12

[1283] I WAS WATCHING FINLAY VERY CAREFULLY, TRYING TO DECIDE how far I should trust him. It was going to be a life or death decision. In the end I figured his answer to one simple question would make up my mind for me.

[1284] “Are they going to make you chief now?” I asked him.

[1285] He shook his head.

“No,” he said. “They’re not going to make me chief.”

“You sure about that?” I said.

“I’m sure,” he said.

“Whose decision is it?” I asked him.

[1286] “The mayor’s,” Finlay said. “Town mayor appoints the chief of police. He’s coming over. Guy named Teale. Some kind of an old Georgia family. Some ancestor was a railroad baron who owned everything in sight around here.”

[1287] “Is that the guy you’ve got statues of?” I said.

Finlay nodded.

[1288] “Caspar Teale,” he said. “He was the first. They’ve had Teales here ever since. This mayor must be the great-grandson or something.”

[1289] I was in a minefield. I needed to find a clear lane through.

[1290] “What’s the story with this guy Teale?” I asked him.

[1291] Finlay shrugged. Tried to find a way to explain it.

[1292] “He’s just a southern asshole,” he said. “Old Georgia family, probably a long line of southern assholes. They’ve been the mayors around here since the beginning. I dare say this one’s no worse than the others.”

[1293] “Was he upset?” I said. “When you called him about Morrison?”

[1294] “Worried, I think,” Finlay said. “He hates mess.”

[1295] “Why won’t he make you chief?” I said. “You’re the senior guy, right?”

[1296] “He just won’t,” Finlay said. “Why not is my business.”

[1297] I watched him for a moment longer. Life or death.

[1298] “Somewhere we can go to talk?” I said.

[1299] He looked over the desk at me.

[1300] “You thought it was Hubble got killed, right?” he said. “Why?”

[1301] “Hubble did get killed,” I said. “Fact that Morrison got killed as well doesn’t change it.”

[1302] WE WALKED DOWN TO THE CONVENIENCE STORE. SAT SIDE by side at the empty counter, near the window. I sat at the same place the pale Mrs. Kliner had used when I was in there the day before. That seemed like a long time ago. The world had changed since then. We got tall mugs of coffee and a big plate of donuts. Didn’t look at each other directly. We looked at each other in the mirror behind the counter.

[1303] “Why won’t you get the promotion?” I asked him.

His reflection shrugged in the mirror. He was looking puzzled. He couldn’t see the connection. But he’d see it soon enough.

[1304] “I should get it,” he said. “I’m better qualified than all the others put together. I’ve done twenty years in a big city. A real police department. What the hell have they done? Look at Baker, for instance. He figures himself for a smart boy. But what has he done? Fifteen years in the sticks? In this backwater? What the hell does he know?”

[1305] “So why won’t you get it?” I said.

[1306] “It’s a personal matter,” he said.

[1307] “You think I’m going to sell it to the newspaper?” I asked him.

[1308] “It’s a long story,” he said.

[1309] “So tell it to me,” I said. “I need to know.”

[1310] He looked at me in the mirror. Took a deep breath.

[1311] “I finished in Boston in March,” he said. “Done my twenty years. Unblemished record. Eight commendations. I was one hell of a detective, Reacher. I had retirement on full pension to look forward to. But my wife was going crazy. Since last fall, she was getting agitated. It was so ironic. We were married all through those twenty years. I was working my ass off. Boston PD was a madhouse. We were working seven days a week. All day and all night. All around me guys were seeing their marriages fall apart. They were all getting divorced. One after the other.”

[1312] He stopped for a long pull on his coffee. Took a bite of donut.

[1313] “But not me,” he said. “My wife could take it. Never complained, never once. She was a miracle. Never gave me a hard time.”

[1314] He lapsed back into silence. I thought about twenty years in Boston. Working around the clock in that busy old city. Grimy nineteenth-century precincts. Overloaded facilities. Constant pressure. An endless parade of freaks, villains, politicians, problems. Finlay had done well to survive.

