10

[1054] ONCE I SAW A NAVY FILM ABOUT EXPEDITIONS IN THE FROZEN arctic. You could be walking over a solid glacier. Suddenly the ice would heave and shatter. Some kind of unimaginable stresses in the floes. A whole new geography would be forced up. Massive escarpments where it had been flat. Huge ravines behind you. A new lake in front of you. The world all changed in a second. That’s how I felt. I sat there rigid with shock on the counter between the fax machine and the computer terminal and felt like an Arctic guy whose whole world changes in a single step.

[1055] They walked me through to the cold store in back to make a formal identification of his body. His face had been blown away by the gunshots and all his bones were broken but I recognized the star-shaped scar on his neck. He’d got it when we were messing with a broken bottle, twenty-nine years ago. Then they took me back up to the station house in Margrave. Finlay drove. Roscoe sat with me in the back of the car and held my hand all the way. It was only a twenty-minute ride, but in that time I lived through two whole lifetimes. His and mine.

[1056] My brother, Joe. Two years older than me. He was born on a base in the Far East right at the end of the Eisenhowerera. Then I had been born on a base in Europe, right at the start of the Kennedy era. Then we’d grown up together all over the world inside that tight isolated transience that service families create for themselves. Life was all about moving on at random and unpredictable intervals. It got so that it felt weird to do more than a semester and a half in any one place. Several times we went years without seeing a winter. We’d get moved out of Europe at the start of the fall and go down to the Pacific somewhere and summer would begin all over again.

[1057] Our friends kept just disappearing. Some unit would get shipped out somewhere and a bunch of kids would be gone. Sometimes we saw them again months later in a different place. Plenty of them we never saw again. Nobody ever said hello or good-bye. You were just either there or not there.

[1058] Then as Joe and I got older, we got moved around more. The Vietnam thing meant the military started shuffling people around the world faster and faster. Life became just a blur of bases. We never owned anything. We were only allowed one bag each on the transport planes.

[1059] We were together in that blur for sixteen years. Joe was the only constant thing in my life. And I loved him like a brother. But that phrase has a very precise meaning. A lot of those stock sayings do. Like when people say they slept like a baby. Do they mean they slept well? Or do they mean they woke up every ten minutes, screaming? I loved Joe like a brother, which meant a lot of things in our family.

[1060] The truth was I never knew for sure if I loved him or not. And he never knew for sure if he loved me or not, either. We were only two years apart, but he was born in the fifties and I was born in the sixties. That seemed to make a lot more than two years’ worth of a difference to us. And like any pair of brothers two years apart, we irritated the hell out of each other. We fought and bickered and sullenly waited to grow up and get out from under. Most of those sixteen years, we didn’t know if we loved each other or hated each other.

[1061] But we had the thing that army families have. Your family was your unit. The men on the bases were taught total loyalty to their units. It was the most fundamental thing in their lives. The boys copied them. They translated that same intense loyalty onto their families. So time to time you might hate your brother, but you didn’t let anybody mess with him. That was what we had, Joe and I. We had that unconditional loyalty. We stood back to back in every new schoolyard and punched our way out of trouble together. I watched out for him, and he watched out for me, like brothers did. For sixteen years. Not much of a normal childhood, but it was the only childhood I was ever going to get. And Joe was just about the beginning and end of it. And now somebody had killed him. I sat there in the back of the police Chevrolet listening to a tiny voice in my head asking me what the hell I was going to do about that.

[1062] FINLAY DROVE STRAIGHT THROUGH MARGRAVE AND PARKED up outside the station house. Right at the curb opposite the big plate-glass entrance doors. He and Roscoe got out of the car and stood there waiting for me, just like Baker and Stevenson had forty-eight hours before. I got out and joined them in the noontime heat. We stood there for a moment and then Finlay pulled open the heavy door and we went inside. Walked back through the empty squad room to the big rosewood office.

[1063] Finlay sat at the desk. I sat in the same chair I’d used on Friday. Roscoe pulled a chair up and put it next to mine. Finlay rattled open the desk drawer. Took out the tape recorder. Went through his routine of testing the microphone with his fingernail. Then he sat still and looked at me.

[1064] “I’m very sorry about your brother,” he said.

[1065] I nodded. Didn’t say anything.

[1066] “I’m going to have to ask you a lot of questions, I’m afraid,” he said.

I just nodded again. I understood his position. I’d been in his position plenty of times myself.

[1067] “Who would be his next of kin?” he asked.

[1068] “I am,” I said. “Unless he got married without telling me.”

[1069] “Do you think he might have done that?” Finlay asked me.

[1070] “We weren’t close,” I said. “But I doubt it.”

[1071] “Your parents dead?”

[1072] I nodded. Finlay nodded. Wrote me down as next of kin.

[1073] “What was his full name?”

[1074] “Joe Reacher,” I said. “No middle name.”

[1075] “Is that short for Joseph?”

[1076] “No,” I said. “It was just Joe. Like my name is just Jack. We had a father who liked simple names.”

[1077] “OK,” Finlay said. “Older or younger?”

[1078] “Older,” I said. I gave him Joe’s date of birth. “Two years older than me.”

[1079] “So he was thirty-eight?”

[1080] I nodded. Baker had said the victim had been maybe forty. Maybe Joe hadn’t worn well.

[1081] “Do you have a current address for him?”

[1082] I shook my head.

[1083] “No,” I said. “Washington, D.C., somewhere. Like I said, we weren’t close.”

[1084] “OK,” he said again. “When did you last see him?”

[1085] “About twenty minutes ago,” I said. “In the morgue.”

[1086] Finlay nodded gently. “Before that?”

[1087] “Seven years ago,” I said. “Our mother’s funeral.”

[1088] “Have you got a photograph of him?”

[1089] “You saw the stuff in the property bag,” I said. “I haven’t got a photograph of anything.”

[1090] He nodded again. Went quiet. He was finding this difficult.

[1091] “Can you give me a description of him?”

[1092] “Before he got his face shot off?”

[1093] “It might help, you know,” Finlay said. “We need to find out who saw him around, when and where.”

[1094] I nodded.

[1095] “He looked like me, I guess,” I said. “Maybe an inch taller, maybe ten pounds lighter.”

[1096] “That would make him what, about six-six?” he asked.

[1097] “Right,” I said. “About two hundred pounds, maybe.”

[1098] Finlay wrote it all down.

[1099] “And he shaved his head?” he said.

[1100] “Not the last time I saw him,” I said. “He had hair like anybody else.”

[1101] “Seven years ago, right?” Finlay said.

I shrugged.

[1102] “Maybe he started going bald,” I said. “Maybe he was vain about it.”

[1103] Finlay nodded.

[1104] “What was his job?” he asked.

[1105] “Last I heard, he worked for the Treasury Department,” I said. “Doing what, I’m not sure.”

[1106] “What was his background?” he asked. “Was he in the service too?”

[1107] I nodded.

[1108] “Military Intelligence,” I said. “Quit after a while, then he worked for the government.”

[1109] “He wrote you that he had been here, right?” he asked.

[1110] “He mentioned the Blind Blake thing,” I said. “Didn’t say what brought him down here. But it shouldn’t be difficult to find out.”

[1111] Finlay nodded.

[1112] “We’ll make some calls first thing in the morning,” he said. “Until then, you’re sure you got no idea why he should be down here?”

[1113] I shook my head. I had no idea at all why he had come down here. But I knew Hubble did. Joe had been the tall investigator with the shaved head and the code name. Hubble had brought him down here and Hubble knew exactly why. First thing to do was to find Hubble and ask him about it.

[1114] “Did you say you couldn’t find Hubble?” I asked Finlay.

[1115] “Can’t find him anywhere,” he said. “He’s not up at his place on Beckman Drive and nobody’s seen him around town. Hubble knows all about this, right?”

[1116] I just shrugged. I felt like I wanted to keep some of the cards pretty close to my chest. If I was going to have to squeeze Hubble for something he wasn’t very happy to talk about, then I wanted to do it in private. I didn’t particularly want Finlay watching over my shoulder while I was doing it. He might think I was squeezing too hard. And I definitely didn’t want to have to watch anything over Finlay’s shoulder. I didn’t want to leave the squeezing to him. I might think he wasn’t squeezing hard enough. And anyway, Hubble would talk to me faster than he would talk to a policeman. He was already halfway there with me. So exactly how much Hubble knew was going to stay my secret. Just for now.

[1117] “No idea what Hubble knows,” I said. “You’re the one claims he fell apart.”

[1118] Finlay just grunted again and looked across the desk at me. I could see him settling into a new train of thought. I was pretty sure what it was. I’d been waiting for it to surface. There’s a rule of thumb about homicide. It comes from a lot of statistics and a lot of experience. The rule of thumb says: when you get a dead guy, first you take a good look at his family. Because a hell of a lot of homicide gets done by relatives. Husbands, wives, sons. And brothers. That was the theory. Finlay would have seen it in action a hundred times in his twenty years up in Boston. Now I could see him trying it out in his head down in Margrave. I needed to run interference on it. I didn’t want him thinking about it. I didn’t want to waste any more of my time in a cell. I figured I might need that time for something else.

[1119] “You’re happy with my alibi, right?” I said.

[1120] He saw where I was going. Like we were colleagues on a knotty case. He flashed me a brief grin.

[1121] “It held up,” he said. “You were in Tampa when this was going down.”

[1122] “OK,” I said. “And is Chief Morrison comfortable with that?”

[1123] “He doesn’t know about it,” Finlay said. “He’s not answering his phone.”

[1124] “I don’t want any more convenient mistakes,” I said. “The fat moron said he saw me up there. I want him to know that won’t fly anymore.”

[1125] Finlay nodded. Picked up the phone on the desk and dialed a number. I heard the faint purr of the ring tone from the earpiece. It rang for a long time and cut off when Finlay put the phone back down.

