9

[314] In her apartment on Eighty-seventh Street, Barbara Cavanaugh clutched the phone, not wanting to believe what her daughter was telling her. But there was no disputing the dreadful news that Catherine’s quiet, almost emotionless voice had conveyed. Brian was missing, and had been missing for over two hours now.

[315] Barbara managed to keep her voice calm. “Where are you, dear?”

[316] “Michael and I are in a police car at Forty-ninth and Fifth. That’s where we were standing when Brian… just suddenly wasn’t next to me.”

[317] “I’ll be right there.”

[318] “Mom, be sure to bring the most recent pictures you have of Brian. The police want to give them out to all the news media. And the news radio station is going to have me on in a few minutes to make an appeal. And Mom, call the nurses’ station on the fifth floor of the hospital. Tell them to make absolutely sure that Tom isn’t allowed to turn on the TV in his room. He doesn’t have a radio. If he ever found out that Brian was missing…” Her voice trailed off.

[319] “I’ll call right away but, Catherine, I don’t have any recent pictures here,” Barbara cried. “All the ones we took last summer are in the Nantucket house.” Then she wanted to bite her lip. She’d been asking for new pictures of the boys and hadn’t received any. Only yesterday Catherine had told her that her Christmas present, framed portraits of them, had been forgotten in the rush to get Tom to New York for the operation.

[320] “I’ll bring what I can find,” she said hurriedly. “I’m on my way.”

[321] For an instant after she finished delivering the message to the hospital, Barbara Cavanaugh sank into a chair and rested her forehead in her palm. Too much, she thought, too much.

[322] Had there always been a feeling haunting her that everything was too good to be true? Catherine’s father had died when she was ten, and there had always been a lingering touch of sadness in her eyes, until at twenty-two she met Tom. They were so happy together, so perfect together. The way Gene and I were from day one, Barbara thought.

[323] For an instant her mind rushed back to that moment in 1943, when at age nineteen and a sophomore in college, she’d been introduced to a handsome young Army officer, Lieutenant Eugene Cavanaugh. In that first moment they’d both known that they were perfect for each other. They were married two months later, but it was eighteen years before their only child was born.

[324] With Tom, my daughter has found the same kind of relationship with which I was blessed, Barbara thought, but now… She jumped up. She had to get to Catherine. Brian must have just wandered away. They just got separated, she told herself. Catherine was strong, but she must be close to the breaking point by now. Oh, dear God, let someone find him, she prayed.

[325] She rushed through the apartment, yanking framed photographs from mantels and tabletops. She’d moved here from Beekman Place ten years ago. It was still more space than she needed, with a formal dining room, library, and guest suite. But now it meant that when Tom and Catherine and the boys came to visit from their home in Omaha, there was plenty of room for them.

[326] Barbara tossed the pictures into the handsome leather carryall Tom and Catherine had given her for her birthday, grabbed a coat from the foyer closet, and, without bothering to double lock the door, rushed outside in time to press the button for the elevator as it began to descend from the penthouse.

[327] Sam, the elevator operator, was a longtime employee. When he opened the door for her, his smile was replaced by a look of concern. “Good evening, Mrs. Cavanaugh. Merry Christmas. Any further word on Dr. Dornan?”

[328] Afraid to speak, Barbara shook her head.

[329] “Those grandkids of yours are real cute. The little one, Brian, told me you gave his mom something that would make his dad get well. I sure hope that’s true.”

[330] Barbara tried to say, “So do I,” but found that her lips could not form the words.

[331] “Mommy, why are you sad?” Gigi asked as she settled onto Cally’s lap.

[332] “I’m not sad, Gigi,” Cally said. “I’m always happy when I’m with you.”

[333] Gigi shook her head. She was wearing a red-and-white Christmas nightgown with figures of angels carrying candles. Her wide brown eyes and wavy golden-brown hair were legacies from Frank. The older she gets, the more she looks like him, Cally thought, instinctively holding the child tighter.

[334] They were curled up together on the couch across from the Christmas tree. “I’m glad you’re home with me, Mommy,” Gigi said, and her voice became fearful. “You won’t leave me again, will you?”

[335] “No. I didn’t want to leave you last time, sweetheart.”

