Велия есть сила царственныя риторики и слава сея превыше небес по всей земли величается.

((Козма Афоноиверский. Риторика. 1710 г.))

Колико же просвещение и красота есть словес пресладостных, яже светом Божия любви сияют, яже смиреномудрия сладостию мироюхают, яже кротостию сладкий зефир дышут.

((Сотове медовне – словеса добра… Речи старообрядцев.))

Братья Лихуды Иоанникий (1633–1717) и Софроний (1652–1730) – греки, монахи, уроженцы острова Кефалонии, получили образование в Венеции и Падуанском университете. Прибыли в Россию в марте 1685 г. по рекомендации восточных патриархов. Здесь после успешного богословского диспута с Яном (Андреем) Белобоцким приступили к преподаванию греческого языка в училище при Богоявленском монастыре. Ученики Лихудов составили костяк «Спасских школ» – Славяно-греко-латинской академии. «Самобратия» преподавали здесь греческий язык, грамматику, риторику и физику.

Лихудам принадлежит ряд богословско-полемических сочинений, с которыми они выступали в защиту православной веры: против «латинствующих ересей» – «Мечец духовный» (1690 г.), «Щит веры» и «Остен» (1690-е гг.); против старообрядцев – «Коллурий, или о страсти очеболения капитонского» (1700-е гг.). Лихуды выступали с торжественными орациями при дворе – из их слов сохранились похвала царю Петру по случаю Азовской победы 1697 г., в честь Полтавской победы 1709 г., панегирики Петру I (между 1704 и 1711 гг.) и др.

Жизнь Лихудов в России полна лишений и в то же время наполнена напряженным ученым и учительским трудом. В 1694 г. они были отстранены от преподавания и переведены на службу в типографию; с 1698 по 1704 г. по приказу патриарха Адриана братья находились в Новоспасском монастыре, где создали сочинение «Лютерские ереси» и принимали участие в составлении «Лексикона треязычного» Феодора Поликарпова (М., 1704). По доносу политического характера братья Лихуды были сосланы в 1704–1706 гг. в Ипатьевский Костромской монастырь, а с 1706 г. благодаря ходатайству митрополита Иова переехали в Новгород, где занимались устройством и организацией школы. Братья-греки преподавали на «еллинском диалекте» грамматику, поэтику, риторику, а на славянском языке обучение вел Феодор Герасимов. В Новгороде же они вели религиозные диспуты со старообрядцем Семеном Денисовым, находившимся какое?то время под арестом (см. Старообрядческую Риторику).

В 1707 г. Софроний выехал в Москву, где был оставлен для преподавания греческого языка. Иоанникий продолжал преподавать в Новгороде до 1716 г., когда также вернулся в Москву. Здесь они принимали участие в исправлении славянского перевода Библии.

После смерти Иоанникия в 1717 г. Софроний сочинил ему эпитафию на греческом языке, которая вместе со славянским переводом украшала могилу Иоанникия в Заиконоспасском монастыре. Софроний преподавал в «Спасских школах» до 1722 г., а с 1723 по 1729 г. был архимандритом рязанского Солотчинского монастыря, на территории которого и был похоронен.

Братья Лихуды оставили богатейшее филологическое наследие на греческом, латинском и русском языках. Известны в рукописях краткая и пространная греческие Грамматики, краткая латинская Грамматика, сравнительная латино-греческая Грамматика, Логика Софрония и ряд статей – большинство этих сочинений написаны на греческом языке. Из Риторик сохранились Риторика Иоанникия с собственноручными приписками Софрония и, наконец, Риторика Софрония в 4-х греческих списках (Яламас ДА. Филологическая деятельность братьев Лихудов в России. АКД. М., 1992. – С. 3).

Риторика Софрония, как о том сказано в предисловии, переведена в 1698 г. греком Козмой Афоноиверским «за иждивение и тщание» его ученика купца Иоанна Иоанновича Краткого. Любопытно, что в «книге Семена Денисова» (ГИМ, собр. Уварова, 4°, № 318), подаренной ученику – «келейнику» Алексию Иродионову, содержится запись от 1773 г. Иродионова, тогда уже православного священника в Новгороде, о том, что Риторика Софрония «писана от Адама 7191, а от Христа 1683 года» (л. 151). Известно, что в Новгороде братья Лихуды имели богословские диспуты и беседы со старообрядцем Семеном Денисовым – не исключено, что тот передал сведения о создании Риторики своему ученику, впоследствии изменившему старообрядчеству и сохранившему эти сведения (см. публикацию Старообрядческой Риторики в 5 беседах). Тогда можно предположить, что Софроний Лихуд приехал в Москву с уже написанным греческим текстом Риторики.

Будучи переведена, Риторика Софрония стала одним из самых популярных учебных сочинений в петровское время – известны 32 списка. Риторика состоит из 4 книг: 1-я содержит главы о естестве, достоинстве, пользе, веществе риторики, 16 общих местах с примерами; 2-я книга о «красноглаголстве», т. е. об украшении речи; 3-я – об изложении и частях слова; 4-я – о показательном, т. е. похвальном слове с подробным описанием видов «похвал» и «древами», иллюстрирующими содержание речей.

Описания Риторики С. Лихуда имеются в работах: Вомперский В. П. Риторики в России XVII?XVIII вв. – М., 1988. – С. 60–62; ЕлеонскаяА. С. Русская ораторская проза в литературном процессе XVII в. – М., 1990. – С. 47–53. Публикация фрагментов сочинения С. Лихуда «О риторической силе» осуществляется впервые. Воспроизводится список ГИМ, собр. Уварова, 1°, № 98, бывший, возможно, подносным экземпляром.

Читателю любезный,

Софрония Лихуда, грека учителя, словесное сие течение, прежде начато суще, ныне совершися, преведено с еллинскаго на словенское беседование честным и словесншим иеродиаконом греком Космою Афоноиверским, в царствующем великом граде Москве, в честней обители Чюда архистратига Михаила, за многое тщание и иждивение ученика его, крашениннаго ряда купца, Иоанна Иоаннова сына, нарицаемаго Краткаго, во славу и честь Святые Троицы, в ползу же любоучителным, в лето от создания мира 7206 (1698) месяца августа в 12 день[4].

Мысль (негли зело неправедна) родися и возрасте некиих во уме и защитися от человек не невежей, но мудрых, яко риторика востекает вся от естественных сил паче и от благоключимства разума, нежели содержится от некоего сказания художественнаго.

Обаче по истине подобает рещи, яко изобилие и преимущественнаго разума, и остроумие много может во иных художествах, в риторице же излишнше и изряднее, егда частым поучением укреплено есть. Но глаголати леть, яко сие остроумие, кроме украшения художественна и учения падает во многая прегрешения неразсудства и дерзости. Ниже бо подобает нам непщевати, яко всяко художество, аще бы и от малейших имать своя правила и сказания, в риторице же, сия же есть царица всех художеств и от таликаго (лет) многовременства прославлена светом толиких древлних же и новых остроумств, не имети художество, сказание же и правила, ими же да возможет пристяжатися и удержаватися сила, чини удобность, образом некиим правым во еже глаголати…

… Аз в сем риторическом своем деле… намерихся положити в краткословии пред очеса ваша прилежнейшыя суды и словеса светлых творцев о роде благоглаголания и о всем сказании риторския силы пресветлых еллинов (греков), им же совершение, еже хощу собрати от всех изяществ, остроумств и веков, древлных и новых риторов, прелившося от мене во едино некое третие особною мыслию сложение и благодатнейшо изыдет (изявися) в явности. И да реку ныне вкратце яже послежди явленнейше и яснейше (чистше) имам предати. Подобает первее разделить всю риторическую силу негли на три роды, да будет мысль сего подлежащего паче явиша.

Первое убо благоглаголание (сиречь риторика) есть Божественная не яже взыскуется во училищех, но яже движется от Святаго Духа всесилнаго Бога, иже и един токмо всякия мудрецы риторы устрояет. Сия есть убо сила высокия риторики, ея же начало яко же есть небесное тако, явишася всяким образом явно и плодове ея златии и чюднии. Сия не ласканми и цветами словес и мягкими слухи (гласы), но внешними чювствы возженными от некоего запаления небеснаго себе покорила есть человеки. Сия цари победи, сия отверзши ереси, грады и епархии и, наконец, весь мир под иго Христово привлече. Сия зело иначе сотвори, неже у баснословнаго Орфеа, яко да пребудут овцы и волци купно, понеже бывшыя прежде звериныя души языков к любви благочестия, воздержания и кротости приводе. Сим Божественным благоглаголанием, сиречь риторикою, Моисей чюдно в Божественных писаниих возсия. Сею самою риторикою укрепляшеся Исаиа, Божий перун (углие), и Божественный Павел, иже и Божественный ритор именовася.<…>Сия риторика дар есть излияющаго Бога, ей же не подобает ни по единому же образцу в толкованиих художеств именоватися.

Вторая риторика есть ироическа, от онуду же благоглаголивыя во общем роде благоглаголания ирои именуем. И яко же ирос глаголашеся от Бога же и от человека создан быти, сице и сия риторика не слита убо сущи, но извещенна от человеческих помощей купно и напоена от некоего небеснаго сосца, сиречь от благодати небесныя к величайшей прекрасности (красноглаголание) процвете. Такова есть риторика святых отец божественнаго Василия, Григориа, Иоанна Златоустаго и прочих, иже из детства ум свой ко благоглаголанию и силе риторической (риторике) присвоиша; та же небесными речами умножившеся, аки велии (велицы) негли потоцы ко чюдному церкве гобзованию (изобилию) и благополучию изливашеся.

Третия же есть человеческа убо, но мужественная, мудрая и высокая, сил, сока, крови и благолепия исполнь. Такова бяше Димосфена [риторика], Феофраста, и [прочих] прежних риторов, иже чистее и тщаливее последоваша роду благоглаголания [риторика].

О благолепии сея риторики не исчисляю [аз] оное многословесие, еже ныне мнози имут исполненное суеты и буйных безумств. Случися бо, яко грубии человецы, иже ради утеснений персей своих, не уразумевше доволно сей великий род глаголания и превосходящаго ума плод, носятся весма [вси] ко уловлением писмен, ко речением, к периодом и обтечением – подобно детем, иже, не ведяще цены злата и бисеров, цвеченыя некия камыки при брезах собирают и о них чюдно радуются. Не есть, яже от многих мнится быти, риторика писание речений и круг, о(т) периодов хитростне обточен. Риторика есть река великая великаго ума, яже состоится паче вещми и разумы, неже словцами [красными], и яко же вертогради, иже глаголются адонии (так! – А. В.), висящии при окнех и сосудех скуделных, смиренно (мало) утешают не имущыя свободное обилие воздуха, и сии, воспитавшеся в сих тако, ако детищными ласкании не могут воистинну, ниже умом своим истинныя риторики величеству прикоснутися. Оставивше убо сия буесловства, да проходим великую риторику: толико ироическую, елико и человеческую. И яко же наипаче вящше в судилещех и во училищех и наконец во священных поучениих употребляется и возсиявает, послежди же побеседовавше общно о всей риторице, побеседуем доволно и о показателном, советствователном же и судебном роде.

Риторика убо наречеся от греческаго глагола рео, рекше теку или глаголю и беседую, от него же производится речение рима, сиречь глагол, и ритон, сиречь реченное или глаголанное. Отнуду же ритор, или глаголатель, и риторика, или глаголателница именуется, яже по Аристотелю в 1 книзе риторических во главе 1 есть сила, яже разсмотряти, что к коейждо вещи есть к поучению благоключимно. Ея же конец есть не еже поущати, но еже глаголати яже суть благоустройна и доволна ко еже поущати.<… >

Риторика убо есть семя небесное и луча из источника вечнаго света источена. Ею же иже прочыя превосходят, свойственно мнятся приступати к небесным умом, сиречь аггелом и вящше некое с ними содружение имети.

Ныне изреку явнше и яснше: сродство, иже с Богом человеческий (ум) имать, тожде самое и риторика-царица земная, со умом себе присвояет. Душа есть образ Божий, Бог есть душа, риторика есть Божественна: еже есть Бог в мире и душа в теле, тоежде и риторика в жизни гражданстей. Он (Бог. – А. В.) отлучен есть от всякаго тленнаго сложения, сия (душа) вся дух есть, риторика светлый (явный) плод изящнаго ума. Он видит вся, но не видится; сия зрит вся, но не зрится; риторика обемлет вся, но доволно не обемлется. Он пребывает везде, во все страны селенныя; сия во всех тела удесех есть разделена; риторика же, соплетена сущи общым некиим соузом, вся художества и учителства преходит.<… >

Сия две вещи, сиречь художество воинственное и учение зело могут в жизни гражданстей и наипаче по премногу требуются действа риторическаго или красноглаголства (красноглаголания). И еже убо прилично есть к воинству, сиречь от части воинства елику ползу от красноглаголания (оно) приемлет. Мудрии между истязании благаго вожда и изящное красноглаголание исчисляют, от сея бо, глаголют, превеликия и изящныя ползы воинству производятся. Сице, яко от великаго поучения игемона (вожда) и изящнаго красноглаголания поставлени и подвизаеми воини всякая неудобная и страшная приемлют и, жестоко ратующе, крупно и вседушно устремляются на предложенную им славу и победу. Не тако трубныя гласы, приемлющыя (их) ушесами, наостряют и поущают души на брань, яко же слово игемоново к силе и славе оны подвизает.<… >

Вещество же риторическия силы суть повсемственно вся сущая в мире, зане ничто же есть всячески, о нем же бы ритор не возмогл свободно и прилично истязатися.<… >

Три убо суть роди вин: показателный, советствителный и судебный.<… >

Части убо риторическая или свойственная дела риторская суть пять, сиречь: обретение, изложение, красноглаголание, память и произношение. Обретение есть еже вымышляти истинныя (достоверная) вещи или подобная истинным, ими же да покажется достоверно, еже ритор показати тщится. Изложение есть обретшихся вещей по чину разделение. Красно(благо)глаголание есть пристойных глагол к обретенным вещем приличность (приуподобление). Память есть обретенных вещей и глаголов твердое воспоминание. Произношение, наконец, есть оная мерность тела и гласа, ея же обретеныя вещы и глаголы взыскуют.

Места риторския есть суть заданей (силлогизмов) престоли или седалища, и домы, или знамения, ими же является что в вещех изследовати подобает ритору.<… >

О определении. Определение есть слово толкующее, что есть оное, о нем же беседуется.<… >

О исчислении частей. Исчисление частей есть слово, им же некий род, или все на своя части разделяется.<… >

О этимологии, или ознаменовании. Этимология, или знаменование есть место, еже начало речений и знаменование разсмотряет.<… >

О сопряженных. Сопряженныя глаголются, яже от единаго речения рождена суща, различными пременении пременяются, яко чистота – от него же чистый, чисто, и еже чисту быти производятся.<… >

О роде и виде. Зело инако ритори род и форму или вид определяют, неже философи: ритори род определяют некое общо, еже обдержанием своим и знаменованием соплетаем себе и содержит некое обще, яко же наприклад, рещи: животное, еже обемлет человека, лва и прочее; древо обдержит дуб и кедр.<… >

О противных или противоположенных. Противных или противоположенных роди суть четыре; противна<… >зело разнствует между собою, яко добродетель и злоба, белость и черность.<… >

О припряженых, или обстояниих. Припряженная или обстояния суть яже с вещию или делом сопряжена суть; их же роди три суть: первый род есть припряженная, носящая вещи, яко место, время, одежда, содружение или товарыщество; вторый род есть припряженная души, яко злобы и добродетели; третий же род есть припряженная тела, яко красота, нелепость, сила и прочая. <… >

О противоборных. Противоборная глаголются, яже ниже известным правилом, ниже числом разнствуют, им же от противных и от неуподобителных разделяются, наприклад: любит его, прочее ниже его повредил, ниже его обесчестил, ниже бранми его гонил есть.<… >

О винах. Вина есть яже силою своею творит еже есть, яко же рещи: язва есть вина смерти, ибо силою своею смерть разит.<… >

О апотелесматех, или делех. Дела суть и глаголются, яже родишася от вин, яко день есть дело солнца.<… >

О сравнении. Сравнение есть егда сравняются две или многия вещи с иною некоею.<… >

Предсудие есть еже иногда разсмотрися, сиречь в суде и приносит ритор судиям образ, ему же да последует. Задание же от законов бывает, аще бы ритор показа, еже понуждается показати, яко требе есть быти; или зане в подобных делех, или в пристойных вещех к тому же делу некогда подобны суды принесошася.<… >

Еже суть писмена у грамматиков, тожде суть места у риторов и яко же убо от писмен бывают речения, тако и от мест израстают и возрастают словеса и задания. Не есть весма ни едина вещь обиднее (д. б. обильнее. – А. В.) обретения ко благоплодию, ко слову расположения действеннее и к силе воспоминания, кроме мест.<… >

Красноглаголство<…>есть некая пристойность приличных глав ко обретенным вещем. Разделяется на лепоту, достоинство и слог. Лепота убо есть еже творит видетися всякой вещи явно и отверсто глаголатися.<… >

Достоинство красноглаголства все востекает от начертаний; под именем же начертаний общне и тропи содержатся, обаче, аще свойственно и знаменателно глаголем, между собою зело разнствуют, зане тропос, понеже изыде от греческаго гласа трепо (сиречь пременяют), есть свойственно творение пременившихся речений, и елижды кое либо речение от свойственнаго знаменования в чуждое преносится, тропос глаголется.<… >

Начертания речений от тропосов разнствуют, зане тропи не могут быти разве в речениих пренесеных. Начертания же речений могут слагатися теми же реченми, яко: убих, убих врага отечества.<… >

Предсловие. Яко же обретение отверзает источники естества и благоглаголания делание, тако и изложение отверзает согласие суждения.<… >

Глава 1. О мудровании же и разсуждении изложения

Глава 2. О трегубом расположении, родственне, сиречь обще

Расположение от диалектиков разделяется общне на три рода: овое убо глаголется естественное, овое же хотетелное, или по хотению, овое же художественное.

Естественное есть тое, еже последует и подражает чин естественный.<… >

Хотетелное же или по хотению расположение есть еже не бывает известным подлогом, но созидается токмо от хотения глаголющаго или пищущаго.<… >

Художественное расположение есть еже управляется от художества совершения ради некоего преждеопределеннаго, или желания, или ползы, от коего совершения многащи не храня чин естества, прежняя последним подлагает. Сицевый чин есть творческий, иже художественне не начинают от начала вещы, но от конца начинают, или от среды.<… >

Начинаем убо от дия, сиречь от Бога, яко же рече Феокрит, на похвалу Бога (Божию) две вещи смотряются: вещество и вид. Зде вещество именую епихириму (силлогисм) похвалы, сиречь пространнейшыя добродетели Божия, вид же – образ и характер (начертание, изображение).<… >

Вещы сия, понеже числом неисчетны суть, невозможно ми вся обяти, тем же от разных (многых и) малы некия предложу изрядны роды, в них же изявлю (покажу) главы похвалы, сиречь сущыя доводы похвал, ко оных отдаемых.<… >

Похвала художества или ромесла родственне

Убо похвалятися от медоточнаго ритора художество коеждо сими главы:

1) благородие того, толико от достоинства, вещества доводимаго, елико и от снискателей того, и учителей и прочая;

2) полза того, исчисляюще ползы и честная радования (и веселия), от него бывающия;

3) удобство ко онаго стяжанию, еже и в похвалу полагается (яко во образ зриши).

Тожде (древо) служити может и на (частную) похвалу коего либо ремесла или художества видственно, яко же (на похвалу) риторики или философии или и самыя феологии (богословии).<… >

Похвала града. Аще похощеши похвалити кий либо град или страну, сказати подобает (настоящыя) главы сия:

1) начало того (града или страны): когда, от кого и чесого ради основася, елико время пребывает и восцвете невредим, цел и славен и прочая;

2) местоположение того, аще на версе горы или на пространном поле обретается (и под которую планетою) и под которым владением небес зрит: под востоком ли, или под западом, или под севером ли, или под полуднем и прочая;

3) начертание того каково есть: продолжено ли в долготу, или четвероуголно (простерто), или сферовидно (окружено) и прочая;

4) сущая в нем жилища какова суть вещества и вида, какови в нем стогни, пути и стези и торжища, какови храми и палаты;

5) стражи того, грады, вежи, стены, забрала, валы, предградия и прочая;

6) нивы и сады и вертограды того (и яко) благоплодни и плодоносни и каков плодоносящь;

7) жители того, в них же подобает разсмотрити благочестие и веру, благость нравов, закона хранение и проч.

