16

[1710] THEY HAD COME FOR US IN THE NIGHT. THEY HAD COME expecting a lot of blood. They had come with all their gear. Their rubber overshoes and their nylon bodysuits. Their knives, their hammer, their bag of nails. They had come to do a job on us, like they’d done on Morrison and his wife.

[1711] They had pushed open the forbidden door. They had made a second fatal mistake. Now they were dead men. I was going to hunt them down and smile at them as they died. Because to attack me was a second attack on Joe. He was no longer here to stand up for me. It was a second challenge. A second humiliation. This wasn’t about self-defense. This was about honoring Joe’s memory.

[1712] Roscoe was following the trail of footprints. Showing a classic reaction. Denial. Four men had come to butcher her in the night. She knew that, but she was ignoring it. Closing it out of her mind. Dealing with it by not dealing with it. Not a bad approach, but she’d fall off the high wire before long. Until then, she was making herself busy tracing the faint footprints on her floors.

[1713] They had searched the house for us. They had split up in the bedroom and looked around. Then they had regrouped in the bedroom and left. We looked for tracks outside on the road, but there was nothing. The smooth tarmac was wet and steaming. We went back inside. No evidence at all except the wrenched lock and the faint footprints throughout the house.

[1714] Neither of us spoke. I was burning with anger. Still watching Roscoe. Waiting for the dam to break. She’d seen the Morrison corpses. I hadn’t. Finlay had sketched in the details for me. That was bad enough. He’d been there. He’d been shaken by the whole thing. Roscoe had been there too. She’d seen exactly what somebody wanted to do to the two of us.

[1715] “So who were they after?” she said at last. “Me, you, both of us?”

[1716] “They were after both of us,” I said. “They figure Hubble talked to me in prison. They figure I’ve told you all about it. So they think you and I know whatever it was Hubble knew.”

[1717] She nodded, vaguely. Then she moved away and leaned up near her back door. Looking out at her neat evergreen garden. I saw her go pale. She shuddered. The defenses crashed down. She pressed herself into the corner by the door. Tried to flatten herself onto the wall. Stared into space like she was seeing all the nameless horrors. Started crying like her heart was broken. I stepped over and held her tight. Pressed her against me and held her as she cried out the fear and the tension. She cried for a long time. She felt hot and weak. My shirt was soaked with her tears.

[1718] “Thank God we weren’t here last night,” she whispered.

[1719] I knew I had to sound confident. Fear wouldn’t get her anywhere. Fear would just sap her energy. She had to face it down. And she had to face down the dark and the quiet again tonight, and every other night of her life.

[1720] “I wish we had been here,” I said. “We could have gotten a few answers.”

[1721] She looked at me like I was crazy. Shook her head.

[1722] “What would you have done?” she said. “Killed four men?”

[1723] “Only three,” I said. “The fourth would have given us the answers.”

[1724] I said it with total certainty. Total conviction. Like absolutely no other possibility existed. She looked at me. I wanted her to see this huge guy. A soldier for thirteen long years. A bare-knuckle killer. Icy blue eyes. I was giving it everything I had. I was willing myself to project all the invincibility, all the implacability, all the protection I felt. I was doing the hard, no-blink stare that used to shrivel up drunken marines two at a time. I wanted Roscoe to feel safe. After what she was giving me, I wanted to give her that. I didn’t want her to feel afraid.

[1725] “It’s going to take more than four little country boys to get me,” I said. “Who are they kidding? I’ve shit better opponents than that. They come in here again, they’ll go out in a bucket. And I’ll tell you what, Roscoe, someone even thinks about hurting you, they die before they finish thinking.”

[1726] It was working. I was convincing her. I needed her to be bright, tough, self-confident. I was willing her to pick it up. It was working. Her amazing eyes were filling with spirit.

[1727] “I mean it, Roscoe,” I said. “Stick with me and you’ll be OK.”

[1728] She looked at me again. Pushed her hair back.

[1729] “Promise?” she said.

“You got it, babe,” I said. Held my breath.

[1730] She sighed a ragged sigh. Pushed off the wall and stepped over. Tried a brave smile. The crisis was gone. She was up and running.

[1731] “Now we get the hell out of here,” I said. “We can’t stay around like sitting targets. So throw what you need into a bag.”

[1732] “OK,” she said. “Are we going to fix my door first?”

[1733] I thought about her question. It was an important tactical issue.

[1734] “No,” I said. “If we fix it, it means we’ve seen it. If we’ve seen it, it means we know we’re under attack. Better if they figure we don’t know we’re under attack. Because then they’ll figure they don’t need to be too careful next time. So we don’t react at all. We make out we haven’t been back here. We make out we haven’t seen the door. We carry on acting dumb and innocent. If they think we’re dumb and innocent, they’ll get careless. Easier to spot them coming next time.”

[1735] “OK,” she said.

She didn’t sound convinced, but she was agreeing.

“So throw what you need into a bag,” I said again.

[1736] She wasn’t happy, but she went off to gather up some stuff. The game was starting. I didn’t know exactly who the other players were. I didn’t even know exactly what the game was. But I knew how to play. Opening move was I wanted them to feel like we were always one step behind.

“Should I go to work today?” Roscoe asked.

[1737] “Got to,” I said. “Can’t do anything different from normal. And we need to speak with Finlay. He’s expecting the call from Washington. And we need what we can get on Sherman Stoller. But don’t worry, they’re not going to gun us down in the middle of the squad room. They’ll go for somewhere quiet and isolated, probably at night. Teale’s the only bad guy up there, so just don’t be on your own with him. Stick around Finlay or Baker or Stevenson, OK?”

[1738] She nodded. Went to get showered and dressed for work. Within twenty minutes, she came out of the bedroom in her uniform. Patted herself down. Ready for the day. She looked at me.

[1739] “Promise?” she said.

The way she said it was like a question, an apology, a reassurance all in one word. I looked back at her.

“You bet your ass,” I said, and winked.

[1740] She nodded. Winked back. We were OK. We went out the front door and left it slightly open, just like we’d found it.

[1741] I HID THE BENTLEY IN HER GARAGE TO MAINTAIN THE ILLUSION that we hadn’t been back to her house. Then we got in her Chevy and decided to start with breakfast up at Eno’s. She took off and gunned the car up the hill. It felt loose and low after the upright old Bentley. Coming down the hill toward us was a panel van. Smart dark green, very clean, brand-new. It looked like a utility van, but on the side was a sign in fancy gold script. It said: Kliner Foundation. Same as I’d seen the gardeners using.

[1742] “What’s that truck?” I said to Roscoe.

She wafted through the right at the convenience store. Up onto Main Street.

“Foundation’s got a lot of trucks,” she said.

“What is it they do?” I asked her.

[1743] “Big deal around here,” she said. “Old man Kliner. The town sold him the land for his warehouses and part of the deal was he set up a community program. Teale runs it out of the mayor’s office.”

“Teale runs it?” I said. “Teale’s the enemy.”

[1744] “He runs it because he’s the mayor,” she said. “Not because he’s Teale. The program assigns a lot of money, spends it on public things, roads, gardens, the library, local business grants. Gives the police department a hell of a lot. Gives me a mortgage subsidy, just because I’m with the department.”

[1745] “Gives Teale a lot of power,” I said. “And what’s the story with the Kliner boy? He tried to warn me off you. Made out he had a prior claim.”

[1746] She shuddered.

“He’s a jerk,” she said. “I avoid him when I can. You should do the same.”

[1747] She drove on, looking edgy. Kept glancing around, startled. Like she felt under threat. Like someone was going to jump out in front of the car and gun us down. Her quiet life in the Georgia countryside was over. Four men in the night up at her house had shattered that.

[1748] We pulled into Eno’s gravel lot and the big Chevy rocked gently on its soft springs. I slid out of the low seat and we crunched across the gravel together to Eno’s door. It was a gray day. The night rain had chilled the air and left rags of cloud all over the sky. The siding on the diner reflected the dullness. It was cold. It felt like a new season.

[1749] We went in. The place was empty. We took a booth and the woman with glasses brought us coffee. We ordered eggs and bacon with all kinds of extras on the side. A black pickup was pulling into the lot outside. Same black pickup as I’d seen three times before. Different driver. Not the Kliner kid. This was an older guy. Maybe approaching sixty, but bone-hard and lean. Iron-gray hair shaved close to his scalp. He was dressed like a rancher in denim. Looked like he lived outdoors in the sun. Even through Eno’s window I could sense his power and feel the glare in his eyes. Roscoe nudged me and nodded at the guy.

[1750] “That’s Kliner,” she said. “The old man himself.”

[1751] He pushed in through the door and stood for a moment. Looked left, looked right, and moved in to the lunch counter. Eno came around from the kitchen. The two of them talked quietly. Heads bent together. Then Kliner stood up again. Turned to the door. Stopped and looked left, looked right. Rested his gaze on Roscoe for a second. His face was lean and flat and hard. His mouth was a line carved into it. Then he moved his eyes onto me. I felt like I was being illuminated by a searchlight. His lips parted in a curious smile. He had amazing teeth. Long canines, canted inward, and flat square incisors. Yellow, like an old wolf. His lips closed again and he snapped his gaze away. Pulled the door and crunched over the gravel to his truck. Took off with the roar of a big motor and a spray of small stones.

[1752] I watched him go and turned to Roscoe.

“So tell me more about these Kliner people,” I said.

She still looked edgy.

“Why?” she said. “We’re fighting for our lives here and you want to talk about the Kliners?”

[1753] “I’m looking for information,” I said. “Kliner’s name crops up everywhere. He looks like an interesting guy. His son is a piece of work. And I saw his wife. She looked unhappy. I’m wondering if all that’s got anything to do with anything.”

She shrugged and shook her head.

[1754] “I don’t see how,” she said. “They’re newcomers, only been here five years. The family made a fortune in cotton processing, generations back, over in Mississippi. Invented some kind of a new chemical thing, some kind of a new formula. Chlorine or sodium something, I don’t know for sure. Made a huge fortune, but they ran into trouble with the EPA over there, you know, about five years ago, pollution or something. There were fish dying all the way down to New Orleans because of dumping into the river.”

