Вместо предисловия,

Или несколько вопросов экс-премьеру

— Каковы доли случайности и закономерности в том, что вы, «человек из народа», поднялись до своего положения?

— Говорить о закономерности было бы нескромно, а о случайности наивно. Наверное, в том, что я, как вы говорите, «человек из народа», достиг нынешнего положения, есть доля и того, и другого. Сами понимаете, что хоть и каждый солдат мечтает стать генералом, но не каждый генерал допускает мысли, что может стать министром, тем более премьером. Кстати, и к своим прошлым должностям, будь то директор ФСБ, или министр юстиции, или министр внутренних дел, я относился и отношусь исключительно как к высокому доверию, которое накладывает огромные обязательства. Естественно, на этом посту хочется сделать больше, так как времени для людей такого ранга, как показывает практика, не так уж много.

— Эпизоды, характеризующие, на ваш взгляд, различные периоды вашей жизни.

— Вся жизнь состоит из эпизодов. В детстве мечтал стать моряком. (А кем может мечтать стать сын морского офицера, родившийся в Порт-Артуре?) Даже поступил в военно-морское училище им. Фрунзе. Но о карьере моряка пришлось забыть. Зрение подвело. Однако идею стать офицером не оставил. Поступил в военное училище. Служил. В составе спецчастей МВД СССР бывал в горячих точках… В Баку был комендантом района. Наверное, там впервые осознал ту ответственность, которую взяли на себя люди в погонах. Как бы их ни ругали и ни хаяли сегодня, глубоко убежден, что они делали и тогда и сейчас все, чтобы не лилась кровь, не гибли люди, не множилась армия сирот…

Может, тогда подсознательно и возникла мысль заняться политикой. Ведь именно политики отдают приказ, и от их мудрости многое зависит. Правда, реализовали эту мысль мои товарищи, мои курсанты, с которыми я и прошел через горячие точки, с которыми видел и смерть, и горе людей. Именно они организовали мою избирательную кампанию, что и привело меня впоследствии в Верховный Совет России. Разве можно не оправдать это доверие?

Не хочу теперь говорить о Чечне, но был бы нечестен, если бы о ней не упомянул. Наверное, те два тяжелейших года (1994–1995. — Авт.) во многом сформировали мои нынешние подходы к жизни. Понял, что покорное молчание при принятии ответственного решения, касающегося жизни людей, не всегда лучшая иллюстрация «демократического централизма». Больше не буду ничего говорить… Вы сами понимаете все.

— Семейные предания, истории с вашими родичами, наиболее для вас значимые.

— Особых нет. Что касается истории с моими родными, то, наверное, это романтическое знакомство молодого лейтенанта (моего отца Вадима Дмитриевича) и матери — юной медсестры Людмилы Сергеевны. Неделя знакомства в Ленинграде, свадьба, отъезд оттуда на Дальний Восток. Началась война в Корее. Через год мать едет к отцу и в поезде изучает фотографию, чтобы узнать его на вокзале среди встречающих. Затем Порт-Артур, где я и родился. Родители вместе живут уже более 50 лет, отметили золотую свадьбу, а мы с женой серебряную.

— Кем вы хотели стать в 10, 18, 30 и 40 лет?

В 10, как и в 18 лет, — офицером флота. В 30 лет, чтобы сложилась карьера офицера, полагал заниматься преподавательской работой. В 40 лет я был Председателем комитета Верховного Совета по обороне и безопасности и заместителем министра безопасности — должностей достаточно.

— Что Вы цените в себе, в людях?

— В людях ценю порядочность, искренность и надежность. В работниках — профессионализм. Стараюсь этому следовать сам. Стремлюсь критически оценивать свои поступки, признавать свои ошибки и, главное, не предавать, не «сдавать» тех, кто тебе верит.

— Есть ли у вас противники? В чем они противостоят вам?

— Безусловно, есть. В чем противостоят? Скорее всего, в принципах, подходах к жизни.

Как вы определяете смысл вашей жизни?

— Постараться сделать больше полезного. Но это кратко. Над смыслом жизни билось не одно поколение философов. Мне далеко до них.

— Кто ваши друзья? Что вас связывает?

— Безусловно, дружба крепится единством взглядов, подходов к жизни. Если вас интересует их социальный статус, то могу вас разочаровать. Друзья приобретаются в юности. С годами их приобретать труднее. Поэтому самые теплые отношения, безусловно, связаны с давними годами. Школьный друг Сергей Лобов живет в Санкт-Петербурге, уволился из внутренних войск. К сожалению, в силу разных причин встречаемся редко, но от этого наши чувства не тускнеют. Наверное, это и есть настоящая дружба. Она не определяется должностным, социальным или имущественным положением.

