Жандармы и Охрана Российской империи

– Вы хотели обратить на что-нибудь мое внимание?

– На одну любопытную деталь: на поведение собаки ночью.

– Но собака никак не вела себя ночью.

– Именно это и любопытно

(Артур Конан Дойл)

Охранные структуры Российской империи появилась почти одновременно с ее созданием в 1721 году. Наиболее высокопрофессиональными из них и решавшими сложные политические задачи, стали Жандармский корпус и Охранные отделения. Эти две специальные службы Российской империи знали все, что в ней происходит, и могли предусмотреть и уж тем более предупредить любое политическое преступление. Приказа о спасении государственной власти от справедливых атак политических партий ни Жандармский корпус, ни Охранные отделения так и не получила. Российская империя с размаху влетела в 1917 год, в хаос и ужасающую резню революции и гражданской войны 1917–1921 годов, за которыми последовала еще более страшная сталинская эпоха.

Полиция Российской империи были создана в апреле 1733 года в двадцати трех губернских и провинциальных городах, позднее – по всей стране. Полицейский устав 1782 года жестко регламентировал частную и общественную жизнь в государстве, пытаясь воспитывать подданных в духе добронравия к властям.

Каждый российский город делился на части по двести – семьсот дворов и кварталы по пятьдесят – сто дворов. Частями руководили частные приставы, районами – квартальные надзиратели, начальники отделения полиции. Высшим полицейским органом надзора стала Управа благочиния, созданная в 1782 году. В конце XIX века управы благочиния вместе с ее региональным отделением были заменены канцеляриями обер-полицмейстеров, градоначальников. С 1766 по 1871 год полицию в российских городах возглавляли обер-полицмейстеры и полицмейстеры. Низшим полицейским чином был городовой стражник, постовой, служивший в околотке, небольшом полицейском участке.

Главой уездной полиции России с 1775 по 1917 год являлся исправник, избиравшийся местным дворянством на три года. Он же возглавлял земский суд. С 1882 года должность перестала быть выборной, исправников назначали губернаторы. Главной задачей исправников было точное исполнение всеми жителями уезда верноподданнического долга, затем охрана общественной безопасности и контроль за правильным и скорым производством дел.

Уезды делились на станы, которыми руководили приставы. Уездные исправники часто их инспектировали, контролируя исполнение особо важных дел. Становые приставы приводили в повиновение недовольных, преследовали разбойников, воров, беглых, взыскивали налоги. Исправники следили за исправностью дорог, следили за правильностью возводимых строений, контролировали сбор налогов, лесных и полевых сторожей. Закон обязывал исправников «вразумлять сельских обывателей на счет из обязанностей и польз и поощрять их к трудолюбию, указывая им выгоды распространения и усовершенствования земледелия, ремесел и торговой промышленности, особенно сохранения добрых нравов и порядка».

Обычно в уезде три – четыре стана, делившиеся на волости. По инструкции на становых приставах лежало множество обязанностей:

«Становые приставы руководили в своем стане всеми делами исполнительными, следственными, судебно-полицейскими и хозяйственно-распорядительными. В помощь становому приставу состояли полицейские урядники, низшие чины уездной полиции, и выборные сотские и десятские. Становой пристав – местный исполнитель предписаний власти и непосредственный блюститель общественной безопасности, спокойствия и порядка в стране. Он прекращает всякого рода ссоры, драки, буйство и бесчиние; наблюдает, чтобы не было запрещенных действий и поступков. Он доносит начальству о всех чрезвычайных происшествиях, побуждает обывателей принимать меры к истреблению вредных насекомых, хищных зверей, доносит руководству о видах на урожай хлебов и трав, об окончательной уборке хлеба с полей».

С начала XIX века полиция осуществляла полицейский надзор за многими подданными империи – гласный, временный, пожизненный. Поднадзорные не имели права менять место жительства. В 1802 году в Российской империи было создано министерство внутренних дел, в которое вошли все полицейские структуры.

Начиная с 1812 года российский император управлял государством с помощью «Собственной Его императорского величества канцелярии», состоявшей из шести отделений. Наиболее высокопрофессионально и эффективно действовали Третье отделение и подчинившийся ему с 1827 года Отдельный корпус жандармов, ставшие мощнейшими органами политического сыска и следствия, с 1880 года, – Департамент полиции и Охранные отделения. Деятельность охранных служб во всем зависела от монаршей воли, а она, в XIX веке в «министерское столетие» Российской империи, была ужасна и бестолкова и, конечно, совершенно непрофессиональна.

Московские цари не любили кодексов и общих сводов законов, действующих на всей территории государства. Они постоянно нарушали законодательство своими сепаратными указами. На общие законы цари смотрели не как на нормы, которые следует применять всегда и везде, а как на приблизительные образцы для своих решений, исполнения своей самодержавной воли. За подобную систему управления Московское царство заплатило ужасающей Смутой 1606–1613 годов, чудом не уничтожившей само государство и завалившей трупами всю Россию. Впрочем, это было только начало.

У московских царей, естественно, не было постоянных контролирующих учреждений, и они всегда рассчитывали только на доносы, анонимные письма, на жалобы и ссоры своих чиновников. Описания государственного устройства и управления Московского царства XVI–XVII веков, сделанные современниками, ужасающи.

Реформировать нереформируемое попытался Петр I, Россию вздернув на дыбы. Он создал Российскую империю, но победить бюрократию он не смог: «органы управления страной оккупировала полуобразованная и разноплеменная толпа чиновников, самонадеянных, скорых на всевозможные прожекты, корыстных, наглых в своих отношениях с населением и расточительных как люди, неожиданно получившие большое наследство. На сцену истории выступили чиновники, в силу своего положения и умственного и культурного развития не интересующиеся развитием и процветанием собственного государства. Успехи страны интересовали их только с точки зрения выгоды, карьеры, получения новых должностей, окладов, вакансий, наград, службы в столицах.

Переведя чиновников на оклад, Петр I стремился поставить их в большую зависимость от монарха. Получение бюрократической платы за услуги от населения объявили преступлением. Однако разница в денежном содержании, окладе, и стоимости жизни, особенно в столицах государства, а также соблазн больших денег от ведения дел чиновниками в свою пользу, привели к появлению коррупции, комплекса неписанных правил поведения и круговой чиновничьей поруки. Именно борьба с коррупцией стала одной из основных задач созданных позднее Отдельного корпуса жандармов и Охранных отделений.

