ДУШИ УМЕРШИХ В НЕВЕДОМОЙ СТРАНЕ

Наши предки имели обычай сжигать тело умершего. Они хотели, чтобы душа вместе с дымом ушла на небо. Пепел по сожжении они собирали в урну и хранили. В похоронной причети говорится, куда уходит душа по смерти:

Приубрался, свет-надежная головушка,
К красну солнышку на пригребушку,
К светлу месяцу на придрокушку.

Так причитает жена после смерти мужа. Душа после смерти тела уходит в область «Красного солнышка», в верхний мир. Полагали, что души умерших должны взбираться на какую-то крутую, неприступную гору. Существовало (и существует) поверье, что обрезанные ногти не надо кидать, а нужно хранить, кладя их за пазуху. На том свете они пригодятся, потому что каждому по смерти придется взбираться на крутую гору. В Подольской губернии говорили, что души умерших будут «драпаться» на крутую стеклянную гору. Верили, что обрезки ногтей после смерти срастаются с ногтями на пальцах. После этого ногти станут крепче, и легче будет взбираться на железную гору, где находится рай. В русской сказке «О золотой горе» Иван Царевич приезжает к горе, «крутизна которой была столь высока, что на нее взлезть никак было не можно». Царевичу удается взлезть только благодаря тому, что он в скважине горы находит железные ногти. Литовцы верили, что для того, чтобы достичь того света, умершие должны влезать на крутую блестящую гору. Поэтому они вместе с трупом сжигали когти медведя или рыси.

Что это за гора — крутая, круглая и блестящая? Это небесный свод, который был и блестящим и округло-выпуклым (куполообразным). Предку он представлялся горой. Предки эту гору (небосвод) располагали на западе. Это логично. На востоке день начинал свою жизнь, а на западе его жизнь заканчивалась. Значит, там должна была заканчиваться и жизнь человека. Там должна была находиться неведомая страна. Поэтому в причитаниях говорится о неведомой стране, которая находится на закате солнца. По русскому поверью запад является местом страны отцов. Считают, что покойников надо хоронить до захода солнца, чтобы отходящее на покой солнце могло покойников захватить с собой и довести их до обители умерших.

Неведомая страна на западе была желанной. Арабский писатель Масуди сообщает, что славянские жены лишают себя жизни после смерти мужей, поскольку «пламенно желают быть сожженными вместе со своими мужьями, чтобы вслед за ними войти в рай». Ибн-Фоцлан, арабский писатель, приводит слова девушки, которая обрекла себя на сожжение. Она говорит: «Вот вижу отца моего и мать мою. Вот сидят все мои умершие родные; вот и мой господин — он сидит в раю, и рай так прекрасен и зелен». Чуть дальше Ибн-Фоцлан приводит слова переводчика, который объясняет ему обряд погребения: «Мы сожигаем мертвецов потому, чтобы умерший без задержки вошел в рай». Слово «рай» означает «сад». Наши предки стремились в сад, вечнозеленый, где царствует вечное лето, светит солнце, зеленеют деревья и трава.

Само слово «рай» родственно индоевропейскому слову «рада». В «Еигведе» эта страна «рада» является как место света или мировое море, которое расположено между землей и небом. Слово «рада» трансформировалось в слове «рай» следующим образом: буква «а» осталась, а «дж» перешло в славянское «й». Только позднее светлая воздушная страна «рай» превратилась в зеленую.

В «Ригведе» имеется такой гимн: «Где светит свет, туда стремлюсь я, в Сома, в бессмертный, нетленный мир, где владычествует сын Вивасвата Яма, в святилище небес, там, где покоится лучезарное Солнце, — о дай мне быть там бессмертным». Язычники-литовцы представляли себе рай светлой страной. Они помещали ее на западной стороне неба. Страна находится где-то

За лесушками за темньми,
За горами за высокими,
За облачками да за ходячими,
Да за частьми звездушками.

