Внутренняя закономерность этногенеза

(Ландшафт и этнос: XIV)

Статья опубликована в "Вестнике Ленинградского ун-та". – 1973. – N 16. вып. 1. – С. 94-103.

Концепция, изложенная в статьях этой серии (ссылки на них см. в тексте под римскими цифрами) и развитая в журнале «Природа»[142],[161], получила от оппонентов наименование «географо-психологической»[162]. Несмотря на ироничность определения, я склонен с ним согласиться. Смысл концепции, правильно понятый рецензентом журнала «Вопросы философии» (1971, № 1, стр. 158), находится во «вскрытии связи жесткой логики событий человеческого общества с историей биосферы нашей планеты» и в «дополнении социологического аспекта этнологическим».

Под психологией ныне понимают физиологию высшей нервной деятельности, которая проявляется в поведении людей. Следовательно, этнопсихология должна заниматься надындивидуальным поведением человеческих сообществ, именуемых этносами. При этом она не теряет своей принадлежности к природным формам движения материи, не только биологической, но и физической, механической и химической. Эти формы действуют на отдельных людей, влияют на этносы, но в человеческом обществе никогда не могут приобретать решающего значения в становлении спонтанного прогрессивного развития. Подобно тому, как в географии мы не отождествляем природу и общество, так и в этнологии бессмысленно сводить все многообразие феномена этногенеза только к социальным или только к биологическим закономерностям, опуская при этом биохимические и биофизические процессы биосферы, имеющие не меньшее значение (XII). Хотя наличие в поведении человека биологических импульсов не подлежит сомнению[163], наша задача состояла лишь в определении их роли в этногенезе[125]. Эта проблема осложняется необходимостью исследовать разные этногенезы диахронически, дабы уловить в них моменты, сходные не по внешности, а по роли и месту в процессах, т.е. требуется сопоставлять одинаковые фазы этногенезов. Подобные исследования производились нами в планах историко-географическом[118] и сравнительно-этнографическом[128], но наши читатели требуют от нас социально-исторического критерия[164],[151]. Поэтому мы сосредоточим внимание и на этой стороне проблемы, предварительно уточнив терминологию и выводы наших исследований, предшествующих данному.

Согласно концепции, изложенной в цитированных выше статьях, этнос – явление природы, обнаруживаемое нами через ощущение (отнюдь не сознание или самосознание), облекающееся в формы социальных институтов и определяемое, в каждом отдельном случае, через те или иные индикаторы: язык, традиции, религии, материальную культуру и т.п. Этническое развитие, в отличие от социального, дискретно. Этногенез – инерционный процесс, где первоначальный заряд энергии (описанной В.И. Вернадским) расходуется вследствие сопротивления среды, что ведет либо к этническому равновесию с ландшафтным и человеческим окружением, т.е. превращению в реликт, либо к распаду этнической целостности, причем особи, ее составлявшие, входят в состав других этносов.

Есть утверждение, что этнос – явление только социальное, и действительно, он наблюдаем лишь в тех или иных социальных формах. Но этносы были всегда, после того как на Земле появился неоантроп. И способ их существования, как показывает история человечества, один и тот же: зарождение, расширение, сокращение степени активности и либо распад, либо переход к гомеостазу. Это типичный инерционный процесс системы, обменивающейся со средой информацией и энтропией. А общественные институты различны; это означает, что социальная форма движения материи и этногенез – два разных, хотя и коррелирующихся процесса (X, XII).

Мы уже отметили, что наличие этногенеза как процесса неповсеместно. Затухшие этногенезы оставляют после себя реликтовые этносы, которые при достаточной изоляции существуют сколь угодно долго, так как их системы столь мало пассионарны, что находятся в стабильном состоянии (IX).

К этому необходимо добавить, что и в развивающихся этносах большая часть особей имеет столь же слабую пассионарность, что и в реликтовых. Разница лишь в том, что в динамических системах присутствуют и действуют пассионарии, вкладывающие свою избыточную энергию в развитие своей системы. Если принять статическое состояние за нулевой уровень, то динамические будут просто его локальными возмущениями. Вместе они образуют четырехчленную конструкцию: этнический покой[прим. 26], инерция некоего толчка, потеря инерции, возвращение в состояние этнического покоя. Это движение выражается в закономерной и единообразной смене доминирующих психо-нервных конструкций (складов) при постоянном наличии нулевого, свойственного статическому состоянию. Это и есть схема этногенеза в его видимой, поведенческой форме[118],[128].

Но если мы попытаемся интерпретировать отмеченное нами явление, то будем вынуждены обратиться к описанной выше пассионарности, которая является проявлением единственной формы энергии, влияющей на характер поведения человеческих сообществ. В самом деле, первоначальный толчок, нарушающий инерцию покоя, – это появление поколения, включающего некоторое количество пассионарных особей. Они самим фактом своего существования нарушают привычную обстановку, потому что не могут жить повседневными заботами, без увлекающей их цели. Необходимость сопротивляться окружению заставляет их объединиться и действовать согласно: так возникает первичная консорция, быстро обретающая те или иные социальные формы, подсказанные уровнем общественного развития данной эпохи. Порождаемая пассионарным напряжением активность, при благоприятном стечении обстоятельств, ставит эту консорцию в наиболее выгодное положение, что способствует увеличению числа ее членов за счет интенсивного размножения. Так создается этнос как система, где соподчиненность особей является условием существования. Но та же самая пассионарность толкает людей на взаимоистребление ради преобладания в системе, и тогда пассионарное напряжение уменьшается, пока не дойдет до нуля. После этого инерция движения, коренящаяся в социальных институтах и традициях, поддерживает существование системы, но она обречена и переходит в гомеостаз (XII).

И самое интересное, что не только во время войн снижается пассионарное напряжение. Это было бы легко объяснимо гибелью особей, слишком активно жертвующих своей жизнью ради торжества своего коллектива. Но пассионарность столь же неуклонно падает во время глубокого мира, причем даже быстрее, чем в жестокие времена. И самое страшное для этноса – переход от спокойного существования к обороне от натиска другого этноса; тогда неизбежен, если не наступит гибель, надлом, никогда не проходящий безболезненно. Объяснить это явление социальными причинами или факторами невозможно, но если рассматривать повышенную пассионарность как наследуемый признак – все ясно.

Во время феодальных войн женщины ценили героев, шедших в бой, благодаря чему те, прежде чем погибнуть, успевали оставить потомство, пусть не всегда путем законных браков. Дети вырастали и продолжали совершать поступки, подсказанные их конституцией, даже не зная своих отцов. И наоборот, в тихие эпохи идеалом становился умеренный и аккуратный семьянин, а пассионарии не находили места в жизни. Именно такую ситуацию иллюстрирует «Обрыв» И.А. Гончарова, где девушка предпочитает и революционеру, и артисту богатого и бездарного помещика. Пассионарии, ненужные, а подчас мешающие обществу, умирали без потомства. Их исчезновение из популяции проходило незамеченным, пока внешние удары не потрясали этнос, а когда это происходило – оказывалось, что утрата невосполнима. И тогда наступала фаза обскурации, т.е. агония.

