1

[1] I WAS ARRESTED IN ENO’S DINER. AT TWELVE O’CLOCK. I was eating eggs and drinking coffee. A late breakfast, not lunch. I was wet and tired after a long walk in heavy rain. All the way from the highway to the edge of town.

[2] The diner was small, but bright and clean. Brand-new, built to resemble a converted railroad car. Narrow, with a long lunch counter on one side and a kitchen bumped out back. Booths lining the opposite wall. A doorway where the center booth would be.

[3] I was in a booth, at a window, reading somebody’s abandoned newspaper about the campaign for a president I didn’t vote for last time and wasn’t going to vote for this time. Outside, the rain had stopped but the glass was still pebbled with bright drops. I saw the police cruisers pull into the gravel lot. They were moving fast and crunched to a stop. Light bars flashing and popping. Red and blue light in the raindrops on my window. Doors burst open, policemen jumped out. Two from each car, weapons ready. Two revolvers, two shotguns. This was heavy stuff. One revolver and one shotgun ran to the back. One of each rushed the door.

[4] I just sat and watched them. I knew who was in the diner. A cook in back. Two waitresses. Two old men. And me. This operation was for me. I had been in town less than a half hour. The other five had probably been here all their lives. Any problem with any of them and an embarrassed sergeant would have shuffled in. He would be apologetic. He would mumble to them. He would ask them to come down to the station house. So the heavy weapons and the rush weren’t for any of them. They were for me. I crammed egg into my mouth and trapped a five under the plate. Folded the abandoned newspaper into a square and shoved it into my coat pocket. Kept my hands above the table and drained my cup.

[5] The guy with the revolver stayed at the door. He went into a crouch and pointed the weapon two-handed. At my head. The guy with the shotgun approached close. These were fit lean boys. Neat and tidy. Textbook moves. The revolver at the door could cover the room with a degree of accuracy. The shotgun up close could splatter me all over the window. The other way around would be a mistake. The revolver could miss in a close-quarters struggle and a long-range shotgun blast from the door would kill the arresting officer and the old guy in the rear booth as well as me. So far, they were doing it right. No doubt about that. They had the advantage. No doubt about that, either. The tight booth trapped me. I was too hemmed in to do much. I spread my hands on the table. The officer with the shotgun came near.

[6] “Freeze! Police!” he screamed.

[7] He was screaming as loud as he could. Blowing off his tension and trying to scare me. Textbook moves. Plenty of sound and fury to soften the target. I raised my hands. The guy with the revolver started in from the door. The guy with the shotgun came closer. Too close. Their first error. If I had to, I might have lunged for the shotgun barrel and forced it up. A blast into the ceiling perhaps and an elbow into the policeman’s face and the shotgun could have been mine. The guy with the revolver had narrowed his angle and couldn’t risk hitting his partner. It could have ended badly for them. But I just sat there, hands raised. The guy with the shotgun was still screaming and jumping.

“Out here on the floor!” he yelled.

[8] I slid slowly out of the booth and extended my wrists to the officer with the revolver. I wasn’t going to lie on the floor. Not for these country boys. Not if they brought along their whole police department with howitzers.

[9] The guy with the revolver was a sergeant. He was pretty calm. The shotgun covered me as the sergeant holstered his revolver and unclipped the handcuffs from his belt and clicked them on my wrists. The backup team came in through the kitchen. They walked around the lunch counter. Took up position behind me. They patted me down. Very thorough. I saw the sergeant acknowledge the shakes of the heads. No weapon.

[10] The backup guys each took an elbow. The shotgun still covered me. The sergeant stepped up in front. He was a compact, athletic white man. Lean and tanned. My age. The acetate nameplate above his shirt pocket said: Baker. He looked up at me.

[11] “You are under arrest for murder,” he said. “You have the right to remain silent. Anything you say may be used as evidence against you. You have the right to representation by an attorney. Should you be unable to afford an attorney, one will be appointed for you by the State of Georgia free of charge. Do you understand these rights?”

[12] It was a fine rendition of Miranda. He spoke clearly. He didn’t read it from a card. He spoke like he knew what it meant and why it was important. To him and to me. I didn’t respond.

[13] “Do you understand your rights?” he said again.

[14] Again I didn’t respond. Long experience had taught me that absolute silence is the best way. Say something, and it can be misheard. Misunderstood. Misinterpreted. It can get you convicted. It can get you killed. Silence upsets the arresting officer. He has to tell you silence is your right but he hates it if you exercise that right. I was being arrested for murder. But I said nothing.

