинство приведенных элементов сталo в соответствующих языках словообразующими морфемами. В испанском языке слово—элемент villa получил сравнительно меньшее распространение, фактически не превратившись в продуктивный формант.

Среди топонимики латиноамериканских стран процесс образования сращений менее интенсивен.[173] Например, из пяти двучленных названий населенных пунктов, начинающихся словом agua(s), лишь два имеют слитную форму: Aguadulce (Панама) и Aguascalientes (Мексика). Даже составные наименования, включающие элемент villa, часто имеют раздельное оформление: ср. Villa Alta (Мексика), Villa Alba и Villa Adela (Аргентина) и др.

Нередко совершенно одинаковое название в одной стране является слитным, в другой – двучленным. Например, Alta Gracia в Аргентине и Altagracia в Венесуэле; Pueblo Viejo в Мексике и Puebloviejo в Колумбии и пр.

Таким образом, сращение географических наименований происходит в целом быстрее, чем сращение фразеологических единиц, к вопросу о которых мы сейчас переходим.

По типу синтаксической категории, лежащему в основе сращений, последние делятся на две группы: 1) сращение предложений и 2) сращение словосочетаний.

Следует подчеркнуть, что словообразовательный процесс в первом и во втором случае не совсем одинаков. Сращение словосочетаний не осложняется субстантивацией, так как их ядерным элементом является существительное. Сращение предложений необходимо сопровождается их субстантивацией.

Условия образования сложных существительных путем сращения предложений следует искать в грамматической системе испанского языка. Наличие в нем артикля, как формального показателя предметности, дает возможность легко субстантивировать другие части речи (ср. el porque, el pero, el no, el si и др.), отдельные глагольные формы, т. е. односоставное предложение (ср. el vendi, el pagare, el mentis, el acabose) инфинитивные обороты (en un cerrar y abrir de ojos 'в мгновение ока' и пр.) и, наконец, целые придаточные предложения (ср. Sera una gran satisfaccion para nosotros el que Vd. venga 'Нам доставит большое удовольствие ваш приход'. Способность испанского языка к субстантивации других частей речи без использования суффиксов, связанная с функционированием артикля, является одним из условий возникновения в нем существительных на базе сращения предложений.

В русском языке, в котором отсутствует артикль, как правило, происходит только сращение глагольных групп без субстантивации (напр., благодарить, заблагорассудиться). Если на базе предложения формируется существительное, оно обычно получает суффикс– ка, cр. незабудка, всезнайка, немогузнайка, судомойка и др.

Другим условием образования в испанском языке сложных существительных путем сращения предложений является отсутствие в нем склонения этой части речи. Для субстантивации оказывается достаточным замораживание определенной формы глагола или целого предложения, которые не нужно включать в парадигму склонения. Сложные существительные этого способа образования с трудом начинают принимать даже флексию множественного числа, а многие вообще не флектируют.[174]

Следовательно, условия для образования в испанском языке сложных существительных путем сращения предложений создаются главным образом благодаря особенностям его грамматического строя, в частности его способности легко субстантивировать при помощи артикля, а также отсутствию в нем склонения существительных.

Этот тип субстантивации предложений имеет в испанском языке лексическое значение. От субстантивации придаточных предложений в синтаксических целях он отличается прежде всего тем, что в первом случае субстантивируется предложение вместе с союзом, а во втором – нет. Например: No podia yo mirar el que se infamase mi doctrina. Субстантивированная группа вводится так называемым que anunciativo, причем глагол ставится в сослагательном наклонении.

Оно также может включать и другие союзы, например, El si le gusta hacerlo no me importa. Напротив, когда происходит образование сложного слова путем субстантивации предложения, артикль ставится непосредственно перед ним, например, el metome—en—todo, el hazmerreir.

Таким образом, в испанском языке субстантивация предложений в лексических и синтаксических целях формально дифференцирована. Однако лексические сращения более четырех слогов не объединяются единым ударением.