[1126] “Not at home,” he said. “Sunday, right?”

Then he pulled the phone book out of a drawer. Opened it to H. Looked up Hubble’s number on Beckman Drive. Dialed it and got the same result. A lot of ring tone and nobody home. Then he tried the mobile number. An electronic voice started to tell him the phone was switched off. He hung up before it finished.

[1127] “I’m going to bring Hubble in, when I find him,” Finlay said. “He knows stuff he should be telling us. Until then, not a lot I can do, right?”

[1128] I shrugged. He was right. It was a pretty cold trail. The only spark that Finlay knew about was the panic Hubble had shown on Friday.

[1129] “What are you going to do, Reacher?” he asked me.

[1130] “I’m going to think about that,” I said.

[1131] Finlay looked straight at me. Not unfriendly, but very serious, like he was trying to communicate an order and an appeal with a single stern eye-to-eye gaze.

[1132] “Let me deal with this, OK?” he said. “You’re going to feel pretty bad, and you’re going to want to see justice done, but I don’t want any independent action going on here, OK? This is police business. You’re a civilian. Let me deal with it, OK?”

[1133] I shrugged and nodded. Stood up and looked at them both.

[1134] “I’m going for a walk,” I said.

[1135] I LEFT THE TWO OF THEM THERE AND STROLLED THROUGH the squad room. Pushed out through the glass doors into the hot afternoon. Wandered through the parking lot and crossed the wide lawn in front, over as far as the bronze statue. It was another tribute to Caspar Teale, whoever the hell he had been. Same guy as on the village green on the southern edge of town. I leaned up against his warm metal flank and thought.

[1136] The United States is a giant country. Millions of square miles. Best part of three hundred million people. I hadn’t seen Joe for seven years, and he hadn’t seen me, but we’d ended up in exactly the same tiny spot, eight hours apart. I’d walked within fifty yards of where his body had been lying. That was one hell of a big coincidence. It was almost unbelievable. So Finlay was doing me a big favor by treating it like a coincidence. He should be trying to tear my alibi apart. Maybe he already was. Maybe he was already on the phone to Tampa, checking again.

[1137] But he wouldn’t find anything, because it was a coincidence. No point going over and over it. I was only in Margrave because of a crazy last-minute whim. If I’d taken a minute longer looking at the guy’s map, the bus would have been past the cloverleaf and I’d have forgotten all about Margrave. I’d have gone on up to Atlanta and never known anything about Joe. It might have taken another seven years before the news caught up with me. So there was no point getting all stirred up about the coincidence. The only thing I had to do was to decide what the hell I was going to do about it.

[1138] I was about four years old before I caught on to the loyalty thing. I suddenly figured I was supposed to watch out for Joe the way he was watching out for me. After a while, it became second nature, like an automatic thing. It was always in my head to scout around and check he was OK. Plenty of times I would run out into some new schoolyard and see a bunch of kids trying it on with the tall skinny newcomer. I’d trot over there and haul them off and bust a few heads. Then I’d go back to my own buddies and play ball or whatever we were doing. Duty done, like a routine. It was a routine which lasted twelve years, from when I was four right up to the time Joe finally left home. Twelve years of that routine must have left faint tracks in my mind, because forever afterward I always carried a faint echo of the question: where’s Joe? Once he was grown up and away, it didn’t much matter where he was. But I was always aware of the faint echo of that old routine. Deep down, I was always aware I was supposed to stand up for him, if I was needed.

[1139] But now he was dead. He wasn’t anywhere. I leaned up against the statue in front of the station house and listened to the tiny voice inside my head saying: you’re supposed to do something about that.

[1140] THE STATION HOUSE DOOR SUCKED OPEN. I SQUINTED through the heat and saw Roscoe step out. The sun was behind her and it lit her hair like a halo. She scanned around and saw me leaning on the statue in the middle of the lawn. Started over towards me. I pushed off the warm bronze.

[1141] “You OK?” she asked me.

[1142] “I’m fine,” I said.

[1143] “You sure?” she said.

[1144] “I’m not falling apart,” I said. “Maybe I should be, but I’m not. I just feel numb, to be honest.”

[1145] It was true. I wasn’t feeling much of anything. Maybe it was some kind of a weird reaction, but that was how I felt. No point in denying it.

[1146] “OK,” Roscoe said. “Can I give you a ride somewhere?”

[1147] Maybe Finlay had sent her out to keep track of me, but I wasn’t about to put up a whole lot of objections to that. She was standing there in the sun looking great. I realized I liked her more every time I looked at her.

[1148] “Want to show me where Hubble lives?” I asked her.

[1149] I could see her thinking about it.

[1150] “Shouldn’t we leave that to Finlay?” she said.

[1151] “I just want to see if he’s back home yet,” I said. “I’m not going to eat him. If he’s there, we’ll call Finlay right away, OK?”

[1152] “OK,” she said. She shrugged and smiled. “Let’s go.”

[1153] We walked together back over the lawn and got into her police Chevy. She started it up and pulled out of the lot. Turned left and rolled south through the perfect little town. It was a gorgeous September day. The bright sun turned it into a fantasy. The brick sidewalks were glowing and the white paint was blinding. The whole place was quiet and basking in the Sunday heat. Deserted.

[1154] Roscoe hung a right at the little village green and made the turn into Beckman Drive. Skirted around the square with the church on it. The cars were gone and the place was quiet. Worship was over. Beckman opened out into a wide tree-lined residential street, set on a slight rise. It had a rich feel. Cool and shady and prosperous. It was what real-estate people mean when they talk about location. I couldn’t see the houses. They were set far back behind wide grassy shoulders, big trees, high hedges. Their driveways wound out of sight. Occasionally I glimpsed a white portico or a red roof. The farther out we got, the bigger the lots became. Hundreds of yards between mailboxes. Enormous mature trees. A solid sort of a place. But a place with stories hiding behind the leafy facades. In Hubble’s case, some sort of a desperate story which had caused him to reach out to my brother. Some sort of a story which had got my brother killed.

[1155] Roscoe slowed at a white mailbox and turned left into the drive of number twenty-five. About a mile from town, on the left, its back to the afternoon sun. It was the last house on the road. Up ahead, peach groves stretched into the haze. We nosed slowly up a winding driveway around massed banks of garden. The house was not what I had imagined. I had pictured a big white place, like a normal house, but bigger. This was more splendid. A palace. It was huge. Every detail was expensive. Expanses of gravel drive, expanses of velvet lawn, huge exquisite trees, everything shining and dappled in the blazing sun. But there was no sign of the dark Bentley I’d seen up at the prison. It looked like there was nobody home.

[1156] Roscoe pulled up near the front door and we got out. It was silent. I could hear nothing except the heavy buzz of afternoon heat. We rang on the bell and knocked on the door. No response from inside. We shrugged at each other and walked across a lawn around the side of the house. There were acres of grass and a blaze of some kind of flowers surrounding a garden room. Then a wide patio and a long lawn sloping down to a giant swimming pool. The water was bright blue in the sun. I could smell the chlorine hanging in the hot air.

[1157] “Some place,” Roscoe said.

[1158] I nodded. I was wondering if my brother had been there.

[1159] “I hear a car,” she said.

[1160] We got back to the front of the house in time to see the big Bentley easing to a stop. The blond woman I’d seen driving away from the prison got out. She had two children with her. A boy and a girl. This was Hubble’s family. He loved them like crazy. But he wasn’t there with them.

[1161] The blond woman seemed to know Roscoe. They greeted each other and Roscoe introduced me to her. She shook my hand and said her name was Charlene, but I could call her Charlie. She was an expensive-looking woman, tall, slim, good bones, carefully dressed, carefully looked after. But she had a seam of spirit running through her face like a flaw. Enough spirit there to make me like her. She held on to my hand and smiled, but it was a smile with a whole lot of strain behind it.

[1162] “This hasn’t been the best weekend of my life, I’m afraid,” she said. “But it seems that I owe you a great deal of thanks, Mr. Reacher. My husband tells me you saved his life in prison.”

[1163] She said it with a lot of ice in her voice. Not aimed at me. Aimed at whatever circumstance it was forcing her to use the words “husband” and “prison” in the same sentence.

[1164] “No problem,” I said. “Where is he?”

[1165] “Taking care of some business,” Charlie said. “I expect him back later.”

[1166] I nodded. That had been Hubble’s plan. He’d said he would spin her some kind of a yarn and then try to settle things down. I wondered if Charlie wanted to talk about it, but the children were standing silently next to her, and I could see she wouldn’t talk in front of them. So I grinned at them. I hoped they would get all shy and run off somewhere, like children usually do with me, but they just grinned back.

[1167] “This is Ben,” Charlie said. “And this is Lucy.”

[1168] They were nice-looking kids. The girl still had that little-girl chubbiness. No front teeth. Fine sandy hair in pigtails. The boy wasn’t much bigger than his little sister. He had a slight frame and a serious face. Not a rowdy hooligan like some boys are. They were a nice pair of kids. Polite and quiet. They both shook hands with me and then stepped back to their mother’s side. I looked at the three of them and I could just about see the terrible cloud hanging there over them. If Hubble didn’t take care, he could get them all as dead as he’d gotten my brother.

[1169] “Will you come in for some iced tea?” Charlie asked us.

She stood there, her head cocked like she was waiting for an answer. She was maybe thirty, similar age to Roscoe. But she had a rich woman’s ways. A hundred and fifty years ago, she’d have been the mistress of a big plantation.

“OK,” I said. “Thanks.”

[1170] The kids ran off to play somewhere and Charlie ushered us in through the front door. I didn’t really want to drink any iced tea, but I did want to stick around in case Hubble got back. I wanted to catch him on my own for five minutes. I wanted to ask him some pretty urgent questions before Finlay started in with the Miranda warnings.

