И в беспрерывном лабиринте

Гербов, камней и туалетов

Приподнимаются цилиндры

И гордо икрятся лорнеты.

(Н. Агнивцев)

…И над нами через сто лет посмеются. Вот, скажут, как нелегко было существовать им! Мужчины на горлах воротнички этакие тугие носили, дамы — корсеты… И верно. Смешно. Да только и это уходит.

(М. Зощенко)

Охарактеризовать моду периода 1890–1910-х годов непросто, ибо этот отрезок времени слишком длителен для изменчивой капризницы-моды. Поэтому ограничимся описанием туалетов каждой из сословных групп общества и указанием тенденции в изменении моды данного периода.

Петербург не был бы «блистательным», если бы блистал только витринами магазинов на Невском. Заезжих провинциалов он поражал и обликом публики, на себе демонстрирующей все то, что красовалось в витринах Гостиного, Гвардейского общества и других фешенебельных магазинов. На улицах, правда, эта сверкающая толпа вбирала в себя и персонажей из других слоев общества, скромно одетых, а то и просто нищенски выглядящих. Поэтому представление о туалетах состоятельной части общества можно было получить, попав на премьеру в театр, на концерт в Благородном собрании или (что было проще всего) в Павловском вокзале. Здесь модницы, которых было немало во всех слоях общества, могли ознакомиться с модами не только Петербурга, но и Парижа, так как оттуда вливался поток образцов для петербургских ателье и частных портных.

Но и в среде состоятельной части публики для зоркого глаза намечалась заметная рознь, на рубеже веков постепенно стирающаяся.

В среде купечества, подрядчиков женщины одевались пышно — этим подчеркивалось богатство их мужей. Масса дорогих мехов — палантины из соболя, горностая, шиншиллы, шубы на дорогом меху или целиком все пальто с верхом из ценного меха котика, каракуля. Платья из лионского бархата, английского тонкого сукна, шелковые с брюссельскими или венецианскими кружевами. Обувь особо оригинальных фасонов, нередко ботинки из белой лайки^[315]. Для тепла надевали в морозы фетровые светло-серые ботики.

Для создания стройной фигуры молодые, да и пожилые женщины, особенно полные, носили корсет под платьем. Это французское изобретение причиняло много страданий и вреда их здоровью. Неразумные модницы до того стягивали свою фигуру в «рюмочку», что окружность талии чуть ли не равнялась окружности шеи. Можно себе представить, какие муки переносила кокетка в жестком корсете на китовом усе, когда она пребывала подряд несколько часов в такой кирасе!^[316] Был еще один женский секрет для того, чтобы фигура выглядела более рельефной: под юбку сзади, ниже пояса, подшивали маленькую удлиненную подушечку.

Что касается драгоценностей, то дамы этого круга не знали чувства меры: у иной пальцы едва сгибались от множества колец. На пышной груди покачивался, как на волнах, громадный кулон, который стоил не одну тысячу рублей. Золотая цепь от этого кулона свободно могла бы удержать свирепого цербера. Браслеты были нанизаны от запястья до локтя. Толстые золотые цепи в этом кругу вообще были в моде, на них носили не только часы и лорнеты, но и муфты. На шею надевали жемчужные и бриллиантовые нити, украшали голову диадемой из драгоценных камней^[317].

Одежда мужчин купеческого круга ничем не отличалась от того, что носили в среде интеллигенции, лиц свободных профессий — адвокатов, врачей, служащих частных банков. Только материал был добротнее, сшито не в обтяжку, а свободнее, сюртук подлиннее. Шуба на дорогом меху. Купцов в поддевках в наше время почти уже не было. Типы Островского отошли в прошлое. Золото носили в виде перстней и золотых часов с цепочкой. Зимой у мужчин костюм был обычно темных тонов, шерстяной. Желая несколько оживить однотонность костюма, носили жилет из другой материи, более светлого цвета. Было принято разнообразить эти костюмы, надевая брюки более светлого цвета, чем пиджак, обычно в продольную полоску^[318].

Моды на костюмы менялись. На нашей памяти носили длинные пиджаки — «пальмерстоны», позже начали носить более короткие из плотной материи, зимой — двубортные, летом — из более легкой материи однобортные, с закругленными полами. Брюки носили узкие, иногда со штрипками. В последнее время перед войной стали входить в моду брюки клеш, но они не привились. Часы носили в жилетном кармане, обыкновенно открытые, из вороненой стали с золотой или тоже вороненой цепочкой, причем молодые носили в верхнем кармане жилета, а пожилые в нижнем. Наручных часов не носили. Рубашка под тройкой полагалась белая, зимой крахмальная, летом — пикейная. Летом носили пиджак из альпака — легкой шелковой материи обычно синего цвета. В жаркое время носили парусиновые, чаще чесучовые костюмы^[319].

Галстуки употреблялись двух видов: самовязки, что было неудобно при крахмальных воротниках, и чаще — «на машинке». Воротники у рубашек были стоячие с загнутыми отворотиками или двойные отложные.

Более официальными костюмами были сюртук, смокинг и фрак. Сюртук чаще был двубортный, с задними карманами и пуговицами на талии. Шился он из черного сукна, у молодых до колен, у пожилых несколько ниже. На груди для молодых шился более открытым, для пожилых — более глухим.

Жакет — это была переходная форма от сюртука к фраку^[320]. Он шился однобортным, фалды закругленные. Вырез более глухой, чем у фрака, такой же вырез у жилета. Брюки под жакет было принято носить в полоску, черные с серой полоской. Последнюю нижнюю пуговицу жакета было принято не застегивать. Галстук с сюртуком носился темный.

Молодые, следя за модой, носили разного вида проборы: то сбоку, то посередине, причем и по затылку, почти до самой шеи, что придавало фатоватый вид. Некоторые зачесывали волосы свободной волной назад, другие носили с зачесом на лоб. Более пожилые люди носили зачес назад, низкий боковой пробор с зачесом на образующуюся плешину или брились наголо. Носили усы и бороды или только баки. Бороды и усы носили разных фасонов. Усы — «в кольцо», «щеточкой», острые, прямые, а-ля Вильгельм, пушистые, сливающиеся с бородой. Бороды — короткие, длинные, раздвоенные, «лопатой», Henri Quatre и пр. Волосы на голове мужчины не завивали, усы же и бороду иногда подвивали, нафабривали^[321]. Брили все лицо почти исключительно артисты, католические священники и немногие англоманы. Косметика у мужчин была редкостью, помада же употреблялась самых различных сортов.