У язычников был не только «рай», но было и «пекло». Но пекло не было пеклом (адом) христиан, где грешников жарят на сковородах. Язычники смотрели на все естественнее, правильнее. Они «пеклом» называли просто горную область, согреваемую небесной теплотой, солнечными лучами. Специалист об этом сказал так: «Исключительного смысла загробной муки слово «пекло» в язычестве не имело. Пеклом нужно считать просто область горную, где действует небесная теплота, солнечные лучи и огонь. Сюда предок отсылал своих умерших без всякой мысли о возмездии». Если вначале рай помещался между небом и землей, то потом он оказался вообще под землей. Логика очень простая. Солнце после заката и до восхода находится под землей. Оно не просто ежедневно уходит под землю, оно там сжигается. Облака, которые гонит ветер, также укрываются за горизонт, где они умирают. Логично, что там же, под землей, где умирает и солнце и облака, находится и страна умерших. Это страна непроницаемой тьмы или страшно клокочущего пламени. Там должен царствовать вечный холод и вечный мрак, поскольку с закатом солнца на западе приостанавливается деятельность природы. Там молчаливая ночь охватывает мир, облекает его в свои темные покровы. Там все погружается в сон и мрак. Все это знамения навсегда усыпляющей смерти. Тем не менее наш предок верил, что рай — это страна света. Но она помещается там, где и страна мрака, как под землей, так и на небе. Девушка, которая по своей воле ушла на тот свет к своим родителям и своему господину, о которой мы уже говорили, смотрит не на небо, а в колодец, и там, под землей, она видит зеленеющий рай. В отреченном слове «О всей твари», где сохранились многие черты древних воззрений, сказано, что рай лежит на земле там же, где находится страна тьмы и ужасного пламени. В русских сказках подземный мир рисуется светлым. Подземный мир содержит три царства: медное, серебряное и золотое. Однако эти же сказки рисуют подземный мир как царство тьмы. Этот подземный мир называется в сказках «тем светом».

Наш предок полагал, что в страну отцов ведет Млечный Путь. На Млечный Путь смотрят по-разному. В Ушицком уезде полагали, что он ведет в вечное жилище, в рай. В Холмской Руси считали, что Млечный Путь — это дорога умерших, идущих на вечное житье, или же дорога, которая пересекается наполовину — одна ведет в рай, а другая — в ад.

Страна отцов отделялась от мира живых воздушным пространством, которое наш предок представлял себе всесветным морем-океаном или рекой, которая обтекает со всех сторон землю. По этой реке плавают корабли — облака и тучи. Поэтому душа умершего должна переплывать это водное пространство. Поэтому «для бедного умершего делали ладью и сжигали мертвеца в ней». Об этом сказано и в «Повести временных лет», где описана месть Ольги древлянам за смерть ее мужа Игоря. Там сказано, что по приказанию Ольги древлянских послов несли в «ладье», а когда донесли до приготовленной ямы, «вринуша ев яму и с ладьею и повеле (Ольга) засыпати я живы, и посыпаша я». «Ольга приносила погребальную жертву душе своего мужа» — так пишет Котляревский. Она заживо погребла древлянских послов.

Про вятичей и кривичей летописец пишет так: «Аще кто умреше, творяху кладу велику, и возложахут и на кладу, мертвеца сожьжаху». «Клада» имела вид лодки. При христианстве ладья при погребении осталась. В «Сказании о святых Борисе и Глебе» сказано: «Убиену же бывшу Глебови и повреждену и пусть месте межю двема кладома». Далее прибавлено: «Святого Глеба положила в леса межи двемя кладома под насодом». Насод — это речное судно с набоями или лодка. На миниатюре изображено, как окутанное тело князя положено между двумя колодами и семь воинов опрокидывают над ним вверх дном лодку. Колода — это вариант ладьи. Любопытно, что гроб, который делают сейчас, это две опрокинутые друг на друга лодки.

