6

[538] I WAS WOKEN UP BY BRIGHT LIGHTS COMING ON. THE PRISON had no windows. Day and night were created by electricity. At seven o’clock the building was suddenly flooded with light. No dawn or soft twilight. Just circuit breakers thrown shut at seven.

[539] The bright light did not make the cell look any better. The front wall was bars. Half would open outward on a hinge to form the door. The two stacked beds occupied just about half the width and most of the length. On the back wall were a steel sink and a steel toilet pan. The walls were masonry. Part poured concrete and part old bricks. All thickly covered with paint. The walls looked massively thick. Like a dungeon. Above my head was a low concrete ceiling. The cell didn’t feel like a room bounded by walls, floor, ceiling. It felt like a solid block of masonry with a tiny living space grudgingly burrowed in.

[540] Outside, the restless night mutter was replaced by the clatter of daytime. Everything was metal, brick, concrete. Noises were amplified and echoed around. It sounded like hell. Through the bars I could see nothing. Opposite our cell was a blank wall. Lying in bed I didn’t have the angle to see down the row. I threw off the cover and found my shoes. Put them on and laced them up. Lay down again. Hubble was sitting on the bottom bunk. His tan boat shoes were planted on the concrete floor. I wondered if he’d sat like that all night or if he’d slept.

[541] Next person I saw was a cleaner. He moved into view outside our bars. This was a very old guy with a broom. An old black man with a fringe of snow-white hair. Bent up with age. Fragile like a wizened old bird. His orange prison uniform was washed almost white. He must have been eighty. Must have been inside for sixty years. Maybe stole a chicken in the Depression. Still paying his debt to society.

[542] He stabbed the broom randomly over the corridor. His spine forced his face parallel to the floor. He rolled his head like a swimmer to see from side to side. He caught sight of Hubble and me and stopped. Rested on his broom and shook his head. Gave a kind of reflective chuckle. Shook his head again. He was chuckling away. An appreciative, delighted chuckle. Like at long last, after all these years, he’d been granted the sight of a fabled thing. Like a unicorn or a mermaid. He kept trying to speak, raising his hand as if his point was going to require emphasis. But every time, he’d start up with the chuckling again and need to clutch the broom. I didn’t hurry him. I could wait. I had all weekend. He had the rest of his life.

[543] “Well, yes indeed.” He grinned. He had no teeth. “Well, yes indeed.”

[544] I looked over at him.

[545] “Well, yes what, Granddad?” I grinned back.

[546] He was cackling away. This was going to take a while.

[547] “Yes indeed,” he said. Now he had the chuckling under control. “I’ve been in this joint since God’s dog was a puppy, yes sir. Since Adam was a young boy. But here’s something I ain’t never seen. No sir, not in all those years.”

[548] “What ain’t you never seen, old man?” I asked him.

[549] “Well,” he said, “I been here all these years, and I ain’t never seen anybody in that cell wearing clothes like yours, man.”

[550] “You don’t like my clothes?” I said. Surprised.

[551] “I didn’t say that, no sir, I didn’t say I don’t like your clothes,” he said. “I like your clothes just fine. A very fine set of clothes, yes sir, yes indeed, very fine.”

[552] “So what’s the story?” I asked.

[553] The old guy was cackling away to himself.

[554] “The quality of the clothes ain’t the issue,” he said. “No sir, that ain’t the issue at all. It’s the fact you’re wearing them, man, like not wearing the orange uniform. I never saw that before, and like I say, man, I been here since the earth cooled, since the dinosaurs said enough is enough. Now I seen everything, I really have, yes sir.”

[555] “But guys on the holding floor don’t wear the uniform,” I said.

[556] “Yes indeed, that sure is true,” the old man said. “That’s a fact, for sure.”

[557] “The guards said so,” I confirmed.

[558] “They would say so,” he agreed. “Because that’s the rules, and the guards, they know the rules, yes sir, they know them because they make them.”

[559] “So what’s the issue, old man?” I said.

[560] “Well, like I say, you’re not wearing the orange suit,” he said.

[561] We were going around in circles here.

[562] “But I don’t have to wear it,” I said.

[563] He was amazed. The sharp bird eyes locked in on me.

[564] “You don’t?” he said. “Why’s that, man? Tell me.”

[565] “Because we don’t wear it on the holding floor,” I said. “You just agreed with that, right?”

[566] There was a silence. He and I got the message simultaneously.

[567] “You think this is the holding floor?” he asked me.

[568] “Isn’t this the holding floor?” I asked him at the same time.

[569] The old guy paused a beat. Lifted his broom and crabbed back out of sight. Quickly as he could. Shouting incredulously as he went.

[570] “This ain’t the holding floor, man,” he whooped. “Holding floor is the top floor. Floor six. This here is floor three. You’re on floor three, man. This is lifers, man. This is categorized dangerous people, man. This ain’t even general population. This is the worst, man. Yes, indeed, you boys are in the wrong place. You boys are in trouble, yes indeed. You gonna get visitors. They gonna check you boys out. Oh man, I’m out of here.”

[571] EVALUATE. LONG EXPERIENCE HAD TAUGHT ME TO EVALUATE and assess. When the unexpected gets dumped on you, don’t waste time. Don’t figure out how or why it happened. Don’t recriminate. Don’t figure out whose fault it is. Don’t work out how to avoid the same mistake next time. All of that you do later. If you survive. First of all you evaluate. Analyze the situation. Identify the downside. Assess the upside. Plan accordingly. Do all that and you give yourself a better chance of getting through to the other stuff later.

[572] We were not in the holding pens on the sixth floor. Not where unconvicted prisoners should be. We were among dangerous lifers on the third. There was no upside. The downside was extensive. We were new boys on a convict floor. We would not survive without status. We had no status. We would be challenged. We would be made to embrace our position at the absolute bottom of the pecking order. We faced an unpleasant weekend. Potentially a lethal one.

[573] I remembered an army guy, a deserter. Young guy, not a bad recruit, went AWOL because he got some nut religion. Got into trouble in Washington, demonstrating. Ended up thrown in jail, among bad guys like on this floor. Died on his first night. Anally raped. An estimated fifty times. And at the autopsy they found a pint of semen in his stomach. A new boy with no status. Right at the bottom of the pecking order. Available to all those above him.

[574] Assess. I could call on some heavy training. And experience. Not intended for prison life, but it would help. I had gone through a lot of unpleasant education. Not just in the army. Stretching right back into childhood. Between grade school and high school military kids like me get to go to twenty, maybe thirty new schools. Some on bases, most in local neighborhoods. In some tough places. Philippines, Korea, Iceland, Germany, Scotland, Japan, Vietnam. All over the world. The first day at each new school, I was a new boy. With no status. Lots of first days. I quickly learned how to get status. In sandy hot schoolyards, in cold wet school-yards, my brother and I had slugged it out together, back to back. We had got status.