В России начала страшного XIX столетия оставалось очень мало общественных сил, которые можно было противопоставить бюрократии. При затрагивании ее интересов все попытки благоустройства Российской империи были обречены на провал. Чиновники всеми силами приближали 1917 год.

Привести управление страной к идеалу по поручению императора Александра I попытался его статс-секретарь М. Сперанский. Его блестящая программа реформ была блокирована бюрократией. На М. Сперанского со всех сторон посыпались доносы и анонимные письма и Александр I без их проверки, естественно, отправил реформатора в ссылку. Император – лицемер, как обычно, плакал при прощании со своим статс-секретарем, а за глаза говорил о предании его смертной казни.

После смерти Александра I, к власти, подавив восстание декабристов, пришел Николай I, заявивший: «Я удивлю милосердием весь мир». Естественно, он тут же провел суд над декабристами, покарав почти семьсот участников дворян и почему-то еще три тысячи невиновных солдат, выведенных ими на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года.

Собственная Его императорского величества канцелярия стала выполнять императорскую волю. Ее первое отделение исполняло личные повеления и поручения государя, представляло ему поступающие на императорское имя бумаги и объявляла по ним решение высшей власти. Образованное в 1826 году второе отделение пыталось привести в порядок русское законодательство. Третье отделение с 1826 года ведало полицией в государстве и следило за законностью и порядком в управлении и общественной жизни. Сотрудники должны были «наблюдать, чтобы спокойствие и права граждан не могли быть нарушены чьей-либо личной властью, или преобладанием сильных, или пагубным направлением злоумышленных людей». Вскоре надзор за законностью перешел в надзор за политическим настроением общества. Третье отделение заменило собой тайные канцелярии по политическим делам, существовавшие в XVIII веке.

Третье отделение, орган политического розыска и управлению полицией, просуществовало с 3 июля 1826 года по 6 августа 1880 года. Более пятидесяти лет Третье отделение осуществляло политический розыск и наблюдало за обществом, отдельными подданными и правительственными органами. Власть Третьего отделения Собственной Его императорского величества канцелярии была неограниченной. Оно было создано Николаем I по инициативе А. Х. Бенкендорфа, ставшего его первым начальником. При образовании Третьего отделения в него вошли особая канцелярия Министерства внутренних дел, черный комитет для перлюстрации писем, тайная агентура, заграничная разведка и жандармерия.

Третье отделение превратилось в орган верховной власти, сосредоточившей в своих руках почти все ветви управления государством и, по-существу, подменяющий несколько министерств. Подчиняясь только Николаю I, третье отделение стояло вне общей системы государственных учреждений, находясь над ними. Министры должны были выполнить все его указания по поводу непорядков и злоупотреблений в из ведомствах. Генерал – губернаторы и губернаторы доносили по проблемам, входившим в сферу деятельности Третьего отделения, но Министерству внутренних дел, которому подчинялись, а непосредственно императору через начальника Отделения.

Третьим отделением руководил главноуправляющий, он же шеф жандармов, и управляющий, он же начальник штаба корпуса жандармов. Исполнительными органами Третьего отделения были учреждения и воинские части жандармерии.

Аппарат Отделения состоял из пяти экспедиций, общего архива, двух секретных архивов, типографии. Первая секретная экспедиция ведала всеми политическими делами – наблюдением за революционными и общественными организациями и деятелями. Она проводила дознания по политическим делам, составила для императора ежегодник «Отчеты о действиях» – обзоры общественного мнения и политической жизни страны, вела дела, связанные с оскорблением царя и императорской фамилии. Вторая экспедиция вела надзор за религиозными сектами, собирала сведения об изобретениях, фальшивомонетчиках, заведовала Петропавловской и Шлиссельбургской крепостями – тюрьмами, штатами Отделениями. Третья экспедиция вела наблюдение за проживавшими в России иностранцами, собирала сведения о политическом положении, революционных партиях и организациях зарубежных государств. Четвертая экспедиция собирала сведения о крестьянском движении и о мероприятиях правительства по крестьянским проблемам, о всех происшествиях в стране, о видах на урожай. Пятая экспедиция ведала цензурой и наблюдала за прессой. При необходимости Отделение создавало специальные комиссии и комитеты. Его личный состав был небольшой – шестнадцать человек в 1826 году, сорок человек – в 1855 году. Возглавляли Третье отделение и Корпус жандармов А. Х. Бенкендорф (1826–1844), А. Ф. Орлов (1844–1856), В. А. Долгоруков (1856–1866), П. А. Шувалов (1866–1874), А. Л. Потапов (1874–1877), Н.В, Мезенцев (1877–1878), А.Р. Дрентельн (1878–1880).

Свое царствование Николай I начал с того, что выдвинул жесткие требования дисциплины и порядка. Началось настойчивое насаждение в стране послушания и всеобщего страха. Выбранные средства, естественно, быстро привели к всеобщему отупению бюрократии. Великий русский поэт А.С. Пушкин заявил своему приятелю, хвалившему Николая I: “Хорош, хорош, только на тридцать лет дураков наготовил». Позже Пушкин добавил: «Догадал же меня черт родиться с умом и талантом в России».

К страху чиновники и подданные быстро привыкли – это стало нормальным состоянием империи. Начальник политической полиции А.Х Бенкендорф докладывал царю: «Все ждут если и не полного преобразования, то хотя бы исправления в порядке управления». Его заместитель М. Фок добавлял: «Теперь самое время приступить к реформам в судебном и административном ведомствах, не действуя, впрочем, слишком решительно. Это ожидают с величайшим нетерпением, и все в один голос твердят об этом».

Прочитав доклады Третьего отделения, Николай I вернул из ссылки М. Сперанского. За пять лет реформатор подал царю «Заметки по организации судебной системы в России», «Положение о порядке производства в чины», «Проект учреждения уездного управления», «Записка об устройстве городов», «Проект учреждения для управления губернией». М. Сперанский доработал «Введение к Уложению государственных законов» – реформу государственного управления и общественного строя. Само собой, ни один из новых законов не был принят. Николай I приказывал М. Сперанскому: «Цель вашей работы заключается не в полном изменении существующего порядка управления, но в его усовершенствовании посредством некоторых частных перемен и дополнений».

Чиновники сцепились с реформаторами. Половинчатые изменения в управлении страной готовились в секретных комитетах. Ни о каком гражданском обществе не было и речи – император не доверял своим подданным после восстания декабристов. Высшие чиновники, как обычно, заявляли, что лучше всех знают, что необходимо стране и народу. В результате «горы рождали мышей». Разработка законов об улучшении жизни подданных поручались чиновникам, живших за их счет. В Государственный совет на обсуждение подавались заведомо ложные документы, извращавшие ситуацию в стране. Шли игра в реформы. Николай I усилил жандармерию, но систему набора и назначения на государственную службу, конечно, не изменил.