Аристократия старалась не отличаться особой пышностью, броскостью туалетов. На улице, встретив скромно одетую даму или господина, вы могли и не признать в них аристократов. Конечно, у этих людей не встречалось смешения разных стилей, вся одежда, от головного убора до перчаток и ботинок, была строго выдержана. Им не свойственны были слишком яркие цвета одежды, которые бросались бы в глаза. Надо отметить, что люди этого круга не очень спешили следовать за модой, а всегда чуточку как бы отставали от нее, что считалось признаком хорошего тона. Моды, в общем, были те же самые, но все сшито безукоризненно, из самых лучших материалов.

Много вещей и материалов было из-за границы. Никогда эти люди не злоупотребляли ношением драгоценностей. Обычно эти драгоценности были фамильные, переходившие из рода в род. Были, конечно, и исключения — отдельные богатые аристократки одевались очень нарядно и тратили на это громадные деньги. Так, княгиня Орлова, та самая, которую увековечил В. А. Серов, тратила ежегодно (по словам сына директора Императорских театров В. А. Теляковского) около ста тысяч рублей^[322].

Нам приходилось встречать этих людей кроме обычной обстановки в Мариинском и Михайловском театрах и в концертах. В воскресенье вечером в Мариинском театре шел обычно балет, и тогда собиралась особо нарядная публика. Но и там можно было отличить аристократок от представителей «золотого мешка»: красивые, изысканные туалеты аристократок выгодно отличались своей выдержанностью и изяществом от пышных, броских туалетов богатеев. Надевать много драгоценностей считалось дурным тоном.

Веера в обиходе не употреблялись, разве только летом, в жару. Обыкновенно веер был принадлежностью бального платья. Разнообразие их было большое, от очень дорогих с черепаховой оправой и страусовыми перьями на золотой цепочке до дешевых на целлулоидной или деревянной основе с гармошкой из шелковой материи. На дачах было принято носить китайские веера гармошкой из бумаги. Их продавали разносчики-китайцы.

Духи модны были французские, особенно фирмы «Коти», «Убиган». В конце описываемого периода вошли в моду эссенции, и тоже французские, например ландышевая: маленький пузыречек заключен в деревянный футлярчик. К притертой пробке прикреплен стеклянный пестик, с которого капали одну-две капли на волосы или платье. Аромат сохранялся долго, была полная иллюзия натурального ландыша. Стоили они дорого — 10 рублей за флакончик.

Верхняя одежда женщин состояла в теплую погоду из костюма скромных тонов или легкого пальто. Для холодной погоды были осенние драповые пальто и зимние шубки, обычно не меховые, так как и тогда меха были дороги. Ограничивались меховым воротником, обшлагами и муфтой из того же меха. Вместо мехового воротника носили иногда боа из перьев или меха. Оно надевалось отдельно от шубки. На боа из меха часто пришивались мордочки или лапки тех зверьков, из которых сшито боа. Муфты делались большого размера, с внутренним карманом, куда можно было положить перчатки, портмоне, носовой платок^[323].

Обувь молодые женщины носили чаще на французском каблуке средней высоты. В дождливую погоду все ходили в галошах.

Чулки обычно носили простые, в теплое время — бумажные, в холодное — шерстяные. Юбки были длинные, чулок не было видно, а потому на них не обращалось большого внимания. В парадных случаях для девушек или невест покупались ажурные шелковые чулки. Всякого рода чулки «паутинки» стали входить в моду только в начале XX века.

Перчатки носили вязаные, из фильдекоса^[324], в более теплое время — из лайки и замши. Среди богатых людей и в высшем кругу не принято было появляться на улице без перчаток. Особенно славились английские перчатки фирмы «Дерби» из хорошей кожи, с большой прочной кнопкой. Женщины на балах и приемах надевали белые шелковые или лайковые перчатки, длинные, выше локтя. Мужчины — если они в форме — замшевые, в штатском — лайковые.

Появился было своеобразный вид дамских перчаток для лета — митенки, это перчатки с обрезанными пальцами, обычно ажурные, белые, оставляющие обнаженными две фаланги пальца. Особого распространения такое новшество среди модниц не получило.

Несколько слов о прическах: короткой стрижки не было, разве только у некоторых курсисток. Старались носить пышные прически. Под волосы не очень густые подкладывали волосяные валики. Волосы укладывались в прическу либо на темени, либо на затылке, смотря по фасону, скреплялись шпильками металлическими, целлулоидными, черепаховыми или под черепаху. Также для украшения прически употреблялись различные пряжки, нитки из фальшивых драгоценных камней, жемчуга. Девушкам было модно украшать головку венчиком из искусственных мелких цветов^[325]. В особых случаях — на балы и свадьбы — волосы посыпались золотой или серебряной пудрой. Всех причесок нам не описать, как невозможно предугадать все фантазии женщин и угодливых русских «жанов» — парикмахеров.

Принято было завивать волосы, но чаще это делалось дома, для чего каждая женщина или девица имела щипцы, которые нагревали примитивным способом, опуская внутрь стекла горящей керосиновой лампы^[326]. Папильотками завивались реже, причем смачивали волосы сладким чаем или квасом. Это делали более пожилые женщины. Они же часто носили на голове наколки из черного шелка и кружев.

Девушки особых причесок не носили, особенно молоденькие, а ограничивались косой, особенно если волосы были густые и длинные. Поверх косы на затылке — обычно большой черный бант, в театр и на балы — белый. В этих же случаях были приняты локоны (свои завитые или накладные).

Несколько слов о «кисейных барышнях» — термине, вошедшем в литературу. Выходное, бальное платье молодым небогатым девицам было принято шить из белой кисеи. Это было недорого, и такое платье на голубом или розовом чехле делало девицу нарядной, если к тому же прическа с большим белым бантом, белые туфельки и чулки. Если платье было пышное, получался воздушный вид. По талии обычно завязывалась широкая белая лента, на спине из этой же ленты делался большой бант. Руки обычно были открыты, делалось маленькое декольте^[327].

Как уже сказано в начале главы, проследить изменение моды трудно. Можно наметить лишь тенденцию изменения силуэта. К концу периода, обозначенного в названии книги, рельефность фигуры дамы, подчеркнутость талии стали выходить из моды. На смену появился английский скромный стиль^[328] с прямыми линиями, без подчеркивания нарядности, — мода, склонная к простоте, избегающая многочисленных украшений, выродившаяся в десятые годы уже в стиль модерн, с узкими юбками и громадными шляпами.

Казалось бы, что проще всего составить себе представление о моде по туалету артисток, выступающих на концертах, на эстраде. Действительно, они всей душой стремились воплотить моду в своих костюмах. Но это — путь опасный. Не говоря уже об утрировании, что свойственно артистам, не всегда певица, арфистка или пианистка обладала чувством меры и вкусом. Во-вторых, изготовление туалета всегда связано с затратой больших средств, тем более что выйти на сцену в одном и том же платье два-три раза уже считалось неудобным. Конечно, такая певица, как Вяльцева, бывавшая с выступлениями в аристократических кругах, вполне обладала и вкусом, и сдержанностью в выборе туалета. Другие же, если не догадывались посоветоваться с обладательницей вкуса и такта, часто допускали вульгарность в наряде, ошибочно считая блеск камней (иной раз и фальшивых) основным средством украшения наряда. Иной раз эстрадная актриса выглядела почти пародией на пышно разодетую купчиху, к тому же чрезмерно пользовалась косметикой.