Итак, мы теперь имеем право утверждать, что этнические процессы не являются разновидностью социальных, хотя и постоянно взаимодействуют с ними, что составляет многообразие исторической географии, где, как бы в фокусе, сопрягаются и те и другие.

Теперь мы можем вернуться к основной проблеме – соотношению этноса с ландшафтом, и ответить на вопрос, поставленный одним из наших читателей[165]: почему для возникновения нового этноса обязательно сочетание двух и более ландшафтов (VI), двух и более этносов, двух и более «социальных организмов»[прим. 27]. Что это: ряд случайностей или закономерность?

Анализ взаимодействия этноса как самостоятельного явления с ландшафтом показал, что оба они связаны обратной зависимостью (I, II), но ни этнос не является постоянно действующим ландшафтообразующим фактором, ни ландшафт без постороннего воздействия не может быть причиной этногенеза. Соотношение же этнических и социальных закономерностей исключает даже обратную связь, потому что этносфера Земли для социального развития является только фоном, а не фактором. Неоднократно делались попытки усмотреть в антропосфере один из вариантов простых биологических закономерностей.

Действительно, биология кое-что в этнических явлениях объясняет. Но что и все ли? Посмотрим.

В последнее время возникли две взаимоисключающие концепции по поводу биологических закономерностей в истории общества. Одна, разделяемая многими учеными Запада, считает формообразование в антропосфере результатом естественного отбора и игнорирует разницу между человеком и животным. Вторая, встречающаяся у некоторых советских этнографов, игнорирует биологическую сторону человека и его деятельности. В 1970-1971 гг. в советской науке появилась третья точка зрения автора, предполагающая двойственность поведения человека[142],[161],[125] и учитывающая своеобразие его эволюции, где «филогенез преображается в этногенез» (IX). Аналогичные взгляды высказал антрополог В.П. Алексеев[166], привлекший в качестве аргумента выводы И.С. Кона о существовании «национальных характеров»[167].

Однако и В.П. Алексеев, и И.С. Кон, правильно констатируя факты, не пытаются уловить механизм их взаимоотношений и установить природу наблюденных ими различий между этносами, либо сводят их к ландшафтным воздействиям[166, стр. 51]. Поэтому продолжим ход нашего рассуждения, являющегося следствием из ряда цитированных работ.

Исходя из нашего тезиса о природе этноса как системы, порождаемой взрывом пассионарности, мы имеем право определить этнос как явление энергетическое, поскольку все наблюдаемые нами этносы – лишь фазы этногенезов. Так как начинающийся энергетический процесс всегда преодолевает инерцию процессов предшествовавших, то естественно, что чем меньше инерция, тем легче ее нарушить неожиданным толчком.

Монотонные ландшафты с однородным этническим заполнением и объединяющей людей традицией, воплощенной в формы политических институтов, – это массивы, которые на относительно слабые толчки реагируют очень мало. Зато при сочетании ландшафтов неизбежно и сочетание разных способов хозяйства. Одни люди ловят рыбу на море, другие пасут скот в горах, третьи делают глиняные горшки в городах, четвертые возделывают виноградники в долинах. Даже если все они имеют одних предков, необходимость адаптироваться к различным условиям среды через несколько поколений сделает их малопохожими друг на друга. И эта несхожесть будет увеличиваться до тех пор, пока системные связи между ними не ослабнут, вследствие того, что одновременно идет поступательное движение общества на основе развития производительных сил и становления новых производственных отношений, что со своей стороны неизбежно влечет перестройку устаревающей общественной системы. Если же, вследствие превратностей исторической судьбы, у данного этноса возникло два-три государства или племенных союза, то устойчивость системы будет еще меньше. Итак, социальные и этнические линии развития переплетены в системе.

Такие системы весьма продуктивны в смысле экономики благодаря разделению труда и специализации; у них неплохая сопротивляемость этническому окружению, т.е. соседям, пытающимся их завоевать, потому что привычка к взаимообмену продуктами распространяется и на взаимопомощь, но внутренний, пассионарный толчок, как правило, опрокидывает их с потрясающей легкостью.

Мой оппонент В.И. Козлов отчасти прав, когда, возражая против моего тезиса, пишет, что пассионарность «вообще не играла никакой роли. Людям с повышенной эмоциональной активностью, заставлявшей их выступать против традиций и правил, определяющих жизнь соплеменников, не было места в обществе; их либо изгоняли из племени, либо просто убивали»[162, стр. 72]. Да, в монолитных этносах у пассионариев было мало шансов уцелеть, но в мозаичных они прекрасно играли на внутренних противоречиях и находили союзников по принципу: враги наших врагов – наши друзья. Именно таким образом Мухаммед добился торжества своей общины. Он использовал вражду жителей Ятриба (Медины) к роду курейшитов, арабов – к евреям, северных бедуинов – к южным. Будущий византийский этнос вырос из христианской общины Павла в многоэтнической Малой Азии, тогда как монолитная Иудея уничтожила у себя группу евреев-христиан. И в средневековом Китае ядром нового этноса оказались не экономически развитые Юг и Восток, а разнообразный географически и смешанный этнически Северо-Запад, где на трупах степняков – табгачей и татабов, щадивших своих китайских подданных, сложилась в VI в. династия Суй. Примеры можно умножать, но надо сделать вывод: разнообразие ландшафтов и этносов – это условие, облегчающее пуск этногенеза, но не его причина, потому что сочетания ландшафтов постоянны, а возникновение новых этносов – явление редкое. Для того чтобы оно произошло, необходимо появление поколения с большим процентом пассионариев, а так как пассионарность – биологический признак, то значит, что время от времени происходят мутации, настолько слабые, что они не затрагивают анатомии человека, а касаются только его поведения, т.е. нервной и, возможно, гормональной деятельности (XIII).

Разбор физиологической и генетической природы признака пассионарности выходит за рамки поставленных нами задач и лежит вне нашей компетенции. Для целей этнологии достаточно установить, что пассионарные популяции время от времени появляются на различных территориях Земли, разделенных барьерами, исключающими культурное и генетическое воздействие. Они быстро оформляются в этносы, группирующиеся в суперэтнические системы, являющиеся, таким образом, столь же реальными таксономическими единицами, как и этносы, хотя последние ощущаются нами непосредственно, тогда как суперэтносы умопостигаются (XIII).