Первые команды жандармерии были созданы в 1792 году в гатчинских войсках будущего императора Павла I как части военной полиции, наблюдавшей за порядком и настроениями. В 1815–1817 годах были сформированы части жандармерии в армии, а также в составе гарнизонной службы во всех крупных городах империи. С этого периода наряду с военными функциями жандармерия стала выполнять задачи политической полиции.

В 1826 году при создании Третьего отделения Николай I подчинил ему все жандармские части. В 1827 году была осуществлена реорганизация жандармерии. Все ее службы были сведены в Корпус жандармов с правами армии. Корпус стал исполнительным органом Третьего отделения, а его начальник – шефом Корпуса. Вся Российская империя была разделена на шесть округов, во главе которых были поставлены жандармские генералы, имевшие в подчинении старших офицеров, курировавших отдельные губернии. Позднее, с 1867 года стали создаваться губернские жандармские управления. Были организованы жандармские дивизионы – московский, петербургский, варшавский.

Управляющий Третьим отделением вместе с несколькими наиболее ответственными сотрудниками непосредственно связывались с тайными агентами. Им поступали многочисленные доносы, донесения, жалобы. В губерниях командовали жандармские управления. Жандармы наблюдали и доносили царю о вольнодумных словах, действиях, заговорах, крестьянских бунтах, пожарах, наводнениях, вели следствие по политическим делам.

Реформы 1861 года законодательно закрепили коренное социальное переустройство России, вовлекая в исторический процесс все слои общества. В течение короткого промежутка времени изменилось положение десятков миллионов людей на громадной территории и, имевших множество региональных, национальных и культурных особенностей. Было отменено позорное крепостное право, еще через девять лет горожане получили право избирать гласных депутатов в городские думы, которые избирали городского голову и членов городской управы. В империи появились мировые судьи, в 1864 году было принято «Положение о губернских и земских учреждениях», была отменена двадцатипятилетняя служба в армии – теперь служили шесть лет. Была либерализована система образования – теперь учиться могли не только дети дворян.

Современники назвали реформы великими. При этом спорном утверждении они не дали ни земли крестьянам, ни политических прав подданным. «Великие реформы» стали началом конца Российской империи.

Дворяне – помещики, оставшиеся владельцами земли, подняли ее стоимость в разы и большинство крестьян, естественно, не смогли ее выкупить у владельца. Безземельные крестьяне ушли в города и превратились в люмпен – пролетариат. Реформы привели к небывалой свободе личности, которая захотела равенства и участия в государственной жизни. Образованная молодежь видела и понимала, как отчаянно плохо управляют страной титулованные мерзавцы и их полуграмотные холопы. Мощь и возможности благополучного развития державы, заложенные Петром и Екатериной Великими, быстро иссякали.

Вместо дарования политических свобод и допуска нечиновных образованных молодых профессионалов к управлению государством, власти пошли назад в прошлое и в уже образовавшейся революционной среде появились радикальные течения. В стране началось глубокое брожение. Нигилисты и народовольцы пошли в народ, появилась идея добиться цели путем террора. Россия почти врывалась в период тяжелой Смуты.

Революционной партии «Народная воля», имевшей в своем составе менее пятисот членов, во всей многомиллионной России, удалось создать видимость таинственной многолюдной организации. В обществе уже было много людей, хотевших продолжения реформ, но отрицавших террор. Высшие сановники империи не смогли и не захотели отделить маленькую террористическую партию от всей оппозиционной среды. Власти обрушились с гонениями на все гражданское общество. Надзору и преследованию по команде сверху подвергались все, кто казался подозрительным и неблагонадежным. Это, естественно, не помогло, а только революционизировало общество. Освобожденный крестьянин А. Желябов с «Народной волей» устроил охоту на царя Александра II.

Власти, наконец, создали комиссию во главе с министром иностранных дел М. Лорис-Меликовым, которой удалось успокоить общество, перестав преследовать обычных оппозиционеров – либералов. Представители земств со всей России должны были войти в Государственный совет. Готовились документы по обсуждению первой российской конституции. В этот момент ближайшее окружение царя умудрилось неосознанно или специально упразднить политическую полицию империи – Третье отделение. Желябовцы тут же взорвали Александра II.

Новый император Александр III заперся в Гатчинском дворце под Петербургом. Лорис – Меликова уволили, реформы свернули. Все современники, как и царская семья, считали Александра III человеком, которому государственная деятельность была откровенно не по плечу. «Хозяева земли русской» в министерское столетие почему-то не считали Голос народа гласом Божьим. Александр III уволил все правительство отца, разгромил немногочисленных народовольцев, отменил все подготовленные реформы и заявил, что будет охранять самодержавие без сотрудничества с обществом.

Поводом для ликвидации Третьего отделения в августе 1880 года послужил взрыв столовой Зимнего дворца, осуществленный народовольцам С. Халтуриным. Третье отделение ликвидировали, а его функции передали созданному в составе Министерства внутренних дел Департамента полиции, в который были включены департамент исполнительной полиции и судебный отдел МВД.

Департамент полиции Министерства внутренних дел Российской империи с августа 1880 по февраль 1917 года был центральным органом политического сыска и надзора и управлении полицией. Главной его частью стал Особый, позднее Политический отдел.

Департамент полиции наследовал дела Третьего отделения. Главной его задачей было предупреждение и пресечение государственных преступлений и охрана общественной безопасности и порядка. В ведении Департамента полиции находились полицейские учреждения, жандармерия, все офицеры которой стали получать двойной оклад, сыскные отделения, адресные столы, пожарные команды. Первое время с начала создания Департамент возглавляли очень умные и высокопрофессиональные руководители. Они начали создавать Охранные отделения.

Общее руководство Департаментом полиции и Отдельным корпусом жандармов с 1882 года осуществлял заместитель, товарищ министра внутренних дел. Департамент состоял из Особого отдела, девяти делопроизводств, других структурных подразделений.

Первое распорядительное делопроизводство заведовало общими полицейскими делами, личным составом полиции. Второе законодательное делопроизводство заведовало составлением полицейских инструкций, законопроектов, циркуляров. Третье секретное делопроизводство заведовало всеми делами политического розыска, надзором за политическими партиями и организациями, борьбой с ними, с массовыми движениями, руководством всей внутренней гласной и негласной и заграничной агентурой, охраной царя, отпуском средств на агентов. Третье делопроизводство давало справки о политической благонадежности, заключения по уставам различных обществ.

