3

Но за идиллической картиной мелкобуржуазного быта, за яркими, блестящими эпизодами «революционной борьбы» бурлила и бежала иная жизнь, неведомая никому из соприкасавшихся с Азефом в его первой и второй жизни. Еще в Карлсруэ студентом Политехнического института Евно Азеф, по собственному почину, предложил оказывать услуги {17} Департаменту полиции по части сообщения сведений о революционной деятельности своих товарищей за ежемесячную плату в 50 рублей. Департамент принял предложение и в скорейшем времени имел возможность убедиться в чрезвычайной полезности нового агента. Его ежемесячный оклад повышался, а когда агент закончил высшее образование, он был отправлен на работу в Россию, под специальным руководством начальника Московского охранного отделения С. В. Зубатова. Задачей охранки было войти в курс всей работы по объединению с.-р. групп, и Азеф удачно выполнил эту комиссию. Агент, стоящий в центре организации, - бесценное приобретение для розыскных органов, и Евно Азеф поистине стал любимцем всех своих начальников - Рачковского, Ратаева, Зубатова, Герасимова. А когда над головой правительства зашумели террористические громы и молнии, Азефу было дано задание - войти в доверие к Гершуни, предать его и стать в центре террористической работы. Азеф выполнил и это задание. Он выдавал революционеров десятками и сотнями, отправлял их в ссылки, тюрьмы, на каторгу и на виселицу. Надо же было зарабатывать комиссионные деньги, которые выдавались ежемесячно и дошли до 12 000 в год и, кроме того, в виде премиального вознаграждения составляли почти такую же сумму.

Так человек жил и лавировал между революционерами и сыщиками. И во всех трех сферах своей жизни - семейной, революционной и предательской - он пользовался безграничным доверием, и никто - ни жена, ни ЦК с.-р., ни Департамент полиции - и помыслить не мог, что Евно Филиппович (для быта), Иван Николаевич (для революции), Раскин и Виноградов (для розыска) мог быть не тем, чем он казался. И это несмотря на отталкивающую внешность.

«Толстый, сутуловатый, выше среднего роста, ноги и руки маленькие, шея толстая, короткая. Лицо круглое, одутловатое, желто-смуглое; череп кверху суженый; волосы {18} прямые, жесткие, обыкновенно коротко подстриженные; темный шатен. Лоб низкий, брови темные, внутренние концы слегка приподняты; глаза карие, слегка навыкате. Нос большой, приплюснутый, скулы выдаются, одно ухо оттопыренное; губы очень толстые и выпяченные, чувственные; нижняя часть лица слегка выдающаяся. Бороду обычно брил, усы носил подстриженными».

Это - объективные приметы, а вот и субъективные записи: «Очевидица,- видевшая Азефа еще в 1898 г. в студенческой столовой, когда он со своей грузной фигурой, широко расставив ноги, становился неподвижно посреди столовой, вращая только во все стороны выпуклыми глазами и выпятив толстые губы, - говорила, что ей страшно было бы встретиться с ним не только ночью в темном лесу, но и днем на многолюдном Невском». Впечатление очевидицы прошло, конечно, сквозь призму позднейших восприятий, а товарищи Азефа в совместной работе не воспринимали отталкивающих моментов физической личности своего вождя.