[1315] “It started last fall,” he said again. “We were within six months of the end. It was all going to be over. We were thinking of a cabin somewhere, maybe. Vacations. Plenty of time together. But she started panicking. She didn’t want plenty of time together. She didn’t want me to retire. She didn’t want me at home. She said she woke up to the fact that she didn’t like me. Didn’t love me. Didn’t want me around. She’d loved the twenty years. Didn’t want it to change. I couldn’t believe it. It had been my dream. Twenty years and then retire at forty-five. Then maybe another twenty years enjoying ourselves together before we got too old, you know? It was my dream and I’d worked toward it for twenty years. But she didn’t want it. She ended up saying the thought of twenty more years with me in a cabin in the woods was making her flesh crawl. It got really bitter. We fell apart. I was a total basket case.”

[1316] He trailed off again. We got more coffee. It was a sad story. Stories about wrecked dreams always are.

[1317] “So obviously, we got divorced,” he said. “Nothing else to do. She demanded it. It was terrible. I was totally out of it. Then in my last month in the department I started reading the union vacancy lists again. Saw this job down here. I called an old buddy in Atlanta FBI and asked him about it. He warned me off. He said forget it. He said it was a Mickey Mouse department in a town that wasn’t even on the map. The job was called the chief of detectives, but there was only one detective. The previous guy was a weirdo who hung himself. The department was run by a fat moron. The town was run by some old Georgia type who couldn’t remember slavery had been abolished. My friend up in Atlanta said forget it. But I was so screwed up I wanted it. I thought I could bury myself down here as a punishment, you know? A kind of penance. Also, I needed the money. They were offering top dollar and I was looking at alimony and lawyer bills, you know? So I applied for it and came down. It was Mayor Teale and Morrison who saw me. I was a basket case, Reacher. I was a wreck. I couldn’t string two words together. It had to be the worst job application in the history of the world. I must have come across as an idiot. But they gave me the job. I guess they needed a black guy to look good. I’m the first black cop in Margrave’s history.”

[1318] I turned on the stool and looked straight at him.

[1319] “So you figure you’re just a token?” I said. “That’s why Teale won’t make you chief?”

[1320] “It’s obvious, I guess,” he said. “He’s got me marked down as a token and an idiot. Not to be promoted further. Makes sense in a way. Can’t believe they gave me the job in the first place, token or not.”

[1321] I waved to the counter guy for the check. I was happy with Finlay’s story. He wasn’t going to be chief. So I trusted him. And I trusted Roscoe. It was going to be the three of us, against whoever. I shook my head at him in the mirror.

[1322] “You’re wrong,” I said. “That’s not the real reason. You’re not going to be chief because you’re not a criminal.”

[1323] I PAID THE CHECK WITH A TEN AND GOT ALL QUARTERS FOR change. The guy still had no dollar bills. Then I told Finlay I needed to see the Morrison place. Told him I needed all the details. He just shrugged and led me outside. We turned and walked south. Passed by the village green and put the town behind us.

[1324] “I was the first one there,” he said. “About ten this morning. I hadn’t seen Morrison since Friday and I needed to update the guy, but I couldn’t get him on the phone. It was middle of the morning on a Monday and we hadn’t done anything worth a damn about a double homicide from last Thursday night. We needed to get our asses in gear. So I went up to his house to start looking for him.”

[1325] He went quiet and walked on. Revisiting in his mind the scene he’d found.

[1326] “Front door was standing open,” he said. “Maybe a half inch. It had a bad feel. I went in, found them upstairs in the master bedroom. It was like a butcher’s shop. Blood everywhere. He was nailed to the wall, sort of hanging off. Both of them sliced up, him and his wife. It was terrible. About twenty-four hours of decomposition. Warm weather. Very unpleasant. So I called in the whole crew and we went over every inch and pieced it all together. Literally, I’m afraid.”

[1327] He trailed off again. Just went quiet.

[1328] “So it happened Sunday morning?” I said.

[1329] He nodded.

[1330] “Sunday papers on the kitchen table,” he said. “Couple of sections opened out and the rest untouched. Breakfast things on the table. Medical examiner says about ten o’clock Sunday morning.”

[1331] “Any physical evidence left behind?” I asked him.

[1332] He nodded again. Grimly.