Наиболее частым случаем синтаксического словообразования этого типа является сращение императивных предложений. На основе подобных сращений в испанском языке, как известно, сформировался наиболее продуктивный тип словосложения.[175] Однако не представляется возможным включить субстантивированные императивные предложения в один класс со сложными существительными типа el guardabosque. Во—первых, сложные слова, возникшие по продуктивному образцу, обладают унифицированной двучленной структурой, отличающей их от субстантивированных предложений. Во—вторых, в сложных существительных типа el guardabosque никогда не бывает неправильных форм императива. Первый компонент фактически выступает в них как основа глагола, в то время как в сложных словах, возникших непосредственно путем субстантивации предложений, неправильный императив встречается очень часто.

Внутренняя форма большинства сложных существительных этого типа содержит образную характеристику лица, предмета или понятия. На этом основании можно предположить, что среди существительных типа el guardabosque также первичным было образное, а не функциональное (как например, в el sacacorchos 'пробочник') значение внутренней формы.

Приведем примеры сложных слов, образованных путем субстантивации и сращения императивных предложений, внутренняя форма которых дает образную характеристику лица. Correvedile или correveidile 'сплетник', букв. 'беги, иди (и) скажи ему'. Это существительное является классическим примером того, как сложное слово, состоящее из пяти слогов, образовано путем сращения пяти самостоятельных слов corre—ve—i—di—le; el hazmerreir 'посмешище, шут', букв. 'рассмеши меня' или, точнее, 'заставь меня смеяться', ср. Seria el hazmerreir de sus adversarios (Larra, 43); mirame—y—no—me—toques 'недотрога', букв. 'смотри на меня, но не тронь меня', и немногие другие.

Сюда же может быть отнесено еще одно существительное, в котором глагол стоит, правда, не в императиве, а в сослагательном наклонении, семантически близком в данном случае к императиву. Имеется в виду Viva—la—Virgen, букв. 'да здравствует Пречистая Дева'. Ф. Кабальеро, так разъясняет его значение: 'Ser un Viva—la—Virgen equivale a ser un bobolicon que no entiende ni sirve para nada' (Cuadros, 166) «Быть „Viva—la—Virgen“ значит быть дурачком, ничего не понимающим и ни на что не годным». В современном разговорном языке это выражение употребляется для характеристики легкомысленного, беззаботного человека.

Среди сложных существительных, внутренняя форма которых дает образную характеристику предмета или понятия, наибольший интерес представляют следующие: tentempie 'закуска', букв. 'держись на ногах'; tentemozo 'подпорка, опора', букв. 'держись, парень'; matalascallando 'интриган, хитрец', букв. 'убей их втихомолку', siguemepollo (устар.) 'лента, которую женщины носили как украшение сзади, на спине', букв. «следуй за мною, юноша'. Можно предположить, что это была калька с французского suivez—moi, jeune homme; tenteenelaire сложная форма расового скрещивания, букв. 'держись в воздухе'; quitame—alla—esas—pajas, 'пустяки, мелочи', букв. 'скинь с меня эти соломинки'. Например: Y siempre sera por un quitame—alla—esas—pajas, por que estaras reganada con Tiburcio (Alva—reda, 182) 'И всегда ты будешь из—за пустяков ссориться с Тибурцио'. СР. также у А. Труэба: Mi obligacion es no consentir que esteis siempre como el perro y el gato por un quitame—alla—esas—pajas (Trueba, 52) 'Моя обязанность не допустить, чтобы вы жили как кошка с собакой, вечно ссорясь из—за мелочей'. Благодаря ясности своей внутренней формы это сложное образование может также получить иное истолкование. Например, у Сервантеса встречается следующий случай его употребления: Decia le… Don Quijote… que tal vez le podia suceder aventura que ganase, en quitame alla esas pajas, una insula (Cervantes, 45). Quieres que salga por ahi con una espada y en un quitame—alla—estas—pajas haga picadilla a toda la tropa… (Perfecta, 184) 'Хочешь, чтобы я отправился со шпагой в руке и в один момент искрошил все войско…. Quitame—alla—estas—pajas имеет в данном случае значение 'мгновение ока'. В цитированной уже повести А. Труэбы встречается еще один случай употребления этого соединения, в котором оно имеет иной семантический оттенок: Viendo el Diablo que Adan y Eva no tenian un quitame—alla—esas—pajas… dijo para si: Las tabernas y las modas sabe Dios cuando se inventaran… (Trueba, 77) 'Видя, что Адаму и Еве не из—за чего ссориться. дьявол сказал себе: Бог знает, когда еще изобретут кабаки и моды'. Quitame—alla—estas—pajas в приведен—ном отрывке означает 'повод для ссоры'. Такое употребление данного образования не противоречит значению 'пустяки', 'мелочи'.