[1755] “So what happened?” I asked her.

[1756] “Kliner moved the whole plant,” she said. “The company was his by then. He shut down the whole Mississippi operation and set it up again in Venezuela or somewhere. Then he tried to diversify. He turned up here in Georgia five years ago with this warehouse thing, consumer goods, electronics or something.”

[1757] “So they’re not local?” I said.

“Never saw them before five years ago,” she said. “Don’t know much about them. But I never heard anything bad. Kliner’s probably a tough guy, maybe even ruthless, but he’s OK as long as you’re not a fish, I guess.”

[1758] “So why is his wife so scared?” I said.

Roscoe made a face.

“She’s not scared,” she said. “She’s sick. Maybe she’s scared because she’s sick. She’s going to die, right? That’s not Kliner’s fault.”

[1759] The waitress arrived with the food. We ate in silence. The portions were huge. The fried stuff was great. The eggs were delicious. This guy Eno had a way with eggs. I washed it all down with pints of coffee. I had the waitress running back and forth with the refill jug.

[1760] “Pluribus means nothing at all to you?” Roscoe asked. “You guys never knew anything about some Pluribus thing? When you were kids?”

I thought hard and shook my head.

“Is it Latin?” she asked.

[1761] “It’s part of the United States’ motto, right?” I said. “E Pluribus Unum. It means out of many, one. One nation built out of many former colonies.”

[1762] “So Pluribus means many?” she said. “Did Joe know Latin?”

I shrugged.

[1763] “I’ve got no idea,” I said. “Probably. He was a smart guy. He probably knew bits and pieces of Latin. I’m not sure.”

[1764] “OK,” she said. “You got no other ideas at all why Joe was down here?”

[1765] “Money, maybe,” I said. “That’s all I can think of. Joe worked for the Treasury Department, as far as I know. Hubble worked for a bank. Their only thing in common would be money. Maybe we’ll find out from Washington. If we don’t, we’re going to have to start from the beginning.”

[1766] “OK,” she said. “You need anything?”

“I’ll need that arrest report from Florida,” I said.

[1767] “For Sherman Stoller?” she said. “That’s two years old.”

“Got to start somewhere,” I said.

[1768] “OK, I’ll ask for it,” she shrugged. “I’ll call Florida. Anything else?”

“I need a gun,” I said.

[1769] She didn’t reply. I dropped a twenty on the laminate tabletop and we slid out and stood up. Walked out to the unmarked car.

[1770] “I need a gun,” I said again. “This is a big deal, right? So I’ll need a weapon. I can’t just go to the store and buy one. No ID, no address.”

[1771] “OK,” she said. “I’ll get you one.”

[1772] “I’ve got no permit,” I said. “You’ll have to do it on the quiet, OK?”

She nodded.

[1773] “That’s OK,” she said. “There’s one nobody else knows about.”

[1774] WE KISSED A LONG HARD KISS IN THE STATION HOUSE LOT. Then we got out of the car and went in through the heavy glass door. More or less bumped into Finlay rounding the reception counter on his way out.

[1775] “Got to go back to the morgue,” he said. “You guys come with me, OK? We need to talk. Lot to talk about.”

[1776] So we went back out into the dull morning. Got back into Roscoe’s Chevy. Same system as before. She drove. I sat across the back. Finlay sat in the front passenger seat, twisted around so he could look at the both of us at once. Roscoe started up and headed south.

[1777] “Long call from the Treasury Department,” Finlay said. “Must have been twenty minutes, maybe a half hour. I was nervous about Teale.”

[1778] “What did they say?” I asked him.

“Nothing,” he said. “They took a half hour to tell me nothing.”

“Nothing?” I said. “What the hell does that mean?”

[1779] “They wouldn’t tell me anything,” he said. “They want a shitload of formal authorization from Teale before they say word one.”

“They confirmed Joe worked there, right?” I said.

[1780] “Sure, they went that far,” he said. “He came from Military Intelligence ten years ago. They headhunted him. Recruited him specially.”

“What for?” I asked him.

Finlay just shrugged.

[1781] “They wouldn’t tell me,” he said. “He started some new project exactly a year ago, but the whole thing is a total secret. He was some kind of a very big deal up there, Reacher, that’s for sure. You should have heard the way they were all talking about him. Like talking about God.”

[1782] I went quiet for a while. I had known nothing about Joe. Nothing at all.

“So that’s it?” I said. “Is that all you got?”

[1783] “No,” he said. “I kept pushing until I got a woman called Molly Beth Gordon. You ever heard that name?”

“No,” I said. “Should I have?”

[1784] “Sounds like she was very close to Joe,” Finlay said. “Sounds like they may have had a thing going. She was very upset. Floods of tears.”

“So what did she tell you?” I asked him.

[1785] “Nothing,” Finlay said. “Not authorized. But she promised to tell you what she can. She said she’ll step out of line for you, because you’re Joe’s little brother.”

I nodded.

[1786] “OK,” I said. “That’s better. When do I speak to her?”

[1787] “Call her about one thirty,” he said. “Lunch break, when her office will be empty. She’s taking a big risk, but she’ll talk to you. That’s what she said.”

[1788] “OK,” I said again. “She say anything else?”

[1789] “She let one little thing slip,” Finlay said. “Joe had a big debrief meeting scheduled. For next Monday morning.”

[1790] “Monday?” I said. “As in the day after Sunday?”

[1791] “Correct,” he said. “Looks like Hubble was right. Something is due to happen on or before Sunday. Whatever the hell he was doing, it looks like Joe knew he would have won or lost by then. But she wouldn’t say anything more. She was out of line talking to me at all and she sounded like she was being overheard. So call her, but don’t pin your hopes on her, Reacher. She may not know anything. Left hand doesn’t know what the right hand is doing up there. Big-time secrecy, right?”

[1792] “Bureaucracy,” I said. “Who the hell needs it? OK, we have to assume we’re on our own here. At least for a while. We’re going to need Picard again.”

Finlay nodded.

[1793] “He’ll do what he can,” he said. “He called me last night. The Hubbles are secure. Right now, he’s sitting on it, but he’ll stand up for us if we need him.”

[1794] “He should start tracing Joe,” I said. “Joe must have used a car. Probably flew down from Washington, into Atlanta, got a hotel room, rented a car, right? We should look for the car. He must have driven it down here Thursday night. It must have been dumped somewhere in the area. It might lead us back to the hotel. Maybe there would be something in Joe’s hotel room. Files, maybe.”

[1795] “Picard can’t do that,” Finlay said. “FBI isn’t equipped to go looking for abandoned rental cars. And we can’t do it ourselves, not with Teale around.”

I shrugged.

[1796] “We’ll have to,” I said. “No other way. You can sell Teale some story. You can double bluff him. Tell him you figure the escaped con who he says did the Morrison thing must have been in a rental car. Tell him you need to check it out. He can’t say no to that, or else he’s undermining his own cover story, right?”

[1797] “OK,” Finlay said. “I’ll try it. Might work, I guess.”

[1798] “Joe must have had phone numbers,” I said. “The number you found in his shoe was torn off a computer printout, right? So where’s the rest of the printout? I bet it’s in his hotel room, just sitting there, covered with phone numbers, with Hubble’s number torn off the top. So you find the car, then you twist Picard’s arm to trace the hotel through the rental company, OK?”

[1799] “OK,” he said. “I’ll do my best.”

[1800] IN YELLOW SPRINGS WE SLIPPED INTO THE HOSPITAL ENTRANCE lane and slowed over the speed bumps. Nosed around to the lot in back. Parked near the morgue door. I didn’t want to go inside. Joe was still in there. I started to think vaguely about funeral arrangements. I’d never had to do it before. The Marine Corps handled my father’s. Joe arranged my mother’s.

[1801] But I got out of the car with the two of them and we walked through the chill air to the door. Found our way back to the shabby office. The same doctor was at the desk. Still in a white coat. Still looking tired. He waved us in and we sat down. I took one of the stools. I didn’t want to sit next to the fax machine again. The doctor looked at all of us in turn. We looked back at him.

[1802] “What have you got for us?” Finlay said.

The tired man at the desk prepared to answer. Like preparing for a lecture. He picked up three files from his left and dropped them on his blotter. Opened the top one. Pulled out the second one and opened that, too.

[1803] “Morrison,” he said. “Mr. and Mrs.”

He glanced around the three of us again. Finlay nodded to him.

[1804] “Tortured and killed,” the pathologist said. “The sequence is pretty clear. The woman was restrained. Two men, I’d say, one on each arm, gripping and twisting. Heavy bruising on the forearms and the upper arms, some ligament damage from twisting the arms up her back. Obviously the bruising continued to develop from the time she was first seized until the time she died. The bruising stops developing when the circulation stops, you understand?”

[1805] We nodded. We understood.

“I’d put it at about ten minutes,” he said. “Ten minutes, beginning to end. So the woman was being held. The man was being nailed to the wall. I’d guess both were naked by then. They were in nightwear before the attack, right?”

[1806] “Robes,” Finlay said. “They were having breakfast.”

[1807] “OK, the robes came off early on,” the doctor said. “The man was nailed to the wall, technically to the floor also, through the feet. His genital area was attacked. The scrotum was severed. Postmortem evidence suggests that the woman was persuaded to swallow the amputated testicles.”

[1808] The office was silent. Silent as a tomb. Roscoe looked at me. Stared at me for a while. Then she looked back at the doctor.

[1809] “I found them in her stomach,” the doctor said.

Roscoe was as white as the guy’s coat. I thought she was going to pitch forward off her stool. She closed her eyes and hung on. She was hearing about what somebody had planned for us last night.

“And?” Finlay said.