До тех пор пока этнографы строили классификации по видимым индикаторам: языку, соматическим признакам (расам), способу ведения хозяйства, религиям, уровням и характерам техники, пропасть между суперэтносами и этносами казалась незаполнимой. Но как только мы переносим внимание на системные связи, то она исчезает. Место описательной этнографии занимает этническая история, фиксирующая как устойчивые взаимоотношения между разнообразными элементами суперэтнической системы, так и ее взаимодействия с соседними системами. И тогда оказывается, что то, что считалось абстракцией, существует весомо и действенно. Значит, такие термины, как «эллинистическая культура», «мусульманский мир», «европейская цивилизация» (включающая в себя американскую, современно-австралийскую и южноафриканскую) или «кочевая евразийская культура», – не просто слова, а этнические целостности на один порядок выше тех, которые доступны этнографам-наблюдателям. Для установления соизмеримости фаз и внутрифазовых подразделений мы должны условиться о характере сравнения этносов и суперэтнических общностей (культур) между собой. Совершенно бессмысленно сравнивать их синхронно, в любой отрезок времени (хотя бы за год) по всей ойкумене. Это связано с тем, что этносы возникают разновременно и, следовательно, начало одного этноса может совпасть с расцветом или упадком другого. Зато в принятом нами аспекте есть возможность для сравнения этносов как хронологических цепочек закономерного развития, т.е. начало сравнивать с началом, середину – с серединой, конец – с концом. Попытки таких сопоставлений имели место в истории науки, но их беда была в том, что до сих пор описывали явление, не давая ему никакого объяснения, так как не учитывали описанного нами понятия этноса как элементарной единицы и суперэтноса как регионального образования. В связи с этим мы попытаемся дать схему этнического развития от зарождения до реликтовой фазы, пользуясь однозначным мерилом: императивом коллектива по отношению к отдельной особи. Фаза становления, во время которой совершается интенсивный подъем жизнедеятельности и расширение ареала, как естественное следствие этого, требует от вновь образовавшегося коллектива предельной слаженности и предельной мобилизации сил всех его членов. Отсюда и возникает императив: «Будь тем, кем ты должен быть». Собственно говоря, этот приказ относится к характеру поведения отдельных членов коллектива. Король или хан должен вести себя как властелин, воин как воин, раб как раб. Во время этой фазы при негодности короля его низвергают, при непослушании раба его убивают, при недисциплинированности или трусости воина его изгоняют и т.д. Принцип жестокий, но всегда дающий большие результаты, выражающиеся в установлении власти над соседями и накоплении богатств. Этот принцип отнюдь не провозглашается в форме закона, а является молчаливо признанной нормой поведения каждого члена этого коллектива.

Накопленный избыток богатств и решение неотложных внешнеполитических задач высвобождает известное количество людей от значительной части их обязанностей, и тогда начинается усиление индивидуализма, молчаливо формулируемого коллективом в этот период как императив: «Будь самим собой», т.е. будь не только трибуном, исполняющим свои обязанности, но и Гаем Гракхом, не только рыцарем, но и Пьером Байяром, не только членом боярской думы, но и Василием Шуйским, т.е. индивидуальные особенности проявляются даже больше, чем участие в общественных делах. Прежде эти люди все силы клали на служение делу, определяемому культурной доминантой. Очень характерно эта разница прослеживается в искусстве: в средние века автор произведения не ставил своего имени на картине, и не были известны зодчие, создавшие архитектурные шедевры, а в эпоху Возрождения прославились многие знаменитые и яркие личности.

Однако развитие индивидуализма ведет к столкновению между активными индивидуумами, по большей части кровавому. Внутри этноса, а часто в суперэтнической общности (культуре) возникает ожесточенное соперничество, поглощающее силы, которые до сих пор шли на решение задач внешних, например, в Европе: отражение венгров и норманнов, крестовые походы, реконкиста. В результате количество ярких индивидуальностей уменьшается и выдвигается очередной этносоциальный императив, иногда персоной реальной, иногда идеальной: «Будь таким, как я», т.е. стремись уподобиться идеалу. Римские цезари были реальными персонами, проводившими этот принцип в жизнь. В мусульманской и византийской культурах в качестве идеальных персон выставлялись святые праведники, у монголов – Чингисхан, даже после его смерти, у англичан сложился идеальный облик джентльмена, служащий образцом поведения. Стремление подтягиваться под тот или иной трафарет является обязательным условием спокойной жизни индивида в коллективе. Отклонение, небрежение, поиски самостоятельных путей молчаливо рассматриваются как крамола. Слишком свежо еще воспоминание о кровавых распрях предыдущей эпохи.

В фазе упадка даже этот императив представляется обременительным и заменяется новым, идущим от наименее энергичной, но многочисленной части этнического коллектива: «Будь таким, как мы», это значит – не старайся возвыситься над общим уровнем, откажись от идеалов вообще, слейся, хотя бы внешне, с массой. Но это ослабление структуры, ведущее в пределе к полной аморфности, делает этнос неустойчивым и лишает его обороноспособности как в военном, так и во всех других смыслах этого слова. Внутренние связи в коллективе ослабевают, становятся тягостными, и возникает последний императив реликтовой фазы: «Будь сам собой доволен», т.е. старайся не мешать другим. Этнос как целое рассыпается и исчезает.

А теперь можно попытаться дать модальную схему связей между описанными фазами этногенеза и типами взаимоотношений коллектива с индивидом или индивида с коллективом, поставить знак равенства между которыми нельзя. Фаза исторического становления, как доминантой, характеризуется императивом: «Будь тем, кем ты должен быть», однако, весьма вероятно, что в зависимости от интенсивности этой фазы и длительности ее протекания в ней в той или иной мере могут уже сказываться (в разное время и в разных местах экспансии) и императивы индивидуалистический («Будь самим собой») и идеалистический («Будь таким, как я»). Фаза исторического существования характеризуется обычно в вышеприведенной последовательности всеми тремя императивами, при этом, по-видимому (на что указывает рассмотрение некоторых крупных еще не завершенных этносов), фаза исторического существования может характеризоваться способностью вторичного проявления доминанты одного из описанных трех типов взаимоотношений. В общей форме это можно выразить как сохранение этносом способности, в случае нужды (определяемой комплексом условий его внутренней и внешней среды), возрождать в качестве доминанты тот или иной тип взаимоотношений между коллективом и индивидом. Третья фаза – фаза исторического упадка, – несомненно характеризующаяся вышеописанным типом взаимоотношений: «Будь, как все, т.е. как мы», в основном может быть охарактеризована потерей только что описанной способности к «регенерации» нужного в данный момент одного из трех описанных типов взаимоотношений; это и определяет упадок этноса, его неспособность достаточно быстро и активно реагировать на чужеродные воздействия в широком смысле этого слова (будь то чужеземные завоевания, поглощение соседними более мощными этносами или «растворение» в чужой культуре). Четвертая фаза – фаза исторических реликтов – характеризуется благоприятными для них констелляциями внешних условий; остатки населения и территорий пришедшего в упадок этноса могут в качестве «забытых» или «отдаленных» групп (сохраняющих еще основной признак этноса: «мы и не мы») сохраняться неопределенно долгое время, с отработанным в прошлом стереотипом поведения.

