Официальная история холокоста вообще и история «восточных лагерей уничтожения» в частности настолько абсурдна, что ни один историк, обладающий хотя бы минимумом здравого смысла и самоуважения, не рискнул бы ее защищать. И историки, у которых этот минимум разума на самом деле есть, предпочитают молчать. Ибо они знают, что слово не воробей. И знают, что рискованно высказываться на эту тему. А насколько велико моральное падение тех «исследователей», которые пропагандируют политкорректную и предписанную государственными структурами многих стран «свободного мира» версию событий, доказывают многочисленные жульнические трюки, к коим вынуждены прибегать эти люди в надежде придать хоть какую-то достоверность своим утверждениям.

Рауль Хильберг пишет:

«Собибор специально обозначили как «транзитный лагерь». Так как он находился недалеко от реки Буг, на границе с оккупированными восточными территориями, это обозначение превосходно вписывалось в миф «переселения на Восток». И когда Гиммлер однажды предложил назвать этот лагерь концлагерем, Поль возразил против этого переименования».²⁷⁴

Факты же говорят о том, что Гиммлер в своем циркулярном письме от 5 июля 1943 года вовсе не предлагал «назвать транзитный лагерь Собибор концентрационным лагерем». Он предлагал его «преобразовать в концентрационный лагерь». Также неверно, что Освальд Поль возразил против этого «переименования». В своем письме от 15 июля 1943 года он всего лишь отметил, что для создания в Собиборе мастерских по разряживанию трофейных боеприпасов преобразование транзитного лагеря в концлагерь не является необходимым условием.²⁷⁵

Теперь давайте перейдем к упомянутому Хильбергом «мифу о переселении на Восток». С конца 1941 года, как достоверно известно и не подвергается сомнению, большое количество немецких евреев было вывезено на восточные территории, что вполне можно назвать — принудительным — «переселением на Восток». В декабре 1941 и в январе 1942 года, например, много немецких евреек было депортировано в литовский город Каунас, а оттуда часть их была отправлена в Латвию. Летом и осенью 1944 года часть этих женщин попала в концлагерь Штуттхоф под Данцигом (Гданьском). В 1995 году вышла книга, где приводятся воспоминания некоторых из них.²⁷⁶

Как вы помните, первый их «лагерей уничтожения», Хелмно, «заработал» в декабре 1941 года, что означало, что к тому времени уже должна была быть принята доктрина искоренения. Но для ее принятия требовался, разумеется, соответствующий приказ самого Гитлера. Но как же это можно увязать с тем фактом, что вышеупомянутые немецкие еврейки в конце 1941 и начале 1942 года были депортированы в Прибалтику, а через два с половиной года оттуда в Штуттхоф, и пережили войну?

Множество документов подтверждают, что «переселение на Восток», названное Хильбергом «мифом», отнюдь не было мифом, а проводилось на самом деле. Процитируем некоторые из этих документов.²⁷⁷

16 февраля 1942 года Мартин Лютер, руководитель германского отдела в министерстве иностранных дел, сообщил немецком посольству в Пресбурге (Братиславе), что «в ходе мероприятий по окончательному решению еврейского вопроса в Европе» немедленно следует отправить «двадцать тысяч молодых и сильных словацких евреев» на Восток, где есть «большая потребность в рабочей силе».²⁷⁸

11 мая 1942 года хауптштурмфюрер СС Дитер Вислицени, заместитель Адольфа Эйхмана в Словакии, послал в словацкое министерство внутренних дел письмо следующего содержания:

«Как сообщили мне 9 мая 1942 года в телеграмме из Берлина из Главного управления имперской безопасности, есть возможность ускорить депортацию евреев из Словакии, предоставив дополнительные эшелоны в Освенцим. Но эти перевозки должны касаться только трудоспособных евреев и евреек, а не детей».²⁷⁹

Кстати, политика переселения вовсе не была государственной тайной, и о ней открыто писали в прессе. 25 апреля выходившая во Львове газета Lemberger Zeitung сообщала:

«Сначала выселялись одинокие трудоспособные евреи и еврейки. Первым следствием этого распоряжения стало то, что огромное количество вполне здоровых евреев вдруг оказалось «нетрудоспособным», и все — по разным причинам, и вскоре они заполонили все больницы в таком количестве, что для действительно больных арийцев там уже не было места».²⁸⁰

К тому времени, если верить официальной историографии, в Белжеце уже действовал второй «лагерь уничтожения», а до открытия третьего, в Собиборе, оставалось совсем немного времени. Да и в Освенциме уже начались «газации» (в крематории основного лагеря Освенцим I). Почему же тогда евреев, прикинувшихся больными, принимали в больницах, а не отправляли в один из этих лагерей? И почему сначала выселялись «одинокие трудоспособные евреи и еврейки», если слово «выселять» в «тайном языке» означало «уничтожать газом», как уверяет нас Р. Хильберг и его единомышленники? Если уж речь шла о физическом уничтожении, то тогда сначала, разумеется, следовало бы уничтожить больных и прочих нетрудоспособных евреев, а рабочую силу использовать до последнего момента.