[1810] “The woman was mutilated,” the doctor said. “Breasts severed, genital area attacked, throat cut. Then the man’s throat was cut. That was the last wound inflicted. You could see the arterial spray from his neck overlaying all the other bloodstains in the room.”

[1811] There was dead silence in the room. Lasted quite a while.

“Weapons?” I asked.

[1812] The guy at the desk swiveled his tired gaze toward me.

[1813] “Something sharp, obviously,” he said. A slight grin. “Straight, maybe five inches long.”

“A razor?” I said.

[1814] “No,” he said. “Certainly something as sharp as a razor, but rigid, not folding, and double-edged.”

“Why?” I said.

[1815] “There’s evidence it was used back and forth,” the guy said. He swished his hand back and forth in a tiny arc. “Like this. On the woman’s breasts. Cutting both ways. Like filleting a salmon.”

I nodded. Roscoe and Finlay were silent.

[1816] “What about the other guy?” I said. “Stoller?”

[1817] The pathologist pushed the two Morrison files to one side and opened up the third. Glanced through it and looked across at me. The third file was thicker than the first two.

[1818] “His name was Stoller?” he said. “We’ve got him down as John Doe.”

Roscoe looked up.

[1819] “We sent you a fax,” she said. “Yesterday morning. We traced his prints.”

[1820] The pathologist rooted around on the messy desk. Found a curled-up fax. Read it and nodded. Crossed out “John Doe” on the folder and wrote in “Sherman Stoller.” Gave us his little grin again.

[1821] “I’ve had him since Sunday,” he said. “Been able to do a more thorough job, you know? A bit chewed up by the rats, but not pulped like the first guy, and altogether a lot less mess than the Morrisons.”

“So what can you tell us?” I said.

[1822] “We’ve talked about the bullets, right?” he said. “Nothing more to add about the exact cause of death.”

“So what else do you know?” I asked him.

[1823] The file was too thick for just the shooting and running and bleeding to death bits. This guy clearly had more to tell us. I saw him put his fingers on the pages and press lightly. Like he was trying to get vibrations or read the file in Braille.

[1824] “He was a truck driver,” he said.

“He was?” I said.

“I think so,” the guy said. Sounded confident.

[1825] Finlay looked up. He was interested. He loved the process of deduction. It fascinated him. Like when I’d scored with those long shots about Harvard, his divorce, quitting smoking.

“Go on,” he said.

[1826] “OK, briefly,” the pathologist said. “I found certain persuasive factors. A sedentary job, because his musculature was slack, his posture poor, flabby buttocks. Slightly rough hands, a fair bit of old diesel fuel ingrained in the skin. Also traces of old diesel fuel on the soles of his shoes. Internally, a poor diet, high in fat, plus a bit too much hydrogen sulfide in the blood gases and the tissues. This guy spent his life on the road, sniffing other people’s catalytic converters. I make him a truck driver, because of the diesel fuel.”

[1827] Finlay nodded. I nodded. Stoller had come in with no ID, no history, nothing but his watch. This guy was pretty good. He watched us nod our approval. Looked pleased. Looked like he had more to say.

[1828] “But he’s been out of work for a while,” he said.

“Why?” Finlay asked him.

[1829] “Because all that evidence is old,” the doctor said. “Looks to me like he was driving a lot for a long period, but then he stopped. I think he’s done very little driving for nine months, maybe a year. So I make him a truck driver, but an unemployed truck driver.”

[1830] “OK, doc, good work,” Finlay said. “You got copies of all that for us?”

[1831] The doctor slid a large envelope across the desk. Finlay stepped over and picked it up. Then we all stood up. I wanted to get out. I didn’t want to go back to the cold store again. I didn’t want to see any more damage. Roscoe and Finlay sensed it and nodded. We hustled out like we were ten minutes late for something. The guy at the desk let us go. He’d seen lots of people rushing out of his office like they were ten minutes late for something.

[1832] We got into Roscoe’s car. Finlay opened the big envelope and pulled out the stuff on Sherman Stoller. Folded it into his pocket.

[1833] “That’s ours, for the time being,” he said. “It might get us somewhere.”

[1834] “I’ll get the arrest report from Florida,” Roscoe said. “And we’ll find an address for him somewhere. Got to be a lot of paperwork on a trucker, right? Union, medical, licenses. Should be easy enough to do.”

[1835] We rode the rest of the way back to Margrave in silence. The station house was deserted, apart from the desk guy. Lunch break in Margrave, lunch break in Washington, D.C. Same time zone. Finlay handed me a scrap of paper from his pocket and stood guard on the door to the rosewood office. I went inside to call the woman who may have been my brother’s lover.

[1836] THE NUMBER FINLAY HAD HANDED ME REACHED MOLLY Beth Gordon’s private line. She answered on the first ring. I gave her my name. It made her cry.

“You sound so much like Joe,” she said.

[1837] I didn’t reply. I didn’t want to get into a whole lot of reminiscing. Neither should she, not if she was stepping out of line and was in danger of being overheard. She should just tell me what she had to tell me and get off the line.

[1838] “So what was Joe doing down here?” I asked her.

I heard her sniffing, and then her voice came back clear.

“He was running an investigation,” she said. “Into what, I don’t know specifically.”

“But what sort of a thing?” I asked her. “What was his job?”

[1839] “Don’t you know?” she said.

“No,” I said. “We found it very hard to keep in touch, I’m afraid. You’ll have to start from the beginning for me.”

There was a long pause on the line.

[1840] “OK,” she said. “I shouldn’t tell you this. Not without clearance. But I will. It was counterfeiting. He ran the Treasury’s anticounterfeiting operation.”

“Counterfeiting?” I said. “Counterfeit money?”

[1841] “Yes,” she said. “He was head of the department. Ran the whole show. He was an amazing guy, Jack.”

“But why was he down here in Georgia?” I asked her.

[1842] “I don’t know,” she said. “I really don’t. What I aim to do is find out for you. I can copy his files. I know his computer password.”

[1843] There was another pause. Now I knew something about Molly Beth Gordon. I’d spent a lot of time on computer passwords. Any military cop does. I’d studied the pyschology. Most users make bad choices. A lot of them write the damn word on a Post-it note and stick it on the monitor case. The ones who are too smart to do that use their spouse’s name, or their dog’s name, or their favorite car or ball player, or the name of the island where they took their honeymoon or balled their secretary. The ones who think they’re really smart use figures, not words, but they choose their birthday or their wedding anniversary or something pretty obvious. If you can find something out about the user, you’ve normally got a better than even chance of figuring their password.

[1844] But that would never work with Joe. He was a professional. He’d spent important years in Military Intelligence. His password would be a random mixture of numbers, letters, punctuation marks, upper and lower case. His password would be unbreakable. If Molly Beth Gordon knew what it was, Joe must have told her. No other way. He had really trusted her. He had been really close to her. So I put some tenderness into my voice.

[1845] “Molly, that would be great,” I said. “I really need that information.”

[1846] “I know you do,” she said. “I hope to get it tomorrow. I’ll call you again, soon as I can. Soon as I know something.”

[1847] “Is there counterfeiting going on down here?” I asked her. “Is that what this could be all about?”

[1848] “No,” she said. “It doesn’t happen like that. Not inside the States. All that stuff about little guys with green eye-shades down in secret cellars printing dollar bills is all nonsense. Just doesn’t happen. Joe stopped it. Your brother was a genius, Jack. He set up procedures years ago for the special paper sales and the inks, so if somebody starts up, he gets nailed within days. One hundred percent foolproof. Printing money in the States just doesn’t happen anymore. Joe made sure of that. It all happens abroad. Any fakes we get here are shipped in. That’s what Joe spent his time chasing. International stuff. Why he was in Georgia, I don’t know. I really don’t. But I’ll find out tomorrow, I promise you that.”

[1849] I gave her the station house number and told her to speak to nobody except me or Roscoe or Finlay. Then she hung up in a hurry like somebody had just walked in on her. I sat for a moment and tried to imagine what she looked like.

[1850] TEALE WAS BACK IN THE STATION HOUSE. AND OLD MAN Kliner was inside with him. They were over by the reception counter, heads together. Kliner was talking to Teale like I’d seen him talking to Eno at the diner. Foundation business, maybe. Roscoe and Finlay were standing together by the cells. I walked over to them. Stood between them and talked low.

[1851] “Counterfeiting,” I said. “This is about counterfeit money. Joe was running the Treasury Department’s defense for them. You know anything about that sort of a thing down here? Either of you?”

[1852] They both shrugged and shook their heads. I heard the glass door suck open. Looked up. Kliner was on his way out. Teale was starting in toward us.

“I’m out of here,” I said.

[1853] I brushed past Teale and headed for the door. Kliner was standing in the lot, next to the black pickup. Waiting for me. He smiled. Wolf’s teeth showing.

“Sorry for your loss,” he said.

[1854] His voice had a quiet, cultured tone. Educated. A slight hiss on the sibilants. Not the voice to go with his sunbaked appearance.

“You upset my son,” he said.

[1855] He looked at me. Something burning in his eyes. I shrugged.

“The kid upset me first,” I said.

“How?” Kliner asked. Sharply.

“He lived and breathed?” I said.

[1856] I moved on across the lot. Kliner slid into the black pickup. Fired it up and nosed out. He turned north. I turned south. Started the walk down to Roscoe’s place. It was a half mile through the new fall chill. Ten minutes at a brisk pace. I got the Bentley out of the garage. Drove it back up the slope to town. Made the right onto Main Street and cruised along. I was peering left and right in under the smart striped awnings, looking for the clothes store. Found it three doors north of the barbershop. Left the Bentley on the street and went in. Paid out some of Charlie Hubble’s expenses cash to a sullen middle-aged guy for a pair of pants, a shirt and a jacket. A light fawn color, pressed cotton, as near to formal as I was prepared to go. No tie. I put it all on in the changing cubicle in the back of the store. Bagged up the old stuff and threw it in the Bentley’s trunk as I passed.

[1857] I walked the three doors south to the barbershop. The younger of the two old guys was on his way out of the door. He stopped and put his hand on my arm.

