Де Тревиль, королевские мушкетеры и гвардейцы кардинала

Хорошо известный читателям Александра Дюма командир мушкетеров де Тревиль был совершенно реальным персонажем.

Его настоящее имя было Жан-Арман дю Пейрэ, граф де Тревиль (иногда его еще называли де Труавилль). История этого человека такова. Он родился в 1598 году на крайнем юго-западе нынешней Франции, в тридцати километрах от города По, и не происходил из старинной дворянской семьи. Напротив, он принадлежал к так называемой молодой аристократии. Приставку «де Тревиль» к своему имени добавил его отец, Жан дю Пейрэ, который в 1607 году купил имение Труа-Вилль (Три Города).

Естественно, все дю Пейрэ были гасконцами. Что касается более дальних предков нашего героя, то почти все они работали каменщиками. Кстати сказать, и фамилия дю Пейрэ (du Peyrer) происходит от слова «peyre», что на гасконском наречии означает «камень».

Прапрадедушкой командира мушкетеров был Пейротон дю Пейрэ, дедушкой — Бертран дю Пейрэ, торговец из Олорона. У Бертрана дю Пейрэ от брака с Мари де Патьё родилось три сына, и средним из них был уже упомянутый нами Жан дю Пейрэ.

Он был женат два раза. В первый раз он женился на Арнодин де Байяр, и от этого брака у них родилось четверо детей. Его второй женой с октября 1597 года была Мари д’Арамиц, дочь Пьера д’Арамица и Мари де Согюи. Весьма примечательный факт: именно она была тетушкой Анри д’Арамица, которого мы все знаем под именем знаменитого мушкетера Арамиса.

От брака между Жаном дю Пейрэ и Мари д’Арамиц родилось трое детей: Пьер, Луиза и старший сын, которым и был Жан-Арман дю Пейрэ, известный поклонникам Дюма как капитан де Тревиль. Главной проблемой в этой семье было то, что отец считался приверженцем католицизма, а мать принадлежала к протестантам.

В возрасте семнадцати лет Жан-Арман оставил родной город и (уже под именем де Труавилль, а затем и де Тревиль) отправился в Париж, чтобы поступить на военную службу. Там он вступил кадетом во Французскую гвардию, а кадетами в те времена называли молодых людей, которых за счет полка в течение года обучали владеть шпагой, пикой и мушкетом, а потом давали чин капрала или сержанта. Те, кто имел достаточно денег, могли купить себе офицерскую должность.

Военная карьера Жана-Армана впечатляет. В 1617 году он участвовал в осаде Суассона, в 1620-м — в бою под Сэ. В следующий год он отличился под Монтобаном и был отмечен лично маршалом Франсуа де Бассомпьером. В 1625 году он стал младшим лейтенантом роты мушкетеров. Уже в качестве мушкетера наш де Тревиль участвовал в упоминавшейся нами осаде Ла-Рошели и даже был там ранен. Через два года он уже воевал в Савойе и в одном из боев чуть было не взял в плен самого герцога Савойского, постоянно воевавшего против Франции. Офицер охраны последнего прикрыл его своим телом и ранил нашего де Тревиля, а когда тот отбросил его и убил, герцог уже успел скрыться.

Еще через два года де Тревиль воевал в Лотарингии, где отличился в атаке под Рувруа, обратив на себя внимание короля. В результате уже в 1634 году, пользуясь полным доверием Людовика XIII, он стал первым капитан-лейтенантом роты королевских мушкетеров. В дальнейшем наш герой опять воевал в Лотарингии, отличился при осаде Сент-Омера и под Аррасом.

В промежутке между сражениями, в 1637 году, он женился на Анне де Гийон дез Эссар, брат которой станет потом командиром д’Артаньяна и Исаака де Порто (Портоса).

Разобраться в организационной структуре элитных частей французской армии XVII века не так-то просто. Гвардейские мушкетеры, например, входили в так называемую «Охрану вне Лувра» («Garde du dehors du Louvre») — соединения, которое называлось «Мэзон дю Руа» (буквально — Королевский дом). Кроме них, в «Охрану вне Лувра» входили жандармы и шеволежеры, то есть части легкоконной охраны. Помимо этих частей в «Мэзон дю Руа» входила «Охрана внутри Лувра» («Garde du dedans du Louvre»), которая включала в себя личных телохранителей короля, а также полки Французской гвардии (Gardes Françaises) и Швейцарской гвардии (Gardes Suisses). Кстати сказать, в 1630 году в полк Французской гвардии входило около двадцати рот по двести человек в каждой, и он находился под командованием генерал-полковника Бернара де Лавалетта, герцога д’Эпернона.