[575] Then in the service itself, that brutality was refined. I was trained by experts. Guys who traced their own training back to World War Two, Korea, Vietnam. People who had survived things I had only read about in books. They taught me methods, details, skills. Most of all they taught me attitude. They taught me that inhibitions would kill me. Hit early, hit hard. Kill with the first blow. Get your retaliation in first. Cheat. The gentlemen who behaved decently weren’t there to train anybody. They were already dead.

[576] AT SEVEN THIRTY THERE WAS A RAGGED CLUNK ALONG THE row of cells. The time switch had unlocked the cages. Our bars sagged open an inch. Hubble sat motionless. Still silent. I had no plan. Best option would be to find a guard. Explain and get transferred. But I didn’t expect to find a guard. On floors like this they wouldn’t patrol singly. They would move in pairs, possibly in groups of three or four. The prison was understaffed. That had been made clear last night. Unlikely to be enough manpower to provide groups of guards on each floor. Probability was I wouldn’t see a guard all day. They would wait in a crew room. Operate as a crash squad responding to emergencies. And if I did see a guard, what would I say? I shouldn’t be here? They must hear that all day long. They would ask, who put you here? I would say Spivey, the top boy. They would say, well that’s OK then, right? So the only plan was no plan. Wait and see. React accordingly. Objective, survival until Monday.

[577] I could hear the grinding as the other inmates swung back their gates and latched them open. I could hear movement and shouted conversation as they strolled out to start another pointless day. I waited.

[578] Not long to wait. From my tight angle on the bed, head away from the door, I saw our next-door neighbors stroll out. They merged with a small knot of men. They were all dressed the same. Orange prison uniform. Red bandannas tight over shaved heads. Huge black guys. Obviously bodybuilders. Several had torn the sleeves off their shirts. Suggesting that no available garment could contain their massive bulk. They may have been right. An impressive sight.

[579] The nearest guy was wearing pale sunglasses. The sort which darken in the sun. Silver halide. The guy had probably last seen the sun in the seventies. May never see it again. So the shades were redundant, but they looked good. Like the muscles. Like the bandannas and the torn shirts. All image. I waited.

[580] The guy with the sunglasses spotted us. His look of surprise quickly changed to excitement. He alerted the group’s biggest guy by hitting his arm. The big man looked round. He looked blank. Then he grinned. I waited. The knot of men assembled outside our cell. They gazed in. The big guy pulled open our gate. The others passed it from hand to hand through its arc. They latched it open.

[581] “Look what they sent us,” the big guy said. “You know what they sent us?”

[582] “What they sent us?” the sunglasses guy said.

[583] “They sent us fresh meat,” the big guy answered.

[584] “They sure did, man,” the sunglasses guy said. “Fresh meat.”

[585] “Fresh meat for everybody,” the big guy said.

[586] He grinned. He looked around his gang and they all grinned back. Exchanged low fives. I waited. The big guy stepped half a pace into our cell. He was enormous. Maybe an inch or two shorter than me but probably twice as heavy. He filled the doorway. His dull eyes flicked over me, then Hubble.

[587] “Yo, white boy, come here,” he said. To Hubble.

[588] I could sense Hubble’s panic. He didn’t move.

[589] “Come here, white boy,” the big guy repeated. Quietly.

[590] Hubble stood up. Took half a pace toward the man at the door. The big guy was glaring with that rage glare that is supposed to chill you with its ferocity.

[591] “This is Red Boy territory, man,” the big guy said. Explaining the bandannas. “What’s whitey doing in Red Boy territory?”

[592] Hubble said nothing in reply.

[593] “Residency tax, man,” the big guy said. “Like they got in Florida hotels, man. You got to pay the tax. Give me your sweater, white boy.”

[594] Hubble was rigid with fear.

[595] “Give me your sweater, white boy,” he said again. Quietly.

Hubble unwrapped his expensive white sweater and held it out. The big man took it and threw it behind him without looking.

[596] “Give me the eyeglasses, white boy,” he said.

[597] Hubble flicked a despairing glance up at me. Took off his gold glasses. Held them out. The big man took them and dropped them to the floor. Crunched them under his shoe. Screwed his foot around. The glasses smashed and splintered. The big man scraped his foot back and flicked the wreckage backward into the corridor. The other guys all took turns stamping on them.

[598] “Good boy,” the big guy said. “You paid the tax.”

[599] Hubble was trembling.

[600] “Now come here, white boy,” said his tormentor.

[601] Hubble shuffled nearer.

[602] “Closer, white boy,” the big man said.

[603] Hubble shuffled nearer. Until he was a foot away. He was shaking.

[604] “On your knees, white boy,” said the big guy.

[605] Hubble knelt.

[606] “Unzip me, whitey,” he said.

[607] Hubble did nothing. Filled with panic.

[608] “Unzip me, white boy,” the big guy said again. “With your teeth.”

[609] Hubble gave a gasp of fear and revulsion and jumped back. He scuttled backward to the rear of the cell. Tried to hide behind the john. He was practically hugging the pan.

[610] Time to intervene. Not for Hubble. I felt nothing for him. But I had to intervene for myself. Hubble’s abject performance would taint me. We would be seen as a pair. Hubble’s surrender would disqualify us both. In the status game.

[611] “Come back, white boy, don’t you like me?” the big guy called to Hubble.

[612] I took a long silent breath. Swung my feet over the side of the bunk and landed lightly in front of the big man. He stared at me. I stared back, calmly.

[613] “You’re in my house, fat boy,” I said. “But I’m going to give you a choice.”

[614] “Choice of what?” said the big guy. Blankly. Surprised.

[615] “A choice of exit strategies, fat boy,” I said.

[616] “Say what?” he said.

[617] “What I mean is this,” I said. “You’re going to leave. That’s for sure. Your choice is about how you leave. Either you can walk out of here by yourself, or these other fat boys behind you are going to carry you out in a bucket.”

[618] “Oh yeah?” he said.

[619] “For sure,” I said. “I’m going to count to three, OK, so you better choose real quick, right?”

[620] He glared at me.

[621] “One,” I counted. No response.

[622] “Two,” I counted. No response.

[623] Then I cheated. Instead of counting three I headbutted him full in the face. Came off the back foot with a thrust up the legs and whipped my head forward and smashed it into his nose. It was beautifully done. The forehead is a perfect arch in all planes and very strong. The skull at the front is very thick. I have a ridge up there like concrete. The human head is very heavy. All kinds of neck muscles and back muscles balance it. It’s like getting hit in the face with a bowling ball. It’s always a surprise. People expect punching or kicking. A headbutt is always unexpected. It comes out of the blue.

[624] It must have caved his whole face in. I guess I pulped his nose and smashed both his cheekbones. Jarred his little brain around real good. His legs crumpled and he hit the floor like a puppet with the strings cut. Like an ox in the slaughterhouse. His skull cracked on the concrete floor.

[625] I stared around the knot of men. They were busy reassessing my status.