Алкала Самора—и—Торрес[176] приводит следующие любопытные примеры сложных слов этого способа образования: tentemientrascobro. По его словам, народ употребляет это слово, говоря о наспех и недобросовестно сделанной вещи, которая вот—вот развалится, букв. 'держись, пока я получу деньги'; ср. также salsipuedes, букв. 'выйди, если можешь', означает 'затруднительное положение'.

Приведенных примеров достаточно, чтобы убедиться в выразительности образа, заключенного в этих сложных словах. Это свидетельствует о том, что подобные образования практически не подвергаются опрощению, так как самостоятельная ценность внутренней формы этих слов превалирует над их лексическим значением.

Следует подчеркнуть, что обычно сложные образования этого типа принадлежат разговорной, фамильярной речи, придавая ей живость и экспрессивность.

Переходя к описанию сращений, содержащих глагол в индикативе, естественно упомянуть о сложном образовании, приближающемся к слову, в котором участвует одно субстантивированное предложение с глаголом в императиве, а другое – с глаголом в изъявительном наклонении. Имеется в виду сочетание dimes y diretes 'спор, перебранка, обмен репликами'. Первый элемент этого образования является сращением субстантивированного повелительного предложение (dime(s), букв. 'скажи мне'), второй элемент является сращением и субстантивацией предложения с глаголом в первом лице ед. ч. будущего времени индикатива (direte(s), букв. 'я тебе скажу'). Это устойчивое сочетание возникло из комбинации двух предложений, которые часто повторяются при споре или в ссоре. Составные элементы данного сочетания нельзя оторвать друг от друга. Сами по себе они утратили даже свое буквальное значение, получив оформление по множественному числу существительных. Заметим мимоходом, что это образование всегда употребляется во множественном числе, ср. Tuve ciertos dimes y diretes con un admini– stradorcillo de la Casa Real (Brungas, 27) 'У меня возникли кое—какие недоразумения с дворецким'.

В испанском языке имеется также сложное слово, в состав которой входит один глагол в форме повелительного наклонения, а другой – в индикативе. Это название детской игрушки – correveras или corriveras, букв. 'беги и увидишь'.

Сложных слов, возникших путем сращения предложений с глаголом в индикативе, в испанском языке немного. Приведем несколько примеров. Metome—en—todo 'назойливый человек, который сует свой нос в чужие дела', букв. 'я вмешиваюсь во все'. Глагол в данном случае стоит в первом лице ед. ч. настоящего времени. Местоимение находится в энклитике, что как бы отстраняет сращение от лица говорящего и передает его наблюдателю. Другим примером подобных сращений является существительное bienteveо (малоупотр.), означающее 'сторожевая будка на виноградниках', букв. 'хорошо тебя я вижу'.[177] Глагол в этом слове также стоит в первом лице ед. ч. настоящего времени.

Еще одним примером субстантивированного предложения с глаголом в лице ед. ч. настоящего времени может служить yo—me– lo—se (букв. 'Я—то уж все знаю'). Ср., напр., у Ф. Кабальеро: Que no fue sobre ningun soberbio Yo me lo se sobre quien fundo el SENOR su SANTA IGLESIA (Alvareda, 186) 'Не надменного всезнайку сделал Господь Бог столпом Святой Церкви'.