[15] “Do you understand your rights?” the guy called Baker asked me again. “Do you speak English?”

[16] He was calm. I said nothing. He remained calm. He had the calm of a man whose moment of danger had passed. He would just drive me to the station house and then I would become someone else’s problem. He glanced round his three fellow officers.

[17] “OK, make a note, he’s said nothing,” he grunted. “Let’s go.”

[18] I was walked toward the door. At the door we formed a single file. First Baker. Then the guy with the shotgun, walking backward, still with the big black barrel pointing at me. His nameplate said: Stevenson. He too was a medium white man in good shape. His weapon looked like a drainpipe. Pointing at my gut. Behind me were the backup guys. I was pushed through the door with a hand flat on my back.

[19] Outside in the gravel lot the heat was up. It must have rained all night and most of the morning. Now the sun was blasting away and the ground was steaming. Normally this would be a dusty hot place. Today it was steaming with that wonderful heady aroma of drenched pavement under a hot noon sun. I stood face up to the sun and inhaled as the officers regrouped. One at each elbow for the short walk to the cars. Stevenson still on the ball with the pump-action. At the first car he skipped backward a step as Baker opened the rear door. My head was pushed down. I was nudged into the car with a neat hip-to-hip contact from the left-hand backup. Good moves. In a town this far from anywhere, surely the result of a lot of training rather than a lot of experience.

[20] I was alone in the back of the car. A thick glass partition divided the space. The front doors were still open. Baker and Stevenson got in. Baker drove. Stevenson was twisted around keeping me under observation. Nobody talked. The backup car followed. The cars were new. Quiet and smooth riding. Clean and cool inside. No ingrained traces of desperate and pathetic people riding where I was riding.

[21] I looked out of the window. Georgia. I saw rich land. Heavy, damp red earth. Very long and straight rows of low-bushes in the fields. Peanuts, maybe. Belly crops, but valuable to the grower. Or to the owner. Did people own their land here? Or did giant corporations? I didn’t know.

[22] The drive to town was short. The car hissed over the smooth soaked tarmac. After maybe a half mile I saw two neat buildings, both new, both with tidy landscaping. The police station and the firehouse. They stood alone together, behind a wide lawn with a statue, north edge of town. Attractive county architecture on a generous budget. Roads were smooth tarmac, sidewalks were red blocks. Three hundred yards south, I could see a blinding white church steeple behind a small huddle of buildings. I could see flagpoles, awnings, crisp paint, green lawns. Everything refreshed by the heavy rain. Now steaming and somehow intense in the heat. A prosperous community. Built, I guessed, on prosperous farm incomes and high taxes on the commuters who worked up in Atlanta.

[23] Stevenson still stared at me as the car slowed to yaw into the approach to the station house. A wide semicircle of driveway. I read on a low masonry sign: Margrave Police Headquarters. I thought: should I be worried? I was under arrest. In a town where I’d never been before. Apparently for murder. But I knew two things. First, they couldn’t prove something had happened if it hadn’t happened. And second, I hadn’t killed anybody.

[24] Not in their town, and not for a long time, anyway.

Примечания:

1

Меня арестовали в ресторане Ино. В двенадцать часов дня. Я ел яйца всмятку и пил кофе. Поздний завтрак, еще не обед. Я насквозь промок и устал, идя несколько часов под проливным дождем. Пешком от самого шоссе до окраины городка.

2

Заведение было маленьким, но чистым и светлым. Построенное совсем недавно, оно изображало переделанный железнодорожный вагон. Узкий, вытянутый зал, с длинной стойкой вдоль одной стены и кухней, спрятанной в глубине. Вдоль противоположной стены отдельные кабинки. Вместо центральной кабинки — входная дверь.

3

Я сидел в кабинке у окна и читал забытую кем-то газету, где напечатали про новую предвыборную кампанию президента, за которого я не голосовал в прошлый раз и не собирался голосовать сейчас. Дождь прекратился, но стекло было до сих пор усыпано блестящими бусинками капель. Вдруг я увидел подъезжающие к ресторану полицейские машины. Быстро пронесшись по дорожке, мощеной гравием, они завизжали тормозами, останавливаясь у самого входа. На крыше включенные маячки. Капельки на стекле расцветились красными и синими огоньками. Двери машин распахнулись, и из них высыпали полицейские. По двое из каждой машины, с оружием наготове. Два револьвера, два ружья. Мощная артиллерия. Один револьвер и одно ружье побежали к черному входу. По одному револьверу и ружью ворвались в ресторан.