Похвала младенцу. На похвалу младенцу (коего?либо) подобает сказати главы сия:

1) род его?толико отеческий, елико матерний и сравнение добродетелей обоих, яко же рещи: сияние благородия, приятаго от родителей (своих) паче сияет на челе отрочати, в нравах же отеческая доблесть блистает пред очами, матерняя честность дышит на челе его;

2) вид избранный притворити, глаголя, яко сие отроча естественно есть чюдно благодатию, избраннейшо достоинством, честностию радостнейшо, в наслаждениих добродетелнейшо;

3) остроту ума и чудную сладость, юже оттуду износит, или во еже восхити начала изрядных художеств, и во еже глаголати остро, сравнити же ум его чистейшему алавастру, отверсту присно во еже изливати сладчайшую воду учителств и прочая;

4) движений или начертаний его красоту, яже раждает ему от всех любовь и прочая;

5) добродетели, случавшыяся в младом возрасте, яко стыд (говение), нравов чистоты, детских играний презрение, мудрование, тягость и прочая;

6) надежду великих вещей, глаголя, коликий свет славы излиет сия пресветлая звезда и самый полуднь лет, яже толико возблиста на возсияние своего возраста. Но довлеет сия лицу отрочати реченая, да приидем же на похвалу отрочате, удобно избереши и иным приличная.

Похвала юноши. О юноше можеши похвалити (по главам сим):

1) добродетели душевныя;

2) силы умныя, яже показует;

3) телесныя дары;

4) еще добродетель юноши благая будет, аще лишится злоб юности естественных сущых.

Похвала мужа. Понеже возраст мужа есть крепкий и цветнейший и изобилен великих добродетелей и ниже удобно похотем работает, невозможно лучше и похвалити, разве аще покажеши в нем добродетели великия и многия и никакому злу и подлежаща или зело малым, яковым же быти оным добродетелем мало после научу.

Похвала старым. Старого похвалити:

1) от твердости ума; яко не повреждается немощию злых от недугов и от повреждений старости;

2) от свойственнаго благочестия и от превосходящаго мудрования;

3) от разума сравняти с великим обычаем вещей;

4) совершенства совершенныя добродетели;

5) к сим приложатся и иные похвалы, яко: аще не разрушится киим?либо тлением злых, им же возраст оный подлежит.

Похвала царю или царице. Мужие и жены, царие или царицы свойственныя имут похвалы, их же не имат кииждо простый человек. Тем же аз изочту их благо особно.

Похвале цареве от сих добродетелей леть составлятися:

1) еже к Богу благочестия, от еже к подданным свободы, от еже к повинным благоутробия, от еже ко всем человеколюбия и прочая;

2) от прилежания, еже управляти жителство; от правды во еже защищати неповинныя и мучити злыя; от воинския добродетели, во еже сокрушати враги; от мерности, во еже обуздати похоти; от великолепия в градския здания и в дарования и прочая. Царицы похвалы сия суть:

1) от светлости рода;

2) от перваго воспитания возраста благочестна и свята;

3) деторождение и чад изрядное воспитание;

4) еже к мужу покорение;

5) ума мерность, стыд, жизни совершенность, свобода, равность в благополучных вещех;

6) твердость в противных, теплое тщание, ко еже распространити благочестие и прочая.<… >

1. На каком основании Софроний Лихуд выделяет три рода риторики («риторической силы»): Божественное благоглаголание, риторику ироическую (святоотеческую) и человеческую (см. предисловие)?

2. В чем смысл уподобления Лихудом риторики, Бога и души (см. кн. 1, главу 2)?

3. Как Софроний Лихуд иллюстрирует пользу риторики для «воинства» (глава 3)?

4. Какими словами Софроний Лихуд называет основные части (разделы) риторики и в чем их необычность по сравнению с допетровскими сочинениями?

5. Какие сравнения находит Софроний для определения «мест риторских»? Каким образом Софроний предлагает распространять содержание речи в соответствии с каждым внутренним и внешним местом?

6. Что такое красноглаголство? От чего оно происходит? Что такое начертание?

7. Что такое изложение? В чем смысл разных видов изложения: естественного, хотетелного и художественного!

8. Как осуществляется похвала вещам (вне человека) и похвала лицам? Насколько советы Лихуда можно соотнести с современной эпидейктической риторикой? Насколько необычен «образ человека» у Софрония Лихуда? В чем этот «образ» близок идеалам античной Греции, а в чем христианским добродетелям? Можно ли сказать, что современные риторы пользуются приемами похвалы, аналогичными приемам С. Лихуда?

Публикуемая «Риторика» была авторизована Михаилу Усачеву на основании записи в конце списка ГИМ, собр. Щукина, № 803: «Писавый сию книгу, глаголемую риторику, многогрешный книгописец Михаил Иоаннов сын Усачев в лето 7207 (1699) год месяца в день» (л. 154 об.). Впрочем, эта запись может говорить и о том, что Усачев является всего лишь переписчиком сочинения. О самом Усачеве известно также, что он переписал «Азбучный патерик» в 1697 г.

Исследователи Д. С. Бабкин, В. П. Вомперский, А. С. Елеонская пишут о том, что «Риторика» М. Усачева заимствует схему расположения из первой русской «Риторики» 1620 г. На наш взгляд, она вполне самостоятельна. Чтобы представить читателю содержание и композицию «Риторики» М. Усачева в обобщенном виде, предлагаем ее описание по «книгам» и «главам». Л. 4—12 – вступление с определением риторики и описанием 3-х родов речей, 5 разделов риторики и способов овладения риторикой («естество», «наука», «частое употребление» – упражнения и «подражание»). Позднее Ломоносов возьмет из вступления Усачева не только композицию параграфов и основную терминологию, но и в самих определениях «риторики» (1743 г.) и «красноречия» (1747 г.) будет перерабатывать определения Усачева.

Л. 13–51 – «Книга первая. Понеже всяк премудрый ритор долженствует, во-первых, изобрести утверждение предложения своего…» – в 29 главах дано описание общих мест – способов нахождения материала речи. В «Риторике» Усачева классификация «мест врожденных» (происходящих от свойств самого предмета) и «привзятых» (аргументация со стороны) дается наиболее пространно и подробно по сравнению с другими риториками.

Л. 51 —107 – «Книга вторая. О расположении. Расположение есть вторый чин риторский…» Здесь объясняются «части глаголания: начало, повесть, утверждение, заключение» и их проявление в родах речей («показание лиц, действ, вещи», род разсудителный и род судейный).

С л. 107 об. – новая часть «О расположении доводов» с главами о «силлогисме», «ентимеме», «воведении», «прикладе», «сорите», «дилемме».

С л. 117 начинаются непронумерованные главы «о красноглаголании» (по смыслу это начало новой книги), где изложены виды тропов (синекдоха, метонимия, металипс и т. д.) и «схиматов» – фигур речи. Продолжен раздел главами «О приличном положении речений и сказаний» (эта глава опубликована в кн.: Вомперский В. П. Стилистическое учение М. В. Ломоносова и теория трех стилей… с. 188–189), «О сложном положении речений», «о точках» (учение о периоде).

На л. 148 об. – 154 – завершение «Риторики» традиционными главами «О памяти», «О естественной фисице», «О произвещении».

Известны 14 списков «Риторики» М. Усачева. Ниже публикуется вступительная часть «Риторики» по списку ГИМ, собр. Щукина, № 803, л. 4—12 об.

Что есть риторика? Риторика есть наука добре, красно и о всяких вещех прилично глаголати. Егда риторика наричется наука добре глаголати, и сим разнствует от неправаго и неграмматичес?каго глаголания, яко добре глаголати есть грамматически глаголати. Егда же наричется красно глаголати, и сим разнствует от граматики, яже токмо добре учит глаголати, а не красно, сиречь никаковых красноглаголания рядов устроений, образов, начертаний, тропов или схиматов не учит употребляти. Егда же наричется о всяких вещех прилично глаголати, и сим разнствует от многоглаголания сих людей, иже от естества имеют ко глаголанию наклонение. Аще же и красно изглаголати не от науки, но даром естества случится им, обаче неприлично к вещи, ибо недоумеют во утвержение доводов чинно изобрести и оныя чинно расположити: ни начала, ни средины, ни конца во глаголании умеют устроити, кольми же паче чинов сим частем должным усмотрити. Аще убо риторика есть наука о всяких вещех прилично глаголати, тем же риторики веществом суть вся вещи, о них же глаголати возможно, сиречь всякое вопрошение ко глаголанию предложенное.

Неопределенное по-гречески thesis – российски положение и предложение – егда о чесом обще вопрошается, сиречь о всем роде, кроме всякаго знаменования лиц, времене, места, действа, наприклад: всякий ли человек по естеству разумети хощет? всякое ли государство мудрость любит?<… >

Определенное вопрошение по-гречески ypothesis (роски?дело или вина) есть егда о чесом вопрошаем в единстве, еже знаменуемое есть лицем, местом, временем, делом и прочим окрестностями, от них же возглаголется впреди, на приклад: правдою ли Сократис по естеству разумети хощет? истинно ли государство российское мудрости желает?<… >

Определенных вопрошений, сиречь дел роды суть три: показателный, разсудителный и судебный.

Показателный род есть им же хвалим или хулим лица, вещи, дела. Конец же в сем роде намеряет ритор честность, егда хвалит; безчестность, егда хулит, сиречь намеряет показати лице, дело или вещь, юже хвалит быти честную или безчестную, и сим показанием слушателей воздвизает ко утехе или печали. Сему роду служит время прешедшее и настоящее, сиречь ритор кого или что всегда хвалит или хулит от времене прешедшаго, яко бысть честное или безчестное, или от настоящаго, яко есть честное или безчестное; от времене же будущаго не хвалит, яко человек не весть будущаго.<… >

Разсудителный род есть иже содержит в себе советование и отсоветование. Конец же в сем роде намеряет ритор ползу или вред: ползу, егда советует; вред, егда отсоветует, сиречь намеряет разсудити дело каковое или вещь каковую быти полезную, о ней же советует, или вредную, юже отсоветует, и сим разсуждением подвизает слышателей ко надежде, ползе или воздвизает к боязни, вреду. Служит же к сему роду разсудителному время будущее, сиречь ритор разсуждаяй советует, яко сие полезное будет, или отсоветует, яко сия вещь или дело вредное будет. В прешедшем же времяни мудрый не советует, токмо образ от времени онаго брати повелевает ко времени будущему.

Судебный род есть им же обвиняем или оправдаем кого. Конец же в сем роде намеряет ритор казнь или безказние: казнь, егда обвиняет, безказние, егда оправдает, сиречь намеряет: осудите сего казненным, его же обвиняем, или осудите сего неказненным, его же оправдает; и сим суждением воздвизает судей и прочиих слушателей ко свирепству или милосердию: ко свирепству – обвинением, ко милосердию – оправданием. Служит же сему роду судебному время прешедшее, ибо всегда судим кого от сотворенных уже вещей, и оправданием – такожде.

Сия все роды дел суть веществом риторики, от него же риторика действо свое, сиречь глаголание (орацию) составляет. Составляет же сими образы, паче же реку частми своими.

Части риторики суть пять: изобретение, расположение, изглаголание, память, произношение. Изобретение есть вымышление вещей истинных или истинне подобных, яже дело утвердителное творят. Расположение есть изобретенных вещей разделение, еже показует что где положитися имать. Изглаголание есть достолепным словес и речений ко изобретению приложение или достойное вещей изяснение и украшение. Память есть крепкое в мысль восприятие вещей, словес и расположения. Произявление есть умерственное произношение гласа и движение телесе.

Сия части риторики четырмя вещми улучаем: естеством, наукою (художество), частым употреблением (поучением) и подражанием. Естеством улучаем, егда естество придает нам в душе и в теле ко восприятию риторики. Дары же удобны к риторики в души от естества суть скорая движения ко изобретению, изяснению, украшению, памятованию. Дары тела от естества суть удобная сия: перси крепкия, громогласие, язык свободный, уст и всего тела приустроение. Обаче сия дары естества совершает наука, ибо наука изявляет, к каковому концу достойно есть относити изобретенныя вещи, изявляет да прилично будет на утверждение и изяснение предложенной вещи глаголание наше. Обаче глагол (глаголю? – А. В.) зело полезное быти ритору дары естества, ибо аще случится кому и науку риторики имети, но егда имеет язык заикливый, сиповатый, борботливый, гугнивый, щепетливый, хроповатый, горкавый или прочая некая языковредие, или глас имеет прикрый, неприемлемый, паче же реку толстый, паче реку, простым или деревенским людем приличный, или движение лица имеет зело простое и неуклонное и взирающим разумным людем мерзкое, сей не возможет между речеточцы быти. Сия же глаголю не отводя от учения риторики людей младых, не имеющих даров от естества по речеточству требуемых, яко аще бы кто и не имел даров по изглаголанию, обаче, научася риторики, возможет быти слагатель глаголания, аще и не будет речеточец или красноглаголатель.

Всякая от естества произыде наука, яко присловие у философов глаголет: перво научаша удивлятися, потом же мудрствовати, сиречь чудящеся людие естеству и всякым случаем естественным, чудесно мудростию божиею сочиненным и расположенным; от сего удивления уразумеша, им же удивляшеся, уразумением же сим начаша мудрствовати и всякия науки составляти, да всяк научився чинно, постоянно и утвердително, без всякаго усумнения уразумеет всякия разумом человеческим поятыя вещи, яко чрез многая лета, многыя человецы от бога естественным и данным разумом един другаго лучше, уразумевше обретоша истинная и известная разуметелных вещей утвержения, и оная ко уразумению удобная, или же усумнение, от удивления раждаемое, во уверение привести возмогут. Такожде многия от естества разумныя люди, часто разсуждающе, случающыяся человеком от естества дары ко речеточству потребныя, яже суть во изобретении и изглаголании, памяти и произношении знаменоваша я. Тем же собирающе и разбирающе сия знаменованная дары, един другаго изряднее чрез премногая лета сотвориша чины, аки образы каковыя, ими же бы удобнее всяк желаяй речеточства возмогл е улучити, и чинно изобрести предложения утверждение и оное чинно расположити, да чинным расположением утверждаемое, слушателие удобно уразумеют и уразумением сим во уверение предложенней вещи обратятся.

К тому же да чинным расположением чинно изобретеннаго утверждения и наученным речений и сказаний крашением, паче же реку, от сих чинов или способов составленным глаголанием ритор воздвигнет в сердцах слушателей страсти, их же требует предложенная от него вещь, наприклад: отмщение за злодеяние требует страсти свирепства, незлобие – умиления, похваление – радости, похуление – печали, советование – надежды, отсове?тование – опасения, и да управляяся человек в таковых чинах, готов будет всегда и о всякой вещи составляти глаголания (орации), уверующая ушеса и воздвизающая сердца у слушателей. Таковыя чины, управляющая в речеточстве, мудрецы нарекоша наукою риторики, яко гречески риторика наричется речеточство.

Придается науке и частое употребление риторики, еже толико нуждно есть всем науком, елико нуждное есть управление нив земледельцам, чищение оружия ратоборцам, ибо аще земледельцы не управляют нивы, нива, дивиим и непотребным исполненная зелием, не бывает удобная посеянных на потребу человеком издавати семени. Ратоборец же, аще оружие в забвении без чищения оставит, ржею поврежденное и снеденное будет, тем же в ратном деле не будет к употреблению удобно. К томужде возможно привести руку: аще и управленная, или успособленная (правленная, обыклая) будет к каковому мастерству, обаче без частого употребления в таковом мастерстве управления или успособления оного лишится.

Тем же нужно есть частое употребление и риторики, ибо аще ритор и научен будет и управлен в речеточстве и от естества дарами речеточству приличными обдарен, обаче без частаго употребления в речеточстве, лишится речеточства, ибо разум, окрест иных упраждняяся, управление в риторицких делах погубляет: ни изоберсти чиннаго предложенней вещи доводу, ни расположити онаго кроме великаго труда возможет и ко (во?) всяком слагании глаголания без частаго употребления управитися не возможет. Аще же и управится обаче без употребления, погубляет е. Ни устне свободны суть краснаго и глаголанием приличнаго издавати гласа без частаго употребления, ни движения телесе в произношении гласа зело полезнаго без частаго употребления возможем издати. И в памяти великую имать силу частое употребление, ибо егда часто из уст глаголати, сиречь памятовати приучаемся, многая словеса и сказания, и наша, и чуждая писания, тогда великую памяти придает силу.

Такожде подражание, им же подобни кому желаем в речеточстве быти, не последнее есть между сими винами, ими же изобретение, расположение, изглаголание и прочая. Яко нехотящему в неведомый шествовати путь предводителя должни искати, да ему последствуйя от праваго пути не заблудит. Сице по широких риторики полях желающему прехождати нуждно есть искати искуснаго и похвалнаго в ритори(чес)кой науке творца, да ему подражайя путем риторики правым ко сочинению глаголания приидет, сиречь да наприклад: его изрядный сочиняет изрядное глаглание, ибо всегда тщателнии риторы, взирающе на изрядных творцев, внимают себе изобретение оных, разположение и всякия изглаголания образы, сиречь речения и сказания, и оттуду приклад емлют, како глаголание начати, како повествовати, (како) предложити, како прилично изяснити и распространити, каковым образом из мест взяти доводы ко утверждению и како оныя расположити, каковым образом слышателей сердца воздвигнути или успокоити, разярити или умилити, и каковым изглаголания родом нечто изрещи.

Сия вся должно есть ритору, творцев риторичных чтя, внимати, и не точию риторичных, но и прочиих творцев. Наприклад: речеточцу церковному должно есть творцев богословских, учителей церковных, учащых народы, чести и внимати, такожде и летописцев. Речетоцу же мирскому и в гражданских делах речеточствующему должно, чтя, внимати речеточцев, о общем добре, о государстве глаголющих – не токмо речеточцев, но и прочих творцев гражданских. Таковыя суть философы нравныя, иже о науке гражданской мудрствуют. Такожде и историографов, сиречь летописцев, иже описуют всякия дела, случающыяся многим царем и царствам.

В подражании же сем Квинтилиан Кикерона зело хвалит, ибо возсияша в нем добродетели риторския многих творцев: во воздвижении – сила Димостенова, многоречие Платоново, умилность Исократова, и каковая ни буди бысть, когда славимая добродетель риторская в каковом речеточце, сия просвети лучы своя в Цыцероне.

Тем же убо всяк риторики ученик со тщанием да внимает себе подражание, и о нем яко о зелном нуждном попечение да имать.<… >

1. Чем риторика отличается от грамматики? Какие качества речи требуются от риторики и грамматики?

2. В чем состоит отличие риторики от «многоглаголания» (см. вступление)?

3. Что такое неопределенное и определенное вопрошение (см. главу 1)? Каким современным понятиям соответствуют эти термины?

4. Какова природа трех основных родов речи: показательного, рассудительного и судебного!

5. Каким способами мы «улучаем» (осваиваем) части риторики? Каким современным понятиям соответствуют термины естество, употребление?

6. Как Михаил Усачев объясняет «дары естества»! Насколько суждения Усачева применимы к современному идеалу оратора?

7. Каково происхождение «науки» и какого действия требует «наука» на ученика во время учения?

8. Какие виды страстей «воздвигает» ритор в сердцах слушателей (см. главу 4)?

9. Какие выразительные сравнения приводит Усачев, чтобы побудить ритора к частому упражнению и тренировке в риторике (см. главу 5 об употреблении)?

10. Как Усачев объясняет необходимость подражания и изучения образцовых авторов – «творцов»?

Лн Белобоцкий (Андрей Христофорович) (сер. XVII– нач. XVIII в.) – поляк по происхождению, в юные годы странствовал по Западной Европе «для научения философских и богословских наук». В 1681 г. с епископом смоленским Симеоном прибыл в Москву в надежде получить место в создававшейся здесь академии, но был обвинен в ересях. Вызванный к патриарху, Белобоцкий обязался осудить католицизм и протестантство, в 1682 г. принял православие, получив в крещении имя Андрей. После испытания в Посольском приказе в знании латинского, французского и итальянского языков взят туда на службу. В 1685 г. участвовал в диспуте с братьями Лихудами и был уличен ими в ереси. В январе 1686 г. приписан в качестве переводчика к Великому посольству Ф. Головина (1686–1691 гг.), принимал участие в переговорах с иезуитами, представлявшими китайскую сторону. О последних годах его жизни свидетельств мало: по-видимому, Белобоцкий скончался после 1712 г., когда была напечатана его «Краткая беседа о милости с истинною».