Более употребительно, однако, в этом значении другое существительное, а именно sabelotodo. Ср., напр.: Ya vera Vd. como los paletos somos mejores escritores que los madriliegos a pesar de que ustedes se tienen por unos Sabelotodo (Trueba, 259) 'Вот увидите, что мы, деревенские парни, лучше умеем писать, чем вы, столичные, хотя вы и считаете себя всезнайками'. Ср. также у Ф. Кабальеро: ?Y lo habia de creer porque tu lo dijeses? Tienes patente de infallible o diploma de sabelo—todo? (Cuadros, 290) 'И я должен был поверить потому только, что это сказал ты? Может быть, тебе выдали патент на непогрешимость или диплом всезнайки?. Вот еще пример:

– ?A que esa pretension a misterio, si yo lo se? – dijo Genaro sin dejar de escribir.

– ?Que tu lo sabes? – exclamo Marcial. – Hasta ahi podian llegar tus pretensiones a sabelo—todo (Cuadros 237)

'– К чему эта таинственность, если я все равно все знаю? – сказал Хенаро, не переставая писать. – Ты это знаешь? – воскликнул Марциал. – Далеко же зашли твои притязания на всезнайку'.

Выказывает некоторую тенденцию к превращению в имя такое образование, как no se que, букв. 'я не знаю что', употребляемое часто для обозначения чего—то неуловимого, такого, чему трудно дать определение. Ср. например:

– Genaro, – dijo Fabian, – tiene merito, talento, saber y gracia; es picante y sobre todo tiene el no se que que define Balzac asi: un compuesto de talento, buen gusto y deseo de agradar.

– Su no se que, bien se lo que es, son sus tretas (Alvareda, 291).

'– У Хенара, – сказал Фабиан, – есть несомненные достоинства, он талантлив, много знает, любезен, остроумен, но главное, у него есть что—то такое, что Бальзак определяет как соединение таланта, хорошего вкуса и желания быть приятным.

– Я прекрасно понимаю твое «сам не знаю что»: это его хитрости'.

Существительное bienmesabe означает 'сладкое блюдо'. В Колумбии этим словом называют также дерево, дающее съедобные плоды.[178] Глагольный элемент оформлен как третье лицо ед. ч. настоящего времени. Так же оформлен глагол в слове maltrabaja 'лентяй', букв. 'он плохо работает'.

К этой же группе можно отнести такое существительное, как pesamedello – название старинной испанской песни и танца. Оно образовалось путем сращения начальных слов, получивших назывную функцию, как это нередко случается в испанском языке (ср. padrenuestro, Ave—Maria).

В существительном oislo (устар.) 'любимец, любимая жена' глагол оформлен как 2–е лицо мн. ч. настоящего времени (букв. 'вы слышите это').

К этой группе сращений можно отнести также существительное el pesame 'сочувствие', букв. 'мне жаль, мне тяжело'. Сложное существительное возникло из слов, которые обычно произносятся при выражении соболезнования. Точно так же образовалось и другое сходное с ним, но менее употребительное слово el placeme 'поздравление'. Placeme del buen suceso – этими словами в старину желали счастья и поздравляли друг друга.

По своему способу образования приближаются к сращениям предложений еще два слова: la enhorabuena 'поздравление', букв. 'в добрый час', и менее употребительное la enhoramala 'несчастье', букв. 'в недобрый час'. Эти существительные также образовались путем сращения слов, произносившихся в соответствующих случаях. Хотя в состав данных существительных не входит глагольный элемент, их все же следует включить именно в эту группу, поскольку они являются сращениями высказываний. По условиям своего образования, как уже говорилось, они тесно смыкаются с такими существительными, как el pesame и el placeme. В описываемую группу сращений можно зачислить также существительное el vaiven 'колебание', образованное путем субстантивации глаголов va y viene 'идет и приходит'. Это последнее сложное слово находится в процессе опрощения, о чем прежде всего свидетельствует изменение его звукового состава.