С 1 января 1898 года важнейшие дела Третьего делопроизводства были переданы в Особый отдел. Он стал ведать внутренней и заграничной агентурой, вести негласное наблюдение за корреспонденцией подданных, высших сановников государства, членов императорской семьи, подозреваемых в нежелательных связях. Особый отдел следил за политическим настроением всех слоев русского общества, за деятельностью политических партий, других организаций, вел регистрацию произведений нелегальной печати, ведал политическим розыском. Особый отдел имел семь отделений: общего характера и переписки, по делам партии эсеров, по делам партий большевиков и меньшевиков, по буржуазным организациям национальных окраин России, по разбору шифров, следственное, по справкам о политической благонадежности.

Четвертое делопроизводство Департамента полиции наблюдало за ходом политического дознания в губернских жандармских управлениях, осуществляло надзор за рабочим и крестьянским движением, за легальными структурами самоуправления. Пятое делопроизводство ведало гласным и негласным надзором. Шестое делопроизводство следило за изготовлением, хранением и перевозкой взрывчатых веществ, фабрично-заводским законодательством и его выполнением, выдачей справок о политической благонадежности лицам, поступающим на государственную и земскую службу. Седьмое делопроизводство дублировало Четвертое. Восьмое делопроизводство заведовало уголовным розыском и сыскным отделением. Девятое делопроизводство занималось контрразведкой и надзором за военнопленными. Департамент полиции имел гласную и негласную агентуру, особый денежный фонд, не подлежащий государственному контролю.

Жандармские губернские управления во всех городах империи вели политический сыск, производили аресты, производили следствие по государственным и политическим делам. Жандармы боролись с массовым крестьянским и рабочим движением, осуществляли сыск революционных организаций, сопровождали особо опасных преступников, докладывали царю о настроениях в обществе. Действовали сто пятьдесят жандармских команд в России, жандармские полки в армии, лейб-гвардии жандармский полуэскадрон.

В двадцати семи городах Российской империи успешно действовали Охранные отделения, вызывавшие ненависть у революционеров. Наиболее мощными были Петербургское, Московское, Киевское и Варшавское. Охранные отделения ведали розыском, жандармские управления вели дознание. Охранные отделения вели политический сыск революционеров, жандармские управления осуществляли арест и следствие по материалам, собранным Охранными отделениями.

В 1881 году император Александр III подписал «Положение о чрезвычайной охране», которое позволяло властям вводить чрезвычайное положение в любое время и в любом месте Российской империи. Известный вор и казнокрад князь В. Мещерский писал в издававшейся на деньги монарха газете «Гражданин»: «Прекрати сечь, исчезнет власть. Как нужна соль русскому человеку, как нужен черный хлеб мужику – так ему нужны розги. И если без соли пропадет человек, так без розг пропадет народ».

Все высшие государственные посты в России заняли члены императорской семьи и их приближенные. Коррупция в государстве стала нормой – кто тронет родственников или приближенных императора? Революционное подполье в своих газетах регулярно и подробно информировало подданных о сиятельных мздоимцах. Власти никого не наказывали.

17 октября 1888 года у станции Борки под Харьковом потерпел крушение царский поезд. Император с семьей чудом остался жив, но погибли двадцать человек. Слухи, что это было покушение народовольцев, опроверг проводивший расследование известный юрист А.Ф. Кони. При строительстве и эксплуатации железной дороги государственные подрядчики украли все, что можно и нельзя. Нормы строительства не соблюдались, шло постоянное хищение материалов, вместо песка насыпь для рельс была сделана из неподходящего для этого шлака, шпалы клали из гнилого дерева.

На вопрос Александра III о причинах трагедии А.Ф. Кони ответил: «Виновато бюрократическое устройство нашей власти, стоящей очень далеко от действительной жизни». На документе об объявлении двух выговоров за преступление против императорской семьи Александр III написал: «Как? Выговор и только? И это все? Пусть будет так!» О двадцати погибших при катастрофе никто не вспоминал. Удивительно, что Октябрьская революция произошла только в 1917 году. Сам Александр III через шесть лет умер от последствий этой железнодорожной катастрофы.

Александр III восстановил принцип превосходства дворянства перед народом – «Конституция? Чтобы русский царь присягал каким-то скотам?» Император усилил цензуру, запретил не дворянам получать образование, возобновил контроль над судопроизводством, преобразовал земства, которые лишились независимости, усилил русификацию на окраинах империи. Александр III включил взрыватель, а громадная бомба подорвала всю царствовавшую династию вместе с Российской династией. Революционеры тут же назвали Россию «тюрьмой народов». Контрреформы власти отправили в оппозицию всю интеллигенцию империи, которой овладело неверие в наличие у самодержавия здравого смысла. Российская империя на всех парах летела в 1917 катострофический год.

Спасти неспасаемое в конце XIX века попытался министр финансов и председатель правительства С. Витте. Его реформы, как обычно сопровождаемые контрреформами, все же помогли России превратиться в индустриальную державу. Стремительно растущая российская экономика сформировала новое, состоятельное сословие промышленников и банкиров. Росли города, в которых появились электричество, телефоны, автомобили. Достижения научно-технического прогресса обслуживали инженеры, механики, техники, квалифицированные рабочие. Их было уже очень много и они не хотели жить по-старому. Новые русские смотрели на Запад, где реальная власть в государстве принадлежала всему народу, банкирам, предпринимателям, промышленникам. Вместо того, чтобы сделать это сословие своим союзником, вырождающаяся царская власть по своему обыкновению превращала его в своего противника.

Все способы борьбы с надвигающейся революцией были хорошо известны Охранным отделениям. Их идеологом стал начальник Московского охранного отделения и начальник Особого отдела Департамента полиции полковник С. Зубатов. Именно им была создана широкая сеть из десятков охранных отделений по всей России. С. Зубатов брал на работу только мастеров своего дела, использовал новую технику и новые методы розыскного дела. Охрана действовала с помощью специальной агентуры – филеров наружного наблюдения и секретных агентов «в обследуемой среде».

