Начало 1792 г. на юге России отмечалось большими переменами. Незадолго перед этим скончался всесильный князь Г. Потемкин. Его противники и недоброжелатели сразу приступили к изменению установленных фельдмаршалом порядков. Председателем Черноморского Адмиралтейского правления вновь был назначен адмирал Н. С. Мордвинов, а выдающийся флотоводец контр-адмирал Ф. Ф. Ушаков оставлен в должности члена этого правления. Он стал командующим Севастопольской эскадрой и, по его выражению, "попал в подчинение к кабинетному адмиралу".

Наступил мирный период на флоте и в крепости. Боевой адмирал Ф. Ф. Ушаков оказался в роли администратора, хозяйственника и строителя и будучи незаурядным, истинно талантливым человеком, блестяще справлялся с этими обязанностями. Да и работал адмирал с большой охотой, так как забота о подчиненных ему людях и доверенных ему кораблях была сутью его понятий о воинском долге и службе. Справедливый, требовательный, заботливый командующий эскадрой вызывал доверие, понимание и любовь со стороны подчиненных.

В казне, как всегда, денег не хватало, а последняя война привела финансовую систему государства в полное расстройство. На строительство порта и города отпускалось крайне мало средств, и без участия моряков работы продвигались бы столь медленно, что не обеспечили бы минимальных потребностей эскадры. На полученные ассигнования нанимали вольных мастеров, закупали инструмент и самые необходимые материалы. Матросы в свободное от учений и корабельных работ время трудились на стройках за небольшую плату. Среди них находились специалисты, освоившие строительные профессии до службы на флоте. Вот они и вольные мастера вели каменную кладку, производили столярные и другие работы, требующие высокой квалификации. Матросы выполняли при них роль подсобных рабочих, но одновременно учились у них мастерству и в скором времени становились полноправными членами артелей и бригад.

Всеми работами умело руководил контр-адмирал Ушаков, который еще будучи в должности командира корабля освоил основы строительства различных сооружений. Была создана система четкой организации и контроля за ходом работ: флотские офицеры, возглавлявшие строительные команды, ежедневно получали задания и отчитывались за предыдущий день; адмирал следил за своевременным обеспечением строек материалами и всем необходимым, выделял баржи для перевозки камня из Инкерманского карьера и не давал спуску подрядчикам.

Главной заботой Ф. Ф. Ушакова стало развитие Севастопольского порта, который был официально учрежден в 1789 г. Следовало создать надлежащую береговую базу и службы. По предложению Ушакова морские казармы стали возводить на холме у Южной бухты — там было значительно суше, чем у береговой черты, а в случае тревоги моряки быстро спускались по откосу к стоящим внизу кораблям. В связи с тем, что доставка леса в Севастополь обходилась очень дорого и его постоянно не хватало, стены казарм делали из камня, кровлю в основном из грунта, а полы глинобитными; по этой же причине в казармах отсутствовали чердачные перекрытия. Но, несмотря на такие упрощения, конструкции выполнялись очень добросовестно, а содержание помещений было безукоризненным. Все проводившиеся на эскадре инспекции отмечали, что в морских казармах сухо и опрятно.

Однако этим мирным заботам чуть было не положили конец агрессивные устремления Турции. Там восприняли отсутствие в Таврии А. В. Суворова и вручение командования Черноморским флотом поклоннику английских порядков адмиралу Мордвинову как сигнал для реванша. Порта стала усиленно вооружаться и строить укрепления. Отношения между Оттоманской империей и Россией резко обострились. В ноябре 1792 г. последовал рескрипт Екатерины II об укреплении южных границ и назначении командующим войсками на юге генерал-аншефа А. В. Суворова, который в это время завершал возведение и реконструкцию крепостей в Финляндии на границе со Швецией. А уже в декабре того же года императрица повелела содержать армию на юге в состоянии боевой готовности.

А. В. Суворов, получивший большие полномочия, сразу приступил к созданию новых и реконструкции старых крепостей от Керченского пролива на востоке до реки Днестр на западе. Он рассмотрел подготовленные проекты и внес в них коррективы. Уже в начале 1793 г. нарочный повез чертежи и сметы на утверждение в Санкт-Петербург, а командующий, не ожидая официального одобрения, приступил к их осуществлению. Были заключены подряды и начато строительство укреплений. Придавая большое значение Севастопольской крепости, генерал-аншеф решил на месте рассмотреть проект ее реконструкции, выполненный инженер-подполковником де Воланом, и с этой целью в феврале 1793 г. прибыл в Севастополь. Здесь А. В. Суворов внимательно осмотрел все сооружения и обсудил с почитаемым им флотоводцем Ф. Ф. Ушаковым "План Севастопольским укреплениям". Два гениальных военных деятеля быстро нашли согласованные решения, и генерал-аншеф отправил в Санкт-Петербург на утверждение откорректированный проект. Одновременно А. В. Суворов подписал "Распоряжение для производства работ предполагаемым к защищению Севастопольской гавани"[8], согласно которому с 21 апреля 1793 г. предусматривалось начать их осуществление.

Эти документы, имевшие огромное значение для Севастопольской крепости, отражают глубокое понимание великим полководцем фортификационной науки и строительного дела.

Согласно "Плану Севастопольским укреплениям" защита входа в бухту возлагалась на четыре форта, расположенные попарно на противоположных берегах рейда. Пятый приморский форт должен был не допустить высадки десанта непосредственно в город. Со стороны суши городские строения оборонял бастион на городском холме. Приморские укрепления на северной стороне бухты от нападения с тыла защищал большой редут, расположенный на возвышенности. Кроме того, во всех приморских фортах предусматривалось создать оборону горжевой части путем возведения рвов, гласисов и палисадов. Предполагалось два наиболее важных форта построить с многоярусными казематированными батареями.