[1858] “What’s your name, son?” he asked me.

No reason not to tell him. Not that I could see.

“Jack Reacher,” I said.

“You got any Hispanic friends in town?”

“No,” I said.

[1859] “Well, you got some now,” he said. “Two guys, looking all over for you.”

I looked at him. He scanned the street.

“Who were they?” I asked him.

[1860] “Never saw them before,” the old guy said. “Little guys, brown car, fancy shirts. Been all over, asking for Jack Reacher. We told them we never heard of no Jack Reacher.”

[1861] “When was this?” I said.

“This morning,” he said. “After breakfast.”

I nodded.

“OK,” I said. “Thanks.”

The guy held the door open for me.

[1862] “Go right in,” he said. “My partner will take care of you. But he’s a bit skittish this morning. Getting old.”

“Thanks,” I said again. “See you around.”

“Sure hope so, son,” he said.

[1863] He strolled off down Main Street and I went inside his shop. The older guy was in there. The gnarled old man whose sister had sung with Blind Blake. No other customers. I nodded to the old guy and sat down in his chair.

[1864] “Good morning, my friend,” he said.

[1865] “You remember me?” I said.

[1866] “Sure do,” he said. “You were our last customer. Nobody in between to muddle me up.”

[1867] I asked him for a shave and he set about whipping up the lather.

[1868] “I was your last customer?” I said. “That was Sunday. Today is Tuesday. Business always that bad?”

[1869] The old guy paused and gestured with the razor.

[1870] “Been that bad for years,” he said. “Old Mayor Teale won’t come in here, and what the old mayor won’t do, nobody else white will do neither. Except old Mr. Gray from the station house, came in here regular as clockwork three, four times a week, until he went and hung himself, God rest his soul. You’re the first white face in here since last February, yes sir, that’s for sure.”

[1871] “Why won’t Teale come in here?” I asked him.

[1872] “Man’s got a problem,” the old guy said. “I figure he don’t like to sit all swathed up in the towel while there’s a black man standing next to him with a razor. Maybe worried something bad might happen to him.”

[1873] “Might something bad happen to him?” I said.

[1874] He laughed a short laugh.

[1875] “I figure there’s a serious risk,” he said. “Asshole.”

[1876] “So you got enough black customers to make a living?” I asked him.

[1877] He put the towel around my shoulders and started brushing on the lather.

[1878] “Man, we don’t need customers to make a living,” he said.

[1879] “You don’t?” I said. “Why not?”

“We got the community money,” he said.

“You do?” I said. “What’s that?”

“Thousand dollars,” he said.

“Who gives you that?” I asked him.

[1880] He started scraping my chin. His hand was shaking like old people do.

[1881] “Kliner Foundation,” he whispered. “The community program. It’s a business grant. All the merchants get it. Been getting it five years.”

I nodded.

[1882] “That’s good,” I said. “But a thousand bucks a year won’t keep you. It’s better than a poke in the eye, but you need customers too, right?”

[1883] I was just making conversation, like you do with barbers. But it set the old guy off. He was shaking and cackling. Had a whole lot of trouble finishing the shave. I was staring into the mirror. After last night, it would be a hell of a thing to get my throat cut by accident.

[1884] “Man, I shouldn’t tell you about it,” he whispered. “But seeing as you’re a friend of my sister’s, I’m going to tell you a big secret.”

[1885] He was getting confused. I wasn’t a friend of his sister’s. Didn’t even know her. He’d told me about her, was all. He was standing there with the razor. We were looking at each other in the mirror. Like with Finlay in the coffee shop.

[1886] “It’s not a thousand dollars a year,” he whispered. Then he bent close to my ear. “It’s a thousand dollars a week.”

[1887] He started stomping around, chuckling like a demon. He filled the sink and dabbed off the spare lather. Patted my face down with a hot wet cloth. Then he whipped the towel off my shoulders like a conjurer doing a trick.

[1888] “That’s why we don’t need no customers,” he cackled.

I paid him and got out. The guy was crazy.

“Say hello to my sister,” he called after me.

Примечания:

1

Меня арестовали в ресторане Ино. В двенадцать часов дня. Я ел яйца всмятку и пил кофе. Поздний завтрак, еще не обед. Я насквозь промок и устал, идя несколько часов под проливным дождем. Пешком от самого шоссе до окраины городка.

17

— Хорошо, отметим, что он ничего не говорит, — проворчал он. — Ладно, пошли.

18

Меня повели к двери. В дверь мы прошли гуськом. Сначала Бейкер. Затем парень с ружьем, пятящийся задом, все еще направляющий на меня большое черное дуло своего ружья. У него на бирке было написано: «Стивенсон». Белый мужчина, среднего роста, в хорошей физической форме. Оружие у него было похоже на обрезок водопроводной трубы. Оно было нацелено мне в живот. За мной шли полицейские из группы прикрытия и подталкивали меня в спину.

171

— Не знаю, — признался я. — У моего соседа была карта, и я выбрал этот городок. Мне хотелось держаться подальше от оживленных мест. У меня была мысль сделать круг и вернуться обратно к заливу, но только быть может, чуть западнее.

172

— Вы выбрали это место наугад? — спросил Финлей. — Не вешайте мне лапшу на уши. Как вы могли его выбрать? Это же всего-навсего название. Точка на карте. У вас должна была быть какая-то причина.

Я кивнул.

173

— Я решил заглянуть к Слепому Блейку, — сказал я.

174

— Кто такой этот Слепой Блейк? — спросил Финлей.

175

Я видел, как он просчитывает различные сценарии так, как шахматный компьютер просчитывает возможные ходы. Кто мне этот Слепой Блейк — друг, враг, сообщник, заговорщик, учитель, кредитор, должник, моя следующая жертва?

176

— Слепой Блейк — это гитарист, — пояснил я. — Он умер шестьдесят лет назад, возможно, был убит. Мой брат купил пластинку, на конверте была статья, и там говорилось, что это произошло в Маргрейве. Брат написал мне об этом. Сказал, что он был здесь пару раз весной, по каким-то делам. Я решил сам заглянуть и попробовать что-нибудь выяснить.

177

Финлей молча вытаращил глаза. Мое объяснение показалось ему совсем неубедительным. Если бы я был на его месте, оно мне тоже показалось бы неубедительным.

178

— Вы приехали сюда для того, чтобы найти гитариста? — спросил он. — Гитариста, умершего шестьдесят лет назад? Почему? Вы играете на гитаре?

— Нет.

179

— Как ваш брат мог вам написать? — спросил он. — У вас ведь нет адреса.

180

— Он написал на адрес части, где я служил, — ответил я. — Оттуда всю мою почту переправляют в банк, куда я положил выходное пособие. Ее пересылают мне, когда я прошу выслать мне очередную порцию денег.

181

Финлей покачал головой. Сделал пометку.

182

— Автобус компании «Грейхаунд», отъезжающий в полночь из Тампы, верно? — сказал он.

Я кивнул.

183

— Билет сохранился?

184

— Полагаю, он в пакете с моими вещами, — сказал я, вспоминая, как Бейкер складывал в пакет весь тот мусор, что был у меня в карманах.

185

— А водитель автобуса вас вспомнит? — продолжал Финлей.

186

— Думаю, вспомнит, — сказал я. — Это была незапланированная остановка. Мне пришлось его уговаривать.

187

Я превратился в зрителя, отрешенно наблюдающего за происходящим со стороны. Сейчас моя задача не отличалась от той, что стояла перед Финлеем. У меня возникло странное ощущение, что мы с ним беседуем о каком-то абстрактном деле. Коллеги, обсуждающие запутанную проблему.

188

— Почему вы нигде не работаете? — спросил Финлей. Я пожал плечами. Попытался объяснить.

1710

Ночью за нами приходили. Эти люди рассчитывали, что будет море крови. Они пришли со своим снаряжением. В резиновых галошах и нейлоновых комбинезонах. С ножами, молотком, мешочком гвоздей. Они собирались сделать с нами то же, что сделали с Моррисоном и его женой.

1711

Они открыли запретную дверь. Это была их вторая роковая ошибка. Теперь они могут считать себя трупами. Я буду охотиться на них и с улыбкой наблюдать за тем, как они умирают. Потому что, напав на меня, они как бы снова напали на Джо. Он больше не мог вступиться за меня. Мне был брошен второй вызов. Меня оскорбили второй раз. Тут дело не в самозащите. Я не мог допустить осквернения памяти Джо.

1712

Роско изучала следы. Классическая реакция. Отрицание опасности. Этой ночью к ней в дом пришли четыре человека, чтобы зверски с ней расправиться. Она это понимала, но не обращала на это внимания. Закрыла двери сознания. Решила проблему тем, что не стала ее решать. Неплохой подход, но пройдет немного времени, и Роско сорвется с натянутой над пропастью проволоки. А пока она внимательно изучала следы на полу своего дома.

1713

Эти люди проникли в ее дом, чтобы найти нас. Разделившись в спальне, они обошли весь дом. Снова встретились в спальне и ушли. Мы попытались найти следы на улице, но гладкий мокрый асфальт парил. Мы вернулись в дом. Никаких следов, кроме выломанного замка и едва различимых отпечатков галош по всему дому.

1714

Мы не обменялись ни словом. Я пылал гневом и наблюдал за Роско. Ждал, когда прорвется плотина. Она видела трупы Моррисонов. Я — нет. Финлей обрисовал мне детали. С меня хватило и этого. Финлей там был. Увиденное его потрясло. Роско тоже была там. Она видела то, что неизвестные собирались сделать с нами.

1715

— Так за кем же они приходили? — наконец спросила Роско. — За мной, за тобой или за нами обоими?

1716

— Они приходили за нами обоими, — сказал я. — Они решили, что в тюрьме Хаббл мне что-то рассказал. Решили, что я передал это тебе. Так что, по их мнению, сейчас нам известно все то, что знал Хаббл.