Филеры следили за своими клиентами и ежедневно письменно рапортовали о действиях поднадзорных, имевших псевдонимы. Если клиент – революционер был очень опасен, его вели несколько филеров. Рапорты филеров должны были быть очень точными, о потере клиента обязательно сообщалось. Сохранились тетради наружного наблюдения за Г. Распутиным, нанесшего колоссальный вред династии Романовых, естественно по согласию самой династии. Филеры присвоили громкому авантюристу псевдоним «Темный». Псевдоним всегда состоял из одного слова, по которому было можно сразу определить впечатление, которое производит на окружающих клиент, его внешность и даже характер:

«В семь часов вечера Темный приехал на автомобиле № 1592 в дом № 4 графа Шереметева по Большому Кисловскому переулку в подъезд № 2 с двумя неизвестными и неизвестной. Темный был в пьяном виде, неизвестные то же были заметно выпившими. Первые трое пошли в упомянутый подъезд, а неизвестная на автомобиле уехала без наблюдения. Через пятнадцать минут автомобиль вернулся, а через пятьдесят минут вышел один из неизвестных и уехал на нем без наблюдения. В девять чесов вечера вывели из подъезда Темного совершенно пьяным, усадили на извозчика и поехали по Никитской, Моховой, Волхонке, к Пречистинским воротам, откуда бульварами к Никитским воротам и домой, дом № 4. более выхода его не видали. В одиннадцать часов тридцать минут вечера вышел второй неизвестный, совершенно пьяный».

В столичном Петербургском охранном отделении работало около ста филеров, имевших карманные альбомы с фотографиями известных революционеров. В регистратуре отделения были тысячи карточек с фотографиями и приметами всех персонажей революционных партий, расположенных в алфавитном порядке. Филеров принимали на службу с большим разбором. До нашего времени дошла инструкция Департамента полиции начальникам службы наружного наблюдения Охранных отделений:

«Филер должен быть политически, нравственно благонадежным, твердым в своих убеждениях, четный, трезвый, смелый, ловкий, развитый, сообразительный, выносливый, терпеливый, настойчивый, откровенный, но не болтун, дисциплинированный, выдержанный, уживчивый, серьезно и сознательно относящийся к делу и принятым на себя обязанностям, крепкого здоровья, в особенности крепкими ногами, с хорошим зрением, слухом и памятью, такой внешностью, которая давала бы ему возможность не выделяться из толпы и устраняла бы запоминание его наблюдаемыми.

Филерами не могут быть лица польской и еврейской национальности. Филерам должна быть разъяснена необходимость безусловно правдивого отношения к службе вообще, а к даваемым сведениям в особенности. Им должен быть разъяснен вред их утайки, преувеличения и вообще ложных показаний, причем агентам должно быть указано, что только совокупность безусловно точно передаваемых сведений ведет к успеху наблюдения, тогда как искажение истины в докладах и стремление скрыть неудачи в работе наводят на ложный след и лишают филера возможности отличиться.

Принимать филеров на работу надо с большой осторожностью. Чрезмерная нежность к семье или слабость к женщинам – качества с филерской службой несовместимые. Им нужно знать проходные дворы, трактиры, пивные, сады, скверы с их выходами, отход и приход поездов, пути трамвая, места стоянки извозчиков, их таксу, учебные и другие заведения, время занятий, фабрики и заводы, время начала и окончания работы, форму чиновников и учащихся.

Одеваться филер должен, согласуясь с условиями службы; обычно же так, как одеваются в данной местности жители среднего достатка, не выделяясь своим костюмом и ботинками. Если встреча наблюдаемого с филерами неизбежна, то ни в коем случае не следует встречаться взглядами, так как глаза запоминаются легче всего.

К наиболее важным наблюдаемым кроме пешего, назначается конное наблюдение, через филера, переодетого извозчиком. Появление извозчика вне места их обычной стоянки обращает внимание дворников и сторожей, которые обычно их гонят, чтобы не гадили лошади. Филер всегда должен быть готовым к ответам и быстро схватывать тип дворника. Судя по типу дворника, извозчик-филер одному говорит, что ждет доктора, приехавшего к больному, другому по секрету сообщает, что ждет барина, который находится у чужой жены, третьему предлагает выпить. Публике отвечает «занят».

Наблюдение за местами, где предполагается лаборатория бомбистов, склад оружия, типография, ведется с крайней осторожностью. В таких случаях пешее наблюдение часто ведет к провалу и надо наблюдать из снятой напротив квартиры и ставить конное наблюдение».

Наиболее важными источниками сведений Охрана считала информацию секретных сотрудников. Они разделялись на несколько групп, с разной степенью полезности:

Жандармы всех членов, готовые донести, доложить;

Приставы, околоточные, состоящие при полицейских участках в распоряжении Охраны;

Чиновники Охранных отделений;

Филеры;

Непосредственно секретные сотрудники, которые разделялись на несколько групп: члены партийных организаций, заведующие типографиями, издатели; провокаторы, подстрекатели к революционным выступлениям, одновременно сообщающие все Охране; лица, не принадлежавшие к революционным партиям, но дававшие Охране интересные сведения об определенном районе – владельцы, приказчики мелких лавочек и мастерских, содержатели чайных, сельские писари.

Руководящих офицеров Охраны называли интеллигентами полиции. Эти знатоки революционного движения имели до двадцати секретных сотрудников каждой. Их знал в лицо только офицер-куратор, а они знали только его одного, встречаясь на конспиративных квартирах Охраны.

В Корпусе жандармов имелись коллекции всех бомб, используемых революционерами, учебники и инструкции по производству обысков в лабораториях и обращению со взрывчатыми материалами – революционеры часто оставляли жандармам бомбы-ловушки. Регистрация дел и лиц в Охране была идеальной. Любой подозреваемый в политической или революционной деятельности попадал на особую регистрационную карточку, которых набралось более миллиона. На красные карточки заносились эсеры, на голубые – социал-демократы, на зеленые – анархисты, на желтые – студенты, на белые – деятели различных общественных групп и движений.

Самыми ценными секретными сотрудниками считались проникавшие в партии под маской революционеров люди, с заранее намеченной целью освещать положение изнутри самой партии. Охрана никогда не жалела сил для того, чтобы ввести в политические партии своих агентов, никогда не знавших друг о друге, и почти всегда добивалась успеха, благодаря прекрасному знанию человеческого характера. Аресты происходили, за редкими исключениями, тогда, когда о подпольной группе уже было известно все, а ее связи установлены. Агенты – провокаторы действовали в подполье, революционных партиях, устраивали и проваливали покушения на представителей власти, направляли революционеров и им сочувствующих по ложному пути, искажали смысл революционного движения, подрывали его силу.

