Глава 11. ЛЮДИ КАЙЗЕРА В АМЕРИКЕ

«Г-н фон Папен, вполне естественно, никогда не сообщал мне о каких-либо инструкциях, которые он, возможно, получал от своих начальников, чтобы устраивать сомнительные предприятия обозначенного характера. Без новых доказательств я не могу считать доказанным, что такие инструкции действительно были им получены».

((Граф Йоханн фон Бернсторфф))

Еще до того, как стало понятно – особенно после Марнского сражения – что война не «закончится к Рождеству», самые проницательные из немецких дипломатических умов (и в их число, разумеется, входил и граф фон Бернсторфф, немецкий посол в Вашингтоне) поняли, что ключ к победе в том, чтобы Соединенные Штаты Америки не вступили в конфликт. Как только Америка выступила бы на стороне Антанты, у Германии не было бы никаких шансов на победу.

С момента объявления войны в Европе президент Вудро Вильсон упорно продолжал политику абсолютного нейтралитета. У людей кайзера в Америке, поэтому, была тройная цель. Первой целью была законная пропаганда, чтобы влиять на общественное мнение Америки против присоединения ее к войне на стороне союзников. Второй было незаконное разжигание забастовок, диверсий и саботажа, чтобы помешать поставкам боеприпасов, идущих в Европу и Россию. И, как только шансы немцев на быструю победу в ставшей затяжной войне стали совсем призрачными, появилась третья цель: соблазнить Мексику и позже Японию выступить на стороне немцев. В частности, если бы удалось убедить Мексику объявить войну Соединенным Штатам, это лишило бы американцев возможности отправить свои войска в Европу. Противоположный вариант развития событий был бы тоже не хуже: если потратить достаточно денег на разжигание внутренних конфликтов в Мексике, то США могли бы решиться сами напасть на нее.

Чтобы достичь этих целей, немцы использовали полный ассортимент шпионов: иммигрантов, лояльных к Германии, немецких офицеров и авантюристов или, менее романтично, наемников, для нанесения ударов. Им, похоже, предоставили определенную свободу действий.

Руководители немецкой клики, сосредоточенной вокруг Бродвея в Нью-Йорке, возглавлялись послом, изящным, учтивым и очаровательным фон Бернсторффом, человеком с научными степенями пяти университетов, включая Принстон. С ним были военный атташе Франц фон Папен на Бродвее, 60; военно-морской атташе Карл Бой-Эд – протеже адмирала фон Тирпица, якобы наполовину турок – в немецком консульстве, выходящем фасадом на Боулинг-Грин, и на Бродвее, 45, в здании судоходной компании «Гамбург – Америка Лайн»; атташе по экономическим вопросам Хайнрих Альберт, шести футов ростом, стройный блондин со шрамами от студенческих дуэлей. Альберт был казначеем всех тайных операций. Вильсон охарактеризовал его как «руководящий и самый опасный ум во всех этих несчастных интригах». Они использовали Немецко-американский клуб на Сентрал-Парк-Саут, 112, для своих встреч. Другие встречи проводились в отеле «Манхэттен» на углу 42-й и Мэдисон-Авеню. В течение месяцев к ним присоединился человек, присланный из Берлина, с, казалось, неограниченным кошельком. У него, как говорили, было 7 миллионов фунтов в распоряжении, а звали его Франц фон Ринтелен. Именно он доставил множество хлопот и американцам, и немцам.

С самого начала фон Папен, аккредитованный и в Вашингтоне, и в Мексике, был сторонником противозаконной линии, намекая фон Бернсторффу, что было бы здорово организовать серию нападений на Канаду в районе Великих озер, чтобы тем самым заставить американские войска остаться дома защищать свою страну вместо того, чтобы отправиться в Европу.

Такая идея была не в духе фон Бернсторффа, и потому фон Папен обратил свое внимание на саботаж. Он запланировал взорвать Велландский канал, соединяющий озера Эри и Онатарио, по которому проходили торговые суда в обход Ниагарского водопада, прежде всего, с грузом зерна с северо-запада. Канадские войска уже обучались в Валькартье, Квебек, готовясь к отправке в Европу. Идея состояла в том, что они должны будут теперь остаться дома.