Мушкетеров в армиях того времени было немало. Так назывались все солдаты, вооруженные мушкетами, этим новейшим достижением в области военного вооружения (по правилам, на трех копейщиков должен был приходиться один мушкетер). Мушкет — этот громоздкий предшественник винтовки — появился в XVI веке и заменил собой более примитивную фитильную аркебузу. Вес мушкета был настолько велик, что к нему полагалась особая подставка с развилиной; подставка втыкалась в землю, а на развилину накладывалась дульная часть мушкета при прицеливании. Для ослабления отдачи стрелки надевали на правое плечо нечто, похожее на кожаную подушку, а для производства выстрела употреблялся кремневый замок. Стрельба была делом сложным (перезарядка, например, требовала проведения десяти операций), поэтому каждого мушкетера сопровождал слуга, который и носил подставку, а также запас пороха и всевозможные приспособления для чистки капризного оружия. В ближнем бою мушкет был бесполезен, и его владелец пользовался шпагой.

В начале XVII века шведский король Густав-Адольф значительно облегчил мушкет и снабдил его колесцовым замком (его изобрел еще Леонардо да Винчи, и он заводился специальным ключом), вследствие облегчения подставка стала излишней. Лишь в конце XVII века мушкеты были заменены пехотными ружьями сначала во Франции, а затем и в других государствах. После этого мушкеты продолжали использовать для смотров, как повелевала традиция, но к 1721 году это прекратилось.

Первая рота мушкетеров была создана Людовиком XIII в 1622 году после капитуляции Монпелье. Король пожелал, чтобы эта рота следовала за ним повсюду, и велел комплектовать ее людьми только дворянского происхождения. Первоначально в роту входило чуть больше сотни человек, половина из которых с легкой руки де Тревиля оказалась его соотечественниками — гасконцами.

При создании роты предполагалось, что это будет часть, предназначенная как для конного, так и для пешего строя.

Считается, что первым командиром этой роты стал капитан де Монтале, который несколько лет спустя погиб при весьма странных обстоятельствах (говорят, он был отравлен). Его племянник, носивший ту же фамилию, стал его наследником в этой должности. Будучи во время формирования роты ее корнетом, он получил звание капитана в 1627 году, при оказании помощи форту на острове Ре, где рота, кстати, действовала в пешем строю.

После него, с 1628 года, командиром роты был Жан ле Виель-Шатель, сеньор де Монталан-Савиньи. Знатный пикардиец пробыл в этой должности вплоть до своей добровольной отставки в 1634 году.

И вот с 3 октября 1634 года король сам стал капитаном роты, а тот, кто реально выполнял обязанности командира, с этого момента получил звание капитан-лейтенанта. Им-то и стал де Тревиль, а это значит, что называть его капитаном мушкетеров, как это делают многие, в том числе и Александр Дюма, не совсем верно. Во французском языке термином «лейтенант» часто обозначают «помощников», «порученцев», таким образом, должность де Тревиля можно перевести как «заместитель капитана» или «подкапитан» по аналогии с подполковником.

С 1634 года рота получила лошадей серой масти, а вслед за тем и название «серые мушкетеры».

Жизнь мушкетеров была нелегка. Получали они немного, к тому же негласный гвардейский этикет предписывал безжалостно транжирить жалованье (в основном в кабаках и подобных им заведениях). Денег у короля вечно не хватало, и его охранники вынуждены были на свои деньги покупать себе обмундирование, включая знаменитые плащи и шляпы с перьями. Требовалось одеваться как можно моднее, чтобы даже внешне отличаться от той же Французской гвардии, не говоря уж о представителях простых войсковых частей пехоты и кавалерии.