То, что покойников сжигали в лодках, говорит о том, что считали, что умершему надо будет плыть по водному пространству для того, чтобы достичь страны отцов. Представления наших предков о стране отцов (неведомой стране) были многовариантны. Мы уже видели, что, с одной стороны, там жарко, тепло и уютно (все в зелени), а с другой, — там мрачно, холодно и сыро. Это соответственно рай и пекло. Но это не разные заведения с разными функциями воздаяния человеку за его заслуги и грехи. Отнюдь нет. Наш предок не говорил о том, что грешников будут жарить на сковородках, он вообще не мыслил категориями насилия. Просто в его представлениях получалось так, что, с одной стороны, в стране отцов должно быть тепло и уютно, а с другой стороны, эта страна находится там, где само солнце кто-то или что-то поедает, уничтожает. Отсюда эта раздвоенность.

То же самое и относительно того, как добраться в страну отцов. Поскольку она окружена водой, то, естественно, туда можно добраться на лодке, корабле и других плавсредствах. Больше пользовались лодкой. Поэтому и покойника снабжали лодкой. Однако рассматривался и альтернативный вариант. Он состоял в том, что в страну отцов можно было добраться пешком, на санях или какой-либо другой повозке, или же верхом на коне. В этих случаях водное пространство надо было преодолевать по мосту, который перекинут через водное пространство, которое окружает страну отцов. Представление о таком мосте мы находим не только у индоевропейских народов, но и неиндоевропейских народов. Например, у индусов в «Самаведе» говорится: «К блаженству мы стремимся через труднопроходимый мост». Здесь в царство Ямы можно пройти по мосту, перекинутому через водную преграду. У персов царство мертвых (страна отцов) называется Городмала. Чтобы туда добраться, души умерших должны перейти мост воздаяния Чиновед. У мусульман в страну отцов ведет мост Сират. О мосте, перекинутом через водное пространство к стране отцов, знали и угрорусы.

Представление о мосте, который ведет в страну отцов, вошло из язычества в христианство. Христианство не смогло задушить (то есть убить душу народа) язычество и приспособилось к нему, хотя рану всему народу оно нанесло почти смертельную и незаживающую. Но отцы церкви вложили свой смысл в идею язычников, исказив ее в принципе. Они всячески старались запугать народ и подчинить его своей власти, которая становилась неограниченной и неконструктивной. Поэтому в их редакции это не просто водное пространство, а огненная река. Ее преодолевают как праведники, так и грешники, но первые идут в рай, а вторые — в ад. Праведников (кроме отцов церкви) не было, поэтому воображение духовных лиц направляло весь народ в ад. Кто хотел спастись, должен был повиноваться отцам церкви, которые очень быстро превратились в самых богатых владельцев земель и т. п.

В «Сказании Панфутия Боровского», которое было освящено христианством, говорится о том, как один умерший человек прошел в рай по трупам нищих. Кто заставил нищих? Они это сделали добровольно в благодарность за милостыни этого небедного человека при его жизни. Нищие, которых он «осчастливил» при жизни, добровольно «сотворили» из своих тел «яко мост через страшую ту реку». Так «добродетель» попала в рай, в «чудное место». Вот тот образец справедливости, который освятили отцы церкви! Что касается моста, то вера в него сохранилась до сих пор. Поэтому в гроб под голову покойнику кладут несколько щеп от гроба. Они могут пригодиться душе умершего, если придется чинить мост.

Иногда этот мост представляли в виде радуги, которая своими концами уходила под землю, а вершиной касалась небесного свода. Афанасьев об этом пишет так: «Издревле радуга признавалась за путь усопших». До сих пор сохранилась вера в то, что радуга — путь к стране отцов, мост в небесное пространство. В скандинавской поэме «Эдца» радуга называется небесным мостом.