Но если так, то многие изоляты, находящиеся на ранних ступенях цивилизации, при крайне низком уровне техники являются конечными, а не начальными фазами этногенезов. Таковы, например, пигмеи тропических лесов Африки, аборигены Австралии, палеоазиатские племена Сибири, огнеземельцы. Степень адаптации к природным условиям настолько велика, что она позволяет им поддерживать существование в составе биоценоза, не прибегая к усовершенствованию орудий труда и оружия. Однако эта система взаимоотношений с природой и этническим окружением налагает ограничения на прирост населения. Это особенно было заметно в Новой Гвинее, где папуасский юноша получал право иметь ребенка не раньше, чем он принесет голову человека из соседнего племени, узнав его имя, потому что число имен строго лимитировано. Таким путем папуасы поддерживали свое равновесие с природными ресурсами населяемого ими района. Это нулевой уровень пассионарности. В прочих отношениях они не уступают динамическим народам.

Итак, пассионарность – не просто дурные наклонности, а важный биологический признак, вызывающий к жизни новые комбинации этнических субстратов, преображая их в новые этносы и суперэтнические системы. Теперь мы знаем, где искать его причину. Отпадают экология и сознательная деятельность отдельных людей, остается широкая область человеческого подсознания, но не индивидуального, а коллективного. Это так называемая этнопсихология, но не в статическом состоянии, а в динамике с инерционным моментом, причем продолжительность действия инерции исчисляется веками (XI).

Сопоставим добытые нами данные: географические, биологические и исторические. Пассионарный взрыв связан с протяженным регионом (XIII), всегда ландшафтно разнообразным и населенным разными этносами; пассионарность – биологический признак, возникающий, видимо, в очень короткий промежуток времени и через два-три поколения меняющий расстановку этносов, часто создавая новый суперэтнос. Такое явление называется мутацией. Применимо ли оно к человеку? Сверимся с антропологией.

Я.Я. Рогинский и М.Г. Левин, отмечая малую пластичность расовых признаков сравнительно с нерасовыми, тем не менее указывают на наличие даже расовых соматических изменений, возникших помимо метисации, за исторический период[121, стр. 465-468]. Изменения признаков идут либо вследствие адаптации к новым условиям, либо вследствие мутаций. В последнем случае полезный признак подхватывается, а вредный – выталкивается естественным отбором[168, стр. 121]. Пассионарность – признак нерасовый и вредный, если не сказать – губительный, и для самого носителя и для его близких. Следовательно, вероятность его появления больше, а его закрепления – меньше, нежели у признаков полезных или нейтральных. Однако особенности пассионарности как признака таковы, что носитель его, прежде чем погибнуть, успевает рассеять свой генофонд по популяции путем случайных связей. Это делает признак блуждающим[прим. 28], что, в свою очередь, задерживает его экстерминацию. Наличие же системных связей как жестких (социальных), так и корпускулярных (этнических) повышает значение признака для системы в целом, будь то «социальный организм»[152] или суперэтнос. Ведь степень воздействия этноса на природную среду и этническое окружение зависит не только от уровня техники, но и от пассионарной напряженности этноса, как целостности, проходящей ту или иную фазу этногенеза[128]. Но мало этого. Г.Ф. Дебец[122] и Н.Н. и И.А. Чебоксаровы[168] указывают, что мутации охватывают не всю ойкумену, а определенные географические регионы. «Наши предки имели коричневатую кожу, черные волосы, карие глаза, а блондины со светлыми глазами появились путем мутаций, сосредоточившихся главным образом в Северной Европе у берегов Балтийского и Северного морей»[168, стр. 121]. Ну чем отличается эта мутация от пассионарных толчков, кроме того, что они возникают несколько чаще (XIII), так как нервная система более чутко реагирует на мутагенные импульсы, нежели сома.

Концепция мутаций объясняет все особенности этнических процессов, в том числе их неповторимость при общей схеме развития. Ведь каждый процесс начинается в своеобразных географических условиях, при наличии тех или иных традиций у исходных форм и в неповторимой исторически обусловленной расстановке сил, окружающих очаг начинающегося процесса этногенеза. Социальные моменты играют не меньшую роль, чем биологические, но, как мы уже видели, эти роли просто дополняют друг друга. Изучать этногенез в отрыве от политической и экономической истории – бесплодно, но также нелепо не учитывать географическую среду и процессы эволюционной биологии[145, стр. 82]. Направленность этногенетических процессов не телеологична, а просто детерминирована средой, но именно поэтому все этносы прошлого, настоящего и будущего были и будут непохожи друг на друга. Отсюда легко объясняется понижение способности к приспособлению. Инерция первоначального толчка – мутации – и оформление новой популяции в определенных географических условиях создают движение в том или ином направлении. Отсюда – функциональная связь этноса с ландшафтом, подтвержденная многочисленными наблюдениями (IV, V). Исключением являются этносы-паразиты, живущие в отрыве от ландшафта, их породившего, за счет этносов-аборигенов, иногда образуя химерные этносы (см. XI). К этому разряду этносов относится явление колониализма, принципиально отличное от колонизации. Но это исключение, объяснимое в каждом случае историческими событиями, подтверждает правило – установленную закономерность.

В заключение необходимо уточнить, в какой степени соответствует предложенная нами концепция этногенеза теории диалектического и исторического материализма. Она соответствует ей полностью. Развитие общественных форм – спонтанно; смена общественно-экономических формаций – явление глобальное, несмотря на неравномерность развития в разных регионах; движение общественной формы материи – поступательно и прогрессивно, направление его – спираль. Следовательно, это философская теория об общих законах развития, и, значит, она на целый порядок выше, нежели антропосфера, взятая как целое, и на два порядка выше, чем этносфера – мозаика этносов во времени и пространстве. Иными словами, этнология – это частный случай применения диалектического материализма с учетом специфики темы и аспекта[155].

Первичный материал для наших соображений мы получаем из исторической географии, т.е. из огромного количества исторических и географических сведений. Без анализа этот материал нем. Пока мы сами не размежуем события глобальные и локальные, географическую среду и техносферу, живые процессы этногенеза и их кристаллизованные остатки в археологических раскопках[169],[170], до тех пор перед нами будет только бессмысленный калейдоскоп, ничего не дающий ни уму, ни сердцу. Но, проделав необходимый анализ, мы увидим интерференцию закономерностей природных и общественных, сочетание их, а не подмену одних другими. И тогда отпадет больной вопрос о географическом детерминизме и его антиподе – географическом нигилизме[171].