И все же модный силуэт дамского наряда ими всеми чутьем угадывался правильно. Считалось допустимым для них и некоторое тактичное утрирование, если оно художественно. Например, шлейф^[329], постепенно уходивший в прошлое, к десятым годам нашего века, возможный разве что на особо званых балах, на свадьбах (у невесты обязательно), у певицы, выступающей в концерте Дворянского собрания, консерватории, был вполне допустим. Но он требовал и соответствующей прически и обуви. Доставлялась такая красавица зимой в ротонде^[330], которую набрасывали, а не надевали, и с шалью на голове вместо шляпы, чтобы не смять туалета.

То же касается и цилиндра, ставшего архаичным в обиходе мужчин. Артистический мир сохранил его до самой революции. Вертинский выступал со своими песенками в цилиндре, когда сменил свой костюм Пьеро^[331] на светский фрак. Наличие этого головного убора требовало, конечно, полного соответствия в облике с головы до ног — прически, галстука, туфель. Цилиндр надевали и дирижеры открытых эстрад.

Контрасты были повсюду, во всех областях жизни «последнего» Петербурга. Контрасты были и в одежде людей. В Петербурге можно было встретить оборванного работягу в лаптях, который пришел на заработки из деревни, и изысканно, роскошно, по последней парижской моде одетых людей, о которых рассказано выше.

Приезжая из деревни в сермяге^[332], в домотканом платье, подчас даже в лаптях, с мешком за плечами, в углу которого зашита луковица для удержания петли-лямки, рабочий как можно скорее старался приодеться по-городскому, приобрести картуз с лакированным козырьком, темного цвета пиджак и брюки, а то и всю тройку и обязательно высокие сапоги. Рабочий люд всегда ходил в высоких сапогах. Большинство галош не носили. Считалось, что брюки навыпуск — это как-то несолидно. Высокие сапоги считались предметом заботы не только потому, что отвечали эстетическим принципам рабочего человека, но и ввиду того, что в них удобно было на работе: не пачкались брюки при работе в грязи, ступни ног были защищены от неизбежных ударов при тяжелой работе, ведь ноги обертывались под сапог толстой портянкой. Когда рабочий уже пообжился, он приобретал еще другие, выходные сапоги из хрома с лакированными голенищами. Они так и назывались — русские сапоги. Считалось особенным шиком, чтобы выходные сапоги были «со скрипом». Отвечая этим пожеланиям, сапожники прибегали к такому ухищрению: между стелькой и подметкой закладывали сухую бересту, и сапоги начинали скрипеть^[333].

Рабочий народ, как правило, носил рубашки-косоворотки разных цветов. Особенно приняты были черные рубашки, как менее маркие. Поверх рубашки носили жилетку без всякого пиджака^[334]. Рубашка часто, особенно у пожилых, оставалась навыпуск. Особенное тяготение к жилетке наблюдалось у только что приехавших из деревни. Старую жилетку можно было купить на толкучке копеек за 50–60. Наденет паренек такую жилетку и почувствует себя уже городским.

На холодное время приобретались шерстяные фуфайки, шапки, толстые брюки, ватные пиджаки. Сапоги оставались, редко кто носил валенки. Длинные пальто рабочие носили мало: они стесняли их движения. Нагольные полушубки носить стеснялись, черненые были в большем ходу^[335]. Надо сказать, что, как общее правило, одежды от завода, фабрики или просто хозяина не полагалось, разве только в специальных цехах. Поэтому рабочему человеку приходилось все вещи покупать на свои деньги: в зависимости от их количества либо старые или подержанные — на толкучке в Александровском рынке, либо новые, подешевле, в лавках, открываемых возле больших предприятий. У больших заводов в дни получек открывался своеобразный базар «на ногах»: приходили торговцы с разными товарами, обувью и одеждой на всякую цену. Тут же, на улице, все это и примерялось. Окружающие принимали участие в покупке своими советами: кто хвалил, кто хаял товар, сбивая с толку покупателя и «купца».

Высококвалифицированные рабочие ходили на работу также в высоких сапогах и простой одежде, а «на выход» носили хорошие тройки, рубашки с галстуком, брюки навыпуск и даже сюртуки. Носили пальто, зимнее на меху, и хорошую меховую шапку. Рабочие попроще носили шапку-ушанку, а после первой революции — чаще папаху^[336]. Фуражка с лакированным козырьком уступила место кепке.

Женщины-работницы носили ситцевые платья, на работу обычно темные. На производстве надевали сверху халатик или передник. Выходные платья старались приобрести шерстяные. На улице в холодную и прохладную погоду носили короткие на ватине кофты, позже — более длинные саки. Не обремененные семьей работницы копили деньги на приобретение плюшевого сака с аграмантами. Ноги обували в прюнелевые ботинки — самую дешевую женскую обувь. В сырую погоду поверх надевали галоши. По праздникам прюнелевые башмаки заменялись кожаными туфлями или полусапожками на пуговках. Для застегивания пуговиц употреблялись специальные крючки^[337].

Предметом особых забот работниц были головные платки, шали, полушалки^[338]. Разного цвета, разного качества, часто красивой расцветки, они сразу меняли облик женщины. Черный платок придавал грустный вид, цветистый платок или шаль делали ее нарядной, праздничной. Очень была распространена черная кружевная шаль, которую надевали обычно вместе с саком. Шляпа или шапочка в рабочей среде не прививалась. Сережки, колечки, брошки и браслеты были в большом ходу, чаще серебряные, позолоченные, с искусственными камнями. Прическу делали простую, узлом, закалывали обычными железными шпильками, стриженых работниц не было. Девушки носили косы. Косметика почти не применялась: считалось стыдным румяниться и даже пудриться, особенно девушкам. Духов и одеколонов обычно не покупали, ограничивались душистым мылом. Особенно в ходу было земляничное мыло.