Исходя из представления о мосте по пути в страну отцов, становится понятным, почему хоронили не только в лодках (гробах), но и в санях. Этот обычай сохранился и при христианстве. Об этом свидетельствует былина «О Потыке Михайле Ивановиче», где сказано, что когда умерла жена Потыки — Авдотья Лиховидьевна, то

Приказали ему (Потыке) попы соборные
Тотчас на санях привезти (тело Авдотьино)
И со всем причтом церковным
Понгребли тело Авдотьино.

В санях хоронили и Владимира в Киеве. В летописи под датой «15 иуля 1015 г.» сказано следующее: «Умре же (Владимир) на Берестовем, ипотаиша и, бе бо Святополк Кыеве. Ночью же можно клетми проимавше помост, обертевше в ковер и ужи свесиша на землю. Взложьше и на сани, вехше поставиша и в святей Богородици, юже бе создал сам».

Такое свидетельство далеко не единственное в летописях. Там содержится целый ряд указаний, в которых сани фигурируют в погребальной процессии. Тела умерших везут на санях как летом, так и зимой. В Лаврентьевской летописи под 1054 г. записано: «Всеволод же спрята тело отца своего (Ярослава), взложьше на сани и везоша и Кыеву». В этой же летописи под 1074 г. описано убийство Изяслава. 3 октября летописец прибавляет, что тело князя «взложивше на сани повезоша и, с песнями попове и черноризци». В Ипатьевской летописи под 1113 г. записано: «Представися благоверный князь Михаил, зовемый Святополк, месяца апреля в 16 день, за Вышегородом, и привезоша и в ладьи Киеву и спрятавше тело его и взложиша в сане… и положила в церкви святого Михаила». Летописи сообщают, что тело князя Владимира Васильевича, умершего 10 декабря, везли в санях и ставили в церкви. Сани используют и для перевозки мощей святого князя Глеба. В санях не только перевозили, но и переносили тело. Это видно на миниатюре, которая помещена в описании жития Бориса и Глеба при Сильвестровском списке. То же изображено на древней иконе, на которой изображено перенесение к гробнице тела св. митрополита Петра. Это же самое (похороны в санях) следует из описания царских похорон в «Выходах Государей».

В России до недавнего времени (а может, в отдельных местах и сейчас) существовал обычай оставлять на могиле сани или даже закапывать их в могиле рядом с покойником. Точнее, закапывали не все сани, а только оглобли от саней, на которых привезли тело, вязки, ломаные полозья, а также ступицу от колеса. Это свидетельствует о том, что раньше на Руси существовал обычай погребения покойника на санях. Это подтверждают и результаты археологических находок. В кургане были найдены остатки волокуш (они в древнее время заменяли сани), на которых привезли покойника. Его и похоронили на этих волокушах.

Хоронили не только в санях и в лодке. Наездник степей скиф хоронил себя на ретивом коне, а знатный и удалой русский богатырь Потык Михайло Иванович зарывается в могилу с конем и сбруей ратной. Погребали на конях, потому что верили, что на коне легче будет достичь страны отцов. Специалист пишет так: «В камеру покойник был введен верхом на лошади и последней голова разбита камнями». В былине «О Потыке Михайле Ивановиче» сохранилось описание погребения на коне. Описано, что этот сказочный богатырь велел себя похоронить заживо на своем коне (после смерти своей жены). Это описано так:

А и тут,
Стали могилу капать,
Выкопали могилу глубокую и великую,
Глубиною, шириною по двадцати сажень…
И тут Потыка Михаил Иванович
С конем и збруею ратного
Опустился в тое-ж могилу глубокую,
И заворочали потолком дубовым,
И засыпали песками желтыми.