[1333] “Footprints in the blood,” he said. “The place was a lake of blood. Gallons of it. Partly dried up now, of course. They left footprints all over. But they were wearing rubber overshoes, you know? Like you get for the winter up north? No chance of tracing them. They must sell millions every year.”

[1334] They had come prepared. They’d known there was going to be a lot of blood. They’d brought overshoes. They must have brought overalls. Like the nylon bodysuits they wear in the slaughterhouse. On the killing floor. Big white nylon suits, hooded, the white nylon splashed and smeared with bright red blood.

[1335] “They wore gloves, too,” he said. “There are rubbery smears in the blood on the walls.”

[1336] “How many people?” I asked him. I was trying to build up a picture.

[1337] “Four,” he said. “The footprints are confused, but I think I can see four.”

[1338] I nodded. Four sounded right. About the minimum, I reckoned. Morrison and his wife would have been fighting for their lives. It would take four of them, at least. Four out of the ten Hubble had mentioned.

[1339] “Transport?” I said.

[1340] “Can’t really tell,” Finlay said. “Gravel driveway, washed into ruts here and there. I saw some wide ruts which look new, maybe. Could have been wide tires. Maybe a big four-wheel-drive or a small truck.”

[1341] We were a couple of hundred yards south of where Main Street had petered out. We turned west up a gravel driveway which must have been just about parallel with Beckman Drive. At the end of the driveway was Morrison’s house. It was a big formal place, white columns at the front, symmetrical evergreen trees dotted about. There was a new Lincoln parked near the door and a lot of police tape strung at waist height between the columns.

[1342] “We going in?” Finlay asked.

[1343] “May as well,” I said.

[1344] WE DUCKED UNDER THE TAPE AND PUSHED IN THROUGH Morrison’s front door. The house was a wreck. Gray metallic fingerprint powder everywhere. Everything tossed and searched and photographed.

[1345] “You won’t find anything,” Finlay said. “We went over the whole place.”

[1346] I nodded and headed for the staircase. Went up and found the master bedroom. Stopped at the door and peered in. There was nothing to see except the ragged outline of the nail holes in the wall and the massive bloodstains. The blood was turning black. It looked like somebody had flung buckets of tar around. The carpet was crusty with it. On the parquet in the doorway I could see the footprints from the overshoes. I could make out the intricate pattern of the treads. I headed back downstairs and found Finlay leaning on a porch column out front.

[1347] “OK?” he asked me.

[1348] “Terrific,” I said. “You search the car?”

[1349] He shook his head.

[1350] “That’s Morrison’s,” he said. “We just looked for stuff the intruders might have left behind.”

[1351] I stepped over to the Lincoln and tried the door. Unlocked. Inside, there was a strong new-car smell and not much else. This was a chief’s car. It wasn’t going to be full of cheeseburger wrappings and soda cans like a patrolman’s would be. But I checked it out. Poked around in the door pockets and under the seats. Found nothing at all. Then I opened the glovebox and found something. There was a switchblade in there. It was a handsome thing. Ebony handle with Morrison’s name in gold-filled engraving. I popped the blade. Double edged, seven inches, Japanese surgical steel. Looked good. Brand-new, never been used. I closed it up and slipped it into my pocket. I was unarmed and facing big trouble. Morrison’s switchblade might make a difference. I slid out of the Lincoln and rejoined Finlay on the gravel.

[1352] “Find anything?” he asked.

[1353] “No,” I said. “Let’s go.”

[1354] We crunched back down the driveway together and turned north on the county road. Headed back to town. I could see the church steeple and the bronze statue in the distance, waiting for us.

Примечания:

1

Меня арестовали в ресторане Ино. В двенадцать часов дня. Я ел яйца всмятку и пил кофе. Поздний завтрак, еще не обед. Я насквозь промок и устал, идя несколько часов под проливным дождем. Пешком от самого шоссе до окраины городка.

12

Замечательное исполнение «прав Миранды». Сержант говорил четким, поставленным голосом. Не прибегал к помощи бумажки. Он говорил так, словно знал, о чем говорит и почему это так важно. И для него, и для меня. Я молчал.