Диверсии начались, однако, ранним утром 1 января 1915 года на заводе «Рёблинг» в Трентоне, Нью-Джерси, который, помимо прочего, выпускал сети для противолодочных заграждений. На заводе работали триста рабочих. Саботажникам удалось вывести из строя систему пожарной тревоги и разжечь много небольших пожаров, которые быстро распространились. За несколько часов сгорели восемь акров зданий фабрики и домов рабочих. В следующем месяце фон Папен заплатил 700 долларов Вернеру Хорну, некогда управляющему кофейной плантации кофе и флотскому резервисту, приехавшему в Нью-Йорк, чтобы тот взорвал мост через реку Сент-Круа в Вэнсборо, штат Мэн. Рано утром Хорн, который утверждал, что стремился совершить диверсию без человеческих жертв, «запорол» работу, нанеся мосту только незначительные повреждения. Было холодно, его руки замерзли, и после того, как взрыв услышали, Хорна нашел управляющий его отеля, как раз когда он пытался отогреть их в ванной. Не требовалось большого ума, чтобы сложить эти факты, как два и два.

Среди других, кому платил фон Папен, был Альберт Кальдшмидт из Детройта (один из многих американских городов, которые, как полагают, были рассадником немецких шпионов и саботажников), устроивший серию взрывов на предприятии компании «Пибоди» в Уокерсвилле, провинция Онтарио, на арсеналах в Виндзоре и на механическом заводе «Детройт Скрю Уоркс».

Что касается пропаганды, немцы совершили ряд ужасно грубых ошибок, которых союзники в значительной степени избежали. Во-первых, бомбардировка и сожжение Лувена, затем расстрел Эдит Кэвелл и, возможно, самая большая политическая катастрофа из всех, потопление лайнера «Лузитания».

Еще 30 марта 1915 года в Англии Невилл Чемберлен написал Вернону Келлу, что только что получил информацию от надежного источника о плане по уничтожению лайнера:

«Очень близкий немецкий друг доверил моему информатору, что будет совершена попытка взорвать «Лузитанию» в Ливерпуле после прибытия туда через океан. Насколько он знает, план состоит в том, чтобы один из пассажиров взял с собой взрывчатое вещество как личный багаж и спрятал его на судне незадолго до прибытия в Ливерпуль, установив часовой механизм с таким расчетом, чтобы дать пассажирам возможность оставить судно до взрыва. Не будет никаких попыток уничтожить какой-либо корабль в море, если на нем присутствуют американские граждане. Когда и кем будет совершена такая попытка, я не знаю, но мой информатор считает, что, судя по тому, что он знает о своем друге-немце и его информационных каналах, компании «Кунард Лайн» на эту проблему следует обратить самое пристальное внимание».

Информатор Чемберлена не во всем был прав относительно «Лузитании», но судну действительно не долго оставалось существовать. 22 апреля 1915 года немецкое посольство в Вашингтоне предупредило, что Германия будет рассматривать лайнер как транспорт боеприпасов и потому как законную цель, даже при том, что на нем будут находиться женщины и дети. Лайнер был торпедирован немецкой подводной лодкой на удалении 15 километров от мыса Олд-Хэд-оф-Кинсейл 7 мая, утонув за 18 минут, что стало причиной смерти более тысячи пассажиров и вызвало широкое общественное возмущение немецкой политикой.

Далее Чемберлен сказал, что по данным его информатора не будет больше попыток обеспечивать шпионов поддельными паспортами, но зато:

«… все шпионские задания, которые могут быть выполнены в Англии, будут осуществлять американцы немецкого происхождения, имеющие законное американское гражданство, присутствие которых в Англии, вероятно, не вызвало бы подозрений, если бы они прибыли сюда как туристы. Любого человека с немецкой фамилией следует контролировать. В Америке есть деньги для такой работы, и найдутся люди, готовые рискнуть, чтобы заработать их».

