9

[892] I GOT HER TO DUCK IN AT THE STATION HOUSE AND BRING me out the property bag with my money in it. Then we drove on and she dropped me in the center of Margrave and I arranged to meet her up at the station house in a couple of hours. I stood on the sidewalk in the fierce Sunday morning heat and waved her off. I felt a whole lot better. I was back in motion. I was going to check out the Blind Blake story, then take Roscoe to lunch, then get the hell out of Georgia and never come back.

[893] So I spent a while wandering around looking at the town, doing the things I should have been doing on Friday afternoon. There wasn’t really much to the place. The old county road ran straight through, north to south, and for about four blocks it was labeled Main Street. Those four blocks had small stores and offices facing each other across the width of the road, separated by little service alleys which ran around to the back of the buildings. I saw a small grocery, a barbershop, an outfitter’s, a doctor’s office, a lawyer’s office and a dentist’s office. In back of the commercial buildings was parkland with white picket fences and ornamental trees. On the street, the stores and offices had awnings over wide sidewalks. There were benches set on the sidewalks, but they were empty. The whole place was deserted. Sunday morning, miles from anywhere.

[894] Main Street ran north, straight as a die, past a few hundred yards of more parkland up to the station house and the firehouse, and a half mile farther on than that was Eno’s diner. A few miles beyond Eno’s was the turn west out to Warburton where the prison was. North of that junction there was nothing on the county road until you reached the warehouses and the highway cloverleaf, fourteen empty miles from where I stood.

[895] On the south edge of town I could see a little village green with a bronze statue and a residential street running away to the west. I strolled down there and saw a discreet green sign which read: Beckman Drive. Hubble’s street. I couldn’t see any real distance down it because pretty much straight away it looped left and right around a wide grass square with a big white wooden church set on it. The church was ringed by cherry trees and the lawn was circled by cars with clean quiet paint parked in neat lines. I could just about make out the growl of the organ and the sound of the people singing.

[896] The statue on the village green was of a guy called Caspar Teale who’d done something or other about a hundred years ago. More or less opposite Beckman Drive on the other side of the green was another residential street, running east, with a convenience store standing alone on the corner. And that was it. Not much of a town. Not much going on. Took me less than thirty minutes to look over everything the place had to offer.

[897] But it was the most immaculate town I had ever seen. It was amazing. Every single building was either brand-new or recently refurbished. The roads were smooth as glass, and the sidewalks were flat and clean. No potholes, no cracks, no heave. The little offices and stores looked like they got repainted every week. The lawns and the plantings and the trees were clipped to perfection. The bronze statue of old Caspar Teale looked like somebody licked it clean every morning. The paint on the church was so bright it hurt my eyes. Flags flew everywhere, sparkling white and glowing red and blue in the sun. The whole place was so tidy it could make you nervous to walk around in case you left a dirty footprint somewhere.

[898] THE CONVENIENCE STORE ON THE SOUTHEASTERN CORNER was selling the sort of stuff that gave it a good enough excuse to be open on a Sunday morning. Open, but not busy. There was nobody in there except the guy behind the register. But he had coffee. I sat up at the little counter and ordered a big mug and bought a Sunday newspaper.

[899] The president was still on the front page. Now he was in California. He was explaining to defense contractors why their gravy train was grinding to a halt after fifty glorious years. The aftershock from his Pensacola announcement about the Coast Guard was still rumbling on. Their boats were returning to their harbors on Saturday night. They wouldn’t go out again without new funding. The paper’s editorial guys were all stirred up about it.

[900] I stopped reading and glanced up when I heard the door open. A woman came in. She took a stool at the opposite end of the counter. She was older than me, maybe forty. Dark hair, very slender, expensively dressed in black. She had very pale skin. So pale, it was almost luminous. She moved with a kind of nervous tension. I could see tendons like slim ropes in her wrists. I could see some kind of an appalling strain in her face. The counter guy slid over to her and she ordered coffee in a voice so quiet I could barely hear it, even though she was pretty close by and it was a silent room.

[901] She didn’t stay long. She got through half her coffee, watching the window all the time. Then a big black pickup truck pulled up outside and she shivered. It was a brand-new truck and obviously it had never hauled anything worth hauling. I caught a glimpse of the driver as he leaned over inside to spring the door. He was a tough-looking guy. Pretty tall. Broad shoulders and a thick neck. Black hair. Black hair all over long knotted arms. Maybe thirty years old. The pale woman slid off her stool like a ghost and stood up. Swallowed once. As she opened the shop door I heard the burble of a big motor idling. The woman got into the truck, but it didn’t move away. Just sat there at the curb. I swiveled on my stool to face the counter guy.

[902] “Who is that?” I asked him.

[903] The guy looked at me like I was from another planet.

“That’s Mrs. Kliner,” he said. “You don’t know the Kliners?”

[904] “I heard about them,” I said. “I’m a stranger in town. Kliner owns the warehouses up near the highway, right?”

[905] “Right,” he said. “And a whole lot more besides. Big deal round here, Mr. Kliner.”

[906] “He is?” I said.

[907] “Sure,” the guy said. “You heard about the Foundation?”

[908] I shook my head. Finished my coffee and pushed the mug over for a refill.

[909] “Kliner set up the Kliner Foundation,” the guy said. “Benefits the town in a lot of ways. Came here five years ago, been like Christmas ever since.”

[910] I nodded.

[911] “Is Mrs. Kliner OK?” I asked him.

[912] He shook his head as he filled my mug.

[913] “She’s a sick woman,” he said. “Very sick. Very pale, right? A very sick woman. Could be tuberculosis. I seen tuberculosis do that to folks. She used to be a fine-looking woman, but now she looks like something grown in a closet, right? A very sick woman, that’s for damn sure.”

[914] “Who’s the guy in the truck?” I said.

[915] “Stepson,” he said. “Kliner’s kid by his first wife. Mrs. Kliner’s his second. I’ve heard she don’t get along so good with the kid.”

[916] He gave me the sort of nod that terminates casual conversations. Moved away to wipe off some kind of a chromium machine behind the other end of the counter. The black pickup was still waiting outside. I agreed with the guy that the woman looked like something grown in a closet. She looked like some kind of a rare orchid starved of light and sustenance. But I didn’t agree with him that she looked sick. I didn’t think she had tuberculosis. I thought she was suffering from something else. Something I’d seen once or twice before. I thought she was suffering from sheer terror. Terror of what, I didn’t know. Terror of what, I didn’t want to know. Not my problem. I stood up and dropped a five on the counter. The guy made change all in coins. He had no dollar bills. The pickup was still there, stationary at the curb. The driver was leaning up, chest against the wheel, looking sideways across his stepmother, staring in straight at me.

[917] There was a mirror opposite me behind the counter. I looked exactly like a guy who’d been on an all-night bus and then spent two days in jail. I figured I needed to get cleaned up before I took Roscoe to lunch. The counter guy saw me figuring.

[918] “Try the barbershop,” he said.

[919] “On a Sunday?” I said.

[920] The guy shrugged.

[921] “They’re always in there,” he said. “Never exactly closed. Never exactly open, either.”

[922] I nodded and pushed out through the door. I saw a small crowd of people coming out of the church and chatting on the lawns and getting into their cars. The rest of the town was still deserted. But the black pickup was still at the curb, right outside the convenience store. The driver was still staring at me.

[923] I walked north in the sun and the pickup moved slowly alongside, keeping pace. The guy was still hunched forward, staring sideways. I stretched out a couple of steps and the truck sped up to keep station. Then I stopped dead and he overshot. I stood there. The guy evidently decided backing up wasn’t on his agenda. He floored it and took off with a roar. I shrugged and carried on. Reached the barbershop. Ducked under the striped awning and tried the door. Unlocked. I went in.

[924] LIKE EVERYTHING ELSE IN MARGRAVE, THE BARBERSHOP looked wonderful. It gleamed with ancient chairs and fittings lovingly polished and maintained. It had the kind of barbershop gear everybody tore out thirty years ago. Now everybody wants it back. They pay a fortune for it because it re-creates the way people want America to look. The way they think it used to look. It’s certainly the way I thought it used to look. I would sit in some schoolyard in Manila or Munich and imagine green lawns and trees and flags and a gleaming chrome barbershop like this one.