[1171] IT WAS A FABULOUS HOUSE. HUGE. BEAUTIFULLY FURNISHED. Light and fresh. Cool creams and sunny yellows. Flowers. Charlie led us through to the garden room we’d seen from the outside. It was like something from a magazine. Roscoe went off with her to help fix the tea. Left me alone in the room. It made me uneasy. I wasn’t accustomed to houses. Thirty-six years old and I’d never lived in a house. Lots of service accommodations and a terrible bare dormitory on the Hudson when I was up at the Point. That’s where I’d lived. I sat down like an ugly alien on a flowered cushion on a cane sofa and waited. Uneasy, numb, in that dead zone between action and reaction.

[1172] The two women came back with the tea. Charlie was carrying a silver tray. She was a handsome woman, but she was nothing next to Roscoe. Roscoe had a spark in her eyes so electric it made Charlie just about invisible.

[1173] Then something happened. Roscoe sat down next to me on the cane sofa. As she sat, she pushed my leg to one side. It was a casual thing but it was very intimate and familiar. A numbed nerve end suddenly clicked in and screamed at me: she likes you too. She likes you too. It was the way she touched my leg.

[1174] I went back and looked at things in that new light. Her manner as she took the fingerprints and the photographs. Bringing me the coffee. Her smile and her wink. Her laugh. Working Friday night and Saturday so she could get me out of Warburton. Driving all the way over there to pick me up. Holding my hand after I’d seen my brother’s broken body. Giving me a ride over here. She liked me too.

[1175] All of a sudden I was glad I had jumped off that damn bus. Glad I made that crazy last-minute decision. I suddenly relaxed. Felt better. The tiny voice in my head quieted down. Right then there was nothing for me to do. I’d speak to Hubble when I saw him. Until then I would sit on a sofa with a good-looking, friendly dark-haired woman in a soft cotton shirt. The trouble would start soon enough. It always does.

[1176] Charlie Hubble sat down opposite us and started pouring the iced tea from the pitcher. The smell of lemon and spices drifted over. She caught my eye and smiled the same strained smile she’d used before.

[1177] “Normally, at this point, I’d ask you how you were enjoying your visit with us here in Margrave,” she said, looking at me, strained, smiling.

[1178] I couldn’t think of a reply to that. I just shrugged. It was clear Charlie didn’t know anything. She thought her husband had been arrested because of some kind of a mistake. Not because he was grabbed up in some kind of trouble which had just got two people murdered. One of whom was the brother of the stranger she was busy smiling at. Roscoe rescued the conversation and the two of them started passing the time of day. I just sat there and drank the tea and waited for Hubble. He didn’t show up. Then the conversation died and we had to get out of there. Charlie was fidgeting like she had things to do. Roscoe put her hand on my arm. Her touch burned me like electricity.

[1179] “Let’s go,” she said. “I’ll give you a ride back to town.”

[1180] I felt bad I wasn’t staying to wait for Hubble. It made me feel disloyal to Joe. But I just wanted to be on my own with Roscoe. I was burning up with it. Maybe some kind of repressed grief was intensifying it. I wanted to leave Joe’s problems until tomorrow. I told myself I had no choice anyway. Hubble hadn’t shown up. Nothing else I could do. So we got back in the Chevy together and nosed down the winding driveway. Cruised down Beckman. The buildings thickened up at the bottom of the mile. We jinked around the church. The little village green with the statue of old Caspar Teale was ahead.

[1181] “Reacher?” Roscoe said. “You’ll be around for a while, right? Until we get this thing about your brother straightened out?”

[1182] “I guess I will,” I said.

“Where are you going to stay?” she asked.

“I don’t know,” I said.

[1183] She pulled over to the curb near the lawn. Nudged the selector into Park. She had a tender look on her face.

[1184] “I want you to come home with me,” she said.

I felt like I was out of my mind, but I was burning up with it so I pulled her to me and we kissed. That fabulous first kiss. The new and unfamiliar mouth and hair and taste and smell. She kissed hard and long and held on tight. We came up for air a couple of times before she took off again for her place.

[1185] She blasted a quarter mile down the street which opened up opposite Beckman Drive. I saw a blur of greenery in the sun as she swooped into her driveway. The tires chirped as she stopped. We more or less tumbled out and ran to the door. She used her key and we went in. The door swung shut and before it clicked she was back in my arms. We kissed and stumbled through to her living room. She was a foot shorter than me and her feet were off the ground.

[1186] We tore each other’s clothes off like they were on fire. She was gorgeous. Firm and strong and a shape like a dream. Skin like silk. She pulled me to the floor through bars of hot sunlight from the window. It was frantic. We were rolling and nothing could have stopped us. It was like the end of the world. We shuddered to a stop and lay gasping. We were bathed in sweat. Totally spent.

[1187] We lay there clasped and caressing. Then she got off me and pulled me up. We kissed again as we staggered through to her bedroom. She pulled back the covers on the bed and we collapsed in. Held each other and fell into a deep afterglow stupor. I was wrecked. I felt like all my bones and sinews were rubber. I lay in the unfamiliar bed and drifted away to a place far beyond relaxation. I was floating. Roscoe’s warm heft was snuggled beside me. I was breathing through her hair. Our hands were lazily caressing unfamiliar contours.

[1188] She asked me if I wanted to go find a motel. Or to stay there with her. I laughed and told her the only way to get rid of me now would be to go fetch a shotgun from the station house and chase me away. I told her even that might not work. She giggled and pressed even closer.

[1189] “I wouldn’t fetch a shotgun,” she whispered. “I’d fetch some handcuffs. I’d chain you to the bed and keep you here forever.”

[1190] We dozed through the afternoon. I called the Hubble place at seven in the evening. He still wasn’t back. I left Roscoe’s number with Charlie and told her to have Hubble call me as soon as he got in. Then we drifted on through the rest of the evening. Fell fast asleep at midnight. Hubble never called.

[1191] MONDAY MORNING I WAS VAGUELY AWARE OF ROSCOE GETTING up for work. I heard the shower and I know she kissed me tenderly and then the house was hot and quiet and still. I slept on until after nine. The phone didn’t ring. That was OK. I needed some quiet thinking time. I had decisions to make. I stretched out in Roscoe’s warm bed and started answering the question the tiny voice in my head was asking me again.

[1192] What was I going to do about Joe? My answer came very easily. I knew it would. I knew it had been waiting there since I first stood next to Joe’s broken body in the morgue. It was a very simple answer. I was going to stand up for him. I was going to finish his business. Whatever it was. Whatever it took.

[1193] I didn’t foresee any major difficulties. Hubble was the only link I had, but Hubble was the only link I needed. He would cooperate. He’d depended on Joe to help him out. Now he’d depend on me. He’d give me what I needed. His masters were vulnerable for a week. What had he said? A window of exposure wide open until Sunday? I’d use it to tear them apart. My mind was made up. I couldn’t do it any other way. I couldn’t leave it to Finlay. Finlay wouldn’t understand all those years of history. Finlay wouldn’t sanction the sort of punishments that were going to be necessary. Finlay couldn’t understand the simple truth I’d learned at the age of four: you don’t mess with my brother. So this was my business. It was between me and Joe. It was duty.

[1194] I lay there in Roscoe’s warm bed and scoped it out. It was going to be a simple process. About as simple as you could get. Getting hold of Hubble wasn’t going to be difficult. I knew where he lived. I knew his phone number. I stretched and smiled and filled with restless energy. Got out of bed and found coffee. There was a note propped against the pot. The note said: Early lunch at Eno’s? Eleven o’clock? Leave Hubble to Finlay, OK? The note was signed with lots of kisses and a little drawing of a pair of handcuffs. I read it and smiled at the drawing, but I wasn’t going to leave Hubble to Finlay. No way. Hubble was my business. So I looked up the number again and called Beckman Drive. There was nobody home.

[1195] I poured a big mug of coffee and wandered through to the living room. The sun was blinding outside. It was another hot day. I walked through the house. It was a small place. A living room, an eat-in kitchen, two bedrooms, one and a half baths. Very new, very clean. Decorated in a cool, simple way. What I would expect from Roscoe. A cool simple style. Some nice Navajo art, some bold rugs, white walls. She must have been to New Mexico and liked it.

[1196] It was still and quiet. She had a stereo, a few records and tapes, more sweet and melodic than the howl and buzz that I call music. I got more coffee from her kitchen. Went out back. There was a small yard out there, a neat coarse lawn and some recent evergreen planting. Shredded bark to smother weeds and rough timber edging against the planted areas. I stood in the sun and sipped the coffee.

[1197] Then I ducked back inside and tried Hubble’s number again. No reply. I showered and dressed. Roscoe had a small shower stall, the head set low, feminine soaps in the dish. I found a towel in a closet and a comb on a vanity. No razor. I put my clothes on and rinsed out the coffee mug. Tried Hubble’s number again from the kitchen phone. I let it ring for a long time. Nobody home. I figured I’d get a ride up there from Roscoe after lunch. This thing wasn’t going to wait forever. I relocked the back door and went out the front.

[1198] It was about ten thirty. A mile and a quarter up to Eno’s place. A gentle half hour stroll in the sun. It was already very hot. Well into the eighties. Glorious fall weather in the South. I walked the quarter mile to Main Street up a gently winding rise. Everything was beautifully manicured. There were towering magnolia trees everywhere and late blossom in the shrubs.

I turned at the convenience store and strolled up Main Street. The sidewalks had been swept. I could see crews of gardeners in the little park areas. They were setting up sprinklers and barrowing stuff out of smart green trucks marked “Kliner Foundation” in gold. A couple of guys were painting the picket fence. I waved in at the two old barbers in their shop. They were leaning up inside their doorway, like they were waiting for customers. They waved back and I strolled on.