1717

Роско рассеянно кивнула. Отошла и прислонилась к двери черного входа. Уставилась на аккуратный садик, засаженный вечнозелеными растениями. У меня на глазах она побледнела. Ее охватила дрожь. Защитные рубежи рухнули. Она забилась в угол. Прижалась к стене. Уставившись в никуда, словно увидев что-то ужасное. Зарыдала так, будто у нее разбилось сердце. Я подошел и обнял ее. Крепко прижал к груди и держал так, давая ей выплакать страх и напряжение. Роско плакала долго. Жалобно всхлипывая, заливаясь горячими слезами. У меня промокла рубашка.

1718

— Слава богу, нас вчера здесь не было, — прошептала она.

1719

Я знал, что должен успокоить ее своей уверенностью.

Страх никуда ее не приведет. Только высосет из нее все силы. Она должна научиться смотреть правде в глаза. Ей придется столкнуться с молчаливым мраком сегодня ночью. А также все последующие ночи.

1720

— А я жалею о том, что меня здесь не было, — решительно заявил я. — Тогда мы получили бы ответы на кое-какие вопросы.

1721

Роско посмотрела на меня как на сумасшедшего. Покачала головой.

1722

— И что бы ты сделал? — спросила она. — Убил всех четверых?

1723

— Нет, только троих. А четвертый нам бы ответил.

1724

Я произнес это уверенным голосом. Как можно более убедительно. Как будто другой возможности просто не существовало. Роско посмотрела на меня. Я хотел, чтобы она увидела здоровенного силача, прослужившего в армии долгих тринадцать лет и умеющего убивать голыми руками. Ледяные голубые глаза. Я вложил в них все, что у меня было. Дал себе мысленную установку излучать неуязвимость, спокойствие, уверенность. Я использовал пристальный немигающий взгляд, которым в свое время усмирял пьяных морских пехотинцев. Я хотел, чтобы Роско почувствовала себя в безопасности. Я должен был отплатить ей за то, что она сделала для меня. Я не хотел, чтобы ей было страшно.

1725

— Для того чтобы меня одолеть, потребуется что-то получше четырех провинциальных громил, — сказал я. — Кого они пытаются обмануть? Я мешал с дерьмом гораздо более серьезных противников. Если эти подонки еще раз осмелятся сюда сунуться, их унесут на носилках. И еще я тебе скажу вот что, Роско: если кто-нибудь только подумает о том, чтобы сделать тебе больно, он умрет прежде, чем додумает до конца эту мысль.

1726

У меня получилось. Мне удалось ее убедить. Я хотел, чтобы она была бодра, крепка, уверена в себе. Усилием воли я заставил ее взять себя в руки. Это мне удалось. Поразительно прекрасные глаза Роско зажглись огнем.

1727

— Верь мне, Роско, — сказал я. — Держись за меня, и все будет в порядке.

1728

Она снова посмотрела на меня. Откинула волосы назад.

1729

— Даешь слово?

— Положись на меня, крошка.

Я затаил дыхание.

1730

Роско нервно вздохнула. Оторвалась от стены. Попыталась храбро улыбнуться. Кризис миновал. Она пришла в себя.

1731

— А теперь нам надо поскорее убраться отсюда, — сказал я. — Нельзя торчать здесь неподвижными мишенями. Так что бросай самое необходимое в сумку.

1732

— Хорошо, — согласилась Роско. — А ты не хочешь тем временем починить замок?

1733

Я задумался. Это будет важный тактический ход.

1734

— Нет, — наконец сказал я. — Если мы починим замок, это будет означать, что мы его видели. А раз мы его видели, значит, мы знаем об угрозе. Пусть лучше наши враги считают, что мы ничего не знаем. Потому что в этом случае они в следующий раз не предпримут дополнительные меры предосторожности. Так что мы никак не отреагируем на случившееся. Притворимся, будто мы не видели выломанную дверь. Будем строить из себя невинных глупцов. Если наши враги примут нас за невинных глупцов, они потеряют бдительность. И в следующий раз их будет проще выследить.

1735

— Ладно, — сказала Роско.

Похоже, мои слова ее убедили не до конца, но она все же согласилась со мной.

— Так что набивай сумку, — повторил я.

1736

Роско без особой радости пошла собирать вещи. Игра началась. Я не знал, кто мои противники. Даже не имел понятия, в какую игру мы играем. Но я знал, как в нее играть. Первым делом я хотел убедить наших врагов, что мы все время отстаем от них на шаг.

— Мне сегодня идти на работу? — спросила Роско.

1737

— Обязательно. Все должно быть как обычно. И нам нужно переговорить с Финлеем. Он ждет звонка из Вашингтона. Кроме того, понадобится все, что мы сможем узнать об этом Шермане Столлере. Но не беспокойся, никто не откроет по нас пальбу прямо в полицейском участке. Для этого выберут какое-нибудь тихое укромное местечко. Желательно ночью. Во всем участке единственный плохой тип — Тил, так что не оставайся с ним наедине. Держись Финлея, Бейкера или Стивенсона, договорились?

1738

Роско кивнула. Сходила приняла душ и переоделась для работы. Через двадцать минут она вышла из спальни уже в форме. Одернула рубашку. Готова к новому дню. Она посмотрела на меня.

1739

— Не забыл свое обещание?

Она произнесла эту короткую фразу как вопрос, как извинение, как заклинание. Я посмотрел ей в глаза.

— Будь спокойна, — подмигнув, сказал я.

1740

Роско кивнула. Подмигнула в ответ. Все в порядке. Мы вышли из дома, оставив входную дверь чуть приоткрытой, как она и была.

1741

Я спрятал «Бентли» у Роско в гараже, поддерживая иллюзию, будто мы не возвращались. Затем мы сели в ее «Шевроле» и решили начать день с завтрака у Ино. После высокого старого «Бентли» машина показалась низкой и неудобной. Навстречу ехал грузовик: темно-зеленый, очень чистый, совершенно новый. На борту была надпись затейливым золотым шрифтом: «Фонд Клинера». Такой же машиной пользовались вчера садовники.

1742

— Что за грузовик? — спросил я у Роско.

Она свернула направо у круглосуточного магазинчика. Стала подниматься по Главной улице.

— У фонда много грузовиков.

— Чем они занимаются? — не отставал от нее я.

1743

Старик Клинер у нас большая шишка. Город продал ему землю под склады, и в сделке было оговорено, что Клинер будет финансировать социальные программы. Ими заправляет из мэрии Тил.

— Вот как? — переспросил я. — Тил наш враг.

1744

— Он заправляет ими потому, что он мэр, — возразила Роско. — А не потому, что он Тил. Деньги расходуются на дороги, скверы, библиотеку, кредиты малому бизнесу. Очень много достается полицейскому участку. Я, например, получила субсидию на покупку дома — только потому, что служу в полиции.

1745

— А Тилу это дает огромную власть, — заметил я. — А как насчет Клинера-младшего? Мальчишка пытался отвадить меня от тебя. Заявил, что первый предъявил свои права.

1746

Ее передернуло.

— Ненормальный ублюдок! Я стараюсь его избегать. И тебе надо вести себя так же.

1747

Она поехала дальше, то и дело тревожно оглядываясь по сторонам. Как будто опасаясь чего-то. Как будто кто-то мог выскочить на улицу перед нами и открыть огонь. Ее спокойная жизнь в глуши Джорджии закончилась. Ее разбили четверо, приходившие к ней в дом вчера ночью.

1748

Мы свернули на гравий перед заведением Ино, и большой «Шевроле» мягко закачался на рессорах. Я соскользнул с низкого сиденья, и мы заскрипели гравием, направляясь в ресторан. День был пасмурный. Ночной дождь принес прохладу и оставил разбросанные по всему небу обрывки туч. Стены заведения казались серыми и унылыми. У меня было такое ощущение, будто сменилось время года.

1749

Мы вошли в ресторан. Там никого не было. Мы сели в кабинку, и официантка в очках принесла нам кофе. Мы заказали яичницу с беконом и гарнир. На стоянку подъехал черный пикап. Тот самый пикап, который я уже видел трижды. Но водитель был другой. Не мальчишка Клинер. Мужчина в годах. Лет под шестьдесят, но поджарый и плотный. Серо-стальные волосы, остриженные под корень. Он был одет как фермер, во все джинсовое. Судя по его виду, он много времени проводил на открытом воздухе, на солнце. Даже сквозь стекло я почувствовал силу, горящую в его глазах.

1750

— Это старик Клинер, — сказала Роско. — Собственной персоной.

1751

Войдя в ресторан, Клинер остановился в дверях. Посмотрел налево, посмотрел направо, подошел к стойке. Из кухни появился Ино. Мужчины обменялись вполголоса парой фраз, склонив головы друг к другу. Затем Клинер выпрямился, повернулся к двери. Посмотрел налево, посмотрел направо. На мгновение задержал взгляд на Роско. У него было вытянутое, плоское и жесткое лицо. Рот казался высеченной на нем полосой. Затем Клинер перевел взгляд на меня. Мне показалось, меня осветили прожектором. Рот Клинера приоткрылся в усмешке. У него были поразительные зубы. Длинные клыки, загнутые внутрь, и плоские квадратные резцы, желтые, как у матерого волка. Потом губы сомкнулись, и он отвел взгляд. Распахнул дверь и заскрипел гравием. Взревев мощным двигателем, пикап рванул с места, разбрасывая дождь мелкого щебня.

1752

Проводив машину взглядом, я повернулся к Роско.

— Расскажи мне поподробнее об этих Клинерах, — сказал я.

Она до сих пор не могла прийти в себя.

— А что? Нам приходится бороться за свою жизнь, а ты хочешь говорить о Клинерах?

1753

— Мне нужна информация, — сказал я. — Куда ни сунься, всюду всплывает фамилия Клинер. Сам Клинер показался мне интересным типом. У него тот еще сынок. И я видел его жену. Она очень несчастна. Мне хочется знать, не связано ли это с чем-то еще.