[925] It was run by two old black guys. They were just hanging out there. Not really open for business, not really closed. But they indicated they would serve me. Like they were there, and I was there, so why not? And I guess I looked like an urgent case. I asked them for the works. A shave, a haircut, a hot towel and a shoe shine. There were framed newspaper front pages here and there on the walls. Big headlines. Roosevelt dies, VJ Day, JFK assassinated, Martin Luther King murdered. There was an old mahogany table radio thumping warmly away. The new Sunday paper was crisply folded on a bench in the window.

[926] The old guys mixed up soapy lather in a bowl, stropped a straight razor, rinsed a shaving brush. They shrouded me with towels and got to work. One guy shaved me with the old straight razor. The other guy stood around doing not much of anything. I figured maybe he came into play later. The busy guy started chatting away, like barbers do. Told me the history of his business. The two of them had been buddies since childhood. Always lived here in Margrave since way back. Started out as barbers way before the World War Two. Apprenticed in Atlanta. Opened a shop together as young men. Moved it to this location when the old neighborhood was razed. He told me the history of the county from a barber’s perspective. Listed the personalities who’d been in and out of these old chairs. Told me about all kinds of people.

[927] “So tell me about the Kliners,” I said.

[928] He was a chatty guy, but that question shut him up. He stopped work and thought about it.

[929] “Can’t help you with that inquiry, that’s for sure,” he said. “That’s a subject we prefer not to discuss in here. Best if you ask me about somebody else altogether.”

[930] I shrugged under the shroud of towels.

[931] “OK,” I said. “You ever heard of Blind Blake?”

[932] “Him I heard of, that’s for sure,” the old man said. “That’s a guy we can discuss, no problem at all.”

[933] “Great,” I said. “So what can you tell me?”

[934] “He was here, time to time, way back,” he said. “Born in Jacksonville, Florida, they say, just over the state line. Used to kind of trek on up from there, you know, through here, through Atlanta, all the way up north to Chicago, and then trek all the way back down again. Back through Atlanta, back through here, back home. Very different then, you know. No highway, no automobiles, at least not for a poor black man and his friends. All walking or riding on the freight cars.”

[935] “You ever hear him play?” I asked him.

[936] He stopped work again and looked at me.

[937] “Man, I’m seventy-four years old,” he said. “This was back when I was just a little boy. We’re talking about Blind Blake here. Guys like that played in bars. Never was in no bars when I was a little boy, you understand. I would have got my behind whupped real good if I had been. You should talk to my partner here. He’s a whole lot older than I am. He may have heard him play, only he may not remember it because he don’t remember much. Not even what he ate for breakfast. Am I right? Hey, my old friend, what you eat for breakfast?”

[938] The other old guy creaked over and leaned up on the next sink to mine. He was a gnarled old fellow the color of the mahogany radio.

[939] “I don’t know what I ate for breakfast,” he said. “Don’t even know if I ate any breakfast at all. But listen up. I may be an old guy, but the truth is old guys remember stuff real well. Not recent things, you understand, but old things. You got to imagine your memory is like an old bucket, you know? Once it’s filled up with old stuff there ain’t no way to get new stuff in. No way at all, you understand? So I don’t remember any new stuff because my old bucket is all filled up with old stuff that happened way back. You understand what I’m saying here?”

[940] “Sure I understand,” I said. “So way back, did you ever hear him play?”

[941] “Who?” he said.

[942] I looked at both of them in turn. I wasn’t sure whether this was some kind of a rehearsed routine.

[943] “Blind Blake,” I said. “Did you ever hear him play?”

[944] “No, I never heard him play,” the old guy said. “But my sister did. Got me a sister more than about ninety years old or thereabouts, may she be spared. Still alive. She did a little singing way back and she sang with old Blind Blake many a time.”

[945] “She did?” I said. “She sang with him?”

[946] “She sure did,” said the gnarled old guy. “She sang with just about anybody passing through. You got to remember this old town lay right on the big road to Atlanta. That old county road out there used to come on down through here straight on south into Florida. It was the only route through Georgia north to south. Of course now you got the highway runs right by without stopping off, and you got airplanes and all. No importance to Margrave now, nobody coming on through anymore.”

[947] “So Blind Blake stopped off here?” I prompted him. “And your sister sang with him?”

[948] “Everybody used to stop off here,” he said. “North side of town was just pretty much a mess of bars and rooming houses to cater to the folks passing through. All these fancy gardens between here and the firehouse is where the bars and rooming houses used to be. All tore down now, or else all fell down. Been no passing trade at all for a real long time. But back then, it was a different kind of a town altogether. Streams of people in and out, the whole time. Workers, crop pickers, drummers, fighters, hoboes, truckers, musicians. All kinds of those guys used to stop off and play and my old sister would be right in there singing with them all.”

[949] “And she remembers Blind Blake?” I asked him.

[950] “She sure does,” the old man said. “Used to think he was the greatest thing alive. Says he used to play real sporty. Real sporty indeed.”

[951] “What happened to him?” I said. “Do you know?”

[952] The old guy thought hard. Trawled back through his fading memories. He shook his grizzled head a couple of times. Then he took a wet towel from a hot box and put it over my face. Started cutting my hair. Ended up shaking his head with some kind of finality.

[953] “Can’t rightly say,” he said. “He came back and forth on the road, time to time. I remember that pretty well. Three, four years later he was gone. I was up in Atlanta for a spell, wasn’t here to know. Heard tell somebody killed him, maybe right here in Margrave, maybe not. Some kind of big trouble, got him killed stone dead.”

[954] I sat listening to their old radio for a while. Then I gave them a twenty off my roll of bills and hurried out onto Main Street. Strode out north. It was nearly noon and the sun was baking. Hot for September. Nobody else was out walking. The black road blasted heat at me. Blind Blake had walked this road, maybe in the noon heat. Back when those old barbers had been boys this had been the artery reaching north to Atlanta, Chicago, jobs, hope, money. Noon heat wouldn’t have stopped anybody getting where they were going. But now the road was just a smooth blacktop byway going nowhere at all.

[955] IT TOOK ME A FEW MINUTES IN THE HEAT TO GET UP TO THE station house. I walked across its springy lawn past another bronze statue and pulled open the heavy glass entrance door. Stepped into the chill inside. Roscoe was waiting for me, leaning on the reception counter. Behind her in the squad room, I could see Stevenson talking urgently into a telephone. Roscoe was pale and looking very worried.

[956] “We found another body,” she said.

[957] “Where?” I asked her.

[958] “Up at the warehouse again,” she said. “The other side of the road this time, underneath the cloverleaf, where it’s raised up.”

[959] “Who found it?” I said.

[960] “Finlay,” she said. “He was up there this morning, poking around, looking for something to help us with the first one. Some help, right? All he finds is another one.”

[961] “Do you know who this one is?” I asked her.

[962] She shook her head.

[963] “Unidentified,” she said. “Same as the first one.”

[964] “Where’s Finlay now?” I asked her.

[965] “Gone to get Hubble,” she said. “He thinks Hubble may know something about it.”

[966] I nodded.

[967] “How long was this one up there?” I said.

[968] “Two or three days, maybe,” she said. “Finlay says it could have been a double homicide on Thursday night.”

[969] I nodded again. Hubble did know something about it. This was the guy he had sent to meet with the tall investigator with the shaved head. He couldn’t figure out how the guy had gotten away with it. But the guy hadn’t gotten away with it.

I heard a car in the lot outside and then the big glass door sucked open. Finlay stuck his head in.

[970] “Morgue, Roscoe,” he said. “You too, Reacher.”

[971] We followed him back outside into the heat. We all got into Roscoe’s unmarked sedan. Left Finlay’s car where he’d parked it. Roscoe drove. I sat in the back. Finlay sat in the front passenger seat, twisted around so he could talk to the both of us at once. Roscoe nosed out of the police lot and headed south.

[972] “I can’t find Hubble,” Finlay said. Looking at me. “There’s nobody up at his place. Did he say anything to you about going anywhere?”

[973] “No,” I said. “Not a word. We hardly spoke all weekend.”

[974] Finlay grunted at me.

[975] “I need to find out what he knows about all this,” he said. “This is serious shit and he knows something about it, that’s for damn sure. What did he tell you about it, Reacher?”