[1199] Eno’s came into sight. The polished aluminum siding gleamed in the sun. Roscoe’s Chevrolet was in the lot. Standing next to it on the gravel was the black pickup I’d seen the day before outside the coffee shop. I reached the diner and pushed in through the door. I had been prodded out through it on Friday with Stevenson’s shotgun pointed at my gut. I had been in handcuffs. I wondered if the diner people would remember me. I figured they probably would. Margrave was a very quiet place. Not a whole lot of strangers passing through.

[1200] Roscoe was in a booth, the same one I’d used on Friday. She was back in uniform and she looked like the sexiest thing on earth. I stepped over to her. She smiled a tender smile up at me and I bent to kiss her mouth. She slid over the vinyl to the window. There were two cups of coffee on the table. I passed hers across.

[1201] The driver from the black pickup was sitting at the lunch counter. The Kliner boy, the pale woman’s stepson. He’d spun the stool and his back was against the counter. He was sitting legs apart, elbows back, head up, eyes blazing, staring at me again. I turned my back on him and kissed Roscoe again.

[1202] “Is this going to ruin your authority?” I asked her. “To be seen kissing a vagrant who got arrested in here on Friday?”

[1203] “Probably,” she said. “But who cares?”

[1204] So I kissed her again. The Kliner kid was watching. I could feel it on the back of my neck. I turned to look back at him. He held my gaze for a second, then he slid off his stool and left. Stopped in the doorway and glared at me one last time. Then he hustled over to his pickup and took off. I heard the roar of the motor and then the diner was quiet. It was more or less empty, just like on Friday. A couple of old guys and a couple of waitresses. They were the same women as on Friday. Both blond, one taller and heavier than the other. Waitress uniforms. The shorter one wore eyeglasses. Not really alike, but similar. Like sisters or cousins. The same genes in there somewhere. Small town, miles from anywhere.

[1205] “I made a decision,” I said. “I have to find out what happened with Joe. So I just want to apologize in advance in case that gets in the way, OK?”

[1206] Roscoe shrugged and smiled a tender smile. Looked concerned for me.

[1207] “It won’t get in the way,” she said. “No reason why it should.”

[1208] I sipped my coffee. It was good coffee. I remembered that from Friday.

[1209] “We got an ID on the second body,” she said. “His prints matched with an arrest two years ago in Florida. His name was Sherman Stoller. That name mean anything at all to you?”

[1210] I shook my head.

[1211] “Never heard of him,” I said.

[1212] Then her beeper started going. It was a little black pager thing clipped to her belt. I hadn’t seen it before. Maybe she was only required to use it during working hours. It was beeping away. She reached around and clicked it off.

[1213] “Damn,” she said. “I’ve got to call in. Sorry. I’ll use the phone in the car.”

[1214] I slid out of the booth and stepped back to let her by.

[1215] “Order me some food, OK?” she said. “I’ll have whatever you have.”

[1216] “OK,” I said. “Which one is our waitress?”

[1217] “The one with the glasses,” she said.

[1218] She walked out of the diner. I was aware of her leaning into her car, using the phone. Then she was gesturing to me from the parking lot. Miming urgency. Miming that she had to get back. Miming that I should stay put. She jumped into the car and took off, south. I waved vaguely after her, not really looking, because I was staring at the waitresses instead. I had almost stopped breathing. I needed Hubble. And Roscoe had just told me Hubble was dead.

Примечания:

1

Меня арестовали в ресторане Ино. В двенадцать часов дня. Я ел яйца всмятку и пил кофе. Поздний завтрак, еще не обед. Я насквозь промок и устал, идя несколько часов под проливным дождем. Пешком от самого шоссе до окраины городка.

10

Ребята из отряда прикрытия взяли меня под локти. Парень с ружьем по-прежнему держал меня под прицелом. Сержант выступил вперед. Ладноскроенный белый мужчина атлетического телосложения. Одного со мной возраста. Бирка над нагрудным карманом гласила: «Бейкер». Он посмотрел мне в лицо.

11

— Вы арестованы по подозрению в убийстве, — сказал сержант. — У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. У вас есть право воспользоваться услугами адвоката. Если вы не можете позволить себе адвоката, штат Джорджия предоставит вам адвоката бесплатно. Вы понимаете свои права?

12

Замечательное исполнение «прав Миранды». Сержант говорил четким, поставленным голосом. Не прибегал к помощи бумажки. Он говорил так, словно знал, о чем говорит и почему это так важно. И для него, и для меня. Я молчал.

105

Я вздохнул. Сегодня была пятница. Большие часы показывали, что она уже наполовину прошла. Этот Финлей будет дотошно ковыряться во всех мелочах. Значит, мне придется проторчать за решеткой все выходные. Скорее всего, выпустят меня в понедельник.

106

— Я не бродяга, Финлей, — сказал я. — Я странник. Это большая разница.

107

Он медленно покачал головой.

108

— Ты не умничай, Ричер, — сказал он. — Ты по уши в дерьме. Плохи твои дела. Наш свидетель видел, как ты уходил с места преступления. Ты здесь чужак, у тебя нет документов, ты ничего не можешь сказать в свое оправдание. Так что лучше не умничай.

109

Финлей по-прежнему занимался своим делом и по-прежнему напрасно отнимал у меня время.

110

— Я не уходил с места преступления, — сказал я. — Я четыре часа шел пешком по этой треклятой дороге. Это ведь большая разница, правда? Преступники, покидающие место преступления, пытаются сделать это как можно быстрее и незаметнее. Они не идут по дороге. Что плохого в том, чтобы идти по дороге? Люди постоянно ходят по дорогам, разве не так, черт побери?

111

Подавшись вперед, Финлей покачал головой.

112

— Нет, — сказал он. — По этой дороге никто не ходил пешком с тех пор, как был изобретен автомобиль. И почему у вас нет адреса? Откуда вы родом? Ответьте на эти вопросы. Начнем все с самого начала.

113

— Хорошо, Финлей, начнем с самого начала, — согласился я. — У меня нет адреса, потому что я нигде не живу. Быть может, когда-нибудь я буду где-то жить, тогда у меня появится адрес, и я пришлю тебе открытку, чтобы ты убрал ее в свой альбом, поскольку тебя, похоже, это очень беспокоит.

114

Финлей смерил меня взглядом, решая, как ему отнестись к моей выходке. Он остановился на спокойствии. Спокойствии, объединенном с упорством.

115

— Откуда вы родом? — спросил он. — Какой ваш последний адрес?

116

— Что именно вы имеете в виду, спрашивая, откуда я родом? — спросил я. Финлей стиснул губы. Я начинал выводить его из себя, но он сохранял выдержку. Прикрутил ее к себе нитями ледяного сарказма.

117

— Ну, хорошо, — сказал он. — Вы не поняли мой вопрос, так что позвольте растолковать его подробнее. Я имел в виду, где вы родились или прожили какой-то значительный период своей жизни, который вы интуитивно рассматриваете как доминирующий в социальном или культурном плане?

118

Я лишь молча смотрел на него.

119

— Приведу пример, — продолжал Финлей. — Лично я родился в Бостоне, получил образование в Бостоне и в дальнейшем проработал в Бостоне двадцать лет, поэтому я имею полное основание сказать, и вы, думаю, со мной согласитесь, что я из Бостона.

120

Я был прав. Выпускник Гарварда. Выпускник Гарварда, начинающий терять терпение.

121

— Хорошо, — сказал я. — Вы задали мне вопросы, и я на них отвечу. Но позвольте сначала вам кое-что сказать. Я не тот, кто вам нужен. К понедельнику вы сами это поймете. Так что сделайте себе одолжение: не прекращайте поиски.

1054

Однажды я видел документальный фильм об экспедиции во льдах Арктики. Идешь по сплошному леднику. Вдруг лед вздымается и трескается. Какие-то невидимые напряжения в торосах. Вокруг возникает совершенно новый ландшафт. Там, где только что была равнина, высятся ледяные скалы. За спиной глубокие расселины. Впереди озеро, которого только что не было. За какое-то мгновение весь мир полностью изменился. Именно так я себя сейчас чувствовал. Застыв от потрясения у столика между факсом и компьютером, я ощущал себя исследователем Арктики, сделавшим один шаг и увидевшим, как вокруг него все переменилось.

1055

Меня провели в холодильное отделение морга для формального опознания тела. Лицо полностью снесли выстрелы, все кости были переломаны, но я узнал брата по шраму в виде звездочки на шее. Он получил его двадцать девять лет назад, когда мы с ним играли с разбитой бутылкой. Затем меня повезли назад в полицейский участок Маргрейва. Машину вел Финлей, Роско сидела сзади, рядом со мной, и всю дорогу держала меня за руку. Мы ехали всего минут двадцать, но за это время я пережил заново две жизни. Свою и брата.

1056

Мой брат Джо. На два года старше меня. Он родился на военной базе на Дальнем Востоке в самом конце эпохи Эйзенхауэра. Я родился на военной базе в Европе в самом начале эпохи Кеннеди. Мы росли вместе, странствуя по всему свету, но оставаясь в замкнутой, изолированной мимолетной среде, которую создают для себя семьи военных. Вся жизнь для нас состояла из случайных и непредсказуемых переездов. Нам становилось не по себе, если мы ходили полтора семестра в одну и ту же школу. Иногда для нас проходили целые годы без зимы. В начале осени мы покидали Европу и перебирались куда-нибудь на Тихий океан, где снова начиналось лето.

1057

Наши друзья постоянно исчезали. Какую-то часть перебрасывали на новое место, и два-три парня пропадали. Иногда мы снова встречали их через несколько месяцев в совершенно другом месте. Но большинство мы больше никогда не видели. Никто не здоровался и не прощался. Сегодня ты здесь, а завтра тебя уже здесь нет.