Средние слои населения — мещане, мелкие чиновники и служащие старались подражать господам. Со слезами тратили свои последние денежки (особенно женщины) на одежду, чтобы выглядеть прилично. Это требовало от скромных тружеников больших жертв, ухищрений. Мужчина должен быть в крахмальном белье с манжетами, в приличном костюме-тройке, штиблетах, носить шляпу или котелок, иметь зимнее или демисезонное пальто. Курящим полагалось иметь серебряный портсигар, пожилым — трость с серебряной ручкой. Так как такая одежда требовала значительных денег, торговля шла навстречу и выпускала пристежные крахмальные пластроны, манжеты и воротнички. Была даже государственная монополия на бумажные воротнички ценой 5 копеек. Доходы от их продажи, а также игральных карт шли на содержание детских приютов. В последнее время появились пристежные целлулоидные воротнички, которые можно было мыть и снова носить. Тройки выпускались модных фасонов, но в целях дешевизны полушерстяные и даже бумажные. Варшава и Лодзь предлагали за 1 рубль 50 копеек плоские часы вороненой стали с цепочкой, портсигары польского серебра тоже примерно за такую же цену.

Для парадных случаев старались завести сюртук или жакет и шевровые ботинки. Зимнее пальто имели обычно на вате, а не на меху^[339]. Летом носили парусиновые костюмы, а сверху летнее пальто или плащ, на голове соломенную шляпу.

Особенно страдали в погоне за модой женщины. Прежде всего нужно было иметь приличную шляпку к лицу. Шляп было большое разнообразие, конкурирующие многочисленные магазины и мастерские придумывали бог знает какие фасоны: с лентами, цветами, перьями, кружевами, вуалями^[340]. Шляпки серьезные, для девушек, для пожилых дам. Выбрать шляпу — целая мука: чтобы шла, была недорога, практична, не на один сезон. Приходилось бегать до обморочного состояния по магазинам и мастерским. Продавщицы услужливо предлагали множество шляп, уверяя, что именно эти к лицу и последний крик моды, кроме того, крайне дешевы, и в конце концов часто всучивали залежалый товар. Только придя домой, покупательница разбиралась в покупке и часто убеждалась, что купила совсем не то, что нужно. Туг имели место слезы и даже разочарование в жизни.

С дамскими шляпами связаны были и несчастные случаи. Дамы носили длинные волосы, делая из них большие прически. Чтобы шляпа держалась на голове, ее прикалывали к волосам булавками длиной тридцать и более сантиметров. Бывали случаи, когда в тесной толпе острые концы этих булавок царапали лица соседей и даже выкалывали глаза. Позже было издано административное распоряжение, чтобы эти булавки продавались только с наконечниками, но они часто терялись, и несчастные случаи повторялись.

Так же трудно было с зимними шапочками. Надо было их подобрать к пальто или шубке, сочетать меха воротника и шапочки, и опять-таки, чтобы это было недорого. В случаях, когда делалась особо пышная прическа, которую жалко было помять шляпой или шапочкой, накидывали на голову шелковый или кружевной платочек. При поездке в театр или на концерт на голову часто надевался капор из легкого гаруса. Женщины среднего круга одевались довольно скромно, обычно носили длинную юбку клеш и кофточку. Юбки были настолько длинны, что касались пола или панели, и для того, чтобы не обнашивался подол, подшивалась тесьма — бобрик^[341]. В сырую погоду, чтобы не запачкать и не замочить подол, женщины подбирали юбку одной рукой. Для этой же цели употреблялся «паж» — резиновый жгут, который застегивался на бедрах, а юбка немного поддергивалась выше жгута.

Скажем несколько слов о ридикюлях^[342] и сумках. В скромной среде часто шились сумочки из остатков материи к надетому платью. К ним пришивались кольца, через них протягивались шнурки того же цвета. Сумочка украшалась кружевами. Ридикюли носили кожаные, разных цветов, с металлическими замочками и ручками. Были ридикюли из панцирной металлической сетки^[343], серебряные и позолоченные.

Украшения в виде сережек носили почти все, колечки, браслеты — тоже большинство, замужние — обязательно золотые обручальные кольца. Коммерция шла навстречу людям со скромными заработками. В Петербурге был на Невском магазин Кепта и Тэта^[344], где в эффектных витринах с вертящимися электрическими лампочками слепили глаза прохожих искусственные бриллианты и другие цветные камни в оправах из фальшивого серебра и золота. Да и неподдельные драгоценности были у этих людей более дешевые: кольца и браслеты дутые, камушки мелкие, вместо бриллиантов — осколочки, так называемые «розочки».

Но если постричься, побриться

И спрыснуться майским амбре —

Любая не прочь бы влюбиться

И вместе пойти в кабаре.

(Саша Черный)

Несколько слов о парикмахерах и парикмахерских. Последних было очень много, большинство плохих. Лишь несколько выделялись чистотой, первоклассным оборудованием и хорошими мастерами. Помещались они главным образом на центральных улицах. Дамский парикмахер отличался от мужского в основном видом и обхождением, а также «знанием» французского языка, приобретенным самостоятельно, если это не были парикмахеры-парижане, приехавшие на заработки. Некоторые инструменты, приборы имели французские названия, сохранившиеся до сих пор, в частности «бигуди». Парикмахеры перенимали французскую речь и от своих клиентов. На вывесках можно было прочесть: «Coiffeur Jean»^[345], «Coiffeur Michel». Этим они хотели подчеркнуть высокую квалификацию, поднять свой авторитет, цену. В мужских парикмахерских был тоже свой шик. Кресла напоминали зубоврачебные, на чугунных тумбах, с механизмом для подъема. Имелись отдельные запираемые ящички, где хранился персональный или даже собственный инструмент клиента. Мастера были в сюртуках или жакетах. Белых халатов не надевали: не было принято. Мастер считал своим долгом занимать клиента городскими сплетнями, при работе он пританцовывал, жонглировал инструментом, оттопыривал мизинец, манерничал. Богатые люди в парикмахерские не ходили, к ним в определенные дни мастер приходил на дом. Его можно было вызвать, чтобы украсить невесту, причесать всю семью и даже прислугу к какому-нибудь торжеству.

Разумеется, все это касалось лучших ателье. Большинство же парикмахерских были маленькие, на три-четыре места, оборудование простое: обыкновенные стулья с привинченными кожаными подголовниками, дешевые зеркала, не совсем чистое белье, небольшой набор инструментов, резкие, ядовитые одеколоны. У мастеров ни вида, ни обхождения, публика невзыскательная. Но у всех парикмахеров, невзирая на ранг, — некоторые общие приемы. Когда стрижет или бреет, обязательно несколько раз осведомится: «Вас не беспокоит-с?» Правит бритву с каким-то остервенением, показывая рвение угодить клиенту. После правки бритвы обязательно попробует острие на ногте большого пальца левой руки или на волосах затылка.

Некоторые прически вышли теперь из употребления, например стрижка «бобриком». В этом случае применялась круглая щетка с двумя ручками и необыкновенно жесткой щетиной. Если мастер орудовал такой щеткой, клиент держался за подлокотники, чтобы его не сорвало со стула.