[976] I didn’t answer. I wasn’t entirely sure whose side I was on yet. Finlay’s, probably, but if Finlay started blundering around in whatever Hubble was mixed up in, Hubble and his family were going to end up dead. No doubt about that. So I figured I should just stay impartial and then get the hell out of there as fast as possible. I didn’t want to get involved.

[977] “You try his mobile number?” I asked him.

[978] Finlay grunted and shook his head.

[979] “Switched off,” he said. “Some automatic voice came on and told me.”

[980] “Did he come by and pick up his watch?” I asked him.

[981] “His what?” he said.

[982] “His watch,” I said. “He left a ten-thousand-dollar Rolex with Baker on Friday. When Baker was cuffing us for the ride out to Warburton. Did he come pick it up?”

[983] “No,” Finlay said. “Nobody said so.”

[984] “OK,” I said. “So he’s got some urgent business some-where. Not even an asshole like Hubble’s going to forget about a ten-thousand-dollar watch, right?”

[985] “What urgent business?” Finlay said. “What did he tell you about it?”

[986] “He didn’t tell me diddly,” I said. “Like I told you, we hardly spoke.”

[987] Finlay glared at me from the front seat.

[988] “Don’t mess with me, Reacher,” he said. “Until I get hold of Hubble, I’m going to keep hold of you and sweat your ass for what he told you. And don’t make out he kept his mouth shut all weekend, because guys like that never do. I know that and you know that, so don’t mess with me, OK?”

[989] I just shrugged at him. He wasn’t about to arrest me again. Maybe I could get a bus from wherever the morgue was. I’d have to pass on lunch with Roscoe. Pity.

[990] “So what’s the story on this one?” I asked him.

[991] “Pretty much the same as the last one,” Finlay said. “Looks like it happened at the same time. Shot to death, probably the same weapon. This one didn’t get kicked around afterward, but it was probably part of the same incident.”

[992] “You don’t know who it is?” I said.

[993] “His name is Sherman,” he said. “Apart from that, no idea.”

[994] “Tell me about it,” I said. I was asking out of habit. Finlay thought for a moment. I saw him decide to answer. Like we were partners.

[995] “Unidentified white male,” he said. “Same deal as the first one, no ID, no wallet, no distinguishing marks. But this one had a gold wristwatch, engraved on the back: to Sherman, love Judy. He was maybe thirty or thirty-five. Hard to tell, because he’d been lying there for three nights and he was well gnawed by the small animals, you know? His lips are gone, and his eyes, but his right hand was OK because it was folded up under his body, so I got some decent prints. We ran them an hour ago and something may come of that, if we’re lucky.”

[996] “Gunshot wounds?” I asked him.

[997] Finlay nodded.

[998] “Looks like the same gun,” he said. “Small-caliber, soft-nose shells. Looks like maybe the first shot only wounded him and he was able to run. He got hit a couple more times but made it to cover under the highway. He fell down and bled to death. He didn’t get kicked around because they couldn’t find him. That’s how it looks to me.”

[999] I thought about it. I’d walked right by there at eight o’clock on Friday morning. Right between the two bodies.

[1000] “And you figure he was called Sherman?” I said.

[1001] “His name was on his watch,” Finlay said.

[1002] “Might not have been his watch,” I said. “The guy could have stolen it. Could have inherited it, bought it from a pawnshop, found it in the street.”

[1003] Finlay just grunted again. We must have been more than ten miles south of Margrave. Roscoe was keeping up a fast pace down the old county road. Then she slowed and slid down a left fork which led straight to the distant horizon.

[1004] “Where the hell are we going?” I said.

[1005] “County hospital,” Finlay said. “Down in Yellow Springs. Next-but-one town to the south. Not long now.”

[1006] We drove on. Yellow Springs became a smudge in the heat haze on the horizon. Just inside the town limit was the county hospital, standing more or less on its own. Put there back when diseases were infectious and sick people were isolated. It was a big hospital, a warren of wide low buildings sprawled over a couple of acres. Roscoe slowed and swung into the entrance lane. We wallowed over speed bumps and threaded our way around to a spread of buildings clustered on their own in back. The mortuary was a long shed with a big roll-up door standing open. We stopped well clear of the door and left the car in the yard. We looked at each other and went in.

[1007] A MEDICAL GUY MET US AND LED US INTO AN OFFICE. HE sat behind a metal desk and waved Finlay and Roscoe to some stools. I leaned on a counter, between a computer terminal and a fax machine. This was not a big-budget facility. It had been cheaply equipped some years ago. Everything was worn and chipped and untidy. Very different from the station house up at Margrave. The guy at the desk looked tired. Not old, not young, maybe Finlay’s sort of age. White coat. He looked like the type of guy whose judgment you wouldn’t worry about too much. He didn’t introduce himself. Just took it for granted we all knew who he was and what he was for.

[1008] “What can I tell you folks?” he said.

[1009] He looked at all three of us in turn. Waited. We looked back.

[1010] “Was it the same incident?” Finlay asked. His deep Harvard tones sounded out of place in the shabby office. The medical guy shrugged at him.

[1011] “I’ve only had the second corpse for an hour,” he said. “But, yes, I would say it’s the same incident. It’s almost certainly the same weapon. Looks like small-caliber soft-nose bullets in both cases. The bullets were slow, looks like the gun had a silencer.”

[1012] “Small caliber?” I said. “How small?”

[1013] The doctor swiveled his tired gaze my way.

[1014] “I’m not a firearms expert,” he said. “But I’d vote for a twenty-two. Looks that small to me. I’d say we’re looking at soft-nose twenty-two-gauge shells. Take the first guy’s head, for example. Two small splintery entry wounds and two big messy exit wounds, characteristic of a small soft-nose bullet.”

[1015] I nodded. That’s what a soft-nose bullet does. It goes in and flattens out as it does so. Becomes a blob of lead about the size of a quarter tumbling through whatever tissue it meets. Rips a great big exit hole for itself. And a nice slow soft-nose.22 makes sense with a silencer. No point using a silencer except with a subsonic muzzle velocity. Otherwise the bullet is making its own sonic boom all the way to the target, like a tiny fighter plane.

[1016] “OK,” I said. “Were they killed up there where they were found?”

[1017] “No doubt about it,” the guy said. “Hypostasis is clear in both corpses.”

[1018] He looked at me. Wanted me to ask him what hypostasis was. I knew what it was, but I felt polite. So I looked puzzled for him.

[1019] “Postmortem hypostasis,” he said. “Lividity. When you die, your circulation stops, right? Heart isn’t beating anymore. Your blood obeys the law of gravity. It settles to the bottom of your body, into the lowest available vessels, usually into the tiny capillaries in the skin next to the floor or whatever you’ve fallen down onto. The red cells settle first. They stain the skin red. Then they clot, so the stain is fixed, like a photograph. After a few hours, the stains are permanent. The stains on the first guy are entirely consistent with his position on the warehouse forecourt. He was shot, he fell down dead, he was kicked around in some sort of mad frenzy for a few minutes, then he lay there for around eight hours. No doubt about it.”

[1020] “What do you make of the kicking?” Finlay asked him.

[1021] The doctor shook his head and shrugged.

[1022] “Never seen anything like it,” he said. “I’ve read about it in the journals, time to time. Some kind of a psychopathic thing, obviously. No way to explain it. It didn’t make any difference to the dead guy. Didn’t hurt him, because he was dead. So it must have gratified the kicker somehow. Unbelievable fury, tremendous strength. The injuries are grievous.”

[1023] “What about the second guy?” Finlay asked.

[1024] “He ran for it,” the doctor said. “He was hit close up in the back with the first shot, but it didn’t drop him, and he ran. He took two more on the way. One in the neck, and the fatal shot in the thigh. Blew away his femoral artery. He made it as far as the raised-up section of highway, then lay down and bled to death. No doubt about that. If it hadn’t rained all night Thursday, I’m sure you’d have seen the trail of blood on the road. There must have been about a gallon and a half lying about somewhere, because it sure as hell isn’t inside the guy anymore.”

[1025] We all fell quiet. I was thinking about the second guy’s desperate sprint across the road. Trying to reach cover while the bullets smashed into his flesh. Hurling himself under the highway ramp and dying amid the quiet scuffling of the small night animals.

