Медленное размышление о жизни, смерти, судьбе

В бурное и стремительное время сознание всегда нуждается в замедлении, в защите от неважного и второстепенного, что пугает переплетенным хаосом ничего не значащих событий. Все войны, политические события, всё пустое мельтешение наших жизней — ничего более, как колебание огромных масс, не имеющих иной цели, кроме цели благополучного существования и иного страха, кроме страха смерти и страдания.

По какой причине человечество век за веком совершает одни и те же ошибки что заставляет его спотыкаться на том, ошибочность чего многократно была показана судьбами многих его предшественников? Напрашивается лишь один вывод – вывод банальный, но верный, состоящий в том, что никакого человечества как всеобщей, мудрой, расселенной в веках и дополняющей отдельные свои части совокупности не существует, а существуют лишь отдельные «человеки» — сотни миллионов и даже миллиардов людей, каждый из которых проходит один и тот же путь от рождения до смерти.

На пути же этом, общем для всех, расположено множество ям и капканов которые давно уже нанесены на карты и всем известны. Но, несмотря на это, в эти ямы и капканы попадает большинство живущих и, если и удается кому-то выбраться из одной, но непременно попадает в следующую. Многие с гордостью зовут это «личным опытом».

При этом каждый из нас в этой земной жизни — не буду говорить о жизни вечной, очертания которой могу лишь смутно предугадывать — заключен в границы и рамки своего тела и воспринимает весь остальной мир лишь из своих глазных прорезей. Все же остальное — весь остальной чуждый мир, существующий вне нас и нам не повинующийся, мы принимаем уже опосредовано, пропущенным сквозь свое восприятие.

Вера же в некую высшую мудрость, присущую всему человечеству в целом коренится в том, что каждый человек существует обособленно, на своем отдельном участке. Он не может видеть и объять разумом всего происходящего, видит лишь очень небольшую часть мира вокруг себя, ощущая себя лишь каплей в людском океане, что позволяет ему говорить или надеяться, во всяком случае, на мудрость мира вообще, в совокупности всех живущих в нем людей. На самом же деле очевидно, что если бы такая всеведающая совокупность существовала, то она не позволяла бы свершаться тому, что свершается и многократно повторяемые ошибки не повторялись бы.

Таким образом, понятие «человечество» становится абстрактным и скорее идеальным, чем рабочим. На первое же место выдвигается каждый отдельно взятый человек и его путь к жизни вечной, к Богу, либо, напротив, путь от Него.

Любое изменение или малейшее улучшение несовершенного мира и приближение его хотя бы незначительно к Царствию Божию, может начинаться только отсюда – из души, из разума, из помыслов всякого отдельного человека. Иного пути нет.

Время от времени во всяком мыслящем человеке возникает потребность в некоем душевном зеркале, встав перед которым он может увидеть, осмыслить и найти самого себя — то есть совершить то главное действо, к которому он всегда стремится, но от которого неосознанно убегает.

Слышал где-то, что Россия — очень и очень маленькая страна. Нас всего 150 или что-то в этом роде миллионов. Мы больше не правим бал. Мы маленькая, очень маленькая нация, которая внутренне — это я сужу по себе — по причине литературы нашей, великой нашей истории продолжает быть себе огромной и великой. Общее веяние такое, что русская культура должна влиться в культуру общемировую, универсальную и вненациональную. Некую культуру абсолюта.

Должно быть, нечто подобное ощущали римляне в эпоху своего упадка страшную эту двойственность — с одной стороны близость и неперерезанную пуповину с великой своей историей, частью которой они себя ощущали, с другой – слабеющей нацией, на которую все теснее наваливаются воинственные соседи.

Страшно, ох страшно — и одновременно злорадно как-то от этой мысли. Соблазн сказать: «трын-трава» и разжать руки, расслабиться, наконец, сбросив величие сбросив тяжкую ношу, которая лежит и лежала на нашем народе. Но можно ли сбросить эту ношу, нашу суть? Можно ли отказаться от себя, оставшись при этом собой. Возможно ли вообще предать себя, оставшись самим собой?

А никого другого, кроме себя, предать вообще нельзя.

Не-а, еще повоюем!