Мошенничество с паспортами приняло множество разнообразных форм, включая отправку умелых карманников из района Бауэри в Нью-Йорке, чтобы те крали паспорта, а затем покупку выкраденных документов у них по 10 долларов за штуку. Тогда их стали продавать уже по 30 долларов. Какое-то время этой операцией управлял с Бридж-Стрит, Нижний Манхэттен, Ганс фон Ведель, бывший нью-йоркский журналист. Когда Веделя отозвали в Германию, его преемник Карл Рурёде совершил ошибку, купив четыре паспорта у Альберта Адамса, нью-йоркского детектива, и добавил к этому еще объяснения, как внести изменения в эти паспорта, чтобы ими могли пользоваться другие люди. Он получил за это три года тюрьмы, но, во всяком случае, ему повезло куда больше, чем Веделю. Судно «Бергенсфьорд», на котором Ведель возвращался в Европу, было перехвачено на пути к Германии, и его пересадили на борт британского патрульного корабля, который тогда затонул.

За три недели до потопления «Лузитании» в 1915 году немецкое Верховное командование послало в Америку Франца фон Ринтелена, едущего со швейцарским паспортом на имя Эмиль Гаше (эту фамилию он «позаимствовал» у мужа своей сестры). Его задание состояло в том, чтобы восстановить у власти свергнутого мексиканского генерала Викториано Уэрту, и таким образом заставить американского президента Вильсона вмешаться в события и тем самым совершить новый политический промах, возможно, с еще более тяжелыми последствиями, чем недавняя высадка американских войск в Веракрусе в апреле 1914 года.

Захватив власть во время прежнего удачного переворота в феврале 1913 года, Уэрта организовал убийства прежнего президента Франсиско Мадеры и его заместителя в ходе операции, известной как «La Decena Tragica» («Трагическая десятка»). Вильсон отказался признать Уэрту, поддержав вместо этого его соперника генерала Венустиано Каррансу. После незначительного дипломатического инцидента в Тампико, когда моряки с американского военного корабля «Долфин» сошли на берег, чтобы выгрузить припасы, и были арестованы мексиканцами, 21 апреля 1914 года Вильсон узнал, что немецкий пароход «Ипиранга» везет 200 пулеметов и 15 миллионов патронов, чтобы выгрузить их в порту Веракрус для Уэрты. Американский корабль заблокировал «Ипирангу», а американские морские пехотинцы высадились в порту и захватили таможню в ходе боя, в котором погибло 19 американцев и 126 мексиканцев. Хотя американцам пришлось принести немцам оскорбительные извинения за блокирование «Ипиранги», Уэрте так никогда и не удалось восстановить свою политическую власть после Веракруса и, потерпев ряд поражений от повстанцев под командованием Хосе Доротео Арамбулы (более известного как Панчо Вилья), он уехал в Испанию незадолго до начала Первой мировой войны.

38-летний фон Ринтелен обладал аристократичными манерами, говорил на хорошем английском языке и уже работал в Америке представителем «Дисконто Гезельшафт», второго банка Германии с 1906 года в течение трех лет, пока не уехал в Мексику. В результате у него там уже был широкий и изысканный круг важных деловых и светских знакомств. Уехав из Нью-Йорка, Ринтелен женился, а когда началась война, вернулся на флот в должности финансового советника главного морского штаба. Вместе с Робертом Фаем, который сражался в Вогезах и был награжден Железным крестом, он вернулся в Америку 3 апреля 1915 года

Фай, который жил в Манитобе с начала века, и его шурин механик Вальтер Шольц открыли автомастерскую в Риверсайде в штате Нью-Джерси и оттуда управляли фабрикой, делающей бомбы-«карандаши», с помощью которых выводили из строя суда, перевозящие военные грузы в страны Антанты. Более 40 судов подверглись диверсиям, и несколько из них утонули. В мае 1916 года пароход «Кирк Освальд» прибыл благополучно в Марсель, где на нем и были обнаружены бомбы, после чего их путь проследили до Фая. Власти заподозрили его, когда Фай попытался купить большое количество тринитротолуола у французской торговой палаты. Когда был проведен неожиданный обыск в его помещениях, там нашли большое количество динамита. За Фаем и Шольцем установили слежку, тайно сопровождая их до Грантвуда, штат Нью-Джерси, и, как рассказывается в одной истории, когда один из сыщиков чихнул, их преждевременно арестовали. В то время они как раз собирались отправиться в Чикаго. При аресте Шольц заметил: «Похоже, это потянет на 20 лет». Но получил он только семь. Фай сбежал из федеральной тюрьмы в Атланте и добрался до Балтимора, где немецкий детектив Пауль Кёниг посоветовал ему уехать в Сан-Франциско. Из страха, что его убьют, он, вместо этого поехал в Мексику, а оттуда в Испанию. Он был арестован в сентябре 1918 года и депортирован в Америку, чтобы досидеть оставшийся срока заключения.