13

— Вы понимаете свои права? — повторил сержант.

128

— Я был сыном армии, — продолжал я. — Покажите мне перечень американских военных баз во всем мире — и вот перечень тех мест, где я жил. В школу я ходил в двух десятках разных стран, а затем четыре года учился в военной академии в Вест-Пойнте.

129

— Продолжайте, — сказал Финлей.

130

— Я остался в армии, — сказал я. — Поступил в военную полицию. Я снова жил и нес службу на всех этих базах. А потом, Финлей, после тридцати шести лет, прожитых на белом свете сначала сыном военного, а затем военным, я вдруг узнал, что больше нет необходимости в огромной, могучей армии, потому что Советы легли брюхом кверху. И вот ура! Мы стрижем купоны с окончания Холодной войны. Что для вас означает то, что ваши налоги теперь будут тратиться на что-то другое, но я остаюсь безработным, бывшим военным полицейским, которого называют бродягой самодовольные гражданские ублюдки, не продержавшиеся бы и пяти минут в мире, в котором я жил.

131

Финлей обдумал мои слова. Похоже, они не произвели на него особого впечатления.

132

— Продолжайте, — сказал он.

133

Я пожал плечами.

134

— Так что сейчас я просто получаю удовольствие от жизни, — сказал я. — Быть может, со временем я найду, чем заняться, быть может, не найду. Быть может, я где-нибудь осяду, быть может, нет. Но прямо сейчас мне этого не хочется.

135

Финлей кивнул. Сделал еще кое-какие пометки.

1283

Я пристально смотрел на Финлея, пытаясь решить, насколько ему можно доверять. От этого решения зависела жизнь и смерть. В конце концов, я подумал, что мне поможет ответ Финлея на один простой вопрос.

1284

— Теперь тебя сделают начальником полиции? — спросил я.

1285

Финлей покачал головой.

— Нет. Ни за что.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно.

— Кто принимает решения?

1286

— Мэр, — сказал Финлей. — Начальника полиции назначает мэр города. Он уже едет сюда. Некий тип по фамилии Тил. Он из какой-то старинной семьи. Его предок был железнодорожным королем, которому принадлежало все вокруг.

1287

— Это тот самый, кому здесь стоят памятники? — спросил я.

Финлей кивнул.

1288

— Каспар Тил, — подтвердил он. — Он был родоначальником. С тех пор Тилы постоянно играют в Маргрейве первые роли. Нынешний мэр, кажется, приходится Каспару Тилу праправнуком.

1289

Я находился на минном поле. Мне нужно было найти безопасный путь.

1290

— Что ты можешь рассказать про этого Тила? — спросил я.

1291

Финлей пожал плечами. Попытался подобрать подходящие слова.

1292

— Обычный осел-южанин, — сказал он. — Старинный род, испокон веку живут в Джорджии, возможно, несколько поколений ослов-южан. С незапамятных времен это семейство поставляет Маргрейву мэров. Смею предположить, этот ничуть не лучше и не хуже остальных.

1293

— Как он отнесся к твоему сообщению? — спросил я. — Насчет Моррисона?

1294

— Думаю, встревожился. Тил любит тишину и спокойствие.

1295

— Почему он не назначит тебя начальником полиции? У тебя ведь самый большой опыт, разве не так?

1296

— Не назначит, и все, — отрезал Финлей. — А почему, меня не касается.

1297

Я долго смотрел на него. Жизнь или смерть.

1298

— Мы можем срочно где-нибудь поговорить? — наконец спросил я.

1299

Финлей пристально посмотрел на меня.

1300

— Ты решил, что убили Хаббла?

1301

— Хаббла действительно убили, — сказал я. — И то, что Моррисона тоже убили, ничего не меняет.

1302

Мы прошли в круглосуточный магазинчик. Сели рядом у пустой стойки, у окна. Я занял место, где сидела вчера миссис Клинер. Казалось, это было целую вечность назад. С тех пор весь мир перевернулся вверх дном. Нам принесли высокие кружки с кофе и большой поднос с булочками. Мы не смотрели друг другу в лицо. Вместо этого смотрели в зеркало за стойкой.