Пожав плечами, Роско покачала головой.

1754

— Не представляю, какая тут может быть связь, — сказала она. — Клинеры в наших краях живут недавно, всего пять лет как приехали. Несколько поколений назад их семейство сколотило себе состояние на хлопке в Миссисипи. Изобрело какое-то удобрение, какую-то новую формулу. Что-то с хлором и натрием, точно я не знаю. Они заработали кучу денег, но потом у них возникли неприятности с департаментом защиты окружающей среды — понимаешь, отходы, сброс в реки и тому подобное. Рыба дохла до самого Нового Орлеана.

1755

— И что было дальше? — спросил я.

1756

— Клинер перенес свой завод в другое место. К тому времени компания перешла к нему. Он закрыл производство в Миссисипи и открыл его где-то в Венесуэле. Потом решил расширить сферу деятельности. Пять лет назад появился в Джорджии, построил эти склады, теперь занимается бытовой техникой и электроникой.

1757

— Значит, Клинеры не местные?

— Впервые их увидели в наших краях пять лет назад, — сказала Роско. — Много о них не могу сказать. Но ничего плохого я не слышала. Клинер, похоже, человек крутой, быть может, даже беспощадный, но в этом ведь нет ничего плохого, если ты не рыба.

1758

— А чем так напугана его жена? — спросил я.

Роско состроила гримасу.

— Она не напугана, она больна. Быть может напугана тем, что больна. Она ведь при смерти. Но Клинер в этом не виноват.

1759

Появилась официантка с нашим заказом. Мы молча поели. Гарнир был превосходный. Яичница оказалась просто восхитительной. Этот парень Ино умеет готовить яйца. Я запил все несколькими пинтами кофе. Официантке пришлось бегать туда и обратно, наполняя кофейник.

1760

— Для тебя что-нибудь значит слово «pluribus»? — спросила Роско. — У вас с братом в детстве ничего не было с ним связано?

Подумав, я покачал головой.

— Это латынь? — продолжала она.

1761

— По-моему, это ведь часть девиза Соединенных Штатов? — сказал я. «Е Pluribus Unum». То есть «из множества один». Одно государство, созданное из нескольких прежних колоний.

1762

— Значит, «pluribus» значит «много»? — спросила Роско. — Джо знал латынь?

Я пожал плечами.

1763

— Понятия не имею. Возможно, и знал. Он был эрудированный. Наверняка знал зачатки латыни. Но точно сказать не могу.

1764

— Ну, хорошо. У тебя нет никаких мыслей, почему Джо оказался здесь?

1765

— Возможно, деньги, — неуверенно произнес я. — Только это и приходит в голову. Насколько мне известно, Джо работал в Государственном казначействе. Хаббл работал в банке. Быть может, мы все узнаем, получив ответ из Вашингтона. Если нет, придется начинать сначала.

1766

— Хорошо. Тебе что-нибудь понадобится?

— Мне нужен протокол того задержания во Флориде, — сказал я.

1767

— Ты насчет Шермана Столлера? — удивилась Роско. — Это же было два года назад.

— Надо же с чего-то начать.

1768

— Ладно, вышлю запрос. — Она пожала плечами. — Свяжусь с Флоридой. Что-нибудь еще?

— Мне нужен пистолет.

1769

Роско ничего не ответила. Я положил на стол двадцатку, и мы вышли из кабинки. Направились к «Шевроле».

1770

— Мне нужен пистолет, — повторил я. — Игра идет по-крупному, так? Значит, мне нужно оружие. А я не могу просто взять и купить его в магазине. У меня нет ни документов, ни постоянного адреса.

1771

— Хорошо, — сдалась Роско, — я тебе что-нибудь достану.

1772

— Разрешения на ношение у меня нет, — сказал я. — Так что тебе придется действовать без особого шума, поняла?

Она кивнула.

1773

— Все в порядке. У меня есть одна штуковина, о которой никто не знает.

1774

На стоянке перед зданием полицейского участка мы обменялись долгим страстным поцелуем. Затем вышли из машины и прошли через массивные стеклянные двери. Чуть не столкнулись с Финлеем, спешившим на улицу.

1775

— Надо вернуться в морг, — сказал он. — Не хотите съездить со мной? Нам нужно поговорить. Накопилось много вопросов.

1776

Мы снова вышли на пасмурную улицу. Сели в «Шевроле» Роско. Разместились так же, как и в прошлый раз. Роско за рулем. Я сзади. Финлей справа спереди, развернувшись так, чтобы можно было одновременно говорить с нами обоими. Роско завела машину и поехала на юг.

1777

— У меня был долгий разговор с Государственным казначейством, — начал Финлей. — Продолжался минут двадцать, а то и полчаса. Я боялся, как бы меня не застал врасплох Тил.

1778

— И что тебе сказали? — спросил я.

— Ничего. Им потребовалось полчаса, чтобы не сказать ничего.

— Ничего? — переспросил я. — Что это значит, черт побери?

1779

— Мне отказались что-либо сообщить, — сказал Финлей. — Для того чтобы вытянуть из них хотя бы слово, требуется куча запросов и санкций от Тила.

— Но они подтвердили, что Джо работал у них? — спросил я.

1780

— Да, в этом они все же уступили. Джо пришел к ним из военной разведки десять лет назад. Его пригласили специально. За ним долго охотились.

— Почему? — спросил я.

Финлей пожал плечами.

1781

— Мне не объяснили. Ровно год назад он начал заниматься каким-то совершенно новым делом, но все это держится в строжайшей тайне. Одно могу сказать, Ричер: твой брат был там очень большой шишкой. Ты бы слышал, как о нем отзывались. Как будто речь шла о самом Господе Боге.

1782

Я молчал. Мне ничего не было известно о моем брате. Совершенно ничего.

— И это все? — наконец спросил я. — Это все, что ты узнал?

1783

— Нет, — сказал Финлей. — Я давил до тех пор, пока не вышел на женщину по имени Молли-Бет Гордон. Тебе знакомо это имя?

— Нет, — сказал я. — А должно быть знакомо?

1784

— По-видимому, они с Джо были очень близки. Похоже, у них были какие-то отношения. Эта Молли-Бет очень расстроилась. Залилась слезами.

— И что она тебе рассказала?

1785

— Ничего. Без санкции она не имеет права говорить. Но она обещала рассказать все, что знает, тебе. Сказала, что ради тебя отступит от правил, потому что ты младший братишка Джо.

Я кивнул.

1786

— Так, это уже лучше. Когда я смогу с ней поговорить?

1787

— Позвони ей около половины второго, — сказал Финлей. — У них будет перерыв на обед, и она останется одна в кабинете. Она рискует навлечь на себя большие неприятности, но с тобой она поговорит. По крайней мере, так она обещала.

1788

— Хорошо, — сказал я. — Больше она ничего не сказала?

1789

— В разговоре она случайно обмолвилась об одной детали. Джо запланировал большое совещание. На утро в следующий понедельник.

1790

— В следующий понедельник? — переспросил я. — То есть как раз после следующего воскресенья?

1791

— Точно, — подтвердил Финлей. — Судя по всему, Хаббл был прав. В ближайшее воскресенье или чуть раньше должно произойти что-то важное. Чем бы ни занимался Джо, черт побери, похоже знал, что к понедельнику все так или иначе разрешится. Но ничего конкретного Молли-Бет не сказала. Она и так нарушила правила тем, что согласилась разговаривать со мной, причем, по-видимому, она говорила, опасаясь, что ее услышат. Так что позвони ей, Ричер, но не строй слишком большие надежды. Вполне возможно, ей ничего не известно. В этой конторе левая рука не знает, что делает правая. Секретность по полному разряду, точно?

1792

— Бюрократия, — поправил его я. — Кому это нужно, черт возьми? Ладно, придется действовать, исходя из предпосылки, что мы одни. По крайней мере, какое-то время одни. Нам снова понадобится Пикард.

Финлей кивнул.

1793

— Он сделает все, что сможет. Вчера вечером он мне звонил. Хабблы в безопасном месте. Пока что Пикард остается в стороне, но если понадобится, он придет нам на помощь.

1794

— Пусть попробует проследить Джо, — сказал я. — Джо должен был пользоваться машиной. Скорее всего, он прилетел из Вашингтона в Атланту самолетом, снял номер в гостинице и взял напрокат машину, верно? Надо найти эту машину. Именно на ней он приехал сюда в четверг ночью. Скорее всего, она брошена где-то здесь. По машине мы сможем выйти на гостиницу. Возможно, в номере Джо что-нибудь есть. Какие-нибудь бумаги.

1795

— Пикард не сможет этим заняться, — сказал Финлей. — ФБР не занимается розыском брошенных машин, взятых напрокат. И сами мы тоже не можем этим заняться, пока над нами маячит Тил.

Я пожал плечами.

1796

— Придется. Иного выхода нет. Попробуй навешать Тилу лапшу на уши. Подхвати его же собственное вранье. Скажи, что по твоим предположениям вышедший на свободу уголовник, расправившийся с Моррисонами, пользовался взятой напрокат машиной. Скажи, что должен это проверить. Тил не сможет тебе отказать, в противном случае он развалит свою же собственную версию, правильно?

1797

— Хорошо, — согласился Финлей, — я попробую. Быть может, что-нибудь и получится.

1798

— У Джо должны были быть какие-то номера телефонов, — сказал я. — Тот, что вы обнаружили у него в ботинке, оторван от компьютерной распечатки, так? А где остальная часть этой распечатки? Готов поспорить, в гостиничном номере лежит распечатка, исписанная телефонными номерами, а в самом верху был оторванный номер Хаббла. Так что, когда будет найдена машина, ты сможешь выкрутить Пи-карду руку и заставить его через компанию по найму выйти на гостиницу, так?

1799

— Так, — сказал Финлей. — Сделаю все, что смогу.

