СЕКРЕТНЫЕ СОТРУДНИКИ И ПРОВОКАТОРЫ СЕКРЕТНЫЕ СОТРУДНИКИ ПРИ ЦАРСКОМ РЕЖИМЕ

(Вместо введения)

Русская революция раскрыла самые сокровенные тайники политического сыска. Далеко не везде сыщики и агенты успели подвергнуть разгрому и пожару обличающие их архивы жандармских и охранных отделений. Развязались языки у некоторых жандармских полковников и генералов, стоявших во главе розыскных учреждений. В марте - апреле 1917 г. мы читали, что там-то и там-то найдены в архиве списки секретных сотрудников-предателей, провокаторов и доносителей. Кажется, не осталось общественного слоя, общественной группы, которая не имела бы счастья в первые дни революции открывать в своих рядах презренных сочленов и товарищей, работавших в охранных отделениях: журналисты, священники, чиновники, члены Думы, члены партий, члены Советов рабочих и солдатских депутатов, почтальоны, офицеры, учителя, врачи, студенты, рабочие и т. д.

1917 г. отнесся к раскрытым тайным агентам политического розыска с удивительной снисходительностью и легкостью. Они арестовывались, ставились на суд общественной совести; им зачитывали в наказание те чувства позора и унижения, которые они переживали при разоблачении, и выпускали на волю. Но времена шли. Отпущенные на волю и оставшиеся неразоблаченными секретные сотрудники по мере развития революции вновь обретали потерянный было вкус к политической деятельности; они занимали революционные посты и здесь зачастую наносили контрреволюционные удары. Октябрьская революция стала расправляться с ними сурово. Процессы провокаторов прошли по всему {182} Союзу, идут теперь, привлекая пытливое внимание рабоче-крестьянских масс. С досадливым любопытством переполняющая залы заседаний публика терпеливо выслушивает процессы провокаторов, стараясь понять, какие силы, какие мотивы толкнули этих жалких людей в объятия жандармских офицеров. Прокатились и запомнились громкие имена Малиновского, Окладского, Серебряковой, Сукенника; прошли сотни мелких агентов-осведомителей, предателей, штучников, сотрудников и т. д. Интерес к психологической загадке провокации далеко не иссяк.

В настоящей книге мы даем собрание материалов, в большей части не изданных, к уяснению этой психологии предательства и провокации.

Материалы подобраны по одному признаку: это не изложение процессов, не показания и рассказы свидетелей, это человеческие документы, написанные самими героями: это - их собственные признания о себе, о своей деятельности. Эти признания резко распадаются на две группы. К первой относятся заявления, писанные провокаторами по начальству на предмет получения всяких пособий, пенсий и наградных. Это самоутверждение, самовосхваление. Во вторую группу входят признания, сделанные секретными сотрудниками после их разоблачения, или по предложению следственных властей, или по добровольному почину. Это - самооправдание. Читатель отнесется, конечно, критически к этим самооправданиям провокаторов; но жандармские приемы уловления в охранные сети очерчены в соответствии с действительностью.

Ясны и понятны мотивы жандармских офицеров. Правильная постановка секретной агентуры была их первейшей и священнейшей обязанностью. Главным занятием жандармского поручика или ротмистра при Охранном отделении или жандармском управлении было приобретение секретных сотрудников и руководство ими. Количество и качество насажденной жандармским офицером секретной агентуры обеспечивало его служебные успехи.

Теория приобретения сотрудников и их ведения была в тончайших деталях разработана сидевшими в Департаменте {183} полиции идеологами политического розыска. Эта разработка была предпринята после того, как целый ряд разоблачений В. Л. Бурцева, начиная с предательства Азефа, нанес серьезные удары организации сыска. Департаменту полиции пришлось сильно подтянуться, переработать правила политического розыска и преподать новые указания руководителям жандармских и Охранных отделений. Главной задачей Департамента полиции при этой работе было замаскировать провокаторский метод. Провокатура была главным орудием охранников, но об этом орудии кричали на всех перекрестках, вопили в Гос. думе, и высшие представители охранных отделений - министры внутренних дел и их товарищи - публично уверяли Гос. думу в отсутствии провокационных примеров. Министры могли отказываться от провокатуры, но Департамент полиции никогда не изменял основному приему розыска и заботился только о том, чтобы провокация была запрятана возможно сокровеннее, интимнее, чтобы она не била в глаза.

Теоретики Департамента полиции разработали в 1907 г. во всех подробностях «Инструкцию по организации и ведению внутреннего наблюдения в жандармских и розыскных учреждениях». Эта инструкция была интимнейшим документом, «совершенно секретным»; она могла храниться только у начальника отдельной части; снятие копии воспрещалось. Подчиненные офицеры могли ознакомиться с инструкцией только по сообщениям начальника. Начальник не должен был ограничиваться прочтением основных положений инструкции, но обязан был еще проработать ее в устном собеседовании с офицерами «с указанием примеров из собственной практики и разбором проходивших по управлению случаев из практики самих гг. помощников начальников управления с попутным разъяснением ошибок и неправильных приемов подчиненных офицеров».

Эта инструкция - замечательный памятник жандармского творчества, своеобразный психологический итог жандармской работы по уловлению душ.

Инструкция свидетельствует о растлении ее авторов, о величайшей их безнравственности и о пределах того нравст-{184}венного развращения, которое они несли в население. Русскому читателю надлежит ознакомиться с этой инструкцией по причинам особенного характера: перечитав плод жандармского гения, читатель проникнется чувством крайнего омерзения, и этого чувства он не забудет никогда.