1058

Потом, когда мы с Джо стали старше, нам пришлось путешествовать еще больше. После войны во Вьетнаме армия начала тасовать людей по всему миру все чаще и чаще. Жизнь превратилась в расплывающуюся перед глазами череду военных баз. У нас никогда не было никаких пожитков. Каждому разрешалось брать на транспортный самолет только по одной сумке.

1059

Все эти шестнадцать слившихся воедино лет мы с братом были вместе. Джо являлся единственной постоянной составляющей в моей жизни. И я любил его как брата. Но эта фраза обладает исключительно определенным смыслом. Как и большинство распространенных поговорок. Кто-то говорит, что он спит как младенец. Он подразумевает, что спит хорошо? Или, наоборот, хочет сказать, что каждые десять минут просыпается в криках и слезах? Я любил Джо как брата, что в нашей семье означало многое.

1060

Сказать по правде, я не могу сказать точно, любил ли я его или нет. И Джо не мог сказать, любил ли он меня. У нас с ним была разница всего в два года, но Джо родился в пятидесятые, а я в шестидесятые. Нам это казалось гораздо значительнее, чем какие-то два года. Разумеется, как и все братья с разницей в возрасте в два года мы устраивали друг другу сущий ад. Мы ссорились и дрались, только и ждали, когда вырастем и избавимся друг от друга. Все шестнадцать лет, что мы прожили вместе, мы не знали, любим или ненавидим друг друга.

1061

Но у нас было то, что есть в семьях всех военных. Семья — это твоя часть. В армии солдат учат быть до конца преданными своей части. Это основополагающий закон жизни. А дети копируют взрослых. Переносят ту же самую беззаветную преданность на свою семью. Так что ты можешь ненавидеть своего брата, но ты ни за что не позволишь кому бы то ни было сделать ему плохо. Это было справедливо и в отношении нас с Джо. Мы были безоговорочно преданы друг другу. Попадая в новую школу, мы стояли спиной к спине, кулаками прокладывали себе дорогу через неприятности. Я вступался за Джо, а он вступался за меня. В течение шестнадцати лет. Нельзя сказать, что у нас было нормальное детство, но иного мы не знали. Джо был для меня началом и концом. А теперь кто-то его убил. Я сидел на заднем сиденье полицейского «Шевроле» и слушал звучавший у меня в голове голос, настойчиво спрашивающий, что я собираюсь делать.

1062

Проехав весь Маргрейв, Финлей остановился у полицейского участка, прямо перед большими стеклянными дверями. Он и Роско вышли из машины и остановились, дожидаясь меня, совсем как Бейкер и Стивенсон сорок восемь часов назад. Я присоединился к ним в полуденном зное. Мы постояли, затем Финлей открыл массивную входную дверь, и мы вошли внутрь. Прошли через пустынное дежурное помещение в просторный кабинет, отделанный красным деревом.

1063

Финлей сел за письменный стол. Я сел на тот самый стул, на котором сидел в пятницу. Роско пододвинула стул и села рядом со мной. Финлей с грохотом выдвинул ящик. Достал магнитофон. Снова проделал рутинную проверку микрофона своим ногтем. Затем посмотрел на меня.

1064

— Прими мои искренние соболезнования, — сказал он.

1065

Я кивнул, ничего не ответив.

1066

— Боюсь, мне придется задать тебе массу вопросов, — продолжал Финлей. Я снова молча кивнул. Я понимал, в каком положении он находится. Мне самому не раз приходилось бывать в таком положении.

1067

— Кто ближайший родственник твоего брата? — спросил Финлей.

1068

— Я, — сказал я. — Если только он не женился, не поставив меня в известность.

1069

— Как ты думаешь, такое могло произойти?

1070

— Мы не были очень близки, — сказал я. — Но я сомневаюсь.

1071

— Ваши родители умерли?

1072

Я кивнул. Финлей тоже кивнул. Записал меня как ближайшего родственника.

1073

— Как полное имя твоего брата?

1074

— Джо Ричер, — ответил я. — Без среднего имени.

1075

— Джо — это сокращение от Джозефа?

1076

— Нет, — сказал я. — Просто Джо. Как и меня зовут просто Джек. Наш отец любил простые имена.

1077

— Хорошо, — сказал Финлей. — Он был младше или старше тебя?

1078

— Старше. — Я назвал дату рождения Джо. — Старше на два года.

1079

— Значит, ему было тридцать восемь?

1080

Я кивнул. Бейкер сказал, жертве было лет сорок. Наверное, Джо плохо сохранился.

1081

— У тебя есть его последний адрес?

1082

Я покачал головой.

1083

— Нет. Он жил где-то в Вашингтоне. Как я уже сказал, мы с ним не были особенно близки.

1084

— Хорошо, — повторил Финлей. — Когда ты видел брата в последний раз?

1085

— Около двадцати минут назад, — сказал я. — В морге.

1086

Финлей сочувственно кивнул.

— А до этого?

1087

— Семь лет назад, — сказал я. — На похоронах нашей матери.

1088

— У тебя есть его фотография?

1089

— Ты же видел все мои пожитки, когда меня обыскали, — сказал я. — У меня нет никаких фотографий.

1090

Финлей снова кивнул. Помолчал. Ему становилось не по себе.

1091

— Ты можешь его описать?

1092

— До того, как ему выстрелом снесли лицо?

1093

— Ты же понимаешь, это может помочь, — сказал Финлей. — Нам необходимо узнать, кто, где и когда видел его в наших местах.

1094

Я кивнул.

1095

— Полагаю, можно сказать, он был похож на меня, — сказал я. — Где-то на дюйм выше, фунтов на десять легче.

1096

— То есть, его рост около шести футов шести дюймов? — спросил Финлей.

1097

— Наверное, — подтвердил я. — И вес около двухсот фунтов.

1098

Финлей записал все это.

1099

— И он брил голову? — спросил он.

1100

— Нет, по крайней мере, когда я видел его в последний раз, — ответил я. — У него были обыкновенные волосы, как у всех.

1101

— Значит, это было семь лет назад, да? — спросил Финлей. Я пожал плечами.

1102

— Быть может, Джо начал лысеть, — предположил я. — И очень страдал по этому поводу.

1103

Финлей кивнул.

1104

— Где твой брат работал? — спросил он.

1105

— Последнее, что я о нем слышал, он работал в Государственном казначействе, — сказал я. — Чем именно занимался, я не в курсе.

1106

— А до этого? Он тоже служил в армии?

1107

Я кивнул.

1108

— В военной разведке. Затем уволился и работал в государственных учреждениях.

1109

— Брат писал тебе, что бывал здесь, так? — спросил Финлей.

1110

— Он упоминал про Слепого Блейка, — сказал я. — Не уточнял, что именно привело его сюда. Но это будет нетрудно установить.

1111

Финлей кивнул.

1112

— Завтра же с утра мы сделаем несколько телефонных звонков. А до тех пор ты точно не сможешь нам ответить, что он делал в наших краях?

1113

Я покачал головой. Я понятия не имел, что привело Джо сюда. Но я знал, что это известно Хабблу. Джо был тем самым высоким детективом с бритой головой и кодовым именем. Это Хаббл пригласил его сюда, и Хаббл знал, зачем именно. Первым делом надо найти Хаббла и расспросить его.

1114

— Ты сказал, вы не смогли найти Хаббла? — спросил я.

1115

— Нигде не смогли, — подтвердил Финлей. — Его нет дома на Бекман-драйв, его никто не видел в городе. Хаббл может нас просветить, точно?

1116

Я только пожал плечами. Я не собирался раскрывать все свои карты. Если мне придется надавить на Хаббла, выжимая из него то, о чем он не хочет распространяться, лучше будет сделать это без посторонних. Мне не очень-то хотелось, чтобы Финлей стоял при этом у меня за спиной. Возможно, ему покажется, что я надавил слишком сильно. И я определенно не собирался стоять за спиной у Финлея, наблюдая за тем, что делает он. Я не хотел давить на него. Возможно, мне покажется, что Финлей давит слишком слабо. Кроме того, Хаббл разговорится со мной быстрее, чем с полицейским. Он уже на полпути к откровенности. Так что, сколько именно известно Хабблу, останется моим маленьким секретом. Пока.

1117

— Я понятия не имею, что известно Хабблу, — сказал я. — Это ведь ты утверждаешь, что он рассыпался.

1118

Опять проворчав что-то невнятное, Финлей пристально посмотрел на менл. Я понял, что его мысли начинают течь в новом направлении. Причем у меня не было сомнений, в каком именно. Мне следовало догадаться раньше, что так и произойдет. В делах об убийстве есть так называемое «правило большого пальца». Оно выведено на основе опыта и статистических данных. Правило большого пальца гласит, что, имея убитого, нужно первым делом хорошенько присмотреться к его семье. Потому что чертовски огромное количество убийств совершается родственниками. Мужьями, женами, сыновьями. И братьями. Этому учит теория. За двадцать лет в полиции Бостона Финлею приходилось сотни раз видеть подтверждение этого на практике. Я понял, что теперь он попробует повторить то же самое в Маргрейве. Мне надо было направить его мысли в другую сторону. Я не хотел снова терять время в тюрьме. Так как у меня, похоже, появились другие заботы.

1119

— Ты доволен моим алиби, ведь так? — спросил я.

1120

Финлей понял, к чему я клоню. Как будто мы были коллегами, разбирающими запутанное дело. Он сверкнул улыбкой.

1121

— Все без изменений, — подтвердил Финлей. — В тот момент, когда все это происходило, ты был в Тампе.

1122

— Отлично, — сказал я. — А ваш начальник Моррисон этим удовлетворен?

1123

— Он пока что ничего не знает, — сказал Финлей. — У него дома никто не отвечает на звонки.

1124

— Мне не нужны новые ошибки, — сказал я. — Жирный придурок утверждал, что видел меня на месте преступления. Я хочу, чтобы он уяснил: больше этот номер не пройдет.