1800

Доехав до Йеллоу-Спрингс, мы свернули к больничному комплексу и сбросили скорость, прыгая на «лежачих полицейских». Проехали до стоянки в самом конце. Остановились у дверей морга. Я не хотел заходить внутрь. Там до сих пор был Джо. У меня мелькнули смутные мысли насчет организации похорон. Я никогда прежде этим не занимался. Моего отца хоронила морская пехота США. Мать хоронил Джо.

1801

Но я вышел из машины, и мы шагнули в прохладу морга. Отыскали убогий кабинет. За столом сидел тот же самый врач-патологоанатом. В том же белом халате. По-прежнему усталый. Он махнул рукой, и мы сели. На этот раз я устроился на стуле. Мне не хотелось снова стоять рядом с факсом. Врач поочередно осмотрел нас. Мы молча смотрели на него.

1802

— Что у вас для нас? — спросил Финлей.

Усталый человек за столом приготовился отвечать. Как готовится к лекции преподаватель. Взяв из стопки слева от себя три папки, он бросил их на стол, раскрыл верхнюю, раскрыл вторую.

1803

— Моррисоны, — сказал он. — Мистер и миссис.

Врач снова посмотрел на нас. Финлей кивнул.

1804

— Убиты после предварительных истязаний, — продолжал патологоанатом. — Последовательность не вызывает сомнений. Женщину держали. На мой взгляд, двое, за руки, заломив их за спину. Сильные кровоподтеки на запястьях и руках, порваны связки. Несомненно, образование кровоподтеков продолжалось с того момента, как ее схватили, и до самой смерти. Вы понимаете, что после остановки кровообращения образование кровоподтеков прекращается?

1805

Мы кивнули. Нам было все понятно.

— По моим оценкам, это продолжалось десять минут, — сказал врач. — Десять минут, от начала до конца. Итак, женщину держали. Мужчину прибили гвоздями к стене. Полагаю, к этому моменту оба уже были раздеты донага. Перед нападением они были в нижнем белье, так?

1806

— В халатах, — уточнил Финлей. — Они завтракали.

1807

— Ладно, но халаты были быстро сняты. Мужчину прибили гвоздями к стене и полу, через ступни. Его гениталии подверглись ампутации. Мошонка была отрезана. Вскрытие позволяет предположить, что женщину заставили съесть отрезанные части тела.

1808

В кабинете стало тихо, как в гробнице. Роско посмотрела на меня. Долго не отрывала взгляд. Затем повернулась к врачу.

1809

— Я обнаружил их у нее в желудке, — наконец сказал патологоанатом. Роско побледнела как его халат. Мне показалось, она вот-вот рухнет вперед со стула. Закрыв глаза, она вцепилась в спинку. Только что ей рассказали, что собирались сделать с нами вчера ночью.

— И? — спросил Финлей.

1810

— Женщина подверглась истязаниям, — продолжал врач. — Отрезана грудь, изуродованы половые органы, перерезано горло. Затем перерезали горло мужчине — последняя нанесенная рана. Это можно определить по брызгам артериальной крови из его сонной артерии, наложившимся на все остальные пятна крови в комнате.

1811

В кабинете наступила мертвая тишина, продлившаяся довольно долго.

— Оружие? — спросил я.

1812

Врач за столом перевел усталый взгляд на меня.

1813

— Несомненно, что-то острое, — сказал он. Едва заметно усмехнувшись. — Прямое лезвие, дюймов пять длиной.

— Бритва? — спросил я.

1814

— Нет, — уверенно ответил он. — Определенно что-то очень острое, но жестко крепящееся на рукоятке, а не складывающееся, и двустороннее.

— Почему?

1815

— Есть свидетельства того, что им действовали в обе стороны. — Патологоанатом махнул рукой взад и вперед. — Вот так. Как нарезают филе лосося. Так резали грудь женщине.

Я кивнул. Роско и Финлей молчали.

1816

— А что насчет третьего трупа? — спросил я. — Столлера?

1817

Отодвинув папки Моррисонов в сторону, патологоанатом раскрыл третью. Взглянул в нее и посмотрел на меня. Третья папка была более пухлая, чем первые две.

1818

— Его фамилия Столлер? — спросил врач. — У нас он значится как «неизвестный мужчина».

Роско подняла взгляд.

1819

— Мы направили вам факс, — сказала она. — Вчера утром. Его отпечатки пальцев имелись в картотеке.

1820

Патологоанатом порылся на захламленном столе. Нашел скрученный лист факса. Прочитал и кивнул. Зачеркнул на папке «Неизвестный мужчина» и написал «Шерман Столлер». Снова улыбнулся.

1821

— Он у меня с воскресенья, — сказал врач. — Понимаете, я успел с ним поработать. Правда, его обглодали крысы, но он не измочален в месиво, в отличие от первого трупа, и в целом сохранился гораздо лучше Моррисонов.

— И что вы можете нам сказать? — спросил я.

1822

— Вы насчет пуль, да? — переспросил патологоанатом. — Не могу ничего добавить, кроме того, что установлена точная причина смерти.

— А что еще вы смогли установить?

1823

Папка была слишком толстой для описания одних выстрелов, бега и смерти от потери крови. Определенно, у врача было что нам рассказать. Он прижал пальцы к странице, словно пытаясь уловить внутренние колебания или прочесть надпись шрифтом Бройля.

1824

— Он был водителем грузовика, — наконец сказал он.

— Вот как? — удивился я.

— Я так считаю, — уверенно произнес он.

1825

Финлей встрепенулся. В нем пробудилось любопытство. Ему нравилось наблюдать за процессом дедукции. Это его зачаровывало. Он был в восторге от моих рассуждений насчет Гарварда, развода, бросания курить.

— Продолжайте, — сказал Финлей.

1826

— Ну, хорошо, вкратце вот что, — сказал патологоанатом. — Я установил несколько весьма убедительных факторов. Работа сидячая, потому что мускулатура слабая, спина сгорбленная, ягодицы дряблые. Довольно огрубелые руки, в кожу въелись частицы дизельного топлива. Также частицы дизельного топлива в подошвах ботинок. Внутренние органы: плохое питание, повышенное содержание жиров, к тому же многовато гидроокиси серы в крови и тканях. Этот человек всю свою жизнь проводил на оживленных магистралях, нюхая автомобильные выхлопы. Из-за дизельного топлива я бы сказал, что он был водителем грузовика.

1827

Финлей кивнул. Я тоже кивнул. Столлер поступил в морг без документов, без истории болезни, вообще без чего бы то ни было кроме часов. Этот врач знал свое дело. Он с удовлетворением отметил наши одобрительные кивки. Похоже, ему еще было что нам сказать.

1828

— Но он уже довольно давно не работает, — сказал врач.

— Почему? — спросил Финлей.

1829

— Потому что все следы старые, — пояснил врач. — У меня получается, он шоферил очень долго, но затем перестал. На мой взгляд, в последние девять месяцев, быть может, год он почти не сидел за рулем. Так что это водитель грузовика, но оставшийся без работы.

1830

— Отлично, док, замечательная работа, — похвалил его Финлей. — У вас есть для нас копия всего сказанного?

1831

Врач протянул пухлый конверт. Финлей его взял. Мы встали. Мне хотелось выйти. У меня не было желания снова отправляться в холодильник. Почувствовав это, Роско и Финлей кивнули. Мы поспешно вышли на улицу, словно куда-то опаздывали. Врач проводил нас взглядом. Он насмотрелся на людей, поспешно выходивших из его кабинета, словно куда-то опаздывающих.

1832

Мы сели в машину Роско. Финлей открыл пухлый конверт и достал бумаги относительно Шермана Столлера. Сложил их и убрал в карман.

1833

— Пока что это принадлежит нам, — сказал он. — Быть может, они нас куда-нибудь приведут.

1834

— Я запрошу данные об аресте Столлера из Флориды, — сказала Роско. — И мы выясним его адрес. За профессиональным водителем остается длинный бумажный след, ведь так? Профсоюз, медицинская страховка, лицензия. Надеюсь, это будет достаточно просто.

1835

Оставшуюся часть пути до Маргрейва мы ехали молча. В полицейском участке не было никого, кроме дежурного сержанта.

В Маргрейве обеденный перерыв, в Вашингтоне тоже обеденный перерыв. Один и тот же часовой пояс. Достав из кармана клочок бумаги, Финлей протянул его мне, а сам остался сторожить у дверей кабинета, отделанного красным деревом. Я снял трубку, чтобы позвонить женщине, вероятно, бывшей возлюбленной моего брата.

1836

По номеру, который дал мне Финлей, я вышел сразу на Молли-Бет Гордон. Она сняла трубку после первого звонка. Я назвал себя. Она расплакалась.

— Ваш голос так похож на голос Джо.

1837

Я ничего не ответил. Я не хотел погружаться в воспоминания. Женщина также не должна была хотеть этого, если она действительно нарушила правила и рисковала тем, что наш разговор услышат. Она должна сказать мне то, что знает, и положить трубку.

1838

— Так чем занимался Джо? — спросил я.

Послышалось шмыганье носом, затем отчетливо прозвучал ее голос.

— Он проводил расследование. В чем именно оно заключалось, я не знаю.

— Но хоть в каком направлении? В чем состояла его работа?

1839

— А разве вы не знаете? — удивилась она.

— Не знаю. Мы надолго теряли друг друга из виду. Боюсь, вам придется начать с самого начала.

На противоположном конце последовала долгая пауза.

1840

— Ну, хорошо, — наконец сказала женщина. — Мне не следовало бы говорить вам об этом без соответствующей санкции. Но я скажу. Фальшивые деньги. Ваш брат занимался борьбой с фальшивомонетчиками.

— С фальшивомонетчиками? — переспросил я.

1841

— Да, — подтвердила Молли-Бет. — Он возглавлял специальный отдел. Руководил всеми операциями. Ваш брат был поразительный человек, Джек.

— Но почему он оказался в Джорджии? — спросил я.

1842

— Не знаю, — сказала она. — Честное слово, не знаю. Но я собираюсь выяснить это специально для вас. Я могу скопировать файлы с компьютера Джо. Мне известен пароль.