[336] “I didn’t like visiting you at that place.”

[337] That place. The Bedford correctional facility for women.

[338] “I didn’t like being there.” Cally tried to sound matter-of-fact.

[339] “Kids should stay with their mothers.”

[340] “Yes. I think so too.”

[341] “Mommy, is that big present for me?” Gigi pointed to the box that held the uniform and coat Jimmy had discarded.

[342] Cally’s lips went dry. “No, sweetheart, that’s a present for Santa Claus. He likes to get something for Christmas, too. Now come on, it’s past your bedtime.”

[343] Gigi automatically began to say, “I don’t want to…,” then she stopped. “Will Christmas come faster if I go to bed now?”

[344] “Uh-huh. Come on, I’ll carry you in.”

[345] When she had tucked the blankets around Gigi and given her her “bee,” the tattered blanket that was her daughter’s indispensable sleeping companion, Cally went back to the living room and once again sank down onto the couch.

[346] Kids should stay with their mothers … Gigi’s words haunted her. Dear God, where had Jimmy taken that little boy? What would he do to him? What should she do?

[347] Cally stared at the box with the candy-cane paper. That’s for Santa Claus. A vivid memory of its contents flashed through her mind. The uniform of the guard Jimmy had shot, the side and sleeve still sticky with blood. The filthy overcoat-God knew where he’d found or stolen that.

[348] Jimmy was evil. He had no conscience, no pity. Face it, Cally told herself fiercely-he won’t hesitate to kill that little boy if it helps his chances to escape.

[349] She turned on the radio to the local news. It was seven-thirty. The breaking news was that the condition of the prison guard who had been shot at Riker’s Island was still critical, but was now stable. The doctors were cautiously optimistic that he would live.

[350] If he lives, Jimmy isn’t facing the death penalty. Cally told herself. They can’t execute him now for the cop’s death three years ago. He’s smart. He won’t take a chance on murdering the little boy once he knows that the guard isn’t going to die. He’ll let him go.

[351] The announcer was saying, “In other news, early this evening, seven-year-old Brian Dornan became separated from his mother on Fifth Avenue. The family is in New York because Brian’s father…”

[352] Frozen in front of the radio, Cally listened as the announcer gave a description of the boy, then said, “Here is a plea from his mother, asking for your help.”

[353] As Cally listened to the low, urgent voice of Brian’s mother, she visualized the young woman who had dropped the wallet. Early thirties at the most. Shiny, dark hair that just reached the collar of her coat. She’d only caught a glimpse of her face, but Cally was sure that she was very pretty. Pretty and well dressed and secure.

[354] Now, listening to her begging for help, Cally put her hands over her ears, then ran to the radio and snapped it off. She tiptoed into the bedroom. Gigi was already asleep, her breathing soft and even, her cheek pillowed in her hand, the other hand holding the ragged baby blanket up to her face.

[355] Cally knelt beside her. I can reach out and touch her, she thought. That woman can’t reach out to her child. What should I do? But if I call the police and Jimmy does harm that little boy, they’ll say it’s my fault, just the way they said that the cop’s death was my fault.

[356] Maybe Jimmy will just leave him somewhere. He promised he would… Even Jimmy wouldn’t hurt a little boy, surely? I’ll just wait and pray, she told herself.

[357] But the prayer she tried to whisper-“Please God, keep little Brian safe”-sounded like a mockery and she did not complete it.

[358] Jimmy had decided that his best bet was to go over the George Washington Bridge to Route 4, then take Route 17 to the New York Thruway. It might be a little farther that way than going up through the Bronx to the Tappan Zee, but every instinct warned him to get out of New York City fast. It was good that the GW had no toll gate at the outgoing side where they might stop him.

[359] Brian looked out the window as they crossed the bridge. He knew they were going over the Hudson River. His mother had cousins who lived in New Jersey, near the bridge. Last summer, when he and Michael spent an extra week with Gran after they came back from Nantucket, they had visited them there.

[360] They were nice. They had kids just about his age, too. Just thinking about them made Brian want to cry. He wished he could open the window and shout, “I’m here. Come get me, please ^!”