Кроме задачи спровоцировать Вильсона на нападение на Мексику, другие цели фон Ринтелена состояли в том, чтобы выкупить завод по производству боеприпасов у фирмы «Дюпон» и с помощью забастовок и диверсий попробовать остановить производство на других компаниях. Сначала он с Хайнрихом Альбертом создали подставную фирму «Bridgeport Projectile», через которую скупали порох, а затем разрушили ее. Он также работал над организацией «Национальный рабочий совет за мир», который предназначался для провоцирования стачек и «итальянских забастовок» в портах на побережье и на заводах. Через своего делового агента Дэвида Ламара фон Ринтелен инвестировал более чем полмиллиона долларов в «Совет», большую часть из которых Ламар прикарманил для собственного использования. Он также работал с Фаем над усовершенствованием бомб-«карандашей» на борту лайнера «Фридрих дер Гроссе», тогда интернированного в Хобокене.

В самый разгар всей этой деятельности американской контрразведке удалось добиться успеха, когда Вольф фон Игель, иронически прозванный «Арнольдом фон Винкельридом с Уолл-стрит», прикомандированный к немецкому посольству и выдающий себя за рекламного агента, попал под арест, под суд, а затем в тюрьму. 18 апреля 1916 года, когда агенты американской Секретной службы ворвались с обыском в его бюро, он возмущался, настаивая, что находится на немецкой территории, и произнес: «Только выстрелите, и начнется война». Они не выстрелили, война не началась, но в руки американцев попали ящики, полные инкриминирующих документов. В сейфе фон Игеля нашли, среди прочего, письмо от немецкого генерального консула в Шанхае с отчетом о действиях разведки на Дальнем Востоке.

Фон Ринтелен был отозван 6 июля 1916 года, когда его полезность, очевидно, уже была исчерпана. Кроме того, немцы опасались, что об его деятельности стало слишком много известно, и арест его был неизбежен. Конечно, американцы «опекали» и фон Ринтелена и генерала Уэрту, к тому времени вернувшегося из Испании, настолько плотно, что каждая их встреча и телефонный звонок были зарегистрированы. Приказ об его отзыве поступил спустя два дня после задержания Уэрты в Ньюмене, штат Нью-Мексико. Уэрта был обвинен в заговоре с целью нарушения законов Соединенных Штатов о нейтралитете. Какое-то время он находился под домашним арестом, но был позже отправлен в тюрьму в Эль-Пасо, где и умер от цирроза печени 13 января 1916 года.

Фон Ринтелен, путешествуя снова под именем Эмиля Гаше на нейтральном лайнере нидерландско-американской компании, потерпел на этот раз неудачу. В августе 1916 года он был арестован по «наводке», после того, как судно вошло в английские воды, и в Саутгемптоне его обнаружили в его каюте с известной актрисой Вест-Энда. Он знал довольно много о личной жизни своей сестры и делах своего шурина, чтобы достаточно убедительно отвечать на вопросы по своей «легенде», и практически выдержал допрос сэра Бэзила Томсона в Скотланд-Ярде. Он также убедил и швейцарского посла. Но в последнюю минуту «Моргун» Холл, прибывший на допрос с опозданием, предложил, чтобы английское посольство в Берне попыталось узнать в Швейцарии, возможно ли в принципе, чтобы Эмиль Гаше в данный момент находился в Лондоне.

Версия этой истории у самого фон Ринтелена немного отличается. Он утверждал, что ему уже разрешили пойти в отель «Сесиль» на Стрэнде тем вечером, но когда он услышал слова о дипломатической миссии в Швейцарии, то понял, что игра окончена, и, попросив разрешения обратиться к Холлу, признался, что он немецкий офицер. Холл щедро угостил его, прежде чем отправить в Доннингтон-Холл в Лестершире, где фон Ринтелен пробыл в статусе интернированного на продолжении 21 месяца, прежде чем сбежал оттуда. Через несколько часов его поймали в Лестере. В 1917 году фон Ринтелена отослали назад в Америку, где его судили за заговор, направленный на разжигание рабочих волнений, и он получил год тюрьмы. Когда 7 февраля 1918 года он был приговорен за мошенничество с паспортом и заговор с целью минирования британских судов, судья прокомментировал, что он сожалеет о невозможности применения смертной казни в данном процессе. Всего фон Ринтелен получил в общей сложности 50 месяцев тюрьмы.