1303

— Почему ты не получишь повышение? — спросил я. Отражение Финлея в зеркале пожало плечами. Он был озадачен. Не видел связи. Но скоро он все поймет.

1304

— Именно я должен был занять это место, — сказал Финлей. — У меня больше опыта, чем у всех остальных вместе взятых. Я двадцать лет прослужил в крупном городе. В настоящем полицейском участке. А эти, черт побери? Возьмем, к примеру, Бейкера. Он мнит себя большим умником. Но какие у него заслуги? Пятнадцать лет в глухом захолустье? В этом болоте? Черт побери, что он знает?

1305

— Так почему же ты не получишь повышение? — повторил я.

1306

— Это дело личного характера.

1307

— Надеюсь, ты не боишься, что я продам твои откровения желтой прессе?

1308

— Это долгая история.

1309

— Вот и расскажи мне, — сказал я. — Я должен знать все.

1310

Финлей посмотрел на мое отражение в зеркале и глубоко вздохнул.

1311

— Мой срок в Бостоне закончился в марте, — начал он. — Отбарабанил двадцать лет. Без единого нарекания. Восемь благодарностей. Я был чертовски хорошим полицейским, Ричер. Выслужил полную пенсию. Смотрел в будущее с оптимизмом. Но моя жена словно спятила. С прошлой осени она себе места не находила. Мы прожили с ней все эти двадцать лет. Я работал как вол. Полиция Бостона — это сумасшедший дом. Мы работали по семь дней в неделю. Днем и ночью. У всех моих знакомых браки распадались. Все до одного развелись. Один за другим.

1312

Остановившись, Финлей сделал большой глоток кофе. Откусил кусок булочки.

1313

— Но не я, — продолжал он. — Моя жена переносила все стойко. Никогда не жаловалась, ни разу. Просто чудо. Никогда не выясняла со мной отношений.

1314

Финлей снова умолк. Я представил себе двадцать лет в Бостоне. Работа круглые сутки в старом, беспокойном городе. Мрачные здания девятнадцатого века, в которых располагаются полицейские участки. Переполненные тюрьмы. Постоянное давление. И бесконечная вереница наркоманов, преступников, политиков, проблем. Финлею пришлось несладко.

1315

— Все началось прошлой осенью, — повторил он. — Нам оставалось ждать всего полгода. И тогда все должно было закончиться. Мы мечтали купить где-нибудь домик. Устроить себе длительные каникулы. Проводить много времени вместе. И вдруг жена начала паниковать. Заявила, что не хочет проводить много времени вместе со мной. Не хочет, чтобы я уходил со службы. Не хочет, чтобы я постоянно был дома. Она сказала, что, наконец, словно очнулась от сна и поняла: она меня не любит. Терпеть не может. Не хочет, чтобы я был рядом. Ей нравилось то, как все было в течение этих двадцати лет. И она ничего не хочет менять. Я не мог поверить своим ушам. Это была моя сокровенная мечта. Отбарабанить двадцать лет, а затем в сорок пять уйти на пенсию. А потом еще лет двадцать жить в свое удовольствие, пока мы не станем слишком старыми, понимаешь? Это была моя мечта, и я двадцать лет работал как проклятый, чтобы она осуществилась. Но моей жене это было не нужно. В конце концов, она призналась, что при мысли еще о двадцати годах, проведенных со мной в домике, у нее мурашки по коже бегают. Все пошло прахом. Мы стали постоянно ругаться. Я не находил себе места.

1316

Финлей снова умолк. Нам принесли еще кофе. Это была печальная история. Как и все истории о разбитой мечте.