[361] He was so hungry, and he really had to go to the bathroom. He looked up timidly. “I… could I please… I mean, I have to go to the bathroom.” Now that he’d said it, he was so afraid the man would refuse that his lip began to quiver. Quickly he bit down on it. He could just hear Michael calling him a crybaby. But even that thought made him feel sad. He wouldn’t even mind seeing Michael right now.

[362] “You gotta pee?”

[363] The man didn’t seem too mad at him. Maybe he wouldn’t hurt him after all. “Uh-huh.”

“Okay. You hungry?”

“Yes, sir.”

[364] Jimmy was starting to feel somewhat secure. They were on Route 4. The traffic was heavy but moving. Nobody was looking for this car. By now, the guy who parked it was probably in his pj’s watching It’s a Wonderful Life for the fortieth time. By tomorrow morning, when he and his wife started to holler about their stolen Toyota, Jimmy would be in Canada with Paige. God he was crazy about her. In his life, she was the closest he had ever come to a sure thing.

[365] Jimmy didn’t want to stop to eat yet. On the other hand, to be on the safe side, he probably should fill up the tank now. There was no telling what hours places would keep on Christmas Eve.

[366] “All right,” he said, “in a couple minutes we’ll get some gas, go to the john, and I’ll buy sodas and potato chips. Later on, we’ll stop at a McDonald’s and get a hamburger. But just remember when we stop for gas, you try to attract attention and…” He pulled the pistol from his jacket, pointed it at Brian, and made a clicking noise. “Bang,” he said.

[367] Brian looked away. They were in the middle lane of the three-lane highway. A sign pointed to the exit marked Forest Avenue. A police car pulled abreast of them, then turned off into the parking lot of a diner. “I won’t talk to anyone. I promise,” he managed to say.

“I promise, Daddy,” Jimmy snapped.

[368] Daddy. Involuntarily, Brian’s hand curled around the St. Christopher medal. He was going to bring this medal to Daddy and then Daddy was going to get better. Then his dad would find this guy, Jimmy, and beat him up for being so mean to his kid. Brian was sure of it. As his fingers traced the raised image of the towering figure carrying the Christ child, he said in a clear voice, “I promise, Daddy.”

Примечания:

3

Эта история начинается с того момента, когда после обеда мои издатели Майкл В.Корда и Чак Адамс заговорили о возможности написания детективной истории во время Рождества в Манхэттене. Это меня заинтриговало.

31

Она миновала Собор святого Патрика, и вспомнила, как бабушка брала ее с братом Джимми посмотреть службу. Но то случилось лет двадцать назад. Ей тогда было десять, а ему шесть лет. Кэлли желала вернуться в те времена, все изменить и не дать случиться беде, удержать Джимми от того, что с ним произошло теперь.

32

Даже мысли о нем было достаточно, чтобы волны страха прокатились по ее телу. Господи, заставь его оставить меня в покое, умоляла она. С прижавшейся к ней Гиги, сегодня рано утром она ответила на сильный стук в дверь, и обнаружила детектива Шора и другого офицера, назвавшегося детективом Леви. Они стояли в узком проходе в ее квартиру в доме на пересечении Восточной Десятой улицы и Авеню Би.

33

«Кэлли, ты снова пускаешь своего брата»? глаза Шора обыскивали взглядом комнату за ее спиной, чтобы обнаружить знаки его присутствия.

34

Этот вопрос был для Кэлли верным признаком, что Джимми умудрился сбежать из Рикер Айлендской тюрьмы.

35

«Ему вменяется в вину попытка убийства тюремного охранника», сказал с горечью в голосе детектив. «Охранник — в критическом состоянии. Твой брат застрелил его и забрал его униформу. На этот раз ты проведешь гораздо больше, чем пятнадцать месяцев в тюрьме, если поможешь Джимми сбежать. Кэлли, учитывая, что для тебя это повторно, и поскольку речь идет о попытке убийства или об убийстве офицера при исполнении, тебя засадят надолго».

36

«Я никогда не прощу себя за то, что дала денег Джимми в прошлый раз», тихо сказала Кэлли.

314

В своей квартире на Восемьдесят седьмой улице Барбара Каванах до боли в руке сжимала телефонную трубку, не веря тому, что ей рассказывала дочь. Но бесспорно, ужасные новости, которые Кэтрин сообщила спокойным, почти лишенным эмоций голосом, были правдой. Брайан потерялся, и с тех пор прошло уже больше двух часов.