Переходим к инструкции. Основное положение - «единственным, вполне надежным средством, обеспечивающим осведомленность розыскного органа о революционной работе, является внутренняя агентура». Установив общее положение, инструкция переходит к терминологии агентуры. «В состав внутренней агентуры должны входить лица, непосредственно состоящие в каких-либо революционных организациях (или прикосновенные к последним), или же лица, косвенно осведомленные о внутренней деятельности и жизни хотя бы даже отдельных членов преступных сообществ. Такие лица, входя в постоянный состав секретной агентуры, называются агентами внутреннего наблюдения». Таково общее понятие, которое сейчас расчленяется: агенты, состоящие в революционной организации или непосредственно и тесно связанные с членами организаций, именуются «секретными сотрудниками». Лица, не состоящие в организациях, но соприкасающиеся с ними, исполняющие различные поручения и доставляющие материал по партии, в отличие от первой категории, называются «вспомогательными сотрудниками» или «осведомителями». Осведомители делятся на постоянных, доставляющих сведения систематические, связные, и случайных, доставляющих сведения случайные, маловажные, не имеющие связи. Осведомители, доставляющие сведения хотя бы и постоянно, но за плату за каждое отдельное свое указание, называются «штучниками». «В правильно поставленном деле, - предупреждает инструкция, - „штучники“ - явление ненормальное, и штучники нежелательны, так как, не обладая положительными качествами сотрудников, они быстро становятся дорогим и излишним бременем для розыскного органа». Инструкция подчеркивает обязательный постоянный характер секретной агентуры. «Секретные сотрудники должны быть постоянными и должны своевременно удовлетворяться определенным еже-{185}месячным жалованьем, размер коего находится в прямой зависимости от ценности даваемых ими агентурных сведений и того положения, которое каждый из них занимает в организации. Весьма полезно поощрять денежными наградами тех сотрудников, которые дают определенные и верные сведения, способствующие успеху ликвидации». Крупные награды выдаются, впрочем, лишь с разрешения Департамента полиции.

Инструкция классифицирует агентуру и по кадрам. Агентура тюремная - из числа лиц, содержащихся под стражей, кои при полезности работы могут быть представляемы к сокращению сроков. Сельская агентура - сотрудники из числа членов мелких вспомогательных ячеек, а также мелкие вспомогательные агенты из более осведомленных непартийных крестьян. «Лучшим элементом для последней категории являются содержатели чайных, хозяева и прислуга постоялых дворов, владельцы мелочных лавок, сельские и волостные писаря, крестьяне, не имеющие наделов и работы, а потому проводящие все свое время в трактирах и в чайных». На агентуру в высшей школе обращено особое внимание. Рекомендуется «помимо обычного контингента для заполнения кадров агентуры, иметь в виду использование членов академических союзов, идейно стремящихся прекратить смуту и охотно дающих сведения, даже безвозмездно».

Далее идут агентуры: железнодорожная, фабричная, профессиональная и просветительная. Для просветительных обществ инструкция считает необходимым заводить сотрудника в самом правлении общества.

Оппозиционная агентура ставит задачей освещение лиц, настроенных критически, а часто и враждебно к правительству, Приобретение оппозиционной агентуры, по утверждению инструкции, тем легче, что оно зиждется на хороших отношениях, и осведомление совершается часто безденежно.

Инструкция регистрирует еще агентуру пограничную и, так сказать, изобретательскую. «Имея в виду возможность использования воздушных полетов и других новых изобретений с террористическими целями, розыскные учреждения обязаны иметь сотрудников в тех частных обществах и сту-{186}денческих кружках, которые занимаются авиацией, подводным плаванием, как спортом или промыслом». Не по этой ли причине был завербован член Думы Выровой, занимавшийся авиацией?

Практика указывала еще один вид агентур - редакционный - для внутреннего освещения редакций оппозиционных столичных газет.

Как же приобретаются сотрудники? Инструкция преподает ищущим ответа целый ряд психологических и практических советов. Все приемы вербовки сотрудников находят в инструкции психологическое обоснование. Инструкция рекомендует всегда помнить, что дело приобретения сотрудников очень щекотливое, требующее большого терпения, такта и осторожности. Малейшая резкость, неосторожность, поспешность или неосмотрительность часто вызывают решительный отпор. «Когда же жандармский офицер наметит могущих склониться на его убеждения, то он должен, строго считаясь с наиболее заметными слабостями их характеров, все свои усилия направить на отмеченных, дабы расположить их к себе, склонить в свою сторону, вызвать их доверие и наконец, обратить их в преданных себе людей».

Обращая внимание на обилие в инструкции психологических наблюдений и указаний, приходится признать, что инструкция не считалась с жандармом реальным, действительным, а имела дело с жандармом, так сказать, идеальным, ибо не было таких тонких знатоков человеческой души, таких психологов-экспериментаторов в действительном мире жандармов. Извольте-ка взвесить сумму требований, предъявляемых инструкцией жандармским офицерам.

«Залог успеха в приобретении агентур заключается в настойчивости, терпении, сдержанности, также осторожности, мягкости, осмотрительности, спокойной решительности, убедительности, проникновенности, вдумчивости, в умении определить характер собеседника и подметить слабые и чувствительные его стороны, в уменьи расположить к себе человека и подчинить его своему влиянию, в отсутствии нервозности, часто ведущей к форсированию. Изложенные качества каждый занимающийся розыском офицер и чиновник {187} должны воспитывать и развивать в себе, исподволь, пользуясь каждым удобным случаем». {188}

часть первая