Белобоцкий оставил целый ряд значительных сочинений, пользовавшихся огромной популярностью в начале XVIII в. Риторические сочинения Андрея Белобоцкого датируются А. Ф. Горфункелем следующим образом: в середине 90-х годов создана «Риторика» (или «Наука проповедей», называемая иногда по 1-й книге «Книга о разумех писма святаго»); в 1698–1699 гг. – «Великая наука Раймунда Люллия»; в 1700-е годы – перевод «Краткой науки Раймунда Люллия» и «Книга сия философская…» (иначе «Краткая риторика») (см.: Горфункель А. Ф. Андрей Белобоцкий – поэт и философ // ТОДРЛ. – М.; Л., 1962. – Т. XVIII. – С. 195).

Несомненно, самое популярное из них – «Великая наука Раймунда Люллия» (нам известны 65 списков), представляющая попытку найти всеобъемлющий метод познания и легкого усвоения наук. «Риторика» ориентирована на составление проповеднической речи, поэтому не случайно ее называют «Наукой проповедей». В 1-й книге «О разумех писма святаго» анализируются 4 «сенса» – «разума» («литералный», «моралный», «аллегоричный», «анагоичный») – способы создания и толкования текста; 2-я книга объясняет «материю поучения», подробно описывая возможные предметы проповеднической речи; 3-я книга «О формах поучений» – ряд пространных рассуждений о теме («феме»), разных частях композиции, нескольких формах риторических с различными объяснениями системы общих мест и понятий, касающихся универсальных категорий смыслов текста.

«Наука проповедей» известна в 16 списках; она «компактнее» «Великой науки…» (см.: Вомперский В.П. Русские риторики в XVII?XVIII вв. С. 44), тем не менее только избранный нами для публикации список РГБ, ф. 310 (Ундольского), № 430 содержит 412 листов. Для публикации нами избраны фрагменты 2-й и 3-й книг.

Краткая Риторика («Книга сия философская…») известна в 10 списках. Она представляет собой краткое описание основных «кругов», или понятий, с помощью которых можно приступить к любой теме речи. Задача сочинения «Книга сия философская» – чисто риторическая, ибо автор не только начинает его вопросами и ответами о сущности риторики, но и дает как бы образцы риторических описаний?толкований каждого понятия. «Книга сия философская» была опубликована в изданиях ОЛДП, т. XVIII. – СПб., 1878 по списку РНБ, Вяз., О. XXVIII. Мы публикуем начало сочинения по списку РГБ, ф. 173 IV (МДА), № 85, датированному 1732 г.

Материя поучения суть вся в законе Божием написанна, сотворенная или творити поведенная в познание истиннаго Бога и изправление жизни духовной належащая; или материя поучения есть духовная беседа о делех господних обыкновенных, яко и необыкновенных, и чюдесных, о заповедях господних, о советах Христовых.

О частях, на которыя пределяется материя поучения. Материю поучения на две части сего века проповедники слова Божия пределяют: первую часть нарицают о времени, другую – о святых.<… >

О сем, что значит материя о времянии. Материя о времяни значит и заключает в себе вся дни воскреснаго целаго года, такожде и все дни предпришествия Христова и великаго поста, иде же обыкновенно есть на всяк день поучения творити.<… >

О сем, что содержит в себе материя о святых. Материя о святых содержит в себе праздники святых. В начале святаго всем святым Господа и Бога нашего Иисуса Христа праздники неподвижимыя: рождение, обрезание, крещение, преображение, воздвижение.<… >

В материи о времянии смотрити и разсуждати подобает добродетели, о которых Евангелие настояще поучает<…>Добродетели убо разныя пределения имеют: иныя нарицаются влиянныя и богословския, яко вера, надежда и любовь, инныя – протчим основателныя, яко истинна, мудрость, мужество и целомудрие…

Вопрос: Что творити в материи о святых?

Ответ: Материя о святых сугубо предлагаема бывает перво общим наставлением, во второе – именитым всякому святому положением.<… >

Беседу о Христе начинаю от титлов его. Титлы Христовы от церкви святой положенныя сия суть: Сын Божий по обещанию, сын авраамлин, сын давидов, сын человечь, сын девицы, сын Бога живаго.<…>

Титла Пресвятой Богородицы<…>сия суть: дщери Бога Отца, мати Бога Сына, невеста Духа Святаго.<…>

Многая суть яже о аггелах богословцами преданная, яко иже от небытия в бытие вместе с небесами и материю первою создани суть, иже сотвореннии быша во благодати Божий, но не укрепленнии в ней, иже по естестве своем суть духов без плотии, но не яко душа человека, которая с плотию совокупляется.<… >

Под именем патриархов не мни быти положенных здесь наивышщих властей церковных, их же житие безсупружное есть сицевы убо положенний будут в материи о богоносных отцах святых, но по обыкновению библии святыя патриархове нарицаются праотцы Христа Бога и Спаса нашего, иже не в законе писанном и преданным чрез Моисея пророка, ниже в законе новыя благодати, Христом сотворенным, но в законе естественном пожиша, начинаючи от Адама, даже до Моисеа, от которых по плоти изыде Христос.<… >

Пророчество в нашем веку вещь зело редкая, в старом завете частая и непременная, бысть начинающи убо от Моисеа даже до разорения церкви еросалимской.<… >

Что есть солнце во сьсредине неба между вышними и нижайшими планитами – сие есть чин апостолский в церковь Божию между ветхим и новым заветом. Поучая убо о апостолах, сия преложиши: иже пожиша во времяни щастливейшем от создания мира.<… >

Мученичество вещь паче всего Господу Богу приятнейша есть пострадание верных от насилных мучителей, церковь Божию гонящих и за веру Божию, где коеждо слово от писания сего разсудити подобает.<… >

Исповедники обыкновенно нарицаются иже веру христианскую, от церкви святыя принятую и описанныя по уложению святых вселенских соборов, всехранно и неусумнително исповедают, хранят и обороняют.<… >

Девичество, елице Господу Богу нашему любимое, толице человеком велми трудное, есть основанием же оного стоит на чистоте сердца, уст и дел: сердцем мысли скверные отгоняются, устом своим, да не согрешиши оными, – гранилище положи, малы убо часть плоти человека есть язык, но в великую беду и погибель не токмо временную, но часто и в вечную человека приводит. Тем же яко стену каменную положил Бог зубы пред языком, да не скоро испустиши он на сквернословие, оклеветание и протчие из уст исходящие грехи. Еще же и делом самым чистоту девическую являти подобает, явля(е)т же ся сицевая чистота от закраснения лица, аще слово скверное получится когда слышати, от овращения ушей своих от нечистостых бесед, от воздержания очесей своих в зрению нестыдливом.<… >

Единою всем поучением положити форму неудобь есть, понеже убо формы емлются от правил разных мудростей, а проповедники слова Божия неравно все и во всех мудростях искусни суть. Аще же ученыи некоторые и всех наук искусилися, обаче склонность и воля их ко одной, нежели другой вещи бывает, за тем идет еже по разности разумов человеческих формы разныя умножились.<… >

В начале о первой форме риторской образцы о(т) риторических правил три формы разныя мощно избрати: первая – проповедником слова Божия доволна, вторая – совершенна, третия – изобилующа.

Первая убо форма риторская содержит в себе осмь частей, яже суть: начало, предложение, вины, прилагаем (?) противности, подобия, свидетелства, окончения.

Человек без главы кажется быти поучение без фемы, тем же яко знамена полковыя даются ратным людям.<… >

Аще в один день случится два праздника, например, в день воскресный праздник коего святаго, тогда смотрити подобает, кой праздник болши.<… >

Откуду ни есть фему возмеши, таковую избирай, чтоб без трудов[5] великих могл еси на ней основати поучение, тем же словеса, разумом или недоумеетной имеюща, остави, явственно же возми. Аще же без великих трудов и скоро поучение сотворити хощеши, возми фему, в которой две или три вещи положени суть. <… >

Начало поучения и труднейшая от осми частей первыя формы есть, потому что многия и неописанныя имеет способы и начинати речь какую, к тому еще иже по разностям материи нужда бывает и начала разныя творити.<… >

<…>Четыре токмо правила полагают риторове о начале слова:

1– е правило – явити, коим намерением хощеши беседовати;

2– е правило – известити, о которых вещах речь твоя будет;

3– е правило?что в нем хощеши научити;

4– е правило – просити слушателей о прилежном послушании беседы своей.

Перво – смотрити самую вещь, о которой поучение будет, яже аще велико, похвално есть и торжественно ликуется, уничижиши самого себе, исповедаючи неудобность твою во еже достойно глаголати о ней, и приточиши или подобия или прилоги к тому приличныя, например, рекше: суета есть прибавляти солнцу света или морю воды, не мощно человеку очима отверстыма долго зрети на солнце, иже Моисей, глаголя с Господем Богом на горе, лица его превеликость славы Божия видети не могл.

Во второе, смотри слушателя, пред которым поучение твориши, пред учеными убо вышния формы употребиши филосовския. Филосовския формы вышшее и мудрейше форм риторических, а богословские достойнейше форм филосовских, но и между риторскими не все равни суть. Третия форма болшую остроту являет проповедника, наипаче егда пред мирскими мудрецами речь имеет, иже не тако духовными, яко политичными беседами удовляются. Вторая беседа риторическая совершеннейша, нежели первая, но и первая честнейшая бесед оных, которыя никакия мудрости в себе не имеют, но без порятку в одну в кучу собирают ими взятые вещи, из книг чюжих поучений или собою выдуманы сверх того.<… >

В 3-е, смотри времена и места, в которые научаеши, в радостное убо время глаголати о печалных вещах или во время кручиное беседовати о радостных нерасуднаго человека есть.<… >

В четвертое прилежно разсмотри фему, о чем глаголет.<…>

В пятое смотри, каковая есть фема твоя: ясная или прикрытая и недоуменная, единочастителна или на многия части пределенна.<… >

Вторая сия форма риторическая четыре имеет части: начало, повесть, подтверждение и окончение.

В творении начала три дела творити повелевает риторика: ис?кати милости слушателей, просити о прилежном послушании, известити о вещах, яже в поучении творити придумал еси.<… >

Повесть риторове тоже быти сказуют, что предложение или изъявление, о чем поучение будет, рече убо, иже в поучениях не надобно повести инной, кроме сей, которая порядок вещей впредь глаголати подобающих сказует. Правила о повести трои полагает риторика: первое правило – да будет повесть краткая; второе правило – да будет повесть ясная; третие правило – да будет повесть доводная.<… >

О подкреплении два правила полагает риторика: свою вещь подкрепити и противная речению своему уличити, еже по наставлению риторики двои яко деется: и приточением вин, вещь сказанную подкрепляющим и пространием от 16 мест риторице самовластных, от нея неотделимых, по простому толкованию рекши ритором внутренних, яже емлются: от описания вещи предложенной, от пределения ея на части своя, толкования имяни, от спряжения, от рода, от вида, или формы, от подобных, от противных, от припинаемых, от предидущих, от последующих, от невмещаемых действ купно, от вин, от сотворенных винами, от верстания вещей болших с меншими, менших з болшими и равных между собою.<… >

Конклюзия или окончение слова есть четвертая и последняя часть другой формы риторической. От сей два правила полагает риторика: первое правило?чтобы пространно слово при кончении украсити; второе?чтобы реченная во всем слове вкратце помянути.<… >

Книга сия философская, сложенная философом Андреем Христофоровичем, положенная вкратце от девяти существ, такожде и случаев и прилагаемых соборных и разсмотрителных ради способствия ко изобретению и описанию и определению риторичному.

Вопрос: Что есть риторика?

Ответ: Есть художество краснословно глаголати.

Вопрос: Кая есть вина внимати риторике?

Ответ: Нужда, честность, угодие.

Вопрос: Кой есть конец и должность риторики?

Ответ: Научити, возбудити, утешити.

Вопрос: Колико есть родов риторики?

Ответ: Три: объявляющий, советующий и судящий.

Вопрос: Колики есть части риторики?

Ответ: Приискание, описание, пределение.

Вопрос: Что есть приискание?

Ответ: Есть выдумание предлога, о котором хощеши глаголати и придания вещи твоей угоднаго.

Вопрос: Сколь кратно суть вещи?

Ответ: Сугубо: существително и прилучаваемое.

Вопрос: Сколь много есть вещей существительных или подлогов?

Ответ: Девять: Бог, Аггел, Небо, Человек, Душа, Чювственная, Прозябающая, телеса Саморожденная, Неподвижимая, орудие или художество.

Вопрос: Много ли есть родов прилучения? Ответ: Девять: Великость, Качество, Другаго знаменование, Деяние, Страдание, Время, Место, Положение, Имение.

О ПРИДАНИИ К ПРИЛОГАМ

Вопрос: Сколь кратные суть придания до подлогов?

Ответ: Сугубыя: Общия и Размотрительныя.

Вопрос: Что есть Придание Общее?

Ответ: Еже всякому подлогу придати можно.

Вопрос: Что есть придание разсмотрителное?

Ответ: Еже по разсмотрению некоим подлогом придается, но не всем равно.

Вопрос: Сколь много есть приданий общаго?

Ответ: Девять: благостыня, великость, пребывание, власть, разум, желание, сила, истинна, слава.

Вопрос: Сколь много есть приданий разсмотрительнаго?

Ответ: Девять: различие, согласие, противность, начало, средок, конец, большество, равеньство, меньшество.

ТАБЛИЦА

о четырех вещах, поучающая, заключающая в себе вся существа, все роды прилучения, придания общия и придания разсмотрителныя.

Таблица сия велми нуждная и угодная есть ко всем трем частем риторики, сиречь: до приобретения, до описания и до определения, иже явленно будет како:

Толкование таблице:

Первое: Ведомо ти буди, иже всякая вещь сущая или придуманная в мире в сей таблице заключается.

Еще ведомо ти буди, иже о всяком словеси, в решетке положенных, трое учении подаются:

Первое: Кладется, что в себе заключает вещь, в решетке положенная.

Вовторое: Свойственне страдания и действа всякие вещи описуются.

Втретие: Всякое слово, в решетки положенное, пределяется.

Первая часть угодна суть до приобретения, вторая – до описания, третия – до определения риторическаго. Являются вся сия прилогами, в начале в семъ словеси.

Бог

Сущая в Бозе:

естество Божие,

пребывание Божие,

память Божия,

разум Божий,

воля Божия,

любовь Божия,

ипостаси Божии.<… >

К сему аще придася придания общия и разсмотрителныя со всеми, еже под всяким приданием заключается, великое пространство имети будеши глаголати о Бозе: яже написана суть о Бозе, удобна суть до приобретения риторическаго, последующая же сия удобна до описания. Тем же буди паки:

Бог

Свойственная дела Божия:

Создатель мира,

Соблюдатель мира,

Спаситель мира,

Управитель мира,

Оживитель всякаго духа и плоти,

Судия живым и мертвым.<… >

Бог. Пределение[6]

Божество пределяется треми ипостасями, сиречь ипостасию Отца и Сына и Духа Святаго.

Бог Отец пределяется от Сына не рожден, а от Духа Святаго непохождением своим.

Бог Сын пределяется от Отца и Духа Святаго рожеством своим.

Бог Дух Святый пределяется от Отца и Сына исхождением своим от Отца.

Второе пределение:

Бог истинной пределяется от богов ложных или идолов несозданием своим. (Далее следует подобное последовательное описание всех терминов таблицы. – А. В.)

1. Как строится иерархия тем проповеднической речи в «материи поучения» Андрея Белобоцкого? Что рекомендуется знать церковному ритору?

2. Как советует А. Белобоцкий не «согрешать» языком (книга 1, глава 10)?

3. Что рекомендует Белобоцкий знать о теме («феме») всякой речи? Насколько универсальны его советы?

4. Что рекомендует Белобоцкий знать о начале всякой речи (поучения)?

5. Каким классическим частям риторики соответствуют первая и вторая «формы риторические»!

6. Каким современным терминам соответствуют «повесть» и «подкрепление»?

7. Каковы определение, цель, части, «роды» риторики?

8. В чем смысл «таблицы» А. Белобоцкого? Насколько совершенна попытка Белобоцкого создать универсальный подход к изобретению речи о разных предметах?

9. Как конкретизирует свою «таблицу» Белобоцкий применительно к описанию слова Бог?

Стефан Яворский (1658–1722) – митрополит рязанский и муромский, местоблюститель патриаршего престола и первый президент Святейшего Синода, один из замечательных иерархов русской церкви при Петре Великом. Окончил Киево-Могилянскую академию, затем учился в заграничных иезуитских коллегиях. После того как «прошел вся учения грамматическая, стихотворская, риторская и богословская», вернулся в Киев, где был подвергнут испытанию, при котором столь искусно слагал стихи латинские, польские и русские, что киевские ученые почтили его титулом poeta laureatus. В 1689 г. Яворский принял иноческий чин и был избран в митрополиты киевские, а в академии назначен преподавателем риторики. В 1691 г. он уже профессор философии и префект академии, а через несколько лет – и профессор богословия.

Судьба Яворского резко меняется в январе 1700 г., когда при погребении боярина Шеина в Москве он столь проникновенно говорил надгробное слово, что присутствовавший среди слушателей государь приказал Яворскому остаться в Москве, а через какое?то время настоял перед патриархом на поставлении Стефана Яворского в рязанские митрополиты. После кончины осенью того же года патриарха Адриана 42-летний митрополит был назначен местоблюстителем патриаршего престола. Должностью своей Яворский тяготился. Кроме общего надзора за делами русской церкви, митрополиту приходилось управлять делами своей епархии, а также устройством Московской академии, где по образцу Киевской он «завел учения латинския», назначая киевских ученых на должности ректоров и префектов. Так, в течение 16 лет (1706–1722) во главе Академии находился его преданный почитатель архимандрит Феофилакт Лопатинский. Ученый авторитет Яворского был столь высок и известен, что знаменитый ученый

Лейбниц обращался к нему с предложением перевести на «языки инородцев» для распространения христианства «Отче наш», символ веры и заповеди блаженства.

Политическая судьба Яворского складывалась скорее неудачно. Он постепенно разочаровывался в Петре, видя в нем человека не только не радеющего о вере, но даже, пожалуй, друга протестантов. Еще более обострились его отношения с царем, когда ему пришлось противостоять Феофану Прокоповичу и Феодосию Яновскому, которых Петр стал явно предпочитать сохранявшему внешне первенство Стефану Яворскому. Неоднократно Яворский обращался к царю с просьбой освободить его от местоблюстительства, но неизменно получал отказ.

Трогательна кончина Яворского. В завещании он оставлял все свои «сокровища» – книги – Нежинскому Богородичному монастырю, который основал на своей родине. При этом каталог, составленный самим Яворским, был сопровожден словами: «Идите, милые книги, прежде так часто находившиеся в моих руках! Идите, слава моя, мой свет, мое сокровище… Вы, книги и сочинения мои, простите! Приобретенная трудами моими библиотека, прости! Простите, братья мои и сожители! Простите все. Прости и ты, гостиница моя, любезная мать-земля!..»

Из сочинений Яворского наиболее известен «Камень веры» – полное систематическое изложение православного вероучения в тех пунктах, где оно расходится с протестантским. Здесь имеются обширные трактаты об иконах, мощах святых, евхаристии, священном предании, благих делах и других богословских вопросах.

«Риторическая рука» Стефана Яворского написана в 1705 г. и переведена на русский язык Феодором Поликарповым. Сочинению предшествует посвящение боярину Иоанну Алексиевичу Мусину-Пушкину, где автор сравнивает военное величие России («завоеваны грады, покорены царства») и бедность «мус, жилищ ученых» – здесь?то «московский орел врожденную себе ясно показа остроту,… к солнцу премудрости немизающия водрузи зеницы». И в наступившей после «толиких мразах» «преблаженной весне» Яворский представляет себя «вертоградарем», который вручает своему господину «во единой руце риторической – снопик».

Затем следует краткое предисловие, посвященное памяти, из-за «немощи памятной» и предлагается запоминать 5 частей риторики, словно заключенные в «крепчайшей» риторической руке. Определение риторики записано на запястье, названия частей науки – на пальцах.

Пять частей «Риторической руки» последовательно представлены в главах: изобретение (описаны общие места – внутренние и внешние), расположение (кратко – о малых и больших словах, и виды хрии), витийство или краснословие (развернутое описание видов тропов и фигур с присовокуплением «аффектов» или учения о страстях – поскольку средний перст «должае» остальных, то и эта часть самая продолжительная – она занимает более половины текста всего сочинения), память и произношение с краткими наставлениями. После текста следует краткий конспект с основными определениями и перечислением терминов.

Мы публикуем текст «Риторической руки» по списку РГБ, собр. Вяземского, X, воспроизведенному в Изданиях Общества любителей древней письменности, 1878, № XX. Текст сопоставлен со списком РГБ, собр. Вяземского, О. 28. Для публикации избраны: посвящение И. А. Мусину-Пушкину, предисловие, глава 1, глава 2 (начало), глава 3 (начало, фигуры, приложения), главы 4, 5.