1317

— Так что, естественно, мы развелись, — сказал Финлей. — Нам больше ничего не оставалось. Жена настояла на этом. Это было ужасно. Я не знал, как быть дальше. Потом, когда мне осталось проработать последний месяц, я начал снова читать объявления о вакансиях. Узнал про это место. Связался с приятелем, он работает в отделении ФБР в Атланте. Спросил у него, как и что. Он пытался меня отговорить. Советовал даже не думать об этом. Говорил, что это игрушечное отделение полиции в городке, которого нет ни на одной карте. В объявлении говорилось о старшем следователе, но на самом деле в участке всего один следователь. Раньше эту должность занимал какой-то чудак, который недавно повесился. Командует всем жирный дурак. В городке всем заведует тип из старинного рода, испокон веку живущего в Джорджии, который никак не может запомнить, что рабство отменено. Мой друг из Атланты посоветовал выбросить эту мысль из головы. Но мне было настолько гадко, что я упрямо хотел попасть сюда. Понимаешь, мне казалось, я смогу наказать себя, похоронив здесь. Поэтому я подал прошение и приехал сюда. Со мной встретились мэр Тил и Моррисон. Я произвел на них жуткое впечатление. Я был сам не свой. Не мог связать двух слов. Должно быть, с сотворения мира я был худшим соискателем вакансии. Я выставил себя полным идиотом. Но меня взяли. Наверное, им просто нужен был чернокожий. Я первый чернокожий полицейский в истории Маргрейва.

1318

Повернувшись, я посмотрел ему в лицо.

1319

— Значит, ты полагаешь, что ты просто символ? — спросил я. — И поэтому Тил никогда не назначит тебя главой полицейского участка?

1320

— По-моему, это очевидно, — подтвердил Финлей. — Он считает меня идиотом, которого нельзя повышать. В этом есть определенный смысл. Я до сих пор не могу поверить, что меня взяли сюда на работу — символ я или не символ.

1321

Я подозвал продавца, прося нас рассчитать. Рассказ Финлея меня удовлетворил. Ему не быть новым начальником полиции. Поэтому я мог ему доверять. И я доверял Роско. Так что нам предстоит сражаться троим против всех, сколько бы их ни было. Я покачал головой отражению Финлея в зеркале.

1322

— Ты ошибаешься, — сказал я. — Настоящая причина не в этом. Тебя не сделают начальником полиции, потому что ты не преступник.

1323

Я расплатился десяткой и получил на сдачу горсть четвертаков. У продавца по-прежнему не было долларовых бумажек. Затем я сказал Финлею, что мне нужно осмотреть дом Моррисона и узнать все подробности. Пожав плечами, он предложил мне следовать за ним. Мы повернули на юг. Прошли мимо сквера, оставив городок позади.

1324

— Я приехал туда первым, — начал Финлей. — Примерно в десять утра. Моррисона я не видел с пятницы, мне было необходимо познакомить его с новыми обстоятельствами, но я никак не мог ему дозвониться. Уже начался понедельник, а мы так ни черта и не сделали по поводу двойного убийства в четверг. Нам нужно было пошевеливаться. Поэтому я отправился к Моррисону домой.

1325

Он умолк, мысленно вернувшись на место действия, каким он его нашел.

1326

— Входная дверь была приоткрыта, — снова заговорил Финлей. — Где-то на полдюйма. У меня сразу возникло неприятное предчувствие. Я вошел в дом и нашел хозяев в спальне. Она была похожа на мясную лавку. Повсюду кровь. Моррисон был прибит гвоздями к стене, висел на них. И он, и его жена были изрезаны. Это было ужасно. Трупы разлагались больше суток. Погода стояла жаркая. Очень неприятно. Я вызвал всех наших. Мы прошли по дому дюйм за дюймом и собрали все по кускам. Боюсь, в буквальном смысле.

1327

Он снова умолк.

1328

— Значит, это произошло в воскресенье утром? — спросил я.

1329

Финлей кивнул.

1330

— На столе в кухне воскресные газеты. Две-три раскрыты, остальные нетронуты. На столе завтрак. Как сказано в медицинском заключении, смерть наступила в воскресенье утром около десяти часов.

1331

— Есть какие-нибудь улики?

1332

Финлей снова кивнул. Угрюмо.

1333

— Отпечатки ног в крови. Там было целое озеро крови. Несколько галлонов. Разумеется, в основном засохшей. Повсюду следы ног. Но эти подонки были в резиновых галошах, понимаешь? В таких, какие носят зимой на севере. Нет никакой возможности выяснить их происхождение. Каждый год в стране продаются миллионы галош.