Заслуживает внимание обоснование выбора места и конструкции фортов, изложенное А. В. Суворовым в его "Распоряжении":

"Естественное местоположение преподает само собою способы к укреплению гавани; со стороны моря два мыса при входе в гавань под названием Южной и Северной косы (в 1793 г. все перечисляемые пункты были безымянными, а форты имели буквенное обозначение, однако начиная с 1784 г. на картах три основных мыса и расположенные на них укрепления названы именами святых Александра, Константина и Николая. — Авт.)... суть без прикосновения изящнейшия пункты к защите входа, но как сии места узкостию своею ... не дозволяют в одну линию иметь нужной горизонтально по фарватеру густой и сильный огонь ... округ лежащее местоположение есть такою, что с онаго ... внутреннего пола видно, то все сие понудило прибегнуть к соделанию с ярусами и казематами фортов, казематы сии иметь довольние отверстия для чистого воздуха, послужат жительством войскам, нужным для содержания сих батарей. Другие два пункта назначатся внутри главной бухты, которые иногда вспомогательными, иногда покровительствующими назначенных для очищения фарватера фортам служить могут.

Наконец, форт Е представляется со стороны рейды 5-ю батареею, довольно страшною, которой дирекция обращена перпендикулярно по фарватеру, так что если отчаянной наступатель пройдет мимо всех перекрестных огней 4-х первых батарей, повстречает еще ужасный ряд огнедышащих жерл — при том сей форт заключать в себе будет запасные и пороховые магазейны, арсеналы морские и для сказанных фортов, как и главный, будет давать для обороны..."[9]

Далее предусмотрительный полководец приказывает на случай внезапного нападения турецкой эскадры максимально сохранять боевую готовность существующих батарей и по мере готовности новых брустверов сразу устанавливать за ними орудия. Старые укрепления не имели обороны с сухого пути, поэтому А. В. Суворов требует немедленно приступить к сооружению рвов, гласисов и палисадов на всех приморских батареях. Более того, если в документе излагается план работ на три месяца начиная с 21 апреля и не определены сроки окончания фортов, то возведение горжевых сооружений генерал-аншеф приказывает завершить в июле 1794 г.

В "Распоряжении" подробно описываются конструктивные элементы фортов и способы производства работ: "Берега 4-х передних фортов столь возвышены от воды, что никак нельзя на настоящей их поверхности строить горизонтальные батареи, почему положено скинуть сии каменные берега, так чтобы их высота не превосходила 8 фут сверх поверхности воды ... и так как сей берег существует из известкового камня, то мягкость оного способствует обрабатыванию с употреблением пороха как клиньев, ломов и камнеломных кирок, наблюдая однако ж, чтоб бруствер нижней батареи был по профилю из самого того берегового камня вырезан, что может послужить в первых двух пунктах надежными цоколями для возведения стен на оных..."[10].

Какое рачительное отношение к делу, какое стремление как можно рациональнее и экономнее осуществить строительные работы! При этом Суворов подчеркивает, что нельзя допустить снижение прочности конструкций: "... Сказано выше, что бруствера нижних батарей... будут высечены из грунтового камня, разумеется с тем только, когда тот камень будет не сыпуч и не слишком слоист, а надежен в крепости, в противном случае лучше парапет строить от самого основания на извести из бутового камня..."[11]. Здесь идет речь о пунктах, где размещались Александровская, Константиновская и первая батареи.

Далее даются рекомендации по бутовой кладке. В частности, при толщине бруствера от 3,6 до 4,2 м для экономии дорогостоящей извести кладку следовало выполнять комбинированным способом, т. е. снаружи на глубину 0,9 м работы производить на извести, а внутреннюю часть делать на глине. Однако это не относилось к конструкциям тех фортов, где было намечено строительство казематов. Там кладку предписывалось выполнять полностью на тщательно подготовленном растворе, рецепт которого приводился в этом же документе.

Очень детально в "Распоряжении" продуманы и изложены вопросы организации строительства. Так, артиллерийскому капитану Эрдману, который руководил в Херсонском адмиралтействе изготовлением 82 орудийных лафетов и платформ для новых фортов, поручалось находиться в Севастополе и наблюдать за крепостными работами. Согласно документу, к 1 мая из Херсона направлялся офицер-архитектор с двумя мастерами каменных работ, 30—40 "искусными вольными каменщиками" и 15 плотниками. К ним надлежало прикрепить на рабочих местах по 40—50 пехотных солдат, которые после обучения будут работать самостоятельно, а вольные специалисты станут мастерами. Одновременно с архитектором, говорилось в документе, "дадутся 2 инженер-офицера для наблюдения точнейшего исполнения по данным планам, к каждому пункту работ будет определен исправный офицер от пехотных полков..."[12]

Вот так обстоятельно и исчерпывающе подготавливалась стройная система строительства казематированных многоярусных батарей. Так же подробно ставились задачи офицерам, выделяемым из армейских частей для оказания помощи строителям: каждый из них должен иметь при себе по два унтер-офицера, в их ведении будут находиться инструмент и материалы, за которые они несут полную ответственность. Офицеры должны следить за своевременным ремонтом инструмента в кузницах, специально построенных на фортах.

Кроме указанных офицеров из пехотных полков, на каждые 100 рабочих выделялись один офицер и четыре унтер-офицера. Им приказывалось обеспечить выполнение солдатами заданного инженерами урока, который не должен быть чрезмерным и увеличиваться в течение рабочего дня.