Тишайшаго и непобедимейшаго царскаго пресветлаго величества сенатору и советнику разумнейшему, велъможнейшему боярину господину Иоанну Алексиевичу Мусину и Пушкину, долголетнаго пребывания и всегдашняго благополучая.

Аще бы ону, юже Бог преблагий и превеликий природе твоей вдаде остроумия высоту и еже ведети рачителство от мягких ноктей художество украсило (художество бо природу навершает), имела бы (ничим сомнюся) Москва своего Димосфена или Аристотеля, прочим народом к смотрению. Но увы сиротства сея страны, никогда доволно оплакуемаго, ея же между толикими величии, ими же прочим царствам или равна есть, или превосходит – и сие едино, но и лучшее отсутствует. Сиречь заматерелое грубости чудо, всех ужасных видов ужасное убивати сие свойственно есть Геркулесу, всех веков устнами хваления достойному. Имееши обое во едином царе благополучие, треблаженная толиким монархом Россие. Аще бо внеуду посмотриши, нагромаждены неприятелским трупом бугры, завоеванны грады, разрушены крепи, покорены царства узриши: Марса новорожденна тебе восприятствовати имаши. Аще же внутрь тебе самыя очеса обратиши и воздвиженныя мусам жилища ученых, соборы юных, ко учению горячесть усмотриши, во истинну и Овиша (из его же мозга рожденна Паллада), – ужаснешися. Зде, наконец, московский орел врожденную себе ясно показа остроту: иде же к солнцу премудрости немизающия водрузи зеницы и заматорелую грубости старость в любезную преобрази юность. О, дабы к царскому образу весь круг сложился российский, о дабы к перваго двизателя движению обратилися звезды! И уже видим благое прежеланнаго преображения начало, егда по блистателных тишайшаго российскаго солнца лучах тако сладостная весна просияла есть. И по толиких оледеневших грубости мразах, благодейственым небес смотрителством цветы на земли нашей явишася. О радости, о веселия неизреченнаго! Тем же к нарицанию возцветающия премудрости весны, аз вертоградарь быти хощу, от онюду же и пространнейших ветийства ветров, особный во единой руце риторичестей тебе, велможный господине, вручаю снопик. Приими им же лепотствует доброхотным смыслом малый сей моего усердия дарец, и от всея руки (души), юже тебе подаю, прелюбезный мой, к тебе залог познавай.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Между инными греха казньми, к ним же чрез прародители наши обвинение привлекохом, и сим еще не последним, беднии землежители, казнимся, обаче ниже слезами омываем казнь, сиречь ясно, память имеем нетверду и удобопадну: едва что любо поемлется, и уже абие ис памяти испадает, аки во общей гостинице, иде же вход исходу ближайший. Тем же различно премудрии ищут памяти подкреплений, яко же видети возможно и в пятой части сея книжицы. Мне же паче прочих угодно возмнеся памяти способство, краткость вещи поятелныя, и сокращенное имущих глаголатися краткоречие, удобее бо сквозе ускую скважню входит мшица, нежели великий вельбуд. Того ради зде немощи памятной советую пространнейшую риторическую хитрость, аки единою рукою сообяти понужден семь. Вознепщевах убо в себе всю риторику быти яко некую руку крепчайшую, пять же тоя частей сиречь:

изобретение

расположение

краснословие

память

произношение —

быти аки пять перстов. Зде поедино то речется.

РУКА РИТОРИЧЕСКАЯ,

пятию частьми или пятию персты укрепленая. В шуице ея богатство и слава. Сочинена убо на латинском языце преосвященным Стефаном Яворским, митрополитом рязанскимь и муромскимь. Преведена же на словенский Феодором Поликарповым.

В риторичестей руце вси персты имеют нечто особное:

Перст великой может силою.

Указателный – указует ведение и путь ко звездам.

Средний – златому научает средству.

Перстневый – перстнем обручает премудрость.

Мизинец, или ушесник, ушеса отирает и отверзает ко слышанию.

ПЕРВЫЙ

ПЕРСТ РУКИ

РИТОРИЧЕСКИЯ

Изобретение есть вымысл аргументов и доводов, во еже довести предложение каково. Изобретение бывает сугубо:

1) чрез места внутренняя; 2) чрез места внешняя. Мест внутренних суть 16: 1. Определение имене, еже есть слово изъявляюще существо вещи, яко рещи: риторика есть художество добре глаголати.

2. Знаменование имене, еже есть слово, речения сказующее, яко рещи: иже есть царь, царствует; иже советник, совет подает.

3. Исчисление частей, еже есть слово, все на своя части разделяющее, яко: той во истину богатырь есть, его же ум безбоязнен, тело крепко, лице огнем дышащее, рука храбрая и прочая.

4. Сопряженная, яже от тогожде речения вся производима, различно пременяются, яко рещи: иже есть мудр, мудре глаголет, мудре жительствует, о мудрости веселится.

5. Род, еже есть имя общее, под собою многа видом и числом разделенная, содержащее, яко: всяка добродетель любления достойна, убо и правда, и разум, и воздержание, и храбрость и прочая.

6. Вид, или форма иже есть часть рода, под собою многа, единым числом разнствующая содержащей, яко: человек – Петра, Павла, Иоанна и прочая.

7. Уподобление, им же некия вещи уподобляются в несвоем проповеданном оком, яко же: древо не от листвия, но от плодов; тако человек не от одежд, но от дел познавается.

8. Различие есть вещей разных страсть различная, яко: скотом есть свойство пасти чрево, а человеком – разум.

9. Противоположная яже купно со друг другом быти не могут, яко: аще добродетель подобает любити, убо от злобы бегати. Зде зрится четверообразно противоположение: противная, прекословная, возносительная, лишительная.

10. Припрягательная изъявляются же сим стихом: 1) что, 2) кто, 3) где, 4) чим, 5) векую (почто), 6) како, 7) когда.

11. Предидущая: купно идущая, последующая, яко: ему же надлежит родитися, остается умрети; юности, зле воспитанней, увы, колики злобы последуют. Разньствуют от припрягательных, яко не по нужде с вещию сопрягаются оная, сия же и паче, яко: возсияло солнце, убо день есть.

12. Вина материалная, или вещественная, из нея же нечто бывает, яко: о бедное человеческое рождение, еже из брения земли созданным быти.

13. Вина формалная, или образная, яже суть с вещию, о ней же глаголется и сопрягаются, яже дает бытность вещи и составляется в виде известном. Тако душа человека, наприклад: доволно имамы благородия, яко душу имеем божиим естества образ.

14. Вина творителная, яже нечто творит, яко: витийство сломляет супостаты, возставляет падшия, оно управляет ум и перси умягчает.

15. Вина окончателная, ея же ради что либо бывает, яко: ради чесо Бог созда человека? Ответ: Уста человеку даде и высокое небо зрети повеле и прямо ко звездам лице возносити. Знаменай, яко к сим четырем винам своя им надлежат окончения, или дела.

16. Сравнения, яже бывают трояко: или сравняется подобное с подобным, или меншее с болшим, или болшее с меншим. Множицею бывают чрез частицу, аще разньствует от уподобления, зане тое бывает между вещми сущими тогожде рода. Яко же рещи: аще с толикими попеченми и труды храним тело, о колико безумие, аще не брежем души.

Места внешняя 12:

1. Учение.

2. История, или повесть.

3. Пословицы, или притчи.

4. Адагиа, или приводы при повести.

5. Символы, гадания и знаки.

6. Эмвлимата, иероглифика.

7. Свидетельства древних.

8. Сентенции: разумно изреченная слова, или апоффегмата.

9. Законы, или уложения.

10. Священное писание.

11. Уставы, или правила древних.

12. Доброта остроты природныя.<… >

ВТОРЫЙ

ПЕРСТ РУКИ РИТОРИЧЕСКИЯ

РАСПОЛОЖЕНИЕ

Расположение есть художественное аргументов, или доводов, изобретенных по местам положение, еже может быти сугубо: менших и болших слов или поучений.<… >

ТРЕТИЙ

ПЕРСТ РУКИ РИТОРИЧЕСКИЯ

ВИТИЙСТВО, ИЛИ КРАСНОСЛОВИЕ

Витийство есть вещей изобретенных и расположенных красное и избранное возвещение.

Сего свойства 3:

1. Да будет равно, сиречь ясно и удобно к познанию.

2. Да будет ключимо, сиречь прилично к вещем, к лицам и к месту.

3. Да будет украшено, сиречь лепотою сложения, или сочинения, и красотою изобилующе.

Тем же ко украшению слова принадлежат 5 нужных:

1. Периоды (обтечения, или обходы).

2. Тропосы (образы красноречия).

3. Фигуры (начертания, или отмены).

4. Аффекты (залози, или страсти, или движения).

5. Приличное прохождение от ипофесиса к фесису: еже есть от частнаго некоего предложения к повсемственному или общему.

Параграф первый о периодах

Период есть слово, разум совершен имущее, и имать две части: комму, или сечение, или запятую; колон, или член, или точку.

Комма есть часть слова кратчайшая, разум от части издающая; глаголется кратчайшая, понеже может сходити даже до десяти.

Колон, или член, есть часть слова, разум некий издающая: восход имать до два десяти слогов, а сход до десяти слогов. Тем же колон от коммы разнствует единым токмо числом слогов.<… >

Параграф второй о тропосех или образех

Тропос есть глагола или слова от свойственнаго знаменования в чуждее с силою премена. Тропосов числом 11: во едином слове – 7; во многих речах – 4.

Первый во едином речении тропос – метафора (преношение), и есть егда речь преносится от места, иде же свойствен есть, ко иному месту, иде же не есть свойствен, и бывает четверогуб:

1. От животнаго к животному, яко рещи: мои мене облизывают ти, сиречь мои домашнии мене оглаголуют.

2. От бездушнаго к бездушному, наприклад: согласие мечей сладостно есть победителем. Паки: железных ядер град есть семя победы.

3. От одушевленнаго к бездушному, наприклад: время, всеядец вещей, вся поядает. Рдится меч в ножны сокрытый.

4. От бездушнаго ко одушевленному, наприклад: блистает еще росиский воин в кависсанских неприятеля персех, ниже тупеет сила, юже марсова осла изострила.

Вторый во едином речении тропос или образ – синекдохи, сиречь сообятие. Синекдохи есть познание единаго из другаго и бывает осмию образы.<… >

Параграф третий о фигурах

Фигура (образ) есть украшение некое слова, отделенноя от общия и простонародныя беседы художества. Или фигура есть не простонародный глаголания образ, красоту слова приносящий. Разньствует от тропоса, понеже тропос бывати обыче в речах пренебесных (пренесенных)[7], а фигура быти может еще в речах свойственных.

Фигуры ины суть словес, яже слово украшают, и ины суть сентенции, яже вещем и смыслом красоту приносят.

Разделение первоео фигурах словес. Фигуры словес суть 22: приложения – 9; отвлечения – 5; уподобления – 8.

Фигуры приложения:

1. Репетицио, или повторение: егда от тойжде речи часто начинается слово, наприклад: напасть мужа искушает, напасть то есть человеку, еже огнь злату, напасть в нашедших язвах укрепляет, напасть безсмертность раждает.

2. Коверко[8] (или обращение): егда на туюжде речь часто кончится слово, яко: света ли умов и смыслов хощете слышати – онаго раждает премудрость, лютую ли неразумия тму в ненависти хощеши имети – оную прогоняет премудрость, славы или имене безсмертнаго природным рачительством желаете – сих родителница есть премудрость.

3. Комплексно (или сплетение) еже обе предидушыя фигуры сплетает, яко рещи: Что человека небу и земли не полезна творит? пиянство. Что омрачает ум, расслабляет сердце, тело болезньми отягчает? пиянство. Что на всякую скверну врата отверзает, ко всем злобам узду ослабляет? пиянство.

4. Кондупликацио (или усугубление): егда тожде речение или в начале или в средине усугубляется, яко: воздохните, человецы, аще кий вам смысл есть? воздохните, смотрите ваше окаянство, и прочая.

5. Традукцио (проведение) еже есть тогожде речения часто положеннаго пременения, яко: еда[9] онаго непщуете человека, иже человеческих скорбей обнажен, едва имене человеческаго достоин.

6….[10] (многопадежное) еже есть падежей пременение, еже тоеж?де во многих падежах полагается, яко: исполнены суть вся книги, исполнены мудрых гласы, наполнена прикладов древность, яко едина добродетель славу имеет.

7. Синонимия (соименство): егда речи тожде знаменающия совокупляются, такожде и разум, яко же рещи: лежат пораженых царств трупы, погашена суть стран светила, стенят бо своими кострами загребеныя грады – едина премудрость стоит вознесена, едина падати не знает, едина к небесем верх возвышает и тако ратует, от онуду же вся падают, тамо стоит, иде же всяческая лежат опровержена.

8. Полисиндентон (многосвязное) есть егда слово союзами обилно, в начале полагаемыми, яко рещи: и богатьство, и слава, и венцы, и что?либо наконец имеет мир зрения достойно – все сие к премудрости, яко сень к солнцу есть.

9. Градации (лествица) есть повторение реченых прежде, неже ко иному снидет, яко рещи: доброе юности воспитание – и нрав в доброту, доброта нравов – честное жития; слово сие целость жития, целость, наконец, славу уготовляет бессмертную.<… >

ЧЕТВЕРТЫЙ

ПЕРСТ РУКИ РИТОРИЧЕСКИЯ

ПАМЯТЬ

Память елико ко имени есть сокровище разумений, сию елико имать обиднее толико богатее во глаголании.

Память двояка есть: естественная бывает от самого творца естества от Бога преблагаго превеликаго и от состояния здраваго главы; художественная бывает разнообразно:

1. Частым обучением по оному, память обучением, яко же прочая вся украшает.

2. Учащися на память всякую иную мысль.

3. Чрез части (сиречь по частицам) да учится.

4. На листах чтомаго признаки некия, или число, или азбучная писмена да пишет.

5. К памяти взыскуется здравость и ясность, яже притяжается сном умеренным, такожде растворенным пищи и пития употреблением, еще застужения и запаления главнаго опасатися подобает.

6. К памяти ключимствует тихость ума, ибо, яко же в воде мутней недобре представляется вид от некия противности препосланаго, тако в памяти, яже есть приятелище видов.

7. Аффекты (страсти) слову да подлагаются, наипаче: ярость, желание и любовь увеселителных, да хранится на последок целость совести и тело.

ПЯТЫЙ

И ПОСЛЕДНИЙ ПЕРСТ РУКИ РИТОРИЧЕСКИЯ

ПРОИЗНОШЕНИЕ

Произношение есть вещей и речей по достоинству гласа и тела движение. В произношении подобает смотрити глас и действо.

Елико ко гласу. Перво глас в произношении подобает быти различен по разности дела и вещи глаголемыя. Тако в ярости глас подобает быти яр, в печали уныл и густ, во страсе униженный, добрый, унылый, в силе зельный, в сладости разлиянный, гладкий, светлый, веселый, свободный и прочая. Противный недостаток есть:

1. Частое отдохновение, котораго велми тщателно опасатися подобает.

2. Глас в произношении да не будет пением.

3. Да не будет выше силы.

4. Дабы частыми одышками или кашлем и не растлевался.

5. Дабы в ноздри не изглашался.

6. Дабы по стремнинам не шатался.

7. Дабы не вельми косно.

8. Дабы не зело кричливо.

9. Дабы последния слогини произносилися.

Елика к действу: действо в произношении есть приудержание движений тела по истязанию вещества.

1. Действа подобает быти с движением главы, яко же есть естествене положеная.

2. Да изменяется лице по различию слова, и да будет лице овогда ласково, овогда печално, овогда весело и прочая. От онуду же ритор что?либо глаголет, тое да разумеет, иначе не увещает слышателя, разве ко убежанию.

3. Очеса тожде да глаголют, еже язык.

4. Мышци подобие овогда да возвышаются.

5. Руце место да показуют, наприклад: небо – в высоту, землю – вниз, и дело да изъясняет, яко прещения, прошения и проч., яко же материя или вещь востребует.

И сия есть рука риторическая, пятию частьми аки пятию персты укрепленная.

1. Прочитайте внимательно «Посвящение» к «Руке риторической». Почему Стефан Яворский дает противоположные оценки России? В чем «величие» и «сиротство сея страны»?

2. Как в Предисловии описана память! Насколько точны, на ваш взгляд, сравнения и эпитеты, которые дает ей С. Яворский?

3. Почему сочинение С. Яворского названо «Риторическая рука»? Насколько объяснение каждого «перста» соответствует частям риторики (см. начало учебника)?

4. Что такое изобретение (по учению С. Яворского)? Назовите общие места в учении об изобретении С. Яворского. Попробуйте по образцу создать подобные краткие примеры.

5. Какие требования к украшению речи предъявляет С. Яворский? Какова классификация фигур речи? Встречаются ли эти фигуры в известных вам текстах?

6. Какие виды памяти выделяет С. Яворский? Какие советы он дает к тренировке памяти?

7. На какие недостатки в произношении указывает С. Яворский? Какие рекомендации выводятся из перечисленных недостатков?

8. Каковы требования С. Яворского к телодвижению оратора?

Козма Афоноиверский (XVII – начало XVIII в.) – иеродиакон, переводчик, грек по происхождению, выходец с Афона, из Иверского монастыря. Обстоятельства его появления в Москве в 90-е г. XVII в. неизвестны. В Москве он трудился в Чудовом монастыре, центре греческой образованности, где в это время подвизались братья Лихуды, инок Евфимий. Известно, что Козма перевел с русского на новогреческий «Киево-Печерский Патерик» и нек. др., с греческого на русский «Слово аввы Исаака», «Риторику» Софрония Лихуда (в 1698 г.).

В 1710 г. Козма написал собственную «Риторику», в предисловии к которой сообщил, что он «монаходиакон Афоноиверский» в Чудовом монастыре. Ссылка на вышедший на греческом языке в 1681 г. «Златослов» Франческо Скуфоса, которому Козма якобы во всем «следует», является в некотором смысле традиционной ссылкой на авторитет. «Риторика» Козмы вполне самостоятельна и поражает широким знанием российской истории и культуры, вдохновенным восхвалением в примерах великих князей, царей, русских святых, воинов, описанием реалий русской жизни (ср. похвалу граду Москве).

В настоящее время известны 19 списков «Риторики» Козмы 1710 г. В отдельных списках сочинение названо «Книга всекрасного златословия». Учебник содержит 4 кратких предисловия и разделен на 3 книги: в 1-й описаны цели и сущность риторики, общие места; во 2-й – части речи; в 3-й говорится о сказании и благовещении, которые «зрятся в красносладкоглаголании и хитроплетении периодов и в медоточном вещании языка»; в 4-й – о «схиматах» (фигурах речи); к последней приписаны «две части художества риторскаго» – «о мниме или памяти» и «профоре» («изглашение словес и гласа риторова испущение»).

Настоящий текст публикуется по списку РГБ, ф. В. М. Ундольского, № 879. Для публикации отобраны отрывки из предисловий, начальные главы с определениями риторики, несколько статей с описанием общих мест и примерами – «парадигмами».

В руку твоею святою, о Пречистая Дево, книга сия лежит, не яко ты сия требуеши, понеже пучина еси всех благ, но яко твоих тебе леть приносити, зане сама сущи источник милости, естественнориторствовала еси сию, и во многия и многия места прекрасным именем овенчала еси. Тем же и помощию твоею во сто плодотворити.

Кто бо когда риторствовати возможе, яко же ты, всемилостивая госпоже моя? Кто тако может умолити неземнаго, но небеснаго гигантопобедника судию? Яко ты пучина всея мудрости, ты бо и риторствующи побеждаеши и умолчающи пречюдно умоляеши. Ты милости сущи силы вся можеши, и молитва, не вся хощеши, елика можеши, разрешаеши язык, во еже глаголати, и абие вяжеши руки страшнаго судии, во еже не воврещи грешнаго в тартар. Отверзаеши уста во еже умолити, и абие судии заграждаются уста, во еже не противоглаголати тебе, матери своей сладчайшей. Но что реку или что напишу: славу ли твою, но и аггельский ум не достизает; честь ли твою, но и шестикрилатии серафими долетати не могут; силу ли твою, но самосилия сущи милости вышши еси всея силы.