Кардинал де Ришелье откровенно не любил де Тревиля, и причиной этой неприязни служило отнюдь не уже упомянутое соперничество между королевскими мушкетерами и гвардейцами кардинала, как считают некоторые. Дело в том, что в 1642 году де Тревиль оказался замешан в заговоре маркиза де Сен-Мара, а такое кардинал не прощал. 1 декабря 1642 года де Тревиль спрятался в аббатстве де Монтьерандэ, готовясь к самому худшему.

К счастью для де Тревиля, кардинал де Ришелье через три дня умер, однако новый первый министр, кардинал Джулио Мазарини, тоже не отличался особой любовью к капитан-лейтенанту мушкетеров и со временем предложил ему отставку. Де Тревиль отклонил такое предложение, но кардинал, пользуясь своим положением фактического правителя страны, после смерти Людовика XIII добился своего и распустил роту под предлогом сокращения расходов казны. Действительной причиной этой интриги было желание дать должность командира мушкетеров своему племяннику.

Интрига удалась, и в январе 1657 года молодой король Людовик XIV восстановил роту. Ее капитан-лейтенантом стал-таки Филипп-Жюльен Мазарини-Манчини, герцог де Невер, племянник Мазарини. По словам очевидцев, он был «избалованным и ленивым ребенком, едва достигшим возраста восемнадцати лет». Ко всему прочему, он «питал явную неприязнь к военной службе».

После герцога де Невера капитан-лейтенантом, как мы уже знаем, стал Шарль де Батс де Кастельмор д’Артаньян. Произошло это в 1658 году. Далее убитого при осаде Маастрихта д’Артаньяна с июня 1673 года заменил Луи де Форбен, а затем — с 1684 по 1716 год — это место занимал Луи де Мелюн, маркиз де Мопертюи, а с 1716 года — Жозеф де Монтескью, граф д’Артаньян, еще один родственник нашего героя д’Артаньяна.

Что касается де Тревиля, то, лишившись поддержки умершего Людовика XIII, он потерял командование ротой мушкетеров, но королева Анна Австрийская, дабы наградить верного слугу своего мужа, даровала ему графский титул. Отношения с кардиналом Мазарини у него не сложились, и это означало, что карьера его закончена. Новоиспеченному графу было всего 47 лет, и он перешел в состояние пассивного сопротивления новому режиму. Одновременно с этим, вернувшись на родину, он оставался глух к призывам врагов Людовика XIV и Мазарини.

Незадолго до смерти де Тревиль согласился стать губернатором в Фуа, а в 1667 году его возвысили до чина генерал-лейтенанта королевской армии. Понятно, что это были лишь формально почетные титулы, не имевшие за собой никакой реальной значимости. На таком расстоянии от Парижа ни о какой серьезной роли нельзя было и мечтать. По меткому определению историка Жана-Кристиана Птифиса, «де Тревиль, с наивностью школьника бросившийся в свое время в заговор Сен-Мара, получил в качестве компенсации место губернатора Фуа, что на деле означало ссылку».

Умер Жан-Арман дю Пейрэ, граф де Тревиль в своем имении Труа-Вилль 8 мая 1672 года. Умер он в возрасте 73 лет, оставив после себя двух сыновей, которые, в свою очередь, умерли, не оставив наследников. Старший из них стал священником и умер в 1700 году, младший, как и отец, стал мушкетером, был даже ранен в одном из боев, но потом бросил службу и посвятил себя сочинительству. Он умер в 1708 году в Париже в возрасте 66 лет.

А кто же такие — эти гвардейцы кардинала, согласно Александру Дюма, непримиримые противники благородных мушкетеров? Существовали ли они на самом деле или это плод искрометной фантазии писателя?

Конечно, они существовали, но их реальный образ весьма далек от того, что мы представляем после прочтения романов Дюма!

Рота так называемых гвардейцев кардинала первоначально не имела ничего общего с охраной его высокопреосвященства. Это было небольшое подразделение, созданное кардиналом де Ришелье для подготовки будущих офицеров военно-морского флота. По данным на 1626 год, оно насчитывало шестнадцать человек. В 1642 году, то есть после смерти кардинала, подразделение стало называться «ротой королевы-регентши» (то есть Анны Австрийской).

Кто же тогда осуществлял охрану кардинала?