Начальник Московского охранного отделения С. Зубатов решил легализовать рабочее движение, ввести в русло закона, оставив революционеров без их основной ударной силы. Революция вот-вот должна была быть обезврежена для царского строя. Экономические уступки и улучшение материального положения быстро отдаляли пролетариат от социалистического движения. Полковник Зубатов предлагал революционерам выйти из вечно опасного подполья и начать открытую и легальную борьбу за процветание России. Число его сторонников быстро увеличивалось. В день отмены крепостного права шестьдесят тысяч рабочих участвовали в манифестации в Санкт – Петербурге, возложив венки к памятнику Александру II.

Революционеры поняли, какую опасность представляет деятельность С. Зубатова, и скомпрометировали его перед правительством, каким-то образом сообщив ему, что полковник приближает революцию. Власти боялись все усиливавшегося влияния Зубатова, арестовали и сослали последнюю надежду империи. Все как всегда.

Очередную попытку спасти империю и династию в начале XX века предпринял П. Столыпин, глава правительства при «особе императора». В стране, сотрясаемой революционными событиями 1905–1097 годов, Столыпин выступил перед созданной, наконец, Государственной Думой: «Наше Отечество должно превратиться в правовое государство. Пока писанный закон не определит обязанностей и не оградит прав отдельных русских подданных, эти права и обязанности будут находиться в зависимости от толкования и воли отдельных лиц». Многие подданные империи уже хотели жить в правовом государстве.

Ключевой проблемой России была земельная, и П. Столыпин нашел пути ее решения.

Крестьяне имели общинную собственность на принадлежавшую им землю. Вековой уклад защищал крестьянина от неурожаев, засухи, стихийных бедствий, завистливых соседей с помощью круговой поруки и взаимопомощи. Община полусодержала семью умершего или погибшего крестьянина, платила недоимки, помогала строить крестьянские дома. В общине были все равны, в ней можно было работать хорошо, плохо, вообще не работать. Разбогатеть трудом было практически невозможно. Всем давали поровну хорошей и плохой земли. Чересполосица была чудовищной – один крестьянский надел мог находиться в десятках мест. Наделы менялись каждые несколько лет. Три года крестьянин удобрял, обихаживал землю, а потом получал страшный надел лентяя и бездельника. Обработанные покосы менялись на болота.

9 ноября 1906 года П. Столыпин подписал у царя указ, дававший крестьянам, наконец, право выхода из общины и получение земельного надела в частную собственность. Личный надел были обязаны дать одним куском – отрубом. Теперь крестьяне могли строить собственные хутора. Столыпин заявил в Думе: «Я делаю ставку не на убогих и пьяных, а на крепких и сильных».

Из крестьянских общин успели выйти около двух миллионов семей. Оставшиеся в общине большинство крестьян к выходившим из нее относились враждебно. В среднем за оформление документов на выход отрубник давал взятку в размере бочки водки. Часто новые хутора сжигали, скот калечили. Крестьяне – отрубники поехали за Урал, в Сибирь, на пустующие земли. Многие пополняли революционные организации.

Правительство Столыпина сразу предоставляло уезжающим льготы – простило недоимки, на пять лет освободили от налогов, давало беспроцентный кредит. Было создано Переселенческое управление, помогавшее людям в дальней дороге. За Урал успело уехать несколько миллионов крестьян. После поездки в Сибирь Столыпин в восторге писал, что через несколько лет она станет главнейшим поставщиком зерна в мире.

За время проведения аграрной реформы из крестьянских общин вышли двадцать процентов крестьянских хозяйств. Желающих уехать было намного больше. Сами крестьяне называли помогавшее им Управление землеустройства Управлением землерасстройства. По липовым отчетам за липовых переселенцев чиновники получали большие деньги, льготы, кредиты. Для отчетов имитировали «строительство» липовых деревень. При проверках чиновники за копейки на несколько дней соседних крестьян изображать счастливую жизнь за Уралом. Поддельные новые крестьяне успешно ездили по необъятной Сибири впереди проверяющих, которым, впрочем, все было хорошо известно. Настоящим переселенцам чиновники говорили, что денег не дал Столыпин. Жандармы и Охрана обо всем происходившем докладывали Столыпину, тот носил императору доклады, которые тот не читал. По обычаю никого не наказывали. Армия российских революционеров быстро росла.

При арестах подпольщиков Охрана ликвидировала не только наиболее деятельных и опасных революционеров, но и давала ход своим секретным сотрудникам, убирая с их пути к верхам партийного руководства тех революционеров, которые были выше их по положению в партии.

Особая служба Охраны контролировала все новейшие изобретения, следили за подачей патентов во всех странах мира, опасаясь, что революционеры могут использовать новое оружие и взрывчатые вещества против российской власти, прежде, чем жандармы придумают против них защиту. Охрана контролировала воздушное сообщение, опасаясь террористических актов. Инструкция Охраны об агентурной деятельности, казалось, предусмотрела все:

Главным и единственным указанием политического розыска является внутренняя, совершенно секретная и постоянная агентура, и задача ее заключается в обследовании преступных революционных сообществ и уличения для привлечения судебным порядком их членов. Все остальные средства и силы розыскного органа являются лишь вспомогательными, к которым относятся:

1. Жандармские унтер-офицеры и полицейские надзиратели в розыскных органах, которые, как официальные лица, производят выяснения и расспросы, но секретно, «под благовидным предлогом».

2. Агенты наружного наблюдения, филеры, которые, ведя наружное наблюдение, развивают сведения внутренней агентуры и проверяют их.

3. Случайные заявители, фабриканты, инженеры, чины МВД, фабричная инспекция, прочие.

4. Анонимные доносы и народная молва.

5. Материал, добытый при обысках, распространяемые прокламации, революционная и оппозиционная пресса.

Следует всегда иметь в виду, что один, даже слабый секретный сотрудник, находящийся в обследуемой среде, несоизмеримо больше даст материала для обнаружения государственного преступления, чем общество, в котором официально могут вращаться заведующие розыском. То, что дает общество, всегда станет достоянием розыскного органа через губернатора, прокуратуру, полицейских чинов и других, с которыми постоянно соприкасаются заведующие розыском. Поэтому секретного сотрудника, находящегося в революционной среде, никто и ничто заменить не может.

В среде арестованных можно приобретать сотрудников путем подсаживания к арестованному своего подходящего человека, который, войдя в доверие, может впоследствии склонить к откровенному показанию лицо, содержащееся с ним в одной камере. Этот способ давал крупные результаты, когда свои люди подсаживались к серьезным преступникам. Беседа должна вестись в виде серьезного разговора, всегда с глазу на глаз. К запугиванию прибегать не рекомендуется.