1125

Финлей кивнул. Пододвинул к себе телефонный аппарат и набрал номер. Я услышал из трубки тихие гудки, звучавшие долго-долго и оборвавшиеся только тогда, когда Финлей нажал на рычажки.

1126

— Дома никого нет, — сказал он. — Сегодня ведь воскресенье, правда? Затем он достал из ящика телефонный справочник. Раскрыл его на букву "X". Нашел номер Хаббла в доме по Бекман-драйв. Набрал его и получил тот же результат. Много длинных гудков и никакого ответа. Затем Финлей попытался позвонить Хабблу на сотовый телефон. Электронный голос начал отвечать, что аппарат отключен. Не дослушав ответ до конца, Финлей положил трубку.

1127

— Как только найду Хаббла, я возьмусь за него всерьез. Он кое-что знает, но не хочет ничего нам сказать. А до тех пор я мало что могу предпринять, правда?

1128

Я пожал плечами. Финлей был прав. След успел остыть. Единственной зацепкой, намекающей на то, что Хаббл что-то знает, была паника, охватившая его в пятницу.

1129

— Что ты собираешься делать, Ричер? — спросил меня Финлей.

1130

— Пока не решил, — ответил я.

1131

Финлей подозрительно смерил меня взглядом. Не враждебным, но очень серьезным, словно пытаясь передать им просьбу и одновременно приказ.

1132

— Предоставь это мне, прошу, — сказал он. — Тебе сейчас очень плохо, и ты хочешь увидеть торжество правосудия, но мне не нужны независимые расследования, понятно? Этим делом будет заниматься полиция. Ты частное лицо. Так что предоставь все мне, договорились?

1133

Пожав плечами, я кивнул. Встал.

1134

— Пойду прогуляюсь.

1135

Оставив Финлея и Роско в кабинете, отделанном красным деревом, я прошел через дежурное помещение. Толкнул дверь и вышел в полуденный зной. Прогулялся по стоянке и пересек широкую лужайку. Подошел к бронзовому памятнику. Это было еще одно свидетельство благодарности чертову Каспару Тилу, кем бы он ни был. Тому же типу, чей памятник стоял в сквере на южной окраине городка. Прислонившись к теплому металлическому боку Тила, я задумался.

1136

Соединенные Штаты — огромная страна. Миллионы квадратных миль. Почти триста миллионов жителей. Я не видел Джо семь лет, и он не видел меня, но мы с интервалом в восемь часов оказались в одной и той же точке. Я прошел в пятидесяти ярдах от места, где лежало его тело. Это было чертовски большое совпадение, практически невероятное. Так что Финлей оказывал мне большую любезность, относясь к этому как к совпадению. Вообще-то он должен был попытаться развалить мое алиби. Быть может, он уже этим занимается. Звонит в Тампу, перепроверяет показания свидетелей.

1137

Но он ничего не найдет, потому что это действительно было случайным совпадением. Нет смысла снова и снова копаться в нем. Я оказался в Маргрейве, поддавшись безумной прихоти. Если бы я на минуту дольше разглядывал карту своего соседа, автобус проехал бы мимо развилки, и я забыл бы о Маргрейве. Доехал бы до Атланты и так ничего и не узнал бы о Джо. Быть может, прошло бы еще семь лет, прежде чем до меня дошло известие о его смерти. Так что нет смысла переживать из-за совпадений.

Мне остается только решить, как отнестись к случившемуся.

1138

Мне было года четыре, когда я впервые понял, что такое преданность семье. Я вдруг осознал, что должен вступаться за Джо, так же как он вступается за меня. Со временем это стало второй натурой, дошло до автоматизма. В моей голове постоянно присутствовала мысль, что нужно найти Джо и убедиться, что с ним все в порядке. Много раз я выбегал во двор новой школы и заставал группу ребят, выясняющих отношения с долговязым худым новичком. Я вступал в дело и давал двоим-троим в морду. После чего возвращался к своим приятелям и продолжал играть в футбол. Выполнив свой долг, занимался своим делом. Это продолжалось двенадцать лет, с того момента, как мне исполнилось четыре года, и до тех пор, пока Джо не ушел из дома. Эти двенадцать лет оставили в моем сознании неизгладимый след, потому что с тех пор в моей голове постоянно звучал слабым отголоском один и тот же вопрос: где Джо? После того, как брат вырос и стал жить отдельно, беспокоиться за его судьбу уже не имело смысла. Но отголоски звучали постоянно. Где-то в глубине души я всегда понимал, что, если понадобится, я должен буду вступиться за Джо.

1139

Теперь он умер. Его больше нет в живых. Я стоял, прислонившись к памятнику перед зданием полицейского участка, и слушал тихий голос, настойчиво твердивший: ты должен что-то предпринять.

1140

Двери полицейского участка распахнулись. Прищурившись, я увидел выходящую Роско. Солнце было у нее за спиной, отчего вокруг ее головы светился нимб. Оглядевшись по сторонам, она увидела меня на лужайке рядом с памятником. Направилась ко мне. Я оторвался от теплой бронзы.

1141

— Как ты? — спросила Роско.

1142

— Замечательно, — ответил я.

1143

— Ты в этом уверен?

1144

— Я не собираюсь закатывать истерики, — заверил ее я. — Быть может, я должен был так себя вести, но если честно, я сейчас ничего не чувствую.

1145

Это была правда. Я ничего не чувствовал. Возможно, это была странная реакция, но я действительно не испытывал никаких чувств. Бессмысленно это отрицать.

1146

— Ладно, — вздохнула Роско. — Быть может, тебя куда-нибудь подбросить?

1147

Возможно, Финлей послал ее присматривать за мной, но мне было все равно. Она стояла, освещенная солнцем, потрясающе красивая. Я поймал себя на мысли, что чем дольше смотрю на нее, тем больше она мне нравится.

1148

— Ты не хочешь показать мне, где живет Хаббл? — наконец спросил я.

1149

Роско задумалась.

1150

— А не лучше ли оставить это Финлею? — спросила она.

1151

— Я только хочу узнать, вернулся ли он домой, — сказал я. — Я не собираюсь его есть. Если Хаббл дома, мы сразу позовем Финлея, договорились?

1152

— Договорились. — Пожав плечами, Роско улыбнулась. — Что ж, поехали.

1153

Пройдя через лужайку, мы сели в полицейский «Шевроле». Роско завела двигатель и выехала со стоянки, повернула налево и проехала на юг через идеальный городок. День стоял великолепный. Яркое сентябрьское солнце превратило его в сказку. Мощеные тротуары сверкали, белая краска своим сиянием резала глаза. Было тихо. Маргрейв купался в воскресном зное. На улицах не было ни души.

1154

У сквера Роско повернула направо и поехала по Бекман-драйв. Обогнула церковь. Машины исчезли, все вокруг было тихо. Поклонение богу закончилось. Бекман-драйв оказалась широкой улицей, обсаженной деревьями и поднимающейся в гору. От нее веяло богатством, тенистой прохладой и процветанием. Вот что подразумевают агенты по торговле недвижимостью, говоря о престижном месте. Домов не было видно. Они отстояли далеко от дороги и прятались за широкими лужайками, высокими деревьями, густыми кустами. Время от времени мне удавалось мельком разглядеть белое крыльцо или красную крышу. Чем дальше мы ехали, тем более обширными становились земельные участки. Несколько сотен ярдов между почтовыми ящиками. Огромные раскидистые деревья. От этих мест веяло солидностью. Однако за зеленой листвой скрывались свои тайны. В случае с Хабблом это была какая-то трагедия, полная отчаяния, вынудившая его связаться с моим братом. И стоившая моему брату жизни.

1155

Сбросив скорость у белого почтового ящика, Роско свернула налево, к дому номер двадцать пять. Примерно в миле от города, спиной к клонящемуся к закату солнцу, последний дом на улице. Дальше в туманное марево уходили персиковые рощи. Мы медленно петляли по извивающейся дорожке между огромными клумбами. Дом оказался не таким, каким я его представлял. Я почему-то видел его обычным белым коттеджем, только большим. Он же оказался просто великолепным, настоящим дворцом, огромным. Все было очень дорогим. Широкая дорожка, вымощенная гравием, большие бархатные газоны, развесистые деревья редких видов, все сверкает в ярких солнечных лучах. Но темный «Бентли», который я видел у тюрьмы, отсутствовал. Похоже, хозяев не было дома.

1156

Роско остановила машину у крыльца, и мы вышли. Стояла полная тишина. Я не слышал ничего, кроме гудения полуденного зноя. Мы звонили и стучали в дверь, но нам никто не ответил. Пожав плечами, мы обошли дом сбоку. Акры зеленых газонов, пестрящие самыми разными цветами. Затем просторный внутренний дворик и лужайка, спускающаяся к огромному бассейну. На солнце вода казалась ярко-голубой. В раскаленном воздухе чувствовался запах хлорки.

1157

— Неплохое местечко, — заметила Роско.

1158

Я кивнул, гадая, бывал ли здесь мой брат.

1159

— Кажется, сюда подъехала машина, — сказала Роско.

1160

Вернувшись к крыльцу, мы увидели на дорожке большой «Бентли». За рулем сидела та светловолосая женщина, которую я видел, покидая тюрьму. С ней были два ребенка. Мальчик и девочка. Семья Хаббла, которую он любил до безумия. Но его самого с ними не было.

1161

Судя по всему, блондинка была знакома с Роско. Женщины поздоровались, и Роско представила меня. Крепко пожав мне руку, блондинка сказала, что ее зовут Чарлина, но предложила мне звать ее Чарли. С виду она была очень дорогой: высокая, стройная, хорошая фигура, безукоризненно одетая, безукоризненно ухоженная. Ее лоб пересекала глубокая волевая складка. Воли в ней было достаточно, чтобы блондинка сразу же мне понравилась. Задержав мою руку в своей, она улыбнулась, но в ее улыбке сквозило напряжение.