Если говорить о новых друзьях, то у меня добрые отношения с Е. Примаковым, Ю. Батуриным, В. Михайловым, С. Филатовым, П. Крашенинниковым, В. Кулаковым, О. Басилашвили, В. Шульцем, Г. Хазановым, А. Пискуновым, да много с кем.

— Партийная принадлежность в настоящее время. Изменение вашей партийной ориентации в различные периоды жизни.

— Сейчас беспартийный. Ни в партиях, ни в движениях не состою. Был членом КПСС, вышел 19 августа 1991 года. Что касается партийной ориентации, она была и остается одна — быть честным человеком, не лукавить перед собой и людьми. Наличие партийного билета ничего не определяет. Всем известно, сколько грязи иногда скрывалось за личиной партфункционера, партбосса. Кстати, многие из них предали свою партию.

— Начало вашей политической деятельности.

— Если по-крупному, то, безусловно, выборная кампания в Верховный Совет РСФСР 1990 года. Сама атмосфера того времени была какой-то особой. А уж об азарте, с каким мы взялись за избирательную кампанию, и говорить не приходится. Да и соперники были в избирательном округе достойные. Упомяну только одного — начальника Ленинградского управления КГБ генерал-лейтенанта Анатолия Куркова. Что я, подполковник из спецчастей МВД, перед ним? Само название КГБ в те годы приводило в трепет. Справедливости ради скажу, что он был не только соперник, но и человек в высшей степени достойный. Умный, эрудированный. На своем месте был человек. У нас, кстати, с ним сохранились хорошие отношения. Но август 1991 года многим жизнь изменил… Победить такого противника на выборах стоило многого.

— Эпизоды, характеризующие, на ваш взгляд, различные периоды вашей жизни после 1985 года.

— 1987–1989 годы — выполнение задач в горячих точках: Нагорный Карабах, Ереван, Баку, Сухуми.

1990 год — председатель Комитета Верховного Совета РСФСР по вопросам обороны и безопасности, начальник Ленинградского управления Агентства федеральной безопасности.

1992 год — заместитель министра безопасности.

1993 год (октябрь) — 1-й заместитель министра безопасности, работа в Белом доме.

1994 год — директор ФСБ.

1994–1995 годы — Чечня, Буденновск, отставка.

1996 год — комиссия по урегулированию кризиса в Чечне. Назрановские соглашения, их срыв.

1996 год (6–10 августа) — я в Грозном, нелепая капитуляция.

1997 год — министр юстиции. «Борьба» за передачу ГУИН. Новое лицо Министерства юстиции.

1998 год — Министерство внутренних дел.

1998 год (май) — Дагестан на грани новой войны — удалось приостановить.

1999 год — принятие бюджета, встречи с Клинтоном, Гором. Отставка. Снова депутат. Союз с «Яблоком».

2000 год — новый этап, Счетная палата.

— Ваше отношение к радикальной экономической реформе.

— Любой радикализм опасен. В экономике тем более. В конце концов кто для кого? Экономика для людей или люди для экономики? Последствия неразумного радикализма мы не раз пожинали. Вспомните хотя бы шахтеров. Дети радикальных реформ, они сами добивались создания акционерных обществ, затем стучали касками, чтобы стать самостоятельными. Потом стучали касками, требуя вмешательства государства в их самостоятельность. Сначала стучали касками, что голодно. Затем — что холодно. А кто перекрывал дорогу к ГРЭС? Кто не пропускал туда топливо?

Для любых реформ надо созреть и никогда не использовать принцип партийного гимна «до основания, а затем…». Вот это «затем» может просто не наступить…

— Отношение к особому пути России и политике.

— Особый путь России должен определяться многовековой мудростью предков. И эту мудрость на основе знания истории мы должны взять на вооружение. В противном случае весь особый путь России будет сродни русской национальной игре — при наступлении на грабли.

— Какой вид правления более всего приемлем для России (демократия, авторитарный режим, монархия и т. д.)?