Вот в основном те немногочисленные сложные слова, которые образованы в испанском языке путем субстантивации и сращения предложений. Приведенный материал говорит об исключительном морфологическом разнообразии существительных, составляющих данную группу, в которой не удается выделить по структурному признаку никаких закономерных рядов.

Наблюдения выявляют, что часто условия образования сращений предложений создаются благодаря использованию в назывной функции начальных слов какого—либо текста или общепринятой реплики, употребляемой в диалоге (ср. рус. спасибо).

У существительных, образованных путем субстантивации предложений, разумеется, не происходит раздельного флектирования компонентов. Не происходит также никаких изменений в их структуре. Так, например, metome—en—todo всегда сохраняет форму глагола первого лица ед. ч., независимо от того, какое лицо оно обозначает в речи. Ср. ?Estas, metome—en—todo? (Alvareda, 242) 'Понимаешь, ты любопытный?. Metome—en—todo здесь отнесено ко второму лицу, но глагол остается в первом лице ед. ч.

Cуществительные этого типа не принимают флексии множественного числа, которое выражается только формой артикля. Они не достигают, следовательно, полной грамматической цельнооформ—ленности. Ср., например: Era el caso que su cunada Maria Josefa, que pertenecia a la gran falange de los Metome—en—todo, a la no menos numerosa de los Yo—me—lo—se, y al gremio de consejeros intrusos, habia asegurado a Estefania que Ana y Gabriel se querian (Cuadros, 163) 'Дело в том, что свояченица Стефании Мария Хозефа, принадлежавшая к многочисленной армии во все сующих свой нос людей, к не менее многочисленному разряду всезнаек, а также к объединению непрошеных советчиков, убедила ее, что Анна и Габриэль любят друг друга'.

Однако постепенно образования этого типа начинают приобретать флексию множественного числа, переставая отличаться в этом отношении от других существительных. Например, мн. число существительного el vaiven – los vaivenes; ср. vaivenes de desgracia y fortuna (Cadiz, 57); el pesame, el placeme, la enhorabuena также образуют мн. число с помощью окончания – s. Ср. Alonso a quien todos daban placemes y enhorabuenas por aquel triunfo estallaba de vanidad y de gozo (Trueba, Narraciones, 178) 'Аложо, которого все поздравляли с успехом, лопался от радости и самодовольства'.

Встречается в современном языке и форма «correveidiles», хотя испанская Академическая грамматика продолжает отмечать это существительное как не имеющее морфологической формы множественного числа.[179]

Более обширный класс составляют сложные слова, образованные на базе определительных словосочетаний. Однако в противоположность сращению предложений, структурных вариантов здесь не так много. Это обусловлено тем, что в современном языке не образуется сращений словосочетаний, состоящих из существительного с определением, выраженным предложной группой. Может происходить лишь слияние аппозиционных словосочетаний, в которых определением является существительное, и сращение словосочетаний, в которых определение выражено прилагательным, числительным или причастием. По структурному признаку этот последний класс подразделяется еще на две группы, в зависимости от места определяемого по отношению к определению.

Следует отметить, что именные словосочетания, имеющие образное значение, срастаясь, могут получать как эндо-, так и экзоцентрическое значение; ср. la mala leche букв. 'плохое молоко' может относиться к свойству человека, его недоброжелательности, злонамеренности, но может также обозначать самого человека ('злюка, злыдень'); la mala cara может употребляться в значении 'белая морда (у лошади) и 'лошадь с белой мордой'.

Все сращения определительных словосочетаний, можно свести к следующим типам:

Определение на первом мест е.