На первых порах — персонально никто: его, как и любого министра, охраняли различные части «Мэзон дю Руа» (Королевского дома). Лишь в июле 1626 года, после раскрытия заговора графа де Шале, направленного на устранение кардинала, низложение Людовика XIII и возведение на трон его младшего брата Гастона, король выделил де Ришелье особый отряд личной охраны, состоявший из пятидесяти человек, вооруженных аркебузами. Этот отряд потом трансформировался в роту гвардейцев кардинала в традиционном понимании, во многом обязанном творчеству Александра Дюма. Однако это не было инородным телом в составе «Мэзон дю Руа»; тем более это не было чем-то конкурирующим с королевскими мушкетерами. Более того, эта рота сопровождала кардинала только во время его самостоятельных перемещений по стране, в присутствии же короля общую охрану продолжали осуществлять части «Мэзон дю Руа».

Фактически по вооружению гвардейцы кардинала — это те же мушкетеры, поэтому и роту эту правильнее было бы называть ротой гвардейских мушкетеров кардинала.

Как мы уже знаем, первая рота королевских мушкетеров была распущена в 1643 году, а через четырнадцать лет восстановлена Людовиком XIV (в 1658 году ею стал командовать Шарль де Батс де Кастельмор д’Артаньян).

Но была еще и вторая рота мушкетеров, которая вошла в состав «Мэзон дю Руа» в 1660 году. Вот она-то и была до этого ротой мушкетеров кардинала (она была передана королю по случаю его женитьбы). В описании въезда молодой королевы Марии-Терезии в Париж в августе 1660 года эта рота упоминалась как «рота мушкетеров, которую Его Преосвященство отдал королю», и командовал ею сеньор де Марсак.

Вплоть до 1663 года эта рота не имела лошадей. Лошади вороной масти (отсюда название — «черные мушкетеры») были получены второй ротой в 1664 году после ее реорганизации по образцу первой и в связи с походом в Лотарингию. Экспедиция на Марсаль закончилась его взятием маршалом де Ля Фертэ. Сам король в это время взял на себя функции капитана роты «серых мушкетеров», а де Марсак перепродал свою должность господину Эдуару Кольберу, графу де Молеврие, брату генерального контролера финансов Жана-Батиста Кольбера, бывшему до этого капитаном Французской гвардии.

Находясь под командованием брата всесильного Кольбера, вторая рота стала во многом превосходить первую, как в плане экипировки и снаряжения, так и в плане престижа, а значит и в плане личного состава. Достаточно сказать, что вторая рота квартировала в Шарантоне, где находилась Главная квартира Людовика XIV, а первая рота д’Артаньяна — в Сен-Жерменском предместье.

Кстати сказать, если из первой роты до чина генерал-лейтенанта дослужились четыре человека, то из второй — пять человек, в том числе (в 1676 году) вышеупомянутый граф де Молеврие.

При создании первая рота мушкетеров в 1622 году имела в своем составе около 100 человек. Незадолго до того, как кардинал Мазарини распустил роту, в ней насчитывалось 130 мушкетеров.

В 1663 году в каждой роте насчитывалось по 300 человек, но в 1668 году, после завоевания Франш-Конте, был установлен штат каждой роты в 250 мушкетеров, что и сохранилось до конца царствования Людовика XIV.

В обеих ротах служили только дворяне. В первой роте можно отметить графа д’Авежана, маркизов де Мопертюи, де Рюффи, де Жансона и де Шазерона, во второй — графа де Монброна, маркизов де Жовелля, де Канийяка, де Монбуассье, де Пон-Шато и де Риговилля.

Следует отметить, что состав рот во время войны увеличивался за счет вступающих в них добровольцев, которые получали жалованье, но по окончании военных действий они его лишались и при желании должны были ожидать вакансии, чтобы войти в число штатных мушкетеров роты.

С момента образования второй роты различия в униформе между ними заключались в некоторых частностях, а после осады Маастрихта, то есть после 1673 года, король повелел иметь в обеих ротах одинаковую униформу с золотым отличительным галуном для первой и серебряным галуном для второй роты.