315

Барбара постаралась говорить спокойным голосом. «Дорогая, где ты»?

316

«Мы с Майклом находимся в полицейском автомобиле на углу Сорок девятой и Пятой. Это там, где мы стояли, когда Брайан… неожиданно оказался не со мной».

317

«Я сейчас же буду там».

318

«Мам, не забудь привезти самые последние фотографии Брайана. Полиция хочет разместить их во всех новостных каналах. И одна радиостанция дает мне несколько минут эфира. И мам, еще, позвони на медицинский пост, который находится на пятом этаже больницы. Попроси их сделать так, чтобы у Тома не было никакой возможности смотреть телевизор в его комнате. А радио у него нет. Если, не дай бог, он узнает, что Брайан пропал»… ее голос прервался.

319

Я сразу же позвоню, но, Кэтрин, у меня нет свежих фотографий", заплакала Барбара. «Все, что мы сняли прошлым летом, находятся в Нантакетском доме». Она даже прикусила губу. Она просила прислать ей свежие фотки мальчиков и не получила ничего. Только вчера Кэтрин сказала ей, что рождественский подарок для нее, портреты ребят, вставленные в рамки, они забыли, торопясь доставить Тома в Нью-Йорк на операцию.

320

«Я привезу то, что смогу найти», сказала она. «Я уже еду».

321

После того, как только Барбара Каванах оставила сообщение для госпиталя, она упала в кресло, обхватив ладонями лоб. Чересчур, думала она, чересчур.

322

У нее всегда было чувство, что все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Отец Кэтрин умер, когда той исполнилось десять лет, и в глазах дочери надолго застыла печаль, до тех пор, когда в возрасте двадцати двух лет, она ни встретила Тома. Они были так счастливы вместе, так идеальны вместе. Так же, как мы с Джином в свое время, думала Барбара.

323

Внезапно ее мысли унеслись в тот далекий 1943-ий год, когда в возрасте восемнадцати лет ее представили красивому молодому армейскому офицеру, лейтенанту Ивджину Каванах. С первой встречи оба знали, что идеально подходят друг другу. Через два месяца они поженились, но прошло еще целых восемнадцать лет, прежде чем родился их единственный ребенок.

324

С Томом моя дочь в тех же отношениях, которыми небо благословило и меня, думала Барбара, но сейчас…Она вскочила с места. Она должна была быть с Кэтрин. Брайан, должно быть, где-то заблудился. Они просто разошлись, уговаривала она себя. Кэтрин сильная, но теперь может не выдержать. О, боже, дай кому-нибудь найти его, молилась она.

325

Барбара торопливо прошлась по квартире, выискивая нужные фотографии. Она переехала с Бикмана десять лет назад. Здесь было больше места, чем ей было нужно, с основательной столовой, библиотекой и комнатой для гостей. Но зато теперь Том с Кэтрин и с мальчиками могли останавливаться здесь, приезжая из своего просторного дома в Омахе.

326

Барбара перемешала фотографии в прекрасном кожаном альбоме, подаренным ей Томом и Кэтрин на день рождения, схватила пальто с вешалки в прихожей и, не позаботясь закрыть дверь на два оборота ключа, поспешила к выходу. Она нажала кнопку вызова лифта, который начал спускаться вниз с пентхауза.

327

Лифтер по имени Сэм работал здесь с давних пор. Когда он открыл дверь перед ней, его улыбку сменила озабоченность. «Добрый вечер, миссис Каванах. С Рождеством! Что-нибудь слышно про доктора Дорнан»?

328

Боясь проронить слово, Барбара покачала головой.

329

«Ваши внуки такие очаровашки. Младший, Брайан сказал мне, что вы дали его матери нечто, что моментально вылечит отца. Я надеюсь, что это правда».

330

Барбара хотела ответить, «И я тоже», но почувствовала, что ее губы не в силах произнести ни слова.

331

«Мами, почему ты такая грустная»? спросила Гиги, устроившись на коленях у Кэлли.

332

«Я не грустная, Гиги», сказала Кэлли. «Когда с тобой, я всегда счастлива».

333

Гиги покачала головой. На ней было красно-белое вечернее платьице с фигурками ангелов, несущими свечи. Ее широкие карие глаза и волнистые золотисто-коричневые волосы были унаследованы от Фрэнка. Чем старше, тем больше похожа на него, думала Кэлли, инстинктивно прижимая ребенка к себе.

334

Они сидели, обнявшись, на кушетке прямо напротив елки. «Я так рада, что ты дома со мной, мами», сказала Гиги, и в ее голоске прозвучал страх. «Ты не покинешь меня снова, правда»?

335

«Нет. Я не хотела покидать тебя и в прошлый раз, дорогая».

336

«Мне не нравилось навещать тебя в том месте».

337

То место. Бедфордская женская исправительная колония.

338

«Мне тоже не нравилось находиться там». Кэлли пыталась говорить непринужденно.

339

«Детям следует быть вместе с их мамами».

340

«Да. И я тоже так думаю».

341

«Мами, а тот большой подарок для меня»? Гиги показала на коробку, в которой была униформа и пальто, украденное Джимми.

342

Губы Кэлли мгновенно пересохли. «Нет, дорогая, это подарок для Санта Клауса. Ему тоже нравится получать подарки на Рождество. А теперь, давай, время ложиться в кроватку».

343

"Гиги машинально проговорила, «Я не хочу»…потом остановилась. «Придет ли Рождество быстрее, если я пойду спать сейчас»?

344

«Ага. Давай, я тебя отнесу».

345

После того, как она укрыла Гиги одеялом и дала ей ее «пчелу», которую дочь всегда брала спать с собой, Кэлли вышла в гостиную и вновь бессильно опустилась на кушетку.

346

Детям следует быть вместе с их мамами…Слова Гиги преследовали ее. Господи, куда Джимми забрал того маленького мальчика? Что он сделает с ним? Что ей самой делать?

347

Кэлли уставилась на коробку, обернутую подарочной бумагой. Это для Санта Клауса. Живая память о его содержимом сверкнула в ее мозгу. Униформа охранника, жертвы Джимми, бок и рукав все еще липкие от крови. Грязное пальто — бог знает, где найденное или украденное.

348

Джимми — злодей. У него нет ни сознания, ни сострадания. Это факт, Кэлли твердила про себя — он, не колеблясь, убьет того маленького мальчика, если это даст ему шанс сбежать.

349

Она включила радио и настроила его на канал местных новостей. Было семь тридцать. В главных новостях обсуждалось состояние тюремного надзирателя, в которого стреляли на Рикер Айлэнде, а оно оставалось хотя и критическим, но все же стабильным. Врачи выражали осторожно-оптимистическое мнение, что он выживет.

350

Если он выживет, Джимми не грозит смертный приговор, уговаривала себя Кэлли. Они не казнят его за убийство полицейского, случившееся три года назад. Он умен. Он не воспользуется шансом убить малыша, если узнает, что надзиратель не умрет. Он отпустит его.

351

Диктор продолжал вещать, «Другая новость, сегодня вечером семилетний Брайан Дорнан отстал от матери на Пятой авеню. Семья находится в Нью-Йорке, потому что отец»…

352

Застыв перед радиоприемником, Кэлли слушала, как ведущий давал описание мальчика, потом сказал,

«Мать мальчика молится и просит вашей помощи».

353

По мере того, как Кэлли слушала низкий, волнующийся голос матери Брайана, она представила себе молодую женщину, уронившую кошелек. Немного больше тридцати. Блестящие, темные волосы, выбившиеся из-под воротника пальто. Кэлли едва уловила тень ее лица, но была уверена, что та очень красива. Красива, и хорошо одета, и обеспечена.

354

Сейчас, слушая ее, умоляющую о помощи, Кэлли закрыла уши руками, потом подбежала к приемнику и выключила его. Вернулась в спальню. Гиги уже заснула, ее дыхание было мягким и ровным, щеку подпирала одна рука, другая рука держала свернутое детское одеяльце возле лица.

355

Кэлли склонилась над ней. Я могу приблизиться и дотронуться до нее, думала она. Та женщина не может сделать того же со своим ребенком. Как поступить? Но если я позвоню в полицию и Джимми причинит вред ребенку, они обвинят в этом меня, так же, как и в том, что в смерти того полицейского, как они утверждали, была моя вина.

356

А может, Джимми отпустит его где-нибудь. Он обещал, что отпустит… Даже Джимми не сможет причинить вред малышу, правда же? Я буду ждать и молиться, уговаривала она себя.

357

Но молитва, которую она старалась прошептать — «Пожалуйста, господи, убереги маленького Брайана» — звучала, как насмешка, и она не завершила ее.

358

Джимми решил, что лучший вариант — ехать через мост Джорджа Вашингтона к Четвертой дороге, затем выйти на Семнадцатую магистраль, ведущую к Нью-йоркскому хайвэю. Это может быть немного дольше, чем путь через Бронкс к Тэппан Зи, но внутренний инстинкт заставлял его выбриаться из Нью-Йорка быстро. Хорошо, что мост Джорджа Вашингтона не имел таможни при выезде, где его могли бы остановить.

359

Брайан выглянул из окна, когда они пересекали мост. Он знал, что они переезжают через реку Гудзон. У его матери были кузины, живущие в Нью-Джерси, недалеко от моста. Прошлым летом, когда он с Майклом провел лишнюю неделю с бабушкой, после приезда из Нантакета, они навещали теток именно здесь.

360

Они были добрые. У них тоже были дети примерно его возраста. Даже от одной мысли об этом хотелось заплакать. Он захотел открыть окно и закричать, «Я здесь. Пожалуйста, заберите меня»!

361

Мальчик сильно проголодался и, в самом деле, очень хотел в туалет. Он робко взглянул на Джимми. «Я…мог бы я, пожалуйста, …я хочу сказать, я должен пойти в туалет».

Сейчас, произнеся это, он испугался, что этот мужчина откажет ему, и у него задрожала губа. Он сразу же прикусил ее. Он не любил, когда Майкл обзывал его плаксой. Но даже эта мысль опечалила его. Он не возражал бы увидеть Майкла прямо сейчас.

362

«Тебе надо пописать»?

363

Мужчина, кажется, не рассердился на него. Может, он не сделает ему ничего плохого. «У-ух».

«О Кэй. Ты голоден»?

«Да, сэр».

364

Джимми почувствовал себя в большей безопасности. Они были на Четвертой дороге. Движение было медленным, но все же — не пробкой. Никому не было никакого дела до этой машины. Возможно, сейчас, ее владелец, сидя в кресле в пижаме смотрит Эту чудесную жизнь в сороковой раз. К завтрашнему утру, когда они с женой начнут разыскивать их украденную Тойоту, Джимми будет уже в Канаде с Пэйдж. Бог знает, как он обожает ее. В жизни у него никого не было ближе.

365

В планы Джимми еще не входила преждевременная остановка. С другой стороны, для большей безопасности, ему, несомненно, следует залить полный бак горючим. Тем более, что он не знал, какие бензоколонки будут работать в канун Рождества.

366

«Отлично», сказал он, «через пару минут мы заправимся горючим, зайдем в туалет, потом я куплю соду и картофельные чипсы. Позже мы остановимся у Макдональдса и возьмем по гамбургеру. Но, когда мы будем у заправки, только попробуй привлечь внимание и»… Он вынул пистолет из кармана куртки, прицелился в Брайана и изобразил подобие взвода курка. «Бэнг», сказал он.

367

Брайан отвернулся. Они находились в центральной полосе трехполосного хайвэя. Знак выхода показывал на Форест авеню. Полицейская машина обогнала их, а затем свернула в паркинг закусочной.

«Я обещаю, что ни с кем не буду разговаривать», сказал Брайан.

«Я обещаю, папа», отрезал Джимми.

368

Папа. Непроизвольно, рука Брайана обхватила медаль святого Кристофера. Он собирался принести ее отцу и тогда тому станет лучше. Потом отец найдет этого парня, Джимми, и поколотит его за жестокое обращение с сыном. Брайан был в этом уверен. Его пальцы проследовали за изображением святого, несущего на себе мальчика Христа, и он сказал ясным голосом, «Обещаю, папа».