Короля делает свита

Как уже отмечалось, люди, с которыми пришлось работать в МВД Степашину, были ему знакомы ранее. К ним он относился с высоким доверием. Понимал их проблемы, психологию, закрывал глаза на некоторые недостатки или особенности характера.

И что бы ни говорили о его замах на коммунальных кухнях, он знал одно — на этих людей можно положиться, доверить сложную проблему. Он с большим уважением относился к своим заместителям — генералам Владимиру Колесникову, Владимиру Васильеву, Петру Латышеву, Игорю Кожевникову начальникам управлений Ивану Голубеву, Петру Неделину, Ивану Храпову, многим другим. Это были достойные люди и профессионалы высокого класса. Время показало, что в них он не ошибся. Владимир Васильев стал заместителем секретаря Совета безопасности, а затем вновь был назначен (уже новым президентом России) первым заместителем министра внутренних дел. Петр Латышев стал представителем президента в уральском округе. Иван Голубев был рекомендован на пост полномочного представителя президента в Карачаево-Черкесии, где проявил себя и как мужественный генерал, и как тонкий политик. В 2000 году он стал Героем России. Сейчас он заместитель министра внутренних дел России.

Но первый круг — это первый круг. От него зависит многое, но не все. Судьба министерства решалась на земле. В областных, городских и районных подразделениях. В этом Степашин смог воочию убедиться, подводя итоги за первый год своей работы в МВД.

Знать, с кем работаешь, как работают вдали от Москвы, можно только за счет личных контактов, при этом вникая не только в показатели служебной деятельности, но и изучая человека, которому доверена борьба с преступностью в огромном регионе. Динамика его разъездов была высока, иногда казалось, что в Москве он бывает только проездом.

И не все его визиты оказывались парадными. Точнее, не оказывались парадными для тех, кто так полагал. Большое число провинциальных начальников было заменено. Но это не было чисткой. Он стал активно осуществлять ротацию, которая должна была исключить застой в оперативной работе, не допустить сращивания с криминалом. Причина одна — рост преступности. И это зло прогрессирует как в количественном, так и интеллектуальном плане. Оно проникает в государственные структуры, разъедает их изнутри. Многие милицейские начальники были буквально повязаны местной властью, а нередко и братвой, а потому ждать от них серьезных результатов было нельзя. Тем более что для местных жителей это не было большим секретом. Приписки, дутая отчетность, сокрытие преступлений…

Удивительно, но первой «жертвой» стал тот, кого Степашин знал хорошо еще по работе в военном училище — его начальник Анатолий Пониделко. На момент назначения Степашина министром тот был начальником ГУВД по Санкт-Петербургу и области. Назначенный Анатолием Куликовым из его же команды, будучи войсковым офицером, он стал демонстрировать в коллективе то, что иначе, как «фокусами», не назовешь. То ли в погоне за дешевой славой, то ли искренне понимая так свое предназначение, он начал настоящий разгром профессиональных кадров Питера. Противопоставляя себя многотысячному коллективу, он, нередко публично, иначе, как бандой преступников, своих подчиненных не называл. Поразительно, но его пресс-служба даже не пыталась в материалах, записанных журналистами «с голоса», смягчать его эпитеты.

По любому навету мог снять, уволить, наказать. Играя в демократа, он опубликовал свой прямой телефон, и потом мог часами выслушивать жалобы, претензии, доносы. Принимал решение жестко. Ряды профессионалов стали истончаться, грозя перерасти в необратимый процесс самоуничтожения.

До сих пор по Питеру ходит легенда, согласно которой Пониделко, прибывший в маленькую деревушку, долго выслушивал жалобу женщины, у которой год назад украли двух кур. Устроив публичный разнос местному начальнику, он послал гонца на рынок, где были приобретены две хохлатки. Их он публично вручил пострадавшей, продемонстрировав «способность» лично раскрывать преступления.

Над причудами Пониделко хохотали, пожимали плечами, но…

Преступность в Питере росла, раскрываемость падала…

Терпеть такое было нельзя. И Степашин пошел на крайний шаг.

Со временем пришлось дважды менять командующих внутренними войсками, командира дивизии им. Дзержинского. Каждый такой шаг для Степашина был тяжелым испытанием. Не злопамятный по натуре и открытый в общении человек, он тяжело переживал столь радикальные меры.

Но времени для перевоспитания не было.