4

Я сидел и молча смотрел на происходящее. Я знал, кто находится в ресторане. Повар в своем закутке на кухне. Две официантки. Двое пожилых мужчин. И я. Вся операция была проведена ради меня. Я успел провести в этом городке меньше получаса. Остальные пятеро, по всей вероятности, прожили здесь всю жизнь. Если бы у них возникли какие-то проблемы, к ним с извинениями застенчиво подошел бы сержант, бормоча под нос. Он пригласил бы их проехать в участок, Так что оружие и стремительность предназначались не для них. Все это было для меня. Запихав яйцо в рот, я засунул под тарелку пятерку. Сложил газету, убрал ее в карман. Допил кофе и положил руки на стол.

5

Полицейский с револьвером остался в дверях. Припав на колено, он крепко держал оружие обеими руками, направив его мне в голову. Полицейский с ружьем осторожно приблизился. Это были поджарые, накачанные ребята. Опрятные и чистые. Движения как из учебника. Револьвер у дверей с определенной долей аккуратности держал под прицелом весь зал. Ружье выстрелом в упор неминуемо размазало бы меня по стене. Разместиться по-другому было бы большой ошибкой. В рукопашной драке из револьвера даже с близкого расстояния можно промахнуться, а выстрел картечью от двери поразит не только меня, но и подошедшего ко мне полицейского, а также старика в дальней кабинке. Пока что ребята вели себя правильно. Тут никаких сомнений. Сила была на их стороне. И тут тоже никаких сомнений. В тесной кабинке я оказался как в ловушке. Я был слишком зажат, чтобы чем-либо ответить. Я вытянул руки на столе.

Полицейский с ружьем подошел ближе.

6

— Ни с места! Полиция! — крикнул он.

7

Он крикнул это так громко, как только смог, давая выход своему внутреннему напряжению, и пытаясь меня запугать. Действия из учебника. Обилие звуков и ярости, чтобы подавить жертву. Я поднял руки. Полицейский с револьвером направился ко мне от двери. Полицейский с ружьем шагнул ближе. Он подошел слишком близко. Вот их первая ошибка. Если бы мне было нужно, я мог бы броситься на ружье и отбить ствол вверх. Выстрел в потолок, удар локтем полицейскому в лицо — и ружье стало бы моим. Парень с револьвером уменьшил угол наблюдения и не мог бы стрелять, не рискуя попасть в своего напарника. Для обоих все могло кончиться весьма плохо. Но я просто сидел за столом, подняв руки. Парень с ружьем продолжал кричать и прыгать около меня. — Ложись лицом на пол!

8

Не спеша выйдя из кабинки, я протянул свои запястья полицейскому с револьвером. Я не собирался валяться на полу. Только не для этой деревенщины. Даже если они согнали сюда весь полицейский участок, вооруженный гаубицами.

9

Полицейский с револьвером оказался сержантом. Он был совершенно спокоен. Пока второй держал меня под прицелом ружья, сержант убрал в кобуру револьвер и, отстегнув от пояса наручники, защелкнул их на моих запястьях. Через кухню в зал прошел отряд прикрытия. Обойдя стойку, они встали вокруг меня. Принялись обыскивать. Очень тщательно. Я видел, как сержант регистрирует отрицательные кивки. Оружия нет.

10

Ребята из отряда прикрытия взяли меня под локти. Парень с ружьем по-прежнему держал меня под прицелом. Сержант выступил вперед. Ладноскроенный белый мужчина атлетического телосложения. Одного со мной возраста. Бирка над нагрудным карманом гласила: «Бейкер». Он посмотрел мне в лицо.

11

— Вы арестованы по подозрению в убийстве, — сказал сержант. — У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. У вас есть право воспользоваться услугами адвоката. Если вы не можете позволить себе адвоката, штат Джорджия предоставит вам адвоката бесплатно. Вы понимаете свои права?

12

Замечательное исполнение «прав Миранды». Сержант говорил четким, поставленным голосом. Не прибегал к помощи бумажки. Он говорил так, словно знал, о чем говорит и почему это так важно. И для него, и для меня. Я молчал.

13

— Вы понимаете свои права? — повторил сержант.

14

Я по-прежнему молчал. Долгий опыт научил меня, что нет ничего лучше полного молчания. Скажи что-нибудь, и это может быть неправильно услышано. Не так понято. Истолковано превратно. И ты можешь оказаться за решеткой. Ты можешь быть убит. Молчание же сбивает с толку полицейского, производящего арест. Он вынужден предупредить тебя, что ты имеешь право молчать, но его выворачивает наизнанку, если ты этим правом пользуешься. Меня арестовывали по подозрению в убийстве. Но я молчал.