[626] “Who’s next?” I said. “But this is like Vegas now, it’s double or quits. This guy is going to the hospital, maybe six weeks in a metal mask. So the next guy gets twelve weeks in the hospital, you understand that? Couple of smashed elbows, right? So who’s next?”

[627] There was no reply. I pointed at the guy in sunglasses.

[628] “Give me the sweater, fat boy,” I said.

[629] He bent and picked up the sweater. Passed it to me. Leaned over and held it out. Didn’t want to get too close. I took the sweater and tossed it onto Hubble’s bunk.

[630] “Give me the eyeglasses,” I said.

[631] He bent and swept up the twisted gold wreckage. Handed it to me. I tossed it back at him.

[632] “They’re broken, fat boy,” I said. “Give me yours.”

[633] There was a long pause. He looked at me. I looked at him. Without blinking. He took off his sunglasses and handed them to me. I put them in my pocket.

[634] “Now get this carcass out of here,” I said.

[635] The bunch of men in their orange uniforms and their red bandannas straightened out the slack limbs and dragged the big man away. I crawled back up into my bunk. I was shaking with adrenaline rush. My stomach was churning and I was panting. My circulation had just about shut down. I felt terrible. But not as bad as I would have felt if I hadn’t done it. They’d have finished with Hubble by then and started in on me.

[636] I DIDN’T EAT ANY BREAKFAST. NO APPETITE. I JUST LAY ON the bunk until I felt better. Hubble sat on his bed. He was rocking back and forward. He still hadn’t spoken. After a while I slid to the floor. Washed at the sink. People were strolling up to the doorway and gazing in. Strolling away. The word had gotten around fast. The new guy in the cell at the end had sent a Red Boy to the hospital. Check it out. I was a celebrity.

[637] Hubble stopped his rocking and looked at me. Opened his mouth and closed it again. Opened it for a second time.

[638] “I can’t take this,” he said.

[639] They were the first words I had heard him say since his assured banter on Finlay’s speakerphone. His voice was low, but his statement was definite. Not a whine or a complaint, but a statement of fact. He couldn’t take this. I looked over at him. Considered his statement for a long moment.

[640] “So why are you here?” I asked him. “What are you doing?”

[641] “I’m not doing anything,” he said. Blankly.

[642] “You confessed to something you didn’t do,” I said. “You asked for this.”

[643] “No,” said Hubble. “I did what I said. I did it and I told the detective.”

[644] “Bullshit, Hubble,” I said. “You weren’t even there. You were at a party. The guy who drove you home is a policeman, for God’s sake. You didn’t do it, you know that, everybody knows that. Don’t give me that shit.”

[645] Hubble looked down at the floor. Thought for a moment.

[646] “I can’t explain it,” he said. “I can’t say anything about it. I just need to know what happens next.”

[647] I looked at him again.

[648] “What happens next?” I said. “You stay here until Monday morning, and then you go back to Margrave. Then I guess they’ll let you go.”

[649] “Will they?” he said. Like he was debating with himself.

[650] “You weren’t even there,” I said again. “They know that. They might want to know why you confessed, when you didn’t do anything. And they’ll want to know why the guy had your phone number.”

[651] “What if I can’t tell them?” he said.

[652] “Can’t or won’t?” I asked him.

[653] “I can’t tell them,” he said. “I can’t tell anybody anything.”

[654] He looked away and shuddered. Very frightened.

[655] “But I can’t stay in here,” he said. “I can’t stand it.”

[656] Hubble was a financial guy. They give out their phone numbers like confetti. Talking to anybody they meet about hedge funds or tax havens. Anything to transfer some guy’s hard-earned dollars their way. But this phone number was printed on a scrap of torn computer paper. Not engraved on a business card. And hidden in a shoe, not stuffed in a wallet. And playing in the background like a rhythm section was the fear coming out of the guy.

[657] “Why can’t you tell anybody?” I asked him.

[658] “Because I can’t,” he said. Wouldn’t say anything more.

[659] I was suddenly weary. Twenty-four hours ago I had jumped off a Greyhound at a cloverleaf and walked down a new road. Striding out happily through the warm morning rain. Avoiding people, avoiding involvement. No baggage, no hassle. Freedom. I didn’t want it interrupted by Hubble, or by Finlay, or by some tall guy who got himself shot in his shaved head. I didn’t want any part of it. I just wanted some peace and quiet and to go looking for Blind Blake. I wanted to find some eighty-year-old who might remember him from some bar. I should be talking to that old guy who swept up around the prison, not Hubble. Yuppie asshole.

[660] He was thinking hard. I could see what Finlay had meant. I had never seen anybody think so visibly. His mouth was working soundlessly and he was fiddling with his fingers. Like he was checking off positives and negatives. Weighing things up. I watched him. I saw him make his decision. He turned and looked over at me.

[661] “I need some advice,” he said. “I’ve got a problem.”

[662] I laughed at him.

[663] “Well, what a surprise,” I said. “I’d never have guessed. I thought you were here because you were bored with playing golf on the weekend.”

[664] “I need help,” he said.

[665] “You’ve had all the help you’re going to get,” I said. “Without me, you’d be bent forward over your bed right now, with a line of big horny guys forming at the door. And so far you haven’t exactly overwhelmed me with gratitude for that.”

[666] He looked down for a moment. Nodded.

[667] “I’m sorry,” he said. “I’m very grateful. Believe me, I am. You saved my life. You took care of it. That’s why you’ve got to tell me what to do. I’m being threatened.”

[668] I let the revelation hang in the air for a moment.

[669] “I know that,” I said. “That’s pretty obvious.”

[670] “Well, not just me,” he said. “My family as well.”

[671] He was getting me involved. I looked at him. He started thinking again. His mouth was working. He was pulling on his fingers. Eyes flicking left and right. Like over here was a big pile of reasons, and over there was another big pile of reasons. Which pile was bigger?

[672] “Have you got family?” he asked me.

[673] “No,” I said. What else could I say? My parents were both dead. I had a brother whom I never saw. So I had no family. No idea whether I wanted one, either. Maybe, maybe not.

[674] “I’ve been married ten years,” Hubble said. “Ten years last month. Had a big party. I’ve got two children. Boy, age nine, girl, age seven. Great wife, great kids. I love them like crazy.”

[675] He meant it. I could see that. He lapsed into silence. Misting over as he thought about his family. Wondering how the hell he came to be in here without them. He wasn’t the first guy to sit in this cell wondering that. And he wouldn’t be the last.

[676] “We’ve got a nice place,” he said. “Out on Beckman Drive. Bought there five years ago. A lot of money, but it was worth it. You know Beckman?”

[677] “No,” I said again. He was afraid to get to the point. Pretty soon he’d be telling me about the wallpaper in the downstairs half bath. And how he planned to pay for his daughter’s orthodonture. I let him talk. Prison conversation.