Практика показала, что лицо можно склонить для работы в качестве секретного сотрудника на следующих основаниях:

Заинтересовать полной реабилитацией, при наличии компрометирующего материала, добытого обысками или агентурными материалами;

Воздействие убеждениями;

Воспользоваться неладами в партии и ссорами между отдельными партийными лицами;

Заинтересованность материально.

Склоняя к совместной работе, не следует обещать больше исполнимого. С самого начала следует добиваться полного доверия, которое является крупным залогом успешной работы.

Для заагентуривания больше всего соответствуют;

уже привлекавшиеся или подозревавшиеся по политическим делам;

одинокие, находящиеся в тяжелых материальных условиях;

самовольно вернувшийся из ссылки;

арестованные с уликами;

предназначенные к высылке.

Пока лицо окончательно не склонено к работе, ни в коем случае не следует его знакомить с имеющимися в распоряжении розыскного органа способами для предупреждения провала внутренней агентуры. Опыт показал, что полицейские чиновники и начальники тюрем часто с готовностью оказывают содействие секретному розыску, если дела, получаемые при их содействии, приписываются им и делаются впоследствии лестные представления их начальству. В деле политического розыска и приобретения внутренней агентуры лишь одна система поощрения дает лучшие результаты.

Начиная работать с сотрудником, ему следует внушать для неуклонного исполнения, что:

ни полиция и никто, кроме ведущего агентуру, не должен знать о том, что он работает по политическому розыску;

сексот ни в коем случае не может приходить в учреждение, ведающее розыском, что всегда влечет за собой провал сотрудника, так как эти учреждения находятся под наблюдением революционеров;

давая сведения, сотрудник должен точно указывать их источник;

получаемую литературу сотрудник должен приносить на свидания, как и все партийные письма, печати, документы, находящиеся у него на хранении по доверию революционеров; последние предметы, по использовании, должны быть тотчас же возвращены сотруднику и так быстро, чтобы их возврат не отразился на его репутации в партии;

сотруднику безусловно запрещается: переодеваться, гримироваться, прослеживать, расспрашивать, угощать товарищей, улучшать свою жизненную обстановку на деньги, получаемые от розыскного органа, вплоть до мелочей;

сотрудник, находящийся в революционной среде для преследования ее по закону, сам не может совершать преступления и подстрекать с ним;

всякая неправда и провокация, даже в слабой степени, повлекут за собой прекращение работы по розыску и, кроме того, сотрудник может ответить по закону;

сотрудник не имеет права брать на хранение запрещенные предметы – бомбы, оружие, литературу, – без ведома заведовавшего розыском.

Для соблюдения конспирации не следует пренебрегать никакими мелочами, так как рассеянность и небрежность очень часто давали весьма серьезные провалы. Объясняя сексоту приемы конспирации, отнюдь и никогда не следует знакомить его с организацией розыскного учреждения, его личным составом, всегда имея в виду, что отношения с сотрудником, всегда лишь временны».

Сама Охрана считала, что секретный сотрудник эффективно может работать более трех лет.

Перлюстрация писем Охраной велась в очень крупных размерах. По ее информации «черный кабинет почтамта» извлекал письма и направлял их «куда следует». Интересные для Охраны письма фотографировались. Существенным источником информации были допросы арестованных. Серьезным источником сведений были доносы частных лиц, анонимов, любителей сыска. Пресса использовалась как открытый способ получения сведений. Сведения поступали в Охрану со всех сторон, и при том мастерстве, которым обладали ее сотрудники, ей не трудно было разобраться в громадном объеме информации и знать все о ситуации в Российской империи.

Все правительственные реформы Столыпина блокировались бюрократией. Современник писал: «Развертываются широкие и заманчивые программы будущих реформ, затем происходит какой-то маневр, поражение без боя, отступление без сражения, и из программы исчезнет значительная часть того, что недавно в ней красовалось».

У Столыпина была разработана программа конституционной монархии. Враги реформатора – одиночки увеличивались чуть ли не в геометрической прогрессии и 11 сентября 1911 года он был убит в Оперном театре Киева секретным агентом Охраны при полном попустительстве и содействии высших сановников Российской империи. Что произошло с сексотом – убийцей, чтобы он выстрелил в председателя правительства, установить так и не удалось. Чтобы не разбираться, его быстро повесили.

Дважды в год Охранные отделения предоставляли в Департамент полиции обзоры деятельности революционных партий – глубокие, объективные и исключительно полные. Делались также обзоры общественного, профсоюзного и студенческого движения, деятельность масонских лож, постоянно давалась информация о Г. Распутине, почти ежедневно безнаказанно позорившего царскую семью. Охрана составляла особые периодические бюллетени, в которых в сжатой форме в хронологическом порядке без цензуры перечисляла все наиболее значительные события в стране и за рубежом, докладывала о работе и настроениях биржи, о ходе различных выборов, о передвижениях иностранных флотов и армий, о дипломатических переменах в странах всего мира. Современник писал: «Охрана была всесильной, всезнающей и всемогущей. Она ловила и преследовала всех, не считаясь ни с полом, ни с возрастом, ни с положением и рангом. Ее организация была великолепна. Поистине, какой-то гениальный маньяк вложил в нее свою душу».

Самое мощное петербургское Охранное отделение официально называлось «Отделение по охранению общественной безопасности и порядка». Его «Охранная команда» занималась охраной царя, императорской фамилии, правительства. Сыщики находились на всем пути следования царя, следили за толпой, сопровождали императора во всех его поездках. Во всех российских императорских театрах были особые места для Охранной команды. Сыщики, часть которых всегда находилась в оперативном резерве, всегда присутствовали на всех официальных мероприятиях. В Охранной команде служило около трехсот человек.

Восемьдесят сыщиков Петербургской Охраны работали и в империи и за границей. Они знали множество революционеров в лицо, высматривая их на пути следования царя, часто выполняли его специальные поручения. Семьдесят сыщиков служили в каждом петербургском полицейском участке, проверяя паспорта лиц, показавшихся им подозрительными. О них доносили в Охрану и за ними устанавливали наблюдение. Следили за всеми собраниями, проходившими на территории участков, даже в квартирах, за студентами, за рабочими. Обо всем произошедшем за день сыщики – надзиратели доносили в петербургскую Охрану, которая сопоставляла и анализировала все сведения, принимая по ним меры в случае необходимости.