15

— Вы понимаете свои права? — снова спросил меня полицейский по фамилии Бейкер. — Вы говорите по-английски?

16

Он сохранял спокойствие. Я молчал. Он оставался спокойным. Это было спокойствие человека, для которого мгновение опасности миновало. Ему оставалось лишь отвезти меня в участок, и потом я стану заботой кого-то другого. Сержант переглянулся со своими товарищами.

17

— Хорошо, отметим, что он ничего не говорит, — проворчал он. — Ладно, пошли.

18

Меня повели к двери. В дверь мы прошли гуськом. Сначала Бейкер. Затем парень с ружьем, пятящийся задом, все еще направляющий на меня большое черное дуло своего ружья. У него на бирке было написано: «Стивенсон». Белый мужчина, среднего роста, в хорошей физической форме. Оружие у него было похоже на обрезок водопроводной трубы. Оно было нацелено мне в живот. За мной шли полицейские из группы прикрытия и подталкивали меня в спину.

19

На улице стало еще жарче. Судя по всему, дождь шел всю ночь и большую часть утра. Теперь бесчинствовало солнце, и от вымощенной гравием дорожки шел пар. Вообще-то, в жару здесь должно было быть пыльно. Но сегодня царил ударяющий в голову замечательный аромат политой дождем мостовой, нагретой полуденным солнцем. Повернувшись лицом к солнцу, я вздохнул полной грудью, позволяя полицейским перестроиться, по одному с каждой стороны, для короткой прогулки к патрульным машинам. Стивенсон с ружьем по-прежнему замыкал шествие. Когда мы подошли к первой машине, он задержался на шаг, и Бейкер открыл заднюю дверь. Мне пригнули голову, полицейский слева аккуратно прижался к моему бедру, после чего меня запихнули в машину. Хорошие движения. В таком городке, расположенном в глуши, подобная слаженность говорит скорее об упорных тренировках, а не об обилии опыта.

20

Я оказался один на заднем сиденье. Кабина была разделена толстой стеклянной перегородкой. Передние двери были еще открыты. В машину сели Бейкер и Стивенсон. Бейкер сел за руль. Стивенсон, развернувшись, не сводил с меня глаз. Все молчали. Машина прикрытия поехала следом. Обе машины были новыми. Мы ехали плавно и бесшумно. Внутри было чисто и прохладно. На заднем сиденье никаких свидетельств отчаяния, оставленных теми, кто ездил здесь до меня.

21

Я смотрел в окно. Штат Джорджия. Я видел богатую, плодородную землю. Жирный, мокрый краснозем. Длинные ровные ряды кустов на полях. Наверное, арахис. От него толстеют, но тот, кто его выращивает, получает хорошие деньги. Или тот, кому принадлежат поля. Кому здесь принадлежит земля? Тем, кто ее обрабатывает, или огромным сельскохозяйственным корпорациям? Я не знал.

22

Дорога до городка заняла несколько минут. Машина шелестела по ровному мокрому асфальту. Примерно через полмили я увидел два опрятных здания, новых, окруженных ухоженной зеленью. Полицейский участок и пожарная станция. Они стояли особняком, у просторного сквера с памятником, на северной окраине города. Симпатичная архитектура центра округа с богатым бюджетом. Ровный асфальт на дорогах, тротуары, вымощенные красной плиткой. В трехстах ярдах к югу возвышался ослепительно-белый шпиль церкви, за которым сбились в кучку немногочисленные жилые дома. Я разглядел флагштоки, навесы, свежую краску, зеленые лужайки. Все выглядело чистым после недавнего ливня. Все парило и казалось каким-то особенно свежим. Процветающий городок, обязанный своим благосостоянием доходам с сельскохозяйственных угодий и высоким налогам, которые платят жители, работающие в Атланте.

23

Сбавив скорость, машина свернула к полицейскому участку. Стивенсон по-прежнему не отрывал от меня глаз. Широкая подъездная дорога полукругом. Я прочитал выложенную кирпичом надпись: «Полицейский участок Маргрейва». У меня мелькнула мысль: есть ли причины для беспокойства? Я арестован. В городке, где никогда прежде не бывал. Судя по всему, по подозрению в убийстве. Но я знал две вещи. Во-первых, нельзя доказать, что что-то случилось, если на самом деле этого не было. И, во-вторых, я никого не убивал.

24

По крайней мере, не в этом городе, и не в последнее время.

Глава 2