[678] “Anyway,” he said eventually. “It’s all falling apart now.”

[679] He sat there in his chinos and his polo shirt. He had picked up his white sweater and wrapped it around his shoulders again. Without his glasses he looked older, more vacant. People who wear glasses, without them they always look defocused, vulnerable. Out in the open. A layer removed. He looked like a tired old man. One leg was thrust forward. I could see the patterned sole of his shoe.

[680] What did he call a threat? Some kind of exposure or embarrassment? Something that might blow away the perfect life he’d described on Beckman Drive? Maybe it was his wife who was involved in something. Maybe he was covering for her. Maybe she’d been having an affair with the tall dead guy. Maybe lots of things. Maybe anything. Maybe his family was threatened by disgrace, bankruptcy, stigma, cancellation of country club membership. I went around in circles. I didn’t live in Hubble’s world. I didn’t share his frame of reference. I had seen him trembling and shaking with fear. But I had no idea how much it took to make a guy like that afraid. Or how little. When I first saw him at the station house yesterday he had looked upset and agitated. Since then he had been from time to time trembling, paralyzed, staring with fear. Sometimes resigned and apathetic. Clearly very afraid of something. I leaned on the cell wall and waited for him to tell me what.

[681] “They’re threatening us,” he said again. “If I ever tell anybody what’s going on, they said they’ll break into our house. Round us all up. In my bedroom. They said they’ll nail me to the wall and cut my balls off. Then they’ll make my wife eat them. Then they’ll cut our throats. They said they’ll make our children watch and then they’ll do things to them after we’re dead that we’ll never know about.”

Примечания:

5

Полицейский с револьвером остался в дверях. Припав на колено, он крепко держал оружие обеими руками, направив его мне в голову. Полицейский с ружьем осторожно приблизился. Это были поджарые, накачанные ребята. Опрятные и чистые. Движения как из учебника. Револьвер у дверей с определенной долей аккуратности держал под прицелом весь зал. Ружье выстрелом в упор неминуемо размазало бы меня по стене. Разместиться по-другому было бы большой ошибкой. В рукопашной драке из револьвера даже с близкого расстояния можно промахнуться, а выстрел картечью от двери поразит не только меня, но и подошедшего ко мне полицейского, а также старика в дальней кабинке. Пока что ребята вели себя правильно. Тут никаких сомнений. Сила была на их стороне. И тут тоже никаких сомнений. В тесной кабинке я оказался как в ловушке. Я был слишком зажат, чтобы чем-либо ответить. Я вытянул руки на столе.

Полицейский с ружьем подошел ближе.

6

— Ни с места! Полиция! — крикнул он.

53

— Я уже видел этого типа, — повторил начальник.

54

Он захлопнул за собой дверь кабинета, и я остался ждать вместе с двумя полицейскими старшего следователя. Это оказался высокий негр, не старый, но с редеющими волосами с проседью, придававшей ему аристократический вид. Деловой и уверенный. Хорошо одетый, в старомодном твидовом костюме. Молескиновый жилет. Начищенные до блеска ботинки. Этот парень выглядел так, как должен был бы выглядеть начальник. Он подал знак Бейкеру и Стивенсону, чтобы те нас оставили. Закрыл за ними дверь. Сел за стол и предложил мне сесть напротив.

55

Выдвинув с грохотом ящик, негр достал кассетный магнитофон. Высоко поднял его в вытянутой руке, вытягивая запутанные провода. Воткнул сетевой шнур и микрофон. Вставил кассету. Нажал клавишу записи и пощелкал по микрофону ногтем. Остановил кассету и отмотал ее назад. Нажал клавишу воспроизведения. Услышал щелчок своего ногтя. Удовлетворенно кивнул. Снова перемотал кассету назад и нажал клавишу записи. Я сидел и молча наблюдал за его действиями.

56

Какое-то время стояла полная тишина. Лишь приглушенный шум кондиционера, ламп дневного света или компьютера. Или мягкое ворчание магнитофона. Я мог различить медленное тиканье старинных часов. Этот звук вселял спокойствие, словно заверяя меня, что часы будут идти вечно, независимо от того, что я буду делать. Наконец негр выпрямился в кресле и пристально посмотрел на меня. Сплел пальцы, как это умеют делать высокие изящные люди.

57

— Ну, хорошо, — сказал он. — У нас есть кое-какие вопросы, правда?

58

Низкий голос, похожий на шум водопада. Акцент не южный. Внешностью и голосом следователь напоминал банкира из Бостона, но только был чернокожим.

59

— Моя фамилия Финлей, — сказал он. — Звание — капитан. Я возглавляю следственное отделение полиции Маргрейва.

Насколько я понял, вас предупредили о ваших правах, однако вы не подтвердили, что их понимаете. Прежде чем продолжать, мы должны уладить этот предварительный вопрос.

60

Не банкир из Бостона. Скорее, выпускник Гарвардского университета.

61

— Я понимаю свои права, — сказал я.

62

Негр кивнул.

63

— Хорошо, — сказал он. — Рад это слышать. Где ваш адвокат?

64

— Адвокат мне не нужен, — ответил я.

65

— Вас обвиняют в убийстве, — сказал негр. — Вам нужен адвокат. Знаете, мы обеспечим вас адвокатом. Бесплатно. Вы хотите, чтобы мы обеспечили вас бесплатным адвокатом?

66

— Нет, адвокат мне не нужен, — сказал я.

67

Сплетя пальцы, негр по фамилии Финлей внимательно посмотрел на меня.

68

— Ну, хорошо, — сказал он. — Но в таком случае вам придется подписать официальный отказ. Понимаете, вам посоветовали воспользоваться услугами адвоката, и мы готовы обеспечить вас адвокатом, причем без каких-либо затрат с вашей стороны, но вы категорически отказываетесь.

538

Меня разбудил яркий свет. Окон в тюрьме не было. День и ночь создавались электричеством. В семь часов здание вдруг затопил свет. Никаких мягких предрассветных сумерек. Просто выключатели, ровно в семь часов утра, замкнули электрические цепи.

539

При ярком свете камера не стала лучше. Передняя стена была из стальных прутьев. Половина открывалась на петлях наружу, образуя дверь. Двухъярусная койка занимала приблизительно половину камеры по ширине и почти всю по длине. На задней стене железный умывальник и железный унитаз. Стены каменные; наполовину железобетон, наполовину старая кирпичная кладка, покрытые толстым слоем краски. Стены казались очень толстыми. Как в подземелье. Над головой нависал низкий бетонный потолок. Камера казалась не комнатой, окруженной стенами, полом и потолком, а сплошным бетонным монолитом с выдолбленным в нем крохотным отверстием.