Историк XVIII века Симон де Нёвилль описывает службу в мушкетерских ротах следующим образом:

«Эти две роты служили как в пешем, так и в конном строю и на упражнениях и парадах выступали побатальонно или поэскадронно. Когда в 1689 году в мушкетеры поступил герцог Бургундский, они базировались в Версале, и этот юный принц стал проходить службу на глазах у короля. При этом он больше склонялся к первой роте, но, чтобы не провоцировать чувства зависти, имел два комплекта униформы, которые он носил попеременно. Король Людовик XIV каждый год производил большой смотр двух рот, то в конном строю, то в пешем, в зависимости от своего желания. Исключение составляли военные годы, когда смотры проводились только в конном строю. По приказу короля мушкетеры следовали за армией в виде отдельных отрядов, вместе с другими войсками „Мэзон дю Руа“. Когда король появлялся в районе боевых действий, обе роты мушкетеров располагались рядом с его штаб-квартирой, по возможности рядом с местом его проживания, причем первая рота располагалась вместе со всеми знаменами справа, а вторая — слева. То же самое практиковалось и в отношении брата короля, когда он командовал армией, за исключением того, что ему выделялся лишь отряд из 150 мушкетеров. Во время войны мушкетеры служили в конном строю, во время осад они охраняли траншеи, а в пешем строю они принимали участие в приступах. Именно в этом они наилучшим образом проявляли себя. В полевых сражениях они атаковали поэскадронно, за исключением сражения при Монкасселе, где им приказали атаковать в пешем строю».

Кровавая вражда между королевскими мушкетерами и гвардейцами кардинала — это еще одно из художественных допущений Александра Дюма. Впрочем, некоторые историки придерживаются иной точки зрения. В частности, Жан-Кристиан Птифис пишет:

«Между людьми кардинала, которыми командовал господин де Кавуа, и людьми короля, которым предводительствовал удалой де Тревиль, существовали неприязнь и соперничество, доводившие до самых отчаянных ссор. По вечерам они подкарауливали друг друга на темных и грязных улочках Парижа, чтобы всерьез сцепиться».

Согласиться с этим невозможно. Конечно же соперничество было, но оно бывает всегда и везде между представителями различных служб и родов войск. Однако ничего более.

Во-первых, обе роты, по сути, были одним и тем же: со схожими функциями, составом, униформой и вооружением. Кстати сказать, многие дворяне переходили из одной роты в другую. У них просто не могло быть причин для серьезной неприязни и тем более вражды.

Во-вторых, не надо забывать, что де Ришелье был первым министром (к тому же фаворитом) и именно он в первую очередь был заинтересован в защите короля. Король же обожал своего фаворита и тоже был заинтересован в его защите. Поэтому с трудом верится в то, что подчиненные им части могли преспокойно уничтожать друг друга «на темных и грязных улочках Парижа». К сожалению, благодаря Александру Дюма все мы являемся в некотором роде жертвами романтического представления о монстре-кардинале и о находящемся под его властью простоватом короле. Как мы увидим ниже, это представление ошибочно, ибо король и кардинал составляли практически идеальный образ двоевластия, исключавший кровавую вражду между подчиненными им структурами.

В-третьих, дуэли с 1626 года были полностью запрещены. Это было связано с тем, что за девять лет правления Генриха IV погибло на дуэлях около четырех тысяч дворян. Теперь дуэли считались тяжелым преступлением, поэтому лишь самые отчаянные и лишенные здравого смысла решались на то, что у Дюма происходит буквально на каждой странице. В этом смысле весьма показательна судьба дворянина Франсуа де Монморанси-Бутвилля, сына вице-адмирала Франции при Генрихе IV. После того как он последовательно убил на дуэлях маркиза де Порта, графа Жака де Ториньи и тяжело ранил барона де Ла Фретта, ему пришлось скрываться в Брюсселе. Никакое высокое заступничество не помогло, Людовик XIII не пожелал простить его, и он был казнен 21 июня 1627 года. Впрочем, это не помешало его сыну, Франсуа-Анри де Монморанси-Люксембургу, родившемуся уже после его смерти, стать маршалом Франции.

Эту историю можно было бы и не рассказывать, но главный ее смысл представляется очень важным: если такой высокопоставленный и титулованный аристократ был так сурово наказан за нарушение запрета на дуэли, то что же тогда говорить о таких малозначительных, по определению того же Жана-Кристиана Птифиса, «дворянчиках без гроша за душой», какими были прототипы главных героев Александра Дюма. Для них первое же столкновение со своими аналогами из роты мушкетеров кардинала явно стало бы и последним.