[1026] “OK,” Finlay said. “So we’re safe to assume the two victims were together. The shooter is in a group of three, he surprises them, shoots the first guy in the head twice, mean-while the second guy takes off and gets hit by three shots as he runs, right?”

[1027] “You’re assuming there were three assailants?” the doctor said.

[1028] Finlay nodded across to me. It was my theory, so I got to explain it.

[1029] “Three separate personality characteristics,” I said. “A competent shooter, a frenzied maniac, and an incompetent concealer.”

[1030] The doctor nodded slowly.

[1031] “I’ll buy that,” he said. “The first guy was hit at point-blank range, so maybe we should assume he knew the assailants and allowed them to get next to him?”

[1032] Finlay nodded.

[1033] “Had to be that way,” he said. “Five guys meeting together. Three of them attack the other two. This is some kind of a big deal, right?”

[1034] “Do we know who the assailants were?” the doctor asked.

[1035] “We don’t even know who the victims were,” Roscoe said.

[1036] “Got any theories on the victims?” Finlay asked the doctor.

[1037] “Not on the second guy, apart from the name on his watch,” the doctor said. “I only just got him on the table an hour ago.”

[1038] “So you got theories on the first guy?” Finlay said.

[1039] The doctor started shuffling some notes on his desk, but his telephone rang. He answered it and then held it out to Finlay.

[1040] “For you,” he said. Finlay crouched forward on his stool and took the call. Listened for a moment.

[1041] “OK,” he said into the phone. “Just print it out and fax it to us here, will you?”

[1042] Then he passed the phone back to the doctor and rocked back on his stool. He had the beginnings of a smile on his face.

[1043] “That was Stevenson, up at the station house,” he said. “We finally got a match on the first guy’s prints. Seems like we did the right thing to run them again. Stevenson’s faxing it through to us here in a minute, so tell us what you got, doc, and we’ll put it all together.”

[1044] The tired guy in the white coat shrugged and picked up a sheet of paper.

[1045] “The first guy?” he said. “I haven’t got much at all. The body was in a hell of a mess. He was tall, he was fit, he had a shaved head. The main thing is the dental work. Looks like the guy got his teeth fixed all over the place. Some of it is American, some of it looks American, some of it is foreign.”

[1046] Next to my hip, the fax machine started beeping and whirring. A sheet of thin paper fed itself in.

[1047] “So what do we make of that?” Finlay said. “The guy was foreign? Or an American who lived abroad or what?”

[1048] The thin sheet of paper fed itself out, covered in writing. Then the machine stopped and went quiet. I picked up the paper and glanced at it. Then I read it through twice. I went cold. I was gripped by an icy paralysis and I couldn’t move. I just couldn’t believe what I was seeing on that piece of fax paper. The sky crashed in on me. I stared at the doctor and spoke.

[1049] “He grew up abroad,” I said. “He had his teeth fixed wherever he was living. He broke his right arm when he was eight and had it set in Germany. He had his tonsils out in the hospital in Seoul.”

[1050] The doctor looked up at me.

[1051] “They can tell all that from his fingerprints?” he said.

[1052] I shook my head.

[1053] “The guy was my brother,” I said.

Примечания:

1

Меня арестовали в ресторане Ино. В двенадцать часов дня. Я ел яйца всмятку и пил кофе. Поздний завтрак, еще не обед. Я насквозь промок и устал, идя несколько часов под проливным дождем. Пешком от самого шоссе до окраины городка.

8

Не спеша выйдя из кабинки, я протянул свои запястья полицейскому с револьвером. Я не собирался валяться на полу. Только не для этой деревенщины. Даже если они согнали сюда весь полицейский участок, вооруженный гаубицами.

9

Полицейский с револьвером оказался сержантом. Он был совершенно спокоен. Пока второй держал меня под прицелом ружья, сержант убрал в кобуру револьвер и, отстегнув от пояса наручники, защелкнул их на моих запястьях. Через кухню в зал прошел отряд прикрытия. Обойдя стойку, они встали вокруг меня. Принялись обыскивать. Очень тщательно. Я видел, как сержант регистрирует отрицательные кивки. Оружия нет.

10

Ребята из отряда прикрытия взяли меня под локти. Парень с ружьем по-прежнему держал меня под прицелом. Сержант выступил вперед. Ладноскроенный белый мужчина атлетического телосложения. Одного со мной возраста. Бирка над нагрудным карманом гласила: «Бейкер». Он посмотрел мне в лицо.

89

— Сколько по шоссе до этого места? — спросил я. — От автострады до города?

90

Финлей задумался.

91

— Думаю, около четырнадцати миль, — сказал он.

92

— Точно, — согласился я. — Я прошел пешком весь путь от автострады до города. Около четырнадцати миль. Наверное, меня многие видели. Но это не значит, что я кому-нибудь сделал плохо.

93

Финлей ничего не ответил. Во мне разгоралось любопытство.

94

— Это ваш участок? — спросил я. — Вся местность до автострады?

95

— Да, наш, — подтвердил он. — Вопрос юрисдикции не стоит. Вам от нас не отделаться, мистер Ричер. Границы города простираются на четырнадцать миль, до самой автострады. Склады на моем участке, в этом нет сомнений.

96

Он остановился. Я кивнул. Он продолжил.

97

— Клинер построил эти склады пять лет назад. Вы о нем слышали?

98

Я покачал головой.

99

— Почему я должен был о нем слышать? — спросил я. — Я никогда прежде не бывал в ваших краях.

100

— Клинер у нас большая шишка, — продолжал Финлей. — Со своей деятельности он платит много налогов, что для нас очень хорошо. Город получает большие поступления, причем без лишней грязи и шума, так как склады далеко, правильно? Поэтому мы стараемся присматривать за складами. Но вот они стали местом убийства, и вы должны нам кое-что объяснить.

101

Этот человек занимается своим делом, но он напрасно отнимает у меня время.

102

— Хорошо, Финлей, — сказал я. — Я сейчас сделаю заявление, в котором опишу каждый свой шаг с тех пор, как я вошел в пределы вашего убогого городишки, и до того, как меня на середине завтрака вытащили из-за стола, черт побери, и приволокли сюда. Если вы хоть чего-нибудь из этого выудите, я дам вам медаль, черт возьми. Потому что в течение почти четырех часов я только и делал, что ставил одну ногу перед другой под проливным дождем, все четырнадцать ваших драгоценных проклятых миль.

103

Это была самая длинная речь, которую я произнес за последние полгода. Финлей молча таращился на меня. Я видел, что он сейчас решает основную дилемму, встающую перед следователем. Нутром он чувствовал, что я, скорее всего, не тот, кто ему нужен. Но я сижу перед ним. И что остается делать следователю? Я дал ему возможность подумать. Выжидая подходящий момент, чтобы подтолкнуть его в нужном направлении. Я собирался намекнуть о том, что пока он тратит время на меня, настоящий убийца разгуливает на свободе. Это дало бы дополнительную пищу его беспокойству. Но Финлей прыгнул первым. В ошибочном направлении.

104

— Никаких заявлений, — сказал он. — Я буду задавать вопросы, а вы будете на них отвечать. Вы Джек Просто Ричер. Без адреса. Без документов. Кто вы, бродяга?

105

Я вздохнул. Сегодня была пятница. Большие часы показывали, что она уже наполовину прошла. Этот Финлей будет дотошно ковыряться во всех мелочах. Значит, мне придется проторчать за решеткой все выходные. Скорее всего, выпустят меня в понедельник.

892

Я попросил Роско завернуть в полицейский участок и забрать пакет с моими вещами, где были все мои деньги. Затем она отвезла меня в центр Маргрейва, и мы договорились, что через пару часов я зайду за ней в участок. Стоя на тротуаре под палящим сентябрьским солнцем, я помахал ей на прощание. Мне стало гораздо лучше. Я снова был в движении. Я собирался проверить рассказ о Слепом Блейке, пообедать с Роско, а затем убраться ко всем чертям из Джорджии и никогда больше сюда не возвращаться.