1. Прилагательное + существительное:

la vanagloria 'тщеславие'; la buenaventura 'счастье, удача'; la malaventura 'несчастье'; la medianoche 'полночь'; el mediodia 'полдень'; la mediacana 'желоб'; el mediopano 'полусукно'; el mediomundo 'вид рыбацкой сети'; la altavoz 'громкоговоритель'; el librepensamiento 'свободомыслие'; el librecambio 'свободная торговля'; la buenastardes 'чудоцвет' (Куба, Кол.); la malagana 'медлительность, недомогание'; la malaleche 'недоброжелательность', также 'недоброжелательный человек'.

Слово la buenastardes дает несколько иной структурный вариант сращений, так как оба его компонента оформлены по множественному числу, хотя все существительное стоит в единственном числе.

Оно опирается на формулу приветствия: buenas tardes 'добрый день'. 'добрый вечер'.

2. Числительное + существительное:

el ciempies или cientopies 'сороконожка'; la milhojas 'слойка'; el sietesangrias 'василек' (разновидность); milpies 'многоножка'; el trespies 'треножник, таган'; el sietecueros (Лат. Ам.) 'волдырь на пятке', 'нарыв на пальце'; el milhombres (фам.) (Лат. Ам.) – прозвище, которое дается маленькому, но шумному человеку, также 'никчемный человек'; el sietecolores 'птичка «семицветка», 'райская татагра' (Чили); el sietevenas (Чили) 'подорожник'.

Все существительные этой группы оформлены окончанием множественного числа.

3. Наречие + инфинитив, прилагательное или причастие:

el bienestar 'благосостояние'; el malestar 'недомогание, нездоровье', а также 'нищета'; la siempreviva 'бессмертник'; bienmandado 'покорный, подчиняющийся чужой воле'.

В этот класс не включены сложные слова, состоящие из наречия и существительного, поскольку фактически они являются производными от глагольных сращений. Этим и объясняется, что существительное в их составе определяется наречием, а не прилагательным. Например, menosprecio является производным от глагола menospreciar, maltrato – от maltratar, bienvenida от причастия bienvenido, menoscabo от menoscabar и пр. Однако многие причастия, включающие в свой состав наречия, соотносятся не со сложным глаголом, а со словосочетанием. Ср. hablar bien – bienhablado, aconsejar mal – malaconsejado, malacostumbrar – malacostumbrado

Здесь можно упомянуть, что в испанской деривации очень популярно образование сложных слов, преимущественно определительного типа, с участием оценочных наречий bien и mal, а также, хотя и в меньшей степени, прилагательных buen—o и mal—o, причем преимущество неуклонно отдается отрицательной оценке, выражающей отклонение от нормы. Достаточно сказать, что наречие mal, по данным Академического словаря 1956 г., входит в состав почти 100 дериватов, тогда как с наречием bien зарегистрировано немногим больше 20 производных.

Наречия bien и mal приближаются по своему употреблению к префиксам, но не лишены некоторого своеобразия. Так, многие дериваты имеют в качестве производящей основы словосочетание; ср. andar bien > bienandanza, bienandante, andar mal > malandanza, malandante, hacer mal > malhecho, malhechor. Существует также серия оценочных глаголов: maltratar, malvender, malanocharse, maltraer, malvivir, etc. Однако их меньше, причем многие из них помечены как латиноамериканизмы. Это позволяет допустить, что наречие присоединялось сначала к отглагольным дериватам, а от них переходило к глаголу. В то же время значение производных не всегда соотносится с семантикой глагольного сочетания. Так, sufrir mal подразумевает глубокое страдание, а malsufrido характеризует того, кто мало страдал. Иначе говоря, лексическое гнездо как бы распадается, и его составляющие создаются независимо друг от друга. Действительно, оценочное наречие охотнее присоединяется к причастиям, чем к соответствующим им глаголам и глагольным сочетаниям. Приведенный пример свидетельствует об известной автономности словообразовательных процессов, их независимости от структуры деривативных гнезд.