— Вспомним древнюю мудрость — в одну реку нельзя войти дважды. Монархии и авторитарный режим мы проходили. Но если о монархии мы знаем по учебникам, то уж авторитарный режим — это наша недавняя и достаточно памятная история. Увы, кое-кто сейчас пытается вспомнить жестокую руку. Но это из той серии, когда мы выбираем эту руку не для себя, а для соседа… Голосуем не по принципу «за», а по принципу «против». «Пусть им будет хуже». Вот вам и особый русский характер…

Что касается демократии, то это разговор особый. Мы сами избрали этот путь. Сами за него сердцем проголосовали. Но создать ее значительно сложнее, чем просто проголосовать. И отвечая на ваш вопрос, попробую сформулировать ответ так — я за авторитарную демократию. Но авторитарность должна заключаться в верховенстве не конкретной личности, а закона.

— Какие страны являются, на ваш взгляд, приближенными к идеалу?

— Швеция.

— Какие встречи в вашей жизни оставили наибольшее впечатление?

— Май 1990 года — Ленинград — Б. Ельцин.

Январь 1991 года — Чехословакия — Дубчек.

Март 1995 года — Турция — Демирель.

Апрель 1997 года — Афганистан — А. Масуд.

Апрель 1998 года — Сирия — Х. Асад.

Июнь 1998 года — Кельн, «Большая восьмерка».

— Ваше участие в коммерческой деятельности.

— Никакого.

— Входите (входили) ли вы в какие-либо клубы, общества, общественные организации?

— Являюсь членом общества «Динамо» много лет. Пусть это выглядит символически, но, наверное, это связующая нить «между прошлым и будущим». Болею за этот клуб, хотя, как петербуржец, делю симпатии между ним и «Зенитом».

Что касается модных элитных клубов, то на них нет времени, хотя провести час-другой в компании хороших людей не прочь.

— Правительственные награды, государственные (или другие) премии, общественные награды.

— Орден Мужества. Медали «За отличие в воинской службе» I и II степени, «За отличную службу по охране общественного порядка» — это за «горячие» точки. Остальные юбилейные — 7 или 8 штук.

— Считаете ли вы, что ведете здоровый образ жизни? Сколько длится ваш рабочий день?

— Вот с этого и надо начинать разговор о здоровом образе жизни. Разве он может быть здоровым, когда рабочий день длится 14–16 часов? Хотя стараюсь форму поддерживать. Люблю плавание. Не курю. К спиртному — как придется. Раньше активно занимался спортом — бегал средние дистанции. Являюсь мастером спорта.

— Гурман ли вы, что предпочитаете?

— Скорее, нет.

— Ваше хобби?

— Спорт — футбол, легкая атлетика. Книги, научная работа (я доктор юридических наук). Очень люблю театр, но, увы, нет времени.

— Какие журналы, газеты читаете, выписывает, что предпочитаете?

— Не хочу никого из журналистов обижать, скажу так: читаю все, что интересно. Не люблю лжи на страницах печати, чернухи и откровенного экстремизма. Газеты читаю (просматриваю) почти все.

— Какие теле-, радиопередачи предпочитаете?

— Смотрю программы новостей, спорт, политические передачи. Люблю, когда есть возможность посмотреть старые фильмы — добрые, светлые. Как нам порой не хватает таких. Надоели боевики, «мыльные оперы» без конца и начала.

— С какими регионами, странами поддерживаете наиболее тесные отношения?

— За последние годы судьба связала меня с Северным Кавказом. Естественно, и люди, которые там работают, стали моими друзьями. И соответственно мой родной Питер.

— Семейное положение.

— Женат. Супруга Степшина Тамара Владимировна — профессиональный банкир, с 20-летним стажем работы. Сын Владимир окончил Санкт-Петербургский университет экономики и финансов, работает в банке, одновременно хочет за три года получить юридическое образование в Юридической академии. Свободно владеет английским.

— В чем выражались традиции родительской семьи?

— В поддержке друг друга и не только в трудную минуту. В хлебосольстве.

— Кто из ваших предков служит для вас примером?

Тесть — Герой Советского Союза, сапер-разведчик, доктор экономических наук.

Отец — флотский офицер. А маму я просто очень люблю. Она много для меня сделала, как и бабушка.

— Ваше отношение к религии.

— Философское, я крещеный человек. Считаю, что каждый человек имеет право на веру.

— Как вы относитесь к выражению Чехова «Русские любят прошлое, ненавидят настоящее и боятся будущего»?

— Да, мы любим прошлое. Но если мы ненавидим настоящее, если в нем не видим ничего светлого, доброго, гуманного, то зачем жить? А бояться будущего не надо — каким его сделаем сами, таким он и будет.