893

Итак, я какое-то время бродил по городку, занимаясь всем тем, чем я должен был заниматься в пятницу. На самом деле, смотреть особенно было нечего. Старое шоссе пересекало Маргрейв строго с севера на юг, на протяжении четырех кварталов, и именовалось Главной улицей. Эти четыре квартала состояли из маленьких магазинчиков и контор, глядевших друг на друга через широкое дорожное полотно, разделенных узкими проездами, отходившими от шоссе. Я нашел бакалейную лавку, парикмахерскую, галантерею, приемную частного врача, адвокатскую контору и зубоврачебный кабинет. За каждым зданием имелась стоянка, обнесенная белой оградой и обсаженная декоративными деревьями. Вдоль тротуаров стояли скамейки, но они были пустыми. Вообще весь городок словно вымер. Воскресное утро, много миль до чего бы то ни было.

894

Главная улица, прямая как стрела, шла несколько сотен ярдов через парк, затем подходила к полицейскому участку и пожарной части. Дальше на север через полмили был ресторан Ино, а еще, через несколько миль, был поворот на запад к тюрьме Уорбертон. За этой развилкой ничего не было до самых складов у пересечения с автострадой — четырнадцать миль пустоты от того места, где я сейчас находился.

895

Южная окраина города утопала в зелени. От бронзовой статуи на запад отходила пустынная улица. Прогулявшись до нее, я нашел неброский указатель с надписью «Бекман-драйв». Улица, на которой живет Хаббл. Со своего места я мало что видел, так как через сотню ярдов от перекрестка улица резко виляла влево, а затем вправо, огибая зеленый сквер с белой деревянной церковью. Церковь была окружена вишневыми деревьями, а по периметру сквера полукругом расставлены чистые, аккуратные машины. До меня донеслись звуки органа и хора.

896

Памятник на перекрестке воздвигнут в честь какого-то Каспара Тила, чем-то отличившегося сто с лишним лет назад. Напротив Бекман-драйв от Главной улицы отходила на восток другая улица с одиноким круглосуточным магазином на углу. И это было все. Крохотный городок. Ничего примечательного. Мне потребовалось меньше тридцати минут для того, чтобы ознакомиться со всеми его достопримечательностями.

897

Но это был самый безукоризненно чистый и опрятный город из всех, какие мне довелось видеть. Все до одного здания были или совершенно новые, или недавно отреставрированные. Дороги гладкие как стекло, а тротуары ровные и чистые. Ни ям, ни трещин, ни неровностей. Крошечные конторы и магазинчики выглядели так, словно их перекрашивали каждую неделю. Газоны и кустарники были идеально ухоженные. Бронзовая статуя Каспара Тила блестела так, словно ее вылизывали языком каждое утро. Краска на церкви была такой белоснежной, что у меня заболели глаза. Повсюду висели звездно-полосатые флаги, в лучах солнца горевшие белыми, красными и синими красками. Здесь было так чисто, что я боялся оставить грязные следы своими ботинками.

898

В круглосуточном магазинчике продавалось все то, что оправдывает работу в воскресенье утром. Правда, магазинчик был открыт, но в нем никого не было. Ни одного покупателя, только продавец за прилавком. Но кофейный автомат работал. Усевшись за столик, я заказал большую чашку кофе и купил воскресную газету.

899

Вся первая страница по-прежнему была посвящена президенту. Теперь он был в Калифорнии. Объяснял представителям военно-промышленного комплекса, почему после пятидесяти славных лет их безбедное существование заканчивается. До сих пор звучали отголоски на его заявление по поводу береговой охраны. В субботу вечером пограничные катера вернулись на базы. До тех пор, пока не будут выделены новые деньги, они больше не выйдут в море. Газета очень переживала по этому поводу.

900

Услышав, как открылась входная дверь, я оторвался от чтения и поднял взгляд. В магазинчик вошла женщина. Села на высокий стул у прилавка. Она была старше меня, лет сорока. Темные волосы, очень стройная, одетая во все черное. У нее была очень бледная кожа, почти прозрачная. В движениях женщины сквозила нервная напряженность. На запястьях тонкими шнурками вздувались сухожилия. Продавец поспешил к ней, и женщина заказала кофе таким тихим голосом, что, я ее едва услышал, несмотря на то, что она сидела совсем близко и в магазинчике было тихо.

901

Женщина долго не задержалась. Она успела выпить половину своего кофе, не отрывая взгляда от окна. Затем к магазинчику подъехал большой черный пикап, и женщина вздрогнула. Это была совершенно новая машина, еще ни разу не перевозившая настоящих грузов. Я успел мельком увидеть водителя, открывавшего дверь. Крепкий тип. Высокий, черноволосый. Широкие плечи, толстая шея. Густые черные волосы на длинных, мускулистых руках. Возраст лет тридцать. Бледная женщина как привидение соскользнула с табурета и встала. Сглотнула комок в горле. Открыла входную дверь, и послышалось ворчание мощного двигателя, работающего на холостых оборотах. Женщина села в кабину, но пикап не тронулся с места. Остался стоять на обочине.

902

Я повернулся к продавцу.

— Кто это? — спросил я.

903

— Это миссис Клинер, — ответил тот. — Вы не знаете Клинеров?

904

— Слышал о них, — сказал я. — Я здесь недавно. Клинеру принадлежат склады у автострады, верно?

905

— Верно, — подтвердил продавец. — И еще много чего. Мистер Клинер ворочает большими делами.

906

— Вот как?

907

— Точно. Вы слышали о Фонде?

908

Я покачал головой. Допил кофе и протянул чашку, прося повторить.

909

— Клинер основал «Фонд Клинера», — сказал продавец. — Заботится о процветании нашего города. Он приехал сюда пять лет назад, и с тех пор у нас тут непрерывное Рождество.

910

Я кивнул.

911

— А у миссис Клинер со здоровьем все в порядке?

912

Налив кофе, продавец покачал головой.

913

— Она больна, тяжело больна. Очень бледная, да? Болезненный вид? Совсем больная. Наверное, туберкулез. Я видел, что делает с людьми туберкулез. Раньше она была красивой, но теперь выглядит как растение, выросшее в темноте, правда? Она очень больна, это точно.

914

— А кто в пикапе? — спросил я.

915

— Ее пасынок. Сын Клинера от первого брака. Миссис Клинер его вторая жена. Я слышал, она не очень-то ладит с парнем.

916

Продавец кивнул, показывая, что праздный разговор закончен. Ушел натирать какое-то хромированное устройство в противоположном конце прилавка. Черный пикап не трогался с места. Я был согласен с тем, что женщина выглядела как растение, выросшее в темноте. Как редкая орхидея, изголодавшаяся по свету и питательным веществам. Но насчет болезни я был с продавцом не согласен. Вряд ли у миссис Клинер был туберкулез. На мой взгляд, она страдала от чего-то другого. Чего-то такого, что мне уже доводилось видеть прежде. На мой взгляд, она смертельно боялась. Но я не хотел знать, чего именно. Меня это не касалось. Встав, я бросил на прилавок пятерку. Продавец отсчитал сдачу мелочью. У него не было долларовых бумажек. Пикап по-прежнему стоял на обочине. Водитель, навалившись грудью на рулевое колесо, выглядывал из-за плеча своей мачехи. Смотрел прямо на меня.

917

Напротив прилавка висело зеркало. Посмотревшись в него, я пришел к выводу, что выгляжу именно так, как должен выглядеть человек, ехавший всю ночь на автобусе, а затем проведший двое суток в тюрьме. Я решил, мне нужно привести себя в порядок перед тем, как вести Роско в ресторан. Продавец прочитал мои мысли.

918

— Можете зайти в парикмахерскую, — предложил он.

919

— В воскресенье?

920

Он пожал плечами.

921

— Там всегда кто-то есть. Она вроде как не бывает совсем закрыта. И не бывает совсем открыта.

922

Кивнув, я толкнул дверь. Из церкви вышла небольшая группа людей. Они разошлись по своим машинам. Городок оставался пустынным. Но черный пикап упорно стоял на обочине перед магазинчиком. И водитель упорно смотрел на меня.

923

Я направился на север под палящим солнцем, пикап тронулся за мной следом, держась на некотором расстоянии. Водитель сидел, навалившись на руль, и смотрел куда-то в сторону. Я сделал пару быстрых шагов, пикап увеличил скорость, чтобы не отстать. Затем я резко остановился, и машина проскочила мимо. Я стоял на месте. Судя по всему, водитель решил, что сдавать назад — это уже слишком. Вдавив педаль газа в пол, он с ревом рванул вперед. Пожав плечами, я направился дальше. Дошел до парикмахерской. Нырнул под навес и подергал дверь. Открыто. Я вошел внутрь.