II. Определение на втором месте.

I. Существительное + прилагательное:

el tiovivo 'карусель'; el aguardiente 'водка'; la nochebuena 'рождественский сочельник'; el camposanto 'кладбище'; el sabihondo 'всезнайка' (от el sabio hondo); la aguamarina 'аквамарин'; la aguaverde 'зеленая медуза'; el, la canahueca 'болтун(нья); el mundonuevo 'раек, панорама'; la cintagorda – вид рыболовной сети; el avenegra 'спекулянт, мошенник.[180]

II. Существительное + причастие.

el rabopelado 'саригуэя' (сумчатое животное); el panperdido 'лентяй'.[181]

Между компонентами всех сращений этой группы сохраняется формальное выражение согласования в роде. Видимое исключение составляет лишь el nochebueno 'новогодний пирог'. На самом деле это существительное является производным от la nochebuena 'сочельник'. Конечное– о представляет собою неударный суффикс для образования существительных. Это подтверждается также данными испанского Академического словаря изд. 1726–1739 гг., в котором la noche buena отмечено еще как устойчивое словосочетание и имеет раздельное написание, в то время как el nochebueno уже обладает слитной формой.[182] Это свидетельствует о том, что el nochebueno является суффиксальным производным от сочетания la noche buena, которое суффикс– о стягивает в одно целое.

Обычно же сложные существительные этого типа сохраняют родовую характеристику своего основного (т. е. именного) компонента, напр., la aguaverde, la aguamarina, el mundonuevo и др. Следует, однако, отметить изменение рода в таком сложном слове, как «el aguardiente, m.» сравнительно с родом его именного компонента (el agua, f.). В этом могло сыграть роль употребление слова el agua, начинающегося с ударного а, с артиклем мужского рода, а возможно также и то, что el aguardiente не ощущается более как композит, ядром которого является существительное женского рода agua. Ср., например, такое его употребление: Pues si el aguardiente aguado refresca (Trueba, 47) 'Но ведь разбавленная водою водка освежает'.

Особую группу сращений атрибутивных словосочетаний с определением на втором месте составляют сложные слова, возникшие на основе аппозиционных словосочетаний и состоящие, следовательно, из двух существительных. Образование сложного слова следует считать лишь с момента, когда оба члена словосочетания объединяются слитным написанием и получают грамматическую цельно—оформленность, выражающуюся во флектировании только второго компонента. Например: el varapalo – los varapalos, la chochaperdiz – las chochaperdices.

Род сложных слов этого типа обычно определяется их вторым компонентом, например, el varapalo 'жердь, шест, удар палкой, побои', el calvatrueno 'лысая голова, сумасброд'.

Интересно отметить, что слово el marimacho принадлежит к мужскому роду, означая лицо женского пола – мужеподобную женщину.

Можно привести следующие примеры сложных существительных, принадлежащих к этой группе: la chochaperdiz 'бекас'; el pezpalo или el pejepalo 'копченая треска'; el puercoespin 'дикобраз'; la casatienda 'лавка с жильем'; la casapuerta 'сени, крыльцо'. Сюда же относятся некоторые названия морских рыб, такие как pejesapo 'рыба—удильщик', pejegallo, pajarrey 'атеринка', pejemuller 'морская корова' и др., которые обнаруживают тенденцию к разложению и замене составными названиями типа pez mujer, pez gato и др.

Следует бегло остановиться на решении проблемы сложных слов аппозиционного типа в романистике. Прежде всего, необходимо указать, что большинство лингвистов—романистов неправомерно расширяли класс сложных существительных этого способа образования, относя к ним фразеологические единицы и свободные словосочетания аппозиционного типа.[183] Дармстетер включает в эту группу сложных слов также имена собственные и некоторые титулы (Richard Coeur—de—Lion; Sa Majeste le roi).[184] Дармстетер относил сложные существительные, образованные на базе аппозиционных групп, к так называемому эллиптическому словосложению, а не к сращениям (juxtaposition). Свою точку зрения он мотивирует тем, что аппозиция, по его мнению, передает нечто большее, чем простая юкста—позиция, так как она подвергает адъективации существительное. Дармстетер полагает, что можно легко субстантивировать прилагательное, но сблизить две субстанции и заставить одну выступать как атрибут другой, оставив тем самым лишь ее признаки, является процессом менее естественным для ума. Поэтому, по Дармстетеру, аппозиция не может анализироваться иначе как через подразумевание (par un sous—entendu), и только работой мысли, часто бессознательно дополняющей фразу, можно отдать себе отчет в значении подобного образования.[185]