Об отзыве фон Ринтелена и его аресте выдвигались различные теории. Одна гипотеза состояла в том, что фон Папен, ревнующий к его успеху, послал закодированное сообщение в Германию, говоря, что фон Ринтелен становится опасным. При этом, мол, он знал, что британцы взломали шифр, и, прочитав депешу, проследят за его конкурентом. Другая история, подтвержденная лордом Ньютоном в 1933 году, предполагала, что Холл сам послал телеграмму об его отзыве. Есть версия о том, что его отозвали из-за «светских ухаживаний» за Энн Сьюард, племянницей Уильяма Сьюарда, госсекретаря времен Авраама Линкольна. 2 июля 1915 года она написала, что фон Ринтелен был тайным, но близким эмиссаром кайзера: «Его высказывания являются отчетливо агрессивными, и его угрозы вызывают тревогу».

С Хорстом фон дер Гольцем фон Папен впервые встретился в немецком консульстве 22 августа 1914 года и послал его в Балтимор, под именем Бриджмена Тэйлора, с письмом к немецкому консулу там Карлу Людерицу об оказании фон дер Гольцу любой необходимой помощи. В Балтиморе фон дер Гольц должен был завербовать для своих целей моряков из команды немецкого судна, находящего в доках компании «Норддойче Ллойд». Он уже принял к себе на службу Чарльза Таккера, или Туххэндлера, в Нью-Йорке, и фон Папен передал ему еще троих: A. A. Фритцена из Бруклина, уволенного бывшего эконома с российского лайнера, Фредерика (Фридриха) Буссе, «импортера», и Константина Ковани, частного сыщика из Нью-Йорка.

Балтиморские моряки согласились исполнять свои новые обязанности, но были отосланы назад, потому что фон дер Гольц заподозрил за собой слежку и предпочел прервать операцию. Тогда его послали к капитану Гансу Таушеру, представителю заводов Круппа в Америке, на Бродвее, 320, чтобы получить у него 300 фунтов динамита. Эту партию груза загрузили на баржу около острова Блэк-Том-Айленд и перевезли на 146-ю Стрит, откуда взрывчатку в чемоданах перенесли сначала в Немецкий клуб на Сентрал-Парк-Саут и позже в дом фон дер Гольца.

Используя псевдоним Бриджмена Тэйлора, он 10 сентября отправился в Буффало и снял квартиру на Делавер-Авеню, 198. Внезапно и эта миссия была им также прервана. Он утверждал, что причиной было то, что канадцы уже покинули лагерь. Фон дер Гольц также уверял, что за ним наблюдали агенты американской Секретной службы. Однако он сохранил две инкриминирующие телеграммы, что стало причиной последовавших арестов.

Эконом Фритцен, который попытался пересечь мексиканскую границу, был арестован в Лос-Анджелесе в марте 1917 года и приговорен к 18 месяцам тюрьмы. Детектива Ковани так никогда и не нашли. Таккер и Буссе свидетельствовали на процессе Таушера. Таушер попытался договориться с судом о своем признании в обмен на приговор, не связанный с тюремным заключением, но ему отказали. Были представлены доказательства, что он приобрел семь тысячи винтовок «Спрингфилд», три миллиона револьверных патронов и два с половиной миллиона винтовочных патронов, и спрятал их на Вест-Хьюстон-Стрит, 200, 21 июня 1915 года. Он заявлял, что это была обычная коммерческая сделка с целью перепродажи, но обвинение настаивало на том, что оружие предназначалось для отправки в Индию. Он был оправдан, но не депортирован. К тому времени фон дер Гольц уже сбежал.