924

Как и все в Маргрейве, парикмахерская выглядела безукоризненно. Внутри сверкали отполированные старинные кресла и бронзовая фурнитура. Тридцать лет назад от подобной обстановки все спешили избавиться. Сейчас все стремятся заполучить ее назад. За нее платят огромные деньги, потому что она позволяет воссоздать Америку такой, какой ее хотят видеть люди. Такой, какой, как им кажется, она была раньше. Я, например, считаю, что раньше Америка выглядела именно так. Сколько раз я сидел в классе где-нибудь в Маниле или Мюнхене и представлял себе зеленые лужайки, деревья и флаги, и такие же сверкающие парикмахерские, как эта.

925

Внутри я увидел двоих негров. Они просто убивали здесь время. Парикмахерская вроде была не совсем открыта. Но, и не совсем закрыта. Негры дали мне понять, что обслужат меня. Ну, раз они здесь, и я здесь, почему бы и нет? К тому же, наверное, у меня был тот еще вид. Я заказал целый список услуг. Побрить, постричь, помыть голову и почистить ботинки. На стенах висели в рамках первые полосы старых газет. Большие заголовки. Смерть Рузвельта, День Победы, убийство Джона Кеннеди, убийство Мартина Лютера Кинга. На столе приятно мурлыкал старинный радиоприемник в корпусе из красного дерева. На скамейке у окна лежала аккуратно сложенная хрустящая свежая воскресная газета.

926

Старики-негры взбили в чашке мыльную пену, поправили опасную бритву, сполоснули щетку для бритья. Обернув меня полотенцем, они принялись за работу. Один брил меня опасной бритвой. Другой стоял рядом и ничего не делал. Я решил, что он, наверное, вступит в игру позже. Тот, который работал, начал болтать, как поступают все парикмахеры. Рассказал мне историю этой парикмахерской. Оказывается, старики дружат с детства. Живут в Маргрейве с незапамятных времен. Начали работать парикмахерами до Второй мировой войны. Учились ремеслу в Атланте. Открыли салон еще молодыми. Перебрались сюда, когда старое здание было снесено. Негр рассказал мне историю городка, увиденную с точки зрения парикмахера. Перечислил мне всех более или менее значимых персон, сидевших в этих креслах. Рассказал мне о самых разных людях.

927

— Расскажите мне о Клинерах, — попросил я.

928

Старик был из болтунов, но мой вопрос заставил его замолчать. Прервавшись, он задумался.

929

— Тут я ничем не могу вам помочь, это точно, — сказал он, наконец. — Эту тему мы предпочитаем здесь не обсуждать. Лучше спросите меня о ком-нибудь другом.

930

Я пожал плечами под слоями полотенец.

931

— Ладно. Вы когда-нибудь слышали о Слепом Блейке?

932

— Слышать-то слышал, это точно, — подтвердил старик. — Его мы можем обсуждать, тут нет никаких проблем.

933

— Вот и отлично, — сказал я. — Так что вы можете о нем рассказать?

934

— Он время от времени бывал здесь, давным-давно, — сказал негр. — Говорят, родился в Джексонвиле, штат Флорида, это у самой границы. Путешествовал по этим местам, знаете, через Атланту и на север до самого Чикаго, а потом обратно на юг. Опять через Атланту, через эти места, домой. Знаете, тогда все было совсем по-другому. Ни автострад, ни машин, по крайней мере, для бедного чернокожего музыканта и его друзей. Все пешком или на попутных грузовиках.

935

— Вы слышали, как он играл? — спросил я.

936

Снова прервавшись, он посмотрел на меня.

937

— Послушайте, мне семьдесят четыре года. Это случилось тогда, когда я еще был маленьким мальчиком. Мы ведь говорим о Слепом Блейке. Такие люди играли в барах. А я не ходил по барам, когда был маленьким, понимаете? Если бы пошел, мне бы хорошо надрали задницу. Он был гораздо старше меня. Вы лучше поговорите с моим напарником. Возможно, он слышал, как играет Слепой Блейк, только сейчас он, наверное, этого уже не помнит, потому что он мало что помнит. Не помнит даже, что ел сегодня на завтрак. Я прав? Эй, старина, что ты сегодня ел на завтрак?

938

Второй старик, скрипя, подошел к нам и облокотился на соседний умывальник. Его сморщенное лицо имело цвет красного дерева, которым был облицован радиоприемник.

939

— Я не помню, что сегодня ел на завтрак, — сказал он. — Не помню, завтракал ли я вообще. Но вот что я скажу. Да, я старый, но дело в том, что у стариков хорошая память. Только помнят они не то, что было недавно, понимаете? Они помнят то, что было давно. Представьте мою память как старое ведро, понимаете? Когда оно чем-то наполнено, в нем больше нет места для нового. Совсем нет, понимаете? Так что я не помню новое, потому что мое старое ведро переполнено старым, тем, что произошло давно. Вы понимаете, что я хочу сказать?

940

— Конечно, понимаю, — подтвердил я. — Значит, вы слышали, как он играет?

941

— Кто?

942

Я поочередно посмотрел на стариков, гадая, не разыгрывают ли они какую-то хорошо отрепетированную сцену.

943

— Слепой Блейк, — сказал я. — Вы слышали, как он играет?

944

— Нет, я не слышал, как он играет, — ответил старик. — Но моя сестра слышала. Моей сестре лет девяносто, а то и больше, да хранит ее Господь. До сих пор жива. В свое время она сама пела, и ей не раз доводилось петь со Слепым Блейком.

945

— Вот как? Она пела с ним?

946

— Точно, — подтвердил сморщенный старик. — Она пела со всеми, кто проезжал через наши места. Вы должны понять, что раньше наш город находился на большой дороге в Атланту. Старое шоссе шло раньше на юг до самой Флориды. Это была единственная дорога, пересекающая Джорджию с севера на юг. Конечно, сейчас есть автострады, по которым можно мчаться без остановок, есть самолеты. Теперь Маргрейв никому не нужен. Никто больше через него не проезжает.

947

— Значит, Слепой Блейк останавливался здесь? — не отставал от него я. — И ваша сестра пела вместе с ним?

948

— Раньше все здесь останавливались, — сказал старик. — В северной части города были бары и постоялые дворы, и все для тех, кто проезжал мимо. Все эти сады, отсюда до пожарной части, — прежде вместо них здесь были бары и постоялые дворы. Потом все снесли, что само не развалилось. Давно уже никто не проезжает через наши места. Но в то время город был совсем другим. Потоки людей туда и сюда, все время. Рабочие, сборщики кукурузы, торговцы, бродяги, боксеры, музыканты. И все они останавливались у нас, и моя сестра им пела.

949

— И она помнит Слепого Блейка? — спросил я.

950

— Конечно, помнит, — сказал старик. — Она считала его величайшим человеком из живущих на свете. Говорит, играл он классно, очень классно.

951

— А что с ним случилось? Вы знаете?

952

Старик призадумался. Принялся рыться в своей тускнеющей памяти. Пару раз тряхнул седой головой. Затем взял из нагревателя теплое влажное полотенце и положил его мне на лицо. Начал меня стричь. Еще раз тряхнул головой.

953

— Не могу сказать точно, — наконец признался старик. — Он время от времени приезжал к нам. Это я хорошо помню. Потом его не стало. Я тогда был в Атланте, не знаю, что с ним случилось. Слышал, его убили, может быть, здесь, в Маргрейве, может быть, где-то в другом месте. Он впутался в какую-то серьезную неприятность, и его убили. Насмерть.

954

После того, как старики закончили, я еще посидел в салоне, слушая радио. Затем достал пачку денег, дал им двадцать долларов, вышел на Главную улицу и направился на север. Времени было уже около полудня, и солнце припекало немилосердно. Для сентября было очень жарко. Кроме меня на улице никого не было. Черная дорога дышала жаром. По этой дороге ходил Слепой Блейк, быть может, в полуденный зной. В те времена, когда эти старики-негры еще были мальчишками, здесь проходила артерия, ведущая на север, в Атланту, Чикаго, к рабочим местам, надежде, деньгам. Полуденный зной не мог остановить тех, кто шел к своей цели. Но сейчас это была лишь черная, гладкая полоса асфальта, ведущая в никуда.