Остается неясным также, почему Дармстетеру представляется «менее естественным для ума» отвлечение качества от субстанции, чем соединение отвлеченного качества с субстанцией. В исторической последовательности своего возникновения первое, очевидно, все же предшествовало второму, так как для того чтобы субстантивировать качество, надо прежде получить последнее путем отвлечения его от его носителя – материи.

Наблюдение над семантикой сращений в испанском языке показывает, что в подавляющем большинстве случаев происходит слияние фразеологических единиц. Из этого следует, что сложные слова этого типа сочетают идиоматичность с цельнооформленностью. Однако степень их идиоматичности не всегда одинакова. Можно считать вполне идиоматичными такие слова, как например, el tiovivo 'карусель', букв. 'живой дядя', el rabopelado название млекопитающего животного (саригуэя), букв. 'голый хвост', el mediomundo – вид рыболовной сети, букв. 'полмира'. Другие сложные слова этого типа менее идиоматичны, но всегда обозначают единое предметное понятие. Например, el mediodia 'полдень', букв. 'полдня'. Сложное слово обозначает точку во времени, а соответствующее ему словосочетание – отрезок времени, так же, как и по—русски. То же можно сказать и о la medianoche 'полночь'.

Наименьшая степень идиоматичности содержится в таких словах, как librecambio и librepensamiento. Образование сращений обусловлено в данном случае тем, что они обозначают не просто «свободную мысль» или «свободный обмен», а определенное общественное направление, в первом случае, и определенное экономическое понятие – во втором.

Анализ семантики сращений определительных групп показывает, что большую часть среди них (около одной трети) составляют названия растений и животных. Эти слова не являются научными терминами, у которых двучленный состав часто отражает научную классификацию соответствующих предметов или явлений. Сложные слова этого типа являются образными названиями растений и животных, употребляемыми в быту.

Выше, в связи с вопросом о сращении географических названий, говорилось, что развитие словом назывной функции может вести к его частичной десемантизации. Последнее обстоятельство ускоряет наступление сращения. Это относится в некоторой степени и к названиям растений и животных. Не будучи научными терминами, эти слова по самой своей семантической сущности тяготеют к развитию терминологической функции. Проиллюстрируем этот вывод одним примером. Любопытно сравнить сложное слово la hierbabuena (букв. 'хорошая трава'), означающее 'разновидность мяты', и устойчивое словосочетание la hierba mala (букв. 'плохая трава') 'сорняк'. Оба соединения идиоматически насыщены, обладают одинаковой структурой и сходным лексическим и фонетическим составом. Однако тогда, когда сочетание означает определенный сорт травы, оно сливается в одно слово; не имея же этого значения, оно остается раздельнооформленным.

Таким образом, определительное словосочетание, будучи использовано для обозначения различных видов растений и животных, переживает семантический сдвиг, идиоматизируясь. Одновременно в них начинает развиваться терминологическая (номинативная) функция, ускоряющая процесс образования сращения.

На основании вышеизложенного представляется возможным сделать следующий вывод.

Сращение словосочетаний всегда связывается с затемнением значений их компонентов, которое может вызываться двумя, по существу однородными, причинами: а) десемантизацией словосочетаний, б) идиоматизацией словосочетаний.

Десемантизация словосочетания скорее ведет к образованию сращения, чем простая его идиоматизация. Этим объясняется сравнительная распространенность данного явления в топонимике, а также среди названий растений и животных.