15 сентября 1942 года, когда, по официальной версии, все шесть «лагерей уничтожения» уже функционировали, состоялась беседа имперского министра вооружений и военной промышленности Альберта Шпеера с обергруппенфюрером СС Освальдом Полем, руководителем экономическо-административного главного управления. На следующий день Поль написал для Гиммлера отчет о переговорах, где среди прочего речь шла и об «увеличении барачного лагеря Освенцим вследствие переселения на Восток». Поль писал:

«Имперский министр профессор Шпеер таким путем хотел бы обеспечить использование вначале 50 000 трудоспособных евреев на имеющихся закрытых предприятиях, где есть возможность их размещения. Необходимые трудовые ресурсы мы вначале будем брать в первую очередь в Освенциме из числа переселяемых на Восток, чтобы создание и эффективность наших существующих производственных мощностей не пострадали от постоянной смены работников. Таким образом, направленные для переселения на Восток трудоспособные евреи будут вынуждены прервать свое путешествие и работать в сфере производства вооружений».²⁸¹

Ввиду отсутствия документов, подтверждающих политику физического искоренения евреев и строительство газовых камер для убийства людей, официальным историкам приходится опираться на свидетельские показания. Это сразу же приводит нас к следующему вопиющему абсурду в официальной версии истории.

Все знают, что с течением времени память человека ослабевает. Потому было бы логично, если бы историки холокоста уделяли больше внимания свидетельствам времен войны или первых послевоенных лет, как более достоверным. Но гротеск состоит в том, что они поступают как раз наоборот: так как ранние свидетельства о предполагаемом уничтожении евреев в Собиборе, Белжеце и Треблинке не совпадают с принятой сегодня версией ни с точки зрения числа жертв, ни с точки зрения способа убийства, историки холокоста вынуждены тихонько припрятывать их от читателей. Хотя Юлиус Схелфис упоминает о том, что свидетель Хайм Энгель рассказывал о существовании в Собиборе газовой камеры с открывающимся полом, называя, правда, это утверждение простой ошибкой,²⁸² но он молчит о том, что та же самая «ошибка» встречается еще у как минимум пяти свидетелей — Александра Печерского,²⁸³ Зельды Метц,²⁸⁴ Урсулы Штерн,²⁸⁵ Дова (Бера) Фрейберга²⁸⁶ и Моше Бахира.²⁸⁷

Зато о здании для проведения газаций, разделенном на несколько камер, не рассказывал никто из этих ранних очевидцев.

Согласно «Энциклопедии холокоста» СС в рамках «Акции «Райнхардт»²⁸⁸ планировали «убийство 2 284 000 евреев, проживавших в то время в пяти округах генерал-губернаторства».²⁸⁹ Для достижения этой кровожадной цели эсесовцы, если верить историкам холокоста, сначала создали один-единственный лагерь уничтожения — Белжец. В лагере находилось всего лишь одно здание для проведения казней с использования газа, в котором — слушайте и удивляйтесь! — было три газовые камеры общей площадью 96 квадратных метров. (Эти просвещенные господа так и не дали объяснения, зачем потребовалось разделять здание на три камеры, строя промежуточные стенки, которые уменьшали и без того маленькую «полезную площадь» и затрудняли тем самым процесс уничтожения.)

Когда в СС заметили, «что Белжец недостаточен для выполнения программы убийств» (Вольфганг Шеффлер²⁹⁰), был создан второй лагерь уничтожения — в Собиборе. Но и здесь они удовлетворились строительством лишь одного здания с тремя газовыми камерами общей площадью всего 48 квадратных метров — то есть вдвое меньше, чем в Белжеце!²⁹¹

Прошло еще несколько месяцев, и до тупых эсесовцев дошло, что — по формулировке Адальберта Рюкерля — «газовые камеры оказались слишком маленькими» и «эффективность лагеря Собибор была невелика».²⁹² Потому в сентябре 1942 года здание для газаций было увеличено еще на три камеры общей площадью тоже 48 квадратных метров. Теперь в Собиборе было шесть камер размером по 4 на 4 метра — с общей площадью, достигшей аж 96 квадратных метров!

А в Белжеце, где немцы тоже столкнулись с нехваткой «полезной площади», вопрос был решен иначе. «Энциклопедия холокоста» сообщает:

«Существующие газовые камеры снесли и на их месте построили новое здание из кирпича и бетона, в котором было шесть камер размером четыре на пять метров».²⁹³

Тем самым общая площадь газовых камер Белжеца увеличилась с 96 до 120 квадратных метров… Будь эсесовцы не такими глупыми, чтобы снести старое здание для газаций, у них было бы уже целых 216 квадратных метров.

За это время в восточной Польше СС ввели в эксплуатацию еще один лагерь уничтожения — Треблинку, открытую в июле 1942 года. Сколько же там было газовых камер, какова была их площадь? Если кто не знал, то ни за что не догадается: нацисты построили три газовые камеры размером 4 на 4 метра, точно как изначально было в Собиборе!²⁹⁴

Само собой разумеется, что эта площадь оказалась недостаточной, и поэтому в конце августа или в начале сентября был построен «новое здание для газаций», «точные размеры которого установить не удалось» (А. Рюкерль²⁹⁵).

О количестве камер в этом новом «здании для газаций» господин Рюкерль не пишет ничего, но по данным историка холокоста Уве Дитера Адама их было «шесть или десять».²⁹⁶

За создание лагерей Белжец, Собибор и Треблинка отвечал оберштурмфюрер СС Рихард Томалла.²⁹⁷ Если бы национал-социалистическое руководство действительно планировало уничтожение евреев в газовых камерах и если бы занимавшийся их строительством эсесовский офицер действительно строил их так, как описано в литературе на эту тему, то ему вряд ли следовало рассчитывать на долгую и спокойную жизнь. Его или быстро расстреляли бы как саботажника или подвергли бы принудительной эвтаназии как сумасшедшего.

Последующие поколения наверняка спросят себя, что же творилось в мозгах историков, с серьезным видом распространяющих такую чепуху. Но куда жестче, чем в адрес этих жалких шарлатанов, они будут высказаться о тех политиках и юристах, которые превратили эту же чепуху в «неопровержимые исторические факты» и с помощью уголовного кодекса защищали ее от нежелательной критики.