1162

— Боюсь, эти выходные никак не назовешь лучшими в моей жизни, — сказала Чарли. — Однако, мистер Ричер, я должна поблагодарить вас от всего сердца. Муж сказал, что в тюрьме вы спасли ему жизнь.

1163

В ее голосе прозвучал лед. Направленный не на меня. На обстоятельства, вынудившие ее употребить слова «муж» и «тюрьма» в одном предложении.

1164

— Пустяки, — сказал я. — Где он сейчас?

1165

— У него какие-то дела, — ответила Чарли. — Полагаю, он вернется домой позже.

1166

Я кивнул. В этом состоял план Хаббла. Он сказал, что сначала навешает своей жене какую-нибудь лапшу, а затем попытается все замять. У меня мелькнула мысль, что Чарли хочется поговорить со мной о случившемся, но рядом молча стояли дети, и я понимал, что она не станет говорить при них. Поэтому я им улыбнулся. Надеясь, что они засмущаются и убегут, как обычно поступают все дети, которым я улыбаюсь. Но они лишь улыбнулись мне в ответ.

1167

— Это Бен, — представила мне детей Чарли. — А это Люси.

1168

Это были очень симпатичные дети. Девочка еще сохранила детскую пухлость. У нее не было передних зубов. Замечательные золотистые волосы, завязанные в хвостики. Мальчик был почти одного роста со своей младшей сестрой. Худощавый и не по годам серьезный. Он совсем не был похож на уличного хулигана. Замечательные дети, вежливые и спокойные. Поздоровавшись со мной, они отошли назад и встали рядом с матерью. Глядя на Чарли и ее детей, я видел нависшую над ними грозовую тучу. Если Хаббл не примет строжайшие меры предосторожности, он их убьет, как убил моего брата.

1169

— Не хотите зайти в гости и выпить чаю со льдом? — предложила нам Чарли. Она стояла, склонив голову набок, и ждала ответа. Ей было лет тридцать, столько же, сколько Роско. Ноу нее были замашки богатой женщины.

Сто пятьдесят лет назад она была бы владелицей большой плантации.

— С удовольствием, — сказал я. — Спасибо.

1170

Дети убежали играть, а Чарли провела нас в дом. На самом деле мне нисколько не хотелось чая со льдом, но я собирался дождаться Хаббла. Я хотел получить его в свое распоряжение на пять минут. Хотел задать несколько неотложных вопросов, прежде чем Финлей не начнет зачитывать ему его права.

1171

Дом был потрясающий. Огромный. Роскошно обставленный. Светлый и свежий. Прохладные кремовые и солнечные желтые тона. Цветы. Чарли провела нас в комнату, выходящую в сад, которую мы видели с улицы. Это была просто картинка из глянцевого журнала. Роско ушла, чтобы помочь хозяйке приготовить чай. Я остался один. Мне стало не по себе. Я не привык к домам. Мне тридцать шесть лет от роду, а я никогда не жил в доме. Бесчисленные служебные квартиры и жуткая голая комната в общежитии с видом на Гудзон, когда я учился в академии Уэст-Пойнт. Вот где я жил. А сейчас я сидел отвратительным чужаком на диванчике, обтянутом тканью в цветочек, и ждал. Беспокойный, смущенный, застрявший в мертвой зоне между действием и ответным действием.

1172

Вернулись женщины с чаем. Чарли несла серебряный поднос. Она была красивой, но рядом с Роско ее даже близко нельзя было поставить. У Роско в глазах сверкали такие яркие искры, что Чарли не было видно.

1173

И тут кое-что случилось. Роско села на диван рядом со мной. При этом она отодвинула мою ногу. Ничего не значащее действие, но очень интимное. Онемевшие нервные окончания внезапно ожили и громко завопили: ты ей тоже нравишься. Ты ей тоже нравишься. Вот как Роско прикоснулась к моей ноге.

1174

Вернувшись чуть назад, я увидел недавние события в новом свете. Поведение Роско, когда она меня фотографировала и снимала отпечатки пальцев. Принесла мне кофе. Улыбнулась и подмигнула. Рассмеялась. Работала в пятницу до ночи и в субботу, чтобы вытащить меня из Уорбертона. Приехала в тюрьму, чтобы меня забрать. Держала меня за руку после того, как я увидел изувеченное тело брата. Отвезла меня сюда. Я ей тоже нравлюсь.

1175

Внезапно я перестал жалеть о том, что спрыгнул с чертова автобуса. Обрадовался, что, поддавшись сиюминутному порыву, принял это сумасшедшее решение. Я успокоился. Почувствовал себя лучше. Тихий настойчивый голосок, звучавший у меня в голове, умолк. Пока я ничего не могу предпринять. Когда встречусь с Хабблом, я с ним поговорю. А до тех пор я буду сидеть на диване рядом с красивой, дружелюбной темноволосой женщиной в мягкой хлопчатобумажной рубашке. Неприятности не за горами. От них никуда не деться.

1176

Чарли Хаббл села напротив нас и налила нам чаю со льдом. Воздух наполнился приятным ароматом лимона и специй. Поймав на себе мой взгляд, Чарли улыбнулась той натянутой улыбкой, которой она нас встретила.

1177

— Вообще-то, сейчас я должна была бы спросить у вас, как вам понравился наш Маргрейв, — сказала Чарли.

1178

Я не смог найти ответ на этот вопрос и лишь пожал плечами. Было очевидно, что Чарли ничего не знает. Она уверена, ее мужа арестовали вследствие какой-то ошибки, а не потому, что он попал в большую беду, стоившую двоим жизни. Один из которых был родным братом человека, кому она сейчас улыбалась. Мне пришла на помощь Роско. Женщины начали обсуждать последние городские новости. Я молча пил чай и ждал Хаббла. Его все не было. Наконец разговор выдохся, мы собрались уходить. Чарли засуетилась, будто у нее были какие-то неотложные дела. Роско взяла меня под руку. Ее прикосновение обожгло меня электрическим разрядом.

1179

— Пошли, — сказала Роско. — Я отвезу тебя назад в город.

1180

Я был расстроен тем, что не дождался Хаббла. У меня было такое ощущение, будто я предал Джо. Но мне хотелось побыть вдвоем с Роско. Я сгорал от этого желания. Возможно, его усиливало сдерживаемое горе. Мне хотелось отложить проблемы Джо до завтра. Я постарался убедить себя в том, что у меня все равно нет выбора. Хаббл так и не вернулся домой. Мне больше нечего тут делать. Поэтому мы с Роско сели в ее «Шевроле» и поехали назад по извивающейся дорожке. Проехали в обратную сторону по Бекман-драйв. Через милю дома стали стоять плотнее друг к другу. Мы обогнули церковь. Впереди показался сквер с памятником Каспару Тилу.

1181

— Ричер, — сказала Роско. — Ты ведь собираешься задержаться в наших краях, так? До тех пор, пока не выяснишь насчет своего брата?

1182

— Думаю, да, — подтвердил я.

— Где ты намерен остановиться? — спросила она.

— Не знаю, — признался я.

1183

Она остановила машину у сквера. Перевела переключатель автоматической коробки на парковку. У нее на лице появилась нежная улыбка.

1184

Мне бы хотелось, чтобы ты поехал ко мне домой, — произнесла Роско. Мне показалось, я схожу с ума, но я буквально сгорал от вожделения, поэтому привлек Роско к себе, и мы поцеловались. Ни с чем не сравнимый первый поцелуй. Новые и незнакомые губы, волосы, вкус, запах. Поцелуй получился долгим и страстным. Мы пару раз отрывались друг от друга чтобы передохнуть, и наконец Роско отодвинулась на свое место.

1185

Четверть мили по улице, отходившей от сквера в противоположную от Бекман-драйв сторону, она пронеслась со скоростью пули. Я увидел лишь мелькающую за окном зелень. Роско свернула к своему дому. Машина остановилась, визжа тормозами. Буквально вывалившись из нее, мы побежали к двери. Роско с трудом попала ключом в замочную скважину, и мы вошли внутрь. Дверь за нами закрылась, но еще до того, как щелкнул язычок замка, Роско снова оказалась у меня в объятиях. Целуясь, мы кое-как добрались до гостиной. Роско была на целый фут ниже меня, и ее ноги не касались пола.

1186

Мы сорвали друг с друга одежду, словно она была объята огнем. У Роско было потрясающее тело. Сильное и упругое, а формы — просто мечта. Кожа как шелк. Роско повалила меня на пол, исчерченный полосами солнечного света, пробивающегося сквозь жалюзи. Это было безумство. Мы катались по полу, и нас больше ничего не разделяло. Казалось, наступил конец света. Наконец мы забились в исступленной дрожи и отпустили друг друга, пытаясь отдышаться. Мы были мокрые от пота и полностью обессиленные.

1187

Мы лежали, обнимая и лаская друг друга. Затем Роско встала и подняла меня. Поцеловавшись, мы нетвердой походкой побрели в спальню. Роско сорвала покрывало, мы рухнули на постель. Сплетенные в объятиях, провалившиеся в глубокую истому. Я был измотан до предела. Мне казалось, что все мои кости и сухожилия стали резиновыми. Я лежал в незнакомой кровати. На меня навалилась теплая тяжесть тела Роско. Я вдыхал аромат ее волос. Наши руки лениво ласкали незнакомые тела.

1188

Она спросила, хочу ли я поселиться в мотеле. Или пожить у нее. Рассмеявшись, я ответил, что если она хочет от меня избавиться, ей придется одолжить в полицейском участке ружье, чтобы выгнать меня. Предупредил, что и в этом случае положительный результат не гарантирован. Хихикнув, Роско прижалась ко мне.