Дела немцев в Америке пошли совсем наперекосяк, когда однажды вечером 15 июля 1915 года чиновник их посольства Хайнрих Альберт заснул в вагоне метро и потерял важные документы. Он и немецкий поэт и пропагандист Георг Сильвестер Фирек (Джордж Вирек), редактор прогерманского журнала «The Fatherland», вышли из немецкого «улья» на Бродвее, 45, и сели в метро на 6-й Авеню. Когда Фирек вышел на 23-й, Альберт задремал. Он проснулся, когда поезд приехал на 50-ю, но, выходя, забыл свой портфель. За этой парой следил агент американской Секретной службы Фрэнк Бёрк. Он подобрал портфель и смешался с толпой. Альберт помчался назад к поезду, увидел, что портфель исчез и что Бёрк стоит, прислонившись к стенке, и выбежал на улицу. Бёрк вышел через другой выход и позвонил своему начальству.

Альберт поместил в «Нью-Йорк Таймс» объявление о пропаже портфеля, предлагая за его возврат вознаграждение в двадцать долларов. Ему вскоре действительно удалось увидеть свой портфель, но при обстоятельствах, которые его совершенно не обрадовали. В бумагах Альберта, похоже, не было достаточно улик для его судебного преследования, но американские власти устроили утечку этого материала в газету «Нью-Йорк Уорлд». Первая статья из числа сенсационных серий, в значительной мере повлиявших на общественное мнение нейтральных тогда американцев в пользу вступления в войну, появилась 15 августа 1915 года.

Положение не улучшилось, когда в том же августе австро-венгерский посол Константин Теодор Думба послал домой письмо с сочувствующим американским журналистом Джоном Джеймсом Арчибальдом, который плыл в Европу. (У Думбы уже до этого были проблемы из-за его попытки посодействовать поступлению некоторых экспатриированных австрийцев на службу в австрийскую армию в нарушение американского нейтралитета.)

Письмо свидетельствовало, что Думба рекомендовал «с большой теплотой» отнестись к предложениям фон Бернсторффа и фон Папена, направленных на разжигание волнений и забастовок на предприятиях металлургического концерна «Bethlehem Steel» и на Среднем Западе. «Мы могли бы, если не полностью предотвратить производство военных материалов в Бетлехеме и на Среднем Западе, то, во всяком случае, сильно дезорганизовать его на протяжении многих месяцев».

К сожалению, письмо было обнаружено при обыске багажа Арчибальда, когда судно достигло Фалмута. «Моргун» Холл добавил его к коллекции приблизительно ста других документов, в которых фон Папен и Бой-Эд посылали свои отчеты о саботаже, и к письму, в котором фон Папен описал американцев как «идиотов янки», и передал их американскому послу Уолтеру Пейджу, настроенному дружески по отношению к Антанте. Посол переслал их президенту Вильсону. В результате американский госсекретарь Роберт Лэнсинг потребовал отзыва Думбы. 5 октября он уехал в Роттердам. За его усилия в Австрии Думбу наградили домом, зато британская пресса буквально сдирала с него шкуру. Вильсон, стремившийся без лишнего повода не злить немцев, оставил пока фон Папена и других на своих местах.

В ноябре 1915 года Карл Бой-Эд был вовлечен в судебный процесс над служащими судоходной компании «Гамбург – Америка Лайн», обвиненных в фальсификации таможенных документов, что позволило им отправлять свои суда для снабжения горючим немецких рейдеров. Участие Бой-Эда в операции, стоимость которой определяли в 200 миллионов долларов, горячо отрицалось немецким посольством. И после того, как окружной прокурор Нью-Йорка обвинил Бой-Эда в «пренебрежительном отношении к законам Соединенных Штатов, которые он рассматривает как клочки бумаги», посольство потребовало от него принести извинения. Извинения не последовали, ибо 1 декабря президент Вильсон потребовал от немцев отозвать и Бой-Эда, и фон Папена.

«Гамбург – Америка Лайн» обеспечивала также прикрытие и Паулю Кёнигу. Он держал маленькое детективное агентство под названием «Бюро расследований», наводившее справки и собиравшее информацию для ее дочерней компании «Атлас Лайн». Кёниг активно действовал с самого начала войны. В сентябре 1914 года он завербовал одного ирландца, Эдмунда Джастиса, чтобы тот разузнал сведения о численности войск, отправлявшихся из Канады в Европу. Когда Джастиса арестовали 23 декабря 1915 года и спросили, прогерманский ли он, тот ответил: «Нет, я антибританский». Кёниг завербовал также банковского служащего Фредерика (Фридриха) Шляйндля, чтобы тот крал документы и телеграммы, касающиеся деловых секретов союзников, у своего работодателя, «Нэйшнл Сити Бэнк». Падение Кёнига произошло, когда он поссорился со своим дальним родственником Георгом Фуксом из-за невыплаты тому суточных. Телефон Кёнига прослушивался, и когда Фукс постоянно звонил ему и ругался по поводу денег, содержание этих переговоров стало известно властям. Полицейские допросили Фукса, и тот всё рассказал.