Среди парикмахеров встречались настоящие художники. Они обучались своему делу, начиная с мальчиков. Сначала подметали пол, подносили кипяток для бритья, присматривались, потом начинали учиться. Учились главным образом на нищих. Мы неоднократно наблюдали сцены такого рода: скромная парикмахерская, утренний час, посетителей нет. Входит нищий, просит милостыню. Хозяин кричит в заднюю комнату: «Федяйка, сюда!», а нищему говорит: «Мы тебя сейчас подстрижем, садись!» Тот смущен, говорит с опаской, что он не затем пришел, что у него нет денег. Ему объясняют, что денег не надо, а ему дадут копейку. После этого диалога Федяйка — будущий Теодор — начинает обрабатывать нищего по указаниям мастера. Ему голову остригут под разные прически, ведь надо учиться всему. Такая машинка в неумелых руках дерет волосы, нищий кряхтит, его успокаивают: «Потерпи». Начинают его брить, подстригать бороду под «Генриха IV». Если порежут, сейчас же прижмут так называемой железной ватой, то есть пропитанной йодом. Усы закручивали, например, «под Ивана Поддубного»^[346]. Если нищий не узнавал самого себя и пытался выражать протест, его выпроваживали без подаяния.

В парикмахерской была вывешена такса, в зависимости от разряда мастерской. Самая низкая цена: бритье — 5 копеек, стрижка — 10. Дамские парикмахеры с утра до вечера дышали паленым волосом, поскольку завивка в то время выполнялась горячими щипцами. С какой ловкостью действовали они этим инструментом! Щипцы буквально мелькали у них в руках. Быстрота была необходима, чтобы одним нагревом щипцов сделать больше локонов. Помимо этих работ мастер должен был уметь делать парики, накладные косы и локоны, откуда и пошло название «парикмахер». Работа весьма кропотливая, требующая большого умения и терпения. Здесь применялся даже веер, чтобы уложить волосы в одном направлении, корешок к корешку, вершинка к вершинке при посадке на клей.

Примечания:

3

…до клиники Виллие. Клиника Виллие — ныне Военно-медицинская академия. Зимой 1914 г. были устроены следующие переправы: Калашниковский пр. — Малая Охта; 27-я линия Васильевского острова — Мясная ул.; Смольный пр. — Большая Охта; Пальменбахская ул. — Панфилова ул. Действовали и санные перевозы: Сенат — 1-я линия; Гагаринская ул. — часовня Спасителя; Английская наб., 68 — Морской корпус (ПЖ. 316).

31

…работали крючники… Крючники, выгружавшие хлеб на Калашниковской пристани, работали артелями человек по 20–30. Артель нанимала квартиру, имела общий стол. Рабочая пора длилась от Пасхи до конца навигации. Работали поштучно. На Петров день и по окончании работ производился «дуван» — дележ заработка. Кроме артелей на пристани работали еще поденщики. Они нередко в два месяца зарабатывали столько же, сколько артель в четыре. Когда на судне образовывалась течь или оно погибало от напора льда, поденщик за авральную разгрузку мог получать до 1 руб. за куль. Во время работы царила тишина, слышались только шаги крючников. Иногда крючник перетаскивал в день до 2 тыс. 5–9-пудовых мешков (Бахтиаров А. 1994. 89, 90, 93).

32

…после 12-часового тяжелого труда! На фоне других городов жизнь чернорабочих-поденщиков в столице была очень тяжела. Их труд ценился ниже, чем в Петербурге, только в Тифлисе — но ведь там и прожиточный минимум был гораздо ниже (Степанов А. 1993. 301). Однако ничто не мешало им в следующий сезон попытать счастья в другом месте. Иной была жизнь артельщиков при столичной бирже. Биржевые артели действовали постоянно, не распадаясь с окончанием сезона. Численность их составляла в 1911 г. 9214 человек, из них около трети проживало в Петербурге. Условием приема в артель был «вкуп». Сумма его, к примеру, в артели барона Штиглица (Баронской) колебалась в начале XX в. от 2 до 5 тыс. руб. Непременными условиями приема в артель были здоровье, физическая сила, достаток, свобода передвижения, благонадежность, трезвость, честность. До ¹/₄ общего числа биржевых артельщиков составляли выходцы из купцов и дворян. Артельщик имел представление о качестве товара, знал таможенные документы и правила, рациональный режим хранения товаров, умел определить на глаз количество сыпучих материалов и т. д., тем самым владея в зачатке навыками товароведа, весовщика, кладовщика, контролера, экспедитора. Артели отпускали своих членов на должности кассиров, бухгалтеров, управляющих домами и имениями, заведующих фондами, товарными складами, потребительскими лавками, магазинами. Большинство биржевых артелей ориентировалось на работу с иностранным купечеством. В российских городах предпочтение отдавали петербургским артелям — даже там, где были местные. Более половины всех артельщиков проживало на Васильевском острове. Здесь же находились правления и конторы многих артелей. На фотографиях рубежа веков артельщики запечатлены в темных «тройках». К этому времени среди них появляются люди со знанием иностранных языков и университетским образованием (Кашпур Л. 13–18).

33

…парусная шхуна… В отличие от других морских парусников, у шхун только косые паруса.

34

…у Синефлагской мели… Синефлагская мель простирается на запад — северо-запад от устья Большой Невы, южнее Гребного порта. «При устье Невы, у SO-й (юго-восточной — А. С.) оконечности Синефлагской мели ставится бакан с шаром и флагом. Бакан и шар окрашены в красный цвет, а под шаром прикреплен синий флаг» (ЛРБ. 2. Выражаем признательность гидрографу ВМФ капитану 1-го ранга в отставке В. Г. Рыбину за извлечение из лоции Балтийского моря 1888 г.).

315

…палантины из соболя… Палантин — женская наплечная накидка из меха или бархата.

…шиншиллы… Шиншилла — перуанский зверек, напоминающий белку, с очень ценным серебристо-серым мягким густым и длинным мехом. Мода на мех шиншиллы привела к почти полному ее истреблению.

…из ценного меха… Пальто с верхом из ценного меха стали носить в последние годы описываемого периода (сообщено Ю. М. Красовским). Богатые дамы носили манто — пышную меховую одежду с широкими рукавами, без пуговиц.

…ботинки из белой лайки. Лайка — сорт мягкой кожи из шкур овец и коз.

316

…в такой кирасе! Сочувствие авторов дамам, затянутым в корсет, вполне уместно: бывали обмороки на балах.

317

…свирепого цербера. Цербер (ирон.) — злой сторожевой пес (первоначально в греческой мифологии: трехголовый пес, стерегущий двери ада).