1334

Значит, эти люди пришли подготовленными. Они знали, что будет много крови, и захватили галоши. Скорее всего, и комбинезоны. Что-нибудь вроде нейлоновых костюмов, которые носят работники на бойне. Там, где убивают. Просторные белые нейлоновые костюмы, с капюшонами, и белый нейлон покрылся пятнами и потеками алой крови.

1335

— И они были в перчатках, — продолжал Финлей. — На стенах отпечатки резиновых перчаток.

1336

— Сколько их было? — спросил я. Я пытался представить себе общую картину.

1337

— Четверо. Следы перепутаны, но я считаю, что их было четверо.

1338

Я кивнул. Четверо — это как раз столько, сколько надо. По моим оценкам, минимум. Моррисон и его жена сопротивлялись отчаянно. Для того чтобы с ними справиться, требовалось не меньше четырех человек. Итак, четверо из тех десяти, о которых упомянул Хаббл.

1339

— Транспорт? — спросил я.

1340

— Ничего определенного сказать нельзя, — ответил Финлей. — Дорожка покрыта щебнем, местами на ней протерты колеи. Я обнаружил колеи, показавшиеся мне более новыми.

Широкие шины. Полноприводной внедорожник или небольшой грузовичок.

1341

Проехав на юг до конца Главной улицы, мы свернули на запад на гравийную дорожку, идущую параллельно Бекман-драйв. В самом ее конце стоял дом Моррисона. Это было большое строгое здание, с белой колоннадой у крыльца и симметрично посаженными деревьями спереди. У двери стоял новый «Линкольн», а между колоннами на уровне пояса была натянута желтая полицейская лента.

1342

— Зайдем? — предложил Финлей.

1343

— А почему бы и нет? — согласился я.

1344

Нырнув под ленту, мы толкнули входную дверь. В доме царил полный разгром. Повсюду серая металлическая пыль для снятия отпечатков пальцев. Все осмотрено, обыскано и сфотографировано.

1345

— Можешь не трудиться, — сказал Финлей. — Мы обыскали весь дом.

1346

Кивнув, я направился к лестнице. Поднялся наверх и отыскал спальню хозяев. Остановился в дверях и заглянул внутрь. Смотреть там было почти не на что, если не считать расщепленных отверстий от гвоздей в стене и множества пятен крови. Кровь уже почернела. Казалось, в спальне расплескали на пол и стены деготь. Ковер покрылся хрустящей черной коркой. На паркете в дверях я увидел следы галош. Можно было различить сложный рисунок на подошвах. Спустившись вниз, я нашел Финлея прислонившимся к колонне у входа.

1347

— Ну, как? — спросил он.

1348

— Жуть. Машину обыскивали?

1349

Финлей покачал головой.

1350

— Это машина Моррисона, — сказал он. — А мы искали следы, которые могли оставить те, кто сюда приходил.

1351

Подойдя к «Линкольну», я дернул за ручку. Дверь оказалась открыта. Внутри сильный аромат новой машины и больше почти ничего. Это машина начальника. В ней не найдешь оберток от чизбургеров и банок из-под газированной воды, которых полно в машине простого полицейского. Все же я не поленился ее осмотреть. Заглянул в карманы на дверях и под сиденья. Ничего не нашел. Затем открыл бардачок и кое-что обнаружил. Там лежал складной нож. Замечательная штука. Рукоятка из черного дерева с выгравированной золотом фамилией Моррисона. Я раскрыл лезвие. Двустороннее, длиной семь дюймов, из японской хирургической стали. Очень неплохой нож. Совершенно новый, ни разу не использованный.

Закрыв лезвие, я убрал нож в карман. У меня не было оружия, а я столкнулся с большими неприятностями. Быть может, нож Моррисона окажется очень кстати. Выйдя из машины, я присоединился к Финлею.

1352

— Нашел что-нибудь? — спросил он.

1353

— Нет. Пошли.

1354

Мы с хрустом проехали по гравийной дороге и, повернув на север, выехали на шоссе. Поехали назад в город. Вдалеке показалась ограда церкви и бронзовый монумент.

Глава 13