В 2.12 утра 30 июля 1916 года баржи на острове Блэк-Том-Айленд, соединенном длинным пирсом с Джерси-Сити, взорвались. Бруклинский мост качнулся, а часы на здании «Джерси Джорнэл» в тот момент остановились. Тысяча тонн тротила и шрапнели, предназначенных для союзных войск в Европе, взорвалась вместе с баржами. Заводы по производству боеприпасов всегда были небезопасны, и первоначально служащих завода обвинили в преступной халатности и грубой небрежности. Позже возникла версия саботажа.

Анна Рашнэк, квартирная хозяйка 23-летнего Майкла Кристоффа, заподозрила неладное, когда он в четыре часа утра 30 июля вернулся домой изможденным и напуганным, и сообщила о своих подозрениях полиции. Кристоффа допросили, и сделали вывод, что он «безумен, но безвреден». Подозрения тогда пали на Курта Янке и лейтенанта Лотара Вицтке. Оба были известными шпионами, которых, как думали, послал немецкий генеральный консул Франц фон Бопп, чтобы устроить взрыв.

1 февраля 1918 года Витцке, назвавшийся именем Пабло Ваберски, который ранее сбежал из лагеря для интернированных в Вальпараисо, был арестован в Ногалесе, штат Нью-Мексико. При обыске в верхней части левого рукава его куртки нашли зашитое зашифрованное письмо. Криптоаналитик Герберт Ярдли, который тогда сотрудничал с «Моргуном» Холлом в Лондоне, смог его прочитать. Витцке сознался, но потом отказался от своих признаний. У него и у Янке было алиби, что они в момент взрыва находились в Сан-Франциско. Но вопрос состоял в том, что даже если алиби и было настоящим, то возможно ли было для них выехать из Сан-Франциско в Нью-Йорк и так быстро вернуться назад, чтобы их ни в чем не заподозрили. Во всяком случае, 17 августа Витцке признали виновным и приговорили к смертной казни. Он оказался единственным человеком, приговоренным в Америке к смерти за шпионаж в годы Первой мировой войны.

Фриц (Фредерик) Жубер Дюкен был действительно «единственным человеком, который мог по праву претендовать на то, чтобы называться супершпионом», как полагал детектив Скотланд-Ярда Герберт Фитч. Дюкен, родом из Южной Африки, сражался в Англо-бурской войне. Он чувствовал в себе патологическую ненависть к лорду Китченеру после того, как его сестра была убита, а ферма его родителей уничтожена в результате проводившейся этим генералом политики «выжженной земли». Во время Первой мировой войны Дюкен, действовавший главным образом в Южной Америке, занимался диверсиями. Он взорвал пароход «Сальвадор», пароход «Вобан» и британский военный корабль «Пемброкшир». Ему приписывали также закладку бомбы на крейсере «Гемпшир», который 5 июня 1916 года погиб у северо-западного побережья близ Оркнейских островов на пути в Россию, в результате чего погиб лорд Китченер и еще 642 человека. За свои заслуги Дюкен получил Железный крест.

Доктор Армгаард Карл Грейвс все еще продолжал проказничать в своем духе. 8 октября 1916 года он появился в Вашингтоне, где его обвинили в попытке вымогательства 600 фунтов у принца фон Хатцфельдта, первого секретаря немецкого посольства, за три более чем нежных письма графине фон Бернсторфф, предположительно, написанных шифром некоей женщиной в Германии. Письма, как он сказал, прибыли в Соединенные Штаты тремя маршрутами, и везли их три курьера. Грейвс сказал фон Хатцфельдту, что доставка писем стоила 600 фунтов. Он уверенно предсказал, что немецкое посольство не будет доводить дело в суде до конца, и оказался прав. На следующий день Грейвс заявил репортерам, что фон Бернсторффу было заранее известно, что немецкая подлодка U53 была в американских водах, за 24 часа до того, как она всплыла в Ньюпорте, Род-Айленд, что позволило ему сорвать огромный куш на бирже, продавая акции до того, как новость стала достоянием общественности. Год спустя, 16 августа 1917 года, Грейвса задержали на вокзале Юнион-Стейшн в Канзас-Сити, и обвинили в нахождении в зоне, закрытой для иностранцев из враждебных государств, не имеющих соответствующих разрешений. Говорят, что он был без денег и плохо одет, но утверждал, что в состоянии доказать нелегитимность династии Гогенцоллернов. На сей раз, он был задержан и находился в заключении, пока война не закончилась.