1189

— Ружье мне не нужно, — прошептала она. — А вот наручники мне бы пригодились. Я бы приковала тебя к кровати и оставила здесь навеки.

1190

Мы провели в приятной полудреме весь день. В семь вечера я позвонил Хабблу домой. Он до сих пор не вернулся. Оставив Чарли домашний телефон Роско, я попросил ее передать ему, чтобы он перезвонил мне, как только вернется. После чего мы провели в сладостной неге весь вечер. Крепко заснули в полночь. Хаббл так и не позвонил.

1191

Утром в понедельник я смутно ощутил, как Роско собирается на работу. Я слышал шум душа, чувствовал ее нежный поцелуй, затем в доме воцарилась тишина. Я спал до девяти часов. Телефон так и не звонил. Для меня это было даже лучше. Мне было нужно время, чтобы все спокойно обдумать. Я должен был принять решение. Развалившись в теплой кровати Роско, я стал отвечать на вопросы, которые снова начал задавать настойчивый голос у меня в голове.

1192

Как мне отнестись к гибели Джо? Этот ответ дался мне без труда. Я в этом и не сомневался. Я знал его с того самого момента, как впервые увидел изувеченное тело брата в морге. Ответ был прост. Я должен вступиться за Джо. Должен довести до конца его дело. Каким бы оно ни было. Чего бы мне это ни стоило.

1193

Особых сложностей я не видел. Хаббл был моей единственной ниточкой, но этой ниточки мне будет достаточно. Хаббл окажет мне необходимое содействие. Он надеялся, что ему поможет Джо. Вместо брата ему помогу я. Он даст мне всю необходимую информацию. В течение недели его хозяева будут особенно уязвимы. Как там выразился Хаббл? До следующего воскресенья окно угрозы разоблачения раскрыто настежь? Я воспользуюсь им, чтобы разорвать этих людей на части. Я принял решение. Выбора у меня нет. Я не могу оставить все на Финлея. Финлей не поймет, что связывает нас с Джо. Финлей не одобрит те меры наказания, к которым мне придется прибегнуть. Финлей не поймет простую правду, которую я усвоил в возрасте четырех лет: никому нельзя обижать моего брата. Так что это мое дело. Оно касается только меня и Джо. Это мой долг.

1194

Я лежал в теплой кровати Роско и рассуждал. Все должно быть достаточно просто. Проще некуда. Схватить Хаббла за шкирку будет нетрудно. Я знаю, где он живет. Знаю номер его телефона. Потянувшись, я улыбнулся, чувствуя, как меня переполняет беспокойная энергия. Встав с кровати, я нашел кофе. К кофейнику была приклеена записка: «Как насчет обеда у Ино? В одиннадцать? И оставь Хаббла Финлею, хорошо?» Записка была подписана множеством поцелуев и рисунком наручников. Прочтя ее, я улыбнулся. Но я не собирался оставлять Хаббла Финлею. Об этом нечего и думать. Хаббл — мое дело. Так что я нашел его номер и снова позвонил в дом на Бекман-драйв. Мне никто не ответил.

1195

Налив большую кружку кофе, я направился в гостиную. За окном ослепительно сияло солнце. Начинался еще один жаркий день. Я обошел весь дом. Он оказался небольшим. Гостиная, кухня-столовая, две спальни, полторы ванных комнаты. Все очень новое, везде очень чисто. Обстановка спокойная и простая. Именно то, что я и ожидал от Роско. Спокойный, простой стиль. Белые стены, украшения индейцев-навахо. Судя по всему, Роско бывала в Нью-Мексико, и ей там понравилось.

1196

В доме было очень тихо. В гостиной я нашел стереокомплекс и несколько пластинок и кассет с мелодиями, более приятными и мелодичными, чем те завывания и скрежет, что я называю музыкой. Вернувшись на кухню, я налил себе еще кофе. Вышел из дома через заднюю дверь. Там был небольшой дворик, аккуратный газон и свежие вечнозеленые посадки. Земля для борьбы с сорняками посыпана древесной корой. Вокруг ухоженных клумб простенькие деревянные ограды. Я стоял, нежась на солнце и потягивая кофе.

1197

Вернувшись в дом, я снова набрал номер Хаббла. Тишина. Приняв душ, я оделся. Душевая кабинка оказалась крохотной, сеточка душа висела слишком низко. На полочке женские шампуни и мыло. Я нашел в шкафчике полотенце, а на туалетном столике — расческу. Одевшись, я сполоснул кружку из-под кофе. Еще раз набрал номер Хаббла с аппарата на кухне. Долго ждал ответа. В доме на Бекман-драйв никто не подходил. Я решил лично наведаться туда после обеда с Роско. Ждать до бесконечности нельзя. Заперев заднюю дверь, я вышел через парадное крыльцо.

1198

Было около половины одиннадцатого. До ресторана Ино миля с четвертью. Спокойная получасовая прогулка под солнцем. Уже было очень жарко, градусов под восемьдесят. Восхитительная осень на Юге. Я прошел четверть мили вверх к Главной улице. Все вокруг было безукоризненно ухоженным. Повсюду возвышались раскидистые магнолии, кусты пестрели поздними цветами. Повернув у круглосуточного магазинчика, я пошел по Главной улице. Тротуары были подметены. Во всех сквериках и парках суетились садовники. Они выгружали поливочные установки и тележки из аккуратных зеленых грузовичков с выведенными золотыми буквами надписями: «Фонд Клинера». Два маляра красили забор. Я помахал двум старикам-неграм, стоявшим в дверях своей парикмахерской в ожидании клиентов. Они помахали мне в ответ, и я пошел дальше.

1199

Впереди показалось заведение Ино. В солнечных лучах сверкнули стены из полированного алюминия. «Шевроле»

Роско уже был на стоянке. Рядом с ним стоял черный пикап, который я видел вчера у круглосуточного магазинчика. Дойдя до ресторана, я толкнул дверь. В пятницу меня вывели через эту самую дверь под прицелом ружья Стивенсона. Я был в наручниках. Интересно, вспомнит ли меня прислуга ресторана. Наверное, вспомнит. Маргрейв — очень спокойное местечко. Чужие здесь появляются крайне редко.

1200

Роско сидела в той самой кабинке, в которой я завтракал в пятницу. Она снова была в форме; ничего более сексуального я в жизни не видел. Я подошел к ней. Роско встретила меня нежной улыбкой, и я, нагнувшись, поцеловал ее в губы. Она переставила свой пластмассовый стульчик к окну. На столе стояли две чашки кофе. Я передвинул одну Роско.

1201

У стойки сидел водитель черного пикапа. Мальчишка Кли-нер, пасынок бледной женщины. Развернув высокий стул, он прислонился спиной к стойке. Парень сидел широко расставив ноги, раздвинув локти, вскинув голову. Он не отрывал от меня глаз. Повернувшись к нему спиной, я снова поцеловал Роско.

1202

— Это не подорвет твой авторитет? — спросил я. — Если люди увидят, как ты целуешься с бродягой, которого в пятницу арестовали в этом самом заведении?

1203

— Возможно, и подорвет. Но какое мне до этого дело?

1204

И я снова ее поцеловал. Мальчишка Клинер следил за нами. Я затылком чувствовал его взгляд. Развернувшись, я посмотрел ему в глаза. Выдержав мой взгляд не больше секунды, он сполз со стула и вышел из ресторана. Задержавшись в дверях, на прощание еще раз посмотрел на меня. Затем вскочил в кабину пикапа и уехал. Послышался рев двигателя, затем в ресторане снова стало тихо. Как и в прошлую пятницу, посетителей почти не было. Два старика и две официантки. Те же самые, что были в пятницу. Обе светленькие, одна чуть выше и полнее другой. В белых фартуках. Та, что пониже, была в очках. Нельзя сказать, что официантки совсем одинаковые, но очень похожи друг на друга. Как сестры. Наверное, одни и те же гены. Крохотный городок, за много миль от чего бы то ни было.

1205

— Я принял решение, — сказал я. — Я должен выяснить, что произошло с Джо. Так что хочу заранее принести свои извинения, если что-нибудь будет не так. Хорошо?

1206

Пожав плечами, Роско улыбнулась и обеспокоенно взглянула на меня.

1207

— Все будет в порядке, — заверила она меня. — Иначе и быть не может.

1208

Я отпил кофе. Он был замечательный. Я запомнил это еще по пятнице.

1209

— Нам удалось идентифицировать второе тело, — сказала Роско. — Его отпечатки есть в архиве. Два года назад его арестовывали во Флориде. Некий Шерман Столлер. Эта фамилия тебе что-нибудь говорит?

1210

Я покачал головой.

1211

— Никогда не слышал о таком.

1212

Тут у Роско запищал бипер. Маленькая черная коробочка на ремне. Раньше я его у нее не видел. Возможно, ей предписывалось носить бипер только на службе. Бипер продолжал пищать. Наконец Роско его выключила.

1213

— Проклятие, мне нужно связаться с участком. Извини, я позвоню из машины.

1214

Я встал, пропуская ее.

1215

— Закажи что-нибудь поесть, хорошо? — бросила Роско. — Я буду то же, что и ты.

1216

— Хорошо, — сказал я. — Которая из официанток наша?

1217

— Та, что в очках, — ответила она.

1218

Роско вышла из ресторана. Я видел, как она наклонилась к опущенному окну машины, доставая телефон. Обменявшись парой фраз, Роско подала мне знак, показывая, что случилось что-то чрезвычайное. Ей нужно вернуться, а я должен остаться. Сев в машину, она поехала на юг. Я рассеянно помахал ей вслед, так как на самом деле мое внимание было привлечено к официанткам. Я буквально перестал дышать. Мне был нужен Хаббл. А Роско только что дала мне понять, что Хаббл убит.

Глава 11