Бедных людей хоронили без коней. На основании археологических данных исследователь пишет: «Бедный люд погребался в простых неглубоких гробницах под небольшими круговидными курганами, коней при них не бывает». Полагали, что до страны отцов можно дойти и пешком. До недавнего времени существовал обычай класть в гроб покойнику кроме надетых на ноги новых лаптей еще одну пару — на поход до страны отцов в качестве запасной пары. Кроме того, в гроб кладут палку (посох), чтобы облегчить долгую дорогу путника. В духовных стихах, составленных на базе язычества, встречаются слова «души подходят» к реке, «души побрели», «души идут» и т. п.

В страну отцов души идут в сопровождении провожатого:

А всем нашим душам
Через ту реку провожатися будет.

В духовных стихах сказано, как умершие умоляют Михаила Архангела проводить их в страну отцов, а точнее в царство небесное (это по христианской интерпретации):

Провяди нас церез огненну реку;
Приведи нас ко царству небесному.

Такие проводники были и у других народов.

Наши же предки представляли, что проводник может и перевозить души умерших по водному пространству. Опять же приходится обращаться к духовным стихам, в которых, как в кривом зеркале, отражаются языческие обычаи и взгляды. В одном духовном стихе «О Страшном суде» сказано:

Течет речка огненная…
Как стоят у реки души грешныя,
Души грешныя, беззаконныя,
Оне вопят и кричат — перевозу хотят.

Отвечает душам Батюшка Небесный Царь: «У меня нету душам перевощиков».

В стихе «Про Михаила Архангела» сказано:

Протекала тут река, река огненная,
Как по той-там реки, реки огненныя,
Да тут ездит Михайло Архангел царь,
Перевозит он дупм, дупм проводи.
Через огненну реку ко пресветлому раю.

Или в другом стихе:

Три грешные души, беззаконные рабы
Походили к реки.

Они спрашивали перевозчика:

И на то тут,
Есть перевосщик.
Перевез бы нас на ту сторону,
К Самому Христу, Сыну Божью.

Это из духовного стиха, где верование получило христианскую окраску. Подобных духовных стихов было много. В апокрифическом (не узаконенном церковью) «Хождение Агапия в рай» (XII в.) говорится о том, что Агапий достигает страны отцов — рая — не один. Его перевозят туда на корабле перевозчики — ангелы. В русских сказках перевозчик — это старик. Обычно старик в своей утлой лодочке переправляет через море или реку смелых странников, которые направляются в страшные обители ада к царю-змею или же на край света к ясному солнышку.

У других индоевропейских народов также имеются описания того, что перевозчик перевозит души через водную преграду в страну отцов. У сербов перевозчиками служат Святой Николай и Илья Пророк. Это уже христианские перевозчики. А у язычников (до христианства) перевозчиками были Возуй, Плаву, Ний, Водца.

Перевозчик получал за свою работу определенную плату. Для этого умершего снабжали различными монетами. Их клали в руки покойнику или около нижней челюсти. Этот обычай существовал до недавнего времени. В духовных стихах этот обычай платить перевозчику находит свое подтверждение:

Грешные души подошли к реке.

Они стали просить Михаила Архангела перевезти их, Михаил Архангел спрашивает их:

А што же вы здесь в руках несете?

Это опять же христианская редакция. У язычников не говорилось о грешниках, о грешных душах.

В ответ на вопрос Михаила Архангела грешные души говорят:

Несем в руках рыже золото,
Потом — того цисто серебро.
Они сами то к Михайле приближаются
Золотой казной спосуляются,
«Возьми, — говорят оне Архангелу-перевозчику, —
Ты с нас много злата, много серебра,
Мелкого скатного жемчуга;
Переправь нас, грешных, через огненную реку».

Клали покойнику в могилу монеты не только наши предки. Греки в рот покойнику клали монету обол. Она называлась «uaulon», то есть плата за перевоз в лодке. Раскопки в Керчи показали, что нет могил (даже самых бедных), где бы не находили медные «монеты Харона». Римляне также клали монету в гроб (для перевозки покойника). Такой же обычай существовал у угрорусов, литовцев. У болгар, когда еще не было денег, клали в гроб соль как эквивалент денег.