540

Беспокойный гомон ночи сменился дневным грохотом. Все вокруг было металлическим, бетонным, кирпичным. Звуки усиливались, многократно повторялись отголосками. Казалось, мы попали в преисподнюю. Сквозь решетку я ничего не видел. Напротив нашей камеры была глухая стена. Лежа на койке, я не мог смотреть вдоль прохода. Сбросив одеяло, я нашел ботинки. Обулся, завязал шнурки. Снова лег. Хаббл сидел на нижней койке. Его туфли-лодочки словно приросли к бетонному полу. У меня мелькнула мысль, не просидел ли он вот так всю ночь.

541

Следующим, кого я увидел, был уборщик. Он появился с той стороны решетки. Это был древний старик со шваброй. Очень старый негр с ежиком белоснежных волос на голове, сгорбленный от прожитых лет, хрупкий, словно сморщенная старая птица. Его оранжевая тюремная одежда была застирана практически до белизны. На вид ему было лет восемьдесят. Должно быть, последние шестьдесят он провел за решеткой. Вероятно, украл цыпленка во времена Великой депрессии и до сих пор выплачивал свой долг обществу.

542

Негр двигался по коридору, наугад тыкая шваброй. Согнутая под прямым углом спина вынуждала его держать лицо параллельно полу. Для того, чтобы смотреть по сторонам, он крутил головой как пловец кролем. Увидев меня и Хаббла, негр остановился. Опустил швабру и покачал головой. Непроизвольно хихикнул. Снова покачал головой. Захихикал. Веселым, радостным смехом. Как будто, наконец, после стольких лет ему позволили увидеть какое-то чудо. Вроде единорога или русалки. Негр постоянно пытался заговорить и поднимал руку, словно желая подчеркнуть свои слова. Но каждый раз опять давился смехом и вынужден был опираться на швабру. Я не торопился. Я мог подождать. У меня впереди были все выходные. Впереди у негра была вся жизнь.

543

— Да, точно, — наконец улыбнулся он. У него не было зубов. — Да, точно.

544

Я смерил его взглядом.

545

— Что да, точно, дедушка? — улыбнулся я в ответ.

546

Негр снова захихикал. Похоже, наш разговор затягивался.

547

— Да, точно, — повторил он. Наконец ему удалось совладать со смехом. — Я торчу в этой дыре с сотворения мира, да. С тех пор, как Адам еще был ребенком. Но сейчас я вижу то, что никогда не видел, приятель. Да, ни разу не видел за столько лет.

548

— И что же ты никогда не видел, старик? — спросил я.

549

— Ну, — сказал он, — я провел здесь столько лет и никогда не видел, чтобы в камере сидели в такой одежде, вот.

550

— Тебе не нравится моя одежда? — удивленно спросил я.

551

— Я этого не говорил, да. Я не говорил, что мне не нравится ваша одежда, ребята, — сказал негр. — Мне нравится ваша одежда, очень нравится. Замечательная одежда, да, точно, очень замечательная.

552

— Так в чем же дело? — спросил я.

553

Старик хихикнул над какой-то своей мыслью.

554

— Дело не в качестве одежды, да, — наконец сказал он. Совсем не в качестве одежды. Дело в том, что она на вас надета, да. А вы должны быть в оранжевой форме. Я такого еще никогда не видел, а как я уже говорил, я здесь с тех пор, как земля остыла, с тех пор, как динозавры сказали, что с них хватит. Но теперь я повидал все, да, все.

555

— Но те, кто находится на этаже предварительного содержания, не носят форму, — заметил я.

556

— Да, точно, это ты в самую точку, приятель, — подтвердил старый негр.

557

— Тут нет никаких сомнений.

558

— Так сказали охранники, — подтвердил я.

— А что еще они могли сказать, — согласился старик. — Потому что таковы правила, а охранники — они знают правила, да, знают, потому что сами их составляют.

559

— Так в чем же дело, старик? — снова спросил я.

560

— Как же, я же сказал, вы не в оранжевой форме, сказал он.

561

Мы начали ходить по кругу.

562

— Но я не должен ее носить, — сказал я.

563

Негр удивился. Его проницательные птичьи глаза уставились на меня.

564

— Не должен? Это еще почему? Объясни-ка мне.

565

— Потому что на этаже предварительного содержания форму не носят, — терпеливо сказал я. — Мы же только что припали к согласию, верно?

566

Наступила тишина. Нам обоим одновременно пришла одна и та же мысль.

567

— Вы думаете, это этаж предварительного содержания? спросил старик.

568

— Разве это не этаж предварительного содержания? в это же самое время спросил я.

569

Старик умолк. Подхватил швабру и заковылял прочь. Как мог быстро. Громко крича.

570

— Это не этаж предварительного содержания, приятель, завопил он. — Подследственные находятся на верхнем этаже. На шестом. А это третий этаж. Вы на третьем этаже, ребята. Здесь сидят те, кто отбывает пожизненное заключение, признанные особо опасными. Это даже не простые обитатели тюрьмы. Это гораздо хуже, приятель. Да, ребята, вы попали в плохое место. Вы попали в беду, это, точно. К вам придут гости. Они посмотрят, кто к ним попал. О, ребята, я поскорее убираюсь отсюда.

571

Оценить. Долгий опыт научил меня сначала оценивать и определять. Когда неожиданность падает как снег на голову, нельзя терять время. Не надо гадать, как и почему это произошло. Не надо винить себя. Не надо искать виновных. Не надо думать о том, как избежать повторения той же ошибки. Всем этим можно будет заняться позже. Если останешься жив. Первым делом надо оценить ситуацию. Проанализировать. Определить минусы. Найти плюсы. В соответствии с этим составить план действий. Если сделать так, у тебя появится шанс продержаться и потом заняться всем остальным.

572

Мы не в камере предварительного содержания на шестом этаже. Не там, где должны находиться подследственные. Мы на третьем этаже, среди заключенных, отбывающих пожизненное наказание. Особо опасных преступников. Плюсов никаких. Минусов хоть отбавляй. Мы новички на этаже осужденных. Без статуса нам не выжить. А статуса у нас нет. Нам бросят вызов. Вынудят опуститься на самое дно тюремной иерархии. Нам предстояли очень неприятные выходные. Возможно, со смертельным исходом.

573

Я вспомнил одного парня из армии, дезертира. Молодой новобранец, неплохой парень, ушел в самоволку, потому что у него была какая-то мудреная религия. Нашел на свою голову неприятности в Вашингтоне, присоединился к какой-то демонстрации. В итоге попал в тюрьму, на этаж к плохим ребятам. Умер в первую же ночь. Анальное изнасилование. По оценкам, не меньше пятидесяти раз. При вскрытии у него в желудке было обнаружено около пинты спермы. Новичок без статуса. Попал на самое дно тюремной иерархии. Беззащитный перед всеми, кто выше его.