…часы и лорнеты… Женские часы были схожи с мужскими, но меньшего размера. Носили их на длинной шейной цепочке или на шнурке, либо прикрепляли бантом слева на груди. Часики на шее были в закрытом корпусе, украшенном рельефными цветами или монограммой; часики на банте — с открытым циферблатом (Ривош Я. 122). Лорнет — монокль или складные очки без дужек, на ручке, прикрепленной к цепочке, висящей на шее. Лорнет можно было спрятать в рукоятку. Мужчины почти никогда не прибегали к лорнетам (Ривош Я. 118).

…украшали голову диадемой… Диадема — украшение в виде небольшой открытой короны. Ее носили и в высшем обществе (указано Ю. М. Красовским).

318

Одежда мужчин купеческого круга… Своеобразие купеческого костюма заключалось не в том, что купцы носили какие-то особые вещи, а в сочетании вещей. Некоторые заимствовались у «господ», другие имели крестьянское происхождение, но рознились от своих народных прототипов качеством и дороговизной (Ривош Я. 207).

Шуба на дорогом меху. Шуба — длинная, двубортная, крытая черным кастором или сукном, с шалевым воротником, с разрезом сзади — была основным типом мужской зимней верхней одежды. Люди пожилые предпочитали шубы на рыжей лисе, хорьке, еноте; среднего возраста и молодые — на кенгуру или выдре под котик; в ходу был также мех белки и нутрии. На воротник ставили черный каракуль, выдру под котик, енота, бобра (Ривош Я. 106).

Купцов в поддевках… Поддевка — приталенный суконный кафтан на мелких сборках, с небольшим стоячим воротником, с застежкой на крючки на левую сторону. Когда купцы, стараясь выглядеть по-европейски, перестали носить поддевку, интеллигенция народнического толка воспользовалась ею как атрибутом своих убеждений. См. в рассказе В. М. Дорошевича «Татьянин день» (1903): «Позвольте, почему вы в поддевке, ежели вы не писатель? Ах, вы швейцар!» (Кирсанова Р. 184, 185).

…костюм был обычно темных тонов… Костюм мог быть черным, синим, маренго (черным с серым отливом), темно-серым, реже коричневым (Ривош Я. 101).

…в продольную полоску. Основным типом мужской одежды был пиджачный костюм — «тройка». Буржуа и лица свободных профессий носили его ежедневно, рабочие — по выходным. Пиджаки были с широкими лацканами, приталенные, со шлицей. Двубортные пиджаки застегивались на три пуговицы (на четыре носили рабочие, приказчики, мелкие торговцы — к 1914 г. это была устаревшая мода). Из-под рукава выступали на 2–3 см крахмальные манжеты. Однобортные пиджаки не застегивались, чтобы был виден жилет.

319

…но они не привились. Брюки были шириной внизу 20–23 см, длинные, заламывавшиеся на обуви. Обшлага делали редко, только при однобортном пиджаке; стрелку не заутюживали. Рабочие, заправлявшие брюки в сапоги, не гладили их вовсе. Брюки держались на подтяжках (Ривош Я. 105).

Наручных часов не носили. Часы были импортные или собранные из импортных деталей: своей часовой промышленности Россия не имела. Распространены были марки «Павел Буре», «Мозер», «Омега», «Таван-Ватч». Самыми дорогими были часы «Лонжин» и «Братья Одемар». Корпуса у них, чрезвычайно плоские, бывали золотые, серебряные, платиновые, на крышке мог быть гравированный рисунок со щитком для монограммы или барельеф, изображающий женскую головку, собаку, лошадь, пейзаж; были и крышки с рисунком на эмали. Такие часы бывали с боем: нажималась кнопка — и они отзванивали часы и четверти в кармане. Дешевые часы имели корпуса стальные, вороненые, никелированные, томпаковые (сплав серебра и олова), анодированные или из кавказского серебра. Циферблат обычно был белый эмалевый с золотыми стрелками и позолоченными или черными цифрами. Носили часы в левом кармане жилета на цепочке, продетой в пуговичную петлю. Наручные часы до мировой войны были только дамские, вмонтированные в браслеты (Ривош Я. 121, 122).

…летом — пикейная. Пике — плотная шелковая или хлопчатобумажная ткань в рубчик, иногда с выпуклым узором.

…пиджак из альпака… Альпак — легкая ткань из шерсти гуанако, животного рода лам.

…чесучовые костюмы. Чесуча — плотная шелковая ткань, обычно желтовато-песочного цвета.

320

…чаще — «на машинке». Галстуки — черные, белые, неяркие цветные или с мелким рисунком — изготовлялись из плотного шелка или атласа. Самовяз(ка) — галстук, завязываемый своими руками, в отличие от пристегиваемых, сшитых в форме узла или банта. Его завязывали широким узлом, концы (короче нынешних, т. к. их заправляли под жилет) скалывали булавкой с головкой из жемчужины или драгоценного камня. В начале века носили узкие самовязы, с 1910 г. вошли в моду широкие. Галстук «на машинке» («регата») — с пряжкой на изнанке узла, которую пристегивали к запонке воротничка, и короткими жесткими концами, закладываемыми под загиб воротничка. Аристократы их не носили, но у чиновников, купцов, приказчиков регаты вытеснили самовязы. Рабочие в торжественных случаях тоже надевали регату (Ривош Я. 105, 106).

…сюртук, смокинг и фрак. Сюртук — верхняя двубортная одежда в талию с длинными полами, прообраз пиджака. Пуговицы были басонные — деревянные, обтянутые шелком. Лацканы обтягивались шелком. Сюртук носили с крахмальной рубашкой, чаще с манишкой. Жилеты к сюртуку — разных фактур и расцветок, суконные, бархатные, шелковые, гладкие, с вытканным или вышитым рисунком (при фраке такая пестрота была немыслима). Брюки — из того же материала, что и сюртук, без лампасов и обшлагов, со «скошенным следком». Обувь к сюртуку полагалась черная — ботинки, штиблеты. Купцы носили сюртуки, модные в 70- 80-х гг. XIX в., — длинные, с лацканами без шелка, с крохотными плоскими пуговками (Ривош Я. 103, 104, 207).

Смокинг — двубортный пиджак с открытой грудью, длинными шалевыми лацканами, крытыми матовым шелком, и застежкой на 1–2 басонные пуговицы. Вошел в моду перед мировой войной как заменитель фрака. К смокингу полагались жилет фрачного покроя, крахмальная рубашка с черными пуговичками и черный бантик (Ривош Я. 104).