955

Мне потребовалось несколько минут, чтобы по такой жаре добраться до полицейского участка. Пройдя по ухоженному газону мимо еще одной бронзовой статуи, я открыл массивные стеклянные двери. Шагнул внутрь, в прохладу. Роско ждала меня, прислонившись к столу дежурного. У нее за спиной я увидел Стивенсона, бурно говорившего по телефону. Роско была бледна и очень встревожена.

956

— Мы нашли еще один труп, — сказала она.

957

— Где? — спросил я.

958

— Опять рядом со складами, — сказала она. — Только на этот раз с другой стороны шоссе, у развилки, под насыпью.

959

— Кто его обнаружил?

960

— Финлей. Он отправился туда утром, чтобы еще раз осмотреть место преступления и найти какие-нибудь улики, которые могли бы помочь разобраться с первым трупом. Хорошая мысль, правда? А нашел он еще один труп.

961

— Вы определили, чей? — спросил я.

962

Роско покачала головой.

963

— Личность не установлена. Как и у первого.

964

— Где сейчас Финлей?

965

— Отправился к Хабблу, — сказала она. — Он считает, Хаббл что-то знает.

966

Я кивнул.

967

— Сколько времени пролежал второй труп?

968

— Дня два-три. Финлей убежден, что в ночь с четверга на пятницу произошло двойное убийство.

969

Я снова кивнул. Хабблу действительно что-то известно. Например, тот человек, которого он направил на встречу с высоким детективом с бритой головой. Хаббл не мог понять, как ему удалось скрыться. А этот человек никуда не скрылся. С улицы донесся шум подъехавшей машины, и большие стеклянные двери раскрылись. Финлей просунул к нам свою голову.

970

— Роско, едем в морг, — сказал он. — И ты тоже, Ричер.

971

Я и Роско вышли следом за ним на жару. Сели в седан Роско без отличительных знаков. Финлей оставил свою машину у участка. Роско села за руль. Я сел назад. Финлей устроился спереди слева, развернувшись так, чтобы одновременно говорить с нами обоими. Роско вывела машину на шоссе и повернула на юг.

972

— Я не смог найти Хаббла, — сказал Финлей, глядя на меня. — У него дома никого нет. Он ничего не говорил о том, что куда-то собирается?

973

— Нет, — ответил я. — Ничего не говорил. За все выходные мы не сказали друг другу и пары слов.

974

Финлей проворчал что-то невнятное.

975

— Мне нужно выяснить все, что известно Хабблу об этом деле, — сказал он. — Мы имеем дело с чем-то серьезным, и Хаббл что-то знает, это точно. Ричер, что он тебе рассказал?

976

Я ничего не ответил. Я до сих пор не был до конца уверен, на чьей я стороне. Вероятно, на стороне Финлея, но если Финлей сейчас сунет свой нос в то, в чем замешан Хаббл, и Хабблу, и его семье крышка. Это точно. Поэтому я решил остаться в стороне и постараться как можно скорее убраться отсюда ко всем чертям. Я не хотел впутываться в эту историю.

977

— Ты пробовал позвонить ему на сотовый телефон? — спросил я.

978

Буркнув себе под нос, Финлей покачал головой.

979

— Телефон отключен, — сказал он. — Мне сообщил об этом какой-то автоматический голос.

980

— Хаббл заезжал за своими часами? — спросил я.

981

— За чем?

982

— За своими часами, — повторил я. — В пятницу он оставил у Бейкера «Ролекс» стоимостью десять тысяч долларов, когда Бейкер надевал на нас наручники, чтобы отправить в Уорбертон. Так вот, Хаббл заезжал за часами?

983

— Нет, — ответил Финлей. — По крайней мере, мне об этом никто не говорил.

984

— Ладно, — сказал я. — Значит, у него какое-то неотложное дело. Даже такой осел как Хаббл не забудет про часы стоимостью десять тысяч долларов, верно?

985

— Что за неотложное дело? — спросил Финлей. — Что он тебе говорил об этом?

986

— Ровным счетом ничего, — сказал я. — Как я уже тебе говорил, мы с ним почти не разговаривали.

987

Финлей раздраженно смотрел на меня.

988

— Слушай, Ричер, ты со мной не шути. До тех пор, пока я не разыщу Хаббла, я буду трясти тебя, выпытывая, что он тебе сказал. И не пытайся меня убедить, что он два дня держал рот на замке, потому что такие как он всегда начинают говорить. Я это знаю, и ты тоже знаешь, так что не шути со мной, хорошо?

989

Я только пожал плечами. Финлей не может снова меня арестовать. Быть может, я смогу сесть на автобус там, где находится морг. Придется отказаться от обеда с Роско. Жаль.

990

— Что можно сказать о втором трупе? — спросил я.

991

— Почти то же самое, что и о предыдущем, — сказал Финлей. — Похоже, это произошло в одно время. Убит тремя выстрелами. Возможно, из того же самого оружия. Этого, после смерти, не пинали, но, скорее всего, оба убийства связаны между собой.

992

— Вы установили личность убитого?

993

— Его зовут Шерман, — сказал Финлей. — Кроме этого мы больше ничего не знаем.

994

— Расскажи мне подробнее, — попросил я.

Я сделал это по привычке. Финлей задумался. Принял решение. Мы с ним напарники.

995

— Неопознанный белый мужчина, — сказал Финлей. — То же самое, что и в первом случае: никаких документов, ни бумажника, ни отличительных примет. Но у этого были золотые часы с гравировкой: «Шерману с любовью от Джуди». Убитому лет тридцать — тридцать пять. Точнее сказать трудно, труп пролежал на улице трое суток, и над ним изрядно потрудились всякие мелкие животные, понимаешь? Губ нет, глаз тоже, но правая рука уцелела. Она была подвернута под тело, так что мне удалось снять приличные отпечатки пальцев. Мы их отправили час назад, так что, если повезет, это что-нибудь даст.

996

— Огнестрельные ранения? — спросил я.

997

Финлей кивнул.

998

— Судя по всему, из того же оружия. Пули маленького калибра с мягкими наконечниками. По-видимому, первая лишь ранила этого парня, и он мог бежать. Потом он получил еще пару пуль, но все же успел добежать до развилки. Там он упал и умер от потери крови. Его не пинали ногами, потому что не смогли найти. По крайней мере, на мой взгляд, все произошло именно так.

999

Меня передернуло. В восемь часов утра в пятницу я проходил мимо тех самых мест. Между двумя трупами.

1000

— И ты полагаешь, что убитого зовут Шерман? — спросил я.

1001

— Это имя выгравировано на часах.

1002

— А может быть, это не его часы, — предположил я. — Он мог их украсть. Получить по наследству. Купить в ломбарде, найти на улице.

1003

Финлей снова проворчал что-то невнятное.

К этому моменту мы уже отъехали к югу от Маргрейва миль на десять. Роско держала приличную скорость, следуя по старому шоссе. Затем мы свернули налево и поехали по прямой как стрела дороге, уходящей к горизонту.

1004

— Черт побери, куда мы направляемся? — спросил я.

1005

— В окружную больницу, — сказал Финлей. — В Йеллоу-Спрингс. Предпоследний город штата на юге. Теперь осталось совсем немного.

1006

Через некоторое время, впереди, пятном на горизонте в горячем мареве показался Йеллоу-Спрингс. На самой окраине города обособленно стоял окружной больничный комплекс, построенный еще тогда, когда болезни были заразные, и больных требовалось изолировать. Это был большой центр, состоящий из нескольких приземистых длинных зданий, раскинувшихся на территории в пару акров. Сбавив скорость, Роско свернула на главную дорожку. Попрыгав на «лежачих полицейских», мы подъехали к группе зданий в дальней части комплекса. Морг находился в длинном бункере с большой открытой дверью. Выйдя из машины, мы переглянулись и вошли внутрь.