Нашло отражение в "Распоряжении" и полное взаимодействие сухопутных сил и моряков: моряки выделяли для доставки строительных материалов 5—6 барж, а для сухопутных перевозок в начале мая должны были прислать 80 пар волов с повозками и погонщиками. В заключение в документе сообщалось, что весь необходимый для работы инструмент согласно ведомости будет доставлен из Херсона судами к 1 мая. Вне всякого сомнения, этот четкий, конкретный план действий, утвержденный генерал-аншефом Суворовым, был бы претворен в жизнь, если бы не ряд обстоятельств.

Дело в том, что одно только появление близ Турции "топал-паши" (хромого генерала), как именовали А. В. Суворова в Османской империи, отрезвляюще подействовало на самые горячие головы. Еще были свежи воспоминания о блистательных победах полководца над численно превосходящими турецкими войсками и над считавшимися неприступными крепостями. Теперь дело могло дойти и до взятия Константинополя! Правители Порты резко изменили политический курс в отношениях с Россией. Собственно, на это и рассчитывала Екатерина II, назначая А. В. Суворова командующим войсками на юге. К моменту рассмотрения проектов и смет, посланных Суворовым на утверждение в столицу, перемены в турецкой политике были очевидны. А так как в России наблюдались инфляция и финансовый кризис в результате непомерных затрат на освоение новых земель и ведение войн, то с выделением средств на строительство крепостных укреплений решили повременить. По сметам эти затраты составляли около двух миллионов рублей, и государственный казначей А. Н. Самойлов предложил Екатерине II отказать генерал-аншефу Суворову в испрашиваемой сумме, более того, рекомендовал приостановить действие всех заключенных с подрядчиками контрактов. Императрица послушалась советов и издала соответствующий рескрипт, ссылаясь на установившиеся хорошие отношения с Турцией. Создавшаяся ситуация ставила А. В. Суворова в безвыходное положение. Исключительно честный и порядочный в финансовых делах, Суворов решает продать свои новгородские деревни, чтобы на полученные деньги рассчитаться с подрядчиками (естественно, все дальнейшие работы по крепостному строительству были приостановлены). А в Санкт-Петербург срочно направляется помощник командующего по инженерной части инженер-полковник де Волан, которому все-таки удается убедить Екатерину II в необходимости частичного осуществления намеченных планов, и, таким образом, необходимость в продаже новгородских деревень отпадает. Строительство укреплений на юге продолжалось, но уже не по первоначальным планам. Да и сам А. В. Суворов в мае 1794 г. убыл с войсками в Польшу.

Что же касается представленного на утверждение "Плана Севастопольским укреплениям", то на нем в столице учинили надписи: "План Севастопольским укреплениям из коих по представлению графа Суворова Рымникского опробованных высочайшим Рескриптом в 1793 году июля в 23 день

           /   Александра

форты  —  Константина     построены

           \    Николая

Северный начат."

А против названий остальных укреплений значилось: "Прожектированный, но еще не опробирован."[13]

Таким образом, были утверждены только четыре форта, причем три из них считались построенными и подлежали реконструкции. Но о казематированных многоярусных батареях речь уже не шла.

С 1794 г. Южная экспедиция, созданная Инженерным ведомством для строительства укреплений, приступила к работам на трех приморских фортах. О их характере лучше всего рассказывают годовые отчеты того времени. Перед нами

"Работный рапорт

О произведенных при укреплениях Севастопольской Гавани крепостных и цивильных работах сего 795 года мая с 8 по 15-ое число октября...

На Северной стороне бухты, на месте предполагаемого форта А на именуемом ныне Константиновском укреплении

Подорван твердый камень и спланировано мест для строительства строений 135 куб. сажень,

Израсходовано 15 мастеровых, 2396 рабочих.

Зарплата 241 р. 35 коп.

За материалы и инструмент 164 р. 3/4 коп.

Всего 405 р. 35 3/4 коп. ...

На Южной стороне бухты

У предполагаемого форта В, именуемого ныне Александровским укреплением, начатом в 1794 году, горизонтальный бруствер высечен из твердого камня, по длине 31 сажень. В нем сделано 11 амбразур, по всей длине валганг и отделана берма.

Взорвано камня 442 1/2 куб. сажень.

Израсходовано 157 мастеровых и 12 226 рабочих.

Истрачено 2448 р. 17 1/2 коп.

У предполагаемого форта Е, именуемого ныне Николаевским укреплением

На месте временной прутяной батареи сделан бастион с длиной бруствера 32 сажень. Приведен в профиль, прорезано 9 амбразур. У другого бастиона на том же укреплении под фасы забучено камнем... На 3685 р. 2 1/4 коп... Цивильные строения

Для инженерного штаба и обер-офицеров, чертежной и конторы инженера, начатый в 1794 г. дом 10x5 сажень с двумя флигелями 4x2 сажень достроен и обнесен каменной оградой...

Построена кузница 3x2 сажень ...

Для караула построена землянка 4x2 сажень ...

На Николаевском укреплении высечены в горе пороховой погреб на 250 пудов 2x1 1/2 сажень ...

На Александровском укреплении начаты сего года подрядчиком каменные строения к Артиллерии принадлежащие ...

Связь для офицеров 10x4 сажень. Стены возведены,поставлены стропила, обрешочена и заплетена крыша хворостом длязасыпки землей ...

Солдатская казарма 20 х 6 сажень...

Сарай для запасных лафетов и артиллерийских припасов ...

Для порохового погреба отрыт котлован ..."[14]

Из документа следует, что на строительстве всех укреплений освоено приблизительно 18 тысяч рублей, а работало ежедневно около 20 мастеровых и 250 рабочих.

Примерно такая же картина вырисовывается и при изучении отчета за 1796 г.

В 1797 г. три приморских форта были завершены и Севастопольская инженерная команда составила исполнительные чертежи этих укреплений. Александровское и Константиновское укрепления имели много общего. Каждое состояло из двух батарей, расположенных в разных уровнях. Валганги передовых возвышались на 4,5, а второй линии — на 9 м над уровнем моря. За брустверами на одном форте размещалось около сорока орудий. Направление выстрелов обеспечивало защиту акватории моря перед входом и сам проход в бухту. На обоих укреплениях были возведены казармы для размещения одной роты артиллеристов, офицерские флигеля, пороховые и зарядные погреба, а также сараи для лафетов. Тыльная часть укреплений защищалась рвами, гласисами и палисадами. Но оба эти форта оказались незавершенными. На чертежах были примечания, в которых перечислялись подлежащие выполнению работы. Среди них, например, значилась облицовка высеченного в коренной породе бруствера тесаным камнем (необходимость в облицовке была вызвана тем, что при взрывах и ударах в известняке появлялись выбоины и трещины, что придавало сооружению весьма неприглядный вид). Предстояло укрепить бермы со стороны моря крупным камнем, соединив его железными скобами, так как сильный шторм, случившийся 11 сентября 1797 г., причинил бермам значительные повреждения. Требовалось также на всех батареях временные платформы для орудий заменить на постоянные и установить палисады у рвов...

Тем не менее, укрепления были приняты в эксплуатацию, а недоделки постепенно устранялись в последующие годы.

Наиболее крупным и мощным был Николаевский форт. Его фронт вытянулся вдоль берега более чем на 500 м и состоял из трех бастионов, соединенных куртинами, в которых было прорезано около 80 орудийных амбразур. Сзади, на возвышении, находился второй бруствер, за которым при необходимости могли разместить еще 60 орудий для стрельбы через банк. На обширной территории укрепления, защищаемой с сухого пути рвами, гласисами и палисадами, располагались запасные арсеналы для всех приморских батарей. Там же находились казарма, канцелярия, кузница и прочие сооружения, необходимые для обеспечения обороны Севастополя. Николаевский форт был полностью достроен в 1797 г., но буря 11 сентября вызвала и здесь большие повреждения: почти полностью была разрушена береговая берма, сильно пострадал бруствер, обращенный фронтом к входу на рейд, волны размыли даже часть бутовой кладки. Восстановительные работы завершились только в 1799 г.

На этом осуществление "Плана Севастопольским укреплениям" закончилось. В дальнейшем выполнялись некоторые незначительные работы.

Тем временем город и порт интенсивно развивались. При активном участии Ф. Ф. Ушакова был разработан и утвержден в 1795 г. проект Севастопольского порта. Чертежи получили высочайшее одобрение и поступили на флот для исполнения.[15] Альбом в сафьяновом переплете начинается с карты города, на которой в деталях изображены существующие и проектируемые строения. На берегах Южной и Корабельной бухт по проекту намечалось возвести двухэтажное здание штаба эскадры (связи) со скульптурным изображением Нептуна над фронтоном, экипажные магазины, пороховые погреба, смоловарню, кузницу на десять горнов, мачтовый и шлюпочный сараи и прочие объекты для Морского ведомства. В альбоме имеются рабочие чертежи каждого сооружения с фасадами, планами и разрезами; здания отличались строгостью фасадов и четкой рациональной планировкой. Кроме того, проектом предусматривалось образование территорий. Так, для лучшего размещения адмиралтейских строений полоса берега между холмом и бухтой расширялась за счет выравнивания откоса и перемещения грунта на мелководье.

На восточном берегу Южной бухты намечали построить док со шлюзом. Он предназначался для кораблей любого ранга и имел около 100 м в длину и 25 м в ширину. В проект включили строительство учебной батареи для морских канониров и каменной соборной церкви.

С особой тщательностью разработан и представлен в альбоме типовой проект казармы для морских служителей. Размеры казармы — 85 на 10 м. Продольная стена арочного типа разделяет здание на равные части. Два входа с широкими тамбурами примыкают к специально оборудованным сушильным комнатам. Спальные помещения находятся в четырех отсеках и при одноярусном размещении вмещают один экипаж, или 500 моряков. Отопление предусматривалось печное. По проекту намечалось построить двадцать казарм и таким образом создать городки на холмах Южной и Корабельной бухт, а также на Северной стороне рейда. Казармам предстояло заменить возведенные ранее здания, не имевшие нормальных кровель, полов и чердачных перекрытий. Рядом с казарменными городками размещались дома для офицеров. Проект на восемь офицерских флигелей с дворовыми постройками и ограждением, представленный в альбоме, использовали для строительства небольших офицерских поселений. В них должны были проживать офицеры с кораблей, экипажи которых находились недалеко в казармах, — это позволяло обеспечить постоянный контроль за личным составом и организовать необходимую на берегу службу. Старшие морские чины жили с семьями в центральной части города, где для них были построены дома. Сохранился чертеж такого дома, в котором жил контр-адмирал П. С. Нахимов.

Однако этому замечательному проекту выпала судьба, схожая с судьбой "Плана Севастопольским укреплениям". Буквально вслед за чертежами пришло известие о кончине императрицы Екатерины II. Новый император Павел I решил полностью изменить заведенные его матерью порядки. Армию стали реформировать по прусскому образцу, а содержание большого флота Павел I считал слишком дорогостоящим делом. Поэтому ассигнования Морскому ведомству были сильно урезаны, а в декабре 1796 г. император приказал переименовать город Севастополь в Ахтиар. Проект развития и реконструкции Севастополя оказался теперь ненужным и был предан забвению. Забегая вперед, следует отметить, что новое название города — Ахтиар — оказалось весьма живучим. Официально оно существовало до смерти Павла I в 1801 г., а в последующие годы употреблялись оба наименования города. Это послужило поводом для издания Николаем I в 1826 г. указа, который предписывал впредь именовать город не Ахтиаром, а Севастополем.

Командующий Севастопольской эскадрой вице-адмирал Ф. Ф. Ушаков продолжал по мере сил и возможностей содействовать развитию города и порта вплоть до 1798 г., когда во главе эскадры ушел в средиземноморский поход. Последние годы XVIII столетия оказались очень плодотворными для Севастополя. Было построено большое количество домов, проложены новые улицы, вырыты колодцы для обеспечения питьевой водой горожан и моряков, а в балке, получившей позднее название «Ушакова», по инициативе адмирала разбили сад для гуляний. Об этом периоде деятельности великого флотоводца благодарные потомки напишут: "... порт севастопольский за последующее время управления Ушаковым гораздо быстрее обстроился новыми зданиями, нежели во все продолжение своего прочего существования..."[16]

В последующие годы город и морская база развивались крайне медленно. Одной из причин послужило объявление Севастополя главным военным портом Черноморского флота. По соображениям безопасности был закрыт коммерческий порт, вследствие чего постоянный завоз необходимых для города материалов и товаров прекратился. По горному и черноземному бездорожью перевозки обходились очень дорого, поэтому в Севастополь доставляли только крайне необходимое. Но моряки продолжали жить по своим законам.

Командующий Черноморским флотом адмирал маркиз де Траверсе, вступивший в должность в 1802 г., был озадачен обострением отношений с Турцией, которая могла объявить войну России и напасть на главную военно-морскую базу со стороны моря, чтобы уничтожить порт и находящиеся там корабли. Такое развитие событий следовало предусмотреть.

В этих условиях адмирал де Траверсе принимает экстренные меры по усилению приморских батарей. Справедливо считая, что готовы к отражению врага только Александровское, Константиновское и Николаевское укрепления, он в 1805 г. направляет в Петербург предложения о строительстве новых и реконструкции существующих батарей, в том числе трех на северном и двух на южном берегах рейда. Предлагаемые меры были столь необходимы, что адмирал приказал, не дожидаясь ответа из Петербурга, без промедления приступить к работам. Предстояло изменить направление действия выстрелов и увеличить количество орудий на укреплениях для более продолжительного обстрела прорывающихся в бухту кораблей неприятеля; предусматривалось увеличить толщину брустверов и облицевать камнем внутренние крутости. Кроме того, усиливалась оборона горжевой части батарей, строились вспомогательные здания и ядрокалильные печи.

В Петербурге военный министр одобрил действия командующего Черноморским флотом (который одновременно был Николаевским и Севастопольским военным губернатором[17]) и дал указания инспектору Инженерного департамента генерал-инженеру фон Сухтелену разработать проект приморской и сухопутной обороны Севастополя. В 1806 г. Турция объявила войну России, и после начала военных действий адмирал де Траверсе счел необходимым ускорить создание мощной обороны главной военно-морской базы. В 1806 г. он направляет в Санкт-Петербург предложение построить дополнительно к 8 существующим и строящимся еще 17 приморских батарей, а для защиты города и порта с сухого пути возвести 2 больших укрепления и 4 редута, при них построить казармы для войск, пороховые погреба и цейхгаузы для различных припасов, необходимых на случай осады неприятелем. Для выполнения этого плана главный командир Черноморского флота просил ассигновать 929 283 рубля — с такой точностью за короткое время были подсчитаны предстоящие затраты.

На предложения адмирала де Траверсе генерал-инженер фон Сухтелен представил свое заключение. Он считал, что для обеспечения приморской обороны достаточно наличия следующих батарей: Александровской, Константиновской, Николаевской, батарей на первом мысе к западу и востоку от Александровского укрепления (имелись в виду десятая и восьмая батареи) а также первой, второй, четвертой батарей на северном берегу бухты и пятой в Аполлоновой балке. Таким образом, по мнению Сухтелена, следовало иметь не 25, а всего 9 укреплений. Для завершения их строительства вместе с казармами и прочими строениями требовалось отпустить из казны 389 045 рублей в течение двух лет. На текущий 1806 год было ассигновано на вышеуказанные цели 166 940 рублей, причем эта сумма еще не была распределена между конкретными сооружениями.[18]

Не ожидая окончательного решения министерства, адмирал де Траверсе приказал заложить по составленному им плану батареи в Казачьей, Камышовой и Стрелецкой бухтах. В 1807 г. батареи были построены и вооружены. Эти укрепления существовали до окончания в 1812 г. русско-турецкой войны, после чего были оставлены; со временем они разрушились и никогда не восстанавливались.

В остальном главный командир Черноморского флота придерживался принятого в 1806 г. в Санкт-Петербурге плана, который соответствовал позиции фон Сухтелена.

В 1808 г. была закончена реконструкция существующих, а в 1810 г. — вновь начатых батарей. Огневая мощь приморской обороны значительно возросла. Особенно укрепилась защита входа на рейд после возведения новых десятой и восьмой батарей. Десятая батарея имела четыре фронта: центральный, длиной 160 м, был обращен к акватории моря перед входом в бухту; правый фронт, имевший протяженность около 200 м, контролировал подступы к Карантинной бухте и ее вход, а левый длиной 180 м поддерживал огнем Александровскую батарею при защите входа на рейд и в случае атаки на нее с тыла. Батарею замыкал с горжевой стороны четвертый фронт, оборонявший укрепление с сухого пути и состоявший из двух фасов, образующих входящий угол с небольшим редантом. Всего на десятой батарее было установлено около 60 орудий.

Восьмая батарея была возведена на мысе у Артиллерийской бухты, где ее намечал построить еще А. В. Суворов. В плане она имела вид десятиугольника неправильной формы, вписанного в очертания берега и рельеф окружающей местности. Три фаса батареи были направлены к входу на рейд и взморью, два — к акватории бухты перед Николаевским укреплением, а остальные обеспечивали сухопутную оборону. Около 50 пушек разного калибра находилось за брустверами восьмой батареи.

Реконструированная вторая батарея имела фас длиной 90 м, действовавший по фарватеру рейда, и второй, протяженностью 50 м, обращенный к входу в бухту. В этих фасах были прорезаны через каждые 6 м амбразуры и присыпаны валганги.

Два других фаса служили для ружейной обороны с сухого пути. Между ними построили небольшой бастион и установили в исходящем угле одно орудие. Павловская и пятая батареи состояли, соответственно, из трех и двух фасов.

Всеми работами на батареях руководил генерал-майор Гартонеа. Он же в 1807 г. начал и в 1811 г. закончил строительство Северного укрепления[19]. Оно располагалось на возвышенности и защищало с сухого пути приморские батареи на северном берегу бухты. Для того времени это было весьма внушительное сооружение. В плане укрепление имело вид восьмиугольника со сторонами длиной около 200 м. Через каждые две стороны было возведено четыре небольших бастиона, под флангами которых находились казематы на одно орудие для обстрела рва, имевшего каменную эскарпную и контрэскарпную стены. Эти конструкции частично сохранились до наших дней.

В укреплении было трое входных ворот; мосты, перекинутые через ров, имели подъемные пролеты. Для защиты каждого входа возвели три люнета на прилегающей местности. Укрепление должно было иметь на вооружении около 50 орудий.

В те же годы предпринималась попытка укрыть орудия в казематах на Александровской и Константиновской батареях. Об этом свидетельствует архивный чертеж со следующей надписью: "Чертеж Ахтиярского Порта Александровскому укреплению, лежащему при Севастопольской бухте, с показанием ее нынешнего положения с двойною обороною... А коим образом предполагает инженерная экспедиция по предписанию Господина Министра Военных Сухопутных Сил сходно отношения к нему Господина Министра Морских Сил, по требованию Главного Командира Черноморского флота адмирала маркиза де Траверсе сделать для прикрытия сверху орудий и артиллеристов при обоих брустверах каменные со сводами казематы...каковые устроить и в другом Константиновском укреплении. Сочинен в инженерной экспедиции Мая 19-го дня 1808 года.."[20] Однако этот проект не получил высочайшего одобрения и остался неосуществленным.

После окончания в 1812 г. русско-турецкой войны длительный период укрепления крепости не претерпевали каких-либо серьезных изменений. В то же время Севастопольская эскадра постоянно пополнялась новыми кораблями. Суда приходили из Херсона и Николаева, их начали спускать и со стапелей небольшой верфи в Севастополе. За два года был построен и в 1810 г. спущен на воду первый боевой корабль — 18-пушечный корвет "Крым". В Адмиралтействе находились два эллинга для фрегатов и корветов. При них были мастерские, склады и сушильные навесы. У ограды возвели оригинальную круглую башню, которая служила парадным входом верфи и одновременно смотровой вышкой. С ее круглой площадки, возвышающейся на 24 м, хорошо просматривалась акватория бухты, рейда и территория адмиралтейства. Башню украшали колонны, пояса, карнизы и вращающийся на шпиле флюгер; в стену были вмонтированы часы с полутораметровым циферблатом, и показания их стрелок были видны с дальнего расстояния. Представление об облике и планировке прочих сооружений старого Адмиралтейства дает чертеж того времени.

И все же отсутствие морских торговых связей сильно сдерживало развитие города и порта. Главный командир Черноморского флота и портов, Николаевский и Севастопольский военный губернатор вице-адмирал С. К. Грейг, назначенный на эту должность в 1816 г., настойчиво добивался разрешения этих перевозок. И, наконец, в 1820 г. в Севастополе был открыт порт для внутренней торговли. Город, в котором к тому времени насчитывалось около тысячи домов и десять небольших предприятий, получил возможность для дальнейшего развития.

Тем временем возросшая мощь артиллерии требовала соответствующего укрепления крепостей. В июле 1818 г. морской министр адмирал де Траверсе предложил вице-адмиралу С. К. Грейгу представить необходимые документы[21]. Предписание было исполнено, и в апреле 1819 г. главный командир Черноморского флота и портов направил в Санкт-Петербург рапорт и план по укреплению порта.

Вице-адмирал Грейг сообщал, что укрепления находятся на хороших местах, но брустверы их слабы и низки, чтобы противостоять корабельной артиллерии крупного калибра и укрывать от огня личный состав. Большая часть орудий установлена на изношенных корабельных станках, которые не выдержат длительного огня. Кроме того, орудия не имеют ограничений на повторных платформах и при густом дыме не исключен огонь по городу и своим батареям. При расположении пушек в два яруса все орудия и прислуга, находящиеся внизу, окажутся под воздействием пламени, пыжей и каменных осколков от верхних фасов. Все постройки на укреплениях открыты для обстрела неприятелем. Исходя из вышесказанного, вице-адмирал Грейг предлагал брустверы сделать выше, толще и защитить гласисом снаружи; батареи на возвышенных местах оборудовать амбразурами, а при высоте менее 4 сажень оставить орудия открытыми для стрельбы через банк. В рапорте также говорилось о необходимости устройства ограничителей на платформах, заглублении и обваловании сооружений на территории укреплений и усилении обороны горжевой части.

Рассмотрел адмирал и вопросы тактики. Он предложил батареи для предохранения от прямого огня в дальнейшем размещать на высотах, окружающих рейд, а мортиры устанавливать на участках, откуда они могут действовать вдоль фарватера, — это обеспечит более частое попадание снарядов в корабли, передвигающиеся в кильватерном строе; в местах, где большие батареи могут находиться под перекрестным огнем вражеской эскадры, необходимо возводить туры (небольшие башни. — Авт.) с одним или двумя орудиями, а также калильные печи, чтобы "наносить вред ставшим на якорь кораблям неприятеля". Вместе с тем, отмечал Грейг, если речь идет о создании более надежной защиты порта, то необходимо решить вопрос о строительстве двухэтажных казематированных батарей.

В заключении своего рапорта С. К. Грейг писал, что для обороны Севастополя с суши следует использовать окружающие город высоты, а находящийся на флоте опытный инженер-полковник Мишо мог бы конкретно определить наилучшие для этого места.

В мае 1819 г. адмирал де Траверсе представил рапорт вице-адмирала Грейга на рассмотрение генерал-инспектору по инженерной части великому князю Николаю Павловичу. В кратком сопроводительном письме говорилось, что де Траверсе полностью поддерживает предложения главного командира Черноморского флота, а многоярусные казематированные батареи считает необходимым возводить на месте Александровского и Константиновского укреплений. Однако и на этот раз денег в казне было мало. Посему казематированные сооружения решили не строить, а для составления проекта сухопутной обороны посчитали целесообразным начать изыскания на местности.

Но все же события заставили черноморских моряков действовать более энергично. В марте 1821 г. в Греции началась национально-освободительная революция против господства Оттоманской империи. Царское правительство поддержало восставших, что вызвало резкое обострение русско-турецких отношений. Следовало опять готовиться к войне, и в сентябре 1821 г. высочайшим повелением был создан Комитет для исправления укреплений Севастопольского порта[22]. Его возглавил вице-адмирал Грейг, а членами были назначены командир Севастопольской инженерной команды флигель-адъютант инженер-полковник Мишо, комендант крепости генерал-майор Юрковский и командир артиллерии гарнизона подполковник де Лагар. Комитет в срочном порядке разработал план усиления крепости, который без промедления утвердил великий князь Николай Павлович.

Согласно этому плану, предстояло выполнить следующие работы: на Константиновской батарее увеличить брустверы, закрыть внутренние крутости земляным кирпичом, а наружные — дерном для предотвращения разлета каменных осколков; в горже укрепления возвести каменный блокгауз. Аналогичный перечень был составлен и по Александровской батарее, а кроме того, там надлежало сделать ров с каменным контрэскарпом и замкнуть горжевую часть палисадом. Подобные работы, с небольшими вариациями, намечались на Николаевской, Павловской, первой, второй, четвертой, восьмой и десятой батареях.

К выполнению плана приступили в 1821 г., а со следующего года темпы работ резко возросли. Осуществлявший вначале общее руководство инженер-полковник Мишо в скором времени скончался и на его место перевели из Бобруйска опытного строителя инженер-полковника Клеманса. Следует признать, что на этот раз столица внимательно отнеслась ко всем вопросам, связанным с обеспечением выполнения плана. В 1822 г. Морскому министерству выделили 50 тысяч рублей дополнительно к 25 тысячам рублей, ранее ассигнованным Инженерному ведомству для осуществления работ по усилению приморских укреплений в Севастополе. Из Херсона перевели 29-ю военно-рабочую роту и в распоряжение инженерной команды передали крепостных арестантов. Более того, для ведения работ были выделены два армейских батальона. Морским путем из Херсона в Севастополь везли инструмент, оборудование и материалы. Проблемами снабжения строек занимался командир Херсонского инженерного округа инженер-генерал-майор Федоров.

Комитет был наделен широкими полномочиями и по ходу дела вносил необходимые изменения в проекты и планы. Это позволило успешно выполнить намеченную программу и завершить все работы в 1827 г. А годом ранее Севастопольская крепость была отнесена к разряду первоклассных.

Так что же удалось сделать в ходе подготовки крепости к войне? Ответ мы находим в отчете комитета, возглавляемого вице-адмиралом Грейгом[23]. В отчете приводятся объемы осуществленных работ на укреплениях, их стоимость и трудоемкость. Что касается выполненных конструктивных элементов, то они полностью соответствуют намеченным планам, а вот денежные затраты, на первый взгляд, чрезвычайно малы. В документе приведены суммы, израсходованные при производстве работ:

В 1822-1824 гг. на Константиновском укреплении — 4,37 тыс. р.

По первой батарее с 1822 по 1827 гг. — 6,0 тыс. р.

По второй батарее в 1822 г. — 1,0 тыс. р.

По четвертой батарее в 1822 г. — 0,7 тыс. р.

На Николаевском укреплении с 1822 по 1826 гг. — 1,5 тыс. р.

На восьмой батарее в 1822 г. — 1,4 тыс. р.

На Александровском укреплении с 1822 по 1826 гг. — 4,3 тыс. р.

На десятой батарее с 1822 по 1827 гг. — 12,5 тыс. р.

На Павловской батарее с 1823 по 1824 гг. — 0,9 тыс. р.

Заготовка земляного кирпича — 1,9 тыс. р.

Таким образом, оказались неиспользованными первоначально выделенные Морскому министерству для этих целей 50 тысяч рублей. Это объясняется тем, что почти все материалы для строительства заготавливали рядом с укреплениями, используя очень дешевую или бесплатную рабочую силу. В отчете перечисляются в человеко-днях все трудовые затраты. На экстренные работы «употреблено армейских нижних чинов — 67 147, военно-рабочих рот мастеровых — 1100 и рабочих — 62 000, флотских служителей — 2055, арестантов крепостных — около 114 000, а флотских — 34 885». Солдаты и матросы получали в день по 10 копеек, мастеровые из военно-рабочих рот — по 15—20 копеек, рабочие — по 10—15 копеек, а арестанты работали бесплатно. Всего заработной платы было выдано около 17 тысяч рублей. На укреплениях ежедневно трудились 600 человек, при этом почти половина из них арестанты.

Сравнительно мало стоили перевозки материалов. Баржи для перевозок моряки выделяли бесплатно, а стоимость работы лошади или вола за один рабочий день оценивалась в один рубль. Всего на перевозки было истрачено 1917 рублей.

За успешное выполнение поставленных задач при большой экономии отпущенных средств последовало "награждение всемилостивейшее за отличное усердие и деятельность по исправлению укреплений Севастопольского порта"[24]. Инженер-генерал-майор Клеманс, получивший генеральское звание руководя работами, награждался пятью тысячами рублей — столь значительной суммой ему постарались компенсировать затраты, связанные с его переездом из Бобруйска в Севастополь и обратно. Получили премии и другие чины. Всего по списку, подписанному инженер-генералом Оперманом, выплачено премий на 7115 рублей.

Так завершилась подготовка Севастопольской крепости к грядущей войне. А отношения с Портой столь сильно обострились, что в 1827 г. был подписан циркуляр о срочном приведении в оборонительное состояние крепостей юга России на случай военных действий против Турции[25]. В 1828 г. Оттоманская империя, разгневанная поддержкой Россией автономии Греции, объявила священную войну своему северному соседу. Вскоре после начала военных действий обстановка на поле брани определилась не в пользу Порты. Русские войска форсировали Дунай и преодолели Балканы, а на Кавказе вышли к Трапезунду. Черноморский флот под командованием адмирала Грейга успешно действовал при взятии Анапы и Варны. Несмотря на численное превосходство турок, моряки сражались героически. Экипаж брига "Меркурий" находился в разведке недалеко от Босфора. 14 мая 1829 г. его стали преследовать два линейных корабля турок, имевшие десятикратное превосходство в вооружении и людях. Команда брига во главе с капитан-лейтенантом Казарским решила вступить в бой и в случае поражения взорвать бриг, но не сдаваться в плен. Искусно маневрируя и метко ведя огонь в течениие трехчасового боя, "Меркурий" повредил преследующие его корабли и оторвался от неприятеля. Бриг получил 22 пробоины в корпусе и около 300 повреждений в парусной оснастке. На судне постоянно возникали пожары, но корабль не потерял хода и на следующий день присоединился к своей эскадре. Героический бриг "Меркурий" был построен в Севастополе инженером И. Я. Осьмининым и спущен на воду в 1820 г. Корпус судна имел длину 29,6 м и был сделан из крепкого крымского дуба. Корабль предназначался для несения дозорной службы и разведки. На его палубе находились восемнадцать 24-фунтовых карронады[26] для ведения боя на ближнем расстоянии, и еще два орудия меньшего калибра могли перемещаться с кормы на нос брига и обратно. За героическое сражение, равного которому не знала история, бриг "Меркурий" был награжден кормовым Георгиевским флагом, а весь личный состав получил боевые награды.

Этот выдающийся подвиг послужил поводом для создания первого памятника в Севастополе. По инициативе М. П. Лазарева памятник был заложен в 1834 г. на Мичманском, а ныне Матросском бульваре и открыт в 1839 г. Созданный по проекту академика архитектуры А. П. Брюллова, памятник прост и выразителен. На прямоугольный пьедестал из местного камня установлена модель античного военного судна, отлитая из металла; на чугунной плите — рельефное изображение сражения брига. На пьедестале размещены бронзовые жезлы бога войны Меркурия, в честь которого был назван корабль, и надпись: "Казарскому. Потомству в пример". Общая высота памятника 5,5 м.

Но вернемся к событиям 1829 г. Турецкий флот, обладая превосходством в корабельном составе, не смог одержать ни одной сколько-нибудь значительной победы и не рискнул предпринять атаку против главной базы Черноморского флота и ее береговых батарей. Потерпев ряд поражений на суше, Турция подписала в 1829 г. Адрианопольский мирный договор.

В течение последующих нескольких лет строительство и реконструкция укреплений в Севастопольской крепости практически не производились. Крепость как бы замерла в ожидании новых кардинальных решений.

Примечания:

1

В. Ганичев. Ушаков. М., 1990. С. 150. 

2

РГА ВМФ, ф.172, оп. 1, д.37.

8

РГВИА, ф. 349, оп. 9, д. 394, л. 57. 

9

Там же, л. 57. 

10

Там же, л. 58. 

11

Там же, л. 58-59. 

12

Там же, л. 60. 

13

РГВИА, ф. 349, оп. 37, д. 3481.

14

РГВИА, ф. 826, оп. 2, д. 1123, л. 47.

15

РГА ВМФ, ф. 3, оп. 26, д. 2645. 

16

История Севастополя как русского порта. СПб., 1872, С.174. 

17

РГА ВМФ, ф. 315, д. 353, л. 6. 

18

РГВИА, ф. 349, оп. 2, д. 328. 

19

Там же, д. 393. 

20

РГА ВМФ, ф. 326, оп. 2, д. 2173.

21

РГВИА, ф. 349, оп. 2, д. 349.

22

РГВИА, ф. 827, оп. 1, д. 715.

23

РГВИА, ф. 821, оп. 1, д. 1191, л. 1-29.

24

Там же, л. 30. 

25

РГВИА, ф. 827, оп. 1, д. 991. 

26

Карронада — орудие с коротким стволом.