Аще когда Григорий богословствоваше, ты им дала еси помощь. Тем же не земная, но яко небесная глаголаху. Аще хрисос?томы поучиша, ты им собеседовала еси – тем же не их, но твое риторствование. Аще дамаскины медоточиша, ты, славно с небес сшедши, со возлюбленными ученики твоего сыны не пчелы, но углие меда в книжном видении во уста их вложила еси. Тем же, елико глаголаша речи, толики спасоша человеки, и елика начерташа писмена, толики прияша похвалы, победы на враги взяша, елики на земли часы пожиша, еретики толики прободоша, елижды трость в руце си прияша. Оставлю ныне глаголати, яко толика чюдеса их, елики от них написаны книги, и яко толикими устами тыя мир хвалит, елики в книгах их написаны строки. Имена же их толики гремяще языки величают, елико песок при мори и звезды на небе.

Но горе малоумию, горе гугнивогласию и сухоте языка моего, вкупе и пера моего бессилию! Малая глаголах, вящьшая же умолчах, малейшая написах, и величайшая оставих, и, вкратце рещи, подножия изрек, всего венец проглотих. Си есть более всех, но увы мне: како напишу, како изреку, трепещет ми рука, изсыхает язык, сие токмо риторственно изрекла еси: буди – и абие Бога на землю свела, невместимаго вместила, бесплотнаго воплотила, нерожденнаго родила и пеленами обвила, и во яслех положила еси. Отсюду аггелы по земли шествуют и человеци на небо в(з)летают, земля бо небо бывает и небо землею является, слепые прозирают, хромии врачюются, грешнии очищаются, пророци свобожаются и, просто рещи, Бог человек и человек Бог бывает.

О предивныя (чюд) риторики! О всемогущаго ритора! О неизреченныя силы Твоея, Богородителнице, и неизглаголаннаго Твоего риторствования крепости! Тебе убо, о мудрая Госпоже моя, приношу сию книгу в знамение малейшее велия моего к Тебе благоволения и любовию к Тебе кипящия моея души познание. Приими, приими сию, молю, о Пречистая Дево, и абие златопарному и вернуслужителю Твоего сладкаго Сына, архистратигу яве вручи Михаилу, да скоро скоро облетев, во вся славнороския отнесет грады. Молит о сем Твое благоутробие собственный всем россом заступник во светлех изряднейший Алексий Чюдов (?). И сие за нево обители сих зовомый Чюдов, аз грешный, странствуя и на тех молитвы надеяся, пучину книги сея начах плыти. Мне же в воздаяние малых трудов сих умоли, Госпоже, Судию праведнаго, яко да в день судный должайшую веригу разрешит грехов моих, небеснаго царствия своего мя сподобит. О сем, паки и паки пад на помост, поклон Ти творю должно.

Честных Твоих ног одушевленое подножие пучиногрешный Козма и монаходиакон Афоноиверский.

Трудолюбезнейшему читателю о Господе радоватися.

Понеже, любимый мой читателю, повеление имамы от владыки нашего Иисуса Христа данный мне талант, аще мал, аще велик, не скрыти, но паче и паче умножити, судив, потщахся и аз тоежде повеление исполнити, си есть: понеже сподобихся малаго некоего еллиногреческаго учения и славенскому языку отчасти навыкнути, должно ми возмнех быти славенороссийский благополучный род трудами своими, яко же и прежний моего рода, елика сила, ползовати. И сего ради, надеяся на непоборимую помощь матере мудрости Пречистыя Девы, на предстательство же бесплотнаго архистратига Михаила и теплыя молитвы чудотворнаго митрополита Алексиа, яко во обители их живопитаем, начат писати полезнейшую сию книгу риторику художеством таковым, яко никогда же до сего дне зде, в царствующем граде Москве, подобие изобразися, и, елика ми мощь, потщахся краснейшими ж и сладчайшими беседовати реченьми, да тако медоточну не токмо мудрорачителие, но и всякаго чина полнота отверстыми приимут ю дланми. Последую ж во всем изданию медоточнаго учителя философии и священныя богословии благоговейнейшаго и православнейшаго иереа фрагкийскаго, критскаго не яко гробокопатель, по великому Василию, того чюднаго мужа медоструйное издание свойствуя, но, яко ухо ему приклонив, подражая того медоточность и по стопам его ходя и, в его сочинение яко в чистое зерцало прилежно зря, свое писую издание. Аще же когда того напишю кую либо парадигму, никако питаю, но паче чюдным его именем яко венцем ю овенчаю, и сие того во славу и похвалу присноцветущую.

Виждь же, яко оставих своего рода восточныя святыя, славяноросських чюдных святых ироическия прилежно тщателно написах жития. И сие зане тыя убо многих медоточных риторов зла?тоструйная трость доволно похвали, но имя многих до сего дня не обяви. И аще не по достоинству тех похвалы и описания житий будут, ниже по моему желанию, обаче по силе тупаго моего пера, вседушно без всякия лености написах сия, вкупе учения показующа двери, вкупе же и к умилению, покаянию же и духовному веселию чтущаго приводящая. Похваляему бо, (рече) Солом(он), праведнику увеселятся людие, ниже бо подобаше ми священнаго сущу лика. (Аще и грешнику грешнаго паче) мирския красоты, и славы, или древних баснописателей душетленных написати мечтания скверных, глаголю, богов и богин, сквернейшая рождения и мерская тех дела, или, паче реку, сон видения, яко же мнози сотвориша.

Приими убо, брате мой, сию книгу, яко из рук Пречистыя Девы Марии, видев неисчетныя моя труды, яко странствуя и всяким препинаем противным случаем, яко тать, дни и часы крадуя, на се упражняхся. Приими и на руках присно держи, яко благоуханный вертоград, обходя, наслаждайся и по сугубому человеку ползуйся. И, в сию яко в зерцало взирая, потщыся и ты сам, поучився, иныя ползовати. Яко бо сице вся списана есть, яко аще кто прилежно потщится, вскоре медоязычный неложно явится. Аще же дерзостен сый и лукав, начнеши сию пренебрегати и в чесов либо завистно подзирати, молю тя: прежде помысли, познай себе самаго, и зависть зло суще добре творит прежде, имуща ю в сердце бодет горце. Любовию же водим, от нас Богу молися и сам здравствуй.

Велия есть сила царственныя риторики и слава сея превыше небес по всей земли величается и во антиподы имя тоя славится, ко престолу Божия многая предсылает, из адовых недр бесчисленныя восхищает, небеса украшает и ада темна всего обнажает, царя учит крепко скипетр в деснице держати и венец на главе славно не токмо жива, но и по смерти носити, вразумляет не токмо силныя, но и зайцы ручьныя войны на супостаты словом, яко Ираклейстем всеоружием укрепляти судию славнаго на престоле, правосудяще и предстоящыя испытующа посаждает, патриарха и вся архиереи, яко солнце златоукрашенна, показует, и ина Арона с Богом безсредственно беседующа, или инаго Павла легкими ногами по небесам учит шествовати. Сия Афанасия вели?каго светлейша солнца показа, толикими лучи сияюща, елицы пером риторским верным пославше писания, Василия столп сотвори веры от земли до неба достизающ и вся верныя догматы укрепляющ. Сия Григория златоструйну реку показа богословии, всех сердца напоившу богознанием. Дионисия Ареопагита, небесночиносчислителя и кругов небесных списателя изяви. Иоанна Златоуста изливающа источник учения и грехи измывающа. И что многая глаголю? Аще Феодора мученика помыслиши, аще Екатерину не толико царским венцем, елико риторикою преукрашенну, и аще иного коего либо церковнаго ритора, сия всех прослави, сия возвеличи, сия всех языки, яко душа оживляше и медоточны убо к верным, обоюду же мечи остры к нечестивым творяше. Оставляю о Платоне глаголати, яко пчелы во уста того медоточиша; о Оригене, яко, плотный сый, адамантный показася; о Филоне, яко, человек сый, одушевленная пчела явися; о Димосфене, началнике риторов, яко не токмо воли, но и сердца человеков из персей языком своим, яко златою удицею, к свои привлачаше воли; о чюдном Несторе, яко медокаплющий язык, но источник явися сладости.

Сих всех и ины множайшия оставляю, миную, молчю, и ин кто, аще хощет, имена тех да счисляет, зане аз всех молчание покрываю и сие токмо глаголю, яко и на земли, и на небеси царица риторика выну показася и присно показуется. О сей всемогущей риторице во всей книзе имам беседовати и художество тоя зело красно показати, им же бы кийждо могл не токмо чюдный медоточный, но и всесилен языкомь на земли быти.

По общей воли всех учителей сего художества надвое разделяем риторику, оставльше древних мнение басненное, яко от богов обретеся, на естественну глаголю и художественну.

Естественну глаголему ею же кийждо во двери жизни входя от естества напоися. Тем же и безазбучный поселянин хвалити и укоряти, совещавати и благодарити весть не починну, ниже в доволность, но поелику кого естество наслади и в благоречие язык омочи.

Художественную же иже ирои веков и мудрии обретоша и лишение тоя наполнивше местами, схиматы, образы и прочими узаконенми обогатиша, да вся тыя храня, никогда ж вкусит сухоты и скудости словес в похвалу, укоризну, совещание ж и благодарение или ино что, но всегда во устах си златоструйную слова имый реку Нил изобилно, сладко глаголет, ниже истощания бояся, ниже меры преходя, диколы ж, триколы, равноколы и весь период художеству предаше, да коеждо слово, мусикогласно входя во ушеса, насладит слышателя и яко медвеная река коеждо напоит сердце, от коего сладкаго течения и художество именовася риторика, еже есть течение.

Определение есть краткое слово, составлено о(т) рода и разнства, сказующее существо коеяждо вещи. Род по Стагириту есть распростираемый на множайшия и разнствующыя по виду, яко животное, камень, трава и проч. Разнство же яко словесное, нечювственное и проч. Риторики убо определение есть по древним многообразно, по новым же и обще сие: риторика есть художество благоглаголати. Зде род художество, вся науки свободныя и несвободныя приемлющь, яко врачебную, тектонскую и проч. Разнство же еже благлаголати, разлучающе от прочих художеств и риторице токмо едино дающе благая, полезная, потребная и чесому либо глаголати; художество именовася за еже имети предания такая, яко тем присночюдный явится глаголяй, не речи, но бисеры испуская драгия.

Риторики дело есть еже обрести и глаголати ритору вся потребная, ко еже препрети же и понуждати слышателя к своей мысли. Конец еже препрети слышателя и привлещи к своей воли. Вещество ж и подлежащее сея суть вся видимая и невидимая, или умная в круглоконечном мире и превышше небес. Тем же ритору должно многая вещей всяких видети, слышати, чести и знати, и тако, пучину вещей ведения в персех имея и каноны риторики храня, никогда ж в мире оскудеет благоречия.

Взыскание сугубо бывает: неопределенное, глаголемое от риторов фесис, и определенное, именуемое ипофесис.

Фесис есть общее вещи взыскание, кроме коего либо обстояния. Яко сице: должно человеку славити и благодарити Бога. Господь Бог, от нечесого же вся сотворив, вручи человеку, создав того, горе, зряще да мудрости убо Божией присно дивится, красотою же наслаждается. Должен убо человек, Бога непрестанно благодаря, славити не токмо яко создателя, но и яко богатейшаго благодетеля. Сие обще и без обстояния коего?либо бываемо фесис есть.

Ипофесис же яко аще монаху должно око свое часто простирати не яко философ Анаксагора к златозарному солнцу, но к самому Богу живому, и отверз убо уста, язык же разрешив, тому славословия и благодарения елики часы написати должно есть: должно монаху частше Бога славословити, нежели дыхати. Зане в начале от небытия в бытие Бог и привел, и во утробе матерни изобразив, та ж оттуду в мир егда извел вся сущая, яко солнце, звезды, небо, землю, воду, цветы и проч. Оставлю счиляти, яко щедротами своими побеждаем, невозможе пагубы его видети, но со тщанием и неизреченным смирением из отчиих недр низшед, скоро обрете и духом святым и водою от праотческаго греха измыв, паки роди плотию своею и кровию себе самому, неизреченною любовию соедини, печатию духа святого яко драгое сокровище запечатствова, от умных татей охрани, паки омовение грехов даде покаяние, немощей тяжкоценное врачевство остави – елеопомазание, церковь ему святую постави посреде мира, прибежище всяких бед и напастей.

Ведомо ж буди, яко аще кий ритор сухоязычен и пустоустный, не имать доволное вещество и доводы ко утверждению коея?либо вещи, да не абие в ипофесис, но в фесис, яко в крисово да внидет сокровище и тамо обрящет цветы благоречия и златоструйнаго Нила седмь устия. И, доволно в фесис обходив, да изы?дет от нея, яко ис пучины меда погружен и, став на вид яко на камень, да утвердит свою мысль на потребе.<… >

Благовонствующее тело всех художеств царицы риторики пять имать частей, яко рука свободная пять перстов имущая,

яже суть обретение

сочинение

сказание

память и

произношение

1. От них же обретение 1 сущи часть неудобнейшая от прочих частей и требует остроумия, быстропарному орлу подобнаго, яко, скоро скоро облетев, всюду обрящет доводы, разумения и показания на украшение слова и препрение слышателя к своей мысли.

2. Сочинение учит собранныя к прению вещи, доводы и прочая, коеждо на свое положити место – не яко по притче сапоги на главу и шапку на ноги, но по чину и благому обычаю. Яко в начале предисловие, та же повествование и потом утвержение, законы и свидетельстванми или разрешение с показанми и, конечно, эпилог по изрядному художеству. И рука бо, смешаны имуща персты, ниже даяти, ниже прияти и показати что может.

3. Сказание, украшающее слово, сладкогласно во ушеса удобь входимо и гладко творит, очищающи е варварскаго и грубаго гласа. Период сочиняет кругловидный, двочастный и тричастный, четверочастный ли, многочастный и, вся обшедши мусов вертограды и цветы благоречия обравши, слово медоточно творит, да сладкомудрие, слышателя препрев, своей подчинит воли.

4. Память (яже естественный дар паче, яко и пятая часть, нежели художественный) стяжаваема доволным трудом и чтением своих и чюждых книг, художественным деланием слова и воспоминанием частей, помнити и крепко во уме держати намеренная глаголати ритору.

5. Произношение указует, како леть ритору чисто и сладко из уст и гортани словеса произносити, и по силе красно, сладко, цветено беседовати, подражающу разумочинному органу: не сонносно пети к молчанию паче, а не к слышанию желание к предстоящым творя и, по Одиссею, к заграждению ушес воскомь, не единогласное око от секиры, но разноперсто, образно, по разуму вещи: зде печално и жалостно, и зде радостно и весело, ныне осклабася и смехаяся, и ныне возяряся и гневаяся. И сия не токмо гласом, но и движением, и начертаванми главы, рук, ног, зрением очес и проч.

Вся ж сих не безчинно и безумно, но смысленночинномерно (и доброе бо несть добро не добре творимо) и лепотно, возбуждая тыяжде страсти у слышащых.

Уму всякому, аще и остропарный в густыя темности обретения доводов и показаний погружаему и яко в ин лавиринф зле страждущу, сладкоименитая риторика, яко свеща огненнояснозрачная, водящи дверь показует обретения и в вертограды благоречия, яко в крисово водит бездное сокровище. Сии суть места не токмо глаголемая от риторов внутренняя и художественная, но и внешняя и нехудожественная глаголемая.

Внутренняя убо и художественная глаголются места во утробе существе и естестве вещи обретаемая от ритора, яко душа есть безсмертна и бестленна, невещественна бо, от него же смерть и тление.

Внешняя же и нехудожественная именуются от вне емлемая, сиречь от иных свидетельства, яко душа есть безсмертна, зане тако рече Платон или тако мудрствова ин философ. Зде явно не от вещи, но от внешних свидетельств души безсмертной быти изявляет.

Внутренняя и художественная места доводов (яко сокровища бездны) – 16.<… >

Орос содержит первое место довод же и риторственное словоращении и краткоизвестно елико сила изявляет, яко предречися, существо же и естество вещи, яко риторики убо оры есть художество благоглаголати, от сего бывает эпихирма: художество благоглаголати есть всем желаемо, риторика есть художество такое, убо риторика есть всем желаема. Доводом сим изявляется, яко от всех желаемая вещь есть риторика и вси тую желают. Тем же и нужная и зело потребна, зане силою тоя сердца яко магнит глаголяй привлекает и, обуздав человека словоместенною уздою и в семь, яко за нос, к своей водит воли.

Ин довод: девство есть лучшая красота в мире; монашеский чин есть девство; убо монахови чин есть лучшая красота в мире.

Зде являеши, яко монашеский чин всему миру красота есть и удобрение девственный сущь. И сии доводы, яко видиши по философов, составлены правилом вкратце, изявляюще существо вещи.

Словоращение определений сплетается положением вкупе многих определений не по философом, яко вышше, но риторственно лежащих и ко утвержению похвалы или гаждения доволных.

Аще хощеши определенми девство похвалити, вышеписанного довода словоращением сице глаголи: Девство есть венец человеку, богатство девам, похвала монахов, слава аггелов, безчестие демонов, градов утвержение, воинов крепость, врагов победа, страстей обуздание, духу святому жилище и проч.

Ко всякому определению вящшаго ради украшения сладости же и силы купно сплетаются и лепотное прилагателно, благодать слову дающе, яко: девство есть златый венец человеку, богатства бездна девам, похвала безсмертная монахов, слава неизреченна аггелов, безчестие вечно демонов, градов нерушимое утвержение, воинов крепость непобедимая, врагов победа конечная, страстей обуздание твердое, духу святому жилище нескверное и прочее.

Есть и ин образ словоращения определений, составляемый множайшими реченми, иже и ипографи глаголется, яко: девство есть златый венец человеку, иже славно и яко царя над страстми овенчавает, богатства бездна девам, еже драгостию земных всех сокровищ паче царство небесное купит, похвала монахов безсмертная, яже и по смерти неотступно последствует, слава неизреченная аггелов, иже и бесплотны сим прославляются, демонов безчестие вечно, еже всегда их побеждающи посрамляет, градов утвержение, еже не токмо супостатов нашествие едино отвращает, но и Бога дерзостно умоляет, крепость воинов, еже и противныя, аще и гигантотелесныя погубляет, врагов победа, ею же тии побеждени никогда же возникнути главу возмогут, обуздание, им же обуздаются не токмо супостатныя страсти, но и госпожа наша плоть вся, жилище нескверное духу святому, в нем же той з Богомь Отцемь и Святым Сыном пришед, обитель сотворяют и впредь укрепляюще пребывающ, ключ царства небеснаго, им же и проч.

Веждь, яко между множайшими определенми краснейшая быти мнятся, яже приносителными гласы вещь кую либо толкующими аллегорическая именуются, даю ти парадигму на чюдотворца Алексиа митрополита, иже есть скипетроносныя и диадимоукрашенныя царицы Москвы солнце незаходимое:

Тебе глаголю, о царице Москве, тебе глаголю, о мати градов! Видиши ли сего Алексиа М(итрополита), твоего чюдотвор(ца)? Вем, яко видиши, в недрах своих имущи. Ведай же опасно и сие, яко сей есть пресветлое твое солнце, еже лучами своих добродетелей присно тя озаряет. Сей златозрачная луна, яже от правды солнца приемши свет мног и в мирозрачную грехов нощь сияющи, на сладкозарный изводит тя день здраву.

Шипок багряноличный, иже не токмо украшает столепно (свя?толепно?), но и паче мир всяких тя благовонствуют златолистное древо, иже добродетелным плодом своим душу твою и тело изобилно питает. Златоструйный источник, иже не вод, но исцеление всяких недугов истекая, тя исцеляет. Страж твой неусыпный, иже отрежет тя и соблюдает от шумных врагов и видимых всяких наветов. Посредник к Богу, его же ходатайством вся нужная приемлеши. Предстатель дерзостен к Царю вышнему, иже всяк на тебе гнев Божий в милость обращает. Сей есть орел златозарный, иже, непрестанным оком к солнцу зря правды, на вышния взы?де, гнездо же свое целбу (так! – А. В.) всем болящим остави неистощимо. Сей есть истинный твой архиерей и владыки Христа угодник, иже от высокаго престола Божия не токмо тебе, венценосцу царицу Москву, но и вся твоя чада благословляет вседневно.

Части глаголются составляющая все или содержимая вещи и окружающая ю, яко человеку части суть глава, руце, ноги и проч.; дому же вся в нем содержащая, яко красота, светлость, жители и проч. и вся окружающая, яко сад, птицы, реки, ветры и проч.; саду – разная древеса, цветы, плод, зелия, криницы, веющий ветры, поющыя птицы и проч. Такожде всякия вещи видимы или мнимый случаи и проч. Сих убо всех или множайших воспоминанием и описанием тростию риторскою частей глаголется счисление.