1007

Нас встретил сотрудник и провел в кабинет. Он сел за металлический стол, знаком предложив Финлею и Роско устроиться на стульях. Я прислонился к столу, между компьютером и факсом. Судя по всему, больница не могла похвастать крупными бюджетными вливаниями. Все было старым и неухоженным. Разительный контраст с полицейским участком Маргрейва. Сотрудник морга выглядел очень уставшим. Не молодой и не старый, наверное, одних лет с Финлеем. Белый халат. Он производил впечатление человека, чье мнение никого не интересует. Сотрудник не представился. Решил, что мы должны знать, кто он такой и чем здесь занимается.

1008

— Чем могу вам помочь? — спросил он.

1009

По очереди посмотрел на всех нас, ожидая ответа. Мы молча смотрели на него.

1010

— Это одно и то же дело? — наконец спросил Финлей.

Его поставленный гарвардский акцент прозвучал очень странно в этом обшарпанном кабинете. Патологоанатом пожал плечами.

1011

— Со вторым трупом я работал только час, — сказал он. — Но, наверное, действительно одно и то же дело. Практически однозначно одно и то же оружие. В обоих случаях пули маленького калибра с мягкими наконечниками. Пули имели очень небольшую скорость, так что, по-видимому, оружие было с глушителем.

1012

— Маленький калибр? — спросил я. — Что значит маленький?

1013

Врач перевел взгляд на меня.

1014

— Я не эксперт по стрелковому оружию, — сказал он. — На мой взгляд, двадцать второй калибр. По крайней мере, мне так показалось. Пули двадцать второго калибра с мягкими наконечниками. Возьмем, к примеру, голову первого трупа. Два небольших входных отверстия с рваными краями, и огромные выходные отверстия, снесшие пол-лица, что характерно для пуль маленького калибра с мягкими наконечниками.

1015

Я кивнул. Именно такие ранения наносят пули с мягкими наконечниками. Попадая в тело, они расплющиваются. Превращаются в комок свинца размером с четвертак, кувыркающийся в тканях. Выходя из тела, вырывают большой комок. И аккуратную, неторопливую пулю 22-го калибра имеет смысл применять с глушителем. Глушитель бесполезен, если пуля имеет сверхзвуковую скорость. В этом случае она на всем пути до цели создает собственную звуковую волну, словно крошечный самолет-перехватчик.

1016

— Хорошо, — сказал я. — Обе жертвы были убиты там, где их нашли?

1017

— В этом не может быть сомнений, — подтвердил врач. — В обоих трупах очевидны признаки гипостаза.

1018

Он посмотрел на меня, ожидая, что я спрошу, что такое гипостаз. Я это знал и без него, но решил проявить вежливость. Поэтому я изобразил недоумение.

1019

— Посмертный гипостаз, — пояснил врач. — Покраснение тканей. После смерти кровообращение прекращается, так? Сердце больше не бьется. Кровь подчиняется закону всемирного притяжения. Стекает вниз по телу, в сосуды, находящиеся, так сказать, «на дне», как правило, в мельчайшие капилляры кожного покрова у пола или у того, на чем лежит тело. Первыми опускаются красные кровяные тельца. Они окрашивают кожу в красный цвет. Потом кровь сворачивается, и картинка фиксируется, словно фотография. По прошествии нескольких часов пятна уже не будут меняться. Пятна на первом трупе полностью совпадают с его положением на земле во дворе склада. Он был застрелен, упал мертвым, был избит ногами, затем пролежал около восьми часов. Тут нет никаких сомнений.

1020

— Что можете сказать относительно побоев? — спросил Финлей.

1021

Покачав головой, патологоанатом пожал плечами.

1022

— Никогда не видел ничего похожего. Время от времени такое встречается в медицинских журналах. Несомненно, работа психопата. Объяснить это никак нельзя. Трупу уже было все равно. Он ничего не чувствовал, потому что был мертв. Так что, наверное, колотивший его просто дал выход своим чувствам. Невероятная ярость, огромная сила. Травмы страшные.

1023

— А что насчет второго трупа? — спросил Финлей.

1024

— Ему удалось убежать, — сказал врач. — Первый выстрел был сделан в спину с близкого расстояния, но он не был смертельным, и раненый побежал. По дороге получил еще две пули. Одну в шею, вторую в бедро, и она оказалась смертельной. Перебила бедренную артерию. Раненый добежал до насыпи у развилки, упал и умер от потери крови. Тут тоже нет никаких сомнений. Если бы всю ночь с четверга на пятницу не шел проливной дождь, вы бы увидели на дороге кровавый след. Раненый потерял не меньше полутора галлонов, потому что сейчас их в нем больше нет.

1025

Мы молчали. Я думал об отчаянном рывке второго парня по дороге. Он искал спасения, а пули кромсали его тело. Обессиленный, он упал на насыпь и умер под тихий шорох ночных животных.

1026

— Ну, хорошо, — сказал Финлей. — Значит, мы можем с большой долей вероятности предположить, что обе жертвы были вместе. Убийца встречает их со своими двумя товарищами, застает врасплох, дважды стреляет первому в голову, а тем временем второй пытается убежать и получает три пули в спину, так?

1027

— Вы считаете, убийц было трое? — спросил врач.

1028

Финлей кивнул на меня. Это была моя версия, поэтому объяснять должен был я.

1029

— Три различных типа поведения, — сказал я. — Профессиональный стрелок, обезумевший маньяк и дилетант, пытающийся спрятать труп.

1030

Врач кивнул.

1031

— Готов с вами согласиться. Первый мужчина был убит выстрелом в упор, так что можно предположить, что он знал убийц и позволил им приблизиться.

1032

Финлей кивнул.

1033

— По-видимому, так все и произошло. Встречаются пятеро. Трое нападают на двоих. Похоже, дело серьезное, так?

1034

— Нам известно, кто убийцы? — спросил врач.

1035

— Нам даже не известно, кто жертвы, — сказала Роско.

1036

— Есть на этот счет какие-нибудь гипотезы? — спросил Финлей, обращаясь к врачу.

1037

— По поводу второго убитого ничего не могу сказать, если не считать имени на часах, — сказал тот. — Он попал ко мне на стол всего час назад.

1038

— Значит, насчет первого есть кое-что? — спросил Финлей.

1039

Врач начал рыться в бумагах на столе, но тут зазвонил телефон. Врач ответил, затем протянул трубку Финлею.

1040

— Это вас.

Подавшись вперед, Финлей взял трубку. Некоторое время слушал.

1041

— Отлично, — сказал он наконец. — Распечатай и перешли по факсу сюда, хорошо?

1042

Вернув трубку врачу, он откинулся на спинку стула. У него на лице обозначились зачатки улыбки.

1043

— Это звонил Стивенсон, он в участке. В картотеке обнаружены отпечатки первого убитого. Похоже, мы правильно поступили, отправив повторный запрос. Сейчас Стивенсон перешлет нам полученные данные по факсу, а вы, док, тем временем расскажете нам, что вам удалось узнать, и мы сравним результаты.

1044

Усталый человек в белом халате пожал плечами и взял лист бумаги.

1045

— Первый убитый? — начал он. — Много про него не скажу. Тело было в жутком состоянии. Высокий, в хорошей спортивной форме, голова обрита наголо. Главное — его зубы. Похоже, ему их лечили в самых разных местах. Кое-что определенно американское, кое-что похоже на американское, кое-что точно заграничное.

1046

Рядом с моим бедром запищал и заворчал факс, заглатывая полоску тонкой бумаги.

1047

— И что можно из всего этого заключить? — спросил Финлей. — Это иностранец? Или американец, много живший за границей?

1048

Полоска бумаги появилась с противоположной стороны, покрытая отпечатанным текстом. Факс остановился и затих, и я, взяв листок, пробежал по нему взглядом. Затем прочитал внимательнее, еще раз. Меня пробрала холодная дрожь. Охваченный ледяным параличом, я был не в силах пошевелиться. Я не мог поверить своим глазам. Казалось, на меня обрушился небосвод. Повернувшись к врачу, я начал говорить.

1049

— Этот человек вырос за границей. Он лечил зубы в тех местах, где ему приходилось жить. В возрасте восьми лет он сломал правую руку, и ее лечили в Германии. Гланды ему удаляли в военном госпитале в Сеуле.

1050

Врач удивленно посмотрел на меня.

1051

— И это все определили по его отпечаткам пальцев?

1052

Я покачал головой.

1053

— Этот человек был моим братом.

Глава 10