1843

Последовала новая пауза. Теперь мне было кое-что известно о Молли-Бет Гордон. Я посвятил много времени компьютерным паролям. Как и все военные полицейские. Я изучал психологию. Большинство пользователей выбирает пароль плохо. Некоторые доходят до того, что пишут его на листке бумаги и приклеивают рядом с монитором. Те, кто умнее, используют в качестве пароля имя жены, кличку собаки, название любимой машины или фамилию футболиста, название острова, на котором провели медовый месяц или впервые совратили свою секретаршу. Тот, кто считает себя совсем умным, использует не слова, а цифры, но он выбирает дату своего рождения, годовщины свадьбы или еще что-нибудь вполне очевидное. Обладая кое-какой информацией о пользователе, можно с высокой степенью вероятности угадать пароль.

1844

С Джо такой вариант не проходил. Мой брат был профессионалом. Он много лет служил в военной разведке. Его пароль должен представлять собой случайный набор цифр, букв, знаков препинания, в верхнем и нижнем регистрах. Его пароль расколоть невозможно. Если он известен Молли-Бет Гордон, значит, Джо сам сказал ей его. Только так. Значит, он действительно ей доверял. Они были близки. Поэтому в моем голосе прозвучала нежность.

1845

— Молли, это было бы замечательно, — сказал я. — Мне очень нужна эта информация.

1846

— Знаю. Надеюсь завтра же ее скопировать. Я перезвоню вам сразу как смогу, как только что-нибудь узнаю.

1847

— Здесь, в Джорджии, печатают фальшивые деньги? — спросил я. — Все дело в этом?

1848

— Нет, — сказала она. — Это происходит совсем не так и не в Штатах. Все рассказы о пугливых человечках в темных очках, печатающих фальшивые доллары в темных подвалах, — полная чушь. Такое осталось в прошлом. И в этом заслуга Джо. Джек, ваш брат был гений. Несколько лет назад он ввел строгий контроль за продажей специальной бумаги и краски, так что если кто-нибудь и вздумает заняться этим делом, его схватят через считанные дни. Стопроцентная защищенность. В Соединенных Штатах фальшивые деньги больше не печатают, Джо об этом позаботился. Все фальшивые доллары поступают из-за границы. Вот чем сейчас занимался Джо. Международными фальшивомонетчиками. Почему он оказался в Джорджии, я не знаю. Честное слово. Но завтра же я это выясню, обещаю.

1849

Я дал ей телефон полицейского участка и предупредил, чтобы она не говорила ни с кем, кроме меня, Роско и Финлея. Затем Молли поспешно положила трубку, словно опасаясь быть застигнутой врасплох. Я сидел за столом, пытаясь представить, как она выглядит.

1850

В участок вернулся Тил. Вместе с ним пришел старший Клинер. Они долго стояли у стола дежурного и разговаривали вполголоса друг с другом. Клинер говорил с Тилом так, как перед тем говорил с Ино в ресторане. Вероятно, о делах фонда.

Роско и Финлей стояли у камер. Я подошел к ним. Заговорил тихим голосом.

1851

— Фальшивые деньги. Джо занимался в казначействе борьбой с фальшивыми деньгами. Вы ничего не слышали о подобном в ваших краях?

1852

Оба пожали плечами и покачали головами. Я услышал, как открылась входная дверь. Обернулся. Клинер вышел на улицу, а Тил направился к нам.

— Я уже ухожу, — сказал я.

1853

Пройдя мимо Тила, я открыл дверь. Клинер стоял на стоянке у черного пикапа, очевидно дожидаясь меня. Он улыбнулся, обнажив волчьи зубы.

— Примите мои соболезнования, — сказал он.

1854

У него был негромкий, поставленный голос, в котором чувствовалось хорошее образование. Голос никак не вязался с загорелым, обветренным лицом.

— Вы оскорбили моего сына, — продолжал Клинер.

1855

Он пристально посмотрел на меня. В его глазах вспыхнул огонь. Я пожал плечами.

— Ваш мальчишка первый оскорбил меня.

— Чем? — резко спросил Клинер.

— Тем, что живет и дышит, — сказал я.

1856

Я направился через стоянку. Клинер забрался в черный пикап. Завел двигатель и тронулся. Он повернул на север. Я повернул на юг. Пошел пешком к дому Роско. Мне предстояло пройти полмили по первой осенней прохладе. Десять минут быстрым шагом. Я вывел «Бентли» из гаража. Поднялся назад в город. Повернул направо на Главную улицу и медленно прокатился по ней. Я смотрел налево и направо под аккуратные полосатые маркизы, ища магазин одежды. Нашел его в третьем здании к северу от парикмахерской. Заплатил полученными от Чарли Хаббл деньгами угрюмому продавцу средних лет за брюки, рубашку и пиджак. Светло-коричневый цвет, так близко к строгой официальности, на которую я был готов пойти. Без галстука. Я надел новые вещи в примерочной. Сложил старую одежду в сумку и бросил ее в багажник «Бентли».

1857

Пройдя три дома на юг, я поравнялся с парикмахерской. Тот из стариков, что помоложе, как раз выходил на улицу. Остановившись, он взял меня за руку.

1858

— Как тебя зовут, сынок? — спросил он.

Не было никаких причин ему не отвечать. По крайней мере, я их не видел.

— Джек Ричер.

— У тебя здесь были друзья-мексиканцы?

— Нет.

1859

— А теперь есть. Двое. Ищут тебя повсюду.

Я посмотрел на старика-негра. Он равнодушно глядел на улицу.

— Кто они? — спросил я.

1860

— Никогда раньше их не видел. Маленькие, в пестрых рубашках, коричневая машина. Ходили и спрашивали у всех Джека Ричера. Мы сказали, что никогда не слышали ни о каком Джеке Ричере.

1861

— И когда это было?

— Сегодня утром, — сказал старик. — После завтрака.

Я кивнул.

— Я все понял. Спасибо.

Негр распахнул передо мной дверь.

1862

— Заходи. Мой напарник тебя обслужит. Но сегодня утром он какой-то чересчур веселый. Наверное, стареет.

— Спасибо, — повторил я. — Увидимся.

— Надеюсь, надеюсь, сынок, — заулыбался старик.

1863

Он не спеша удалился по Главной улице, а я зашел в парикмахерскую. Старший из двух негров был там. Сморщенный старик, чья сестра пела вместе со Слепым Блейком, и больше никого. Кивнув старику, я сел в кресло.

1864

— Доброе утро, дружище, — приветствовал меня он.

1865

— Вы меня помните? — спросил я.

1866

— Конечно, помню. Вы были нашим последним клиентом. После вас у нас больше никого не было.

1867

Я попросил, чтобы он меня побрил, и старик стал взбивать пену.

1868

— Я был вашим последним клиентом? — спросил я. — Это же было в воскресенье. А сегодня вторник. Дела всегда идут так плохо?

1869

Выпрямившись, старик махнул бритвой.

1870

— Уже много лет, — сказал он. — Старый мэр Тил к нам не заходит, а что не делает мэр, не будут делать и остальные белые. Кроме старого мистера Грея из полиции, он как часы заходил к нам три или четыре раза в неделю, пока не повесился, упокой Господи его душу. Вы первый белый клиент с прошлого февраля, да, сэр, это точно.

1871

— А почему Тил сюда не заходит? — спросил я.

1872

— Наверное, боится. По-моему, ему не по душе сидеть закутанным в простыню, когда рядом стоит чернокожий с бритвой в руке. Наверное, он опасается, как бы с ним чего не случилось.

1873

— А может случиться?

1874

Старик издал короткий смешок.

1875

— Полагаю, риск очень большой, — сказал он. — Осел.

1876

— Значит, у вас хватает чернокожих клиентов, чтобы зарабатывать на жизнь? — продолжал я.

1877

Обернув меня полотенцем, негр принялся намыливать мне подбородок.

1878

— Парень, нам не нужны клиенты, чтобы заработать на жизнь.

1879

— Не нужны? Почему?

— Мы получаем деньги от города.

— Вот как? И сколько же?

— Тысячу долларов.

— И кто их вам платит? — спросил я.

1880

Негр принялся скоблить бритвой мой подбородок. Руки у него тряслись, как это бывает у стариков.

1881

— Фонд Клинера, — прошептал он. — Социальная программа. Помощь малому бизнесу. Ее получают все, кто имеет свое дело. Так продолжается вот уже пять лет.

Я кивнул.

1882

— Все это хорошо. Но на тысячу долларов в год вы не проживете. Конечно, это лучше чем ничего, но без клиентов вам все равно не обойтись, ведь так?

1883

Я просто поддерживал разговор, как это бывает в парикмахерских. Но старик завелся. Он затрясся, закашлял смехом. Ему пришлось приложить все силы, чтобы добрить меня до конца. Я с опаской смотрел в зеркало. После прошедшей ночи будет обидно, если мне случайно перережут горло.

1884

— Дружище, я не должен говорить об этом, — прошептал негр. Но поскольку ты друг моей сестры, я открою тебе большую тайну.

1885

У него в голове все смешалось. Я не был другом его сестры. Я ее в глаза не видел. Он сам рассказал мне о ней. Негр стоял у меня за спиной, держа в руке бритву. Мы смотрели друг на друга в зеркало. Как тогда с Финлеем в магазинчике.

1886

— Тысяча долларов не в год, — прошептал он, нагибаясь к самому моему уху. — Тысяча долларов в неделю.

1887

После этого он запрыгал вокруг меня, хохоча будто одержимый. Наполнив водой раковину, он смыл остатки пены. Промокнул мне лицо теплым влажным полотенцем. Затем сдернул с меня простыню, словно фокусник.

1888

— Вот почему мы обходимся без клиентов, — хихикнул старик.

Расплатившись, я вышел. Он явно спятил.

— Передай привет моей сестре, — крикнул старик мне вдогонку.

Глава 17