574

Плюсы. У меня есть интенсивная подготовка. И опыт, не имеющий отношения к тюремной жизни, но который все равно поможет. Мне пришлось пройти курс весьма неприятного образования, и не только в армии. Все началось еще с детства. Между начальной школой и колледжем дети военных успевают поучиться в двадцати, а то и в тридцати разных школах. Частично на военных базах, но в основном в местных. Суровое испытание. Филиппины, Корея, Исландия, Германия, Шотландия, Япония, Вьетнам. По всему земному шару. И первый день в каждой новой школе я был новичком, не имеющим статуса. На жарких, пыльных школьных дворах, на холодных и сырых школьных дворах мы с братом завоевывали себе статус, спина к спине.

575

Затем, когда я сам попал на военную службу, жестокость была отточена до совершенства. Меня учили профессионалы. Те, кто сам учился еще во время Второй мировой войны, Кореи, Вьетнама. Люди, пережившие то, о чем я только читал в книгах. Они обучали меня приемам, способам, навыкам. Но в первую очередь они учили меня социальной установке. Они учили тому, что запреты и ограничения равносильны смерти. Бей первым, бей изо всех сил. Убивай первым же ударом. Отвечай до того, как тебя ударили. Обманывай. Господа, ведшие себя прилично, больше никого ничему не могли научить. Они уже давно были мертвы.

576

В половине восьмого вдоль ряда камер разнесся нестройный лязг. Таймер отпер клетки. Дверь нашей камеры приоткрылась на дюйм. Хаббл сидел не шелохнувшись. Он до сих пор не проронил ни звука. У меня не было никакого плана. Конечно, лучше всего было бы отыскать охранника. Все ему объяснить и добиться перевода на другой этаж. Но я не надеялся найти охранника. На таких этажах они не несут службу поодиночке. Они ходят парами, а то и втроем или вчетвером. В этой тюрьме не хватает персонала. Нам это ясно дали понять вчера вечером. Маловероятно, что людей достаточно для того, чтобы патрулировать группами все этажи. Вполне вероятно, за весь день я не увижу ни одного охранника. Они будут сидеть в караульном помещении. И покидать его только в случае чрезвычайного происшествия. Но даже если я увижу охранника, что я ему скажу? Что я попал сюда по ошибке? Наверняка, он и так слышал это каждый день. Меня спросят: а кто меня сюда отправил? Я отвечу: Спиви, старший надзиратель. Мне скажут: значит, все в порядке, так? Поэтому мой план состоял в отсутствии плана. Жди и смотри. И действуй соответственно. Цель: дожить до понедельника.

577

Послышался скрежет; обитатели тюрьмы стали открывать двери своих камер. До меня донеслись шаги и обрывки разговоров, ознаменовавших начало еще одного бесцельного дня. Я ждал.

578

Ждать пришлось недолго. Со своего острого угла, лежа на койке ногами к двери, я увидел выходящих в коридор соседей. Они смешались в небольшую толпу. Все были одеты одинаково. Оранжевая тюремная форма. Туго повязанные красные банданы на бритых головах. Здоровенные негры. Судя по виду, культуристы. У некоторых были оторваны рукава курток. Это должно было говорить о том, что даже самый большой размер не может вместить их солидные бицепсы. Возможно, они были правы. Впечатляющее зрелище.

579

Ближайший к нам негр был в светлых солнцезащитных очках. Хамелеоны, темнеющие на солнечном свете. По всей вероятности, последний раз этот тип видел солнце еще в семидесятые. И, вероятно, больше увидеть солнце ему не суждено. Так что очки были рудиментом, но смотрелись очень хорошо. Как и обилие мускулов. Как и банданы и куртки с оторванными рукавами. Запоминающийся образ. Я ждал.

580

Наконец тип в солнцезащитных очках нас заметил. Выражение удивления у него на лице быстро сменилось восторгом. Он предупредил самого огромного верзилу, похлопав его по руке. Верзила обернулся. Долго непонимающе смотрел на нас. Затем ухмыльнулся. Я ждал. У нашей камеры собралась плотная кучка. Все таращились на нас. Верзила открыл дверь. Остальные передавали ее по дуге из руки в руку. Защелкнули ее.

581

— Смотрите, что нам прислали, — сказал верзила. — Вы видите, что нам прислали?

582

— Что нам прислали? — переспросил тип в солнцезащитных очках.

583

— Нам прислали свежее мясо, — ответил верзила.

584

— Это точно, — подтвердил тип в очках. — Свежее мясо.

585

— Свежее мясо для всех, — сказал верзила.

586

Он ухмыльнулся. Оглядел свою банду, и остальные ухмыльнулись в ответ. Похлопали друг друга по ладоням, не поднимая рук. Я ждал. Верзила зашел на полшага к нам в камеру. Он был просто громадный. На дюйм-два ниже меня, но зато вдвое тяжелее. Он заполнил собой дверной проем. Его тупые глазки мельком оглядели меня, затем переключились на Хаббла.

587

— Ты, белый парень, подойди сюда, — сказал верзила. Обращаясь к Хабблу.

588

Я почувствовал, что Хаббла охватила паника. Он не пошевелился.

589

— Подойди сюда, белый парень, — тихо повторил верзила.

590

Хаббл встал. Неуверенно шагнул к негру, стоящему в дверях. Верзила бросил на него яростный взгляд, призванный своей свирепостью заморозить у противника кровь в жилах.

591

— Эта территория Красного, — сказал верзила. Он повернулся к банданам. — Что делает бледнолицый на территории Красного?

592

Хаббл молчал.

593

— Налог на проживание, парень, — сказал верзила. — Как платят в гостиницах во Флориде. Ты должен заплатить налог. Дай мне свой свитер, белый парень.

594

Хаббл окаменел от страха.

595

— Дай мне свой свитер, белый парень, — повторил верзила. Тихо. Развязав рукава своего дорогого свитера, Хаббл протянул его верзиле.

Тот взял свитер и, не глядя, швырнул за спину.

596

— Дай мне свои очки, белый парень, — сказал верзила.

597

Хаббл бросил на меня взгляд, полный отчаяния. Снял свои очки в золотой оправе. Протянул верзиле. Тот взял и уронил на пол. Наступил на них. Покрутил каблуком. Очки хрустнули и разлетелись на мелкие осколки. Верзила шаркнул ногой, вышвыривая обломки в коридор. Остальные принялись по очереди их топтать.

598

— Хороший мальчик, — сказал верзила. — Ты заплатил налог.

599

Хаббла охватила дрожь.

600

— А теперь подойди сюда, белый парень, — сказал его мучитель.

601

Хаббл робко шагнул вперед.

602

— Ближе, белый парень, — сказал верзила.

603

Хаббл придвинулся ближе. Остановился в футе от него. Его уже трясло.

604

— На колени, белый парень, — сказал верзила.

605

Хаббл опустился на колени.

606

— Расстегни мне ширинку, белок.

607

Хаббл, объятый паникой, не шелохнулся.

608

— Расстегни мне ширинку, белый парень, — повторил верзила. — Зубами.

609

Вскрикнув от страха и отвращения, Хаббл отскочил назад и забился в самый дальний угол камеры. Попытался спрятаться за унитазом. Он буквально тянул его на себя.