Фрак — парадный сюртук с вырезанными спереди полами и узкими фалдами, с лацканами, крытыми матовым шелком. Сзади на талии две пуговицы того же размера, что спереди. Фрак не застегивают. Фрачный жилет — белый пикейный, с шалевыми лацканами. Пуговицы тоже белые — костяные, перламутровые, фарфоровые. Черные жилеты могли быть у лакеев, у стариков, либо их надевали на похороны. Рубашка под фрак — крахмальная, голландского полотна, грудь — из двойного материала либо пикейная. К рубашке пристегивали стоячий воротничок с отогнутыми уголками и бантик-«бабочку». Запонки — золотые, серебряные, украшенные бриллиантами либо жемчугом; запонки с цветными камнями считались дурным тоном. Головным убором служил цилиндр из велюра или панбархата. Отправляясь на бал, надевали шапокляк из шелка: его можно было молниеносно сложить в гармошку и держать под мышкой. При фраке носили белые лайковые или замшевые перчатки. Брюки шили из того же материала, что и фрак, с шелковыми лампасами. Обувь при фраке — черные туфли-«лодочки», ботинки, штиблеты. Верхней одеждой при фраке служила пелерина из того же материала, с шелковыми отворотами, или пальто. Матерчатый или вязаный шарф или кашне из белого шелка обматывали вокруг шеи так, чтобы спереди и сзади висели концы, украшенные бахромой. На улице в руках человека, одетого во фрак, обычно была тонкая черного дерева трость с прямым набалдашником из слоновой кости или серебра. Палки с загнутыми набалдашниками при фраке не носили.

Во фраке, как в своего рода «мундире», являлись на торжественные приемы и церемонии, в них венчались, ходили в театр. «Фрачные» ордена — уменьшенные копии настоящих — носили на лацкане, надевая орденскую ленту на жилет. На балах в левую петлицу вдевали бутоньерку из белых астр или орхидей; при орденах бутоньерку не носили. Люди небогатые фраков себе не шили, при надобности брали фрак напрокат (Ривош Я. 102).

Жакет… Жакет — то же, что визитка. Закругленные фалды придавали человеку в жакете сходство с жуком, поэтому жакеты называли «жуками» (сообщено Ю. М. Красовским). Жилет к жакету — черный, цветной, белый; обувь только черная. Модны были лаковые ботинки с серым и бежевым замшевым верхом в тон жилета. На лаковые полуботинки часто надевали фетровые гетры. В тон жилета подбирали и воротнички. Галстук при жакете — только самовяз, ниже узла вкалывали булавку из бриллиантов или жемчуга. В отличие от фрака, надеваемого преимущественно вечером, жакет — одежда дневная. Его носили служащие банков, частных фирм, магазинов, профессора, врачи, адвокаты (но не на выступления в суде, где полагался фрак). Он был и костюмом для верховой езды. Тогда к жакету надевались серые бриджи в клетку; обувью служили сапоги или ботинки с крагами; на шею повязывали белое кашне; головным убором служил котелок или клетчатая кепка (Ривош Я. 104).

321

…фатоватый вид. Фатоватый — склонный к щегольству.

…а-ля Вильгельм… Под Вильгельма II, германского императора в 1888–1918 гг., носившего усы с загнутыми высоко вверх острыми концами.

…Henri Quatre… Под Генриха IV, французского короля начала XVII в., носившего короткую бороду, которая охватывала подбородок полукольцом и смыкалась с приподнятыми концами усов.

…бороду иногда подвивали, нафабривали. Фабрить — красить усы, бороду особой косметической краской, так называемой фаброй.

322

…княгиня Орлова… Кн. Орлова Ольга Константиновна (урожд. княжна Белосельская-Белозерская, 1872–1923) прославилась как самая элегантная дама Петербурга. Ее портрет работы Валентина Серова (1911) — в Русском музее.

…В. А. Теляковского… Теляковский Владимир Аркадьевич (1860–1924) — управляющий московской конторой императорских театров в 1898–1901 гг., затем по 1917 г. — директор императорских театров.

323

…драповые пальто… Драп — тяжелая плотная шерстяная ткань из пушистой пряжи.

…носили иногда боа… Боа — женский широкий шарф из меха или перьев, например страуса или марабу. На проститутках «боа из перьев — точно форма!» (Милашевский В. 23).

324

…из фильдекоса… Фильдекос — гладкая крученая хлопчатобумажная пряжа, имеющая вид шелковой, употребляется на трикотажные изделия.

325

…венчиком из искусственных мелких цветов. Использовались и украшения из перьев — эгреты и эспри.

326

…внутрь стекла горящей керосиновой лампы. Щипцы нагревали и на спиртовках (сообщено Ю. М. Красовским).

327

…о «кисейных барышнях»… «Кисейная барышня» — жеманная девушка с мещанским кругозором. Кисея — очень тонкая, полупрозрачная хлопчатобумажная ткань полотняного переплетения.

…декольте. Глубокий вырез в верхней части платья.

328

…английский скромный стиль… Английский костюм состоял из прямой юбки и жакета. Ткани использовались спокойной расцветки в полоску или в клетку. Шили его мужские портные. Благодаря простоте в изготовлении его освоили первые производители массовой готовой одежды. Костюм придавал солидность, был практичен, хорошо сидел на любой фигуре. С 80-х гг. он не выходил из моды, меняя лишь пропорции, силуэт, форму воротника и лацканов (Орлова Л. 142).

329

…шлейф… На изящество пользования шлейфом обращалось немалое внимание: манера той или иной дамы поддерживать шлейф могла обсуждаться по всему столичному свету (Кирсанова Р. 273–275).

330

…зимой в ротонде… Ротонда — длинная накидка без рукавов, без застежки, с прорезями для рук; обычная в то время уличная одежда курсисток, гувернанток, учительниц. Зимние ротонды отделывались мехом. На выездах набрасывали облегченную ротонду, так называемую «sortie de bal» (сообщено Ю. М. Красовским).

331

…костюм Пьеро… Вертинский Александр Николаевич (1889–1957) — поэт, композитор, певец. С 1915 г. выступал на эстраде в созданном им жанре интимной музыкальной новеллы, исполняемой с трагическим изломом. Пьеро — застенчивый мечтатель, неудачливый в любви и мучимый ревностью. Вертинский заимствовал облик своего Пьеро из итальянской комедии масок: широчайший белый балахон, выбеленное лицо.

332

…в сермяге… Сермяга — кафтан из грубого некрашеного сукна.

333

…сапоги начинали скрипеть. Другой способ получить скрип — насыпать между подошвой и стелькой сахарного песку. Щеголи носили сапоги «гармошкой»: в каждую складку вшивали под кожу веревку, получалось кольцо толщиной в палец. Таких колец на сапоге было 5–6 (Ривош Я. 135, 210).

334

…без всякого пиджака. Полиграфисты работали в пиджаках, в рубашках с отложным воротником и галстуком; обувались в ботинки или штиблеты; поверх одежды — блуза из сатина или чертовой кожи и такие же нарукавники. Старые кадровые металлисты стояли за станком в рубашке с отложным воротничком и при галстуке; брюки могли носить навыпуск, с ботинками (Ривош Я. 125, 127).