Проблемы души умершего на преодолении моста через огненную реку, а точнее водное пространство, не кончались. Прибывшая душа вдруг обнаруживала, что страна отцов охранялась сторожами. Их предстояло как-то обойти. До сих пор в народе можно слышать, что небесные владения оберегаются сторожами-косарями. До сих пор говорят, что рай и ад оберегаются рыжим человеком, у которого хранятся ключи — как от рая, так и от ада. В русских сказках загробное царство охраняют то змеи, то львы. У малороссов сторожем является собака. В малороссийском предании «О творении человека» сказано: «Сотворив человека, Бог ушел, а к дверям рая приставил собаку-зверя чистого, чтобы не пускала дьявола». Тем не менее дьявол нашел доступ в рай. Как? Он подкупил сторожа-собаку, пообещал ей шерсть (до этого собака была бесшерстной). Обсуждался и другой вариант падения сторожа-собаки: дьявол бросил собаке кусок хлеба. Когда собака бросилась за хлебом, дьявол проскользнул в рай. В похоронной причести говорится: «Сторожа стоят ведь там (у страны отцов), да все не спариют». У других народов — наших братьев представления о сторожах при входе в страну отцов были такие же. Ведийская мифология говорит о сторожах царства мертвых. Этими сторожами являются Сарамеи — дети Сарамы. Сарама — это охотничья собака бога Индры. В одном из гимнов Ригведы мы находим даже обращение к этим сторожам загробного мира. Оно звучит так: «Две собаки Ямы да позволят нам созерцать солнце и получить божественную жизнь». В гимне содержится и напутствие умершему: «Истинным путем избегни двух бледных четырехглазых собак, детей Сарамы, и ступай к отцам, которые блаженствуют вокруг Ямы! Двум собакам, о Яма, сторожам и твоим четырехглазым, охранителям пути, ведающим людей, вручи его (то есть умершего), о царь, спасение и свободу от скорби даруй ему». По персидской мифологии, сторожем страны отцов является пес Сура или Сириус. Это большая звездная собака. У греков сторожем является трехглавая собака Цербер. Хвост у Цербера подобен дракону, а его грива кишит змеями. По сказанию Эды мрачное жилище Геллы сторожит дева «Modhgudhri», а охраняет «Muspellsheimr» воинственный Суртур. Когда душа преодолеет трудный путь в страну отцов и обойдет сторожей, то она оказывается там, где

Ветры не провевывают,
Лютое зверье не прорыскивае,
Малая птичка не пролетывае.

Но далеко не каждая душа сюда попадает. Наши предки верили, что душа может и не отправляться в далекое и опасное путешествие, но оставаться в могиле.

Не вызывает сомнения, что в самое древнее время умерших хоронили в земле. Огонь появился потом. Котляровский считает, что «обряд сожжения мертвецов появился в первобытную эпоху у человека-младенца из подражания природному явлению — заходу или смерти в земле великого светила, лучезарного владыки и отца древних людей — солнца».

На Руси как сжигали покойников, так и хоронили в земле. Это подтверждается такими фактами. Арабский писатель Ибн-Фоцлан свидетельствует о сожжении, а другой арабский писатель Ибн-Доста упоминает о погребении. Славянский летописец сообщает о сожжении умерших у родомичей, вятичей и кривичей. Одновременно он пишет о погребении во времена язычества. Так, в летописи под 882 годом сказано: «Иубита Аскольда и Дира, носоша на гору, и погребоша на горе».

Под 912 г. в летописи сказано: «Умре Олег и плакашася по нем вси людие плачем великим, и несоша и, погребоша на горе, еже глаголеться Щековица; есть же могила его до сего дня, словеть могыла Олегова». Позднее, под 945 годом, в летописи о смерти Игоря говорится, что древляне, убив Игоря, «погребли его».