Как известно, все природные закономерности вероятностны и, следовательно, подчинены закону больших чисел. Значит, чем выше порядок, тем неуклоннее воздействие закономерности на объект, и чем ниже порядок, тем более возрастает роль случайности, а тем самым и степень свободы. В первом случае лимит – галактика, во втором – атом, ибо супергалактические и субатомные явления исследуются иными способами и иначе воспринимаются нашим сознанием. А между ними лежит градация порядков явлений. И каждый порядок требует к себе внимания и подхода.

Этнология находится где-то около середины. Тип движения в этносах – колебание, развитие – инерционно и дискретно, устойчивость обеспечивается системными связями, а неповторимость и творчество – эффектом биохимической энергии живого вещества, преломленного психикой, т.е. пассионарностью.

Такова, по нашему мнению, дефиниция понятия «этнос». Это элементарное понятие, несводимое ни к социальным, ни к биологическим категориям. Этот вывод, точнее, итог исследования является эмпирическим обобщением историко-географических данных. Он не исчерпывает проблему полностью, но другие вопросы лежат в областях других наук, и наши суждения по ним не выходят из ранга гипотез.

Примечания:

26

Под «этническим покоем» понимается стабильное состояние этноса, где каждое поколение повторяет жизненный цикл предшествовавшего, что обычно связано с изоляцией (IX; Гумилев Л.И. Этнос как явление. - «Доклады отделений и комиссий Географического общества СССР». Л., 1967, вып. 3, стр. 90-107; Гумилев Л.И. Этнос и категория времени. - «Доклады Географического общества СССР», 1970, вып. 15).

27

Этот термин введен в науку Ю.И. Семеновым (Семенов Ю.И. Категория «социальный организм» и ее значение для исторической науки. - «Вопросы истории», 1966, № 8) и привился (Козлов В.М. Что же такое этнос? - «Природа», 1971, №2) несмотря на то, что это метафора. Под «организмами» им понимаются устойчивые государственно-культурные образования, переживающие формации, в которых они сложились, а не уподобление общества организму, как у Ф. Ратцеля и Г. Спенсера.

28

Именно наличие фиксируемых связей и неопознанного отцовства снимает мнение, что пассионарность присуща тому или иному классу. Если случайное сочетание обстоятельств может породить такое соответствие, то оно уже в следующем поколении будет нарушено появлением так называемых «незаконных» детей. Это показывает еще раз, что социальные и этнические явления несоизмеримы.

Литература

1

Артамонов М.И. История хазар. Л.: Изд. Гос. Эрмитажа, 1962.

2

Гумилев Л.Н. Хазарское погребение и место, где стоял Итиль // Сообщения Гос. Эрмитажа. Т.ХХII. 1962.

3

Рыбаков Б.А. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории Руси // Сов. археология. N 10.1953.

4

Леонтьев O.K. и Федоров П.В. К истории Каспийского моря в позднее- и после-хвалынское время // Изв. АН СССР (серия геогр.) 1953. N 4.

5

Рихтер В.Г. Новые данные о древних береговых линиях на дне Каспийского моря // Изв. АН СССР (серия геогр.) 1954. N 5.

6

Берг Л.С. Уровень Каспийского моря за историческое время. Очерки по физической географии. М.-Л.: Изд. АН СССР. 1949.

7

Аполлов Б.А. Доказательство прошлых низких стояний уровня Каспийского моря // Вопросы географии. М., 1951.

8

Аполлов Б.А. Колебания уровня Каспийского моря // Труды Института океанологии. Т. XV. 1956.

9

Шнитников А.В. Ритм Каспия в постъюрме //ДАН СССР. Т. 94. 1954. N 4.

10

Артамонов М.И. Древний Дербент // Сов. археология. 1946. N 8.

11

Караулов Н.А. Сведения арабских географов IX-Х вв. о Кавказе // Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 29. Тифлис, 1911.

12

Абросов В.Н. Гетерохронность периодов повышенного увлажнения гумидной и аридной зон // Изв. ВГО. 1962. N 4.

13

Алексин А.А., Гумилев Л.Н. Каспий, климат и кочевники Евразии //Труды Общества истории, археологии, этнографии. Т. 1. Казань: Изд. Казанского ун-та, 1963.

14

Грумм-Гржимайло Г.Е. Рост пустынь и гибель пастбищных угодий и культурных земель в Центральной Азии за исторический период // Изв. ВГО. Т. XV. Вып. 5. 1963.

15

Гумилев Л.Н. Хунну. М.: Востокиздат, 1960.

16

Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в Х веке. Л.: Изд. АН СССР, 1932.

17

Рыбаков Б.А. Русь и Хазария // Сб. статей акад. Б.Д.Грекова. М.-Л.: Изд. АН СССР, 1952.

18

Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.-Л., 1950.

19

Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. М., 1962.

20

Натапп К. Geschichte der Kunst. Berlin, Akademie Verlag, 1957.

21

Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука.М., 1957.

22

Гумилев Л.Н. Хазарские погребения на бугре Степана Разина. — «Сообщения Гос. Эрмитажа», т. XXVI, 1964.

23

Крупнов Е.И. Городище «Трехстенный городок». — «Советская этнография», 1935, № 2.

24

Крупнов Е.И. Прикаспийская археологическая экспедиция. КСИИМК, вып. 55. М., Изд. АН СССР, 1954.

25

Яцунский В. К. Предмет и задачи исторической географии. Историк-марксист, № 5 (93), 1941.

26

Яцунский В. К. Историческая география. М., Изд. АН СССР, 1955.

27

Калесник С. В. Современное состояние учения о ландшафтах. Изд. ЛГУ, 1959.

28

Калесник С. В. Человек и географическая среда. Л., Изд. Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний, 1949.

29

Берг Л. С. Климат и жизнь. М.,Географгиз, 1947.

30

Грумм-Гржимайло Г. Е. Когда произошло и чем было вызвано распадение монголов на западных и восточных. Изв. Географ, общества, т.15, вып.2, 1933.

31

Каминский А. А. Некоторые особенности климата северо-западной Монголии, Географ. сб.,т. 2ПТР, 195” 1915.

32

Алимов Б. П. Народная республика Монголия., М., Географгиз, 1951.

33

Руденко С.И. К вопросу о формах скотоводческого хозяйства кочевников. Материалы по этнографии, т. I, Изд. АН СССР, 1961.

34

Лавренко Е.М. Основные черты ботанической географии пустынь Евразии и Северной Африки. Комаровские чтения. ХУ., М. – Л., Изд. АН СССР, 1962.

35

Гумилев Л.Н., Алексин А.А. Хазарская Атлантида. // "Азия и Африка сегодня", No 2, 1962.

36

Гумилев Л.Н. Хазария и Терек (Ландшафт и этнос: II). // "Вестник ЛГУ", 1964, N24, вып.4.

37

Гумилев Л.Н. По поводу предмета исторической географии. (Ландшафт и этнос: III). // "Вестник ЛГУ", т. 18, 1965, вып.3.

38

Gumilev L.N. New Data of the History of Khazaria, Acta Archaeol. Academ. Sci. Hungar, t. XIX, f.l/2, 1967.