335

…черненые были в большем ходу. Вместо пальто были в ходу поддевки и полупальто типа бушлата. Зимой кроме «черненых» (облицованных материалом) полушубков носили полупальто на вате или овчине (Ривош Я. 135).

336

…меховую шапку. Зимние выходные пальто «рабочей аристократии» — длинные, двубортные, с бархатным воротником, с разрезом сзади. Носили и шубы с каракулевыми воротниками. Головные уборы — шляпы, котелки или каракулевые и мерлушковые шапки двух фасонов: «гоголь» (папаха, которую носили с проломом, как шляпу) и «бадейка» (маленькая круглая шапка с плоским дном). Летом — соломенная шляпа-канотье, панама или белый картуз (Ривош Я. 127, 135).

Рабочие попроще… Рабочие попроще по праздникам надевали под жилетку сатиновые или шелковые косоворотки — белые, голубые, светло-желтые, розовые, с цветным узором по борту, рукавам и подолу. Подпоясывались шелковым шнурком с кистями, а если косоворотку заправляли в брюки, то надевали широкий эластичный пояс из полосатой резиновой тесьмы, с кармашком для часов и кольцом для часовой цепочки. Брюки или плисовые шаровары заправляли в сапоги; на сапоги, невзирая на погоду, надевали галоши (Ривош Я. 135).

337

…плюшевого сака с аграмантами. Сак — короткое просторное женское пальто свободного покроя. Плюш — шерстяная, шелковая или хлопчатобумажная ткань с ворсом на лицевой стороне, более длинным, чем у бархата. Аграмант — плетеная или стеклярусная тесьма для женского платья.

…прюнелевые ботинки… Обувь с верхом из прюнели — плотной тонкой ткани саржевого переплетения, изготовлявшейся из шелка, шерсти и хлопка.

…поверх надевали галоши. Чтобы отличать свои галоши от чужих, к стельке прикрепляли на шипах тонкую золоченую металлическую букву.

…специальные крючки. Продев крючок в петлю, зацепляли им пуговицу и застегивали, не касаясь обуви руками.

338

…шали, полушалки. На рубеже XIX–XX вв. шаль, отвергнутая великосветской модой, оказалась в реквизите купчих (Кирсанова Р. 268). Когда модерн уступил место неоклассицизму, шаль вошла в артистическую моду: см. стихотворения, посвященные Ахматовой: «Вы накинете лениво / Шаль испанскую на плечи» (Блок А. 191); «Спадая с плеч, окаменела / Ложноклассическая шаль» (Мандельштам О. 1914). Полушалок — небольшая шаль.

339

…или котелок… Штиблеты — полуботинки на шнурках или с резинками по бокам. Котелок — жесткая шляпа с маленькими полями и округлым верхом.

…серебряный портсигар… У богачей были золотые портсигары — гладкие или шероховатые, как самородок; с рисунками (гравированными или на эмали) или в полоску: одна полоска блестящая, другая матовая. Кнопки замка могли быть бриллиантовыми, рубиновыми, сапфирными, изумрудными. Серебряные портсигары бывали со штампованным рельефом (красавица с распущенными волосами, мчащаяся тройка, витязь) или покрытые эмалью в полоску. Встречались портсигары из вороненой стали или полированные; из карельской березы с донышками и замками, окованными золотом или серебром, с монограммами, надписями, автографами, выполненными из серебряной или золотой проволоки. Чисто русский тип портсигара — «лукутинский» (по фамилии владельца фабрики в селе Федоскино) из папье-маше, покрытый снаружи черным, внутри красным лаком, на крышке — мчащаяся тройка, лунный пейзаж или охотничья сцена. Самыми дешевыми были кожаные портсигары.

Дамские портсигары из серебра и золота обычно имели цилиндрическую форму, так как носились не в карманах, а в сумках; раскрывались они в продольной плоскости. Замок украшался камнями. Бывали и маленькие прямоугольные портсигарчики из слоновой кости японской или китайской работы, украшенные выпуклыми резными изображениями цветов или животных (Ривош Я. 120).

…трость с серебряной ручкой. Трость, часто сделанная из гибкого дерева, имела круглый или цилиндрический набалдашник из слоновой кости или металла (в том числе серебра и золота) и при ходьбе носилась в руках или под мышкой исключительно для щегольства. Трости из испанского камыша, золотисто-коричневого цвета и овальные в сечении, бывали со шпагами внутри. Тогда набалдашник служил рукоятью шпаги (Ривош Я. 123).

…пристежные крахмальные пластроны… Пластрон — манишка, небольшой белый нагрудник на мужской сорочке, видный в вырезе жилета, фрака, смокинга и имитировавший наличие белой рубашки (Кирсанова Р. 141–143).

…бумажные воротнички ценой 5 копеек. Такой воротничок называли «монополькой».

…на содержание детских приютов. На лицевой стороне туза бубен можно было видеть эмблему Собственной е. и. в. канцелярии по учреждениям императрицы Марии Федоровны — пеликана, разрывающего грудь, чтобы кровью вскормить птенцов (христианская аллегория Милосердия). Доходы от продажи карт были велики, так как в азартных играх требовалось большое количество колод: во избежание шулерства после полной прокидки колоды карт бросали под стол и в ход шла новая колода (Лотман Ю. 1994. 142, 155).

…шевровые ботинки. Шевро — мягкая хромовая козья кожа, идущая на изготовление верха изящной обуви.

…не на меху. Зимой могли носить бекешу — длинное пальто на меху (овчина или кенгуру), кроем напоминающее сюртук, но с боковой застежкой на крючках, как на поддевке, с меховым воротником (каракуль или кенгуру); сзади — разрез до талии, украшенный двумя пуговицами (Ривош Я. 107).

340

…кружевами, вуалями. «Вечером вуали носили только проститутки» (Ахматова А. I. 27).

341

…тесьма — бобрик. Бобрик — тяжелая плотная ткань со стоячим ворсом.

342

…несколько слов о ридикюлях… Ридикюль — ручная женская сумка мягкой формы.

343

…из панцирной металлической сетки… Панцирная сетка — кольцо в кольцо, наподобие кольчуги.

344

…магазин Кепта и Тэта… Американский дом бриллиантов «Тэт» торговал в магазинах на Невском пр., 32, и по Садовой ул., 34. Существовал каламбур: «Простите, мадам, у вас бриллианты от Тэта? — Нет, от тет-а-тета» (сообщено Ю. М. Красовским). Тет-а-тет (фр.) — с глазу на глаз, наедине.

345

…«Coiffeur Jean»… Coiffeur (фр.) — парикмахер.

346

…«под Ивана Поддубного». Иван Поддубный — знаменитый русский борец, носивший круто закрученные вверх усы.