610

Пора вмешаться. Не ради Хаббла. Я не испытывал к нему никаких чувств. Но я должен был вмешаться ради себя. Капитуляция Хаббла бросит пятно позора и на меня. Нас будут воспринимать как пару. Поражение Хаббла повергнет в грязь нас обоих. Игра шла за статус.

611

— Вернись, белый парень, разве я тебе не нравлюсь? — окликнул верзила Хаббла.

612

Я сделал бесшумный вдох. Сбросил ноги с койки и легко спрыгнул на пол перед верзилой. Он удивленно уставился на меня. Я спокойно выдержал его взгляд.

613

— Кусок сала, ты у меня в гостях, — сказал я. — Но я дам тебе возможность выбирать.

614

— Выбирать что? — спросил верзила. Непонимающе. Изумленно.

615

— Выбирать стратегию выхода, кусок сала, — сказал я.

616

— Не понял?

617

— Я хочу сказать следующее. Ты уйдешь отсюда. Можешь не сомневаться. У тебя есть возможность выбрать, как ты уйдешь. Или ты уйдешь сам, или те жирные ребята, что стоят у тебя за спиной, вынесут тебя отсюда в ведре.

618

— Вот как? — спросил верзила.

619

— Можешь не сомневаться, — сказал я. — Я буду считать до трех, хорошо? Так что ты решай быстрее, понятно?

620

Он молча смотрел на меня.

621

— Раз, — отсчитал я.

Никакого результата.

622

— Два, — отсчитал я.

Никакого результата.

623

И тут я пошел на обман. Вместо того чтобы считать до трех, я ударил верзилу головой в лицо. Шагнул вперед и со всего размаха врезал ему лбом в нос. У меня получилось просто прекрасно. Лоб изгибается идеальной дугой и очень прочный. Черепные кости впереди очень толстые. А у меня так они вообще железобетонные. Человеческая голова штука тяжелая. Ее удерживают в нужном положении всевозможные шейные и спинные мышцы. Представьте себе, что вы получили в лицо удар шаром для боулинга. Кроме того, это всегда неожиданно. Люди ожидают удара кулаком или ногой. Удар головой всегда неожиданный. Как гром среди ясного неба.

624

Похоже, все лицевые кости верзилы провалились внутрь. Наверное, я разбил всмятку его нос и раздробил обе кости щек. Изрядно встряхнул его крохотный мозг. Под верзилой подогнулись ноги, и он рухнул на пол, как марионетка, у которой перерезали нитки. Как на бойне. Его череп с грохотом ударился о бетонный пол.

625

Я обвел взглядом кучку, толпившуюся перед дверью нашей камеры. Красные банданы быстро переоценивали мой статус.

626

— Кто следующий? — спросил я. — Но дальше у нас будет как в Лас-Вегасе: или ставки удваиваются, или пошел вон. Этот тип отправляется в тюремный госпиталь и проведет шесть недель в железной маске. Так что следующий получит уже двенадцать недель в госпитале, понятно? Парочка сломанных ребер, верно? Итак, кто следующий?

627

Ответа не последовало.

Я ткнул пальцем в негра в солнцезащитных очках.

628

— Кусок жира, дай мне свитер, — сказал я.

629

Нагнувшись, негр подобрал свитер. Передал его мне. Наклонился и протянул руку. Не желая чересчур приближаться. Взяв свитер, я бросил его на койку Хаббла.

630

— Дай мне очки, — сказал я.

631

Нагнувшись, негр подобрал с пола сломанную золотую оправу. Протянул ее мне. Я швырнул ее назад.

632

— Они сломаны. Дай свои.

633

Последовала долгая пауза. Негр смотрел на меня. Я, не моргая, смотрел на него. Наконец он снял свои солнцезащитные очки и протянул их мне. Я убрал их в карман.

634

— А теперь уберите отсюда эту тушу, — распорядился я.

635

Кучка людей в оранжевой форме с красными банданами схватила верзилу за обмякшие члены и выволокла из камеры. Я забрался на свою верхнюю полку. Меня трясло от прилива адреналина. В желудке все бурлило, я задыхался. Мое кровообращение готово было вот-вот остановиться. Я чувствовал себя ужасно. Но далеко не так ужасно, как чувствовал бы себя, если бы не сделал то, что сделал. Тогда к этому моменту красные банданы уже закончили бы с Хабблом и переключились на меня.

636

Я не притронулся к завтраку. У меня не было аппетита. Я просто лежал на верхней койке и ждал, когда мне полегчает. Хаббл сидел на нижней койке, раскачиваясь взад-вперед. Он так и не произнес ни звука. Через какое-то время я соскользнул на пол. Вымыл лицо. По коридору проходили люди. Заглядывали к нам и уходили. Известие распространилось мгновенно. Новичок из последней камеры отправил Красного в госпиталь. Надо посмотреть на него. Я стал знаменитостью.

637

В конце концов, Хаббл перестал раскачиваться и посмотрел на меня. Открыл рот и снова закрыл. Открыл опять.

638

— Я так не могу, — сказал он.

639

Это были первые слова, что я услышал от него после уверенного разговора по телефону, который я слушал в кабинете Финлея. Хаббл говорил очень тихо, но его слова не вызывали сомнений. Это была не скулящая жалоба, а простая констатация факта. Он так не может. Я посмотрел на него, обдумывая его слова.

640

— Так почему вы здесь? — спросил я. — Что вы сделали?

641

— Я ничего не сделал, — ответил Хаббл. Безучастно.

642

— Вы сознались в том, чего не совершали, — сказал я. — Вы сами на это напросились.

643

— Нет, — сказал он. — Все было именно так, как я сказал. Это сделал я, и я так и сказал следователю.

644

— Чушь, Хаббл. Вас там даже не было. Вы были на вечеринке. Человек, отвозивший вас домой, служит в полиции, черт побери. Вы в этом невиновны, вы это знаете, и все это знают. Так что не вешайте мне лапшу на уши.

645

Хаббл уставился в пол. Задумался.

646

— Я ничего не могу объяснить, — наконец сказал он. — Я ничего не могу сказать. Мне просто необходимо узнать, что будет дальше.

647

Я снова посмотрел на него.

648

— Что будет дальше? — переспросил я. — Вы просидите здесь до понедельника, а утром вас отвезут назад в Маргрейв. А потом, полагаю, просто освободят.

649

— Правда? — спросил он. Словно полемизируя сам с собой.

650

— Вас там даже не было, — повторил я. — Полиции это известно. Возможно, она захочет узнать, почему вы сознались в том, что не совершали. И почему у того парня был номер вашего телефона.

651

— А если я ничего не могу ответить? — сказал Хаббл.

652

— Не можете или не хотите? — спросил я.

653

— Не могу, — уточнил он. — Я ничего и никому не могу объяснять.

654

Хаббл отвернулся, и его передернуло. Он был очень напуган.

655

— Но я не могу здесь оставаться, — сказал он. — Я этого не вынесу.

656

Хаббл был финансист. Такие люди разбрасывают свои телефоны как конфетти. Рассказывают каждому встречному о секретных фондах и налоговом рае. Говорят все что угодно, лишь бы получить в свое распоряжение заработанные тяжелым трудом чужие доллары. Но этот номер был на обрывке компьютерной распечатки, а не на визитной карточке. И обрывок был спрятан в ботинке, а не засунут в бумажник. Фоном ко всему этому словно ритм-секция звучал страх, буквально струившийся из Хаббла.

657

— Почему вы никому не можете рассказать? — спросил я.

658

— Потому что не могу, — ответил он. И на этом остановился.

659

Внезапно я почувствовал себя страшно усталым. Двадцать четыре часа назад я спрыгнул с автобуса на развилке и пошел пешком по шоссе, бодро шагая под теплым утренним дождем. Держась подальше от людей, держась подальше от неприятностей. Без вещей, без проблем. Свобода. Я не хотел, чтобы ее отнимали у меня Хаббл, Финлей или какой-то высокий тип, которому прострелили бритую голову. Я не желал иметь с этим никаких дел. Я хотел тишины и спокойствия, возможности искать следы Слепого Блейка. Я хотел найти какого-нибудь восьмидесятилетнего старика, когда-то выпивавшего вместе с ним. Мне нужно было разговаривать с тем старым негром, что подметал утром тюрьму, а не с Хабблом. Молодым, преуспевающим ослом.

660

Он напряженно думал. Теперь я понял, что имел в виду Финлей. Мне никогда не приходилось наблюдать так явственно мыслительный процесс. Хаббл беззвучно шевелил губами и загибал пальцы. Словно перебирал плюсы и минусы. Взвешивал за и против. Я молча следил за ним. И увидел, что он принял решение. Повернувшись, Хаббл посмотрел на меня.

661

— Мне нужен совет, — сказал он. — У меня возникла кое-какая проблема.

662

Я громко рассмеялся.

663

— Вы меня удивили, — сказал я. — А я ни за что бы об этом не догадался. Я думал, вы здесь потому, что вам надоело по выходным играть в гольф.

664

— Мне нужна помощь, — сказал он.

665

— Вы уже получили всю помощь, на которую только могли рассчитывать, — сказал я. — Если бы не я, вы бы сейчас стояли согнутый пополам перед своей кроватью, а сзади выстроилась бы очередь из этих сексуально возбужденных верзил. А вы до сих пор не слишком-то переусердствовали в выражении своей признательности.

666

Хаббл задумчиво посмотрел на меня. Кивнул.

667

— Извините, — сказал он. — Я вам очень признателен. Поверьте, очень признателен. Вы спасли мне жизнь. Вы за меня заступились. Вот почему вы должны мне сказать, что делать дальше. Мне угрожают.

668

Я откликнулся на это признание не сразу.

669

— Знаю, — сказал я. — В общем-то, это очевидно.

670

— И не только мне, — продолжал Хаббл. — Также и моим родным.

671

Он собирался впутать в свои проблемы и меня. Я смерил его взглядом. Хаббл снова начал думать. Его губы беззвучно шевелились. Он считал на пальцах. Стреляя глазами по сторонам. Как будто справа и слева лежали большие кучи доводов за и против. Какая куча больше?

672

— У вас есть семья? — наконец спросил Хаббл.

673

— Нет, — ответил я.

Что еще я мог сказать? Родители мои давно умерли. Где-то у меня был брат, с которым я не виделся целую вечность. Так что у меня не было никого. И я не мог точно ответить, хочу ли обзаводиться семьей.

674

— Я женат уже десять лет, — продолжал Хаббл. — Десять лет исполнилось в прошлом месяце. Мы это торжественно отпраздновали. У меня двое детей. Сын девяти лет и дочь семи.

Замечательная жена, замечательные дети. Я люблю их до безумия.

675

Он говорил искренне. Я видел это по его лицу. Затем Хаббл погрузился в молчание. При воспоминании о семье его затянула пелена грусти. Он ломал голову, какого черта торчит сейчас здесь, вдали от них. Но из тех, кто сидел в этой камере, не его первого одолевали такие мысли. И не последнего.

676

— У нас очень уютный дом, — снова заговорил Хаббл. — На Бекман-драйв. Я купил его пять лет назад. Заплатил уйму денег, но дом того стоит. Вам знакомы эти места?

677

— Нет, — снова сказал я.

Хаббл боялся перейти к сути. Скоро он начнет рассказывать мне про обои в ванной на первом этаже. И про то, как он собирается платить за курс ортодонтии, который предстоит пройти его дочери. Я не собирался ему мешать. Обычные тюремные разговоры.

678

— Так или иначе, — спокойно произнес Хаббл, — теперь все пошло прахом.

679

Он сидел на койке, одетый в выцветшую футболку и линялые джинсы. Подобрав свой белый свитер, он снова повязал его поверх плеч. Без очков его лицо казалось старше, а взгляд каким-то отсутствующим. Те, кто носит очки, без них выглядят рассеянными и беззащитными. Человек остался один в чужом, враждебном мире. Исчезла защитная преграда. Сейчас Хаббл напоминал усталого старика. Одна нога была выставлена вперед. Мне был виден рисунок на подошве.

680

Что именно он назвал угрозой? Какая-то тайна может стать явью? Что-то может разбить идеальную жизнь его семьи в доме на Бекман-драйв? Возможно, его жена в чем-то замешана, а он ее покрывает. Возможно, высокий тип, получивший пулю в голову, был ее любовником. Мало ли что возможно. Быть может, этой семье угрожает позор, банкротство, бесчестье, прекращение членства в местном клубе. Я ходил кругами. Я не был знаком с миром Хаббла. У меня были другие представления о том, что такое настоящая угроза. Да, он дрожал от страха. Но я не имел понятия, как много нужно для того, чтобы напугать такого человека. Или как мало. Когда я впервые увидел Хаббла вчера в полицейском участке, он был чем-то взволнован. С тех пор его то била дрожь, то он сидел, уставившись в одну точку, парализованный ужасом. Его не покидали отрешенность и апатия. Несомненно, Хаббл чего-то очень боялся. Прислонившись к стене камеры, я ждал, когда он мне расскажет, чего именно.

681

— Они нам угрожают, — наконец снова сказал он. — Они предупредили, что если я кому-нибудь расскажу о том, что происходит, они ворвутся к нам в дом. Соберут нас в моей спальне. Прибьют меня гвоздями к стене и отрежут мне яйца. А потом заставят мою жену их съесть. Потом перережут нам горло. А наших детей заставят смотреть на все это, после чего сделают с ними такое, что мы будем рады, что ничего не увидим, так как будем к тому времени уже мертвы.

Глава 7