А что же предпринимали англичане против немецких активистов в Америке и делали ли они вообще что-то? Правильный ответ был бы: да, и довольно много, но в течение всей войны положение было таково, что игроки больше грызлись друг с другом и занимались всякими мелочами. Порывистый, активный и не отличающийся скромностью и скрытностью британский военно-морской атташе капитан Гай Гонт, подчинявшийся «Моргуну» Холлу, был человеком на земле, у которого хватило чувства реальности и смелости, чтобы публично обвинить фон Бернсторффа и других в нарушении американских законов о нейтралитете. После уничтожения «Лузитании» к телефонным кабелям немецкого посольства было подключено подслушивающее устройство, и теперь машинистки работали круглосуточно, записывая содержание переговоров.

Успешная пропаганда британцев сыграла ключевую роль в побуждении Америки выступить на стороне Антанты. Руководил британской пропагандой в США сэр Гильберт Паркер. Он проводил секретную кампанию ради получения американской поддержки. Немногие американцы, если таковые вообще имелись, с которыми контактировал и за поддержкой к которым обращался сэр Гильберт, понимали, что были целями пропагандистского крестового похода, которым управляли из Лондона. К 1916 году его список потенциальных сторонников содержал уже около четверти миллиона фамилий.

Чемпион Кембриджского университета по боксу сэр Уильям Уайзмен, отравленный газом под Ипром, был направлен в Нью-Йорк – формально, чтобы возглавить британскую Закупочную комиссию, но на самом деле – в качестве руководителя Отдела V, американской резидентуры той службы, которая в дальнейшем станет MИ6, сменив Гонта.

1 февраля 1917 года Германия объявила, что в будущем она будет вести неограниченную подводную войну. Два дня спустя фон Бернсторфф был отозван. Он покинул Нью-Йорк на датском пароходе «Фридрих VIII», идущем в Копенгаген. Британцы согласились обеспечить ему безопасное следование, но только при условии, что судно подвергнется обыску в канадском Галифаксе, провинция Новая Шотландия, прежде чем продолжить свой путь. В Галифаксе таможенники обыскали пароход дюйм за дюймом в поисках контрабанды. Были опасения, что немцы могли везти с собой закодированные сообщения, записанные на фонографах. Говорили даже, что военные приказы были записаны на пластинке с дуэтом из оперы «Роберт Дьявол». Хотя таможенники отметили немецкую склонность к хлопчатобумажным ночным рубашкам, они после почти двух недель досмотра так ничего и не нашли, и «Фридриху VIII» разрешили продолжить путь.

После своего изгнания фон Бернсторфф – как и положено любому хорошему послу – сделал заявление, пытаясь оправдываться от обвинений в противоправных действиях. Он преуменьшал важность тех обвинений, от которых на самом деле не мог отстраниться, и дистанцировался от фон Папена:

«Г-н фон Папен, вполне естественно, никогда не сообщал мне о каких-либо инструкциях, которые он, возможно, получал от своих начальников, чтобы устраивать сомнительные предприятия обозначенного характера. Без новых доказательств я не могу считать доказанным, что такие инструкции действительно были им получены. Но в отношении этих вопросов я могу отвечать только за себя, поскольку сам я никогда не занимался чисто военными вопросами. Вскоре после того, как капитан фон Папен отправился домой, я энергично выступал против посылки правительством его преемника, потому что я полагал, что ввиду сложившейся в Америке ситуации, там нечего было делать военному атташе, а присутствие такого чиновника в посольстве могло только дать пищу для вражеской пропаганды».

6 апреля 1917 года президент Вильсон объявил, что Америка находится в состоянии войны с Германией.









Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх