Возникновение Севастопольской крепости как главного форпоста на Черном море было предопределено многовековой историей Русского государства. Еще в далеком X в. русские дружины ходили в походы по "Русскому морю" — так именовалось Черное море в "Повести временных лет". Феодальная раздробленность Руси привела к тому, что во второй половине XI в. ее южные земли захватили племена половцев, кочевавших с востока. В первой половине XIII в. на Русь обрушились монголо-татарские орды. Русский народ мужественно сопротивлялся захватчикам, но силы были слишком неравны. С тех пор Крым находился под управлением Золотой орды. После ее распада в 1427 г. образовалось самостоятельное Крымское ханство, которое через полвека подчинила себе Турция. Крым превратился в плацдарм для набегов на русские, украинские, польские и молдавские земли. Там грабили, сжигали города, а жителей угоняли и продавали в рабство.

Россия не могла мириться с разорением южных областей, а главное, с оторванностью от Черного моря, через которое проходили торговые пути ко многим странам Европы, Азии и Ближнего Востока.

С 1686 г. шла война России с Турцией, в ходе которой неоднократно предпринимались походы против крымских ханов. В 1695 г. русские войска впервые взяли Перекопскую крепость, но вскоре она опять перешла к татарам.

В 1700 г. Петр I заключил с Турцией мирный договор, по которому Россия получила выход к южным морям. Но западные дипломаты, стремясь отвлечь русские войска с прибалтийских территорий, склоняли Порту к войне. Их замысел вполне удался. В 1710 г. Турция объявила войну России, которая в результате неудачных военных действий вновь потеряла доступ к Азовскому и Черному морям.

Только в 1736 г. фельдмаршал Миних взял Перекоп, а на следующий год разгром Крымского ханства завершил генерал Ласси, который внезапно для противника перешел вброд Сиваш и оказался в тылу ханских воинов, ожидавших нападения у Перекопа. Весь Крымский полуостров был занят русскими войсками, и во избежание дальнейших поражений Турция подписала с Россией в 1739 г. Белградский мирный договор. Около тридцати лет продолжалось состояние между миром и войной. Крымские татары с благословения турецких властей занимались грабежом соседних русских земель, а Екатерина II, занятая другими проблемами, не прибегала к решительным мерам. В 1768 г., подстрекаемая Францией и Австрией, Турция объявляет войну России. В 1771 г. русские войска под началом князя Долгорукова, разгромив противника у Перекопа, вторглись на Крымский полуостров; татары, потеряв все крепости, объявили свое ханство независимым от Оттоманской империи и приняли покровительство России. Ряд побед, одержанных русскими войсками под руководством П. А. Румянцева и А. В. Суворова, а также разгром турецкого флота в Чесменском сражении вынудили Порту заключить в 1774 г. Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Им подтверждалась независимость Крымского ханства от Турции. Россия получила крепость Еникале в Крыму и обширные территории на северном Черноморском побережье; русским кораблям разрешалось свободно проходить проливы и плавать по Черному морю.

Однако Оттоманская империя пыталась изменить ход событий в свою пользу. Турецкие лазутчики подстрекали крымских татар к неповиновению и бунту. России предстояло восемь долгих лет бороться за свое утверждение в Крыму.

В марте 1778 г. командующим войсками Крыма и Кубани назначается генерал-поручик А. В. Суворов. В мае Суворов приехал на берега Ахтиарской бухты. Окружающие бухту холмы, покрытые кустарником и невысоким лесом, крутыми обрывистыми склонами спускались к воде, лишь вверху над белеющими скалами ютилось несколько домиков небольшого татарского селения Ак-Яр (что означает "Белый утес"). Отсюда и название бухты — Ахтиарская. Значение бухты талантливый полководец оценил сразу же: многоверстный рейд с глубокой акваторией, позволявшей кораблям подходить вплотную к берегам, мог вместить самый крупный флот, а расположенные вокруг горы надежно защищали суда от штормовых ветров. "Подобной гавани не только у здешнего полуострова, но и на всем Черном море другой не найдется, где бы флот лучше сохранен и служащие на оном удобнее и спокойнее помещены были..." — писал А. В. Суворов[1].

Это понимали и турецкие адмиралы. Не считаясь с Кючук-Кайнарджийским мирным договором, они разместили в Ахтиарской бухте более десяти кораблей. Более того, не смирясь с поражением и готовясь к реваншу, турецкое правительство направило в Черное море три эскадры. Екатерина II приказала противостоять высадке десанта, но, учитывая сложившуюся для России обстановку, военных действий не начинать. Эту сложную задачу поручили выполнить А. В. Суворову, одержавшему в предыдущие годы ряд блистательных побед над войсками Порты. Хорошо понимая, что ключом решения всех проблем станет уход турецких кораблей из Ахтиарской бухты, Суворов настойчиво искал способа вытеснения эскадры. Как говорится, ему помог случай.

7 июня турецкие матросы убили донского казака, возвращавшегося из дозора. Командир Крымского корпуса потребовал от начальника турецких судов найти и наказать убийц. Тот ответил письмом с уверениями в дружбе, но наказывать виновных явно не собирался. Тогда А. В. Суворов решил осуществить военно-дипломатическую акцию. По его приказанию в ночь на 15 июня шесть пехотных батальонов приступили к возведению батарей на обоих берегах у входа в бухту. Выбранные русским полководцем позиции позволяли перекрыть артиллерийским огнем выход кораблей с рейда.

Турецкий адмирал Гаджи-Мегмет, увидев выросшие за ночь земляные брустверы, обратился за разъяснениями к генерал-поручику Суворову. Вскоре он получил послание, в котором Александр Васильевич распространялся о своих мирных намерениях и почтении к уважаемому флотоводцу...

За ночь 16 июня контуры батарей значительно увеличились, и Гаджи-Мегмет, опасаясь оказаться в западне, приказал немедленно выводить суда из бухты. Две недели турецкие фрегаты находились в прибрежных водах, но, лишенные возможности пополнить запасы пресной воды, удалились в Синоп.

Так в 1778 г. появились первые укрепления на берегах Ахтиарской бухты. Построивший их генерал-поручик Суворов получил в награду от Екатерины II золотую табакерку, украшенную бриллиантами.

Тем временем началось освоение отошедших к России по Кючук-Кайнарджийскому договору причерноморских земель. Они и частично степная Украина в 1775 г. вошли в состав Новороссии, или Екатеринославского наместничества, где всеми делами ведал наместник — всесильный фаворит императрицы князь Григорий Потемкин. Разносторонне одаренный, энергичный, настойчивый руководитель умело подбирал деловых и разворотливых помощников, поощрял и предпринимателей. На пустынные и дикие территории переселяли крепостных из центральных и соседних губерний, использовали беглых крестьян. Потянулись сюда немцы, французы, итальянцы, австрийцы, поляки, евреи и прочие иноземцы, соблазненные жирными черноземами на полях и льготами царского правительства. Возникали новые города: Александровск на Днепре, Ставрополь, Екатеринослав. Для торговых зарубежных связей расширили Таганрогский порт.

Закладывались основы для создания мощного военного флота, без которого Россия не могла утвердиться на Черном море.

Еще в 1774 г. Екатерина II велела подобрать в Днепровском лимане подходящее место для гавани и 15—20 эллингов для строительства боевых кораблей. Так в 1776 г. был основан город Херсон, ставший столицей Новороссии. В Херсоне обосновались резиденция и канцелярия наместника, а также учрежденное Черноморское адмиралтейское правление. В его подчинении находились военно-морские силы на Черном, Азовском и Каспийском морях. Со стапелей на Днепре и Десне сходили корабли для пополнения флота.

Освоение края сопровождалось преодолением невзгод и препятствий, сравнимых только с испытаниями, выпавшими на долю русского народа при освоении Сибири. Но при этом неустроенность, бездорожье, изобилие насекомых и грызунов, разносивших инфекции, делали жизнь в Новороссии не только трудней, но и опасней. Тысячи жизней унесла эпидемия чумы. От лихорадки умер в Херсоне первый командир Черноморского флота вице-адмирал Клокачев, не прослуживший в этой должности и года.

Командир Азовской флотилии Федот Алексеевич Клокачев был назначен командиром учреждаемого Черноморского флота в январе 1783 г. Одновременно он получил предписание обследовать Ахтиарскую бухту для создания в ней военно-морской базы и стал готовить эскадру к походу.

8 апреля 1783 г. последовал рескрипт Екатерины II о присоединении к России Крыма, наименованного Таврической губернией. Управление Тавридой (так окрестили Крымский полуостров) стал осуществлять Г. А. Потемкин, светлейший князь Таврический. Теперь его наместничество стали называть Таврией. Без промедления на берегах Ахтиарской бухты разместили гренадерский батальон, а вслед за ним прибыли Днепровский, Копорский полки и части полевой артиллерии.

Настало время выступить в поход эскадре вице-адмирала Клокачева. Она вошла на Ахтиарский рейд 2 мая в составе 5 фрегатов и 8 других судов. А через три дня Клокачев направил донесение морскому министру: "...При самом входе в Ахтиярскую гавань дивился я хорошему ея с моря положению, а вошедши и осмотревши, могу сказать, что во всей Европе нет подобной сей гавани — положением, величиной и глубиной. Можно иметь в ней флот до ста линейных судов, по всему же тому сама природа устроила лиманы, что сами по себе отделены на разные гавани, то есть военную и купеческую...Ежели благоугодно будет иметь ея Императорскому Величеству в здешней гавани флот, то на подобном основании надобно будет завесть здесь порт, как в Кронштадте"[2].

7 мая 1783 г. в Ахтиарскую бухту вошли 11 кораблей Днепровской флотилии. С этого времени военно-морские силы юга России стали именоваться Черноморским флотом.

Соединение кораблей разных флотилий на обширном рейде Ахтиара произошло отнюдь не случайно. В Санкт-Петербурге длительное время собирали сведения об Ахтиарской бухте и связывали с ней определенные планы. В 1773 г. штурман Батурин с зимовавших в Балаклаве кораблей снял первый план бухты. Первые исследователи Ахтиарского рейда составили его подробное описание. В нем были указаны размеры рейда: длина свыше шести верст, ширина от 250 до 450 сажень, глубина от 35 до 60 футов[3]. Далее в описании говорилось, что вход в бухту около 400 сажень расположен между двумя вытянутыми мысами. На Северной стороне рейда находятся несколько незначительных мысов и бухт, переходящих в овраги; к Южной стороне примыкают три бухты, самая большая из них — Южная длиной до 2 верст, шириной от 100 до 200 сажень и глубиной более 35 футов. К Южной бухте подходит небольшая, но удобная для стоянки бухта (впоследствии получившая название Корабельной; первоначально в этих двух хорошо защищенных от господствующих ветров бухтах размещались корабли местной эскадры. — Авт.). Немного западнее Южной, за широким мысом, находится вторая бухта (получившая наименование Артиллерийской, так как на ее берегу возвело свои строения Артиллерийское ведомство, а в дальнейшем там обосновался коммерческий порт. — Авт.). Третья бухта располагается восточнее Южной (она была оборудована для килевания[4] кораблей, что и дало ей название Килен-бухта. — Авт.). От нее среди высоких обрывистых склонов простирается на четыре версты балка. Рейд со всех сторон окружают горы, постепенно понижающиеся от Инкермана к морю. На Северной стороне они возвышаются до 225, а на юге и востоке до 308 футов. У оконечности рейда впадает Черная речка, а севернее от нее располагается Инкерманская долина. Здесь в далекие времена находилась небольшая крепость. Приобщались к делу сведения о бухте, полученные от лазутчиков и иностранных моряков.

Но вернемся к событиям на берегах Ахтиарской бухты. 8 мая командир Черноморского флота вице-адмирал Клокачев отбыл в Херсон, чтобы принять командование всем флотом. Командиром эскадры на Ахтиаре он оставил контр-адмирала Ф. Ф. Мекензи. Моряки ознакомились с обстановкой и, не теряя времени, в июне заложили на пологом мысе между Южной и Артиллерийской бухтами каменный дом для адмирала, пристань, кузницу и часовню. В последующем мыс будет наречен именем Святого Николая.

Работами руководил молодой флотский офицер, начальник штаба эскадры лейтенант Д. Н. Сенявин; под его началом находились матросы, солдаты и несколько вольных мастеров из местных греков, очень хороших специалистов по каменной кладке. Одновременно на поднимавшемся от мыса склоне холма быстро росли небольшие домики. Их возводили из подручных материалов семейные матросы и переселенцы из других губерний.

Пехотинцы и артиллеристы построили на побережье несколько небольших земляных редутов. Один из них защищал с моря возведенные моряками постройки, а остальные обороняли места, удобные для высадки десанта. Батареи, перекрывавшие вход на рейд и установленные по приказанию генерал-поручика Суворова, были расширены, земляные крутости укрепили фашинами, оборудовали пороховые погреба, а в горжевой части вырыли рвы.

Для производства работ использовали местный материал. Камень брали на развалинах Херсонеса, глину и песок добывали по балкам и берегам бухты, мелколесье и кустарник шли на изготовление жердей и плетей. Вскоре прибыли обозы с лесом, железом и другими материалами, необходимыми строителям. Работали весьма споро, дружно, и уже 2 июля контр-адмирал Мекензи докладывал морскому министру, что построено небольшое адмиралтейство, продолжается строительство казарм, складов, а в бухте начат ремонт кораблей[5].

В августе освятили каменную часовню, заработала кузница, а 1 ноября 1783 г. состоялся бал, данный командиром эскадры по поводу окончания работ и новоселья в его новом каменном доме. Новоселье отпраздновали и флотские офицеры, для которых было построено несколько каменных флигелей. Русские военные моряки осваивали Ахтиарскую бухту основательно и надолго...

К концу 1783 г. Турция подписала договор, которым подтверждались права России на Крым, Тамань и Кубань. 10 февраля 1784 г. из Санкт-Петербурга последовал рескрипт Екатерины II: "... Нашему Генерал-фельдмаршалу, военной коллегии президенту, Екатеринославскому и Таврическому генерал-губернатору князю Потемкину... с распространением границ Империи Всероссийской необходимо... и обеспечение оных, назнача по удобностям новые крепости... Крепость большую Севастополь, где ныне Ахтияр и где должны быть Адмиралтейство, верфь для первого ранга кораблей, порт и военное селение..."[6].

Название новой военно-морской крепости изначально предопределяло ее значение для Отечества. В переводе с греческого "Севастополь" означает величественный, достойный поклонения город. Таким его хотела увидеть Россия, таким он и станет.

Очень дальновидным был и последовавший через двенадцать дней за рескриптом указ императрицы, объявлявший Севастополь открытым для торговли городом. В Артиллерийской бухте построили пристань, склады, и в город устремился поток товаров и строительных материалов. На постоянное жительство приехали купцы, ремесленники и разный рабочий люд, который строил свои поселки вокруг оконечности Южной бухты.

Севастопольская эскадра также росла и пополнялась новыми кораблями. Осенью 1784 г. прибыл линейный 70-пушечный корабль "Слава Екатерины", построенный на верфях в Херсоне. А через год пришел построенный там же линейный корабль "Святой Павел", которым командовал капитан I ранга Ф. Ф. Ушаков. Стоянку корабля организовали у безымянного мыса на восточном берегу Южной бухты, где экипаж выполнял разные работы. Именно с тех пор мыс стал именоваться Павловским.

Общий состав и базирование сил Черноморского флота были определены в 1785 г. штатным расписанием, утвержденным Екатериной II. Большая часть корабельного и гребного флота базировалась в Севастополе и Керчи. Там экипажи кораблей насчитывали около 10 тысяч моряков, в то время как в Херсоне и Николаеве около 4 тысяч. Это определяло и темпы развития городов, базового и военного строительства.

В первые годы становления Севастополя большую роль в создании береговых сооружений играли экипажи судов местной эскадры. Особенно отличились в этом моряки корабля "Святой Павел". Подтянутый, энергичный командир Ф. Ф. Ушаков лично выдавал задания офицерам, руководившим работами на строительстве казарм, складов, офицерских флигелей, посадке яблонь, каштанов и акаций. Но капитан I ранга Ф. Ф. Ушаков не забывал и о боевой учебе, проводившейся в обстановке, максимально приближенной к боевой. Умело сочетая строительные работы с обучением морскому делу, требовательный и заботливый командир стал лучшим капитаном, а его экипаж — первым по выучке на эскадре. Однако прямота суждений и заботливое отношение к низшим чинам делали Ф.Ф. Ушакова в глазах влиятельных вельмож человеком не их круга. Это сыграло определенную роль при назначении командующего Севастопольской эскадрой после внезапной смерти в конце 1786 г. контр-адмирала Мекензи. Им стал капитан I ранга граф М. И. Войнович, вскоре получивший адмиральский чин.

Именно М. И. Войновичу обязана своим названием Графская пристань, ставшая достопримечательностью города. Эта каменная постройка заменила деревянную, возведенную в первые месяцы освоения берегов Ахтиарской бухты. Поскольку окончание строительства было приурочено к приезду в Севастополь Екатерины II, то пристани дали официальное название — Екатерининская. Так получилось, что работы закончили в первые месяцы командования эскадрой графа Войновича, который почти ежедневно посещал корабли, отплывая на шлюпке от причала. Четкая, красивая церемония прибытия и убытия командующего привлекала внимание севастопольцев и очень скоро среди моряков и горожан укоренилось другое название пристани — Графская. Все попытки властей предержащих внедрить официальное наименование оказались безуспешными до наших дней.

Интересная судьба у этого сооружения. Вначале от каменного причала к площади перед домом командующего эскадрой вели ступени деревянной лестницы. В XIX столетии, в те годы, когда Черноморским флотом и портами командовал адмирал А. С. Грейг, деревянные ступени, ведущие к пристани, заменили каменными. Но завершение парадного причала в Севастополе осуществил адмирал М. П. Лазарев, сменивший адмирала Грейга. По его заданию инженер-подполковник Д. Уптон разработал проект ансамбля главной военно-морской пристани города. По замыслу автора проекта, перед лестницей возводилась колоннадная галерея с двумя павильонами по обеим сторонам. Однако при утверждении чертежей Николай I галерею исключил, и пришлось ограничиться строительством павильонов, законченных к 1840 г. Но адмирал М. П. Лазарев со свойственной ему настойчивостью продолжал добиваться разрешения на осуществление всего проекта. Его усилия увенчались успехом, и в 1844 г. начали строительство галереи. Через два года Графская пристань приобрела свой окончательный вид. Четыре широких марша лестницы от моря поднимаются к белокаменной галерее. Два ряда дорических каннелированных колонн поддерживают фриз, выполненный в строгих классических формах. Над ним расположен аттик с выбитой датой: 1846 год. В боковых нишах галереи установлены четыре мраморные статуи, изготовленные итальянским скульптором Фернандо Пелличио. Им же были сделаны и два мраморных льва, лежащих у подножия лестницы. Высота галереи — 6,5 м, длина — 18,2 м, ширина — 2,8 м.

Как многие сооружения, построенные в Севастополе при М. П. Лазареве, Графская пристань имеет простой и в то же время благородный облик. Во время осады Севастополя в 1854—1855 гг. пристань была полностью разрушена взрывом пороха, находившегося в шаланде, подходившей для разгрузки к причалу.

После Крымской войны Графскую пристань восстановили в первоначальном виде, за исключением двух утраченных статуй.

Но вернемся к событиям конца XVIII столетия. На строительство новых городов, верфей, Черноморского флота и крепостей уходили колоссальные государственные средства. Освоение Причерноморья в столичных кругах называли ошибочной и вредной затеей всесильного фаворита императрицы князя Г. Потемкина. Его обвинили в мотовстве и напрасной трате денег, так необходимых для других нужд. Для продолжения начатого дела необходимо было заручиться поддержкой императрицы. С этой целью Г. Потемкин организовал в 1787 г. путешествие Екатерины II в Таврию и Тавриду. Участие в поездке австрийского императора Иосифа II под личиной графа Филькенштейна, а также послов Англии и Франции, аккредитованных в Санкт-Петербурге, позволяло продемонстрировать европейским государствам готовность России к войне с Турцией, тем более, что Англия, обеспокоенная все возрастающей мощью Российского государства и опасаясь за свои позиции на Ближнем Востоке и Средиземноморском побережье, исподволь готовила Турцию к войне с Россией.

Разворотливый и предприимчивый наместник превратил путешествие императрицы в комфортабельное, приятное, полное впечатляющих картин и театральных представлений действо. Не обошлось и без приукрашивания действительности: все убогие и ветхие строения, видимые с дороги, были заблаговременно снесены, а для ночлега построены специальные дворцы или переоборудованы лучшие помещения. Так, в Севастополе под апартаменты Екатерины II был отведен дом командующего эскадрой, построенный для контр-адмирала Мекензи. В доме сделали панели из орехового дерева, стены задрапировали шелком и бархатом, украсили заморскими зеркалами и люстрами. С тех пор этот дом стал именоваться Екатерининским дворцом.

Более ста экипажей с сановными вельможами сопровождали карету императрицы на пути ее следования на юг. На каждой почтовой станции стояли наготове для смены шестьсот лошадей. Кортеж встречали на дороге хлебом и солью улыбающиеся, опрятно одетые крестьяне. В вечернее время звучали мелодичные народные песни, услаждая слух путешественников. В Балаклаве перед Екатериной II предстали двести амазонок в соответствующих одеждах и с оружием, представляемых местными гречанками... Но не только роскошь и развлечения ожидали императрицу и ее свиту. В Херсоне, столице Таврии, все увидели не обозначенный на географических картах укрепленный город с судостроительными верфями. За двое суток, пока гости пребывали в городе, они могли наблюдать спуск на воду трех боевых кораблей, а на верфях в разной степени готовности находились суда и на них споро шла работа. Но особенно поразил путешественников вид Ахтиарской бухты с судами Черноморского флота. Это произошло в Инкермане, где для гостей был построен специальный дворец. Во время обеда раздвинулась драпировка на окнах и на рейде предстала эскадра в составе 3-х линейных кораблей, 12-ти фрегатов, 3-х бомбардирских и 20-ти мелких судов, салютующих из своих орудий императрице. Восхищенная Екатерина провозгласила тост за здравие Черноморского флота. В Севастополе высокие гости находились с 22 по 24 мая, а 2 июня кортеж покинул пределы Крыма.

Вояж Екатерины II на юг России укрепил позиции князя Г. Потемкина. Его деятельность получила полное одобрение и поддержку императрицы. Преобразования в крае можно было продолжать с прежним размахом. По пути были оговорены и некоторые изменения к первоначальным планам. Дело в том, что транспортировка леса в Севастополь обходилась казне очень дорого. Лес можно было доставлять обозами или на судах, с перевалкой после сплава по рекам. Поэтому императрица и светлейший решили построить новые верфи при впадении реки Ингул в Буг, где в 1789 г. был основан город Николаев, а в Севастополе — только производить докование и строить небольшие суда. Со временем эти планы были полностью реализованы, и Николаев стал главным судостроительным центром на юге России.

Надежда образумить Турцию и ее покровителей демонстрацией мощи Черноморского флота оказалась напрасной. Дело зашло слишком далеко. Порта после разгрома в Чесме успела восстановить и приумножить свои военно-морские силы — они насчитывали 20 линейных кораблей, более 20 фрегатов и большое количество мелких судов. Используя свое значительное превосходство на море и в сухопутных силах в западном Причерноморье, Турция решила вернуть все утраченные земли и 13 сентября 1787 г. объявила войну России.

Молодой Черноморский флот оказался неподготовленным к военным действиям. Сказалась спешка и приемка на верфях кораблей с недоделками и дефектами. К тому же командир Черноморского флота контр-адмирал Н. С. Мордвинов и командующий Севастопольской эскадрой контр-адмирал М. И. Войнович не уделяли должного внимания морской и боевой выучке личного состава, целиком передоверив это командирам кораблей. Те же, занятые обустройством и обеспечением всем необходимым экипажей, зачастую недостаточно занимались проведением учений. К началу войны на кораблях был некомплект матросов, орудий и боеприпасов. И только когда из войск на флот передали 300 канониров, это позволило несколько повысить боеготовность судов.

В конце сентября 1787 г. Севастопольская эскадра под флагом контр-адмирала Войновича вышла в море. Ей предстояло внезапно напасть на турецкий флот у Варны. У мыса Калиакрия на эскадру обрушился огромной силы шторм. Корабли теряли мачты, паруса и разносились бурей в разные стороны. Корабль "Мария Магдалина" оказался у Босфора и был захвачен турками, фрегат "Крым" пошел на дно, а остальные суда в полузатопленном состоянии, без мачт и парусов, с трудом собрались в Севастополе. Князь Г. Потемкин впал в депрессию, предлагая оставить Крым, но, одернутый императрицей, вскоре деятельно принялся за восстановление флота. Севастопольская эскадра постепенно обрела боевые качества и могла сражаться с врагом. Однако нерешительный контр-адмирал Войнович под разными предлогами уклонялся от выхода в море, понимая, что второго разгрома ему не простят. И все же в начале июля 1788 г. он вывел эскадру в составе 2-х линейных кораблей, 10-ти фрегатов и 24-х вспомогательных судов по направлению к Очакову. У острова Фидониси произошла встреча с турецким флотом, который вдвое превосходил по количеству кораблей и орудий русскую эскадру. Растерявшийся адмирал Войнович передал управление всеми судами начальнику авангарда капитану I ранга Ф. Ф. Ушакову. Тот искусным маневром и меткой стрельбой из орудий рассеял турецкие корабли в разные стороны, одержав победу без малейших потерь.

Но турецкий флот по-прежнему превосходил русский. Опасаясь прорыва неприятельских кораблей на Ахтиарский рейд и уничтожения там эскадры, командующий войсками юга России генерал-аншеф А. В. Суворов выехал в Севастополь, чтобы на месте обследовать и обсудить проект усиления приморских укреплений. На утвержденной А. В. Суворовым карте количество орудий, обороняющих рейд, увеличивалось почти вдвое и доводилось до 110. Они размещались на двух северных и двух южных батареях. На первой южной батарее (получившей в последующие годы название Александровской) устанавливалось 44 пушки, а "другие южные батареи о 28 орудиях" располагались между Артиллерийской и Южной бухтами. Здесь на месте старого редута, возведенного солдатами первых русских батальонов, прибывших к Ахтиарской бухте, наметили строительство люнета, а по обе стороны от него — двух небольших редутов. На противоположном берегу, где ныне находится Михайловская батарея, небольшой старый редут заменили батареей на 10 орудий, с тыла ее защищали вал и ров. При этом брустверы всех батарей должны были возвышаться над уровнем моря не более 4 м, что давало возможность вести губительный настильный огонь по кораблям противника. В этих целях решили срыть берег до необходимых отметок. Основной объем работ приходился на первые северную и южную батареи. Широкие, до 4 м в верхней части, брустверы отсыпали из грунта, а крутости укрепляли плетнями из хвороста. Устройство амбразур не предусматривалось, и орудия стреляли через банк[7].

В 1789 г. командующий Севастопольской эскадрой контр-адмирал Войнович был назначен командиром Черноморского флота и портов. Его место занял Ф. Ф. Ушаков, вскоре произведенный в контр-адмиралы (через год, так и не оправдавший надежд князя Г. Потемкина граф Войнович был отправлен командовать Каспийской флотилией). Общее руководство Черноморским флотом и портами фельдмаршал принял на себя, но командующим всем наличным составом Черноморского флота назначил контр-адмирала Ушакова. Получив свободу действий, выдающийся флотоводец одержал ряд блистательных побед над турецким флотом. 8 июня 1790 г. в Керченском проливе, разгромив турецкую эскадру, он помешал высадке десанта на Крымский полуостров, а в конце августа того же года одержал победу у Тендеровской косы. И, наконец, последовали блестящий маневр русских кораблей и полное поражение турецкой эскадры, зажатой в "клещи" 31 июля 1791 г. у мыса Калиакрия. "Морской Суворов", как стали называть Ф. Ф. Ушакова, не потерпел ни одного поражения, создав новую тактику ведения морского боя. Главным в этой тактике было сочетание маневра и эффективной стрельбы на расстоянии картечного выстрела. Ушаков внезапно атаковал противника в походном порядке, не прибегая к перестроениям, и выигрывал "ветер". Сосредоточив огонь на флагманском корабле неприятеля и выводя его из строя, он расстраивал действия всей турецкой эскадры. Вопреки уставам, флотоводец выделял резерв из нескольких фрегатов своей эскадры, который использовал в решающие моменты боя. Место флагмана определялось ходом сражения, а не в центре эскадры, как происходило ранее. Личная отвага, мужество и твердость характера Ф. Ф. Ушакова поддерживали высокий моральный дух среди матросов и офицеров. Он всегда тщательно готовился к предстоящему походу: велась активная разведка сил и намерений противника, всесторонне обучались экипажи кораблей, все суда осматривали, неисправности устраняли, пополняли запасы продовольствия и боеприпасов.

Победы, одержанные над турецким флотом эскадрой флотоводца Ф. Ф. Ушакова, а также ряд успешных сражений и взятие считавшейся неприступной крепости Измаил русской армией под началом полководца А. В. Суворова заставили Турцию в конце 1791 г. подписать Ясский мирный договор. К России отошло Черноморское побережье от Южного Буга до Днестра. Состоялось становление Севастопольской крепости как порта и базы основной эскадры Черноморского флота.

Примечания:

1

В. Ганичев. Ушаков. М., 1990. С. 150. 

2

РГА ВМФ, ф.172, оп. 1, д.37.

3

Верста, сажень, фут — неметрические русские меры длины:

1 верста равна 1,0668 км, 1 сажень — 2,1336 м, 1 фут — 30,48 см. 

4

Килевание — наклонение судна до обнажения киля с целью осмотра, ремонта и окраски подводной части корабля. 

5

Там же, д. 39.

6

РГА ВМФ, ф. 827, оп. 1, д. 99, л. 3. 

7

РГВИА, ф. 349, оп. 37, д. 3485.