Сорок филеров регистрационного бюро петербургской Охраны следили за всеми приезжими, которые останавливались в гостиницах и меблированных комнатах, проверяли паспорта всех приезжих, контролировали их временные регистрации в участках.

Общая канцелярия петербургской Охраны занималась личным составом, отпусками, повышениями, дисциплинарными взысканиями, награждениями, жалованьем сотрудников – в столичной Охране без учета секретных сотрудников служило более шестисот человек. Канцелярия вела текущую переписку, выдавала свидетельства о политической благонадежности. Власти требовали эти свидетельства от всех, кто поступал в высшие и военные учебные заведения, от тех, кто выезжал за границу, для покупки личного оружия.

Секретная канцелярия петербургской Охраны вела дела о революционерах – террористах, о бунтарях, о подозрительных общественных деятелях, о Григории Распутине, анализировала донесения сотрудников по внутреннему наблюдению, донесения филеров, контролировала донесения секретных сотрудников, передававшиеся ей офицерами. Секретная канцелярия вела картотеку лиц, которые в частных письмах писали что-нибудь неодобрительное о русских порядках. Увольнение со службы в Охране было почти невозможным. Знающего механизм ее работы сотрудника только за прошение об увольнении могли сослать в Сибирь под особый надзор полиции.

Обычно после 1905 года ежемесячно в пять камер петербургской Охраны привозили более пятидесяти революционеров. Аресты производились офицерами Охранного отделения с помощью филеров, жандармского дивизиона, обычной полиции. Современник писал: «Не было ни одной партии, ни одной фабрики, завода, ни одной организации, ни одного общества, союза, комитета, клуба, университета, института, не было даже ни одной редакции газеты, в которых среди членов и сотрудников не было бы по несколько сексотов, или осведомителей. Охране были известны такие мелочи в жизни русских революционных партий, которые не были известны даже самым видным и старым революционерам. Она знала даже мелочи о разногласиях, возникавших между партийцами. Начинает казаться, что охрана писала историю русской революционной мысли и что только она одна имела возможность собирать все материалы о русском революционном движении».

Несмотря на подробные донесения Охранных отделений руководству страны, никаких серьезных мер по борьбе с приближающейся революцией не принималось. Российские солдаты в начале Первой мировой войны ходили в атаки с деревянными винтовками, погибая сотнями тысяч, в столице кончающейся империи постоянно шла министерская чехарда, целью которой было активное участие различных властно-промышленных групп в распределении между собой денег из российского бюджета, а Охрана в сотый раз докладывала императору Николаю о ситуации в государстве осенью 1916 года:

«К началу сентября сего года среди самых широких и различных слоев общества резко отметилось исключительное повышение оппозиционности и озлобленности настроений, достигшее таких исключительных размеров, каких не было в широких массах даже в период 1905–1906 годов. За последнее время все выражают уверенность в том, что мы накануне крупных событий, в сравнении с которыми 1905 год игрушка. Ввиду того, что подобного рода речи в настоящее время раздаются во всех слоях общества, даже в кругах гвардейского офицерства, – необходимо считать, что весьма близко события первостепенной важности, которые нисколько не предвидятся правительством, которые печальны, ужасны, но в то же время неизбежны». На папке, куда были вложены доклады за 26 и 27 февраля 1917 года, значилось – «Последние дни старого строя».

С 28 февраля по 3 марта 1917 года перед зданиями Охранных отделений и Отдельного корпуса жандармов по всей Российской империи день и ночь горели костры из документов, дел, фотографий. 2 марта революционеры попытались захватить Московское охранное отделение, вместе с архивом и сотрудниками. В помещении, имевшем девять выходов, не было ни одного человека. Некоторые службы были уничтожены полностью, оставшиеся несожженными документы выброшены из шкафов, десятки тысяч регистрационных карточек, без которых найти что-либо в делах невозможно, были рассыпаны по всему зданию, двору и даже крыше, все залито водой и смерзлось, так как в начале марта мороз достигал пятнадцати градусов. Были уничтожены все списки служивших Охране секретных сотрудников. Погибла уникальная, полная и чрезвычайно ценная библиотека революционных изданий всех партий и направлений, как заграничных, так и нелегальных, изданных в России подпольно. Исчезли все личные дела служащих Охраны, материалы о конспиративных приемах ее работы. Все окрестности были покрыты пеплом от сгоревших бумаг.

Указом Временного правительства России 4 марта 1917 года Охранные отделения, Отдельный корпус жандармов и Департамент полиции МВД были упразднены. Имперский политический сыск перестал существовать, оставив новой власти множество документов о надвигающемся крушении Российской империи.

"Петроградское охранное отделение -

Особому отделу Департамента полиции

Министерства внутренних дел.

Октябрь 1916 года.

Совершенно секретно.

Исключительная серьезность переживаемого страной исторического момента, те неисчислимые катастрофические бедствия, которыми могут угрожать всему жизненному укладу государства возможных в близком будущем бунтарские выступления озлобленных тяготами повседневного существования низов населения империи – властным образом диктуют крайнюю необходимость спешных и исчерпывающих мер к устранению создавшейся неурядицы и разрешению излишне сгустившейся атмосферы общественного недовольства. Половинчатость в решениях и какие-либо полумеры случайного характера, как показал опыт последнего времени, при настоящих условиях совершенно неуместны.

Систематически нараставшее расстройство транспорта; безудержная вакханалия мародерства и хищений различного рода темных дельцов в разных отраслях торговой, промышленной и общественно-политической жизни страны; бессистемные и взаимопротиворечивые распоряжения представителей правительственной и местной администрации; недобросовестность второстепенных и низших агентов власти на местах, и, как следствие всего вышеизложенного, неравномерное распределение продуктов питания и предметов первой необходимости, неимоверно прогрессирующая дороговизна и отсутствие источников и средств питания у голодающего в настоящее время населения столиц и крупных общественных центров, – все это, вместе взятое, характеризуя в ярких, исчерпывающих красках результат забвения тыла, как первоисточник и причины тяжелого болезненного состояния внутренней жизни огромного государственного организма, в то же время определенно и категорически указывает на то, что грозный кризис уже назрел и неизбежно должен разрешиться в ту или иную сторону."

Не зря большевики Ленина так не любили Охрану и жандармов. Это был их достойный противник, которого нельзя было победить. Верные присяге, офицеры Охраны не захотели ее нарушить и не стали приводить к власти в России умных, благородных и достойных людей.