Аще хощещи новопроцветшую великаго государя нашего на враги в Азове победу изявити, и да реку сице пред очима всех положити счисление частей симь образом леть написати, счисляя вся наших благополучия и храбрости, тех же, сиречь азовских, вся беды и печали и проч., яко:

Милостию и помощию Вышняго Бога, благополучием же и благим тщанием гигантосилнаго, боговенчанного государя нашего и царя и проч., егда вернии его царскаго величества воины, подяша крестоукрашенныя хоругви, тогда абие и многожелателную на враги победу, вкупе же и супостатов конечное разорение светло предизбраша.

Понеже его царскаго величества быстропарным устремлением множайшии вкупе оттуду налетеша витязи и инии Ахиллеи звездочисленно отсюду, яко Богом зовоми, стекошася воеводи и инии агамемнони радостни отвсюду дождевно собрашася воини: вси повеление царское, яко из уст Бога прияша в разум, вси единодушно устремишася на подвиг, вси единогласно в помощь призываху Бога, в руку его царскаго величества блистосияваша зла?тоадаматный скипетр и блистанием своим, аки пером, на враги предписоваше победу в руку воевод светлосияваше наг меч и сиянием бесчисленныя главы враг вкупе жняше, в руку сотников копие лик ваше и остротою своею сердца враг бодяше. Громкогласнии органи далече от сих всяк страх отгоняху. Тем же дерзостни вси на агарян стекахуся. Сладкогласныя свирели ушеса верных наслаждаху, тем же без горести ко Азову вси летяху. Честный крест на хоругви блисташе, тму всякую отгоняя. Тем же, яко царь

Константин, вси надежды помощи исполняхуся. Аще множество тех помыслиши, и число превосходит песка морскаго.<… >

Но что многая глаголю? Се приближишася православнии воини, се устремишася крестоукрашенныя хоругви, се дерзостни внидоша во Азов христоноснии ратницы и прежде своего вхождения предпослаша азовцем смерть горкую. Не бо потерпеша во граде ожидающе, но издалече еще сущим изшедше поклонишася християнским силам, паче непобедимей честнаго креста силе. Таковая сила державнаго нашего государя, таковая храбрость московских сил, таковая крепость крестооружных воинов, паче честнаго животворящего креста.

Но что потом? Весь град от основания обновляется, крестом господним осеняется, благодатию и нашествием Святаго Духа укрепляется и неусыпному Иоанну Предтечи честно вручается и сей паки Пресвятей Деве Марии благонадежно вверяется. Тако християнская слава явися, тако врагов сила победися, тако и прочая.

Сия есть толкование краткое имене или речения, премлемо к ращению слова. Яко Стефан бысть венец Христов или себе, Василий – царь страстей и нечистых духов, Афанасий – безсмертия сын и прочая.

Неведомая есть твоя слава, равноапостоле княже Владимире, и память твоя присно по Соломону с похвалами, понеже не токмо по имени своему, но подобие и по делом твоим владееши всем миром российским. Толикими устами владетель всего мира российскаго величаешься, еликими на всяк день Владимир именуешися. Ты первый именовался царь и князь велий стран северных. Ты многая языки смелыя смерил еси. Ты многая скипетры гордых князей попрал еси. Ты престолы низвергл еси и венцы неувядныя победы приял еси. Еликия леты в мире сем пребыл еси, толикия победы приял еси. Отсюду Владимир явился еси: и от дел, и от храбрости, и от благоразумия, и от внешних хитростей, от крепости, силы, дерзостей, смелости, славы, богатства и от всего добродетелей лика душевных и телесных.

Кто в тыя лета величашеся? Владимир. Кто славяшеся? Владимир. Кто от всех покланяшеся? Владимир. О, согласия Владимировых дел по имени! О пречюдных его побед по чюдному именованию! Аще ироя его наречеши, и дела его являются. Аще его исчисляеши, и имя того показуется. Сей пречюдный князь Владимир не токмо миром, но и подмирными властми пречюдно вла?де, прежде ими владаемь. И да глаголю яснее: сей божественный пременением пременився, раб верный и апостол благовествующий бысть Христов, и многоглавныя керверы, иже суть темныя демони, вконец победи, посрами и из своея власти изгна. Тако, силу тех разрушив, весма победное знамение – честный насади крест, и ин Авраам Бога триипостасна в странноприимство прия. Сей православную веру умножи и прочая.

Сице глаголются изобразуемая от единаго имене, яже разная суща многое между себе свойство стяжаху. Яко: мудр, мудрость; благ, благость, благое; владыка, владычество, владетели, владение; еллада, еллин, еллинский; Россия, россиянин, российский и прочая.

Епихирима сице сплетается: Бог любит благость, убо и благаго человека; Христос похваляет смирение, убо и смиреннаго; похвална есть мудрость, убо и мудрый человек.

Радуйся, славная Россия, и рукама вкупе восплещи, понеже и ты не лишилася еси равных восточной стране святолепных мужей. Российския святыя своя имущи, иже яко светозарныя звезды просвещают твою твердь православия. Владимир твой, яко ин первоправославный князь Константин, вся чада твоя святым крещением просвети, и недра твоя церквей наполни. Елена твоя не токмо животворящий крест, но и самого окрестованнаго на нем Христа на он пол Чермнаго моря обретши, к тебе привела и ему тя столепно обручи. Антоний твой и Феодосии во вся страны монашества святоплодоносныя сады насадиша и тако тя Богу плодоносну показаша. Лаврентий твой демоны жезлом железным силою креста далече от тебе отгнаша и житием своим тя посветиша. Благовернии твои князи Борисы и Глебы неповинною своею и честною кровию, хитон тебе порфироцарственный обагрянивше, соткаша и между прочими странами, яко царицу тя славную, показаша. И чюдотворцы твои Алексий, яко ин седьмовершинный Нил, вся твою скверну греховную мысленный Египет умыша и, поученми своими напоивше, убелену тя паче снега и многоплодну сотвориша. Петры твои инии Златоусты показашася Иоанны. И Ионы, и инии Спиридоны, Филиппы и Кирилы и прочии твои отрасли вси подобии явишися святым восточным.

Вси сии твои рустии суть сади, вся твоя суть чада, вси плоди твои и цвети неувяднии. Ты бо – Россия; и тии – российстии. Сии – россияне, и ты – Россия. Веселися убо и ты, яко и восточный святый дом, можеши и ты рещи со пророком: Се аз и дети мои. Можеши и ты и прочая.

Генос или род от Аммониа и Порфириа и иных многих, паче же от протофилософа Аристотеля<…>довлеет к риторскому словоращению и к плетеносвязанным доводом распространяющийся на множайшия и разнствующия виды, во еже каково что есть или составляемый от многообразнствующых и обемля множайшыя. Тем же род есть добродетель, обдержаща девство, смирение, кротость и весь лик добродетелей. Подобии роди суть грех, древо, камень и проч. К словоращению ритор обходит род и родственною похвалою хваловенчает или гаждомрачает кую?либо злобу или вещь. Та ж нисходит в вид, яко от добродетелей на смирение, от греха на гордость, от птицы на голубя и прочая.

Мы убо, обшедше род учения, снисходим на вид риторскаго учения:

Сладкое ми сие имя учение и егда во нищетное си усто е приемлю, сугубым человек веселием наслаждаяся, дивныя бо силы учение имать и тленнаго человека гигантоступне умом всем показует. Сие удиви и елики дни удивляет естество человеков не толико же, но и безсловесных. Кто бо не дивится, услышав, яко учением малосилный ковач (человек), умягчив всю жестокость железа, тчет млатком главу неуязвимую и перси железныя, в них же вооружен, враги своя, дерзостен, побеждающи?<… >

Не колет ли тя чюдодейством игла матошная, яже крепко от магнита движима, обуреваема кормщика обнадежит, в темной нощи указующи сладкий восток посреде непроходимыя пучины?<… >

Откуду научен многотрудный поселянин ныне чешет без страха свою матерь землю железным ноготию оралом, и она, чадолю-безнотерпелива, млеком своим, еже есть плод, обильно и питает? Ныне же вкореняет во утробу ея лесы и медоточныя собрав класы, вседомовно напитается, но и внутренняя ископав, реки и хрепта ея испущает и душы жаждущыя орошает. Не видел ли еси инаго ниткоплетенным художеством глубины моря изследующа и водныя птицы ловяща? И сия вся в темныя нощи, егда по притче и перста си не видиши? Сия вся и ина чюднейшая учение творит, яже число всякое превосходит и быстроглаголивыя уста заграждают.

Но да умолчит всякое инно учение, да утаится всякое художество, зане риторское учение превосходит не токмо и ино учение всякое, но ум весь человеческий. Зане сие не токмо аггелы удивляет, но и самаго наслаждает Бога. Сие Демосфена самовластелна сотвори естеством человеком и яко уздою языком своим е водяше. Сие сотвори чюдноглаголива Нестора и медотекущую реку благоглаголания, глаголет галлический Ираклей, и чудотворною силою всех сердца к себе обращает. Беседует Исократ, или Ксенифон, и кроме баснословия сей претворити в сирину, он же в пчелы. Тем же един риторскою своею силою души человеков волшебствоваше, другий же книжным своимь сочинениемь наслади весь мир, оставив толикия чюдеса, елико сочини книг. Сим учением Ориген показался адамантный, святый Иоанн Златоустый, Великий Василий столп от земли до неба и прочыя церковныя пчелы. Подобие сию силу имеяй воевода страшнее показуется своим супостатом и паче вредителный, зане сим возбуждает коегождо на брань и всякаго лениваго во Ахиллеса претворяет.

Сим в судилищах ритор священный проповедник во амвонех, о Боже, елика чюдеса соделовают. Сей глаголет – и судия, языкомь глаголющаго связуемь опасно, и слушает; он гремит гласом – и весь народ, уста отверсше, яко птенцы ластовичии, чающе сладкия пищи, на гремящаго взирают; пострашит когда язычным жерлом – и вси, яко рыба, трепещут. Гремит устотворным гласом, а аще вси глубокобраднии, яко младенцы, страшатся; прослезит – и бывают ти очеса источники, и аще бы и камень был, текут ти слезы, аки реки. Аще пострашит тя, печален погубил еси всю теплоту естественную и от страха оляденен. И паки аще утешает тя, смеешися и между воздыханьми радуешися и между слезами обличает тя и кроме стрел уязвляет тя. Похваляет тя и, яко петел крилат, творит ти славу летающую всюду.

Сие действо имать учение, такую силу стяжает, такий скипетр вручает человеку, противно же неучение порабощение творит. Да постыдятся укоряющии учение, яко слепы, всем слепоты желающе. Да постыдятся, забывше притчю поселянскую: учение – свет, неучение – тма, да постыдятся и проч.

1. В предисловии к «Пречистой Деве Марии» Козма Афоноиверский называет Богородицу «риторствующей». Какие свойства он приписывает Богородице и о чем молит Ее? Как при этом автор характеризует себя?

2. Что говорит в «Предисловии к читателю» Козма об истории создания своей книги? Какие трудности стояли на его пути?

3. Проанализируйте (3-е) «Предисловие всея книги». Каких авторов (античных и христианских) упоминает Козма и каково его отношение к ним?

4. Каково происхождение риторики? В чем смысл деления риторики на «естественную» и «художественную» (см. главу 1)?

5. Каковы цель и предмет риторики (см. главу 3)?

6. Насколько оригинально, на ваш взгляд, называет и описывает Козма части риторики (см. главу 5)? Например, композицию Козма называет «сочинение» – насколько это слово верно этимологически? Выбор слов назван «сказание» – насколько это точно?

7. Какие примеры из русской истории и реалий современной ему жизни приводит грек Козма? Каких русских деятелей (князей, святых-чудотворцев) упоминает Козма в своих примерах (см. главы 7 —11)?

8. Какие противоположные примеры и сравнения приводит Козма, чтобы показать действие риторической речи на слушателей (см. главу 11)?

9. Козма Афоноиверский – замечательный стилист. Он создает новые «хваловенчающие» и «гаждомрачающие» слова, строя их из дву– и трехсложных корней. Например, только корень «злат-» позволяет ему создать такие новообразования: златословие (название книги), златоструйная (река, риторика), златоадамантный (скипетр). Поищите в тексте подобные примеры с корнями «мед-» и «сладк-».

10. Выпишите встречающиеся дву– и трехсложные слова. Попробуйте их классифицировать. Многие из этих слов не встречаются в имеющихся словарях древнерусского языка или языка XVIII века, например: гигантопобедный, чюдноглаголивый, сухоязычный и пустоустный (о риторе), гугнивогласие, лишнословствуем и т. д. Какие из этих слов являются, по вашему предположению, авторскими неологизмами?

конце XVII – начале XVIII в. на севере Руси было основано Выговское старообрядческое общежительство. Его организаторы занимались перепиской и внимательным изучением священных книг, с глубоким почтением относились к «внешним мудростям» (в отличие от их «хулителя» протопопа Аввакума). В целях прохождения наук основатели Выговской общины Андрей и Семен Денисовы объезжали монастыри, скупали книги, насыщались мудростью в беседах с учеными людьми. Известно, что Семен Денисов бывал в Киеве, где наверняка познакомился с киевскими риторами, а в Новгороде был на долгое время взят под стражу – там же он вел ученые диспуты с Софронием Лихудом. Старообрядцы не только собирали и переписывали существующие учебники риторики, но составили своеобразный риторический свод – обширный конспект учебников С. Лихуда, М. Усачева, С. Яворского, Г. Данилевского и др. Старообрядческие рукописи, дошедшие до нас в большом количестве, показывают высокую культуру письма; буквенные заставки, орнамент и миниатюры поражают изысканной красотой.

Самостоятельным старообрядческим сочинением является «Риторика в 5 беседах». Хотя в некоторых поздних списках оно названо «Риторикой Феофана Прокоповича», очевидно, что это труд самих старообрядцев, а именно краткая гомилетика, не повторяющая обширной латинской «Риторики» Ф. Прокоповича. Возможно, в точном устном пересказе старообрядцы заимствовали определение риторики (квинтилиановское ars bene dicendi – «хитрость добре глаголати»), описания трех «родов слова», 16 общих мест, данных в той же последовательности, что у Ф. Прокоповича. Ранней временной границей создания «Риторики в 5 беседах» считаем 1706 г. (время публикации сочинения Ф. Прокоповича), поздней – 1712 г. (дата публикуемого ниже списка ГИМ, собр. Уварова, 4°, № 318).

«Риторика» известна в 14 списках. Ниже публикуется список из «книги Семена Денисова», которым она была дана келейнику и ученику Алексею Иродионову. Однако Иродионов изменил старообрядчеству в 1747 г. Перейдя в официальное православие, он стал дьяконом, а затем священником в Новгороде. Вынося от старообрядцев «книгу Семена Денисова» с текстами «Риторики» С. Лихуда и «Риторики в 5 беседах», Иродионов занимался ее правкой с 1754 по 1757 г., о чем записал в предисловии.

Публикуем в отрывках текст «книги Семена Денисова» без правки Иродионова (публикацию полного текста «Риторики» см. в сборнике: Мир старообрядчества. Вып. 3. – M., 1996. – С. 189–243). Для публикации избраны отрывки: Беседа 1-я предисловная (определение и цель риторики, роды речей, части композиции), из Беседы 3-й – раздел об общих местах. Вопросно-ответные статьи пронумерованы публикатором (АВ.).

(1) Вопрос: Что есть риторика?

Ответ: Риторика есть хитрость добре глаголати.

(2) Вопрос: И что есть глаголати добре?

Ответ: Добре глаголет иже тако слово свое составляет, яко возмощи ему обрести конец или вину своего слова, до котораго конца намеряет, си есть аще кто хвалити кого хощет, конец слова его есть да в великую честь и славу в своих слышателей приведет хвалимаго. Аще убо тако изсправлено слово его есть, яко возможет намерение сие исполнити и исходатайствовати честь тому, к его же похвале слагается, добре той глаголет. Аще ли ни, не добре и не риторически.

И паки: аще кто кому советует, намерение имать привести его к делу, о нем же советует. Аще убо приведет, яве есть, яко добре глаголаше, аще ни – инако.

(3) Вопрос: Аще же кто советуяи дело греховное преклонити к тому, убо и той ли глаголет добре?

Ответ: Погрешает той на Бога, но не на правила риторическая и того ради зле глаголет по намерению и нравом, но добре по правилам слова; подобне тому, иже меч ко неправедному убиению сооружает, той бо зле творит по злому своему намерению, но аще меч искусным и нарочитым художеством устраяется, глаголется добре учинен быти, и творец той злый человек не нарицается, но добрый художник.

(4) Вопрос: Что убо хранити подобает, да толь совершенно глаголати возмогу, вестно бо есть, яко немнози суть к намеренному концу, и многа глаголюще приводят?

Ответ: На сие изобретается хитрость риторическая, содержащая в себе многия и различныя правила доброму глаголанию удобь составляющая, яже со всяким желанием испытуеши, безбедно у мене обрящеши, хотящему бо вся удобна бывают.

(5) Вопрос: Того ради и приидох к тебе, яко велие желание хитрости сея имею, мняще ю быти в житии человеческом паче иных полезнейшую.

Ответ: Аз убо краткое тебе и ясное преподам наставление, аки за руку ведуще тя, како совершенное и своего намерения не лишаемое слово составити имаши. Множайшаго же ради удобия и сам, излагающе правила во образ тых, особное некое имамь составити, да не токмо убо видиши мене учащаго, но и творящаго, и тако совершение учением сугубым, си есть словом и делом моим, наставлен будеши.

Первее убо достоит уведати многократные ли суть роди слова. Та же колико части имать слово. Потом же, на колико частей разделяется вся хитрость риторов, или кая нужная ведати ритор имать, да доброе и совершенное слово его будет.

(6) Вопрос: Повеждь убо: колики суть роди слова?

Ответ: Три.

(7) Вопрос: Кии?

Ответ: Советователный, разсудителный, украсителный.

(8) Вопрос: Что есть род советователный?

Ответ: Есть егда что кому делати советуем доброе или оставити злое.

(9) Вопрос: Что разсудителный?

Ответ: Егда разсуждаем правду от неправды или истину от лжи.

(10) Вопрос: Что украсителный?

Ответ: Егда лице или вещь некую ублажаем или похваляем.

(11) Вопрос: Не суть ли инныя роди слова?

Ответ: Ни, но в сих трех все разнствия глаголов человеческих заключаются, всяк бо человек или сам со собою в уме своем глаголет или с иным. Аще убо сам с собою, тогда истинны умом испытающе разсуждает. Аще же со иным беседует, глаголет ему, или да той что сотворит его послушаяи, или да чему уверит, некое от него мнение восприимет. Аще первое – советует; аще ли же второе, то блажит что или похуляет, и тако вся глаголы его в трех родах заключаются.

(12) Вопрос: Понеже аз желание имею в церковных проповедях искусным быти, повеждь ми, кий род слова приличен ко проповеданию.

Ответ: По вся праздники господския и памяти святых приличен есть род слова украсителный. Тогда убо похвала тайне и величиих Божию или угодников его глаголати подобает. По вся дни недели служит род слова советователный, ибо тогда нравыучение от евангелских Христовых словес почерпати и слышателей или отводити от греха или к добродетелям наставляти проповедник должен есть. Род же судителный нечасто церковным ритором случается, разве егда на изриновение лживых еритических догматов простирает слово.

(13) Вопрос: Совершенно рекл еси о родах слова. Рцы еще по обещанию твоему и о частех слова. Первее же колико имать частей слово риторическое?

Ответ: Слово всякое четырми частми составляется, яже суть первое начало или приступ к слову или предисловие; второе – предложение, овогда же повесть вместо предложения; третие – подкрепление, или утверждение; четвертое – окончение, или пословие.

(14) Вопрос: Скажи особь о коейждо части: что есть начало, что предложение, что подкрепление и что пословие?

Ответ: Начало слова есть часть слова первая, предуготовляющая проповедника ко глаголанию, слышателя ко слышанию. Предложение же есть изявление того, о нем же глаголати имать проповедник, да первое вкратце познают людие, что имать рещися. Подкрепление же есть собрание доводов и изветов, ими же слово предложенное укрепляется. Пословие же есть совершение слова, содержащее в себе сокращение вся изреченная памяти ради слышавших, к тому и слышателей ко уверению и творению конечно понуждающе.

(15) Вопрос: Не суть ли инныя к тому части слова? Ответ: Прочии риторове на множайшия части слово раз?деляти обыкоша, но вся тыя части в сих четырех, о них же беседуем, заключаются. Повесть бо, разделение и отвержение, яже от иных полагаются аки особныя части, в сих четырех нетрудно могут заключаться: повесть и разделение – в предложении, отвержение же во подкреплении вмещаются.

(16) Вопрос: Что убо есть суть новопредложенная повесть и проч.?

Ответ: Речем инде о сих, егда совершеннейшо учение о кыйждо особь части восприимем. Ныне же довлеет беседа, да немногим повествованием возмущенна будет память и мало удержати не возможет.<… >

(1) Вопрос: Что убо изобретение есть?

Ответ: Изобретение есть первая часть риторики, поучающая изобретати доводы или изветы слова предложеннаго.

(2) Вопрос: Что есть довод?

Ответ: Есть укрепление, достоверну повесть творящее.

(3) Вопрос: Суть ли разныя виды изветов?

Ответ: Суть.

(4) Вопрос: Многократныя ли?

Ответ: Сугубыя. Но суть виды изветов сугубы: уверяющия и понуждающия. Уверяющия нарицаются просто доводы или изветы. Понуждающия же именуются страсти.

(5) Вопрос: Чесо ради тако?

Ответ: Яко страсти во человеце, возбуждающе разумей любовь, милосердие, гнев, ненависть, омерзение, боязнь, скорбь и прочая, не просто уверяют, но аки нуждею влекут ко соизволению на тое, о чем глаголет проповедник.

(6) Вопрос: Требуют ли некогда доводы ко подкреплению самых себе доводов или должны суть сами собою тверди и уверителни быти?

Ответ: Суть многие иже требуют, но доводы доводов паки сугубы суть: инныя нарицаются основание, инных же умножение.

(7) Вопрос: Что основание и что умножение?

Ответ: Основание есть простое подкрепление. Умножение же есть не токмо крепку, но и зело крепку и велику вещь творящее и сим от основания разнствует, яко оное подкрепляет токмо, аще что нетвердо быти мнится. Сие же и подкрепляет нетвердое и великим творит еже мнится быти невелико, например, святый Златоустый хощет показати, что Иаков патриарх, имевый великую скорбь по погубленном Иосифе, глаголет во второй книзе о смотрении Божием:

Братия Иосифовы, ризу его окровавленну отцу показующе, различною его скорбию удручиша, не точию бо о самой токмо смерти рыдаше, но и о странном виде тоя смерти. И многая стекошася, яже ум его помрачаху, и еле не во отчаяние вметаху: яко любимой жены сын, яко лучший от иных, яко наипаче себе возлюбленный, яко в самом еще цветном возрасте, яко от него посланный, яко не в дому, ни на ложи, ни отцу предстоящу, ни глаголяй что, ниже послушаяй, яко не общею всех смертию, яко жив зверей свирепием раздран бысть, яко ниже мощей его обрести мощно бе и земли предати, и яко скорбь сия не в юности Иакову случися, когда лутче ю понести можаше, но в последней старости. Доселе Златоустый.

Видиши зде, како к подкреплению слова о скорби Иякова довлеяше токмо возспомянути смерть сыновню, он же, хотя скорбь ту велику зело показати, зри, коль изрядно отвсюду собрал умножение, совокупляюще тая, яже болезнь умножают.

(8) Вопрос: Воистинну избранно и силно есть сие учение. Но коим убо образом доводы, страсти, основания и умножения изобрести возмогу?

Ответ: Места суть от тщателных древних риторов на сие усмотренная, в них же аки в совровищных хранилищах вся ко подкреплению слова обрести есть мощно. Суть же видом сугубая: внутренняя и внешняя.

(9) Вопрос: Кая суть внутренняя?

Ответ: Яже суть внутри самой вещи или внутрь разсуждения о ней составляемаго обретаются. Суть же числом 16:

1) описание,

2) частей разделение,

3) имени сказание,

4) сопряженная,

5) род и

6) вид,

7) подобие

8) и неподобие,

9) противная и

10) привязаемая,

11) предыдущая и

12) последующая,

13) невместимая,

14) вины,

15) содеяния вин,

16) сравнение болших с меншими и равных с равными.

(10) Вопрос: Внешняя же кая суть места?

Ответ: Сугуб род мест внешних есть: свидетельства слова и образы дела.

(11) Вопрос: Что есть слова свидетельства?

Ответ: Суть ветхаго и новаго завета писания, правила соборов церковных, предания некая отеческая, людей мудрых или честных изречения. Такожде и живых свидетелей изветы и прочая.

(12) Вопрос: Образы же дела что суть?

Ответ: Вся добрая или злая делания мужей древних, яже суть повести многая в ветхом завете, в книгах бытия, исход, числ, втораго закона, в книгах наипаче судейских, царств, Есфирь, Июдифь, Иовлих Маккавейских, в новой же благодати – евангельския повести и деяния апостольская.

Та же вся историческая книги, содержащая в себе жития святых или от внешних повестителей древния брани и прочая.

(13) Вопрос: Скажи вократце во коемждо особь месту внутреннем, о внешних бо, понеже ясная суть, не требую извещения.

Ответ: И о внутренних разсуждати не есть трудно, реку убо сокращение, елико довлеет ко их познанию. Всякая вещь, животная или неживотная, имать себе инная согласныя, инна же противны, аки бы некое родство и врагов. От родства убо или от согласных вещи суть:

описание самаго ея естества;

части, от них же слагается;

сопряженная со собою по имени или по естеству;

род, в нем же содержится;

и вид, иже есть часть рода;

свойство – случай;

вина, от нея же походят и плоды, иже от нея происходят;

привязанная, с ними же сходится или ей последствуют или предыдут – и сия суть: место, время, образ, и пособие, деяния – предидущая, купноидущая и последствующая;

к тому же и равная и подобная. Сия вся суть некое родство вещей, без них же ни едина вещь не бывает.

(14) Вопрос: От сопротивных же кия обретаются?

Ответ: Вся тая, в них же некое есть несогласие и противство ко вещи той, яко же неравная, неподобная, противословная и прочая разньствия, ими же вещь от прочих вещей разнствит: или в естестве, яко человек от зверя; или во свойстве, яко быстроумный от косноумнаго; или во случаю, яко богатый от нищаго и прочая. Сия же вся тако разсмотревше, удобно есть елико довлеет познати и разумети.

(15) Вопрос: Скажи убо, коим образом в коемждо том месте изобретати имам доводы подкрепления слову предложенному.

Ответ: Сие наипаче нужно есть ведати, да убо совершенно уразумееши. Веждь первие: яко во всяком предложении (предложение же есть всякое слово, со разумом совершенным изреченное) две обретаются началныя части: подлог и прилог.

Подлог есть самая вещь, о ней же слово глаголется.

Прилог же есть другая вещь, яже к первой словом прилагается или согласная ей, или противная: согласная – соединяющеся, противная – отделяющеся. Например, сие предложение: Христос есть Богъ истинный имать подлог Христос, сия бо вещь есть, о нем же глаголет предложение; Бог же истинный есть прилог, сие бо словом ко Христу прикладается. Прикладает же ся соединением есть, ибо согласно есть. В сем же другом предложении Слово Божие не есть тварь паки Слово Божие есть подлог, тварь же прилог есть. Но понеже сей прилог подлогу сему несогласен есть, не соединением, но прекословием ему приложися, не есть истинный прилог.

(16) Вопрос: Разумно мне се, но к чесому полезно?

Ответ: Сие уразумевши, зело удобно изобрящеши многия доводы, твое предложение подкрепляющия или во внутренних или во внешних местех.

(17) Вопрос: Что убо творити имам?

Ответ: Иди через вся места, в них же или подлога и прилога или все родство и противство содержится. И не пытуй, аще кое от согласных подлога согласует прилогу, или аще кое от согласных прилога согласует подлогу, или аще не согласует и противится. Аще бо что от согласных прилога согласует подлогу, то и сам прилог подлогу согласует. Аще ли ни, то ниже прилог ему согласует. И тако яве подкрепиши речь твою.

(18) Вопрос: Изясни сие примером.

Ответ: Пример и образ того да будет вышереченнаго слов предложение, еже слагати зде начинаем. Предложение убо бяше яко еретицы достойни суть проклятия. В сем предложении подлог есть еретицы, о них бо есть слово. Прилог же есть достойни проклятия. Начнем разсуждати согласная с подлогом. Пойдем убо к первому месту, еже есть описание естества вещи. Зри, кое может быти описание ереси. Святый апостол в послании своем тако еретиков описует: Сии суть во любвах ваших сквернителе с вами ядущеи, без боязни себе пасущие; облацы безводнии, от ветр преносимии; древеса есенна безплодная, дважды умерша искорененная; волны свирепыя моря, воспеняющая своя стыдения; звезды прелестная, им же мрак вовеки тмы блюдется.

Сие описание ереси приличное есть прилично подлогу, прилично и прилогу, си есть достоинству проклятия, яве есть убо и прилог подлогу приличен есть. И глаголи тако: сквернителе во любвах, без боязни себе пасущия; облацы безводныя и прочая достойни суть проклятия. Но сии суть еретицы, убо они проклятия суть достойни.

Аще бо двое со единым третиим согласуются, и между собою имут согласие, ибо егда хощем мерити два столпа разстоящая, равна ли или не равна суть, примеряем до единаго жезл, потом же до другаго. И аще оба столпа томужде жезлу соравняются, яве есть, яко и между собою равна суть.

Се уже имамы един довод предложения нашего, от описания вещи изобретенной на подкрепление.

(19) Вопрос: Поступи до иных мест.

Ответ: Единым образом отвсюду доводы собираются. Обаче желанию твоему хощу удовлетворити. Раздели на части ересь (веждь же, яко многажды части и види тожде суть, яко же и зде): инная ересь – арианская, инная – несторианская, инная – македониева, инная – оригенова, инная – евтихиева, аполинариева, савелиева, люторова, калвинова, латинская, армейская и прочая.

(20) Еще имя изтолкуй.

Ересь убо сказуется от греческаго языка самомненное избрание, егда кто тако свое мнение любит, яко оное вышше самой предвечной истинны от Бога откровенной превозносит и ценит. Подобный в том суще гордому диаволу или ангелу, иже вожделел быти равен Вышнему.

(21) В коем же роде содержится ересь? Во лже.

(22) В коем виде лжи?

В том, иже сопротивляется совести своей и самому Святому Духу, о ней же Христос рече: вы присно Святому Духу противитеся.

(23) Пойди к подобию. Кое даси подобие еретиком? Подобны суть волком, яко же их сам Христос нарицает.

(24) Пойди ко соравняемым: сравни ересь со инными грехами и обрящеши ю быти паче всех грехов мерску пред Богом.

(25) Испытай к тому противная. Кая благая со ересию сочетатися не могут?

Не сочетовается мир и тишина, не любовь, не благость Божия, ниже конечне вечное житие. И паки елико любително есть Богу едино от противных, толико мерско другое: уведавше убо, коль любимо и приятно есть Богу истинное благочестие, понеже православную церковь невесту свою возлюбленную нарицает, лепо есть уведати, коль ему есть мерско злочестие.

(26) Та же разсмотри вся привязаемая: место, время, пособие, образ, деяния, знамения и прочая. И обрящеши ересь, помрачающую день спасения, время благоприятно, оскверняющую святая места, пособием диавола и оружною силою свое учение проповедающую, знаменанную во Иоанновом откровении и Данииловом многовидным страшилами сим подобная.

(27) Испытай уже о вине: от кого и от коего корене еретицы происходят?

Сам убо отец лжи диавол еретиков раждает. По словесем Господним: вы от отца диавола есте и плевелы, яже образ суть еретическаго мудрования от врага человека между пшеницею всеяны быти глаголются. Веждь же сие наипаче и всегда в доброй храни памяти, яко преизобилнейшая места всех подкреплений и аки источники неисчерпаемая суть два сия: первый – привязуемая, о нем же уже рехом; вторый – плоды, или изчадия, от коейждо вещи аки от своей вины раждаемая. И многажды от единаго от сих мест всецелое подкрепление слову избирается без всякаго труда. Например: поищи, кия плоды раждает ересь, и зри, коль многия обрящеши. Перво, повреждает церковь, овцы христовы люте разграбляющи, не тако бо зелным и свирепым гонением идолослужителским, яко ересию умалися верных собрание. И не тако во время губительства телеса человеческия, яко души во время смущения церковнаго повреждаются. Много бы о том глаголати требе довлеет на подкрепление того.<… >

1. Каково определение риторики в «Старообрядческой риторике»? Что значит «добре глаголати» (хорошо говорить)? Считается ли хорошо говорящим («добре глаголющим») тот, кто «погрешает на Бога»?

2. Какие роды слова выделяются в «Старообрядческой риторике»?

3. Какие части слова (композиции) описаны в сочинении?

4. Каково определение довода? Какие два вида доводов выделены в «Старообрядческой риторике»? Почему страсти также отнесены к доводам? Какие виды страстей описаны в этом сочинении (Беседа 3, № 5)?

5. Как распространяется речь? В чем разница между основанием и умножением (см. беседу 3, № 7)? Какому современному понятию соответствует термин умножение! Какими выразительными средствами пользуется автор риторики, чтобы показать пример «умножения» слов?

6. Какие внутренние места описывает неизвестный автор риторики и насколько названия «мест» отличны от предыдущих риторик? В чем своеобразие примеров, используемых автором данной риторики?

7. На какой вид речи ориентируется неизвестный автор (см. № 18)? С какими целями написана старообрядцами данная «Риторика»?

иже публикуются две статьи «О памяти», «О произношении гласа и движении тела», содержащие предание риторов второго поколения Выговской школы (видимо, не ранее 30-х годов XVIII в.) об «отцах наших риторах» Андрее и Семене Денисовых. В них не только описывается «сладкословесный и красноглаголивый» образ учителей риторики, но и правила ведения речи и обучения риторике у старообрядцев.

Хотя статьи датируются в рукописи 1764 г., не исключено, что они написаны ранее, – условно публикуем их в разделе риторик петровского времени, поскольку деятельность братьев Денисовых относится к этому времени (последний из братьев, Семен, скончался в 1730 г.). Публикация статей осуществляется по рукописи РГБ, собр. Егорова, № 1961, л. 192–196 об.

Части сея, такожде и произношения правил присно воспоминаемых наших риторов Андрея и Семиона Дионисиевичев не обретается, однако же они сами весма в сих правилах находилися достаточными. Свидетели сему вси учении и неучении, видевшия их и слышавшия словеса их, что колико одарен был от создателя естественною и художественно приисканною памятию Симеон Дионисьевич, ибо за сие непогрешно отитлован он был от брата своего Андрея Дионисиевича да и прочих книгочитателей живою Библиею. А сладкословесный он красноглаголивый честнейший ритор господин Андрей Дионисиевич за красноречие и чистое в произношении слова вещание от многих именуем был Златоустом. И тако благоразсудилося нам в обои сии части памяти и произношения обоих сих самобратиев предположенных риторических правил сочинителей прекрасных риторов положить, яко воодушевленная правила: Симеона в память, а Андрея в последствующую пятую часть произношения.

При одаренной ему от всепревысочайшаго создателя естественной памяти еще изрядно видим был в художественных сих спомошествующих памяти правилех:

1. С самых младых лет всегда непременно пребывал он в частом обучении Божественнаго писания и внешняго любомудрия.

2. Прочитывал он писание с прилежным вниманием не токмо телесными, но и душевными очесы и часто прочтенное чрез мысленное изображение к памяти своей крепко пригвождал.

3. Вытверживал к сказанию изустно на память грамматическия и прочих наук правила.

4. В твержении оных поступал умеренно: не на все купно вскоре захватить простирался, но по частем, периодам в разсуждении своея силы, подобно временно, люботрудне приятствовал.

5. Частыя во всем оном всегда со учеными людьми разговоры имел.

6. Употреблял в писмах некия для памяти значки, числа и азбучныя писмена.

7. Книги, по них же учился, исписанныя власною его рукою, никогда не изменял, но хранил их во всю свою жизнь неизменно в разсуждении таком, что весма сие памяти спомошествует, пременение же книг оную несколько помрачает и воспоминания остроту притупляет.

8. Во всем имел присную умеренность и прекрасное воздержание: яко во сне, тако в пищи и питии, хождении и глаголании, к сему же и опасался зело главнаго застужения, угару и опаления.

9. Любил повсегда пребывать в умней тихости, а сие мог воздержностию приобретать и во многих разных дел упражнениях.

10. Хранил во всем против общих уставов и своих о том в наблюдении поучениев целость чистоты, как в теле деятельно, так и в тончайших мыслех зрительно, и от онаго имел спасительную чистоту всегда в своей совести, кая немалый успех может к памятствованию вещей придати. Аще же пребудет в собственном у кого от чего ли бо зазрении, то немалым же припятьствием к памяти учиниться может.

11. Отвергал скоре от себя прочь приходящия всякия пристрастныя (препятьствующыя сему учению и вредящия) помыслы.

12. Учил всему тому, что сам знал, учеников и прочим желающим о сем ведать беззавистно всегда открывал.

Пристежение: Еще же ко всему оному потребно зело для памяти мысленныя и чювственныя весма памятныя и всегда при нас имеющаяся, например: незнакомаго человека имя замечать на знакомаго, или аще надлежит памятовать имя Платон, то оное заметить можно на платок, науку пиитику – на пиитие, идола Перуна – на перо и прочая подобная сим такожде много способствует памяти. Аще что пред спанием будем вытверживати, по востании же паки оное поновляти, конечное же состоит памяти неоцененное сокровище в добром состоянии главы, здравости всея плоти и душевном безпечалии.

Предложенный в преднаписанной от памяти части сладко-словесный риторов господин Андрей Дионисиевич произносил глас в различных своих сказаниях и поучениях и в прочих разговорах различно по подобию разума и приличности сказуемой вещи и дела.

Аще в ярости случившейся в вещи на достойныя оную потязати, яко на борющагося с нами повсегда лукаваго диавола и его учеников неверных идолопоклонников, проклятых еретиков, окаянных хулителей православныя нашея веры, лукавых церковных развратников, злых досадителей истинне, ругателей благочестия, изменников отечеству и льстивых непокорников святых отец преданию и прочих подобных сим, тогда ярым гласом и свирепым образом со гневом, зело стройне таковых потязоваше, в страсе о сказуемых каких страшных действах, или оным за что кого в на?казаниих страшающе, устрашенным громким гласом и видом по?казовашеся. Ежели же оный во обществе на всех хотящий быти предлагая, яко страшный день втораго пришествия Господня на суд, тогда трепетное стояние, или вечных мук грозное осуждение и тамо безконечное за грехи прелютое мучение, то унылым, густым голосом оное изявляше. О действах сомнительных и случайных вещех неясно извещеваше, но некако мрачно, сомнительно и неутвердительно, падающь силу в разум слышателей к сомнению, а не ко истинному того познанию.

В сожалении же о чесом или в сокрушении сердечном о повсечасных человеческих согрешениих воспоминаний – жалостно, печальным гласом повествоваше, и о оном аще когда Бога и Пресвятую Богородицу, ангелов и всех святых или и простых по случаю человеков о спомошествовании во спасение прошаше, тогда весма и гладкосвободным радостным гласом изглашаше. В лишении же оных, или конечно потерянии напротив сего зело скорбно и печално, печальным гласом беседоваше.

Наблюдал же он всегда непреложно в произношении гласа нижеследующия сии правила:

1. Дабы последния слоги в речениях чисто произносилися.

2. Чтобы говорити не вельми косно и не вельми борзо, но посредственно.

3. Не зело бы кричливо, напротив же и не весма бы тихо, и не единообразно по подобию секиры, секущей лес, но по выше объявленному в периодах разуму.

4. Не опускал тогда по странам во иныя вещи своих мыслей, но мужественно оныя содержал в надлежащем деле и от сего никогда не шатался по стремнинам глас его.

5. В сем, аще и мало от естества был и недостаточен, однако искуством, сколько можно, униженно, тонко, тихим, благопокорным, умиленным гласом всесмиренно моляше.

К подвижению в мужество или в том бывших повествовании и о оном разсуждении – мужественным гласом мужественно глаголаше.

Про творящих же разныя сладчайших добродетелей в сказании и ко оным подражанию слышателей сердца сладко разлиянным, любезно приятным, чистым гласом привлачаше.

Егда же радостное что и веселое предлагаше, яко о наследствии праведных, прекрасном раю, и о восприятии безконечнаго всерадостнаго небеснаго царствия и за маловременныя нынешния труды вечнаго тамо награждения, коего в пребезмерных количествах и неизреченно пресладчайшаго качества ничие здесь никогда око не видало и ухо не слыхало, да и на сердце человеческое взойти не могло, или иныя какия веселорадостныя вещи, яко небесныя, тако земныя, весма светло веселым востягал себя, дабы не изглашати в ноздри.

6. Воздержался от частых одышек и еже б кашляньми, сморканиями, иканиями и безвременными харканиями и плеваньми не растлити гласа.

7. Определял всегда глаголания количество разсудительне по времени и по своей силе.

8. Опасался вельми частаго отдохновения, а особливо на непериодных окончаниях.

9. Искусно различал гласом не токмо периоды и двоеточия, но и самыя запятыя.

10. Крепко содержал всегда во уме грамматическия правила, то есть по силе просодии во всяком речении ударения, и чтобы речения свойственными кончать слогами, а не странными, например, рещи Богъ, а не Бохъ; во множественном числе: Боговъ, а не Богофъ; мужъ, а не мушъ; весь день, а не везь день; плодъ, а не плотъ; сладко, а не слатко; хорошая надпись, а не харошая натпись; добръ, а не допръ; возбранителю нашъ, а не воспранителю нас; сохраняй нас, а не сограняй нашъ.<…>

11. Частое всему оному имел обучение не токмо при людех, но и наедине будучи.

12. Во всем своем риторстве тщался всегда подражать славным православныя нашея веры духовным ритором, а наипаче пресладчайшему риторов отцу Златоусту.

К сему же украшен он был и богодарованною естественною к риторству добротою, имел доволный мужественный возраст и сановитость всего тела, главу, аки бисером, чинными кудрями светлорусыми и в полъ сединою украшену, острый ум, белостию чистою светло удобрено лице, ясныя очи и зрением по чернилу скорозрительны, и румяностию цветущия ланиты и оною же помазаныя уста, окруженную браду, свободный и легкий язык, крепкую грудь, долгий дух, твердый, хотя и истухла голос, той ко продолжительныя умеренныя по естеству персты, подобно же и прочия члены чинно во всем красотою благолепия согласовали с его благолепотным составом.

И сим естественным своим удобрением в действии движения немало оживлял он свои в произношении приятныя слышателем словеса, ибо по разуму глаголания искусно изменял лице и очи, по подобию гласа в ласковых разговорах казался ласковым и взором, во устрашенных – страшным, в печалных – печалным, во умиленных – умиленным, в приятных – приятным, в веселых – веселым и в радостных – радостным. Мыщцы временем иногда возвышая, иногда же опущая, такожде и рукама благочинно при оном действоваше: аще когда помянет небо или ино что от горних, тогда искусно десницу свою горе воздвизаше; аще землю или что?либо подножных, долу паки тую спустив показоваше; аще весь мир или об нем обстоящих, руки совокупив и разводаше, или иногда единою десницею от шуйныя десныя страны обвождаше. Ежели же что любезно приимаше, то к персем руку прилагаше; аще же что отрицаше, оттуду паки тую отношаше; аще дерзость показоваше, руки привоздвиг мало в передь наклоняшеся; аще страх подобие, на задняя восклоняшеся, и от прилежнаго испытания светлым ума его оком опасно силу и естество каждаго речения весма удобно ко оживлению слова оное творяше. Вся же сия и во всех сих и в целом звании своем красоту, пристойность и разсуждение в разсмотрении обстояния всегда непременно (яко за главное оному всему дело почитал и) сохранял, си есть разсуждая себе самого, слышателей или когда собеседующих, время, место, образ и художество глаголания, различие действ, такожде и знаменования вещей, о которых слово надлежит. Слава Богу, вин помощнику, концем дело увенчавшему 1764 году.

1. В статье «О памяти» описаны способы воспитания ритора у старообрядцев. Каждый из пунктов риторического обучения, описанный в статье, имеет точный методический смысл. Прокомментируйте эти пункты с точки зрения советов к воспитанию идеального ритора.

2. Каким было отношение к книгам (книжному учению) у риторов-старообрядцев?

3. Каким было общение с «учеными людьми» и учениками у риторов-старообрядцев?

4. Какие качества человека и образа поведения проявлены в данном описании? Как они влияют на «образ ритора»?

5. Насколько богат и выразителен образ ритора в разных речах у Семена Денисова?

6. Какие правила соблюдал Семен Денисов в произношении и телодвижении? Какие из этих правил могут быть универсальными рекомендациями к ведению речи?

7. Разберите каждое правило отдельно. Например, как вы понимаете замечание: «опасался вельми частаго отдохновения, особливо на непериодных окончаниях»?

8. Со всеми ли правилами можно безоговорочно согласиться? Например, «рещи Богъ, а не Бохъ; мужъ, а не мушъ»?

9. Прочитайте внимательно описание портрета Семена Денисова. Что в этом описании представляется вам особенно впечатляющим?

Старообрядцы Выговской литературной школы, овладевая риторикой, писали «слова» по канонам тогдашнего риторического искусства. Сохранившиеся сборники таких речей и проповедей показывают, что тематика их была как религиозно-догматической (слова о покаянии, о молитве, о вере, о кресте и др.), так и нравственно-этической (слова о чистоте, о смирении, о воздержании, о лености и слабости, о пиянстве, о наказании и т. д.). В начале слова указывалось название, затем объявлялась «тема» как основная мысль, к которой привязывалось все содержание речи. Например: «О любомудрии. Ему же фема: Имущему бо везде дано будет и преизбудет».

Публикуем два «слова»: «Сотове медовни (медовии?) – словеса добра» (своеобразный гимн словесной «доброте» и «сладости») и «Слово о человеце: человек есть вещь дивна…» (текст, поражающий глубиной философического осмысления и богатством образных выражений). Публикация осуществляется по сборнику РГБ, собр. Егорова, № 1961, л. 150–157, 113–135 (в сокращении).

Словеса сия у премудраго Соломона в притчах в главе 16 реченная суть.

Не вся словеса, яже глаголют человецы, добра суть, не вся премудрости медом помазана, не вся исцеление души творящая, паче же многажды износим суетная и праздная словеса и никоея же пользы, но вред души соделовающая, и не сладость умную, но паче горесть вечную и помрачение совестное источающая, мужей же мудрых, разумом светлости учения просвещенных словеса, тая суть словеса сладости исполненная, тая скорбь неразумия исцеляющая, тая пелыни услаждающая.<… >

Разсмотрим убо, колика полезная источают словеса добрая, колика дивная, колика благодати исполненная, ибо многажды сердца неких человек бывают жесточайшая, гневом возбуренная, камени каменнейшая, гордынею воспаленная, огнем ярости палящая, страха ради прочим неприступная, и толика суща несклонная к милости, многажды слово благоизречено всю жестокость тех умягчает, весь огнь гнева погашает, немилостиваго к милости скланяет.

Колико Артаксеркс царь страшен бяше, колико огнь ярости от очию испущаше, яко же писано в книзе Есфири в главе 5: и бяше страшен зело, и возведе лице свое огневидно и зелною яростию возре. И паде царица, и измени лице свое и прочая. Что же ли сицевое сердце умягчи? Что таковый огнь яростный погаси? – Словеса добра царицы Есфири. Егда бо рече ему: Вижу тя, господине мой яко ангела Божия, и смятеся сердце мое от страха славы твоея, яко дивен еси, господине, и лице твое благодать имать. И егда беседовати ей к нему, паде от ослабления ея?толико возмогоша добрая словеса царицы Есфири толь жестокаго царя умягчити, толь яростнаго умилостивити, зверя во агньца преложити, камень в елей обратити. Иже умягчен словесы, рече Есфири: что хощеши, Есфирь, и что прошение твое будет? – Даже и до полуцарствия моего.

Сице сладость словес Есфириных исцели горкость гневнаго сердца Артаксеркса, сице добрая словеса ея исцелиша напыщенное сердце неисцельно сущее: яко же в теле язве люто палящей, пухлину и скорбь тяжку творящей, приложится пластырь целителен от искусна, абие исцеляется горкая язва и на сладкое здравие прелагается, сице сердцу Артаксерксову, гневом и гордостию палящу, премудра словеса Есфирина, егда приложишася, абие угасе ярость и возсия тихость, избеже немилосердие, источися любы всесладкая. И посему явно есть, яко пресладка суть словеса добра и сладость их есть исцеление души.<…>

Но и вся елика добрая в обхождении человеческом имеем, от словес добрых тая стяжаваем, словесы добрыми тех научаемся. Правость ли веры православныя, ею же просвещаемся, но и сей словесы научаемся. Яко же глаголет апостол: вера от слуха, слух же глаголом Божиим, добрая ли и Богоугодная дела, ими же спасаемся, и сих творити словесы научаемся по глаголющему: спасение есть во мнозе совете. Правость ли суда в гражданстве и церкви светится, и сия словесы благими разсуждаются, по реченному: уста праведнаго поучатся премудрости и язык его возглаголет суд. Мирное ли домов благочиние сияет, сие словесы добрыми устраяется; от некрасоты ли невежества в красоту вежества сие преложение бывает, сему премудрых учителей словесы научаемся; в любовной ли сладости другов красное жительство цветет, словесы добрыми сие бывает; враждующих ли горкости притворение в мирную сладость когда бывает, добрыми словесы миротворными сия устраяются. По Спасову священному гласу: блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся. Любовь ли и милость рабом от господствующих источаются, и сия покорством и покорными служащих словесы получаются; печалныя ли пелыни когда исцеляются, сия сладкими словесы услаждаются. Прочая, бывающая по обхождении человеков, не довлеет ми время вся исчести, яже полезная от словес добрых бывают, яже языка премудра источаются.

О чем и глаголы Духа Святаго в притчах в главе 15 засвидетельствуют: и целение языка древо животно, соблюдаяй же исполнится духа. Колика же зла страждем, егда не имеем словес добрых, а имети будем словеса недобрая, словеса сажею злобы помазанная, словеса, горкостию невежества почерненая, яже смрадом сквернословия, лжесловия и клевет душу и уста посмраждают. По пророческому слову: гроб отверст гортань их, языки своими льщаху, яже от грубостныя горкости, сваром и враждою сердца помрачают. По приточнику: слово жестоко воздвижет гнев, в слове сех недобрых ропотныя волны домы смущают, мятежныя бури гражданьства волнуют, еретическая злобы всемирное море обуревают, словесы злыми страха Божия отлучаемся и грехов злосмрадия научаемся; в словесех злых жительства человеков браньми и ропоты паче смолы почерневаются нечистыми и ядоносными глаголы паче кала оскверняются, многих же и бесчисленных зол вина бывают уста ненаказанна, о чем в притчах в главе 18 засвидетельствуется; устны безумнаго приводят его на зло, уста же его дерзость смерти призывает, такова убо есть некрасота и горкость словес ненаказанных. Колико же просвещение и красота есть словес пресладостных, яже светом Божия любви сияют, яже смиреномудрия сладостию мироюхают, яже кротостию сладкий зефир дышут.

Словеса добрая в домех и градех кротостною мудростию весну прекрасну мирныя тишины содевают, в церквах и училищах от премудрых учителей не глаголы просто, но бисеры драги и нилоструйныя пресладкия источники изливающаяся уязвенныя грехом и невежеством исцеляют, в путех и беседах свет сладости несказанныя сияют, везде и всегда благодатный мир источают и всеми благими нас украшают.

О том премудрый Соломон глаголаше: сотове медовии словеса добра, сласть их исцеление души. Толиких убо благих наслаждается от словес добрых, толика же полезная нам источают уста мудростию наказанная, такоже колика зла страждем от словес злых, от уст ненаказанных почерненных, яко от мала сего показания познати можем. Тем долженствуем потщатися о наказания языка, о исправлении словес своих, о чем и духоприятный царственный пророк, научая нас, вопиет к нам, сице глаголя: кто есть человек, хотяи живот, любяи дни благи? Удержи язык свой от зла и устне свои, еже не глаголати льсти, долженствуем воз?держати язык наш от черноты неполезных словес, еже нам заповедует благоглаголивый Павел апостол: всяко (рече) слово гнило да не исходит из уст ваших, и страшнейше запрещает, глаголя: и не оскорбляйте дух Божий святый, о нем же знаменастеся в день избавления. Долженствуем содержати язык наш в красоте и сладости, словес благодатных слышаше Духа Святаго словеса, в притчах засвидетельствующая: иже хранит своя уста блюдет свою душу. Долженствуем поревновати благим и в премудрости наказанным мужем и позлатити уста наша словесы благдатными, усладити я глаголы мироюханными, глаголы наказанными, любовными, мирными, добродетельными, воздержными, боголюбезными, о чем нас поучает сосуд избранный, глаголя: слово ваше да будет всегда благодати солию растворено. Да украсивше уста наша добротою словес и язык наш усладивше разумным глаголы, сладостно и мирно житие поживем, славяше в Троице славимаго Бога во вся веки, аминь.

Человек есть вещь дивна, велия и прекрасна, дивно от предивнаго Бога осуществованная, о себе стоящая и себе пребывающая, от души невещественныя и от плоти вещественныя пречюдне сложенная.

Человек – преизрядное владычне создание, яко всесвятыма и неописанныма рукама божиима сплесканное, тако всесвятым и животворящим дуновением Его оживленное. Человек – предизбраннейшее живущее: елико добротою живота, силою двизания и благолепием чювствования изобилно украшенное, толико светлостию словесньства и ясностию разума пребогато сияющее. Человек – всепредобрейшее долговечное животное, разумное, разсуждательное и удивительное, всякаго научения и всякаго художества, всякия хитрости удобоприимательное, яко Бога, тако Божия создания, видимаго и невидимаго, познавательное; толиким богатьством разумения, смышления и мудрости преизобилно кипящее, сугубое предивное, видимое и невидимое, смертное и безсмертное, временное и вечное, правостоящее животное, выспреносная глава, горезрящее око, многобеседная уста, доброглаголивый язык, мудросокровищное сердце, быстролетающая мысль, пернатый помысл, крилатый небовосходный ум, всеизрядный Божий поклонник, вторый Господня славословия ангел и, что много глаголати, всякаго создания Божия, елико видимаго, елико невидимаго, елико познаваемаго, елико веруемаго, всекрасный и благосочтанный союз, другии Божия творения предивный мир, всего великаго мира в себе пресветло являя, истее рещи, царь создания, владыка твари, обладатель обладаемых, господь вещественнаго мира, всекрасный образ присносущнаго и непостижимаго Бога, по писанию глаголющему: и сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его.<… >

1. Почувствовать глубину мыслей и красоту слов старинного текста помогает попытка «перевести» тексты этих речей на современный язык. При этом старайтесь сохранить старинный стиль (сами слова), но упростите синтаксис (конструкцию фразы) – тогда мысли станут более ясными, а слог не тяжелым. Тогда откроется глубокий смысл текстов.

Вот попытка такого перевода. Попробуйте сделать то же самое, избрав понравившийся вам отрывок.

2. В первой речи «Соты медовые словеса добра» дана контрастная, противоположная оценка «языку» и «словам». Выпишите эти характеристики, показав, каких сторон человеческой деятельности они касаются.

3. Какие тропы и фигуры речи использует автор, давая характеристику языку и слову? Найдите в речи антитезы, параллельные конструкции, повторы и др.

4. «Слово о человеце» – гимн человеку, прославление человека как образа Божия. В тексте ясно виден композиционный замысел ритора: вот происхождение человека, вот – определение и характеристика, вот описание контрастной природы человека («смертное и бессмертное, временное и вечное»), вот прославление человека через «части» его портрета (глава, око, уста, язык, сердце и т. д.).

Движет этим описанием восторг и вдохновение от лицезрения величия человека как образа Божия. Этого вдохновения не было бы, не будь яркого словесного изобретения эпитетов и метафор в тексте. Проанализируйте эти художественно-выразительные средства. Там, где необходимо, переведите на современный язык и прокомментируйте необычные слова и выражения, например: что значат слова «вещь велия», «преизрядное владычне создание», «елико добротою живота, силою двизания и благолепием чювствования изобилно украшенное».

5. Прокомментируйте характеристику человека:

• правостоящее животное – одушевленное (живое) создание, стоящее на стороне правды

• выспреносная глава – _______________________________

• горезрящее око – _______________________________

• многобеседная уста – _______________________________

• доброглаголивый язык – _______________________________

• мудросокровищное сердце – _______________________________

• высролетающая мысль – _______________________________

• пернатый помысл – _______________________________

• крилатый небовосходный ум – _______________________________

Георгий Данииловский получил образование в Славяно-греко-латинской академии, дальнейшая его жизнь протекала в Петербурге и Новгороде. В Петербурге он стал иеромонахом заложенного в 1710 г. по приказу Петра I Александро-Невского монастыря – «Риторика» была написана Данииловским к открытию монастырской школы не позднее 1720 г. Свой рукописный курс Данииловский посвятил Феодосию Яновскому, настоятелю монастыря, владельцу одной из лучших библиотек своего времени. В 1722 г. Данииловский написал и напечатал в типографии Александро-Невского монастыря книгу «Христовы о блаженствах проповеди толкование» – заказ Петра I и Синода объяснить «просторечно» «неудобно разумеваемые» церковно-славянские тексты.

«Риторика» Георгия Данииловского известна в 3-х списках, 4-м может быть назван конспект в Выговском риторическом своде. Наша публикация осуществлена по списку РНБ, Вяз. О. 28, л. 34–36 об. Для публикации избрано начало сочинения с изложением основных принципов убеждения и перечнем общих мест.

Что подобает творити имущему сочиняти всякое слово церковное и гражданское.

В слове церковном подобает первее изобретати фему, сиречь положение, с которым вся части слова соглашатися долженствуют, таже приличныя оной феме вопрошения и предложения повсемственныя, общия, неопределенныя, такожде и частныя определенныя же и окрестностями ограниченныя, о них же глаголати или писати хощет. Аще же первее возмет каковое предложение, то да обретает оному и фему приличную. В словах же гражданских да изобретает вопрошения и предложения також?де повсемственныя и частныя, да избирает же фемы от убо от Священнаго Писания, наипаче от Евангелия, вопрошения же и предложения людем потребныя, полезныя, обильныя и яже повсемственно распространятися и до частных и определенных сходити могут.

В сице изобретенной и приятной феме и вопрошении же и предложении триех да взыскует:

первое: како бы оную фему и вопрошение и предложение довести, утвердити и достоверна себе в том слышателем показати и вразумити оных и научити;

второе: волю их себе приклонити, подвигнути же и привести к тому, о нем же утверждая намерен есть советовати, сие бо есть конец всего риторическаго художества.

третие: коим бы образом слышателя утешая сотворити во чтении не стужливаго и того ради предписанныя два чины и звания риторская, си есть учение и движение с слышателевымь да творит с утешениемь, еже есть третие звание риторское.

Сия же своя звания сице возможет сохранити: первое си есть еже научити изобретением доводов и доброю совестию такожде и добрымь о нравах и о науце его от слышателей мнениемь; второе: еже есть двизати изобретениемь движениев сердечных, иже бывают от воспоминания вещей страшных, печальных же и радостных; последнее же си есть утешение изобретением вещей приятных и утешных, от приятных бо и утешных раждается утешение.

Да изобрящет убо на утверждение фемы, вопрошения же и предложения доводы суть увещателнии, истиннии или подобоистиннии вины иначе завомыя, или сами чрез себе истинныя и известныя или подобящиися истинне. Сии доводы изобретаются и вземлются от мест диалектических, яже суть аки домы и хранилища оных.

Места (до которых и инныя аще суть удобно приложитися могут) числом суть 22, из них же 20 всякой вещи тако врожденным, яко известнымь художествомь быти изследованны. Такожде и из них доводы в натурах вещей основанныя взиматися могут. Прочия же два места не суть в самой вещи и того ради нарицаются отлученныя и внешния, внутренним доводам служащия и художеством риторическим не испытуема.

Внутренния же места и художественныя инныя суть самыя вещи, яко место дефиниции – славенски описания, определения, примечания и толкования имен, инныя суть оных, яже спрягаются с вещию или понужде, яко место спряженных частей, целаго, вин, действ, предидущих же и последующих, или не по нужде, яко место от внеуду обстоящих, тако предидущих, яко и спутешествующих и последующих вещи. Наконец места и инныя суть оных, яже разделяются от вещи, их же овая своей вещи согласная, яко места подобных, уравнения больших, многих и равных; овая же несогласная, яко места неподобных себе, противных же и невмещаемых, места же удаленныя и отлученныя от вещи и до художества риторическаго ненадлежащия суть сия: почитательство или принимание свидетельства Божия и почитательство и принимание свидетельства человеков славных и веры достойных.<… >

1. Вчитайтесь внимательно в главу «Чин риторский». О каких трех целях «слова церковного» говорит Георгий Данииловский?

2. Какой материал рекомендует отбирать Георгий Данииловский для того, чтобы слушателей научить, добиться движений сердечных и утешить?

3. Вводит ли Г. Данииловский что?либо новое в объяснение «общих мест»? См., например, как характеризуются доводы, их большее число (22) и сами названия и характеристики «мест».