У родственных славянских народов также был обычай погребать покойников наравне с сожжением, и «даже можно было бы усомниться в существовании сожжения, если бы за него не говорило непреложное свидетельство урн с пеплом». Последние слова принадлежат специалисту наших дней. Мы уже приводили описание погребения, которое дал арабский писатель Ибн-Доста. Хоронили в могиле не только умершего, но и его любимую жену. Другие источники это подтверждают. Вывод один: была полная уверенность в том, что на том свете все будет, как на земле, там все будет нужно — и разное добро, и орудия производства, и конь, и жена. Поэтому делали не могилу, а дом («в виде большого дома»). Края могил нередко обкладывались камнями и имели каменный или деревянный потолок и были просторны. Так говорят достоверные источники. Значит, наш предок думал, что жизнь возможна в земле, поэтому он все предусмотрел для этой жизни. Ясно, что душе уходить в этом случае было незачем. Она оставалась в могиле. Поверья, которые дошли до наших дней, подтверждают, что наш предок считал возможным полноценную жизнь в могиле. Так, до сих пор верят, что души некрещеных младенцев живут в могиле и оттуда просятся на свободу. Они просят, чтобы их окрестили. Это уже наслоение христианства. На самом деле души умерших не просили об этом. До сих пор верят, что души ведьмы и колдуна живут в могиле. Поэтому их тела не гниют, они живут, но при этом принимают ужасную форму: становятся горбатыми, синими, покрываются чешуей. Глаза увеличиваются, волосы седеют, а на их ногах и руках отрастают огромные острые когти. Ночью ведьмы и колдуны выходят из могил. Они пугают путников, проникают в дома и у спящих людей высасывают кровь. Они очень агрессивны, часто дерутся друг с другом и при этом ругаются крепкими русскими словами и произносят страшные проклятия. Усмирить их можно было только иконами и святой водой (это христианское добавление). Надо было разрыть могилу ведьмы ночью и убедиться, что там самой ведьмы нет. Только вблизи слышался страшный вой. Если раскопать могилу ведьмы днем, то там обнаружится ее труп, но труп необычный. На лице у трупа выступают красные подтеки, ссадины и капли свежей крови. Это следы ночных похождений ведьмы.

Похоронные причети подтверждают, что наши предки верили в то, что душа после смерти тела может находиться в могиле. Другими словами, наш предок верил в то, что жизнь не кончается. Она продолжается, но только в новой хате, домовине, хороминке. Так обозначали гроб. Когда дочь умерших родителей обращалась к соседям или дальним родственникам с просьбой сделать гроб или вырыть могилу, то она обыкновенно говорила: «Прийдите, будьте добры, к нам, и помогите построить моему отцу (или матери) новую хату. Он не захотел жить в старой хате».

Хороня мужа, жена искренне просит его взять ее с собой:

Ой, прими меня к себе
У сыру землю!

Дочь оплакивает мать-покойницу так: «Куда же ты йдешь. Яма глубока: туда витер не завие, солнце не пригрие». В северной похоронной причети говорится:

На сегодняшний Господен Божий денечек
Тебя ждет в гости любимое гостибище,
Твоя милая надежная головушка,
Там построено хоромное строеньицо,
Прорублены решетчаты окошечка,
Врезаны стекольчаты околенка,
Складены кирпичны теплы печаньки,
Насланы полы да там дубовый,
Перекладники положены кленовые,
Штобы шла да ты, горюша не качалася,
Штоб дубовая мостинка не сгибалася;
Поразставлены там столики точеный,
Порозосланы там скатерти все браныя,
И положены там кушанья сахарныя,
И поставлены там питьица медвяныя,
Круг стола да ведь стульицо кленовое,
У хором стоит крылечко с переходами;
Сожидает тебя надежная головушка.

В Ведийских гимнах могилу называют земляным домом. Там говорится о снаряжении умершего в могиле всем необходимым. Сказано о том, что заботились, чтобы земля не стесняла мертвеца.