39

Шнитников А.В. Изменчивость общей увлажненности материков северного полушария. // Записки Геогр. общества СССР. Нов. сер., 1957, т. XVI.

40

Гумилев Л.Н. Хазария и Каспий (Ландшафт и этнос: 1). // "Вестник ЛГУ, сер. геологии и географ.", 1964, No 6, вып. 1.

41

Очерки по истории СССР. Т. 1. Первобытно-общииный строй и древнейшие государства на территории СССР. М., 1956.

42

Либеров П.Д. Племена среднего Дона в эпоху бронзы. М., 1964.

43

Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. М., 1951.

44

Дебец Г.Ф. Палеоантропология СССР. М.-Л., 1948.

45

Грязнев М.П. Первый пазырыкский курган. М.-Л., 1950.

46

Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время. М.-Л., 1960.

47

Дестунис Г.С. Сказания Приска Панийского. СПб., 1861.

48

Страбон. География. Л., 1964.

49

Laufer В. The Language of the Yue-chi or Indo-Scythians. Chicago, 1917.

50

Руденко С.И. Культура хуннов и Ноинулинские курганы. М. – Л., 1962.

51

Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая в скифское время. М.–Л., 1954.

52

Руденко С.И. Искусство Алтая и Передней Азии (середина I тыс. до н.э.). М., 1961.

53

Колесник С.В. Основы общего землеведения. М., 1955.

54

Гумилев Л.Н. По поводу предмета исторической географии. (Ландшафт и этнос: III) // «Вестник ЛГУ», т. 18, 1965, вып.3.

55

Бучинский И.Е. Очерки климата Русской равнины в историческую эпоху. Л., 1954.

56

Бартольд В.В. Сведения об Аральском море и низовьях Амударьи с древнейших времен до XVII в.: Научные результаты Аральской экспедиции. // Известия Туркестан, отд. Русского геогр. об-ва, т. IV, вып. 2, Ташкент, 1902.

57

Иордан. О происхождении и деяниях гетов./Пер. с лат. и коммент. Е. Ч. Скржинской. М., 1960.

58

Гумилев Л.Н. Терракотовые фигурки обезьян из Хотана. // «Сообщения Гос. Эрмитажа», 1959, вып. XVI.

59

Рихтер В.Г., Самсонов С.К. К последним страницам геологической истории Каспия. // «Известия АН СССР. Сер. геогр.», 1961, No 6.

60

Рихтер В.Г. Донные отложения залива Кара-Богаз-Гол как индикатор колебаний уровня Каспийского моря. // Бюлл. МОИП. Отделение геологии, т. 36, 1961, No 1.

61

ОвдиенкоИ.Х. Внутренняя Монголия. М., 1954.

62

Берг Л.С. Беседа со студентами Московского ун-та. // В кн.: Вопросы географии, No 24. М., 1951.

63

Берг Л.С. Аральское море. СПб., 1909.

64

Кармышева Б.Х. Этнографическая группа «тюрки» в составе узбеков. // «Советская этнография», 1960, No 1.

65

Курдюмов К.В. О колебаниях оз.Алакуль в историческом и географическом прошлом. // Вопросы географии, т.24. М., 1951.

66

Дорн Б. Каспий. О походах древних русских в Табаристан. // Записки Академии Наук. СПб., 1875, т. 26, No 1.

67

Бартольд В.В. Хафизи Абру и его сочинения. // В кн.: Сборник статей учеников проф. Розена. СПб., 1897.

68

Марков К.К. Высыхает ли Средняя и Центральная Азия? // Вопросы географии, т.24. М., 1951.

69

Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Л., 1926.

70

Стариков B.C. Монголы в Юннани. // Материалы по этнографии. Л., 1961.

71

Аполлов Б.А. Доказательство прошлых низких стояний уровня Каспийского моря. // В кн.: Вопросы географии, No 24. М., 1951.

72

Анучин В. А. Теоретические проблемы географии. М., 1960.

73

Анучин В. А. История с географией. «Литературная газета», 18 февраля 1965 г.

74

Калесник С. В. Некоторые итоги новой дискуссии о «единой» географии. Изв. ВГО, № 3, 1965.

75

Саушкин Ю. Г. Сегодня и завтра географии. «Литературная газета», 1965, 17 июня.

76

Вернадский В. И. Биосфера. Избр. соч., т. V. М. – Л., 1960.

77

Саушкин Ю. Г. По поводу одной полемики. Вестник МГУ, серия V (география), №6, 1965

78

Калесник С. В. Еще несколько слов о географической среде. Изв. ВГО, № 3, 1966.

79

Гумилев Л. Н. Истоки ритма кочевой культуры. «Народы Азии и Африки», № 4. 1966.

80

Анучин В. А. Проблема синтеза в географической науке. «Вопросы философии», № 2, 1964.

81

Савицкий П. Н. Географические особенности России, ч. I. Растительность и почвы. Прага, Евразийское книгоиздательство, 1927.

82

Синха Н. К., Банерджи А. Ч. История Индии, М., ИЛ, 1954.

83

Фоссет П. Г. Неоконченное путешествие. М., изд. «Мысль», 1964.

84

Окладников А. П. История Якутской АССР, т. I. М. – Л., Изд. АН СССР, 1955.

85

Руденко С. И. Древняя культура Берингова моря и эскимосская проблема. М. – Л., Главсевморпуть, 1947.

86

Арманд Д. Давайте не будем. «Литературная газета», 1965, 25 марта.

87

Ефремов Ю. К. Ландшафтная сфера нашей планеты. Природа, № 8, 1966.

88

Ефремов Ю. К. Опыт классификации географических наук. Жизнь Земли. Сб. 2. М., Географгиз, 1955.

89

Гумилев Л. Н. По поводу «единой» географии. Вестник ЛГО, № 6, 1967.

90

Toynbee A. J. A Study of history. Abridgement of volumes I – VI by D. C. Somervell. L. – N: Y. – Toronto, Oxford Univ. Press, 1946.

91

Вернадский В. И. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения. М., изд. «Наука», 1965.

92

Морган Л. Г. Дома и домашняя жизнь американских туземцев. Л., Изд. Ин-та народов севера, 1934.

93

Окладников А. П. Неолит и бронзовый век Прибайкалья, ч. III (Главковское время). М. – Л., Изд. АН СССР, 1955.

94

Чайлд Гордон. Древнейший Восток в свете новых раскопок. М., ИЛ, 1956.

95

Лобашев М. Е. Сигнальная наследственность. Исследования по генетике. I. Изд. ЛГУ, 1961.

96

Tibetan – Zang Zung Dictionary. Delhi, Tibetan Bon Foundation (без даты на тибетском языке).

97

Гумилев Л.Г. Страна Шамбала в легенде и истории. – «Азия и Африка сегодня» 1968, N5.

98

'Dus pa rin po che'i rgyud gzer mig. Delhi, Tibetan. Bon Foundation, 1965 (на тибетском языке).

99

Ibid, p. 1127-1138, 1167.

100

Геродот. История в девяти книгах. М., 1888, т. IV.

101

Арриан. Походы Александра. М.-Л., 1962.

102

Бартольд В.В. Историко-географический обзор Ирана. СПб. 1903.

103

Моммзен Т. История Рима. Т. IV. М., 1949.

104

Матвеев К.Н., Мар-Юханна И.М. Ассирийский вопрос во время первой мировой войны. М., 1968.

105

Тревер К.В., Якубовский А.Ю. История народов Узбекистана. Ташкент, 1950.

106

Свет Я.М. После Марко Поло. М., 1968.

107

Книга Марко Поло. М., 1956.

108

Grandider A. Histoire de la Geography de Madagaskar. Paris, 1892.

109

Church R.J. Harrison, Clarke John J., Clarke P.I.H., Henderson H.J.R. Africa and the Islands. London. 1965.

110

Мурзаев Э.М. Путешествия без приключений и фантастики. М., 1962.

111

Ефименко П.С. Чудь Заволоцкая. Архангельск, 1869.

112

Snellgrove D.L. The nine ways of Bon. London. Oxford Univ. Press. 1967.

113

Waddel L.A. The Buddhism of Tibet or Lamaism. Cambpidge 1959.

114

Белявский В.А. По поводу извечного антагонизма между земледельческим и кочевым населением Восточной Европы. – В сб.: Славяно-русская этнография. Л., 1973.

115

Гумилев Л.Г. Гетерохронность увлажнения Евразии в древности. (Ландшафт и этнос IV). «Вестник ЛГУ», 1966.

116

Будыко М. И. О причинах вымирания некоторых животных в конце плейстоцена. Изв. АН СССР, сер. геогр., № 2, 1967.

117

Дорст Ж. До того как умрет природа. М., "Прогресс", 1968.

118

Гумилев Л. Н. Этнос как явление. Докл. отделений и комиссий Геогр. об-ва Союза ССР, вып. 3. Л., Изд. ВГО, 1967.

119

Быстров А. П. Прошлое, настоящее, будущее человека. Л., Медгиз, 1957.

120

Молчанов Ю. А. К вопросу о начальных этапах заселения Нового Света. Доклады по этнографии ВГО, вып. 4. Л., Изд. ВГО, 1966.

121

Рогинский Я. Я., Левин М. Г. Основы антропологии. Изд. МГУ, 1955.

122

Дебец Г. Ф. О некоторых направлениях изменений в строении человека современного вида. Сов. этнография, № 2, 1961.

123

Давиташвили Л. Ш. Причины вымирания организмов, М., "Наука", 1969.

124

Гумилев Л. Н. Этнос и ландшафт. Изв. ВГО, № 3, 1968.

125

Гумилев Л. Н. О термине "этнос". Доклады отделений и комиссий ВГО, вып. 3. Изд. ВГО, 1967.

126

Гумилев Л. Н. Гетерохронность увлажнения Евразии в Средние века (Ландшафт и этнос). V. Вестник ЛГУ, № 18, 1966.

127

Гумилев Л. Н. Об антропогенном факторе ландшафтообразования (ландшафт и этнос). VII. Вестник ЛГУ, № 24, 1967.

128

Гумилев Л. Н. Этнос и категория времени. Доклады отделений и комиссий ВГО, вып. 15. Л., Изд. ВГО, 1970.

129

Холдэн Дж. Б. С. Факторы эволюции. М. – Л., Медгиз, 1935.

130

Гумилев Л. Н. Этногенез в аспекте географии. Вестник ЛГУ, 1970, № 12.

131

Вернадский В. И. Несколько слов о ноосфере. Успехи современной биологии, т. 18, вып. 12. 1944.

132

Калесник С. В. Проблема географической среды. Вестник ЛГУ, 1958, № 12.

133

Калесник С. В. Некоторые итоги новой дискуссии о «единой географии». Изв. ВГО, № 3, 1965.

134

Семевский Б. Н. Методологические основы географии. Вестник ЛГУ, 1968, № 24.

135

Природа и общество. Сборник статей. М., «Наука», 1968.

136

Семевский Б. Н. Рецензия на сборник «Природа и общество». Изв. ВГО, т. 101 1969.

137

Токарев С. А. Проблема типов этнических общностей. «Вопросы философии», 1964, № 11.

138

Агаев А. Г. Народность как социальная общность. «Вопросы философии», 1965, № 11.

139

Козлов В. И. О понятии этнической общности. «Советская этнография», 1967, № 2.

140

Чебоксаров Н. Н. Проблемы типологии этнических общностей в трудах советских ученых. «Советская этнография», 1967, № 4.

141

Андрианов Б. В. Проблемы формирования народностей и нации в странах Африки. «Вопросы истории», I967, № 9.

142

Гумилев Л. Н. Этногенез и этносфера. «Природа», 1970, № 1, 2.

143

Лем С. Модель культуры. «Вопросы философии», 1969, № 8.

144

Бромлей Ю. В. К вопросу о сущности этноса. «Природа», 1970, № 2.

145

Холден Дж. Б. С. Факторы эволюции. М. – Л., Медгиз, 1935.

146

Берг Л.С. Номогенез. Пг., 1922.

147

Шмальгаузен И.И. Проблемы дарвинизма. М. – Л., «Наука», 1969.

148

Смирнов В. Д. Кучибей Гомюрджинский и другие османские писатели XVII века о причинах упадка Турции. СПб., 1873.

149

Артамонов М.М. Опять «герои и толпа». – «Природа», 1971, №2.

150

Гумилев Л.Н. О соотношении природы и общества согласно данным исторической географии и этнологии. (Ландшафт и этнос: X). – «Вестник ЛГУ», 1970, № 24, вып. 4.

151

Семевский Б.Н. Взаимодействие системы «человек-природа». – «Природа», 1970, № 8.

152

Семенов Ю.И. Категория «социальный организм» и ее значение для исторической науки. – «Вопросы истории», 1966, № 8.

153

Малиновский А.А. Пути теоретической биологии. М., 1969.

154

Бромлей Ю.В. Этнос и эндогамия. – «Советская этнография», 1969, № 6.

155

Гумилев Л.Н. Место исторической географии в востоковедных исследованиях. – «Народы Азии и Африки», 1970, № 1.

156

Иванова Е.В. Роль лингвистических данных при решении проблемы этногенеза (к проблеме этногенеза тайских народов). – «Доклады отделений и комиссий ВГО». Вып. 3. Л., 1967.

157

Wieger L. Textes historiques. Hien-Hien, 1905-1907.

158

Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М., «Наука», 1967.

159

Обсуждение статьи Ю.В. Бромлея «Этнос и эндогамия». – «Советская этнография», 1970, № 3.

160

Артамонов М.И., Плетнева С. А. Еще раз о степной культуре Евразии. – «Народы Азии и Африки», 1970, № 3.

161

Гумилев Л.Н. Этногенез – природный процесс. – «Природа», 1971, № 2.

162

Козлов В.М. Что же такое этнос? – «Природа», 1971, №2.

163

Бромлей Ю.В. Несколько замечаний о социальных и природных факторах этногенеза. – «Природа», 1971, № 2.

164

Дроздов О.А. Этнос и природная среда. – «Природа», 1970, № 8.

165

Куренной В.Н. Пассионарность и ландшафт. – «Природа», 1970, № 8.

166

Алексеев В.П. Человек: биология и социологические проблемы. – «Природа», 1971, № 8.

167

Кон И.С. К проблеме национального характера. – В кн.: История и психология. М., 1971.

168

Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Народы, расы, культуры. М., 1971.

169

Гумилев Л.Н., Гаепь А.Г. Разновозрастные почвы на степных песках Дона и передвижения народов за исторический период. – «Изв. АН СССР, сер. географ.», 1966, № 1.

170

Гумилев Л.Н. О странном неприятии географии. – «Известия ВГО», 1971, т. 103, вып. 3.

171

Калесник С.В. Общие географические закономерности Земли. М., 1970.

172

Гумилев Л.Н. Этнос – состояние или процесс? (Ландшафт и этнос: XI). – «ВестникЛГУ», 1971, № 12, вып.2.

173

Берталанфи П. Общая теория систем – критический обзор. – В кн.: Исследования по общей теории систем. М., 1969.

174

Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Задачи, методы и приложения общей теории систем. – В кн.: Исследования по общей теории систем. М., 1969.

175

Малиновский А.А. Общие вопросы строения систем и их значение для биологии. – В кн.: Проблемы методологии системного исследования. М., 1970.

176

Рашевский П. Организмические множества. Очерк общей теории биологических и социальных организмов. – В кн.: Исследования по общей теории систем. М., 1969.

177

Свиридов М.Н. На переднем крае космической науки. – «Природа», 1966, № 8.

178

Козлов В.М. Динамика численности народов. М., 1969.

179

Терентьева П.Н. Определение своей национальной принадлежности подростками в национально-смешанных семьях. – «Советская этнография», 1969, № 3.

180

Краткая географическая энциклопедия. Т.п. М., 1966.

181

Гумилев Л.Н. Величие и падение древнего Тибета. – В кн.: Страны и народы Востока. VIII, М., 1969.

182

Джунусов М.С. Нация как социально-этническая общность людей. – «Вопросы истории», 1966, № 4.

183

Токарев С.А. Проблема типов этнических общностей. – «Вопросы философии», 1964, № 11.

184

Арский И.В. Вопрос о формировании национальностей в Западной Европе. – «Уч. записки ЛГУ, сер. истории.» Вып. 12, Л., 1941.

185

Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. М., 1970.

186

Kun las btus pa scrid pa'i mdzog gzhung. Kalimpong, Tibetan. Bon Foundation (без даты на тибетском языке).

Литература

1

Артамонов М.И. История хазар. Л.: Изд. Гос. Эрмитажа, 1962.

2

Гумилев Л.Н. Хазарское погребение и место, где стоял Итиль // Сообщения Гос. Эрмитажа. Т.ХХII. 1962.

11

Караулов Н.А. Сведения арабских географов IX-Х вв. о Кавказе // Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 29. Тифлис, 1911.

12

Абросов В.Н. Гетерохронность периодов повышенного увлажнения гумидной и аридной зон // Изв. ВГО. 1962. N 4.

14

Грумм-Гржимайло Г.Е. Рост пустынь и гибель пастбищных угодий и культурных земель в Центральной Азии за исторический период // Изв. ВГО. Т. XV. Вып. 5. 1963.

15

Гумилев Л.Н. Хунну. М.: Востокиздат, 1960.

16

Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в Х веке. Л.: Изд. АН СССР, 1932.

17

Рыбаков Б.А. Русь и Хазария // Сб. статей акад. Б.Д.Грекова. М.-Л.: Изд. АН СССР, 1952.

26

Яцунский В. К. Историческая география. М., Изд. АН СССР, 1955.

27

Калесник С. В. Современное состояние учения о ландшафтах. Изд. ЛГУ, 1959.

28

Калесник С. В. Человек и географическая среда. Л., Изд. Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний, 1949.

118

Гумилев Л. Н. Этнос как явление. Докл. отделений и комиссий Геогр. об-ва Союза ССР, вып. 3. Л., Изд. ВГО, 1967.

121

Рогинский Я. Я., Левин М. Г. Основы антропологии. Изд. МГУ, 1955.

122

Дебец Г. Ф. О некоторых направлениях изменений в строении человека современного вида. Сов. этнография, № 2, 1961.

125

Гумилев Л. Н. О термине "этнос". Доклады отделений и комиссий ВГО, вып. 3. Изд. ВГО, 1967.

128

Гумилев Л. Н. Этнос и категория времени. Доклады отделений и комиссий ВГО, вып. 15. Л., Изд. ВГО, 1970.

142

Гумилев Л. Н. Этногенез и этносфера. «Природа», 1970, № 1, 2.

145

Холден Дж. Б. С. Факторы эволюции. М. – Л., Медгиз, 1935.

151

Семевский Б.Н. Взаимодействие системы «человек-природа». – «Природа», 1970, № 8.

152

Семенов Ю.И. Категория «социальный организм» и ее значение для исторической науки. – «Вопросы истории», 1966, № 8.

155

Гумилев Л.Н. Место исторической географии в востоковедных исследованиях. – «Народы Азии и Африки», 1970, № 1.

161

Гумилев Л.Н. Этногенез – природный процесс. – «Природа», 1971, № 2.

162

Козлов В.М. Что же такое этнос? – «Природа», 1971, №2.

163

Бромлей Ю.В. Несколько замечаний о социальных и природных факторах этногенеза. – «Природа», 1971, № 2.

164

Дроздов О.А. Этнос и природная среда. – «Природа», 1970, № 8.

165

Куренной В.Н. Пассионарность и ландшафт. – «Природа», 1970, № 8.

166

Алексеев В.П. Человек: биология и социологические проблемы. – «Природа», 1971, № 8.

167

Кон И.С. К проблеме национального характера. – В кн.: История и психология. М., 1971.

168

Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Народы, расы, культуры. М., 1971.

169

Гумилев Л.Н., Гаепь А.Г. Разновозрастные почвы на степных песках Дона и передвижения народов за исторический период. – «Изв. АН СССР, сер. географ.», 1966, № 1.

170

Гумилев Л.Н. О странном неприятии географии. – «Известия ВГО», 1971, т. 103, вып. 3.

171

Калесник С.В. Общие географические закономерности Земли. М., 1970.